Текст книги "Сокровище Сивояры"

Тит с готовностью хлопнул его по ладони. Ему ужасно нравилось спорить со взрослым парнем. Целую минуту он простоял спокойно. И ещё минуту, и ещё.

– Ты выиграл!.. И опять выиграл! И снова выиграл! Ну что за жук этот парень! – то и дело доносилось до слуха Евы, после чего крайне довольный Тит, расплачиваясь, хлопал стожара по руке. В момент хлопка стожару передавалась магия.

– Перестань грабить детей! – потребовала Ева.

– Разве я виноват, что он постоянно выигрывает и ему приходится меня утешать? – удивился Тит. – Давай пятюню, братан!

Хлоп! – и ещё двадцать магров перекочевали к стожару.

Мальвина с Пьеро подозвали Еву с Филатом и устроили военный совет.

– Надо найти гобелен! – сказала Мальвина. – Если он ещё в библиотеке.

– Может, пошлём макси-фейсов взглянуть сверху? – предложил Филат.

– Посмотреть сверху мы и без них сможем!

Мальвина хлопнула в ладоши. Послышался звук прокручивающихся металлических колёс. Ева увидела люльку вроде малярной, которая спускалась сверху на четырёх канатах. Они прыгнули в люльку, и скрипучие канаты протянули их наверх.

Макси-фейсы летели рядом и тащили за собой упитанного Тита. Ева заметила, что и комарики в меру сил помогают его тащить, а вот цокотухи явно халтурят. Не говоря уж о пауках, которые, впав в явное мародёрство, тырили отовсюду магию не хуже Филата.

Люлька, поскрипывая, поднималась вдоль стеллажей. Мимо проплывали книжные корешки, сочащиеся вербальной магией. Ева, как человек восприимчивый к бациллам вдохновения, не удержалась и провела по корешкам ладонью. А один из фолиантов даже попыталась вытащить с полки, не заметив, что он прикован тонкой золотой цепочкой. Плохо закреплённый стеллаж опасно накренился, и на них дождём посыпались книги. Толстый том в зелёном переплёте тюкнул по макушке не успевшего увернуться Пьеро. Он вскинул руки и картинно осел к ногам Мальвины. Мальвина бросилась его поднимать. Пьеро был в сознании. Он сидел, смотрел на Мальвину и как-то странно улыбался.

– Ты чья, женщина?.. Чьё копьё ты носишь? – произнёс он, ковыряясь пальцем в зубах, словно между ними застряло мясо. – Иди сюда! Вместе поджарим оленя! И все тогда увидят, что ты новая любимая жена Пьера РРо! У нас родится много сильных воинов! Мы нападём на соседнее племя и украдём для них много жён!

– Ты что, больной?! – испуганно спросила Мальвина.

Лицо Пьеро перекосилось от гнева:

– Ты с кем говоришь, женщина?! Пьер РРо – вождь и сильномогучий воин!

Первым догадался, в чём дело, Филат. Он наклонился и поднял растрёпанный томик, приложивший Пьеро по макушке. На корешке красовалась надпись «Энциклопедия Рокового Мужчинства».

– Ты это специально? Нарочно его этим шарахнула? – шёпотом спросила Мальвина у Евы.

– Да нет, конечно! Но как смешно вышло! Ты же сама этого хотела! – заявила Ева.

– Я?! – растерялась Мальвина. – Чего?

– Ну, чтобы он был решительнее!

Пролистав томик, Филат убедился, что его страницы совершенно чистые. Ни буквы, ни руны. Это означало, что всё роковое мужчинство до капли перешло в бедного рифмомага.

– Это теперь надолго! – сказал Филат. – Вся магия теперь в нём сидит!.. Ну-ка, проверим! – Экспериментируя, Филат поднял книжку и легонько тюкнул ею по лбу сильномогучего воина Пьера РРо.

Грозный вождь перестал скрежетать зубами. Его лицо стало более осмысленным. Но опять он смотрел только на Мальвину:

– Кто обижает тебя, милая поселянка? Эти крошечные ножки достойны бальных туфелек!.. А это кто? – Пьеро заметил Филата. В глазах его вспыхнул огонь. Рука скользнула к поясу, отыскивая шпагу. – Что он тут делает? Соперник? Надеюсь, я говорю с благородным человеком? Двум достойным молодым дворянам всегда есть что сказать друг другу на рассвете в Булонском саду!

