Текст книги "Дневник далёкого предка. Забытая планета"

Я поставил тарелку с бутербродами на стол, а Серёга подал деду кофе.

– То-то же, я смотрю, вы уже разогрелись, да и от алкогольного синдрома избавились, это хорошо. Много не ешьте, – сказал он, подтаскивая тарелку к себе. – Наконец-то у вас будут полноценные спарринг-партнёры.

– А как же Лизка? – спросил я.

– Оставь девку в покое. Задурил ей голову, она хирургом хочет стать, а не на ринге выступать. Ты хотел её подготовить для самообороны, нынешних навыков для этого достаточно. А то смотреть было больно, как она полнедели ходила с фингалом и разбитой губой.

– Но, дед, это спасло ей жизнь, – возразил я.

– Да, но дальнейшие тренировки ей могут только повредить. Хватит в ней видеть соседского дружбана. Она девушка, внук! Ей детей рожать когда-то предстоит, а броски на маты этому не способствуют. И честное слово, Костя, ты меня иногда пугаешь своим отношением к ней.

– В смысле, – возмутился я. – А как же твой разговор про одиночество разведчика?

– А папка твой из воздуха нарисовался, что ли? – взорвался дед. – Не надо все мои слова воспринимать как приказ, своей головой должен думать в первую очередь разведчик. А к словам моим просто прислушиваться, как к совету более опытного товарища. Всё, пошли в клуб, на тренировку.

Это я только с Лизой тренировался дома, она стеснялась того, чтобы кто-то видел её во время тренировки, кроме меня, конечно. А спортивный клуб находился всего в паре кварталов от нашего дома, и доходили мы до него за пару минут. Детвора, которая тренировалась там, всё время собиралась поглазеть на то, как дед меня гонял, многие даже пытались, стоя на соседних матах, повторять некоторые приёмы. Дед долго боролся с собой, чтоб не подойти к кому-то и поправить стойку или руку во время броска, и не всегда он сдерживался. Видя какую-нибудь грубую ошибку, он всё-таки шёл и поправлял молодого бойца, от этого с каждым днём вокруг нас собиралось всё больше народа. Руководство клуба заметило это и предложило деду вести кружок самообороны. Дед поначалу отнекивался, но я ему помог, выкрикнув вместо него, что он согласен. На что он гонял меня по залу вдвое дольше обычного, приговаривая, какой он уже старый для этого, и что ему с одним-то обалдуем не справиться, а тут целый кружок малолетних спиногрызов. Но я видел, как загорелись его глаза. И вот уже год он их тренирует, он расцветает, когда у какого-то подопечного долго не получающийся приём вдруг выходит, он радуется вместе с ним как подросток. Я люблю эти моменты, словно черпая из радости деда дополнительные силы. И сейчас он собрал свой кружок, вместе с нами прогнал их по паре кругов по периметру зала для разогрева мышц, построил парами и начал показывать новый приём на мне, чтоб молодёжь запоминала, валяя меня каждую секунду.

– Дед, ну хватит изображать из меня ваньку-встаньку, – произнёс я, специально накуксившись как ребёнок.

Дети залились звонким хохотом.

– А ну иди отсюда в дальний угол, – поддержал он мою хохму. – И чтоб не выходил оттуда, пока не разрешу, понял?

– Понял! – произнёс я поникшим голосом, всхлипнув, вытер рукавом руки несуществующие сопли и, опустив голову, поплёлся в угол.

– Сергей, – скомандовал дед. – Иди сюда.

– Не, я лучше сразу в угол, можно? – ответил Серёга и поплёлся в мою сторону. Дети катались по полу от хохота, а у деда сияла улыбка.

– Ну ладно, шутки в сторону, – спокойным голосом произнёс он. – Вы, два обалдуя, покажите ученикам этот приём.

