Текст книги "Обнажая искренность"

–Ну что, какие планы?

–У меня заканчиваются деньги, со времен моей прошлой книги прошло не мало времени. Ты можешь найти мне что-нибудь?

–Как продвигается твоя работа над новым романом?

–Пока пустота.

–Ясно. Предложений нет, дружище. Ты помнишь, их было очень много, но ты их всех послал.

–Да, я помню. Похоже, как бы ужасно прискорбно это не звучало, мне придется согласиться на предложение той журналистки. Как же я не хочу этого делать, знал бы ты.

–Крепись.

–Как бы мне сначала согласится, а потом ее нахуй не послать в середине разговора после какого-нибудь неуместного вопроса.

–Хахах. Даже если так произойдет, это будет эпично.

–Согласен. Позвоню ей сегодня.

Я позвонил по номеру, который оставила Алена Воршевская. К моему удивлению она разговаривала довольно спокойно. Договорились о встрече сегодня вечером.

–Ладно, я поеду. Убедился, что ты в порядке и помчу. На связи, – сказал я.

–Давай, береги себя, – ответил Миша.

Я приехал на встречу. Алена стояла у входа одна. Поздоровавшись, мы зашли внутрь и присели за столик. Она не подавала ни каких признаков враждебности, что заставило меня быть еще более бдительным.

–Что ты пьешь? – спросила она.

–Я буду яблочный сок. А вообще, я бы съел что-нибудь, не зря же мы в ресторане сейчас.

Подошел официант, я заказал полноценный обед, Алена заказала салат.

Я понимал, что она из себя представляет и знал, как с ней нужно общаться. В ее взгляде я видел тонкую нить заинтересованности, отчасти из-за этого вел себя немного по-хамски.

–Что ж, перейдем к делу. Условия договора прежние: ты даешь мне интервью, в которое входит и часть, описывающая твой быт, как ты живешь, твой дом. Оплата прежняя.

Я молчал и жевал, думая о чем-то своем.

–Скажешь что-нибудь? – произнесла она с легким раздражением.

–Хорошо, – сказал я, – но только без моего дома.

–Тогда гонорар будет ниже.

–Согласен. Мы можем начать прямо сейчас.

–Но мы же обедаем сейчас, – удивленно сказала Алена.

–Это нам не помешает. Давай, задавай свои вопросы.

Она заметно огорчилась, приправив свое огорчение гневом и нетерпением.

–Я не особо подготовлена, не думала, что мы начнем прямо сейчас. Я планировала обговорить на этой встрече детали, – протянула она.

–Какие детали, ты же профессионал, – произнес я.

–Ну хорошо. Я задам несколько вопросов.

Алена посидела молча несколько минут, потом достала блокнот и ручку.

–И так, приступим, – сказала она, – у тебя есть спутница?

–Я девственник.

–Почему ты захотел стать писателем?

–Следующий вопрос, пожалуйста.

–Максим, я оставила первый вопрос без твоего пояснения, поскольку это личное, но второй вопрос касается твоего творчества, он необходим для статьи.

–Ну хорошо, я отвечу. Я не становился писателем и не решал им стать. Писателем невозможно стать. Ты либо писатель, либо нет. Если у тебя получается писать относительно хорошо, то, возможно, это твое, если нет, то лучше тебе заняться чем угодно, только не писательством. И еще, если ты можешь не писать, то лучше не пиши. Занимайся чем угодно – продавай, подметай улицы, разгружай фуры, иди работать в офис, иди служить в армию, но не пиши. Это чертовски сложно.

Алена сосредоточенно записывала мои слова. Впервые, глядя на нее, я увидел ее настоящей, без маски. Она больше не играла, не притворялась. Сейчас она была собой, такой, какая она есть на самом деле – увлеченной и заинтересованной. Мне впервые, с момента нашего знакомства, захотелось узнать ее, заглянуть поглубже и увидеть, какая она внутри. Алена дописала и обдумывала свой следующий вопрос. Тем временем я с треском уплетал свой обед.

–Максим, почему именно романы? Почему не сценарии, например? Есть ведь множество направлений, где можно получать очень большие деньги за свою работу.

