Текст книги "Быть Живым"

– Но получается, мне нужно будет себя ущемлять в настоящем, ради туманного будущего? – спросил я.

– Я даю тебе гарантию того, что ты не заметишь разницы в уровне своей жизни, откладывая всего десть процентов от своих доходов. И ты никак не проверишь качество моей гарантии, не начав откладывать деньги. Потому что золотой закон десяти процентов, не работает в теории, только на практике. Пока ты не начнешь наливать воду в кувшин, она там не появиться, – сказал он, выпустив густой клубок дыма.

– То есть каждый день мне надо откладывать по десять долларов? – уточнил я.

– Не меньше десяти. Ты сам устанавливаешь себе опричнину. Ты так же обязан знать, что правило касается и всей остальной прибыли, которая у тебя может появиться.

– Какой, например? – не понял я.

– Например, денежные подарки, премии на работе, денежные призы в играх (хотя я бы не советовал этим заниматься), наследство, в конце концов. Тот, кто не может распределить финансовые потоки, получив весьма солидные суммы по выше перечисленным статьям, просто захлебнется в этих потоках.

Необходимо следовать этому закону везде и всегда. Пусть речь идет о тысячи, пятистах или ста рублях прибыли, все равно, надо откладывать десять процентов. Даже если ты договорился с продавцом магазина о скидке на покупаемый товар, не забудь отложить себе часть сэкономленных денег. Иначе они уйдут бесследно.

– Мне нравится эта идея, Дон Хенаро! – радостно воскликнул я.– С чего стоит начать?

– Еще бы не нравилась! – посмеялся он.– Откладывай весь месяц с завтрашнего дня по десять процентов от всех заработанных и сэкономленных денег. В конце месяца покажешь мне свой результат, и тогда я решу, есть ли еще шансы тебя спасти или же ты потерянный человек, – подмигнул он мне.

– Ты как всегда прямолинеен, Дон Хенаро… – сказал я, кивнув головой и подмигнув ему в ответ.

УРОК ПЯТЫЙ

С самого утра я нигде не мог найти Хенаро. Он раньше никогда не оставлял меня одного в доме, и мне показалось это странным.

Выйдя на пробежку, я увидел записку на столике возле его кресла качалки:

«Не забудь нанести сегодня последние зарубки на своем тотеме негативных мыслей. Скоро буду.

P.S. И да, наколи дров, топор в пеньке»

Я совершенно забыл о своем уроке, на счет абстрагирования от негативных мыслей на тридцать суток. Дон Хенаро был совершенно прав, говоря мне тогда, что я престану думать о плохом гораздо раньше тридцатидневного срока. Так и произошло. И если бы не его записка, я бы и не вспомнил о моем тотеме, врытом позади дома.

Хорошенько прогрев себя утренней физической зарядкой, я побежал за дом.

Вырезав последние зарубки на кресте, накопившиеся за несколько дней, я посмотрел на него, сидя на коленях. Вот он и приобщился к сотням таких же крестов, принадлежащим другим ученикам Дона Хенаро, так же как и я выбравшим путь позитивного мышления. Мне было очень комфортно себя ощущать этот месяц, без мыслей о плохих вещах. И я решил, что так будет теперь всегда.

Вернувшись к дому, я приступил ко второй части наставления. Топором, который упоминался в записке, служил самый настоящий томагавк, украшенный двумя длинными перьями орла. Перья были пестро выкрашены в красный и синий цвет. «Не хватает еще и белого пера, и тогда это будет самый патриотичный, пророссийский томагавк в мире» – подумал я. Но, я не удивился томагавку, ведь со мной бок о бок жил самый настоящий индеец.

Дернув томагавк из пня, я приступил к колке дров. Надо сказать, что он был отменно наточен и в меру тяжел, поэтому наколки получались отменные.

Когда я находился в самом кураже махания томагавком, позади послышался голос Дона Хенаро:

– Ты прирожденный индеец, Андрей!

Я рубанул последнее полено, и развернулся к нему:

– Где ты был, Дон Хенаро?!

