Текст книги "Повести в стихах"

аккуратная, оформленная в светлых тонах.

Что удивительно – по всем стенам полки

с серьезного вида книгами.

41

 
В нашем святом ремесле гибель – это решенное дело,
всячески только ее отдаляем, но суть приговора
приняли, только вступили на шаткие те верхотуры
цирка; томящей отсрочки дольше она не хотела,
просто устала. И, значит, обратно наверх ни ногою.
 

42. Б…

 
А было б лучше, если б смерть
ее насильственна была;
пусть подозрения терпеть —
больная б совесть ожила,
 
 
потом (чего еще больней)
дурная б забурлила кровь;
все, что я вспоминал об ней, —
все превращалось бы в любовь…
 
 
Все обретало б смысл и власть
и обрастало бытиём;
печальна девы мертвой власть,
мы б мстили за нее вдвоем.
 

Есть что-то в обстоятельствах этой смерти

неправильное и неправдоподобное.

Невозможность скорбеть?

43

 
Найду того, кто подпилил
трубу конструкции; там, где
хвататься, маслицем полил,
чтоб ей скользнуть к своей судьбе;
 
 
найду того, кто ослепил:
мол, в белый свет лети, порхай;
кто маршем, тушем оглушил —
следов-то —
только замечай.
 

По стаканам разливается водка.

44

 
«Она не мучилась?» – «На полтора часа
хватило жизни в теле тренированном;
о, если б знать, то легче, тоньше путами
привязываться к жизни… Так хотелось ей
курить – а как в палате? – и отмучилась,
лицо похолодело, не утратило
сосредоточенной, присущей злобности…»
 

45

 
Она так любила полета миг шалый,
и денег, и денег все было ей мало —
 
 
на что-то копила себе капиталы, —
но бог с ней, с покойной, я тоже устала,
 
 
я тоже устала – теперь куда деться?
На высях продрогнуть, внизу отогреться?
 
 
Как в нашем позорном, святом ремесле
в единственном мне оставаться числе?
 
 
Кого найти веса со мной одного,
с похожей фигурой прыгунью – кого?
 
 
Одна за двоих то есть буду крутиться —
подбросить себя, поддержать, поклониться.
 

46

 
Покойницу я очень не любила:
она была горда, была умна,
она себя от всех отгородила,
со мною обходилась вскользь она —
все с книжечкой, даже когда пьяна.
 
 
Ни слова в простоте, все с подковыркой,
с сознанием дистанции своей;
в прямом, навыказ, обаянье цирка
все путано, все ложь казалось ей;
меня пугала, мах качнув сильней.
 

Они чокаются и смотрят друг на друга – что-то

между ними происходит, какая-то химия.

47

 
По-сестрински приобняла.
Без слез. Насквозь глаза пусты.
«Ты раньше чувственней была».
«Мне раньше преданней был ты».
 
 
«Чего еще? По рюмке?» – «Лей».
Махнули. И сивушный дух
поплыл по комнате твоей,
так тесной для сидящих двух.
 

48

 
Он вот – сидит передо мной,
плюгавый, серый, чуть живой,
 
 
бормочет что-то о своих
давнишних страхах – мне до них
 
 
какое дело? Беден он,
в меня нисколько не влюблен.
 
 
Чтоб тратить время на таких,
ищите глупых, молодых.
 

49

 
Допив, что было – полуштоф, в гримерке,
пошли в кабак ближайший, «У циркачки»,
долги там пропивают и подачки
арены соль и зрители с галерки.
 

* * *

 
Там мы любили сиживать втроем,
болтая кой о чем, глотая ром,
там разговор был всяко, всех цирковый,
но там теперь другой порядок, новый…
 

50

 
Зачем-то вы в богемное кафе
пустили мрачных типов в галифе,
вертлявых спекулянтов, и тузов
черного рынка, и негоциантов
по марафету…
Со стен всего света
афиши смотрят, суетно пестрят,
дополнены: усы, чего похуже;
и телефоны – если отдых нужен.
 

51

 
Кабак полутемный, и музыка злая
струится и длится – волнуясь, играя.
 
 
Заходим с морозу в зловонную яму:
«Нам к стойке за рюмкой куда идти?» —
«Прямо!»
 