Показав медленно приём, мы втроём ходили от мата к мату, поправляя юных бойцов. Потом дед собрал кружок вокруг центрального мата и объявил спарринг между мной и Серёгой. И мы начали свой танец с ним, долго прицениваясь друг к другу, мы не решались на атаку. Серёга не выдержал первым и попытался провести прямой в челюсть, но я, увернувшись, схватил его за плечо и продолжил движение его тела вперёд, подставив согнутое колено в область пресса и ударяя его освободившейся рукой в позвоночник. И в этот момент я расслабился, увидев, как оппонент заваливается на мат. Но не тут-то было, приземлившись на вытянутые руки, Серёга со скоростью хищника провёл подсечку. Я в полном недоумении полетел на маты. Ещё во время падения я увидел, как мой противник, спружинив, прыгает вслед падающему мне. Придя в себя, я выставил перед ним согнутые ноги. Я даже успел заметить, как в этот момент изменилось лицо Серёги, понявшего, что произойдёт дальше. Приземлившись на спину, я резко выпрямил согнутые в коленях ноги, отправляя Серёгу в неуправляемый полёт. Дети еле успели раскатиться в разные стороны, когда этот космонавт просвистел над ними. Пролетев расстояние в пару матов, он сгруппировался и покатился кубарем, встал, зло ухмыльнулся и направился ко мне.

– Так, всё, брейк, – проголосил дед. – Вы мне так учеников поубиваете. Отрабатывайте отдельные приёмы, горячие финские парни.

Тренировались мы так часов до двух. Закончив тренировку и приняв душ, мы отправились домой. Пообедав, Серёга с дедом пошли заниматься теорией. А я пошёл прогуляться, у меня было не хорошее предчувствие, перед разговором со следователем. Но, сколько б я не думал о том, что задумал он, что за миссия у его сына, ни чего в голову так и не приходило.

Будь что будет, подумал я. Выждав определённое время, я явился по указанному в бумажке адресу.

Глава 5. Вместо тебя

Я позвонил в дверь, ждал недолго. Дверь открылась, на пороге стоял Виктор, одна рука у него была одета в кухонную перчатку, а в другой была лопатка.

– А, Костя, проходи. Как раз к ужину. Как относишься к котлетам?

– Да нормально отношусь, – ответил я.

– Ну вот и хорошо, проходи на кухню. Я сейчас, Андрюшку покормлю, и мы с тобой перекусим. Может, поможешь?

– С радостью! – заявил я.

– Там, в холодильнике, есть огурцы, помидоры, майонез. Построгай салат пока, хорошо?

– Да не вопрос.

Ещё входя в прихожую, я заметил одну комнату с висячим замком, да и сама дверь была не межкомнатная, а железная, входная. Виктор взял пластмассовую одноразовую тарелку, такую же ложку, положил в тарелку картошку и пару котлет, пошёл в ту самую комнату. Поставив тарелку на полку, прикрученную рядом с входом, он отпер замок, повесив его на петлю под полкой, взял тарелку и зашёл, прикрыв за собой дверь. Я, взяв кухонную доску и салатник, приступил к приготовлению салата. Его не было с полчаса, он вышел из комнаты и тут же запер её, пройдя на кухню, бросил в мусорное ведро пустую тарелку и ложку.

– Вот так и живём, – с печалью в голосе произнёс он.

– Вы его всегда взаперти держите? – спросил я.

– Да, в последнее время приходится. Но ты не подумай худого про меня. Это и его решение тоже. Он умный мальчик и понимает, что с ним происходит. Однако силы воли отказаться не хватает, посидит пару месяцев, вроде всё, не тянет, успокоится. Потом начинает выбираться на улицу потихоньку, мусор выбросит, на следующий день в магазин сходит, а через пару недель прихожу, а он уже в той комнате сидит загашенный. Сам под кайфом, а меня просит, чтоб я его запер. Знаешь, говорит, сколько этого дерьма на улице, у меня, говорит, прямо чуйка на него, и отказаться не могу. Я пару раз переезжал с ним, думал, есть какие-то друзья, о которых он мне не говорит. Вот полгода назад опять вернулись в родной район, и опять… Третью неделю уже сидит. Но сейчас всё немного по-другому, сейчас я понимаю, что время его миссии пришло.

– Это как? – удивился я.

– Он руки хотел наложить на себя, но, говорит, мама запретила, сказала, что нельзя ему отправляться в мир иной, пока кое-кому не поможет. А во сне зовёт Костю. Ты можешь это объяснить?