– Я никогда не был женат, но сейчас у меня складывается такое ощущение, что меня допытывает любимая жена, – улыбнулся он и позвал меня жестом присесть на веранде.

Дон Хенаро сел, совершив традиционный ритуал раскуривания трубки:

– Я ездил на почту, дорогая, и привез тебе пять писем, которые сделают твою жизнь спланированной, размеренной и целеустремленной, – сказал он, протянув мне пять белых конвертов.

«Интересно, кто мог написать мне, в эту дыру? У этого места и адреса то нет, как такового!» – мелькнуло у меня в голове. Но, взяв в руки конверты и рассмотрев их поближе, я понял, что мысли мои были преждевременны:

– Дон Хенаро, они же пусты! – с претензией сказал я.

– Совершенно верно, мой глупый друг! – ответил он, опять пристально всматриваясь в глубину меня.– Тебе нужно самому наполнить их содержимое. Эти пять конвертов – олицетворение пяти твоих желаний и целей, которые ты ставишь себе на ближайшее время, но не можешь осуществить ввиду отсутствия финансового потока. – Дон Хенаро увидел мое не понимающее выражение лица.– Ладно, по другому попробуем… На что ты копишь сейчас?

– Ты меня застал врасплох – покраснел я.– Думаю, ты догадываешься, что у меня накоплено ноль целых, фиг сотых на то, чтобы я хотел приобрести. А так, я бы очень хотел купить подержанный мотоцикл «Хонду Шадоу», помнишь, как из терминатора?

– Из кого? – удивленно посмотрел на меня Хенаро.

– Не важно. Важно то, что у меня не получается короче ничего. Деньги улетучиваются постоянно куда-то. С каждой заработанной суммы я обещаю себе отложить хоть что-нибудь на мою мечту, но это «что-нибудь» как правило, превращается в ничто.

– Вот, чтобы так не происходило, я тебе и принес эти пустые конверты. Это мой пятый урок тебе. Ты должен подписать каждый из них, и откладывать хотя бы по два процента денежных средств, в каждый конверт со своей зарплаты. Итого, у тебя будет тратиться с пользой двадцать процентов зарплаты. Десять процентов уходить на неприкосновенные запасы, которые будут в будущем генерировать твой пассивный доход, и еще десять процентов распределяться между твоими конвертами на запланированные большие покупки или какие либо дела, например путешествия в далекие страны.

– То есть, на одном из них, я должен написать «Хонда Шадоу»? – уточнил я.

– Непременно.

– А что писать на остальных четырех?

– Это ты должен решать сам. Все в руках твоей фантазии. Я же не могу придумать твои желания за тебя, – засмеялся он.

– Но Дон Хенаро, если я буду откладывать всего два процента с зарплаты на мотоцикл, я буду ходить пешком до тех пор, пока не сотру ноги до колен, – грустно сказал я.

– Поверь мне, Андрей, когда ты четко обозначишь свои цели и заведешь конверты под них, сама вселенная будет помогать тебе в достижении твоих целей. Ты подашь ей сигнал, и она непременно ответит на него помощью. Деньги будут приходить к тебе из самых неожиданных источников, про которые ты никогда не подумал бы раньше. И ты сам будешь так же искать дополнительные варианты дохода, когда наглядно увидишь, что суммы в конвертах неуклонно растут. Главное здесь – быть безжалостным и строгим к самому себе, и никогда не откладывать процесс распределения денег по конвертам на следующую зарплату. Иначе этот процесс так и не произойдет, а твои мечты останутся лишь в твоей голове, либо появятся в гараже у твоего соседа, в виде блестящей «Хонды Шадоу».

Можно конечно пойти по легкому пути, и просто взять кредит в банке на ту или иную покупку, тем самым приблизив во времени получение желаемой тобой вещи в свое владение. Но если ты хочешь стать действительно успешным человеком, ты никогда не должен брать потребительских кредитов – рождающих твои пассивы. Ничего страшного не произойдет в твоей жизни, если ты купишь мультиварку или компьютер не прямо сейчас, а скажем через год, когда накопишь необходимое количество средств на эти вещи в конвертах. Это лишь вопрос твоего комфорта. Но как-то ты же жил раньше без этого. Вот и теперь стоит сделать выбор между сиюминутным комфортом и финансовой стабильностью. Получая больше остальных, ты должен пользоваться шансом, больше откладывать и больше инвестировать, но никак ни больше тратить и больше покупать пассивов. Иначе ты не растешь в финансовом плане, а лишь обрастаешь кучей хлама.