– Ясельный хмырь!.. Обязательно скажем!.. Ой! Что за птичка там летит? – воскликнул Филат, показав на что-то за его спиной.

Наивный Пьеро повернулся, и Филат коварно хлопнул достойного молодого дворянина томиком по макушке. У того опять что-то перещёлкнуло в сознании: про дуэль он мгновенно забыл, зато настроился на романтичный лад.

– Сударыня! – начал он, опускаясь перед Мальвиной на колено. – Позволю себе быть кратким! В голубых озёрах ваших глаз я вижу отсветы своего одиночества! Ваши волосы – водопад, низвергающийся с высот горы Джомолунгмы в печальную долину моей жизни. Ваши руки – гибкие и чудесные лианы, покрытые душистыми цветами. Ваш нос… – короткая задумчивая пауза, – прекрасен.

Ева оценила ёмкость этого сравнения, ибо нос ни с чем нельзя сравнить, чтобы это не выглядело по-идиотски.

Пока его не вызвали на очередную дуэль, Филат перебрался с люльки на сваренную из металлических труб обзорную вышку, крепящуюся к потолку. Ева последовала за Филатом. Во все стороны тянулись стеллажи, уходящие в бесконечность. Филат зорко всматривался в промежутки между рядами. Ева понятия не имела, что он надеется найти. Сама она просто глазела по сторонам, ничего особенно не высматривая.

Но именно она первой увидела этот луч. Он был голубовато-белым и бил снизу вверх, словно между стеллажами был спрятан прожектор. Ева нерешительно показала его Филату. Тот взглянул, но не особо внимательно. Его больше интересовали дерущиеся книги, огромная куча которых копошилась в отдалении. Бесхозной магии там было явно завались.

– Давай посмотрим, чего там! – просительно сказала Ева, показывая на голубоватое сияние.

– Тебе интересно, ты и посмотри!.. – легко отказался Филат, по-прежнему интересовавшийся только дерущимися книгами.

– Мне одной страшно!

– Возьми фейсов и пугайся вместе с ними! Когда будет совсем туго, попроси Тита поработать головой! Только ни в коем случае не думать! Именно поработать! – посоветовал стожар.

Макси-фейсы немедленно согласились отправиться вместе с Евой. Они даже вызвались спустить её вниз. Ева усомнилась, справятся ли они, но Задора уже нежно подтолкнула её стволами пулемага. Метра три Ева пролетела кувырком. Вся жизнь у неё перед глазами не пронеслась, но чувств было испытано много. Потом что-то резко дёрнуло её вверх, и перед тем как шлёпнуться на плиты пола, она немного замедлилась.

– Ай! – сказала Ева. – Я жива… кажется…

– Точняк, Ниська! Получилось! – сказала Задора сестре.

Ниська, тащившая Еву вместе с сестрой, цыкнула в дыр– ку переднего зуба.

– То есть вы не знали, разобьюсь я или нет? – мрачно уточнила Ева.

– Агасики! – признала Задора. – Но ты не боись! Стала бы зомбиком! Мы бы всё равно с тобой дружили!

Ева молча поднялась и пошла между стеллажами туда, откуда сверху видела сияние. Задора, заработав крылышками, догнала её:

– Погоди! Нацепи вот это! А то и правда станешь зомбиком!

Из кармана комбинезона она достала жёлтые очки, подула на них, увеличивая, и очки сами вспрыгнули Еве на нос. Мир сразу стал ярче и радостнее. Ева увидела множество магических ловушек, сплетённых из едва видимых лучей. Некоторые были как паутина, затягивающая проходы между стеллажами. Другие – как колодцы-спирали. Третьи напоминали вращающиеся шестерни. Четвёртые смахивали на шары перекати-поля, странствующие между стеллажами и проверяющие все уголки, где можно было притаиться.

Уворачиваясь от перекати-поля, минуя паутины и стараясь не угодить в спирали, Ева прокладывала путь к сиянию. Тоннельсоны летели метра на два выше, таща с собой Тита. С защитной магией они расправлялись своеобразно: Задора разносила её из пулемага. Никакая тонкая охранная магия не способна выдержать очереди чистейшего рыжья.

– Ну и куда нам? – крикнула сверху Задора.

– Куда-то туда! Но стеллаж мешает! – отозвалась Ева, пытаясь отыскать проход.