Я аж котлету выронил от неожиданности. Виктор молча встал, подобрал остатки котлеты, выбросил в ведро и положил мне в тарелку другую.

– Вижу, что не можешь. У меня к тебе небольшая просьба, Костя, прошу тебя, не откажи. Пойдём, зайдём к нему, может, ему полегче станет, когда я скажу, что ты тот самый Костя, а?

– А вы уверены, что я тот самый? Может, речь о ком-то ещё?

– Ты забыл, я следователь, и не верю в совпадения. Ну сам посуди. Мы возвращаемся в район, где вся эта история началась, и в первый же день на улице я пересекаюсь с твоим дедом. Вида мы, конечно, не подали, что знакомы, мы так договаривались, когда он мне помогал с моей местью. Потом некий следак просит меня о помощи, говорит, хороший человек в беду попал, что надо бы помочь ему. Он сам не в силах этого сделать, что на него сильно давят. И что этого человека в покое не оставят, а он крупную мразь с улицы убрал. Я сначала не хотел вмешиваться, Андрюшка уже две недели взаперти сидит, и именно утром он мне сказал про мамкин запрет. Я уже отвернулся от следователя, а он мне и говорит, ну тогда хоть имя запомните человека, которому отказали в помощи, Константин Воропаев, ему восемнадцать. Меня как молнией ударило, а потом ещё и оказалось, что ты сын тех самых родителей, дело об убийстве которых перевернуло всю нашу с Андреем жизнь. Не многовато ли совпадений?

– Да, что-то многовато, – а сам про себя подумал, что знаю, чьих рук это дело.

– Ну так что, по поводу моей просьбы?

– Я-то не против, но не напугаем ли мы этим его?

– Нет, я думаю, что он этого даже ждёт. Пойдём.

Мы подошли к комнате, Виктор отпер замок, повесил его на петлю и мы вошли. Полумрак царил в небольшой комнате, в которой был только диван и телевизор за сварной решёткой, прикрученной к полу, окно было заложено кирпичной кладкой. В углу дивана в позе эмбриона сидел и покачивался человеческий силуэт, смотря в телевизор, по которому шла какая-то передача про животных. Виктор только хотел меня ему представить, но не успел.

– Костя, Костя! – радостно вскрикнул силуэт и бросился меня обнимать.

– Папа, он пришёл! – говорил он Виктору. – Теперь всё будет хорошо! – твердил он, не разжимая объятий, как будто боялся меня отпустить.

– Представляешь, Костя, Эрая сказала, что ты скоро придёшь, теперь всё будет хорошо, – обращался он уже ко мне. – Она меня каждый вечер убаюкивала, а вчера сказала, что ты сегодня придёшь, – и я поддался ему и тоже приобнял его. – Правда, она добрая и красивая? Она так похожа на маму.

– Правда, – полушёпотом произнёс я.

– Кто? – удивился Виктор. – Какая-такая Эрая?

– Пап, не беспокойся, она хорошая. Она и к тебе приходила, когда ты был на грани. Но раньше она не разрешала мне говорить о ней тебе. Говорила, что ты не поверишь, а вчера она сказала, что теперь можно, что Костя, если что, подтвердит. А сейчас идите, она скоро должна прийти, при вас она не придёт.

Мы вышли и Виктор опять запер комнату. Войдя на кухню, он закурил и начал расспрашивать меня с угрюмым видом:

– Кость, ну, может, расскажешь, какие у тебя могут быть тайны с моим сыном? И кто такая эта Эрая? И как она каждый вечер приходит к моему Андрюшке в запертую комнату?

– Я-то готов рассказать, но вы сочтёте меня психом.

– А ты попробуй.

– Хорошо, с чего бы начать? Та ночь, когда к вам в пьяном угаре пришла жена, вы тогда подумали, что это была белая горячка?

– Ну, допустим, а у тебя, я так понимаю, есть другое объяснение?