 
И как не боятся таким суррогатом
травить нас, поить нас за скромную плату!
 
 
Хозяйка сидит – вид не юный, не старый,
гаванской дымит настоящей сигарой.
 
 
Табачные, сизые, плотные волны
трясутся от хохота бабы огромной.
 

* * *

 
Разлив ни минуты ток не прекращает,
стаканы и кружки собой наполняет.
 
 
С прихлебом, приглядом идут разговоры,
мычащие, злобные, нудные споры.
 
 
И, водкой налиты, как смертью убиты,
Валя́тся пьянчуги, всосавшие литры.
 

* * *

 
«Чего-то закажем?» – «Какая закуска?»
Под черствую корку помянем по-русски.
 

А публика приличнее, чем было раньше

и чем представляется вошедшим.

Из этого заведения ушла подлинность.

52. Хор

 
Жизнь – тоска!
Пей…
 

В. Каменский

 
Жизнь – тоска. Пей!
Смерть – тоска. Пей!
 
 
Мишуру откинув,
делаем честное дело:
 
 
смертно пьем,
играемся головами,
не отвлекаясь на выбор
между водкой и водкой,
суровые алкоголики,
питухи – хлоп да хлоп – прямые,
сколько еще живые?
 
 
Жизнь – тоска. Пей!
Смерть – тоска. Пей!
 
 
Яйца вкрутую сварены,
черный кирпич нарезан,
круто, бело просолено
все, что на стол прине́сено,
сухо что в рот не лезет,
а проскользнет по-мокренькому —
надо ж и тело подкармливать,
а не только бродяжку душу.
 
 
Жизнь – тоска. Пей!
Смерть – тоска. Пей!
 
 
Разговоры-то разговариваем
сбивчивые да смутные:
вечно кружатся, топчутся,
к изначальному возвращаются,
к тому, о чем трезвым стыдно,
совершенно, блядь, невозможно —
о смысле жизни и смерти.
 
 
Жизнь – тоска. Пей!
Смерть – тоска. Пей!
 

Останавливаются и смотрят изучающе.

Садятся за столик.

53

 
И когда мы ночь солнцеворота,
сирые, встречали в мрачной этой,
мерзостной клоаке – шла работа
неприметная добра и света.
 
 
Покачнулся мир куда, как надо,
просто мы пока не замечали
явленной, немыслимой пощады,
прекращенья смерти и печали.
 

К ним за столик подсаживается высокий, тощий

человек с бритым, дерганым, артистическим лицом.

54

 
Актер
Рад видеть вас в наших краях… палестинах!
 
 
Празднуете?
Поминаете?
 
 
И то и другое?
 
 
Поэт
Я вас совсем не узнаю.
В лице вашем есть что-то неуловимо знакомое,
но этого, знаете ли, мало…
 
 
Актер
А… Не думайте…
Вы видели меня Гамлетом, Тригориным, балаганным
шутом Петрушкой, корифеем хора.
 
 
Поэт
Разве?
 
 
Актер
Смыв грим, я сам плохо узнаю себя в зеркале.
Это только на плохого актера люди
на улице оглядываются.
(Начинает немыслимо кривляться.)
 
 
Поэт
А… Теперь я понял, с кем имею дело. Выпьете с нами?
 
 
Актер
С удовольствием!
 

55

 
Хор
И пьют они, краями льют,
сивушный дух – горе́!
 
 
Поэт, Гимнастка, Актер (вместе)
Летят, бессчетные, снуют
снежинки – в серебре
мятущемся нам вольно пить
бессмертие свое,
плескать, перхать, вокруг кропить,
бодрить, злить бытиё.
 

56

 
Актер
Все мы скоро останемся безработными.
Цирк наш и так не особо преуспевал, а теперь и вовсе
развалится.
 
 
Гимнастка
Ходили посмотреть нас с покойницей,
а на меня одну кто пойдет?
Прогорим – устроюсь уборщицей в бордель
или выйду замуж.
 
 
Поэт
Разве ваше примитивное искусство может прогореть?
 
 
Актер
Я вот что подумал, милейший: ведь вы все же поэт…
 
 
Поэт (грозно и возмущенно)
Не прозаик!
 
