Текст книги "Красный город. Певец-2"

Глава пятая. Король вопрошает

Пока Анн демонстрировал свою ловкость в танцевальном искусстве, господин шут успел побывать на открытой террасе, примыкавшей к большому залу, о чём-то задиристо побеседовать с группкой молодых дворян, а теперь находился в компании королевской дочери, которой он показывал забавные фокусы с плетёными разноцветными нитями. Та заливисто хохотала, всякий раз почти закрывая глаза и чуть откидывая голову назад. Королева, наблюдая излишне вольное поведение дочери, хмурилась, однако Надя делала вид, что ничего не замечает.

Тогда королева перенесла своё неудовольствие на Боэция.

– Вы подаёте дурной пример принцессе, – сказала она.

– Ах, мама, оставь! – заявила Надя. – Я уже почти замужняя дама.

– Вот именно что «почти», – заметила королева. – И чтобы стать ею по-настоящему, следует вести себя подобающе.

– Ваше Величество, мы беседуем о самых философских вещах на свете, которые можно только себе представить, – почтительно возразил Боэций, поворачиваясь к королеве Аурике и поднимая руки, в которых держал какие-то верёвочки.

– Это Вы называете философией? – усмехнулась королева, однако заинтересовалась фокусами шута.

В правой руке Боэция возник тонкий серый шнурок, сиротливо свисавший к полу.

– Се человек! – возгласил Боэций, любуясь шнурком и покачивая его то в одну, то в другую сторону.

– Аллегория нам понятна, – нетерпеливо сказала королева, – однако с таким же успехом Вы могли бы сравнить человека с горошиной, или с камушком, или с веточкой…

Боэций, не отвечая на это нападение, продолжал покачивать свой шнурочек, изредка продевая его сквозь какие-то тряпочки и петли других шнурков, которые держал левой рукой. И он делал всё так ловко, что прежний сирота серой масти вдруг на глазах у публики растолстел, посолиднел и превратился едва ли не в крепкий кусок корабельного каната. Да и цвет его изменился: теперь это был уже разноцветный, солидный персонаж, словно бы по случайности оказавшийся в компании других шнуров.

– Так, так, так… – рассмеялась проницательная королева. – Да Вы злой человек! К чему бы это совпадение, скажите?

– Какое, Ваше Величество?

– Серый, синий, белый… Да ведь это же цвета нашего господина Бермон…

Боэций в притворном ужасе воздел руки к потолку, умоляя не произносить имени.

– Что́ Вы, Ваше Величество! Всё случайность!

– И вовсе никто не думал о господине… – начала Надя, но её перебил отец, закончивший беседу с господином Сакром.

– Не думал, – сказал Виллем, – и даже думать не мог.

– Что ж поделать! Некий господин, о котором никто не думает, сам собой превратился из простого серого шнурочка в солидную фигуру, ах, прошу прощения, в солидный канат, наживающийся на поставках в королевскую армию, – сказал Боэций.

– Разве шнур имеет возможность наживаться? – спросил король. – Он же просто шнур, не человек.

– Вот об этом мы как раз и размышляли, – отвечал Боэций.

– Вы подготавливаете её к будущему правлению в таких вопросах, о которых она не рассуждает со своими учителями, – заметила королева Аурика.

– С учителями мне скучно, мама, – буркнула Надя, – а господин Боэций – презабавный забавник. Он всё так просто объясняет.

– А чему ещё он тебя учил? – заинтересовался король.

– Если Ваше Величество позволит, – сказал шут.

– Да, да, пожалуйста.

Боэций ловко рассортировал свои верёвочки по карманам, оставив в руках лишь одну.

– Цвет здесь тоже важен? – не утерпела королева.

– Вовсе нет, Ваше Величество, – поклонился Боэций. – Он мог бы играть свою роль, однако философия в другом.

И он принялся оборачивать шнурочек вокруг ладони. Его длины хватило на три оборота, затем шнурок закончился.

– Короток, – заметил король.

– Как наша жизнь, – согласился шут.

– И это всё? – рассмеялась королева. – Моя дочь, например, не поверит Вам. Да и я не поверю, пожалуй.

– Увы, – грустно кивнул Боэций и стал распускать шнур.