– Есть, эта и была Эрая. В это трудно поверить, но это богиня, которая и наградила вас тем самым взглядом, которым вы определяете виновность человека. Она беспокоится о людях, которые попали в трудную жизненную ситуацию, и сочувствует им. Вот она и приходит к Андрею, убаюкивает его, как собственное дитя. Она тоже потеряла своего сына, но это другая история.

– Заботится? – вскрикнул Виктор. – Заботится? Так пусть вылечит Андрея, если она такая заботливая.

– Я задавал ей тот же вопрос. Она сказала, что не в состоянии этого сделать, что она может только направить на нужный путь, а бороться должен сам человек. А вы сами говорили, что у Андрея проблема с силой воли.

– Да что ж эта за богиня такая, что не может излечить больного мальчика?

– Ну вот, такая. Какая есть, – произнёс женский голос из-за спины Виктора.

Он обернулся, а на подоконнике сидела, смотря в окно, и не обращала на него никакого внимания красивая девушка. Виктор растерялся, позабыв дар речи, и только тихонечко мычал, перебирая губами, вспоминая какие-нибудь слова.

– Витя, убери сигарету. А то так полдома спалишь, – произнесла она.

Он затушил окурок в пепельнице, не отрывая глаз от неё. Наконец она спрыгнула с подоконника и мягко приземлилась на пол.

– Мальчики, что вы так расшумелись, Андрюша уже спит, не будите его.

– Здравствуй, Эрая, – произнёс я.

– Здравствуй, Костя, А что же ты, Витя, не хочешь со мной поздороваться?

– Здрасьте, – еле вымолвил Виктор.

– Здравствуй, – ответила она. – Я пришла помочь Косте, ты же, Витя, не хотел поверить ему. Что, и сейчас не веришь? Ну и как я тебе? – уже откровенно издевалась она.

– Супер! – заплетающимся языком выдавил из себя он. – В смысле красивая, в смысле…

– Ну и хорошо, – кокетливо перебила его Эрая, улыбнулась и в тот же момент растаяла.

– Костя, что это сейчас было? – отойдя от шока, спросил он меня.

– Это была Эрая, та самая, которая каждую ночь убаюкивает твоего сына.

– В это трудно поверить, даже сейчас. – И он снова попытался прикурить сигарету, но та вылетела у него изо рта и отправилась в мусорное ведро, и голос произнёс: – Мальчики, у вас есть более важный разговор, помните?

– Ах да, – уже не с таким сильным удивлением произнёс Виктор. – В общем, отмазать я тебя в этом деле не смогу. Слишком серьёзные люди стоят за этим татупедом, я их не знаю, знаю лишь, что финансовые потоки льются к нему из-за границы. Но отчаиваться не надо, у меня есть план. Ты пойдёшь на суд, выслушаешь приговор, а далее мы тебя подменим на Андрея.

– Как? Вы что, посадите собственного сына? – удивился я.

– Кость, а сейчас он что, свободен? Да и потом, там я о нём позабочусь, он будет в самой комфортабельной камере, соседа ему хорошего подберу, и наркотиков он там не сможет доставать, мои знакомые позаботятся об этом. Ну а тебе, Костя, придётся стать моим Андреем, и пойти в армию, у него срок уже подходит. Для этого с его паспортом послезавтра тебе надо явиться на медкомиссию в местный военкомат. Вы и впрямь очень похожи с ним, – сказал он, рассматривая фото в паспорте. – И уже этой осенью отправишься служить. Во время службы не спались, делай всё, что бы делал Андрей, письма мне пиши, своим не надо. Учти, письма читают, так что никаких приветов деду или Лизе. Откликаться только на Андрея, даже день рождения его празднуй. Вот тебе его документы, изучи. Ты же хотел стать диверсантом, вот тебе и тренировка, учи легенду и не выходи из образа. И с друзьями перед судом простись, не знаю, увидишь ли ты их ещё когда. Мы с твоим дедом сами подготовим твоих друзей, я думаю, Лизе придётся пару раз съездить на свиданку к Андрею. В общем, после суда забудь, кто такой Константин Воропаев, ты станешь Андреем Викторовичем Росляковым.