– Что такое потребительские кредиты и пассивы? – уточнил я.

– Потребительский кредит– это кредит, на какую либо вещь: пылесос, холодильник, телевизор и многое другое. В общем, все то, что ты потребляешь в свою нужду. А пассивы это все те аспекты твоей жизни, которые не генерируют доход, а наоборот требуют затраты на себя твоих денег.

– Как может пылесос требовать затраты моих денег? – поинтересовался я.

– Ну, помимо первоначальной его стоимости, тебе надо будет постоянно покупать сменные элементы, и когда-нибудь произвести его ремонт. С машиной или мотоциклом та же история, только сюда добавляется еще и техническое обслуживание. Даже дом или квартира – это пассив. Да, дорожающий в своей стоимости пассив, но который так же требует денег в виде кварплаты и ремонта. Если только ты не сдаешь его в аренду. Тогда он плавно становится активом и приносит тебе деньги.

– Я понял Дон Хенаро, эта идея также хороша, как и все прежние, но… есть как всегда одно но. Будет ли мне хватать оставшихся восьмидесяти процентов зарплаты, если учесть что еще неделю назад я тратил все под ноль?

– Будет, если оставшиеся восемьдесят процентов, ты так же будешь расписывать заранее, до того как они у тебя появятся, и в дальнейшем придерживаться своего финансового плана – ответил Дон Хенаро тоном педагога начальных классов.

– Как можно спланировать заранее свой расход, которого еще не произошло, я же не знаю, что будет в будущем?

– Андрей, тебе просто надо прикинуть статьи расхода, которые присутствуют в твоей жизни постоянно, и какие примерно на них уходят суммы. Это, например, еда. Ты же кушаешь? И кушаешь, я должен сказать, не мало.– Дон Хенаро надул щеки, изображая меня за едой.– Потом всякие элементы для личной гигиены. Деньги на проезд до работы на месяц. И многое другое. Ты даже можешь ввести такую статью, как непредвиденные расходы. Потому что поверь, они будут всегда. В итоге, чем лучше ты спланируешь свои финансы, тем крепче ты будешь стоять на ногах. И тем быстрее ты придешь к своей финансовой свободе.

Так что давай, посиди, подумай. А я пошел, искупаюсь в реке, что-то сегодня уж очень жарко! – сказал Хенаро и, сняв рубаху, отправился за дом к берегу реки.

Разложив пять конвертов перед собой, я напряг свое воображение. С первым конвертом проблем не было, и я быстро разделался с ним, написав, как и планировал, свою мечту детства – мотоцикл «Хонда Шадоу». Отныне этот конверт будет приближать меня к ощущению рева двигателя Хонды с каждой вложенной в него купюрой.

Осталось четыре.

Недолго думая, я взял второй конверт и написал на нем – «мое актерское будущее». Ведь если я хочу быть актером, то мне нужны деньги, прежде всего для поступления в театральный институт на факультет актерского мастерства. Самое время начать их откладывать.

На столе лежало три не подписанных конверта.

Третьему выпала роль получить название – «Здоровье». Чтобы реализовывать все свои намерения, у меня должно быть хорошее здоровье. Иначе не хватит сил дойти и до половины своего пути. Да и сама дорога не будет такой яркой, какой может быть, если меня будут отвлекать различные проблемы с моим организмом. А здоровье стоит больших денег, и очень хорошо, если у меня они будут всегда под рукой. Решено.

Два.

Я всегда буду приобретать какие-либо вещи, о которых сейчас не имею понятия, потому что время их нужности еще не наступило. Значит, мне надо сделать конверт под эти, еще не существующие вещи. Я назову его – «потребительский». Может мне понадобятся новые джинсы, или куртка. А вдруг, я когда-нибудь выберусь из этой дыры, вернусь в цивилизацию, и мне понадобится новый телефон. Все необходимые средства на эти вещи будет вмещать этот конверт.