Вопреки ожиданиям, длина его увеличилась едва ли не вдвое. К тому же продолжение шнура оказалось другого цвета.

– Как так? – удивился Виллем. – Откуда Вы взяли?.. Как это?..

– Я вовсе не при чём, государь, – отрёкся от своего деяния шут. – Такова жизнь.

И снова обернув шнур вокруг ладони, а затем распустив его, он показал, что тот опять удлинился.

– Браво! – захлопала в ладоши Надя. – Вы настоящий волшебник. Как Вам удаётся незаметно вытаскивать другие верёвочки из карманов, связывать их вместе и представлять нам? Это же сущее волшебство!

– Это философия, дочь моя, – проговорила королева. – Одни события тянут за собой другие. И они сами собой связываются воедино. Да так ещё, что, бывает, не развяжешь потом.

Надя задумалась на секунду, хотела что-то сказать, но промолчала. Зато сказал король:

– Кажется, я понял господина Боэция.

Королева, средняя дочь короля, да и сам Боэций вопросительно посмотрели на Виллема.

– Наш дорогой учитель философии, мне послышалось, что в этом зале находится некий господин Аой. Не тот ли это темноволосый кавалер, с которым Вы так мило беседовали?

– Вы правы, Ваше Величество, – подтвердил шут.

– Пусть подойдёт, мы желаем пообщаться с ним.

Анн стоял, держа в руке бокал лёгкого южного вина. Жажда его вовсе не томила, однако, ещё не знакомый со многими обычаями, он боялся сделать нечто неподобающее и потому прятался за дегустированием напитков.

– Я бы сказал, что Вам крупно повезло, – проговорил Боэций, приближаясь к нему. – Король требует Вас к себе.

– Король? – растерялся от неожиданности юноша.

– Что же, Вы, кажется, не рады? Иные ожидают такого внимания по несколько месяцев или лет. Поторопитесь, негоже заставлять короля ждать! Ах, да отдайте же мне Ваш дурацкий бокал!

Боэций забрал вино из рук Анна, едва заметно подмигнул ему и легонько подтолкнул в спину.

– И помните, что́ я Вам говорил…

Порозовевший от волнения Анн двинулся туда, где стоял король. Ему казалось, что все в огромном зале смотрят на него: и напыщенные и раскрашенные девицы, и нагловатого вида молодые кавалеры. И даже слуги, казалось, с ухмылками следили за ним.

«Вот будет весело, если я сейчас споткнусь и упаду, – подумал Анн. – Мне, конечно, рассказывали о подхалимах, нарочно приземлявшихся в лужу из вина или падавших лицом в роскошный торт, однако же… Надо посматривать под ноги…»

Приблизившись к королевской чете, Анн почтительно поклонился и замер в ожидании.

Виллем протянул руку для поцелуя.

Анн прикоснулся губами к перстню – символу высшей власти.

– Ваше имя, кажется, кавалер Аой? – осведомился король.

– Верно, Ваше Величество.

– Мне передали, что Вы прибыли в Примейон.

Анн вновь поклонился, решив, что лучше будет молчать, нежели произносить благоглупости.

– И Вы не удивлены, что Ваш король призвал Вас издалека?

– Воля Вашего Величества – закон, – сказал Анн.

– У юноши весьма правильная позиция, – ввернул своё слово Боэций, незаметно возникший за спиной короля. – Не то, что у многих, от кого сейчас одно беспокойство.

– Мы призвали Вас, чтобы узнать обстоятельства одного запутанного происшествия, – сказал после паузы Виллем.

К замешательству Анна, оркестр именно в это мгновенье перестал играть – и слова короля прозвучали в зале громко и отчётливо. Все навострили уши и придвинулись ближе.

– Я готов рассказать то, что знаю, Ваше Величество, – сказал Анн.

– Примерно год назад одна дама путешествовала близ Римона. И с ней приключилась неприятная история. Принадлежа к нашему двору, она рассчитывала на уважение и действительно получала таковое. Однако некий негодяй вознамерился обесчестить её. Лишь случай помог ей избежать незавидной участи, – здесь Виллем сделал многозначительную паузу. – Мы надеемся, что с Вашей помощью вся картина прояснится.

