Текст книги "Заступники земли русской"

СЛЕТАЕТСЯ ВОРОНЬЕ

Болеслав Польский, или Болеслав Храбрый, как называли его льстивые летописцы, пировал со своей дружиной, когда со двора донеслись возбужденные голоса и в гридницу ворвался Святополк.

Одежда беглеца была в пыли, на лице – брызги грязи. Даже здесь, в Болеславовых хоромах, он суетливо озирался, словно мерещились ему за спиной настигающие конники Ярослава.

Бросившись к тестю, Святополк упал на одно колено. Кубок в руках Болеслава дрогнул. Венгерское вино плеснуло на скатерть. Умные медвежьи глазки властителя Польши хмуро буравили зятя: понимал Болеслав, не в гости тот пожаловал.

– Я разбит! – хрипло сказал Святополк. – Дай мне войско: хочу снова идти на Русь!

Болеслав сощурился. Он никогда не забывал о богатых русских землях. Часто думал: какую добычу можно было бы захватить, представься только случай! Однако пока был жив старый князь Владимир, нападать на Русь Болеслав не решался. Теперь дело другое: Русская земля ослаблена усобицами, Ярослав, хоть и разбил Святополка, не укрепился еще на киевском столе. Момент для нападения самый подходящий, едва ли когда-нибудь представится лучший.

– Если дам я тебе свою дружину, что обещаешь ты мне взамен? – делая вид, что колеблется, поинтересовался король польский.

– Все, что пожелаешь! Шкуры, мед, воск, золото – все, чем богата Русская земля. А еще я обещаю тебе, что обращу народ свой в католичество, сделаю русичей верными слугами Польши и папы римского! – горячо воскликнул Святополк.

Он почти не задумывался, какие давал клятвы, – желал лишь сквитаться с Ярославом.

Болеслав все медлил, сверля зятя маленькими глазками.

– Так ты дашь дружину? – потеряв терпение, воскликнул Святополк.

Спинка резного кресла, на котором сидел король польский, скрипнула, когда он резко откинулся назад.

– Отдохни с дороги, зятек! Всему свой черед!.. Скоро мы с тобой пойдем на Русь, да только прежде напустим на Ярослава печенегов. Пускай измотают печенеги дружину его.

Вскоре, сдержав свое обещание, Болеслав подговорил печенегов идти на Русь. Злая сеча шла вокруг самого Киева, дважды печенеги даже врывались в городские стены. Еле-еле к вечеру дружине Ярослава удалось одолеть кочевников, с гиканьем откатившихся назад в степи.

Понимая, кто истинный виновник этого нападения, Ярослав заключил военный союз с немецким императором Генрихом Вторым и пошел осаждать город Брест в Польше. Однако осада эта была неудачна, и ее пришлось снять. А вскоре, получив от Болеслава дары, хитрый Генрих заключил с поляками мир и стал подговаривать их идти против русских.

– Все вместе мы раздавим гордых русичей! Они есть никто как варвары, – рассматривая приведенных ему в подарок коней, напыщенно сказал Генрих польскому послу.

Получив такой ответ от Генриха, Болеслав ухмыльнулся в сивые усы.

– Отлично! Скоро русские земли будут моими... Ах, прости, зятек, оговорился – я хотел сказать: твоими, – обратился он к Святополку.

Святополк хмуро промолчал. Конечно же, он понимал, что никакая это не оговорка. Болеслав не собирался возвращать ему русские города. Ну да что оставалось делать Святополку, кроме как смириться?

Раз шагнув на путь предательства, уже нельзя свернуть в сторону. Вот оно – проклятье Иуды.

ПОЛЬСКОЕ ЯРМО

В 1017 году Болеслав со Святополком выступили в поход на Русь, усилив себя немцами, венграми и печенегами. Точно огромная змея, крадущаяся к гнезду с птенцами, ползла по извилистым дорогам неприятельская рать.

Получив от гонца известие о нападении Болеслава, Ярослав спешно собрал свою дружину и, усилив ее ополченцами, вышел навстречу врагу.

Войска сошлись на реке Западный Буг, отделяющей польские владения от русских. Растянувшись вдоль берега, Ярославовы ратники, одетые в простые доспехи, с любопытством смотрели на расфранченных ляхов, массивных, тяжеловооруженных немцев и поджарых печенегов, замерших в седлах с высокими луками.

– Дядька Гаврила, а дядька Гаврила! Гля сколько их: точно комарья налетело! – изумленно воскликнул Кузька, один из княжьих отроков.

– Смотри, как бы не покусало нас это комарье! – хмуро отвечал умудренный опытом дружинник.