–Не знаю на счет других «творческих» людей, но я не умею писать под заказ. Не могу заставлять и принуждать себя сделать что-то. Нечто просто рождается внутри, а я выступаю как проводник этого чуда в свет. «Это» просто приходит через меня. Если писатель пишет по чьему-то указу, это уже не творчество, это заказ, который, скорее всего, обречен на гибель. В нем пропадает та тонкая жилка настоящего чистого творчества, через которую рождаются на свет великие произведения. Тот огонек, что согревал его изнутри, который являл себя свету, погашен и остается лишь сухое безжизненное копирование своих прежних слов или же чьих-то других. Это мертво. И тем более хуже, если человек пишет ради денег, ради заработка и прибыли. Творчества тут нет и в помине. Я лучше умру сам, чем стану писать таким образом.

–Ты пробовал писать что-то другое?

–Иногда рождаются стихи. Но пока ни один из них не опубликован.

–Я могу помочь тебе с этим.

–Я подумаю над твоим предложением, – с улыбкой ответил я.

–Какой совет ты можешь дать начинающим писателям?

–Усадить свою задницу за клавиатуру и не вставать, пока не родиться что-то стоящее. «Истечь на ней кровью.» Если этого не произойдет, никогда больше не писать.

Я заканчивал с ужином.

–На сегодня хватит, – сказал я, – мне нужно вымыть руки.

Я встал и пошел в уборную. Вернувшись, я увидел, как Алена что-то усердно записывала в своем блокноте и резко захлопнула его, когда увидела, как я приближаюсь.

–Что ты там пишешь, – спросил я.

–Это секрет.

–Ну хорошо. Как ты собираешься добираться домой, за тобой приедет твой помощник?

–Я надеялась, мы продолжим наше интервью у тебя дома. Мне же нужно написать о том, как ты живешь, – сказала она и на лице ее сверкнула заинтересованно-игривая улыбка.

–Я же сказал тебе, Алена, мой дом – это табу.

Алена скорчила по-детски обидчивую гримасу, очевидно, имеющую намерение побудить меня передумать. Я не отреагировал.

–Почему, Макс?! – слегка повышенным голосом, почти с протестом произнесла она.

–Что почему?

–Почему ты игнорируешь меня и делаешь это очень грубо, меня это обижает.

–Тебя это обижает, Алена, потому как ты привыкла, что все, чего ты желаешь – ты получаешь. А тут какой-то «шут» тебе отказывает. «Как это так? Да кто он такой? Как он смеет мне отказывать?» – вот такие мысли посещают твою голову по отношению ко мне.

–Откуда тебе знать, какие мысли меня посещают.

–Потому что я знаю людей, и ты их типичный представитель, пусть и одетый в глянец.

–А вот тут было обидно.

–Не нужно обид. Об этом вообще не нужно говорить больше. Давай закончим этот разговор и разъедемся. А когда продолжить интервью, решим завтра.

–Ты словно чего-то не договариваешь. Скажи мне все, что ты думаешь обо мне!

–Тебе это не понравится.

–Вот и увидим. Это, все же, мне решать.

Я посмотрел на нее. Отбросив все предрассудки и суждения, я всмотрелся в нее. Надежда возникла внутри меня, надежда по отношению к ней, надежда, что внутри нее окажется хоть что-то, за что можно зацепиться и вытащить ее из того болота эгоизма, в котором она находится. Внешность меня не интересовала, я смотрел внутрь, пристально всматриваясь в ее естество, и, к моему большому сожалению, не видел ничего, хотя очень хотел увидеть.

–Нет.

–Нет?

–Как-нибудь в другой раз, я устал.

–Это отмазка.

–Думай, как хочешь, – произнес я, встал и начал надевать куртку.

–Ладно, в другой раз, поймала на слове.

–Ловить на слове нет необходимости, я всегда отвечаю за свои слова!

Алена улыбнулась, словно что-то почувствовав.

–Признаться, сначала ты мне не понравился, Максим Орловский. Показался заносчивым засранцем, возомнившим себя гением. Но теперь я вижу, что ты намного… глубже, чем кажешься и совершенно … открытый, ты не притворяешься.