– Вот искусство королей! – воскликнул Боэций и сплёл из своих верёвочек некий замысловатый узор.

– О чём это Вы, господин шут? – спросил Виллем.

– Только короли умеют сказать одновременно много и ничего. Бедный юноша не знает, с какого конца начинать свою историю и о чём ему следует рассказывать.

– Ну, ну, по́лно, – поморщился король, – кавалер Аой вовсе не производит впечатления ограниченного провинциала. Наш главный распорядитель, думаю, оценил его поклон. Полагаю, что и ум кавалера столь же изящен.

– Я осмелюсь возразить Вашему Величеству, – сказал Анн. – Этот человек вовсе не посягал на честь дамы.

– Как?! Вы уверены в этом?

– Абсолютно уверен, Ваше Величество! Он собирался убить её.

Король нахмурился.

– Это очень серьёзное обвинение.

Анн отвёл тёмные волосы со лба, поднял взгляд и произнёс:

– Своей честью кавалера клянусь, что не преувеличиваю.

Дама в белом, с которой Анн стоял в паре в бриллиантовом бассе, внезапно воскликнула:

– Ваше Величество, справедливости!

– Продолжайте! – сказал король, нахмурившись.

– Всё произошло глубокой ночью, – заговорил Анн. – Я находился в лесу, неподалёку от дороги. Я люблю пение, Ваше Величество, и часто странствую в надежде услышать красивую песню, которой не знаю. И временами случается так, что ночь застаёт меня в безлюдном, диком месте. Так было и тогда. И вот я услышал звуки скачущей лошади. Затем шум падения.

Выбежав на дорогу, я увидел лежавшую без сознания женщину. Мне удалось привести её в чувство. Едва эта женщина пришла в себя, как в ужасе стала заклинать меня спасти её от преследователей.

– Как же Вам удалось спасти её? Вы сражались?

– Нет, Ваше Величество. Я был почти безоружен. Однако я хорошо знаю лес. Мы укрылись в самом тёмном месте, которое там было. Преследователи этой дамы кричали, что её нужно отыскать и убить. Как уже убили её слуг.

– Но почему они хотели это сделать?

– Этого я не могу знать. Мне удалось перехитрить их. Всадники подумали, что даме удалось пересесть на запасную лошадь, а потому не стали мешкать и поскакали дальше, надеясь догнать беглянку.

– Что было потом?

– Потом я предложил ей свою помощь и проводил почти до ворот Римона. Вблизи города дама отослала меня, сказав, что уже ощущает себя под защитой графа-наместника и более ей ничто не угрожает.

– Охотно верю! – впервые рассмеялся король. – Римонский граф-наместник славится своей строгостью.

– Я был счастлив помочь бедной женщине, хотя она и не открыла мне своего имени.

– Вы пытались как-то проникнуть в её тайну? – спросил король.

– Нет, я не смел настаивать, – просто отвечал Анн.

– То есть никакого личного мотива у Вас не было?

– Не было, Ваше Величество.

Король задумался.

– Справедливости! – вновь негромко произнесла дама в белом. Глаза её горели, а грудь в возбуждении вздымалась.

– Я спрошу, и вы дадите мне ответ. Бойтесь солгать! – сказал наконец король. – Видели ли Вы лицо преследователя?

– Нет, лица я не видел. Однако я слышал, как один преследователь называл другого по имени.

– И какое же имя было произнесено?

– Главного среди них другие называли так – Сирил. Это был крупный мужчина на хорошем коне, которому подчинялись четверо или пятеро всадников. На всех были тёмные плащи. У одного из слуг расцепилась застёжка, и я смог заметить герб его господина.

– Что было на гербе?

– Птица в небе, раскинувшая крылья. Кажется, ястреб.

Глава шестая. Король судит, эрлин рассказывает

– Это многое проясняет, – кивнул головой Виллем.

Герольды вскинули трубы и исполнили призыв ко вниманию, после чего в зале установилась тишина.

– Король желает говорить! – возгласил распорядитель.

– Некоторое время назад благородная дама, графиня Элейн Мар, подверглась нападению. Были убиты её слуги, и она сама едва не распрощалась с жизнью…

В толпе придворных зашушукались. Видимо, не все знали о случившемся.