Последний.

Я всю свою жизнь хотел помогать людям. Представлял, что буду работать в службе спасения, вытаскивать людей из пламени пожара или вылавливать неаккуратных зевак из бурной реки. Но мой жизненный путь шел мимо этих героических поступков. И вот я подумал, может такого случая, спасти кому-то жизнь, никогда и не представится возможным. Но это не значит, что я не могу этого делать постепенно, систематически. Помогая нуждающимся людям деньгами. Я не говорю о трудоспособных бомжах, которым лень идти работать и им нравится такой образ жизни, в котором они находятся. Я говорю о людях с ограниченными физическими или умственными способностями, которые хотят жить так же сильно и так же полноценно, как и мы с вами. Поэтому последний конверт, хотя и не последний по значимости, я назвал – «Благотворительность».

Закончив раздавать должности мои новым пятерым помощникам, я разложил их снова на столе и посмотрел на то, что получилось. Мне очень нравился результат, и я почувствовал, как что-то изменилось в моем мироощущении самого себя. Я стал ощущать некую стабильность, и постоянность. Это было приятно.

УРОК ШЕСТОЙ

Дон Хенаро в тот день оценил мои труды, и признался, что он ожидал от меня чего-то более банального.

Мы решили отпраздновать мои успехи в его учении на следующих выходных, и наметили сходить в поход, в какое-то необыкновенное место, как говорил о нем Дон Хенаро.

Всю неделю я работал как робот, думая лишь о скорейшем наступлении субботы. Деньги, которые я зарабатывал, теперь не оставались в том же городе, где я на них работал, а успевали доехать со мной до дома Хенаро, и лечь в конверты, которые им и предназначались.

Когда я распределял суммы по конвертам первый раз, у меня закралось в голове ощущение, что все это мероприятие самообман. Мелочь, фасованная под разными названиями смотрелась, мягко сказать, не впечатляюще. Но с каждый новым днем, а соответственно и с каждым новым заработанным гонораром, мелочь все больше походила на своего прародителя – деньги. И мне уже не так стыдно было класть ее в конверт.

Я так же придерживался повседневного плана расхода своих финансов. И так удачно я держался этого плана, что к выходным у меня высвободилась не большая сумма денег, которую я решил то же распределить по конвертам.

Показав накопленную мною сумму в конце месяца Дону Хенаро, которая предназначалась для дальнейшего генерирования дохода, образованная лишь десятью процентами с прибыли, старый индеец сказал, что шансы на спасение у меня все же есть.

В общем и целом, к выходным я подошел с хорошим приподнятым настроением, какого не испытывал признаться давно.

***

Наконец-то, мы пришли к нему. Хотя шум этой грозной воды, я слышал вот уже как километров десять нашего пути, только сейчас я понял, насколько величественен и огромен водопад, который предстал передо мной.

Он образовывал собой полукольцо, из сплошной стены воды, падающей в озеро с почти километровой высоты. Завораживало, что этот процесс падения такого большого количества воды все шел и шел, и не собирался заканчиваться. И в голове все крутилась мысль, что вот-вот поток иссякнет. Но он все лил и лил, и не собирался уменьшаться не на пинту.

– Андрей? – услышал я позади голос Дона Хенаро.

– Да? – ответил я, заворожённый зрелищем бурлящей воды.

– Пора просыпаться! – с этими словами Дон Хенаро сильно толкнул меня и, потеряв равновесие, я полетел камнем вниз с обрыва.

В ушах стоял свист, и я успел разглядеть улыбающееся лицо Хенаро, смотрящего на меня с обрыва сверху вниз, удаляющееся с неимоверной скоростью.

Удар! И я почувствовал, как холодная ледяная вода, окутывает все мое тело!

– Дава-а-а-й!!! Просыпайся! Ты же сказал, что сам встанешь! – кричал Дон Хенаро, трясся в воздухе тазиком из-под воды.