Ярослав смотрел на польский берег с крутого склона, выискивая глазами Святополка. «Как мог брат мой привести на Русь это войско? Неужели не дрогнуло у него сердце? Не только братию родную извел он, хочет теперь извести и народ наш», – думал Ярослав.

Святополка Ярослав так и не обнаружил: слишком много воинов скопилось на другом берегу Буга. Зато кто-то из печенегов узнал русского князя, и сразу несколько стрел вонзились в берег у ног его коня.

Презрительно взглянув на черное оперенье стрел, Ярослав махнул рукой, дав Будыю знак начинать.

Воевода Ярослава Будый, ездя по берегу, стал смеяться над Болеславом. Делал он это затем, чтобы заставить поляков напасть первыми. Иного выхода у русичей не оставалось: слишком велико было неприятельское войско.

– Жирный плут! Мало тебе своих богатств? Вот подожди! Проткнем мы спицею толстое твое брюхо! – кричал Будый.

Ветер был с русской стороны. Слова Будыя и хохот Ярославовой дружины далеко разносились по неприятельскому берегу. Долетели они и до самого Болеслава.

Не стерпев Будыевой брани, Болеслав гневно крикнул своей дружине:

– Почто молчите? Не слышите, как меня поносят? Если это вам ничего, то я один погибну!

И, хлестнув нагайкой коня, Болеслав бесстрашно бросился в воду. Его дружина последовала за своим королем. Почти сразу печенеги и немцы переправились по броду, найденному выше по течению. Тяжко пришлось русичам, на которых навалилась такая огромная сила.

Вот зарублен мечом отрок Кузька, к которому свесился с седла дюжий поляк. Не успел Кузька даже воскликнуть: «Дядька Гаврила!»

– Эх, отроче, не уберег ты себя!

Увидев, что стало с отроком, застонал Гаврила и, бросившись к поляку, совсем было поднял его на копье, да пронзила горло старого дружинника печенежская стрела.

Отважно сражались русичи, да только слишком велика была неприятельская рать. Как скошенные колосья, полегли киевские дружинники и ополченцы на бранном поле.

– Что сотворилось! Неужто погибель пришла на Русскую землю? Коли так, лягу и я рядом с моим войском! – воскликнул Ярослав, наблюдавший за битвой с холма.

Хотел уже князь устремиться навстречу врагам на верную смерть, да перехватил повод его лошади верный дружинник Вячко.

– Крепись, княже! Не мертвый – живой нужен ты Руси! Не оскудела еще земля наша – есть на кого нам опереться.

Здравые слова простого дружинника образумили Ярослава. Повернув коня, он в последний раз бросил взгляд на бранное поле, усеянное телами храброй его рати, и с тяжким сердцем поскакал прочь.

– Поеду в Великий Новгород! Только на Новгород может теперь опереться Русь!

«НЕ ТОГО ЛИ ТЫ ХОТЕЛ, ЗЯТЕК?»

Разбив дружину Ярослава на реке Западный Буг, Болеслав Польский с немцами и печенегами осадил Киев. Запылали пригороды. Кольцо осады сомкнулось вокруг городских стен.

Бывшие в Болеславовом войске латинские попы морщились, глядя с холма, как золотятся на солнце кресты православных храмов.

– Пся крев, прости нам Господи сию хулу! Упорные еретики! Да поможет нам апостол Павел привести их в лоно католической церкви! – говорили они Болеславу.

Зная, что киевляне будут отчаянно сопротивляться, Болеслав не спешил со штурмом: хотел прежде измотать русичей голодом. До середины августа простоял он под Киевом, пируя под его стенами, в то время как в городе у кормящих матерей от голода пропадало уже молоко, а мужи едва способны были натянуть тугую тетиву лука.

Наконец 14 августа Болеслав пошел на штурм и через несколько часов въехал в город победителем, театрально сделав мечом зарубку на киевских воротах.

– Да будет это новая граница владений моих! – воскликнул он.

Святополк, ехавший рядом с тестем, скривился как от зубной боли.

По-хозяйски расположившись в Киеве, поляки начали грабить церкви и дома богатых горожан. Болеслав поселился в Детинце – исконном жилище русских князей. Застав в Киеве мачеху, жену и сестер Ярослава, он одну из них – Мстиславу, за которую прежде сватался, но получил отказ, взял себе в наложницы.

Заплакала Русь под польской пятой. Ухмылялись чванные ляхи, отбирали у крестьян и горожан последнее, убивая непокорных. Зашныряли по площадям католические попы, призывая переходить в их веру.