Лучше б она этого не говорила. Ниська подняла свой обрез и бабахнула разом из двух стволов. Стеллаж едва не подлетел в воздух, и в нём образовалась здоровенная арка. Перепуганные книги метнулись в разные стороны.

Ева подумала, что эта маньячная девчонка с огрызками косичек покруче старушки из анекдота, которая, защищая своего попугайчика от соседского кота, с перепугу три раза выстрелила в него из дробовика. Ни кота, ни попугая – только оглохшая старушка с дымящимся дробовиком.

– Предупреждать надо, мелочь! Я уши не заткнула! – возмутилась Задора, награждая сестру щелбаном, а брата, чтобы не завидовал, подзатыльником.

Пока макси-фейсы разбирались между собой, Ева шагнула в арку. Шагах в десяти посреди прохода в воздухе висел гобелен, изображающий средневековую конюшню. Королевскую – что подчёркивалось гербом с короной. Из денников в проход торчали многочисленные конские морды. Все изображения на гобелене двигались. Конюхи приводили лошадей, чистили их и седлали. Шла куда-то розовощёкая повариха, помахивающая курицей, которую держала за ноги.

Вспомнив про единорога, который должен был быть на холме, Ева принялась искать холм. Однако от холма уцелело только основание – вся его верхняя часть вместе с единорогом была грубо отрезана. Кроме того, на стене конюшни, на которой в ряд висели арапники, сёдла, потники и бляшки для украшения коней, зияла дыра. Конюхи косились на дыру с ужасом. Для двухмерных людей дыра – препятствие, которое нельзя обойти. На полу валялся кривой садовый нож, которым орудовал злоумышленник.

За спиной у Евы послышался писк. В магической паутине, хорошо заметной сквозь жёлтые очки, копошилась толстая особа. Размером она была примерно с Тоннельсонов. Существо это явно можно было отнести к сказочникам. Ноги короткие, ручки длинные. Тело в форме капли. Глаза выпуклые, вытаращенные. Нос большой, сизый. В лохматые волосы вплетён цветок кувшинки. Пальцы на ногах – длинные и цепкие. А ещё особа была вся скользкая, будто чем-то вымазанная. Там, где её ноги касались пола, натекла лужа слизи.

Особа пристально смотрела на Еву, и от её взгляда у Евы закружилась голова. В мыслях началась путаница. Вспомнив, что нельзя смотреть в глаза нежити, она с трудом отвернулась, ощутив боль, будто кто-то обжёг глаза. Запутавшаяся в паутине особа гневно зашипела. Зубы у неё были пильчатые, с кучей мелких и крупных зазубрин.

– Хорошшшшая девоч-ч-ч-чка!.. Ты ведь заурядка, не маг-г? Отпусссти меня! Сссделай доброе д-дело – или хххуже будет! Я шшшшла по своим делам – и меня запутали!

Ева осталась на месте. Это было сложно. Неведомая сила буквально влекла её к паутине, заставляя повиноваться.

– Отпуссти меня! Отпуссти! Я бедная… я ссссстарая… у меня болит ножжжка! Я поранилассссь!

Ева взглянула на её ногу и убедилась, что рана действительно имеется. Только текла из неё не кровь, а густая слизь. Та самая, что была на полу. Когда Ева видела раненое существо – кем бы оно ни было, – она забывала обо всём. Она сама не знала, почему так происходит. Кому-то было плохо. Кто-то нуждался в её помощи. Просил он о ней или нет – не важно. Когда спасаешь дикое животное – оно всегда царапается и кусается. Это потому, что оно не ждёт от тебя добра. Ему страшно. Но тебе страшно быть не должно. Ты помогаешь.

Ева твёрдо взглянула в глаза шипящей сказочницы – и на этот раз никакой щекотки в мыслях не ощутила. Напротив, это сказочница смущённо отвела взгляд. Ещё через секунду Ева была рядом с паутиной. Присела. Осмотрела рану – та была не особенно серьёзной, но болезненной. Паутина же, попавшая в рану, действовала как леска, прорезая её и растравливая. Ева проверила, как паутина крепится к стеллажам – ага, оборвать нужно тут и тут!

Сказочница как-то сразу поняла, что Ева собирается сделать:

– Не надо! Зааалипнешшшь сама! Руками не прикасссайся! Запутаешшшься! Воззьми вон ту жжжжёлтую книжжку! Она тебе поможжжет! – быстро подсказала она.