– Мы рады, что графиня избежала опасности, – продолжал король. – Кстати, где она сейчас?

– Государь, она до сих пор тяжело переживает случившееся, а потому безвыездно пребывает в родовом поместье, – сказала дама в белом, почтительно приседая перед королём.

– Напрасно она решила, что наш суд не будет справедливым, – хмыкнул Виллем. – Мы достоверно узнали, что имя напавшего на неё принадлежит барону де Бройну, который давно уже находится под подозрением. По этой причине мы полагаем, что наш суд, будучи законным и справедливым, должен быть свершён безотлагательно. Барон де Бройн по своей поимке приговаривается нами к ссылке на рудники. Его имущество, поместья и доли во всех торговых предприятиях изымаются в пользу казны. Если у барона обнаружатся наследники, они смогут получить треть изъятого по достижении возраста совершеннолетия.

– Король вынес свой суд! – возгласил распорядитель двора.

– Вы поступил благородно, – сказал Боэций Анну, – но почему-то я не уверен, что стоило вдаваться в такие подробности, как имена и прочие приметы.

– Разве не до́лжно карать виновных и защищать слабых? – спросил в ответ Анн.

– Да, это правильно. Короли тем и занимаются. Иногда им помогают маленькие люди, вроде нас. И вот нас-то чаще всего и перемалывает мельница справедливости. Будьте отныне осторожны. У этого барона много друзей и родственников.

– Я не боюсь, – улыбнулся Анн, – но благодарю Вас за совет! Вы, впрочем, предупреждали меня. Наверное, я плохой ученик.

– Зато Вы отлично танцуете, – сказала подошедшая к ним дама в белом. – У меня давно не было подобного партнёра.

– Не вводите юношу в искушение, дорогая эрлин Майя! – воскликнул Боэций. – То же самое Вы говорили во время прошлогоднего бассе кавалеру… э… кавалеру… Вот только как его звали? Эх, память, память…

– Это было давно и неправда, дорогой господин Боэций, – безмятежно возразила дама.

– Ваше слово – закон!

– Я намерена обсудить с кавалером некоторые детали нашего танца, – сказала эрлин и, взяв Анна под руку, увлекла его в сторону.

– Теперь я знаю Ваше имя, – сказал Анн.

– Как удивительно: Вы оказались тем самым человеком, приезда которого я ждала так долго. Дама, которую Вы спасли, – моя добрая подруга.

Анн поклонился.

– Кто же знал, что Вы окажетесь не простым воспитанником какой-то там загадочной школы в горах, а человеком благородного происхождения!

– Я считаю, что благородство даётся воспитанием, а не по праву рождения, – заметил Анн. – Пример барона де Бройна это доказывает.

– Пожалуй, Вы правы.

– Но как Ваша подруга оказалась одна на пустынной дороге?

– Она путешествовала, а этот барон де Бройн – один из самых опасных людей в Красном городе, – начала дама в белом.

– С момента моего приезда мне только и рассказывают об опасных людях, – перебил её, не удержавшись, Анн.

– Это столица, здесь крупная рыба всегда пожирает мелкую.

– В провинции куда спокойнее.

– Элейн тоже так думала. Однако барон, который выказывал симпатию к ней ещё здесь, вздумал отправиться следом.

– Зачем же он был так настойчив?

Эрлин на мгновенье замялась.

– Пару раз она улыбнулась ему на королевском балу, из чего он сделал не вполне правильные выводы. И ещё она с удовольствием танцевала с ним.

Анн покачал головой:

– Могу ли я, например, предположить…

– Ах, ну да, вы правы! – быстро сказала эрлин. – Она неосторожно играла с бароном. Кто же знал, что тот окажется таким непонятливым. В какой-то момент она сказала ему «нет», но барон настаивал. Тогда она решила уехать. Римонский граф-наместник – давний друг её семьи.

– И барон узнал, куда она направилась?

– Кто-то из слуг проболтался. Дальнейшее Вы знаете. Барон подстерёг её на ночной дороге и…

– Разве она не принесла жалобу королю? – спросил Анн.

– Разумеется! Но – всего лишь её слово против слова барона. Свидетели мертвы. Вас она побоялась впутывать в эту историю. Вы бы, чего доброго, сами оказались в темнице.