Глава 6. Новая надежда

– Профессор, отвлекитесь, – тормошил я Арни Гаммота, но он полностью увлёкся дневником и пытался просто отмахнуться от меня. – Профессор, ну так нельзя же, вы вторые сутки здесь сидите.

– А? Что? Как вторые сутки? Граф? – наконец-то очнулся профессор. – Простите, Ваше сиятельство, увлёкся.

– А я предупреждал. Тётя Мэри вам по два раза разогревала и приносила еду, но вы её даже не слышали. Надо отдохнуть, а то информация плохо усвоится. Кстати, к вам приехала пара ваших учеников, красивая парочка.

– А, Алексей и Сонечка, я полагаю? – произнёс профессор.

– Да, они так представились. За руки всё время держались.

– У Алёши родители погибли при взрыве буровой установки, где-то на просторах великой пустыни. Они устанавливали её на астероиде, сканирование которого показало неизвестную породу, со сверхвысокой плотностью, но в недрах которого должна была находиться никелевая руда. Их шахтёрский корабль возвращался домой после длительного рейда с пустыми трюмами, и капитан решил рискнуть. Но установка пошла вразнос при бурении верхнего слоя, взрыв, и рваные тела его родителей выбросило в открытый космос. Капитана потом судили, но он подстраховался, предоставил расписки буровой команды, что они снимают ответственность с капитана, так как это их добровольное решение. Не знаю, правда ли это было их решение, или просто перед выходом к этому астероиду капитан заставил их написать эти расписки, сути это не меняет, капитан должен был запретить эту рискованную операцию. Его лишили лицензии, а корпорация, на которую он работал, уволила его, даже не заставив отрабатывать оборудование, потерянное в результате происшествия, репутацию свою защищали. Но мёртвым это уже всё равно, а живым… – профессор сделал небольшую паузу. – В общем, попал Алексей в детский дом.

– Вы следили за ходом этого процесса? – спросил я.

– Удивлены? Нет тут никакой загадки. Отец Алёши – племянник моей Софи. В детском доме Лёша был убит горем, ему было всего одиннадцать. Да, родителей подолгу не было дома, но в конце концов они всегда возвращались, а тут такое. Он часто плакал по ночам, да и не общался ни с кем. Я навещал его, но он и со мной не общался, мы просто сидели друг напротив друга и смотрели на стол, за которым сидели, и молчали. Нет, я пытался с ним заговорить, но он только больше замыкался, я приносил ему подарки всякие: и сладкие, и журналы разные, но он их не брал. И вот однажды в такой день подсела к нам девочка-тараторка, у неё был миллион вопросов. И почему мы сидим молча, как нас зовут, что я на этот раз принёс Алексею? В общем, она ни на секунду не замолкала, несмотря на то что мы ей не отвечали, листала журнал, тыкала в картинку и расспрашивала меня о чём-то из него, я что-то нехотя отвечал. А потом смотрю, Алексей так потихонечку начал тоже посматривать, куда это она указывает, и стал прислушиваться к моим ответам. Я начал к ним ходить при любом свободном часе, даже вместо обеда забегал. Сонечка своей неугомонностью вытащила Алёшу из этого состояния, хотя даже психологи в детском доме сдались. В дальнейшем они заботились друг о друге, да и меня заряжали своей энергией и любопытством. А сейчас это мои студенты, это ведь Сонечка и Алёша нашли эту систему. Где они сейчас, я хочу их видеть.

– Не беспокойтесь, профессор, сейчас и увидитесь, только пообещайте мне, что потом как следует подкрепитесь и выспитесь!

– Да-да, конечно, обещаю! – ответил он.

– Я им предложил погостить у меня и выделил им гостевой домик. Думаю, они где-то развлекаются с Альфой, я пошлю за ними Вениамина, а пока прошу пройти в столовую, хватит обижать тётю Мэри.

– Конечно, я очень голоден.

И мы прошли в столовую, где нас уже ждала разозлённая кухарка, но после того как профессор прилюдно попросил у неё прощения и поцеловал её «золотые руки», она смягчилась. Взяв обещание с профессора, что в библиотеке он будет отвлекаться на принесённую ему еду с первого раза. Она усадила нас за стол, где уже обедали Клим и Лекстер.