 
Актер
Ну так сочините нам что-нибудь эдакое, чтобы
оживить цирковую мертвечину, взбодрить зрелище,
так сказать, смыслом.
 
 
Поэт
Это потому, что сами по себе, честно и в лоб вы
не умеете быть интересными? Зрители скулы
посворачивали от зевков. Вам нужна какая-то
интрига, какой-то искусственный афродизиак,
интеллектуальный допинг.
 
 
Актер
Нам нужен каркас, а мы уж на нем развесим гроздья
своих талантов.
 
 
Поэт (недоверчиво)
Талантов…
 
 
Актер
Полная свобода бессмысленна, а тут мы будем
ненавидеть ваш замысел и, расшатывая его, ух до
чего договоримся.
 
 
Гимнастка (раскланиваясь в обе стороны)
Он тебе сочинит…
Он тебе переврет…
 
 
Актер
Пусть это будет в память о погибшей.
 

57

 
Пусть это будет о любви!
О, не стесняйся и
такую пошлость оживи,
чтоб – в плачь глаза мои!
 

58

 
Гимнастка
Конечно, это должна быть пьеса о любви.
О такой, знаешь ли, сногсшибательной,
костедробительной, душемутительной страсти.
 
 
Поэт
Будет тебе любовь.
 
 
Гимнастка
И кого я смогу сыграть?
 
 
Поэт
Кого-то очень похожую на саму себя.
 
 
Гимнастка
Вот спасибо.
И для себя, будь любезен, найди в ней место.
 
 
Поэт
А как же!
Самая смешная и выигрышная роль всегда моя.
 

59

 
Строфа
Я начинаю, демиург,
свою великую игру —
ее развитие следить,
страстей прелестную муру.
 
 
Я начинаю – бог – шутить,
цедить благой, хладить бел-хмель —
взовьется сонм легчайших пург
и черным ветром ну отсель.
 
 
Антистрофа
Музы́кой сфер кручу-верчу,
соизмеряю ход светил,
меняю ритмы, как хочу,
на все, про все хватает сил.
 
 
Со мной поет согласный хор,
хохочет, плачет цирк, гудит;
и ухищряется актер,
и явлен смысл, и текст забыт.
 

Начинается новое представление.

60. Пьеро

 
Я – Пьеро,
по сути – зеро,
я – большой поэт,
в чем мне толку нет.
 
 
Я в любви – дурак,
неумелец драк,
я убог, женат,
небогат, рогат.
 

61. Арлекин

 
Я – Арлекин,
сам себе господин,
сам себе судья —
кто такой, как я?
 
 
Я – удачник во всем,
выдаюсь умом,
от моей любви
жар в твоей крови.
 

62. Коломбина

 
Я – Коломбина,
мне нужен мужчина —
плательщик, любовник,
банкир и сановник.
 
 
Мой муж не так прост:
копыта есть, хвост —
утащит душонку
дружка в тьму, в сторонку.
 

63

 
Мы – славное трио,
в Мадриде и Рио
спектакли играли,
багаж наш украли.
 
 
Теперь – патриоты,
хватает заботы
шутить до икоты,
до русского пота;
проездом с Рязани
до Волги, Казани
даем представленье,
покажем уменье,
всех стилей смешенье,
движенье и пенье.
 

На сцену выходит хор. Впереди три солиста:

Труффальдино, Тарталья, Бригелла.

64. Парод

 
Начинаем представленье,
выкаблучиваем пляску,
ног, жиров лихую тряску,
души слабенькой волненье.
 
 
Начинаем, пих-пихаем
друг друга на эту сцену,
не как раньше – современно
и раскованно играем.
 
 
Нам самим вот любопытно,
чем закончим эту пьесу;
стали б и́наче обидно
корчиться без интересу!
 

Посреди сцены появляется башня,

куда поднимается Коломбина.

65. Хор (на разные голоса)

 
Вот посереди сцены стоит дом —
дом с зарешеченным окном.
Двери крепки,
тяжелы замки.
Красна девица взаперти сидит,
на бел свет в злой тоске глядит.
Песни поет грустные,
страдает больными чувствами.
Зверь-тоска
подвывает запертой не слегка.
У дверей сторожим
мы стоим.
 
 
Я – Труффальдино!
Я – Тарталья!
Я – Бригелла!
 