– В темнице? – не поверил ушам Анн. – Почему?

– История тёмная. Есть непойманный убийца. Есть непонятный спаситель. А вдруг спаситель заодно с убийцей? Вдруг это – часть коварного плана? Чтобы разобраться во всём, нужно время. Вас просто посадили бы на всякий случай в тюремную камеру. И кто знает, что было бы дальше. Римонский правитель славится решительностью действий.

– Да ведь это же совсем нелепо!

– Граф-наместник думал бы больше о том, чтобы сохранить свою репутацию перед королём. И ему требовался бы преступник, которого можно было наказать. А Вы – рядом, в темнице. Графиня к тому времени уже покинула бы Римон. Кто станет искать безвестного прохожего, встреченного в ночи!

Анн подумал и согласился, что ситуация легко могла сложиться не в его пользу. Его превращения из сына землемера в кавалера, а затем из кавалера в простолюдина, который бродит по ночным дорогам, не могли не вызвать серьёзных подозрений.

– Но для чего же меня призвали ко двору?

– Король Виллем, при всей своей суровости, – человек справедливый и не чуждый доброты. Когда я выступила на стороне графини Мар, он задумался и решил выслушать Вас, прежде чем решить что-либо.

– А Вы имеете возможность жаловаться королю? – не удержался Анн от бестактного вопроса. Тут же спохватился: – Простите меня за этот глупый вопрос! Я плохо пока разбираюсь в столичной жизни.

– Мой муж – военачальник, он командует северной королевской армией. Я надеялась, что моя просьба будет услышана королём.

– Да, так всё вышло куда лучше, – согласился Анн. – И мне не пришлось сидеть в темнице.

– Мне нравится Ваше чувство юмора! – рассмеялась эрлин. —Однако не стоит на празднике рассуждать о столь мрачных вещах. Лучше поведайте мне, какие ещё танцы Вы знаете!

Анн рассказал нарочито скучную историю своих занятий в танцевальной школе некоего провинциального учителя, который в свою очередь перенял кое-что у неназванного столичного мастера, который… Здесь Анн стал путаться в рассказе, но эрлин Майя, также запутавшись в именах и последовательности событий, зевнула и с милой улыбкой сказала:

– Как бы то ни было, дорогой кавалер Аой, я всегда буду счастлива пройти с Вами несколько туров. Слушайте герольдов, и если какой-нибудь танец окажется Вам знакомым, дайте знак. А пока что я поговорю с моей тётушкой. Видите: она недовольно хмурится.

– Я вызвал её неудовольствие?

– Ах, Вы тут вовсе не при чём! Просто у неё такой характер. Немного устаревшие взгляды на жизнь, я бы сказала, – рассмеялась эрлин и оставила юношу.

Глава седьмая. Совет в маленьком домике

– Сударь, как Вы? Вы не очень пострадали от рук этих негодяев? – взволнованно спросила Нико женщина, открывшая калитку. Закутанная в домашнюю шаль, выглядела она как типичная местная кумушка. Несмотря на тёплый вечер, на голове у неё красовался ночной чепец, а на ногах войлочные туфли с отделкой. По всему было видно, что она уже намеревалась отходить ко сну, если бы не разыгравшиеся события.

– Благодарю Вас, матушка! Пара синяков да царапин, – отвечал Нико. – Я и сам их хорошенько вздул.

Дверь домика отворилась, и на крыльце показался мужчина в возрасте. Он был также одет в ночной халат, а в руках как оружие держал тяжёлый подсвечник на семь свечей.

– Тильда, кто это? – спросил он.

– Братец, этому молодому человеку я помогла ускользнуть от разбойников, – отвечала кумушка. – Он немного пострадал, надо бы осмотреть и промыть его раны.

Нико подхватили под руки и ввели в дом. Там его усадили на табурет, женщина принесла холодной воды, тазик и чистую ткань, после чего принялась смывать кровь и грязь с его ран.

– Кто же это был? Вы знаете их? – спросил её брат, стоявший рядом. – Почему они напали на Вас?