– Лекстер, ты не знаешь случайно, где наши гости? – спросил я его.

– Студенты-то? Знаю, конечно. Они с этой проказницей Альфой в прятки играют.

– Ох, молодёжь, – запричитала тётя Мэри, внося очередное блюдо. – Я их накормила от пуза, им бы поспать с дороги пару часиков, а они носятся по всему замку.

– Ну, Альфу им не обыграть, – сказал я.

– Я бы не был так уверен, – усмехнулся Лекстер. – Они её измором возьмут, мне кажется. Вдвоём её гоняют, по всем комнатам прячась, лишь бы не заблудились. Я впервые видел, как Альфа прошла мимо меня, выпустив язык на бок, тяжело дыша.

– Ну, сорванцы! – воскликнул профессор. – Сколько им говорил об опасности встречи с южной лисой. Всё им нипочём.

После обеда мы вышли в сад, я – просто подышать свежим воздухом, а Арни Гаммот присел на лавочку и завёл разговор.

– Я всё же никак не возьму в толк. Это, конечно, очень увлекательная история, о Константине Воропаеве, но как она связана с вашим потомком и системой, которую мы искали?

– Профессор, я в очередной раз призываю вас к терпению, – ответил я.

В этот момент мимо нас пробегает Алексей, поздоровавшись с нами, а следом за ним и Соня. Остановившись рядом, она говорит.

– Здравствуйте, профессор Гаммот. Вы тут лису случайно не видели? При этом она нежно обняла его.

– Нет, Сонечка, мы только вышли, – помотал он головой.

– Знаете, профессор, – продолжала она. – А мы к вам с хорошими новостями. Кстати, классный у вас чемодан.

– Какие новости? Какой чемодан? – возмутился он в ответ.

– А, Лёша! – закричала она, зовя Алексея. – Я нашла её, она забыла хвост замаскировать.

И указала на чемодан. А за чемоданом, стоящим рядом с Арни, действительно в направлении кустов лежал неподвижно пушистый хвост. Чемодан превратился в лису, со скоростью молнии прыгнул на колени профессора, лизнул его в щёку и давай тереться о его подбородок, требуя ласки. Арни ничего не оставалась, как только подчиниться ей. Он то просто гладил её, то чесал её живот, который она периодически ему подставляла. В этот промежуток времени и подошёл Алексей и пожал руку профессора, а затем так же, как и Соня, приобнял его.

– Алёша, ну хоть ты объясни старику, о какой информации идёт речь. А то Соня опять пытается одной фразой растолковать работу межпространственного тоннеля и что она ела на завтрак, одновременно.

– Помните, профессор, мы вычисляли ошибку в расчётах последнего прыжка «Звёздного лиса»? – начал он.

– Ну, не томи, – произнёс профессор. – Вы, как всегда, друг друга стоите, одна несётся быстрее собственных мыслей, а ты никак до старта не доберёшься.

– Так вот. Мы с Соней наложили современное уравнение, которым пользуется сейчас искусственный интеллект на межпростра…

– И уравнение, которое вы просчитывали, – перебила его Соня. – Внесли исправленные вами данные, и получили точность до системы.

– Точно, вы гении! – вскрикнул профессор. – Как я не догадался, старый дурак. И что, каков результат?

– Вы не поверите, – сказали они хором, точно попадая в голос друг друга.

– Не может быть! – начал догадываться он. – Вот это совпадение. Этого просто не может быть.

– Но это так, – произнёс Алексей. – Мы даже давали перепроверять другим студентам.

– Вы не посвятите меня, в чём, собственно, дело? – спросил я, стараясь не спугнуть их разговор.

– Они говорят о системе, где когда-то находилась Земля, невероятное совпадение, не так ли? Вы возьмёте старого профессора в вашу экспедицию? Правда, с наличностью у меня туговато, чтобы оплатить проезд.