–Тебя это удивляет? – уже одетый стоял перед ней я.

–Да! В тебе нет притворства. Это очень удивляет, цепляет и … возбуждает.

–Будь осторожна. Я имею свойство прорастать в сердца тех, кто поначалу считал меня засранцем и оставаться там надолго.

Она улыбнулась, смотря мне прямо в глаза, и слушала. Я смотрел на нее и видел, как загорелась искорка надежды внутри нее, какая загорается у женщины, желавшей обрести, наконец, своей долгожданное счастье. Какой бы «сукой» не была женщина, в глубине души она хочет любить и быть любимой.

Алена поставила свой бокал на стол, встала и подошла ко мне. Мы смотрели друг другу прямо в глаза. Она обхватила ладонями мое лицо, приблизилась и поцеловала меня.

–Не думаю, что это хорошая идея, – отлепившись от нее, произнес я.

–Это один из твоих приемов? – сказала она, – ты отталкиваешь женщину, и из-за этого она еще больше тебя хочет?

–Ну, ты вроде как берешь у меня интервью.

–Я хочу взять у тебя не только интервью, – с похотью в голосе, сказала она, – ты мне понравился, Макс, ты что-то пробудил во мне. Ты определенно из тех мужчин, которые умеют по достоинству оценить и насладиться женщиной.

–Высокая похвала, спасибо. И…

–И?

–Мне пора, извини, – произнес я мягко.

Я наблюдал удивительный процесс – под внимательным присутствием мужчины женщина менялась. Сквозь глыбы замерзшего льда ума пробивался раскаленный уголек чувственности.

–Вау! – воскликнула она, – ты и правда какой-то не такой! Вот так просто отказать женщине, которая чуть ли не прямым текстом тебе намекает на секс. Или, быть может, ты этого просто не понял!?

–Трудно не понять, когда так «тонко» намекают.

Алена, стоя передо мной, снова сделала попытку приблизиться, делая, очевидно, снова поцеловать меня. Я отшатнулся, сделав шаг назад.

–Извини, дело не в тебе.

–Знакомая фраза, – теперь уже с искренней не прикрытой грустью произнесла она.

–Мне она знакома тоже.

Она молча смотрела на меня, словно вымаливая пощады. Но я не винил ее и не наказывал, винила себя она сама.

–Мне нужно идти, – произнес я мягко, – пока. Созвонимся и договоримся о встрече, когда продолжить интервью.

Развернувшись, я направился к выходу.

Утро было поздним, бодрым и энергичным. Все мои попытки приучить себя к режиму «ранний подъем – ранний отбой» успеха пока не достигали. Волновало это меня не слишком. Разминка, стандартные физические упражнения, пара бодрящих практик, душ, иногда контрастный. О завтраке я часто до обеда и не вспоминал. Открыл компьютер, мои руки легли на клавиатуру. Тишина, я замер. Сердце ритмично бьется в груди, энергия переполняет. Глоток воды. Желает ли что-то родиться в этот момент? Определенно. И мои пальцы застучали. Работал я над новой книгой, романом, и снова о любви. А что еще имеет значение в этой жизни? Строка ложилась на строку, я писал. Спокойно и уверенно излагал я свои мысли, повествуя историю. Борьба добра и зла, томленье душ, надежда, повзрослевшая в веру, и сраженья за любовь. Прошло несколько часов. Снова выпил воды, почувствовал голод. «Прекрасное начало дня, – подумал я и отправился к кухне, – вот и завтрак в двенадцать часов дня». Раздался телефонный звонок – Алена.

–Привет, – произнес я.

–Привет, – ответила она мягким голосом.

–Удивительно, но сейчас это была совсем другая Алена. Быть может «такая» она была открытием сама для себя, и я был рад, что в ней происходят такие изменения.

–Встретимся? Интервью.

–Да, давай, – ответил я, – где, когда?

–Тебе во сколько удобно?

–Сейчас съем что-нибудь и свободен до конца дня.

–Отлично! Давай через пару часов можем встретиться, я пришлю тебе адрес.

–До встречи.

–До встречи.

