Книга: Орфография. Опера в трех действиях - Дмитрий Быков

Грустный Питер 1918 года. Чехарда со сменами властей на юге. Ялта, Гурзуф. Чудовищный контраст несоответствия времени и намерений креативного класса.

Новая власть предлагает упростить орфографию, чтобы крестьянско-народные массы быстрее усваивали грамоту и внедрялись в аппарат. В связи с этим автор проводит блистательный анализ между культурным населением и теми, кто любым способом мечтает внедриться в так называемую элиту и почему этого не происходит.

"Когда человек боится двигаться вглубь , опасаясь увидеть там чем он стал, он начинает безудержную экспансию вширь". Ведь так оно и есть. Люди которые не поняли до конца кто они начинают без оглядки бежать абы куда, лишь бы бежать повинуясь древним инстинктам.

Очень точно про токсичных людей - "чем дальше от тебя, тем ближе к себе" "Я обожаю преодолевать препятствия, но лишь тогда, когда воздвигаю их себе сам" "Никому не нужная рукопись в любом случае лучше, чем никому не нужная демонстрация".

Книга просто фонтанирует цитатами, которые я себе сохранил на память. С удивлением узнал что на создание столь объемного шедевра у автора ушло всего около года. Но это был один из самых счастливых годов в жизни Быкова. Оно и чувствуется. Несмотря на всю мрачность происходящего язык легкий и певучий. Хоть это не совсем документальный роман (или как называет его автор-опера в 3- действиях), я нашел в сети фотографии вполне определённых адресов Питера. Ну и конечно же Елагинский особняк. Он существует! У главного героя, который скрывался за символичным псевдонимом "Ять" тоже есть прототип, но об этом подробнее можно узнать в послесловии.

Немного рвано, но это свежие впечатления. До этого романы Быкова не читал и, пожалуй, - это хорошее начало.

Вот некоторые возможные соответствия:

Казарин – Ходасевич, Корабельников - Маяковский, Хламида – Горький, Хмелев – Шмелев И.С., Чарнолуский – Луначарский, Льговский – Шкловский, Мельников - Хлебников, Несеин - Есенин, Свинецкий – Савинков, Фельдман – Гершензон, Альтергейм – Вагинов, Бронштейн – Троцкий, Бугаев – Андрей Белый, Апфельбаум –Зиновьев,  Борисов – Всеволов Иванов, Конкин - Клюев, Ловецкий – Аверченко, Ашхарумова – Нина Берберова, Борисоглебский – Циолковский, Вогау – Пильняк, Барцев – Бурлюк, Грэм – Александр Грин, Долгушов – Ушаков Д.Н., Корнейчук – Чуковский, Лосев – философ Лосев, Лотейкин – Игорь Северянин,

Необходимость отыскивать прототипов книжных героев  напомнила мне "Таинственную страсть" Аксёнова,  да и пребывание главного героя, журналиста Ятя  в Крыму, навеяло  настроение "Острова Крым" того же Аксёнова.  А ещё в книге есть перекличка с романами «Жизнь Клима Самгина» Горького, «Сумасшедший корабль» Форш, «Скандалист» Каверина, язвительный пересказ «Доктор Живаго» Пастернака, пародия на «Хождение по мукам» Толстого и многими другими.  Такие аллюзии ещё больше притягивают читателя.

Перед нами предстаёт  фантасмагорийная, постреволюционная Россия 1918 года, а каждый из героев представляет собой определенный тип поведения в суровых условиях. В холодном и голодном Петрограде принят декрет об отмене орфографии, об упразднении лишних букв и знаков, чтобы простому люду не нужно было заморачиваться при изложении мыслей. Зачем  эти условности : "грамотность – это свидетельство покорности." Но в результате множество ученых мужей, профессоров, писателей и филологов, обречено на прозябание и голод. Журналист Ять в силу сложившихся обстоятельств способствует созданию коммуны для ненужных новому миру интеллигентов. Их свозят на Елагинский остров в бывший царский дворец, выдают печки и  съестные припасы. Забрезжела надежда на будущее.

Но мир и благодушие среди интеллигентов длились не долго, непримиримость  ретроградов и желание новой жизни  принявшей революцию молодёжи столкнулись в жёстком противостоянии. Извечный вопрос о роли интеллигента в жизни страны подсвечен ярко, в гротескном ключе.

В результате столкновения двух точек зрения, непримиримых, но всё-таки образованных и культурных  людей, утверждается  третья сила, сила тёмных орков-бомжей, которые «завелись в городе, как черви в трупе».  Филологи, как и ненужная орфография, повержены, выброшены на обочину жизни, обобраны и забыты.

С первой и третью частью романа контрастирует вторая, где  описываются  похождения Ятя в  Крыму. Настоящая  "Свадьба в Малиновке"! Здесь события спрессованы до крайности,  с чехардой разномастной власти и карнавалом неправдоподобных происшествий,  с отсидкой в тюрьме, встречей с грузином-диктатором и тщетными  попытками  Ятя отвоевать возлюбленную Таню.