 
Ты – скотина!
Ты – каналья!
А про меня что?
 

Арлекин подбегает к башне и начинает

колотить ее стены кулаками.

Камень не поддается.

Тогда он начинает нараспев, голосом

расхлябанным и неверным.

66

 
Арлекин
За семью замками,
семью дверями
лю́бая моя
в заточенье камня
сиднем посидит,
между стен пройдется,
вскинется в плаче.
 
 
Коломбина
Сосчитай срока:
сколько силы в камне —
не упасть-распасться,
держаться в кладке;
сколько горевать,
вековать девице,
в желе́зах ерзать.
 
 
Пьеро
Ржавь ползет по петлям
и по засовам,
цепи – тронь – труха,
вот она, свобода:
пыль стряхни, пройди
из дверей во двор и
со двора дальше.
 

Время для импровизации.

67

 
Пой, моя гитара,
вой, моя гитара,
чертова угара
поддавай, звон-жара.
 
 
Расплесну заметным
серебром-сном звуки,
словом – чур – заветным
от тоски, разлуки.
 
 
Пропою я гимны
молодой, красивой,
слезы мои ливнем,
сердце мое живо.
 
 
Пыл сентиментальный,
чертова повадка,
грез немного сальных
грех немного сладкий.
 

68. Коломбина

 
Черт побери тебя совсем!
Ну что развел тоску пустую!
Мне мало, что ли, среди стен
своей, проклятой, существую
 
 
с которой? Ну! Освободи
хоть как – обманом или силой,
решеток прутья прореди,
дверь расшатай, старайся, милый,
 
 
чтоб мы измыслили пути
свободные по хлябям, гатям.
Я слишком долго взаперти,
мы жизнь поврозь бездарно тратим.
 

69. Пьеро

 
Рядом ты, а не вкусить,
близок локоть до того,
что губами шевелить
вплоть по контуру его
 
 
тянет – повторять изгиб,
теплотой его дышать;
я почти достиг, расшиб
губы – соль, жар ощущать.
 

На сцене появляется новое действующее лицо —

потрепанного вида старик с трясущимися руками.

Нетрудно признать в нем плохо

загримированного Фокусника.

Тот же цилиндр, с края которого

свисают кроличьи уши.

70

 
Бригелла
Вот на сцену выходит босс, наш патрон —
сеньор Панталоне!
 
 
Тарталья
Разговаривает он всегда в возвышенном,
старец, тоне.
 
 
Бригелла
Нос картонный.
 
 
Тарталья
Зев зловонный.
 
 
Бригелла
Профессор многоразличных,
античных древностей.
 
 
Тарталья
Не любитель наших – морщится от них —
дерзостей.
 
 
Бригелла
Учитель ребяток.
 
 
Тарталья
Разгадчик загадок.
 
 
Бригелла
Девственности ее хранитель.
 
 
Тарталья
Золотишка, барахлишка
всякого промыслитель.
 
 
Бригелла
Великий скупец.
 
 
Тарталья
Коломбины отец.
 

Панталоне замечает стоящего в углу сцены Арлекина.

71. Панталоне

 
А ты опять, как дикий зверь,
круги тут кружишь, успеваешь
шутить и петь, долбить ей в дверь;
скажи еще: души не чаешь
 
 
в девчонке, попроси руки
назло мне, на потеху людям —
слова блудливые легки,
а клятвы поутру забудем;
 
 
тебе – свобода и успех,
а ей – бессонными ночами
страсть проклинать, баюкать грех,
горючими лия слезами.
 

72

 
Арлекин
Ох
и чем же я, папенька, для вас так плох?
Отчего такой дикий переполох?
 
 
Или видом ужасен:
мордой красен,
челюстями опасен?
Но вы ведь тоже,
если взглянуть строже,
та еще рожа.
 

73

 
Панталоне
Послужите ли вы мне, босота?
 
 
Хор
Послужим.
 
 
Панталоне
Удружите ли работой?
 
 
Хор
Удру́жим.
 
 
Пазнталоне
Не побоитесь ли этого?
 
 
Труффальдино
Что нам?!
 
 
Тарталья
Ухайдокать отпетого!
 
 
Бригелла
Ломом.
 

74. Хор

 
Перекрестимся, приступим —
смертным боем парня лупим.
 