Удивление все еще присутствовало во мне, удивление приятное. Я был рад, что она тает, что сердце ее размораживается. Пусть оно и не отыщет взаимности, но оно почувствует, а это уже первый, самый нужный шаг.

Час икс. Я у ресторана. Звоню.

–Я у ресторана.

–Я подъезжаю.

–Я присяду, ты сразу заходи и увидишь меня, я предупрежу официанта.

–Хорошо, – проговорила она и в голосе ее звучала торопливость.

Я прошел в ресторан, присел за столик, официант подал мне меню, я предупредил его о своей гостье и стал рассматривать предлагаемые напитки.

А вот и она, – подумал я, увидев вошедшую в холл ресторана, Алену. Она, глубоко дыша, что-то тараторила девушке хостес, параллельно оглядываясь по сторонам, словно что-то или кого-то высматривая, очевидно, меня. Девушка указала ей в мою сторону, и парень официант взялся ее проводить. Алена подошла к столику, я поднялся, чтобы ее поприветствовать.

–Привет еще раз, – все еще «бежавшим» голосом произнесла она, кладя свои вещи на стул, – прости за опоздание.

Я приветливо улыбнулся, слегка кивнул и присел за свой стул, краем глаза увидев очередное легкое удивление на ее лице. Из-за чего? Видимо, из-за моего поведения. Принцессы жалуют только принцев, а когда рядом оказывается без манерный или, точнее сказать, безразличный к ней простак, это их здорово удивляет.

Подошел официант и подал еще одно меню. Я сделал заказ, Алена тоже.

–Начнем? – спросил я.

–Вот так сразу?

–Это не секс, тут прелюдия не нужна, – мягко, но четко произнес я. Было видно, что она все поняла, тем ни менее не скрывая удивления, и стала искать блокнот в своей сумке. Нашла.

–Максим, почему ты начал писать?

–Ты же задавала этот вопрос вчера или я ошибаюсь?

–Быть может сейчас ты захочешь ответить по-другому.

–Ладно, – пара секунд раздумий, – я начал писать, потому что внутри у меня есть нечто, желающее выхода, желающее сделать заявление, желающее выразить себя. Это нечто имеет глубокий смысл, разумеется, лично для меня. Было много попыток самовыражения и все они, к сожалению или счастью, закончились неудачей. Хочется думать, что к счастью. Как-то раз я попробовал писать и, к моему глубокому удивлению, у меня получалось, сказать точнее, мне доставило это большое удовольствие. Я продолжил и теперь есть то, что есть.

–Читая твои книги, я обратила внимание на один момент, который показался мне любопытным. В классических произведениях писателей 20 века можно отметить одну отличительную черту – многие их писателей описывают современность своего времени, как «наличие суровых реалий жизни». Суровый быт, сопровождающийся грубым и насильственным отношением людей друг к другу, отсутствие цивилизации, гигиены, медицины, образованности, как ее проявления. Физическая сила является универсальным источником решения проблем, над которой стоит только власть, считающая себя значительно выше «простолюдинов», порабощающая их, эксплуатирующая и презирающая. Нищета, голод, отчаяние, смерть – все это сопровождало то время, когда терзаемые сердца писателей и поэтов больше не могли терпеть и начали изливать свои чувства на бумаге. В твоих произведениях, Максим, всего этого нет или есть частично, предположительно потому, что подобные рассуждения прижились в нашем обществе и кажутся обыденными и естественными. Ты, напротив, описываешь и раскрываешь совершенно противоположные вещи – радость, любовь, счастье, достаток, красота, благополучие и прочее в этом духе, игнорируя, намеренно или нет, если можно так выразиться, «низменные» качества жизни. Не мог бы ты это прокомментировать?

–А ты здорово подготовилась, чувствуется набитая мысль. Текст репетировала?

–Не то, чтобы репетировала, но готовила довольно вдумчиво и продолжительно.

–Прозвучало любопытно, интересный вопрос и у меня есть на него ответ.

–Я вся внимание.

