Текст книги "Сокровище Сивояры"

Глава 6
Арбалет амура и гномик с глобусом

Каркадил – фантастическое существо, неоднократно изображавшееся на русских лубочных картинках, речной ящер неясного происхождения.

Фольклорный справочник

Поднимаясь по лестнице, Ева вспоминала прожжённую слизняком надпись: «Запретная библиотека. Найди то, что трудно найти! Поймай ту, которую сложно поймать!». Интересно, что именно им искать? И куда, в конце концов, подевались макси-фейсы? Пробрались они внутрь или нет?

Железная лестница взбегала сразу на второй этаж по внешней стене дома. При каждом шаге она грохотала и раскачивалась.

– Держитесь поближе к нам! С охраной в разговоры не вступайте! – вполголоса предупредила Мальвина.

Широкая дверь распахнулась, и Ева увидела двух атлантов. Один был скрипучий атлант мирной серии с корпусом, похожим на библиотечный шкаф, и с кучей выдвижных каталожных ящичков на груди и спине. При каждом резком движении ящички открывались, и атланту приходилось задвигать их, пока не вылетели карточки. Как у многих мирных атлантов, голова у него была деревянная, но украшена не цветочками, а коротким газончиком зелёных волос, которые напомнили Еве её собственные волосы.

«Если б я была атлантихой, я была бы такая! Вся в ящичках и с газоном на голове! Ну, может, ещё с кактусом в ухе!» – подумала она.

Второй атлант был военной серии. Его голова напоминала рыцарский шлем. Мощное туловище покрывали зеркальные щитки брони.

– «Пэшки»… Видишь, у них головы не мраморные, как у статуй, а в форме шлема. Высочайший уровень защиты. Полное экранирование от всех видов атакующей магии, – уважительно шепнул Филат. И для Евы это значило много, потому что стожар обычно отзывался об атлантах без всякого почтения.

Мальвину и Пьеро громадный атлант пропустил сразу, а вот Ева с Филатом вызвали у него подозрения.

– Пропуск! – пророкотал он, вскидывая на плечо палицу.

– Это трансмутировавшие книги! Новые единицы хранения! Чуть позднее внесём в каталог! – пообещала Мальвина.

– Ты чего говоришь?! Их же назад не выпустят! – зашипел ей на ухо Пьеро. Мальвина пренебрежительно отмахнулась и буркнула, что авось выпустят. Она была отличницей-занудой со склонностью к риску, а Пьеро – романтиком-паникёром.

Атлант спокойно отнёсся к тому, что книги пришли на своих ногах.

– А! А! – произнёс он в два приёма, будто выкатил два каменных шара. Внимательно вгляделся в Еву и Филата, запоминая их. Рюкзак на спине у Евы приоткрылся, и не– кстати высунулась мягкая физиономия малыша Груни. Ева раз пять уже двинула его локтем, чтобы он не высовывался, но разве Груня послушает.

– А! Это! Кто! – прорычал атлант. – Что! У книги! В рюкзаке!

То, что у трансмутировавшей книги может быть рюкзак, ничуть его не удивило. Ева едва не ляпнула, что Груня – протоплазмий, но вовремя сообразила, что протоплазмию в Запретной библиотеке не обрадуются. В результате она растерялась, не зная, что ответить. Мальвина тоже подзамешкалась. Пьеро заблеял как барашек. Один Филат сохранил спокойствие.

– Как «кто это»? Что за глупый вопрос! Это её магтор, – уверенно сказал он.

– Какой? Ещё? Магтор?

– Вас что, не инструктировали? Ну, она кто? Трансмутировавшая книга?

– Так точно! – признал атлант.

– А это её магтор. Ясельный хмырь! Книга всегда ходит со своим магтором. Ну, с чуваком, который её написал! Понимэ / не понимэ?

Рыцарский шлем атланта разогрелся, выражая напряжённую работу мысли.

– А! А! Фамилия! Её! Магтора! – потребовал атлант.

– Петров! Очень известный магтор! – ни секунды не задумавшись, сказал стожар.

Атлант с торжеством выпрямился. Он явно считал, что сейчас поймает совравшую книгу с поличным.

– А ну-ка проверь! Магтор Петров у нас есть? – спросил атлант с палицей у своего напарника.