 
Со спины его возьмем.
Руки захлестни ремнем.
 
 
Весела пойдет разделка:
драка – это не безделка.
 
 
Трое нас на одного,
безопасно бить кого.
 
 
Слаб дурак в трико цветастом,
дышим мы дыханьем частым.
 
 
Так и эдак, вдоволь можем —
отекает синим рожа.
 
 
Вот тебе твоя любовь —
в глаз и в печень, в пах и в бровь.
 

Арлекин как-то ловко уворачивается

от ударов и убегает со сцены.

Хор почем зря метелит Пьеро.

Тот безвольно мотает руками и ногами.

Когда не сопротивляешься, то не очень-то и больно.

75

 
Избивали, валяли меня
хорошо:
капли крови и зубы ронял,
мне по морде еще и еще.
 
 
Переломаны ребра мои,
и висит рука левая – плеть,
а в глазах мушек, точек рои;
умереть —
 
 
дело плевое в свалке такой.
Ты смотри из светелки своей,
с высоты наблюдая, на бой,
с тридевяти над нами локтей.
 

76. Коломбина

 
Что с высоты
такой видать?
Как взбили пыль —
клубы густы!
В кого кидать
кувшин мой? Ты ль?
 
 
Упал, отец,
кто из твоих
подручных в прах?
Лови, подлец, —
поймал – и тих
упавший – ах!
 
 
Нет, не похож:
тонок и бел —
а где родной?
Кого, пап, бьешь,
если успел
сбежать друг мой!
 

Драка закончилась как-то нелепо: похоже,

они так и не поняли, что избили не того.

Панталоне теперь ласковее общается с дочерью.

Тон его вполне медов.

77. Панталоне

 
Сбежал твой дружок, юный негодяй, Арлекин,
перемахнул через тын.
 
 
Сбежал и даже ручкой тебе не помахал,
на кривой козе ускакал.
 
 
Канул, так сказать…
Поминай как звать.
 
 
Надо тебе, моя пленница,
приискать утешеньице.
 
 
Человек за человека – одна цена,
заплати – и не будешь торчать у окна
одна.
 

78. Коломбина

 
Сбежал мой любовник юный.
Он, сплоховавший в драке,
далеко теперь девчонкам
вскидывает подолы,
 
 
а про меня не надо
и помнить. Что ж я тоскую?
Ну ее, сучью скуку, —
веди жениха, папаша!
 

79. Хор (на разные голоса)

 
Который станет человек
тебе, несчастной, близок, муж?
С ним скоротаете жизнь. Век
ваш в тесноте, он начат уж,
 
 
век золотой. На высотах
вершатся браки. Ваш уже
решен. Я с вестью на устах.
Ты слушаешь настороже.
 

Хор начинает вдохновенно перечислять

достоинства жениха.

80

 
Бригелла
Он будет стар!
Он будет сед!
Он будет хил!
 
 
Тарталья
Страстей угар,
ошметки бед,
лохмотья жил.
 
 
Труффальдино
Умом убог,
и телом слаб,
и чувством черств.
 
 
Бригелла, Т арталья, Т руффальдино (вместе)
Других он мог
прекрасных баб —
с тобою мертв.
 

Панталоне, весело потирая ручки, убегает со сцены.

А невесте тоскливо, ох и тоскливо.

81

 
Ох, тоска моя девичья!
Мне, юной, на чем повеситься?
 
 
На косынках, что ль, за решетку их
закинув, на своих двоих?
 
 
Нет – голодом себя уморю,
тощей тоской тело укорю.
 
 
Зеркальце на осколочки расколю,
кожу, да мясо, да вену распилю.
 

На сцену выходит Панталоне, он ведет Капитана.

82

 
Тарталья
Прибыл сюда из дальних стран —
на сцену выходит Капитан.
 
 
Бригелла
Подкручивает усы
для форсу и для красы.
 
 
Труффальдино
Подергивает ногой —
то правою, то другой.
 
 
Хор (вместе)
Они с Панталоне старые приятели —
выпить любители, всякой политики ругатели.
 
 
В общих делах капиталы крутятся,
то они дружбу дружат, то судом судятся.
 
 
Сейчас у них тихий период, вот они и решили,
чтобы узы Гимена распри их завершили.
 