–На мой взгляд, все эти вещи, которые ты так подробно упомянула и перечислила, все то «страдание», которое довелось переживать людям, жившим до нас, все эти тяготы жизни были воспеты, описаны и рассказаны на столько подробно и сыто, что вновь поднимать все эти темы просто нет необходимости. Сказанного, на мой взгляд, более, чем достаточно. Есть мнение, что обо всем этом говорилось, писалось, пелось с той целью, чтобы привлечь к этому внимание, указать на невыносимость такой жизни. Это было сделано сполна и продолжается по настоящее время, но в меньшей степени. Думаю, потому как народ стал достаточно зрел, чтобы самостоятельно видеть окружающие их пороки, страдания, серость дня и темноту души, хотя и не всегда. Люди, говорившие об это, не умолкая, свершили свою миссию, сделали то, что должны были – обратили внимание людей. Сейчас же ситуация такова, что человек может четко знать, чего он не хочет, чего он желает избежать, от чего уйти, но, при этом, не имеет понятия куда же ему двигаться от всего этого. Острый ржавый гвоздь колит в поясницу, подталкивая к движению, и человек двигается, уходит от зудящей боли. Только, сделав несколько шагов, останавливается, понимая, что боль стала слабее, что этих нескольких шагов достаточно, что теперь боль можно терпеть и тут же прекращает идти, просто потому, его все страивает. Устраивает или смиряется с тем, что есть, поскольку просто не знает, что боли может не быть совсем, не знает, как прекрасно может быть, впереди него нет ориентира. Такие ориентиры в настоящее время жизненно необходимы. Не просто выдуманная несбыточная фантазия, а самое настоящее переживание, при котором человек чувствует себя живым, чувствует себя самим собой. Я считаю важным показывать эти ориентиры и делаю это. Разумеется, все сказанное мною, подкреплено моим личным опытом. Не выдумка священника, твердящего о вымышленном рае, а реальный опыт, здесь и сейчас, при котором человек чувствует себя хорошо.

–Вижу, ты тоже подготовился. Вау! Признаться, я впечатлена. Не ожидала такого ответа.

–Спасибо. Рад, что тебя это тронуло.

–Не то слово. Все это звучит очень радикально, словно по-революционному.

–Именно это нам всем сейчас и нужно – революционно новый взгляд на вещи, как старые и привычные, так и новые вырабатываемые. Мы знаем, от чего хотим уйти, знает, что хотим иметь и какими хотим быть. Чем ярче это осознание, тем тверже шаг на пути к этому.

–Не задумал ли ты случайно государственный переворот, Максим Орловский?

–Переворот уже происходит, но только не государственный, а духовный. Переворот ментальности, встающий, наконец, в головы на ноги.

–В твоем романе уделяется большое внимание человеческим отношениям, в частности отношениям между мужчиной и женщиной. Можешь это прокомментировать?

–Что может быть интереснее человеческих отношений? Что может быть важнее отношения вообще? По истине, прекрасны отношения между мужчиной и женщиной. Я исследовал множество аспектов жизни и ни один меня так не заинтересовал, как человеческие отношения. Отношения есть всегда и везде. Отношения между людьми, между людьми и животными, людьми и предметами, отношения природы и человека, отношения жизни с самой жизнью по средствам самой жизни. Это поистине божественный дар людям. Только благодаря отношениям, мы может по-настоящему познать самих себя.

–Никогда не думала об этом с подобного ракурса.

–Не удивительно.

–Что, прости, не расслышала?

–Нет, ничего, продолжай.

–Хорошо. Следующий вопрос: как ты относишься к ситуации в мире в целом?

–Решила спросить глобально, хорошо. Я не буду говорить о политике, экономике, рынке, президенте, пенсиях, зарплатах, работах и прочем подобном. Скажу о другом. Пока люди будут относиться друг к другу, как к врагу, пока мы все будем жить и наживать только для себя, не помогая при этом имеющим меньше, чем есть у нас, пока мы кормим свой эгоизм, эта ужасная ситуация в мире будет только ухудшаться. Необходимо отступить от разобщенности в пользу единения. Но, как бы это странно не звучало, чем хуже все становиться, тем лучше.

–Я не совсем понимаю последнюю фразу. Можешь пояснить?