– Меня зовут Нико, я мирный человек, продаю в Красном городе лесной мёд. Я не знаю, кому и чем я мог так досадить, чтобы он нанял целую шайку для нападения. А вы? Кого мне благодарить?

– Моё имя гор Пико, – сказал мужчина. – Ко мне обращаются, когда человеку нужны хорошие сапоги. А это моя сестра, Тильда.

– Примите мою искреннюю благодарность!

В этот момент в кухне появилась Нина. Она с удивлением взглянула на гостя и воскликнула:

– Это ты?! Но – как? Откуда?

Гор Пико и тётушка Тильда, озадаченные словами девушки, в один голос спросили:

– Вы знакомы?

– Да это же тот самый молодой человек, что спас меня!

Тут только она заметила ссадины и синяки на руках юноши. Лицо её переменилось в тревоге.

– Пустяки, – сказал Нико.

– И вовсе не пустяки, – не согласилась с ним тётушка Тильда. – Я полагаю, что Вам, благородный юноша, придётся немного задержаться у нас. Я приготовлю для Ваших ран чудодейственный бальзам, который непременно поможет их заживлению. А Нина, коли уж она не спит, приготовит всем нам чай. Мы живём скромно, но честным гостям всегда рады.

Гор Пико, в отличие от сестры, продолжал хмуриться. Некоторое время он помолчал, затем произнёс:

– Молодой человек, примите мою благодарность! И я, и моя сестра очень рады, что наша Нина обрела в Вашем лице защитника. Однако должен ли я понимать, что Вы оказались возле нашего дома не случайно? Я отец и имею право знать.

Нико смело посмотрел в глаза старику и ответил:

– Вы правы. Ноги сами привели меня к вашему дому. Не за наградой я шёл сюда и не за благодарностью, но единственно потому, что хотел снова увидеть Нину. Или хотя бы место, где она живёт.

– А что это за ужасное происшествие у наших ворот, в котором Вы пострадали? Завтра я обязательно принесу жалобу начальнику полиции. Не дело, чтобы спокойная улица превратилась в место, где устраивают жуткие драки.

– Я не пострадал! – вспыхнул от негодования Нико. – Это они пострадали от моей палки…

– Спокойнее, молодой победитель! – сказала недовольно тётушка Тильда. – Иначе повязки съедут с ран, и Вы непременно занесёте туда грязь.

В комнату вошла Нина, держа поднос с красивыми чашками и чайником. Гор Пико, хотя и не принадлежал к знатным особам, любил устраивать трапезы в подражание благородным домам Красного города. Нико поблагодарил тётушку Тильду за заботу, поклонился и приступил к чаепитию, вспоминая правила, усвоенные им в школе Фланка.

– Тем не менее, что́ это было? – повторил вопрос гор Пико.

Нико покосился на Нину, покраснел и сказал:

– Я хотел… Они… Они что-то кричали про врагов короля Виллема. Наверное, думали, что я один из них. Один так и крикнул: «Держите этого зачинщика!»

– Да что же это такое? – всплеснула руками тётушка Тильда. – Слыхано ли, чтобы честных горожан обвиняли в бунте?

– Я шью лучшие сапоги в Красном городе, – недоумённо сказал гор Пико, – сам герцог щеголяет в них. Вы не ошибаетесь?

– Да как же он может ошибаться, когда его так… ну то есть когда он так этих… ну, в общем, вы поняли, – сказала тётушка Тильда.

– Вероятно, кто-то подговорил их напасть на меня, – подумал вслух Нико. – В тени кто-то прятался, наблюдая за всем. Я видел смутный силуэт, но не более того.

– У Вас много врагов? – спросил гор Пико.

– Я продаю свой мёд честно! – со смехом воскликнул юноша. – И ещё никто не пытался обвинить меня в обмане!

Тётушка Тильда искусно перевела разговор с драки у ворот на лесные пасеки Нико, и юноша ещё добрые полчаса рассказывал о жизни пчёл. Опасное происшествие в присутствии Нины быстро вылетело у него из головы. Ему хотелось говорить и говорить, только бы чаепитие не заканчивалось.