Всё споры, перипетии, чаяния и надежды героев изображены ярким и острым языком.  Анекдотичность  ситуаций подчеркивает абсурдность происходящего, зыбкость принятых решений и неизбежность краха иллюзий. Но такова судьба интеллигента в России - вечно наступать на одни и те же грабли. 

Книга читается легко и с интересом. Её можно разобрать на цитаты и с удовольствием перечитывать несколько раз.

Приятного чтения!

У книги прекрасная аннотация, что крайне редко в наши суровые времена, дезориентирующая читателя. Орфография Дм. Быкова – не аллегория свода нравственных законов, а метафора человека. А Ѣ не пытается найти своё место в стремительно меняющемся мире, он просто свидетельствует свою иномірность этому міру и его несёт течением жизни, просто несёт, иногда он выбирает течения, наименее дискомфортные и всё. Ѣ не борется, не сопротивляется, он свидетельствует. Интересный персонаж, впечатляет география мытарств: Петроград-Гурзуф. О, в моей жизни тоже случился Крым и это было прекрасно, в романе Гурзуф – лёгкая, насколько это возможно в аду, абсурдная и непредсказуемая Страна Чудес, где Белый Кролик может захватить власть, Чёрная Королева оказаться за решёткой, а Чеширский Кот петь арии для революционных матросов: анархисты, «украинские сепаратисты», большевики, какие-то просто авантюристы – калейдоскоп сказочный сменяющих друг друга правителей, с готовыми программами, планами по захвату міра и эвакуационным выходом в случае мирового пожара.

Фантазма автора о Елагинской и Крестовской коммунах сюжетообразующа, поражает смелостью, честностью, добросовестностью изображения и абсолютной достоверностью. Крайне интригует угадывание в персонажах книги реальных носителей «серебряного века», Корабельников-Маяковский (ну, красивая же аллюзия!), Ахшарумова-Ахматова (?), Хламида-Горький, Грэм-Александр Грин (ещё один оригинальный полунамёк)… Но героев столько, что попытка всех сосчитать ни к чему не привела. Кого ещё описывал автор? Софья Парнок там была? Черубина-де-Габриак, Владимир Нарбут, Велимир Хлебников (Мельников?), Максимилиан Волошин? Точность упоминания. Именно точность. Каждый автор стоит перед выбором – кого из огромного списка значимых имён вспомнить. И выбор Быкова безупречен – Розанов и Гаршин. А если Гаршин, то именно «Attalea princeps». Интересен пассаж Быкова о том, что если бы Лев Толстой дожил до революции, то он бы её просто не заметил. Это красиво и очень похоже на Толстого. И да, ходуны-толстовцы и легенда о мнимой смерти Толстого - за это многое можно простить...

В книге многое поражает, удивляет в хорошем смысле. Метафора «тёмных» - пугающая, поражающая точностью и инфернальностью. Это удачная находка автора, параллелится с «Отягощёнными злом» братьев Стругацким, только с ещё большей безысходностью. Два противоборствующих лагеря интеллигентов-гуманитариев – это сильно. Не враждующие армии, учёные-филологи, весь абсурд ужаса настоящего в бессмысленном и беспощадном противостоянии филологов, журналистов и писателей, с сопутствующими перебежчиками туда-сюда, предательствами, невозможностью компромисса. И бойня учёных на свадьбе (опять Кустурица!) – бессмысленная мясорубка жизни. Книга заставляет думать, мучаясь, стараться понять.

Мне не всё понравилось в книге. За нейтральной авторской подачей текста стоит авторская позиция, которую я не разделяю, но это не раздражает. Раздражают «пророчества» персонажей – исторически сбывшиеся и несбывшиеся. Автор пишет из современности, он уже знает и пророчества его героев выглядят несколько неоткровенно. В антинигилистическом романе или в антиутопии, например, все попадания – прозрения, в данном случае – просто знание автором истории. Нечестно, просто не надо было пророчеств. Ну, по гамбургскому счёту, книга должна бы быть написана в старой орфографии. Именно орфография в книге осталась недокрученной, столько всего можно было понапридумывать, дух захватывает… Это было прекрасно. Удивляющая книга.

Сразу признаюсь, что разгадать с пол-пинка зашифрованных персонажей известных поэтов и писателей у меня не вышло. Вызов, однако.)