–Мир, как воздушный шар. Если не ослабить хватку напора, к коему относится отношение людей к планете, если продолжить в том же духе, то этот шарик когда-то непременно лопнет. Так уже случалось несколько раз в нашей истории. Достаточно вспомнить две мировые войны, всяческие репрессии, революции, геноциды и прочее. И когда он, наконец, лопнет, снова придет идиллия, радость в сердцах и всеобъемлющая любовь, при условии, что останутся выжившие.

–Любопытное мнение. Вернусь к вопросу об отношениях. Что, по-твоему, нужно сделать людям, чтобы улучшить свои личные взаимоотношения?

–Здесь все просто. Слушать и прислушиваться друг к другу. Если ты требуешь что-то от своего партнера, то это не любовь, это самовлюбленность и эгоизм. «Она» или «он» не твоя собственность, не вещь, которой можно приказать. Это такой же человек, как и ты, со своими чувствами и желаниями. Я не могу указывать человеку, что ему делать или каким ему быть, я могу лишь быть ему благодарным за то, что он сейчас рядом и, если он пожелает уйти, значит таков его выбор и это значит, что так для него будет лучше. Я это знаю, я понимаю, что каждый выбирает для себя то, что будет для него лучше. Стоит начать это понимать и жить становиться проще. Слушать друг друга и быть благодарным. Отношения – это не требования, выдвигаемые друг другу, это совместный плот, который нужно строить вместе, вкладывая в него совместные усилия, именно вкладывая и укрепляя его, только тогда вы будете плыть на нем долго и счастливо. Вместе, как одно целое.

Официант принес, заказанные нами, напитки. Я взял бокал воды со стола и сделал пару глотков.

–Признаться, Максим, я под впечатлением. Никогда не слышала ничего подобного. Твоя точка зрения касательно отношений, как минимум, любопытна и достояна рассмотрения.

–Вот и поразмышляй об этой на досуге, тебе это будет очень полезно.

–Вот как?

–Именно так.

–Что ж, продолжим. Можешь еще что-то добавить к сказанному тобой?

–Сейчас, много времени и переживаний спустя, я понимаю одну очень важную вещь – важнее всего ни доверие к тебе твоего друга или партнера, ни его преданность, честность и прочее – важнее всего доверять самому. Да, звучит парадоксально. Пусть тебя предадут сотню раз, пусть это будет ужасно больно и именно так и будет, но это ничуть не сделает тебя меньше, ни капли не навредит тебе. Тот самый парадокс в том, что это, с точностью да наоборот, закалит тебя, сделает тебя более зрелым, сделает тебя глубже – это очень ценно. Любить и доверять несмотря ни на что.

–Вау! Удивительно, прямо сейчас на мгновение ты снял маску и показал себя настоящего.

–Да, но никогда не знаешь, когда это произойдет в следующий раз, – с долей иронии ответил я.

–Ладно, у меня еще будет время поразмыслить над этим. Как на счет популярности? Тебе льстит, что многие люди видят в тебе вдохновителя, хотят быть похожими на тебя, пытаются тебе подражать?

–Это какая то массовая истерия! Люди находят в своих кумирах камень преткновения, опору, спасение, видят в них идолов, на которых следует молиться и они молятся в то время, как нужно искать то, что им нужно, внутри самих себя.

–Что значит «искать внутри себя» и что именно следует искать?

–Самих себя, конечно же, свою собственную истину. Именно это мы все и ищем. Но загвоздка в том, что чтобы найти себя, сначала нужно разворошить всю ту боль, что навалена сверху, всю эту боль пропустить через себя, заново и всецело. А это страшно, по-настоящему страшно – взглянуть на самого себя, увидеть себя таким, каков ты есть на самом деле и… ужаснуться, поняв, что на самом деле ты не «розовый и пушистый», а жадный и завистливый. Люди придумали тысячи и один способ избегать этой встречи с самим собой. Алкоголь, наркотики, секс, еда, ток-шоу и т.д. – все это помогает «продолжать спать».

–Господи, я порой совсем тебя не понимаю, это или полная ерунда, или настолько глубоко, что не понятно для меня.

–У тебя есть прекрасная возможность поразмыслить над этим, используй ее.

–Давай сделаем короткий перерыв, мне нужно прийти в себя, – произнесла Алена, и голос ее звучал несколько растерянно.