Слушаясь её, Ева вытащила со стеллажа книжку «Птицы Юга Магороссии». Книга вырвалась из рук и превратилась в хищную птицу с загнутым клювом, которая вопросительно уставилась на Еву.

– Перекуси паутинки! – попросила Ева.

Птица направилась к паутине и мощным клювом перекусила места креплений магии. Затем с непонятными намерениями устремилась к Еве.

– Чего ты такой сердитый? Кто ты у нас? А, болотный лунь! Отряд соколообразные, семейство ястребиные! – радостно воскликнула Ева.

Хищная птица, почти доковылявшая до Евы, подпрыгнула и превратилась в книгу. Скользкая особа смотрела на Еву, приоткрыв рот. Попутно она не забывала выпутываться из паутины, которая теперь сильно провисла. Скатав паутину в комок магии, особа коснулась браслета на своём запястье, в котором магия мгновенно и исчезла. Ева подумала, что эта тётенька вроде стожара: ни одного капа не упустит.

– Стой на месте! – велела Ева. – Возможно, рану нужно обработать… Я…

Однако спасённая Евой особа стоять на месте не собиралась. Оттолкнув Еву, она кинулась к гобелену, повисла на нём, сорвала и скатала в трубку.

– Есссссть! Он у меня! – торжествующе воскликну– ла она.

Пока скользкая особа скатывала гобелен, из кармана у неё вылетел деревянный гребень. Сказочница, занятая гобеленом, этого не заметила. Послышались вопли. Что-то оглушающе грохнуло. Это примчались задержавшиеся Тоннельсоны и с ходу вступили в бой.

Задора вскинула пулемаг и дала длинную очередь, разнеся часть книжного стеллажа. В последний момент скользкая особа распласталась на полу, буквально втиснувшись в него. Отдачей пулемага Задору отбросило далеко назад.

Бух! Бух!

От усердия закусив кончик косы, Ниська перезаряжала свой обрез.

Скользкая особа, бросаясь из стороны в сторону, добежала до Ниськи и схватилась за ствол пока ещё не заряженного дробовика. Вырвала его, отбросила и понеслась по проходу, левой рукой придерживая свёрнутый в трубку длиннющий гобелен. При этом обнаружилось, что она не только прекрасно умеет карабкаться по стеллажам, но ещё и прыгает как резиновый мяч. И всё это с гобеленом!

Задора погналась за ней, но вскоре вернулась ни с чем. Подбежали Мальвина и Пьеро, а следом за ними и стожар.

– Видела её? Это была Скользуха! Злобное существо водной природы! В родстве с русалками и кикиморами! – крикнул Пьеро.

 
Итак, она звалась Скользуха,
Злобуха, вруха, пошатуха!
Скользухе никогда не верь,
Иль будет хуже, чем теперь!
 

Пьеро подпрыгнул, чтобы его слышно было по всему залу.

Издали послышался издевательский вопль.

– Где ты её нашла? – спросил Филат у Евы.

– Она запуталась в паутине. Я её освободила, а она схватила гобелен и…

Филат застонал:

– Преклоняюсь и падаю ниц! Скользуха попалась в магическую ловушку! Невероятная удача, потому что они редко попадаются! В двух шагах от гобелена, который хотела спереть! И тут приходит эта добрая жалельщица букашек и…

Ева оскорбилась. Неприятно, когда тебя называют «жалельщиком букашек». Особенно когда ты действительно их жалельщик. Ну ничего, сейчас ты получишь!

– А кто жуликоватее: стожары или скользухи? – спросила она у Мальвины.

– Стожары, разумеется! – сразу отозвалась та.

– Неправда! – возмутился Филат. – Стожары спасают мир от существ, прорвавшихся из Теневых миров! И ещё они…

– …ничего не берут, а только меняют! – подсказала Ева.

– Именно так, дохлый хмырь! А Скользухи – они просто жульё! Всё берут даром! Вот она гобелен стащила – а где её яблочный огрызочек? Где? Где?

Мальвина увидела на полу книгу, которая недавно превращалась в птицу, и вернула её на стеллаж. При этом она не только не пыталась открыть её, но и изо всех сил придерживала обложку.

– Ты трогала эту книгу? – озабоченно спросила она у Евы.

– Ну да, – кивнула Ева. – Книга стала птицей, и я попросила её перекусить паутину.

– Ты попросила? И она перекусила? – медленно повторила Мальвина.