Лежа в мокрой кровати, в ледяной луже, я пытался вспомнить, за что мне достался такой прекрасный сожитель, как Хенаро.

С трудом откинув мокрое одеяло, я встал, обтекая водой, словно был сделан из снега и таял на жаре.

– Доброе утро, – бросил я явно не по доброму, проходя мимо на улицу.

Придя в себя, умывшись и одевшись, я приободрился. За чашкой утреннего кофе, настроение мое улучшилось в двойне, и я уже готов был отправляться в путешествие к необыкновенному месту.

Хенаро вышел из дома, потянулся и плюхнулся в кресло, закурив, как паровоз.

– Ты готов? – спросил он меня.

– Почти, я еще не собрал рюкзак, и еды надо взять с собой, ты вчера сказал, что туда идти пол дня. Пол дня туда, пол обратно. Уже сутки, – ответил я, не сомневаясь в логичности своих слов.

– Нет. Мы не будем собирать рюкзаки и брать еду. Место, к которому мы направляемся, требует жертв. Это будет наша жертва. Мы пойдем лишь со своим намерением увидеть и найти то, что ищем. Только тогда мы не заблудимся, и оно нам откроется, – как обычно спокойно констатировал он.

– Но мы же умрем с голоду! – настаивал я на своем.

– Человек может прожить месяц без еды, и до недели без воды, в зависимости от температуры окружающей среды и физической нагрузки конечно. Но мы такие рекорды ставить не собираемся. Нам надо продержаться лишь сутки. И тем более воды в горах будет много. Пей на здоровье, – улыбнулся он.

– Мы идем в горы?! – обрадовался я.

– Да. Ты любишь ходить в горы? – удивился он.

– Ну, честно сказать я там еще ни разу не был, но всегда хотел побывать.

– Прекрасно, тогда одевайся и пошли прямо сейчас! – сделал Хенаро придурковато-веселое выражение лица, я так понял, копируя мою радость.

Я одел недавно купленные мною плотные кроссовки, старые джинсы и куртку ветровку, повязав ее на поясе, оставшись в футболке с коротким рукавом.

Я кивнул Дону Хенаро, что готов отправиться в путь, и мы пошли за дом, той же дорогой, что когда-то ходили в лес, на кладбище.

Снова зловещая аура леса приняла нас в свои объятья. Отсутствие над головой солнца и сплошная линия старых изогнутых деревьев перед глазами, сводили весь хороший настрой на путешествие к нулю.

Только я начал поддаваться отчаянию и унынию, что это необыкновенное место, про которое говорил мой учитель, снова окажется кладбищем или свалкой, как деревья стали редеть и между их крон появились маленькие лучики света. Эти тоненькие лучики давали мне блеклую надежду, что мы идем куда-то в новое место.

Скоро наша тропа начала наклоняться вверх, и деревьев становилось все меньше и меньше. Видимо мы поднимались в гору, все дальше отдаляясь от равнины, по которой простирался дремучий лес.

– Дон Хенаро, а какая у тебя мечта? – спросил я, под впечатлением радости, что мы вышли, наконец, из этого темного места.

– Что бы ты стал умнее! – крикнул, не оборачиваясь, он.

– Нет, ну я серьезно, у тебя же есть мечта? Или нет?! – подбежал я к нему, чтобы посмотреть на выражение его лица и понять лукавит он или говорит правду.

– Да, у меня, как и у всех есть мечта. И эту мечту я осуществляю каждый день – ответил он.

– Ну и что это за мечта?! – меня уже начинало раздражать, что он ходит вокруг да около.

– Спасать души людей, от рук моего недруга. И возможно, когда-нибудь, я спасу, свою собственную… Стой! – крикнул мне он.

Слава богу, я четко исполнил его команду, иначе уже сейчас летел бы по обрыву вниз, катясь кубарем.

– Надо взять левей, – сказал спокойно Дон Хенаро.

– То есть твоя цель, простыми словами помогать людям? – не унимался я.

– Можно и так сказать, этого тебе знать достаточно.