–Конечно. Посиди в тишине, приди в себя.

Алена взяла бокал с водой и сделала несколько глотков. Я наблюдал. Складывалось ощущение, что та внешняя скорлупа, которая окутывала ее, дала трещину и это ее здорово тревожило. Но только не меня. Я уже знал по собственному опыту, что освобождение от иллюзии всегда сопровождается сильным потрясением и часто болезненными переживаниями на уровне физического тела. Со своей стороны я старался посылать Алене свою поддержку.

–Ну как ты? – спросил я.

–Лучше, уже лучше. Меня словно что-то потрясло, содрогнулось все мое нутро. Со мной впервые такое.

–Уверен, так и есть. Попей еще воды.

–Ладно. Ну ты даешь, Макс!

–Ты же хотела искренности.

–Да и я ничуть не жалею об этом.

–Горжусь тобой.

–Спасибо, – улыбнувшись, ответила Алена.

Я смотрел на нее сейчас и видел совсем другого человека. Не было в ней более той острой нервозности, лукавой хитрости и нетерпения. Теперь передо мной сидела Алена, открывшая в себе нечто новое, глубокое и настоящее. Первые шаги сделаны, и я рад, что помог ей в этом.

–Давай продолжим, а то просидим здесь до вечера.

–Вперед, задавай свой вопрос.

–Хорошо. У тебя есть любимый писатель?

–Нет, любимого нет. Каждый хороший писатель пишет уникально по-своему, их невозможно сравнивать. При этом есть нечто, что я особенно выделяю. Был такой писатель Чарльз Буковски, он реально крутой. Я прочел все его творчество, за исключением стихов. Буковски реальный писатель в полном смысле этого слова. Он положил костьми всю свою жизнь ради писательства. Он голодал, днями, неделями ничего не ел только ради того, чтобы у него была возможность писать, и он писал, получая от этого колоссальное удовольствие. Да, он работал, ему приходилось, а иначе как выжить в этом мире? И он писал, постоянно, поскольку по-настоящему любил это. В этом ценность, настоящая жажда дела, жажда творчества. Все не имеет значение, кроме этого. Вот что такое настоящий писатель.

–Здорово, ладно, давай продолжим. Что, по-твоему, не хватает современному обществу, людям?

–Людям не хватает веры в себя. Испокон веков люди сетовали на Бога, на жизнь, на судьбу, на карму, на других людей, делая всё и всех виновными в их проблемах, но только не себя. Вина здесь тоже не причем. Все дело в ответственности. Когда ты сетуешь на Бога, ты перекладываешь ответственность с себя, на некие высшие силы, тем самым заявляя, что ты бессилен. Это не так. Как только люди возьмут ответственность за себя и свою жизнь в свои руки, все измениться к лучшему в этот же миг. У них появится свобода, у них появятся возможности.

–У меня ощущение, что я наполнена под завязку, а ты, как я вижу, совсем свеж. Мне нужно переварить то, что я услышала.

С минуту Алена молчала и смотрела куда-то в пустоту, словно пытаясь уловить саму себя, которую она так стремительно сейчас теряла.

–Макс, я чувствую себя беззащитным ребенком. Я всегда считала себя умной, я много читала и многим интересовалась и, вдруг, в один миг все перевернулось. А сейчас будто мой мир рушится, я словно слепой котенок, который зависит от своей мамы. Ты показал мне совершенно другие вещи, более глубокие, более интересные и я чувствую, как они близки мне или, как минимум, об этом стоит поразмыслить.

–Определенно, стоит. Ты всегда смотрела в ширину знаний, а сейчас заглянула в глубину.

–Ты прав, – произнесла Алена.

–Я вижу, что дальше продолжать разговор тебе будет сложно. Может, продолжим в другой раз, тебе нужно отдохнуть?

–Нет, я в порядке, – произнесла Алена. Задумавшись над чем-то, она продолжила:

–Услышав все эти ответы и рассуждения, у меня успело сложиться определенное впечатление. Что-то мне подсказывает, что с таким пониманием людской натуры у тебя нет отбоя от женщин, ты просто должен быть осыпан вниманием.