– Ну да.

– Это Скользуха тебе посоветовала взять именно её?

– Ну да. Чтобы порвать нити ловушки.

– Так я и думала. А птицу ты как-нибудь называла?

– Болотного луня? Из семейства ястребиных? Ну так и назвала, а что?

Мальвина провела рукой по лицу:

– Знаешь, что было бы, если б ты не определила птицу? В обмен на оказанную тебе услугу ты служила бы книге десять лет, путешествуя по её страницам и внося в научные статьи всякие обновлённые сведения!

– Как можно не узнать болотного луня? Ну разве что перепутать его с канюком или большим подорликом, – сказала Ева, тихо холодея, потому что она поначалу чуть не ляпнула «канюк».

– Жена садовника, не пугай девочку! Вон она вся бледная! – рявкнул вдруг Пьеро на Мальвину.

Мальвина попятилась. Потом взяла себя в руки и сухо поинтересовалась, с какой это радости она стала женой садовника.

– Обратись к первоисточникам. Адам был создан как садовник. Ева – как жена садовника. Потому я и сказал «жена садовника».

– Я тебе пока что не жена! – сказала Мальвина, но как-то не очень категорично.

Ева вспомнила о гребне, который уронила Скользуха. Он залетел под стеллаж, и выглядывал только край. Ева подцепила его пальцами. Гребень был из светлого дерева, с широкими прочными зубьями. Служил явно для расчёсывания чего-то жёсткого. Например, хвоста или гривы. И ещё на гребне был выжжен коротконогий мощный единорог. Ева повертела его в руках и, не решившись выбросить, сунула в карман.

Внезапно что-то дважды полыхнуло – сперва жёлтым, а затем ослепительно-белым. В ближайший стеллаж попала молния. Сразу несколько книг вспыхнули, превратившись в чистейшую вербальную магию, остальные взлетели. Загрохотал гром, словно на огромный лист железа опустилась кувалда. Оглушённые, ослеплённые, все слабо копошились на полу.

Затем как сквозь вату Ева услышала, как Филат восхищённо произнёс:

– Заклинание удалённого грома. Громус камикадзис! Три тысячи магров. Рыжьём. Узнаю почерк доброй волшебницы Сивояры!

Ева лежала на полу и тупо смотрела в потолок. Над ними в воздухе повисли огненные буквы:

И ЭТО ВЫ НАЗЫВАЕТЕ ХОРОШО ВЫПОЛНЕННОЙ РАБОТОЙ?! УВЫ, ДРУГИХ ВНУКОВ У МЕНЯ НЕТ! УТРОМ БУДЬТЕ ГОТОВЫ К ПУТЕШЕСТВИЮ!

Задора, прочитав, наградила сестру подзатыльником. Тит ревниво подбежал к ней, чтобы тоже получить свой подзатыльник.

– Точняк, Ниська! Ништяк, Тит! Она назвала нас внуками! Значит, с первым заданием мы худо-бедно справились! – восторжествовала Задора.

Вокруг метались переполошившиеся книги. Раз в несколько секунд срабатывала стихийная магия. Малыш Груня чувствовал её и ворочался в рюкзаке. Он уже съел пару книг, которые втащил к себе в рюкзак, высовывая из него липкую руку, и до того объелся, что икал. Снаружи доносились звуки сирен.

– Кажется, скоро здесь будет Нахаба. Может, дождёмся его и всё ему объясним? – лукаво предложил Филат.

– Что именно? – напряглась Мальвина.

– Ну, как вы нас сюда позвали. И как мы вам помогли!

Мальвину передёрнуло.

– Только этого не хватало! А ну уматывайте отсюда! – рявкнула она. – И вы, и эти психи с крылышками! Пьеро, выведи их! Лучше через крышу, раз макси-фейсы её всё равно разнесли! И возьми ковёр-самолёт… Только пусть потом вернут, он на балансе!

– Всё будет хорошо, моя грымзочка! Жди меня у очага и постарайся, чтобы мамонтятина не подгорела! – отозвался Пьеро и ободряюще хлопнул Мальвину между лопаток.

С большим трудом они пробились к шахте лифта. Библиотека превратилась в муравейник. Ева и не подозревала, что в ней столько сотрудников. Отовсюду выскакивали гномы, хримтурсы, вампалы. Выплывали озабоченные привидения стародавних библиотекарей, некогда съеденных одичавшими книгами. Шествовали куда-то долговязые маги со спутанными бородами и глазами вдохновенных безумцев. Судя по мантиям, эта была делегация иностранных волшебников, заблудившаяся в библиотеке много лет назад.