– Я тоже хочу помогать людям, но у меня еще много времени на это, раза в три больше чем у тебя, Дон Хенаро! – посмеялся я, подталкивая в правое плечо, давая понять, что дружественно подкалываю его.

– Не обольщайся, юноша, – ответил он.– Во-первых, ты не сегодня-завтра можешь умереть, так что ты не знаешь больше у тебя шансов спасти кого-то кроме себя или нет. Уже сегодня ты мог спасать лишь червей, давая им пищу, разлагаясь на дне оврага, в который чуть не улетел, не останови я тебя вовремя. А во-вторых, ты знаешь, что пожилым людям кажется, будто серединой их жизни, самым пиком, было их восемнадцатилетние? И причем не важно, сколько им сейчас, как тебе тридцать, или как мне шестьдесят семь!

А происходит это потому, что время после восемнадцати лет, летит быстро. Это связано с однообразием жизни, от скучной работы, а лучшего ускорителя времени, чем однообразие не существует. Поэтому что стар, что млад, считают серединой одну и ту же дату. А так как ты ее уже прошел рубеж восемнадцати лет, насколько я вижу по твоей комплекции и конституции тела, то посмею заметить, что шансов успеть больше, чем я, у тебя не велик. Только если ты не выполнишь одно условие.

– Какое условие? – спросил я.

– Условие, что ты будешь проживать каждый новый день, как маленькую жизнь. Каждый день, делая что-то новое, что-то полезное, как для себя, так и для тех, кто тебя окружает. Человеку кажется, что времени для свершения добрых дел у него навалом. И что сегодня он устал и не в состоянии сделать хоть что-то отличающееся от «вчера». Но правда в том, что завтра он будет так же измотан, как сегодня. И активность его жизни превращается в прямую линию. «Мы теряем пациента, хотя сердце еще бьется!» – крикнул Дон Хенаро, взмахнув к небу руками.

Деревья неожиданно отстали от нашего шага, махая нам вслед своими кронами. Мы вышли на высокогорную равнину. Она была покрыта светло зеленым ковром плотно растущей травы, колыхавшейся на ветру. Не было видно ни одного другого оттенка в этом зеленом море, в виде цветка или кустарника, но это делало полотно пейзажа лишь еще живописней.

Справа от равнины, почти с отвесным склоном возвышалась гора. На самом верху горы из камня образовалось что-то вроде гребня, похожего на пьедестал, нависшего над равниной. Казалось, что сейчас он отколется и громадной глыбой покатится к равнине, прямо на нас.

– Не бойся, мы сами придем к нему – словно читая мои мысли, сказал Хенаро и отправился к горе.

– Ты что, шутишь? Я боюсь высоты, я туда не полезу! – кричал я, хотя все равно шел за Доном Хенаро.

– Что-то я не заметил этого, когда ты сиганул с моста! – крикнул он в ответ.

– Тогда была попытка самоубийства, я был не вменяем. Но я с этим завязал, раз и навсегда, – ответил я, покраснев от глупости поступков своего прошлого.

– Альпинизм это не самоубийство, это борьба со своими страхами. И то, что ты боишься высоты, нам на руку. Значит это твое испытание силы. Хватит индульгировать, не идти же нам обратно, в конце-концов. То, что мы ищем, находится на самом верху.

Я поплелся за ним с предчувствием, что пожалею об этом.

– Что такое индульгирование, Дон Хенаро?! Вы постоянно говорите эту фразу, а я даже не понимаю, что она значит! Так, одни догадки! – мне приходилось кричать, потому что чем выше поднимались мы в гору, тем громче свистел ветер, делая фразы тихими.

Индульгировать – это значит копаться в себе, в своем страхе и переживаниях. Думать о том, что может произойти плохого, сделай ты то или иное. Жалеть себя и оправдывать. Говорить, какой ты несчастный и насколько весь мир кругом не справедлив к тебе.

Это Дон Хуан придумал термин индульгировать. Он так описывал жизнь одного индейца из нашего поселения, когда мы все жили одним племенем.