– Кто перейдет в католичество – двор того не будет разграблен! – обещали они, да только мало кто поддавался на их посулы.

– Коли была бы вера ваша справедлива, не поступали бы вы столь богопротивно. Видим мы ныне, какие вы христиане. Предавайте огню наши дворы, если угодно вам то, но души свои не отдадим, – с достоинством отвечали киевляне, заставляя латинских попов желтеть от злости.

Тем временем уверенный в своих силах польский король отпустил часть своих дружин домой, а другую часть рассредоточил по русским городам «для кормления», иными словами «для грабежа».

Чаша терпения русичей переполнилась. Разом поднявшись, стали они избивать поляков, нападая на их разрозненные отряды, шнырявшие повсюду в поисках поживы.

Войско Болеслава, некогда грозное, стало таять на глазах. Одни обретали бесславный конец, застигнутые врасплох негодующими русичами, другие думали лишь о том, как уберечь уже награбленные богатства.

Видя, что обстоятельства обернулись не к его пользе, хитрый Болеслав предпочел убраться из Киева подобру-поздорову. Напоследок он окончательно разграбил город, забрал с собой все княжеское и церковное имущество, сестер Ярослава Мстиславу и Предславу, его бояр и множество пленных и с этой великой добычей отбыл в Польшу.

– Не того ли ты хотел, зятек? Оставляю тебе город. Вот и княжь теперь во славу, – насмешливо обратился Болеслав к провожавшему его Святополку.

«МОЛИТВОЙ ПОМОГИТЕ МНЕ...»

Ярослав не ошибся, рассчитывая на поддержку новгородцев. Радушно встретили они своего любимого князя. Желая показать Ярославу верность свою, изрубили новгородцы княжеские ладьи, на которых мог уплыть он к варягам.

Вновь загудел вечевой колокол. Весь народ новгородский от мала до велика стекся на Ярославов двор увидеть своего князя. Радовались новгородцы, что уцелел он в жестокой сече.

– Отец мой Добрыня верный был сподвижник отцу твоему князю Владимиру Святославичу. Это он первым рубил языческих истуканов и сбрасывал в Днепр золотоусого Перуна. Он же крестил и Великий Новгород. Поют о нем дружинные певцы, называют его богатырем, хранителем земли Русской, – сказал Ярославу новгородский посадник Константин.

– Ведаю я об отце твоем, – кивнул Ярослав.

– Не отпустим князя за море! Станем за него все как один! Хотим биться с Болеславом и Святополком! Правду ли говорю я, новгородцы? – крикнул зычно Константин в толпу.

– Правду, посадник! Поможем Ярославу! Не оставим тебя, княже! – загудели в толпе.

Тут же на вече новгородцы порешили собирать деньги на войну со Святополком. Деньги это были немалые. С простого человека брали по четыре куны, со старост по десять гривен, с бояр по восемнадцать гривен.

На деньги эти новгородцы вооружились, собрали большое войско и, взяв в помощь себе варягов, пошли на Киев. Узнав от лазутчика о приближении брата, Святополк Окаянный побежал к печенегам и посулами золота привел с собой огромную рать.

«Возьму себе победу печенежскими руками!» – мыслил Святополк.

Промыслом Божьим случилось так, что оба войска встретились на реке Альте близ того места, где злодейски убит был князь Борис. Узнав о том, помрачнел Святополк, ибо увидел в этом дурное для себя знамение.

– Что ж в том? – успокаивая себя, сказал он. – Здесь убили по приказу моему Бориса, здесь убью я и Ярослава.

«Братья мои! Если далеки вы от меня телом, то молитвой помогите мне на этого гордого и супротивного убийцу!» – молился перед боем Ярослав.

Наутро обе рати сошлись в поле. Сеча была страшная. «Никогда прежде не было на Руси сечи столь злой. Текла кровь по долинам реками», – говорили после летописцы. Трижды сходились биться обе рати. В страшной тесноте рубились, кололи друг друга мечами, схватываясь руками. Раненые задыхались под грудой мертвых тел.

Наконец к вечеру Ярослав разбил печенегов. Святополк Окаянный так поражен был ужасом, что отнялись у него руки и ноги. Верные телохранители везли его на носилках, прикрепленных между двумя конями.

– О бегите, бегите! Догоняют нас! – кричал Святополк немеющим от страха языком.

Все чудилось ему, что, окруженные золотистым сиянием, преследуют его на белых конях убиенные им братья Глеб и Борис.

В ужасе проскакал Святополк всю Польскую землю и бесславно сгинул в лесах между ляхами и чехами. Так, навеки запятнав позором свое имя, нашел свой конец братоубийца Святополк Окаянный.