Про что роман "Орфография" и почему переиздан в 2020 году (написан в 2002)? Когда новая власть начинает менять правила (здесь и прямо, и как аллегория - орфографические), то в итоге правила остаются, а власть такая со временем... исчезает в небытие. Правила переживут такую власть. Тут возникает много побочных вопросов о власти: обязательно ли "новая" равно "путем революции"? Роман о смутном времени послереволюционного Петрограда, о пустоте и метаниях, тьме и "темных", который некая третья сила, побеждающая в итоге, проникающая в расщелину между вечным спором/войной интеллигенции с рабочим классом. В аннотации сказано, что книга о том, почему советский проект победил и почему он был обречен, но вы читая, будете блуждать в потемках того времени и вместе с автором нащупывать лишь ответы на эти вопросы, и этим отличается роман от лекции: однозначности и выводов не будет. Почему все так бесславно заканчивается? Не потому ли, что меняя в угоду простоте (себе, новой власти) сложившиеся правила или устоявшиеся традиции разрушаются основы? На чем возведено было советское новое? Как можно было не содрагаясь десятилетиями петь "кто был ничем, тот станет всем"? Сам Быков о переизданном романе говорит: "роман о реформе орфографии с точки зрения буквы, о крахе мира — с точки зрения человека", и подчеркивает, что рекомендует книгу сейчас, в 2020, когда нам обещана новая реформа орфографии. Слышали об этом? Слишком много кавычек, но хочется цитировать самого Быкова, лучше сказать порой сложно. Да, все упрощения ужасны, и не стоит их путать с улучшениями, в том числе и связанными с прогрессом. И позволю себе еще одной цитатой закончить сумбурные мысли по-поводу романа "Орфография":

"Тот кто не хочет соблюдать сложные условности, будет соблюдать простые. Примитивные. Грубые." Всем же ясно о чем речь?

Это заметка на полях и чтобы в играх можно было от книги отказываться.

О чём здесь вообще? Если цитировать Завозову: "Удивительно современная книга о том, как в России посреди разрухи и революции можно все равно хорошенечко посраться о литературоведении". Ну, в общем, да. Об этом. И не только. В "Орфографии" несколько пластов действия, и вот этот — революционный — хорош, конечно, особенно (и, на мой взгляд, единственный — по-настоящему хорош). Сумятица и неразбериха, трагедия, перелицованная в комедию, декреты об отмене зимы и медленно и грозно поднимающийся придонный элемент, и вместе с тем — пугающее чувство современности. "Интеллигентный" пласт, собственно споры об отмене орфографии и о долге интеллигенции в эпоху перемен — тоже прекрасен и весел, как шутки висельника. Переполнен, пожалуй, именами, не все из которых успевают запомниться, мелькнув один-другой раз, что делает его немного тяжеловесным — но всё-таки именно в этих спорах и трагикомичных перепалках и есть основная нить, основной вопрос книги. Что предпочесть — сотрудничество с людоедской властью в бессильных попытках очеловечить её или упрямое противостояние, ещё больше ожесточающее стоящих по обе стороны баррикады? Что делать порядочному человеку в такое время и можно ли остаться порядочным, бездействуя? К этим же двум пластам относится и пугающий мотив перерождающихся детей, и трогательная идея домов, способных — возможно? когда-то? — перевоспитать людей. Третьим пластом идёт наслоение личных взаимоотношений, и он — самый неудачный. Как Ять, гипертрофированно лишний человек, не приживающийся нигде, не имеет ясных черт характера, так и любовные линии в книге лишены какого-то чёткого контура, посыла и красоты. Очередная идеализация классического образа хорошенькой девушки, ничем больше, кроме внешности и умением подать себя, не обладающей — и от этого обидно. Из книги в книгу не могу понять, почему какой-нибудь на трёх страницах мелькнувший персонаж массовки всегда будет ярче и плотнее написан, чем любовный интерес главного героя, о которой мы что в начале, что в конце книги только и будем знать, что она красива, очень красива, прямо очень красива и красива необыкновенно (а ещё совершенна). Спасибо, очень интересно, сопереживать таким отношениям я не могу. Надеюсь только, что эта невыносимая плоскость обусловлена жанром.

И вот о жанре. Быков сам определил его как роман-оперу, щедро снабдив дивертисментами, вставными номерами и театральными приёмами, что особенно хорошо видно в крымской части, нарочито яркой и гротескной. Опереточные злодеи, одинаковые пёстрые красотки, боги из машины — и среди всего этого великолепия "ходит дурачок по лесу". Ять, хочется верить, не резонёр — но полнокровным участником событий его тоже невозможно назвать: он так, больше способ перемещаться по сюжету, чем персонаж. Временами всё же кажется, что Быков слишком увлёкся оперой, слишком много всего попытался вложить сразу — и в то же время сам забеспокоился, что читатель не разберётся в этом вареве, и от этого главный, на мой взгляд, недостаток книги: стремление чрезмерно всё объяснить. Иной раз напряжение нагнетается так долго и многословно, что успеваешь понять и угадать развязку сюжетного хода, иной раз — утомляешься перебрасываемой туда и обратно идеей.

Главное же достоинство "Орфографии" для меня в том, что она прямо сейчас — чудовищно современная, хотя и наполненная старательно воссозданными лицами и реалиями. Все эти вопросы люди задают себе и сейчас, и вот это уже открывает простор для куда более печальных размышлений.