Индеец постоянно ходил не довольный. От него веяло какой-то закоренелой обидой и злобой на всех. Он никогда не высказывал свои претензии напрямую человеку, а говорил лишь за его спиной насколько ненавидит его.

Этот печальный юноша боялся любой ответственности и всячески отлынивал и скрывался от исполнения каких-либо обязанностей. Он считал, что его недооценивают. И часто вылетали из его грустного рта фразы типа: «Я самый ущербный индеец в племени».

Он никак не мог устроить свою личную жизнь, то сходясь со своей женой, то опять уходя из дому. Ему нравилась другая девушка, но смелости сказать об этом бывшей супруге не хватало. У него часто не хватало смелости.

Тогда сила и подсказала опытным брухо, что этот индеец болен. Его эмонации, или в простонародье аура, ослаблены и почти не светятся. Он как будто был заражен. И Дон Хуан сказал на общем совете старейшин племени, что наш соплеменник поддался индульгированию. Мы тогда первый раз услышали этот термин. Это было очень, очень давно. И теперь, в наше время, явление индульгирования есть в каждом человеке. В ком-то меньше, в ком-то больше.

Но ты должен понимать, что тот индеец родился нормальным, здоровым человеком. Он сам в себе развил эту болезнь. Мелкими дозами страха и печали вводя в свой организм яд. Поэтому ты должен перестать бояться и жалеть себя. С каждым новым страхом ты приближаешь себя к точке не возврата.

Самое лучшее лекарство от индульгирования, это напоминание себе, что ты смертный. И посему страхи твои бесполезны. Если ты в итоге умрешь, так проживи этот мелкий промежуток времени без печали и страха.

И второй инструмент уйти от индульгирования, это действие. Действие и поступки, вот что такое человек. Не размышления и слова, а действие и поступки. Поступки это продолжение нас самих.

– А кто такие брухо, Дон Хенаро? – спросил я.

– Брухо это маги, шаманы… волшебники, по-вашему. Только они тесно связаны с культурой индейцев. Они знают мир снов и дружат с силой, которая пронизывает все вокруг.

– А вы и Дон Хуан тоже брухо?

– Это не относится к нашей с тобой встречи. Ты нашел меня не для того, чтобы постигать врата сновиденья и знакомится с силой, – уклончиво ответил он.– Может да, а может, и нет.

Я заметил, что Дон Хенаро неохотно отвечает на мой вопрос, и решил не доставать его, и не расспрашивать дальше по поводу того, кто он есть. Хотя признаться меня очень волновал и интересовал этот вопрос.

Мы поднялись довольно высоко, когда уперлись в вертикальный выступ, образованный скалой, прямо перед нами. В высоту он был метра четыре, пять.

– Надо карабкаться, – сказал Дон Хенаро.

И словно дав этими словами старт самому себе, он вцепился руками и ногами в стену и медленно, но уверенно пополз наверх, как осьминог.

В детстве я очень любил с мальчишками со двора гулять в сопках. Сопки это такие мини горы. И там мы очень любили играть в скалолазов, преодолевая различные препятствия. Конечно, на четырехметровую стену я не лазил, но меня не испугала она, как того наверняка ожидал Дон Хенаро.

Спокойно подойдя к стене, я полез следом за Хенаро. Через минуту мы уже были наверху.

– Хенаро, ты сдаешь позиции, это не то испытание, которое я ждал от этого места, сказал я, отряхивая джинсы. Но как только я поднял голову, я понял, что испытания только начинаются. Мы стаяли на небольшом высокогорном плато, а впереди виднелась очередная стена из камня. Только вот высота ее была уже метров под двадцать. И что хуже всего, до заветной вершины, таких «ступенек» я насчитал около пяти. Самая высокая была последняя. Она была более пологая, но высота достигала около семидесяти метров.

– Это что, шутка?! – спросил я, выпучив глаза на Дона Хенаро.