МСТИСЛАВ УДАЛОЙ

Вновь щедро отблагодарив новгородцев, Ярослав сел на стол в Киеве и занялся справедливым устройством Русской земли, разоренной Болеславом и Святополком.

Боголюбивый князь мечтал о мире, дабы не пришлось ему больше проливать ничью кровь, однако Господь распорядился иначе. В 1020 году племянник Ярослава князь полоцкий Бречислав напал внезапно на Новгород, ограбил город и, полонив множество жителей, с богатой добычей пошел назад в землю полоцкую.

Узнав о том, Ярослав пришел в великий гнев.

– Доколе мы, русские князья, разорять будем волости друг друга, неся смерть своим же братьям? – воскликнул он.

Собрав рать, Ярослав совершил на Бречислава поход, достойный лучших походов деда своего Святослава. С поражающей воображение стремительностью всего за семь дней проделал он семьсот верст от Киева до речки Судомы и, напав на Бречислава, отбил у него новгородский полон. Устыженный Бречислав просил дядю о мире.

Обрадованный Ярослав обнял и поцеловал племянника.

– Да будет мир меж нами и впредь никакого раздора! – сказал он Бречиславу и, примирившись с ним, великодушно прибавил к владениям его две волости.

Через два года после этих событий пришлось отважному Ярославу выдержать намного более упорную борьбу с единокровным своим братом Мстиславом, бывшим, как и он, сыном князя Владимира и Рогнеды.

Борьба эта была тем досаднее, что, как и Ярослав, Мстислав был надежной опорой Русской земли. Богатырь по природе, черный волосом, светлый лицом, милостивый в княжении и суровый в брани, Мстислав ни в чем не ведал страха. Недаром называли его Мстиславом Удалым. Яростный и решительный в бою, больше всего любил Мстислав свою дружину и, постоянно находясь в воинских походах, немало сделал добра для Руси.

Получив от отца своего Владимира в удел далекую Тмутаракань, Мстислав вскоре, сражаясь с воинственными своими соседями, расширил свои владения.

В 1016 году, помогая грекам, он окончательно разрушил Хазарское царство – оплот коварных иудеев, скупавших за бесценок русских пленников и продававших их на невольничьих рынках Турции, Грузии, Ирана.

Разбив хазар, Мстислав пленил хазарского кагана. Хазарскому царству нанесен был мощный удар, от которого ему никогда не суждено было оправиться. Сокрушив одного грозного соседа, Мстислав покорил и другого, а именно касогов.

Случилось это так.

Когда Мстислав и его дружина сошлись с касожскими полками, вперед полков вышел их князь Редедя. Был он дебел телом и богатырски сложен, походя косматостью своей и мощью на медведя.

– Мстислав, зачем будем мы губить наши дружины? – прорычал Редедя. – Лучше давай сойдемся с тобой в честном поединке. Коли ты победишь, возьмешь мой удел, жену мою и детей моих. Если же случится, что я одолею, то возьму все твое.

Дрогнуло на миг сердце у Мстислава: слишком уж велик был касожский князь, но отказаться от боя, посрамив себя перед дружиной, он не мог.

– Будь по сказанному тобой! – ответил он Редеде и, обнажив оружие, вышел против него.

– Э нет! Положи меч, Мстислав! Не оружием будем мы сражаться, а борьбой! – добавил Редедя, рассчитывавший на мощь своих медвежьих объятий.

И на это пришлось согласиться Мстиславу, хоть и был он намного меньше своего противника.

Крепко схватились Мстислав и Редедя: точно две скалы сошлись. Обхватили они друг друга мощными руками. Трещали у Мстислава ребра: без жалости давил его Редедя. Стал изнемогать русский князь, запрыгали у него перед глазами черные точки. Понял он, что одолеет его сейчас Редедя, и взмолился Пресвятой Богородице: «Пресвятая Богородица, не оставь меня! Если одолею, построю церковь во имя Твое!»

Едва вымолвил, разжались вдруг объятия у Редеди. В тот же миг ударил его Мстислав о землю и вышиб из него дух.

Дальше все было по уговору. Присоединил Мстислав землю касогов к своей земле и, наложив на нее дань, вернулся в Тмутаракань. Здесь, в княжестве своем, вспомнил Мстислав об обете, который дал он Богородице, и построил обещанную ей церковь.