Пьеро весь так и кипел от рокового мужчинства. По лицу его бродили роковые улыбки, и даже осанка сделалась как у бретёра. Пощипывая себя за верхнюю губу, где подразумевались, но отсутствовали усы, он задиристо осматривался, прикидывая, кому бросить вызов. Ева понадеялась, что на обратном пути Пьеро не встретит вампала или эйнхерия: как известно, вампалы и эйнхерии – народ буйный, предпочитающий хорошую драку прочим разновидностям бескультурного досуга.

Реактивный лифт метался в шахте. Пьеро сумел затол– кать Еву со стожаром и макси-фейсами в лифт и доставить на верхний этаж. Дальше дорогу показывали уже Задора и Ниська.

Малыш Груня, умявший под шумок ещё несколько книжек, высовывал из рюкзака нос и застенчиво прятался. Ему хотелось играть с макси-фейсами, но он стеснялся. Ева не помогала ему преодолеть смущение, поскольку любовь у Груни имела выраженные желудочные формы. Фразу «я так тебя люблю, что прямо бы и съел!» он воспринял бы буквально.

Тит хвостом тащился за Филатом, спорил с ним и непрестанно выигрывал. Вокруг его головы звенели комарики в шпорах и с горнами.

– Эй! – сказала Ева Титу. – Ты что, маленький? Перестань с ним спорить! Он тебя дурачит!

Тит, занёсший руку для очередного хлопка, застыл и подозрительно уставился на стожара. Филат не растерялся.

– Конечно, я тебя дурачу! На самом деле только что выиграл я! – сказал он.

Тит запыхтел. Над его головой начало сгущаться тёмное облако интуитивной магии. Стало ясно, что макси-фейс сейчас всех здесь снесёт. Комарики тоже это сообразили и заметались всем своим эскадроном, трубя отступление. Цокотушные мухи спешили укрыться в бронированном чемодане. Пауки спешно нахлобучивали на головы тазики.

– Ладно-ладно, шучу! – сказал Филат. – Какие вопросы, брат? Конечно, выиграл ты!.. Давай пятюню!

Тит, успокоившись, перевёл дыхание и хлопнул его по ладони, в качестве утешения передавая Филату новую порцию магии.

На крыше Пьеро сбросил с плеча ковёр-самолёт. Ковёр был местами сильно потёрт. Три кисти рвались в небо, а четвёртая унывала. Она то взмывала вместе с остальными, то провисала, будто сообщая всему миру: «Бросьте меня, ребята! Я никуда не гожусь!» Пьеро пришпорил её зелёной искрой, и провисшая кисть немного повеселела.

Филат подошёл к краю крыши, лёг и стал всматриваться вниз.

– Триста двенадцать этажей! Каждый этаж – три метра. Это что, почти километр, что ли? Недурно, дохлый хмырь! – одобрил он.

Возле входа в библиотеку собралась целая куча магшин. Крошечные точки моргали синими искрами. Филат нетерпеливо шевельнул в воздухе пальцами, словно увеличивал на смартфоне изображение. Точки стали крупнее, и Филат разглядел громоздкий трейлер, неуклюже втискивающийся в узкий дворик. Отряд магического реагирования имени ЛИХА ОДНОГЛАЗОГО прибыл на место.

Вдоль стены магической библиотеки металась знакомая красная магшинка с орлиными крыльями и счетверёнными камерами.

– Маг-ТВ! – узнал Филат. – И что тут делает Глызя?

– Охотится за магвостями! – предположила Ева.

– Но почему держится так высоко? Почему не снимает высадку отряда? Мужественные лица, штопорники, сглаздаматы и всякое такое прочее! А он вертится примерно возле восьмидесятого этажа и жмётся к самой стене!.. Неужели нашёл ту дыру в хранилище?.. Странная, странная штука. Скользуха утащила гобелен – но кто его прорезал? Кажется, негодяйчиков в этой истории куда больше, чем всегда.

Пьеро погрузил Еву с Филатом и макси-фейсов на ковёр-самолёт и тщательно завернул их в него.

– Сразу ныряйте в тучи, чтобы с земли не засекли! И привет Настасье! – сказал он.