83

 
Труффальдино
Кто средь боя невредимый,
вышней волею водимый,
рати движет, за кем следом
жаркий, бодрый ветр победы.
 
 
Тарталья
Цезаря и Македонца
потеснил со света солнца;
кроме Бога одного,
не боится никого.
 
 
Бригелла
Кто и старую с косою
испугает сам собою,
раем, адом прошагает,
кто преград в них не узнает.
 
 
Капитан
Я – воитель из вояк,
устроитель всяких драк.
 

Но не так все просто и с Капитаном.

Если приглядеться, то сразу узнаешь баловника

Жонглера. Он так и подрагивает всем телом,

расслабленными членами.

84

 
Ты боишься женских дел,
суеты благой, любовной,
ты боишься ниже стрел:
был в Амуровой жаровне!
 
 
Ты боишься: рухнет круг
разметенных вверх по воле
собственной колец – испуг
вроде хлада в сердце, боли…
 
 
Ухнет-рухнет круговерть —
не успеешь увернуться,
и крылатой рифмой «смерть»
ку-плет-цы не ошибутся!
 

85. Коломбина

 
Ну, иди ко мне,
капитан-тан-тан.
По весне? Не, не —
осенью ты ждан!
 
 
Сед и много бед
ведал, век, жизнь знал,
напослед-лед-лед
подари ал лал.
 
 
Закрути в кольцо
золотце, в круг свой —
золото-яйцо
свадьбы золотой.
 

* * *

 
Я вдовой – вой, вой —
над тобой когда
взвою, глаз открой,
наглядись стыда.
 

86. Панталоне

 
Вот, дружище, какая уродилась
тебе женушка; мать ее – та тоже
потрясающих свойств была, но строже,
аккуратней держалась, зла страшилась,
ну а эта свободна, столь телесна,
что грудям в заточенье лифа тесно.
 

87. Коммос

Хор и Капитан в нелепом, несвязном диалоге.

Где чьи реплики – поди разбери.

 
– Возьмешь ее в жены?
– А как же, возьму!
– Чтоб с ней по закону.
– Чтоб в свет, чтобы в тьму.
 
 
– На горе, на радость.
– Недолгие – да.
– Ну тут что осталось.
– И смерть не беда.
 
 
– И смерть не преграда.
– Ничто для любви.
– Здесь свойского ада.
– Под сердцем – в крови.
 

На сцену выходит женщина. За сценой слышен

звериный рык. Панталоне уходит со сцены,

чтобы не связываться.

88

 
На сцене появляется Смеральдина —
служанка лукавая, обманывающая господина.
 
 
Потрясает своим жирком,
тараторит с южным говорком.
 
 
Себе на уме,
такой куме
попадись на язычок,
вертлявый крючок, —
и поминай как звали,
помни, как обзывали.
 
 
Какие она свои цели имеет в виду?
Что-то добра от нее не жду!
 

89

 
Смеральдина
Мой друг, печально на тебя
и горестно смотрю:
куда спешишь, себя губя,
с девчонкой к алтарю,
 
 
как жертва, агнец? А жених —
он смотрит на вас, ждет,
смеется; вот в шелках своих
к немилому прильнет
 
 
его невеста – никуда
не денется – вернет
он ту без риска, без труда,
которая убьет
 
 
тебя, опустит в бездну бед,
как не было твоей
судьбы, – и пропадает след,
как на волне морей,
 
 
на страсти – жарь, бесовский пыл
эротова огня!
 
 
Капитан
Кто б холоду чуть подпустил!
О, кто бы спас меня!
 

90

 
Смеральдина
А может быть, я и спасу.
Ты – мой старый друг.
Ты – мой неверный любовник.
Мы всё же кое-чем обязаны друг другу.
 
 
Капитан
Конечно, обязаны.
Сколько денег я на тебя потратил.
 
 
Смеральдина
Уж молчал бы.
 
 
Капитан
Уходим?
 
 
Смеральдина
Уходим.
 

91

 
Они уходят.
Как смешно довольство
позорное,
мещанское:
хихикают
над нами,
над искусством нашим тяжким.
Прочь,
прочь со сцены
эту шелупонь
как нечисть, недостойную трагедии…
 

92

 
Ну вот и осталась забыта, одна.
Какая-такая сказалась вина?
За что наказанье? Позорная боль
под сердцем зачем? Добиваешь? Изволь:
кто – юный любовник? кто – дряблый жених?
 