– Нет, это жизнь, Андрей. Чтобы дойти до вершины ты должен преодолеть препятствия. И с возрастом они все выше, сложнее, и требуют больше сил, так как силы с каждым днем покидают тебя. Иногда тебе кажется, что ты преодолел все препятствия, и жизнь теперь будет выглядеть, как гладь этого плато, на котором мы с тобой стоим. Но, преодолев одну вершину, это лишь знак о том, что надо готовится к следующей. Более сложной. Если только конечно ты хочешь чего-то достичь, дойдя до вершины. Всегда есть альтернатива для неудачников, преодолев несколько «ступеней», отказаться от штурма следующей. Остаться жить на этом плоскогорье, самого себя, убеждая, что здесь, в принципе, очень даже ничего.

– То есть наше путешествие символизирует жизнь? – спросил я.

– Жизнь и есть путешествие. Путешествие в поисках заветной цели. Пошли, надо успеть до темноты, добраться до последней стены, – сказал Хенаро, отправившись в путь.

– По чему именно до последней, можем и здесь заночевать, – поинтересовался я.

– До тех мест не доходят здешние хищники. Они не могут забраться так высоко.

– Хищники? Волки? – спросил взволновано я.

– Не совсем, – ответил Дон Хенаро, отводя взгляд в сторону.

– А кто тогда? – спросил я, заглядывая ему в лицо.

– Много слов, Андрей – сказал он и направился к очередному препятствию.

Теперь я шел, постоянно озираясь назад. Мне казалось, что кто-то грозный и голодный крадется по моим пятам. Кто-то, кто чувствует меня. Чует запах моего пота, запах моей усталости, ощущает мой страх.

Казалось это «что-то», питалось моим страхом, и он тонкой синей мерцающей полосой тянулся из меня, питая моего врага, давая ему упоение неоспоримого преимущества передо мной. Он видел меня насквозь. А я даже не мог представить есть ли он вообще, или же это всего-навсего плод моего собственного воображения.

Так мы и шли втроем – Хенаро, я и мой страх. Мы плелись по этому выжженному, безжизненному плато порядка двух часов.

Хотелось есть. Сильно. Очень. Вы знаете, когда я смотрел передачи по телевизору о том, что в каком-то южноафриканском племени, какой-то темнокожий паренек, сидя на трухлявом пне какого-то дерева, ест самых натуральных белых жирных личинок, называя их весьма приятными на вкус, у меня вызывало это нескрываемое отвращение. И вот теперь я, вполне конкретный натуральный голодный папуас, ищу хоть какую-нибудь личинку глазами. Но в ответ мне лишь молчание серого камня. Теперь я думаю, что наверняка она похожа на курицу, на нежную отварную курицу. Скорее всего, на грудинку, богатую протеином. Эх, хоть бы один трухлявый пень… Лишь ветер несет запах теплых камней.

Мы остановились у самого подножия выступа. Отсюда двадцать метров смотрелись на все сто. И в прямом и в переносном смысле. Хенаро снова пополз не спеша, уверено перебирая руками и ногами, как будто в скале была вмонтирована пожарная лестница.

Ни крюков, ни страховки, ничего. Понятно, что двадцать метров – это не Эльбрус, но убиться насмерть, вполне хватит. Еще не понятно ради чего рисковать.

«Надеюсь там, что-то стоящее, Андрей, раз ты такой настырный!» – подумал я, карабкаясь вслед за Хенаро.

Сверху слышалось пение Хенаро:

– Здесь вам не равнина, здесь климат иной,

Идут лавины одна за одной. И здесь

За камнепадом ревет камнепад!

И можно свернуть, обрыв обогнуть,

Но мы выбираем трудный путь-

Опасный, как военная тропа!

Пока он насвистывал и пел, у меня белели руки от силы, с которой я держался за каждый выступ, и дрожали в коленях ноги, настолько я не хотел предаваться ощущению свободного полета.

Было непреодолимое желание осмотреть вниз. Умом я прекрасно понимал, что это совершенно незачем. Ведь если не высоко подомной, значит, мне еще ползти и ползти. А если высота приличная, то это лишь говорит о том, что надо поднажать и осталось немного. Во всяком случае, назад пути нет. Я был уверен, что не смогу спустится вниз.

И вдруг эта мысль: «Как я буду спускаться вниз, на обратном пути?!» начала наводить хаос и панику в моем сознании.