Однако тётушка Тильда хорошо знала характер своего брата и не желала испытывать его терпенье. Проследив, чтобы юноша вволю отведал домашних пирожков, дождавшись похвалы – разумеется, вполне заслуженной! – после третьей выпитой чашки она благосклонно кивнула рассказчику и сказала:

– У Вас столько историй, молодой человек! Вы, верно, можете рассказывать их бесконечно…

Нико понял намёк. Однако он тоже был не лыком шит и потому сказал в ответ:

– Ах, достойная госпожа, я бы с удовольствием в какой-нибудь из ближайших дней поведал вам ещё что-нибудь!

Прозвучало это, будто отрывок из благородных книг о героях древности. В конце концов, тётушка Тильда была истинной хозяйкой дома. Да и, честно говоря, она успела почувствовать (пока ещё небольшую) симпатию к неожиданному гостю. А потому достойная горожанка улыбнулась и пригласила юношу заглядывать к ним – как-нибудь по-дружески, будто к старинным знакомым.

– Ведь правда же, брат, это хорошая мысль? – осведомилась она у гора Пико, на что тот кивнул и поднялся со своего места.

Все вместе эти добрые люди проводили Нико до калитки и потом ещё долго смотрели ему вслед.

Придя через день, Нико прихватил с собой корзиночку с лучшим мёдом, который был у него. И пока тётушка и Нина хозяйничали на кухне, он развлекал гора Пико рассказами. Искусный мастер, который шил лучшую обувь в Красном городе, должен был признать, что этот молодой человек – не какой-нибудь ветрогон или самовлюблённый бахвал, а самый что ни на есть знаток своего дела. Задавая юноше разные вопросы (из вполне понятного любопытства, как истинный горожанин и домосед человеку, где только ни бродившему по свету), он получал уверенные и понятные ответы: и как следует искать рои, и как обходиться с собранным мёдом, и где его лучше продавать, и какого характеры люди в тех или иных местах, и чем отличаются одни деревенские праздники от других, и от чего зависит качество медовухи…

Это внушило гору Пико уважение к юноше. Он даже шепнул по секрету сестре, что их новый знакомый – толковый паренёк, хотя иной раз и бывает горяч в суждениях.

Нина же была счастлива.

Она сияющими глазами смотрела на Нико, когда он заглядывал в их домик, и даже осмеливалась задавать ему какой-нибудь вопрос. С каждой новой встречей сердце её билось сильнее. Наконец, она осмелилась украдкой пожать юноше руку на прощанье. Нико, обрадованный этим знаком внимания, невольно задержал ладонь девушки в своей. Нина вздрогнула и замерла, не поднимая глаз.

Сердце Нико забилось в тот момент едва ли не сильнее, чем у неё, потому что смущенье и молчанье Нины всё ему сказали. Он неуклюже наклонился к ней и поцеловал куда-то в лоб, после чего буквально выбежал в калитку и исчез в вечернем сумраке.

А Нина прошла в свою комнату и некоторое время сидела – с горящими от волнения щеками, мечтательно глядя прямо перед собой и ничего не замечая. Она была отчаянно, невероятно, непозволительно счастлива.

Кто знает, как могли бы развиваться события в домике на улице с поэтичным названием Бархатный Бугор, если бы не всё тот же толстенький человечек, устроивший нападение на бортника.

Сначала тётушка Тильда столкнулась по пути на рынок с весьма навязчивой молодой особой, одетой, как девушка из предместий, но изъяснявшейся на удивление чисто. Барышня старательно вставляла в свою речь простонародные словечки, однако звучали они наигранно. Завидев почтенную сестру гора Пико, незнакомка подхватила с земли корзину, в которой у неё лежали какие-то тряпки, и, пристроившись рядом, завела разговор сначала о погоде, затем о рыночных ценах, а потом как бы невзначай посетовала на отсутствие у неё доброй подружки, с которой она могла бы ходить за покупками.

– А что же, ты, девушка, тут совсем одна живёшь? – удивилась тётушка Тильда. – Чьих же ты будешь? Не припомню я тебя.

– Мы недавно перебрались в Красный Город, – весело отвечала незнакомка. – Братья мои дороги мостят, а мне вот приходится по хозяйству управляться.

– Так ведь строят сейчас – в другой стороне, – удивилась тётушка Тильда, – как же ты на нашу улицу попала?