 
Несутся прочь, вскачь на своих на двоих.
 

Другая часть сцены.

93

 
Арлекин
Ну что, ты поможешь мне?
 
 
Пьеро
Я помогу всем нам.
 
 
Арлекин
Этот старый подлец Панталоне почему-то
очень тебя ценит и уважает.
 
 
Пьеро
Даже странно.
 
 
Арлекин
Он считает тебя чуть ли не мудрецом
и с удовольствием наймет в учителя
для своей дочери.
 
 
Пьеро
О, я многому смогу научить ее.
 
 
Арлекин
Знаю.
И ценю твою верность.
Ты подпилишь решетки башни, отворишь
ворота, и Коломбина убежит со мной.
 
 
Пьеро
Непременно.
 

94. Пьеро

 
Я знаток таких наук —
даже страшно самому:
понимаю цвет и звук,
время – будет час – пойму.
 
 
Я в алхимии хитер,
опытен муть возгонять,
между золотами стер
разницу – всем дал сиять.
 
 
Звезды ходят, тащат плуг
по пустыне мировой —
их рассчитываю круг,
да не рухнет надо мной.
 
 
Бестиарий мой готов:
наловил, согнал – и вот
увенчал мой долгий лов
царь-зверюга-бегемот.
 
 
И гербарий – чем набит? —
собирает комнат пыль:
тут дурман-трава лежит,
и смиренный вот ковыль…
 
 
Рода слов и вида слов
различаю тайный смысл,
вычисляю из рядов
пары дружественных числ.
 

Арлекин уходит со сцены.

Нет, он не уходит – он радостно убегает.

Он наконец-то свободен.

Пьеро подходит к башне Коломбины.

95

 
Пьеро
Они ушли. Сначала Капитан
за Смеральдиной томною своей…
Приданое твое не захотел.
Любовь сильнее жадности.
 
 
Коломбина
Что глупо.
 
 
Пьеро
Потом и Арлекин.
 
 
Коломбина
Ну, он хотя бы
тебя прислал.
 
 
Пьеро
Тут самооправданье,
ничто другое.
 
 
Коломбина
Где он ждет нас?
 
 
Пьеро
В чистом,
бескрайнем поле, за его ветрами
гоняясь, дни проводит Арлекин,
и счастлив он движеньем и свободой;
две тени темные,
две трепетные тени —
Пьеро и Коломбина —
исчезают
за дымкой,
за туманом,
в синем вихре
небытия…
 
 
Коломбина
Ну, может быть, и так…
Ну, в добрый час ему, бесенку малых
застенчивых сил, пусть себе гуляет,
порхает, битый-недобитый.
 
 
Пьеро
Ты
останешься тут?
 
 
Коломбина
Я пойду с тобой.
 

Двери башни распахиваются,

как будто и не были заперты.

Пьеро и Коломбина, взявшись за руки,

бредут по сцене.

96

 
Актер
Ну вот!
Дельная пьеса!
 
 
Поэт
Вы думаете?
 
 
Коломбина
Мне очень, очень, не шутя понравилось.
 
 
Актер
А вы ведь пророк.
Да не из тех юродивых сволочей, которые только
и знают, что пророчить беды. Кому они и так не
очевидны!
Вы знаете по-настоящему: вы знаете счастье
человеческое!
 
 
Коломбина
И как ловко ты сводишь концы с концами!
 
 
Поэт
Если ты не умеешь сделать всех своих героев
счастливыми, то незачем и браться за перо!
 

Хор согласно кивает.

97

 
Всем сестрам по серьгам
постараюсь раздам,
чтоб никак не иначе —
каждая при удаче.
 
 
Каждый, кто заслужил,
шелк-кошель получил;
даже кто не хотел —
богатея, вспотел.
 
 
В обоюдной любви
сердце с сердцем живи!
А кто хочет один —
сам себе господин.
 
 
Хор
Не умеешь любить,
благом, счастьем дарить —
вообще не пиши,
на погибель души.
 

98

 
Коломбина
Завтра же мы даем первое представление!