– Уважаемый Арни Гаммот, сочту за честь, если вы присоединитесь к нашей экспедиции, – произнёс я, и догадываясь, что это совпадение неспроста, очень уж это похоже на проделки одной знакомой богини и её сына. – А насчёт оплаты проезда, я думаю, вы сможете мне оплатить его помощью в поисках следов утраченной цивилизации. Ну и, естественно, параллельно мы будем искать следы «Звёздного лиса».

– Благодарю, Ваше сиятельство. Я благодарен судьбе, что она свела меня с вами, граф.

– А вы думаете, что это судьба? Не напоминает чей-то почерк, профессор?

– Вы о чём? Я так понимаю вы про богиню Эраю, или, как её называют у нас, Нарая? – ответил он вопросом на вопрос.

– О, вы уже догадались о связи этих богинь! Я поражён, профессор.

– А что тут догадываться. Имена как две капли воды, у обеих есть сын, который может возрождаться в человеческом обществе и буквально вести людей за руку к просветлению. Да и само имя у нашей богини на древнем языке означает «указывающая путь», или попросту «судьба», чем и занята Эрая в дневнике. А теперь подумайте, что такое судьба? О которой я сказал, что благодарен за встречу с вами. Судьба – это выбор пути, который нам кто-то подсказал, навязал и так далее, это просто очередное имя этой богини.

– Хорошо сказано, – восхитился я глубиной мысли Арни. – А теперь вспомните про своё обещание выспаться, а ребят, я думаю, вы ещё увидите, они ведь останутся погостить у нас, пока профессор здесь? – обратился я уже к Соне и Алёше.

– А что, можно? – засветилась, словно разгорающаяся искорка, Соня.

– Было бы неплохо, – подхватил её энтузиазм Алексей.

– Не можно, а нужно, – ответил я. – Смотрите, как профессор набирается сил рядом с вами.

– Да-да, нужно поспать, – вдруг зазевал Арни. – Только я не знаю, куда идти.

– Вениамин! – позвал я было управляющего, но Соня прервала меня.

– Не нужно, ваша горничная Алексия проводила нам экскурсию по замку и показывала нам комнату, где отдыхает профессор, мы проводим.

– Ну хорошо, только долго не отвлекайте его, ему и правда нужно выспаться.

– Конечно, – произнесла Соня, и они с двух сторон ухватили его за руки и бережно повели в сторону замка.

Да, хорошие ребята, – подумал я, присев на лавку, и стал поглаживать Альфу, которая приняла форму подушки и тихонько посапывала. Ну и мне надо отдохнуть. И я поплёлся в свои покои.

Утром я застал эту компанию в столовой. Профессор уплетал за обе щёки оладьи, стараясь побыстрей их проглотить, чтоб пораньше отправиться в библиотеку. Ребята тоже ему не уступали, у них сегодня прогулка на тягунах, они поедут к реке. Наш садовник пригласил их на рыбалку. Ну а у меня скучный день, нужно слетать на верфь, посмотреть, как дела у «Бродяги», там один из инженеров предложил новую схему питания орудийных башен, нужно обсудить. Потом меня вторую неделю ждут на обувной фабрике, сообщить о какой-то революционной модели кроссовок. В общем, смотрел я на них и завидовал. Профессор поздоровался со мной и пулей полетел в библиотеку, сколько в нём энергии, восхитился я. Соня и Алексей также поблагодарили тётю Мэри, поздоровались со мной и выскочили на улицу.

– Люблю, когда жизнь здесь бьёт ключом, – произнесла тётя Мэри. – Вот, вы скоро улетите, и здесь снова всё утихнет. Словно осень наступает, только не снаружи замка, а внутри.

– Ну что вы! – успокаивал я её. – Мы ненадолго! Вернёмся, ещё надоедим!

– Вам пора остепениться, Ваше сиятельство, – начала причитать она. – Когда я услышу детские крики в этих стенах? Пусть даже плач, я согласна. Главное, чтоб побольше детей.

– Будет вам, тётя Мэри, я ещё молод и голоден, – намекал я на завтрак.

– А я уже нет! – фыркнула она, но пошла за едой.

Профессор вошёл в зал библиотеки, присел за стол, тихонько выдохнул, как бы готовясь к длительному путешествию, открыл по закладке дневник и продолжил чтение.