–Слишком личный вопрос.

–Ну хорошо, это действительно слишком личное, – сказала Алена и снова над чем-то задумалась.

–А давай заключим пари?

–Пари!? Вот как!? В чем же ты хочешь посоревноваться?

–Давай так: кто быстрее познакомиться с мужчиной, в твоем случае с девушкой, и возьмет номер телефона.

–Чем тебе это? И зачем это мне?

–Любопытство. Ты не хочешь отвечать на личный вопрос, а так у меня появиться возможность все увидеть воочию.

–Зачем тебе это, Алена?

–Просто женское любопытство, Макс. Может же мне быть просто любопытно. Сделай мне такое одолжение.

–Ты же понимаешь, что у нас не равные условия? Ты – девушка, тебе будет намного легче сделать это.

–Уже пасуешь? – с вызовом произнесла Алена. – Что ты предлагаешь?

–Пусть мужчина сам попросит твой номер телефона.

Немного поразмыслив, она произнесла:

–Хорошо, я согласна.

–И еще, тех, с кем знакомимся, выбираем друг для друга, а не сами.

–Ах вот как, ну хорошо. И еще одно условие: кто проиграет, тот будет должен одно любое желание!

–Смотри не пожалей потом об этом, Алена.

–Не пожалею, не волнуйся, я большая девочка.

Мы принялись рассматривать ресторан. Я окинул взглядом холл, стал рассматривать всех мужчин. Выбор был не велик, почти все мужчины в ресторане были со своими дамами. Алене повезло больше, одиноко-сидящих женщин было достаточно, было из чего выбрать. Проиграть было не обидно, тем ни менее я искал мужчину «потруднее» из тех, что были – пусть покажет на что способна.

–Нашла! – вскрикнула Алена, – вот та женщина с собачкой за дальним столиком.

Я посмотрел туда, куда указывала Алена. За дальним столиком сидела женщина, на вид ее возраст стремился к сорока, но, очевидно, всяческие косметические процедуры сдерживали его пыл. Очень дорогая одежда, маленькая собачка рядом, сумка из кожи какого-то редкого животного, все указывало на ее бессметные богатства.

–Ну что, дерзай, ловелас! – самодовольно произнесла Алена.

Я встал и направился к ней. Единственное, за что мой разум зацепился, помимо общего места нашего пребывания, была ее собачка. Я подошел, она подняла глаза и окинула меня оценивающим взглядом с ног до головы. К счастью, выглядел я отлично.

–Здравствуйте, – сказал я и слегка поклонился.

–Здравствуйте, – ответила дама.

–Прошу меня извинить. Могу я задать вам один вопрос?

–Что ж, задавайте.

–У моей сестры есть собачка, такой же породы, как ваша и такая же очаровательная. Она у нее достаточно недавно, и она еще не успела обзавестись хорошим врачом-ветеринаром. Не могли бы вы посоветовать такого врача? Уверен, вы наблюдаетесь у одного из лучших врачей Москвы.

Дама явно оживилась и заулыбалась, я попал в точку. Собачка – ее любовь.

–Безусловно, присаживайтесь, – ответила она.

–Мое имя Максим.

– Анфиса.

–Очень красивое имя.

Я протянул ей руку, она вложила в нее свою.

–Спасибо, Максим.

–Моя сестренка очень переживает, вдруг что-то случиться, а лечащего врача нет. Если отвезти к первому попавшемуся, тот может навредить ввиду своей неопытности. Нужен проверенный грамотный опытный врач, которому можно доверять.

–Я вижу вы очень любите свою сестру, Максим.

–Безусловно, она же моя сестра, к тому же младшая.

Анфиса открыла сумочку и достала кошелек.

–Вот, возьмите эту визитку. Это лучший врач-ветеринар Москвы. У него наблюдаются и лечатся вся элита.

–Благодарю вас, Анфиса, моя сестра будет очень рада этому. Как я могу благодарить вас?

Анфиса посмотрела на меня взглядом желания, желания, которое томиться уже довольно давно.

–Максим, я бы попросила вас остаться и побеседовать еще, не часто встретишь интересного мужчину, но я вижу, вы не один здесь.