Незнакомка вместо ответа вновь поинтересовалась, не порекомендует ли почтенная жительница ей ровесницу в подруги.

– Мы бы и гуляли вместе, и секретами делились. Сами знаете, как нужна молодой девушке верная товарка!

– Нужна-то нужна, да в товарки не набиваются посередь улицы, – хмыкнула тётушка Тильда. – Темнишь ты что-то, красавица!

На дальнейшие вопросы насторожившаяся тётушка Тильда отвечала сухо и неохотно, и скоро стало ясно, что никакого проку в общении с ней не будет. Тогда незнакомка раздосадовано фыркнула, обозвала почтенную даму тёмной клушей и свернула в первый попавшийся переулок.

Тётушка Тильда, изумлённая незаслуженным оскорблением, растерянно посмотрела в спину невоспитанной особы, задумчиво покачала головой и продолжила путь на рынок. Домашним по своём возвращении она ничего не сказала, однако спустя пару дней уже сама Нина поведала, как к ней и подружке подсела незнакомая женщина, похвалила их наряды и предложила посмотреть красивые шёлковые ткани, которые привозят из западных земель. Она, дескать, не могла пройти мимо, не представив, как бы платья из этих тканей пришлись к лицу молодым девушкам.

– И что же, ткани оказались хорошими? – хмыкнул гор Пико.

– Мы не смотрели, – отозвалась Нина.

– Почему? – удивилась тётушка Тильда.

– Надо было к ней в магазинчик идти, а нам хотелось просто у реки посидеть. Она расстроилась, ну да что же…

– Странно, – сказал гор Пико. – Сестрица, ты не находишь, что никогда в нашем городе почтенные купцы не бегали вот так по улицам и не приставали к горожанам?

А тут ещё и соседи шепнули кое-что. Якобы кто-то выспрашивал у них про порядки в доме гора Пико. И не случается ли таких дней, чтобы Нина одна оставалась.

– Очень мне всё это не по душе, – заявил гор Пико, знакомый со нравами королевского двора и знавший чуть более, чем его домашние, о проделках знатной молодёжи. – Нина наша приглянулась кому-то, так что жди беды.

– А нельзя ли тебе, братец, помощи попросить? – спросила тётушка Тильда. – Не зря же люди к тебе в очередь выстраиваются за лучшими сапогами в столице!

– Да у кого просить? – воскликнул честный гор Пико. – Не ровен час, он же злодеем и окажется. Пообещает помощь, а сам потом…

Тётушка Тильда всплеснула руками и задумалась.

– Может быть, всё не так ужасно? – спросила Нина, присутствовавшая при этом совете.

То, что её отец и тётка промолчали, убедило её лучше всех возможных слов.

– Что же делать? Вечно сидеть взаперти, будто заколдованной принцессе? Да только у нас дракона нет, который бы охранял от непрошенных гостей.

Тётушка Тильда внимательно посмотрела на племянницу.

– Нет дракона? А что бы ты сказала о молодом человеке, который спас тебя?

Нина едва заметно покраснела.

– Нико… он очень вежлив и почтителен со мной. Я не знаю, милая тётушка, что мне сказать…

– Больше и не надо ничего говорить, – задумчиво сказала почтенная дама. – Кажется, брат, я нашла выход.

Спустя пару дней жители Бархатного Бугра наслаждались весёлым колокольчиком, привязанным к повозке бортника, заглянувшего в их края.

– Лучший мёд на всём белом свете! – жизнерадостно покрикивал Нико, а его лошадка согласно кивала своей головой и неторопливо шла от дома к дому. – Налетай! Недорого! Только сегодня!

Тем, кто выглядывал на улицу, Нико предлагал испробовать своего товара. И никто не оказывался разочарованным. Да и цену продавец не заламывал, как иные на городском рынке. Кому меру, кому две – мёд расходился с лёгкостью.

Выглянула и тётушка Тильда. Уж она-то точно знала, что мёд замечательный, а потому спросила у бортника сразу целый бочонок. Пришлось продавцу задержаться у знакомого домика: пока товар спустишь из повозки на землю да в дом закатишь, не минута пройдёт. Хотя что на выгодную продажу жаловаться! Летние месяцы весь год бортника кормят.