Покорив касогов, захотел Мстислав получить и волости своих убиенных братьев и, собрав большую рать, вторгся в 1023 году в русские пределы. Ярослав, не желавший войны с братом, послал к нему гонца с грамотой:

«Брат Мстислав, от одной мы с тобой матери, от одного отца. Не хочу биться с тобой. Хочу жить в мире и братской любви. Возьми, если хочешь, Муром и владей им».

Однако дело зашло уже далеко. Мстиславу мало показалось одного Мурома и, не прислушавшись к словам брата, он продолжил свой поход. Делать нечего: пришлось Ярославу вновь ехать в Новгород собирать рати. Тем временем Мстислав подошел к Киеву, но жители, затворившись, не пустили его.

– Не хотим тебя. Наш князь Ярослав! – послали они сказать ему.

Не желая восстанавливать против себя киевлян, Мстислав снял осаду и сел в Чернигове.

Рати у Ярослава были уже собраны, но он все медлил идти на брата, надеясь, что Мстислав одумается. К тому же новая забота земли Русской мешала ему покинуть северные земли.

ВОЛХВЫ

В суздальской стороне случился страшный голод, вызванный несколькими неурожайными годами подряд. Скот весь пал, хлеб не уродился, и люди, страдая, гибли тысячами. А тут еще уцелевшие со времен язычества волхвы, таившиеся в лесных своих капищах, стали мутить народ.

– Все ваши беды оттого, что забыли вы прежних богов. Не надо было слушаться князей и принимать христианство! За то и мстят теперь старые боги! Все перемрете до единого, никто не спасется! – говорили волхвы испуганным людям.

– Что сделать нам, чтобы уцелеть? – спрашивали волхвов отчаявшиеся суздальцы.

– Убивайте старых людей, не кормите их напрасно! От них все беды! Принесите всех стариков в жертву языческим богам, а те взамен пошлют вам урожай! – подучивали их волхвы.

Кровожадный этот совет разнесся по всей земле суздальской. Взбунтовалась земля. То там, то здесь находили убитых стариков.

Узнав об этом, поспешил Ярослав на помощь к взволнованному люду.

– Что делаете вы? Опомнитесь! Кого убиваете: матерей, отцов ваших? По грехам нашим наводит Бог на землю бедствия, и не стариков то вина.

Узнав, что виновники того помутнения разума волхвы, Ярослав одних казнил, других велел заточить в темницу. Кроме того, он направил по Волге челны, приказав казначеям своим закупить хлеб у камских болгар и доставить его в суздальскую землю. Так и было сделано. Когда прибыл хлеб, голод прекратился, и успокоенный народ возблагодарил Бога, пославшего им такого князя.

«САДИСЬ В КИЕВЕ, ТЫ СТАРЕЙШИЙ БРАТ»

В скором времени из Скандинавии прибыл большой отряд варягов под началом воеводы Якуна Слепого и слился с ратями Ярослава. Теперь у князя было довольно сил, чтобы идти на Мстислава.

Полки братьев сошлись близ города Листвена, что к северу от Чернигова. Еще с вечера построили они свои войска. Ночью началась ужасная гроза. Сверкали молнии и сплошной дождь заливал землю. Он был таким сильным, что стрелы соскальзывали с отсыревшей тетивы, а кони спотыкались на мокрой траве. Не дожидаясь утра, обе рати вступили в страшную сечу и секлись при вспышках молний.

Утром Мстислав ударил со своей дружиной на варягов и разбил их совершенно. Варяги побежали в беспорядке. Слепой Якун потерял даже золотую повязку с глаз, над чем особенно насмехались русские летописцы. Ярослав тоже вынужден был отступить и вернуться в Новгород для сбора нового войска.

Одумавшийся Мстислав послал ему вслед гонца с грамотой:

«Ярославе! Полно нам проливать кровь друг друга на радость недругам земли нашей. Садись в своем Киеве, ты старейший брат, а мне будет эта черниговская сторона».

Поразмыслив, Ярослав согласился. Вскоре оба брата съехались у Городца близ Киева и, обнявшись после многолетней разлуки, разделили русскую землю по Днепру.

Странно было умудренным жизнью мужам, с первыми седыми нитями в бородах и на висках, смотреть друг на друга, узнавая в суровых лицах прежние детские черты.

– Брат Ярослав! Возьму я себе восточную часть со столом в Чернигове, а ты возьми западную, с Киевом! И да станет Днепр нашей границей! – сказал на пиру Мстислав.

– Быть по сему! С той поры пребудет промеж нами любовь, и станем мы выступать воедино против любого врага земли нашей, – добавил Ярослав.

О времени том летописец говорит с гордостью:

«И стали они жить мирно и братолюбиво, перестала усобица и мятеж, и была тишина великая в земле».