Атлант-библиотекарь послушно защёлкал каталожными ящиками и подтвердил, что магтор Петров имеется. Причём имеется не просто, а в количестве трёх каталожных ящиков. Атлант с палицей удовлетворённо кивнул:

– Так бы сразу и сказали! Пусть магтор! Проходит! Но в следующий раз! Пусть! Каждая трансмутировавшая книга! Отвечает! За себя! – пророкотал он и вернулся на свой пост.

– Да-да! Обязательно! Простите! – Пьеро торопливо закивал и за рукав протащил Еву и Филата внутрь здания.

– Трус! – бросила Мальвина презрительно. – Что это за «Да-да! Обязательно! Простите!»?! Атланты не понимают интонаций. На них хоть ори, хоть шёпотом говори! Ты хоть раз в жизни можешь вести себя как мужик? Вот так!

И Мальвина, почему-то прекрасно знающая, как должны вести себя мужчины, хотя была хорошенькой молодой женщиной, стиснула кулаки, пальцем закрутила колечко отсутствующего у неё уса и зарычала так свирепо, что Ева с Филатом даже слегка от неё отодвинулись.

– Вот как-то так! – удовлетворённо сказала она.

Они поднимались по гулким лестницам и шли по коридорам, которым не было конца. И повсюду попадались двери-двери-двери. На большей части дверей на верёвочках болтались магические печати. Несмотря на это, одна из дверей была буквально снесена вместе с частью стены. Рядом с ней возились ремонтные домовые в комбинезонах и валялся изгрызенный стальной замок. За выбитой дверью тянулись ровные ряды стеллажей. Многие книги были прикованы цепями. Они прыгали и бесновались, как голодные звери перед кормёжкой.

Тут же стоял тощий лаборант в синем халате и нервно дёргал дужки очков, от чего сами очки прыгали у него на переносице. Пьеро подчёркнуто ласково поздоровался с лаборантом и спросил, всё ли у них в порядке. Лаборант вместо ответа демонстративно повернулся к Пьеро спиной.

– Опять в отделе боевой магии ЧП! – сказал Пьеро громко, чтобы лаборант тоже слышал. – Тут у них вечно всякая ерунда творится. А всё отчего? У них мозга не хватает проложить книжные страницы фольгой! А что в результате? Книжные жучки прогрызают страницы. Возникают новые сочетания заклинаний – и выбросы стихийной магии!

В глубине отдела что-то взорвалось. Какая-то полная запретной магии книжка билась о стены и прыгала по проходу, теряя страницы и сшибая домовых. Тощий лаборант, ко всему уже привыкший, спокойно присел на корточки, достал из воздуха строительную каску и нахлобучил себе на голову. Филат быстро взглянул и отвёл глаза. Ева готова была поклясться, что он подумал о магическом кредите и о том, можно ли хоть частично погасить его, сперев пару книжек. Малыш Груня, он же магтор по фамилии Петров, завозился в рюкзаке. Он тоже интересовался книжками со стихийной магией.

– Пошли отсюда! – поторопила Мальвина, ловко уклоняясь от летящей ей в голову книги. Пьеро повезло меньше – книга зацепила его ухо. Ухо покраснело, раздулось, и мнительный Пьеро в очередной раз приготовился умирать.

Мальвина махнула рукой и понеслась по коридору, на бегу наскоро вводя Еву и Филата в историю возникновения Запретной библиотеки. Уже давно маги обнаружили, что волшебные книги (а заодно свитки, пергаменты, папирусы и даже каменные глыбы с высеченными на них рунами) нельзя выбрасывать, сжигать и уничтожать. Когда в последний раз такое попытались сделать, одна из магических книг аннигилировала и уничтожила город.

– Кажется, он назывался Помпеи? Правильно, Пьеро? Ты же у меня умненький?

Пьеро, тащившийся за Мальвиной и держащийся за ухо, сердито дёрнул подбородком, показывая, что он всё ещё ранен и его такими дешёвыми заигрываниями не подкупишь.

Мальвина продолжала объяснять, что хотя уничтожать волшебные книги нельзя, всё же они постепенно ветшают, у них портится характер, и пользоваться ими становится опасно. Для их хранения и создана Запретная библиотека. Триста двенадцать этажей – в дожди больше, в засуху чуть меньше. Тысячи километров коридоров и книжных лабиринтов. В некоторых коридорах можно найти скелеты заблудившихся библиотекарей. Завалы растрёпанных книг, запах плесени. Книги-растения, книги-звери, призрачные книги, книги, написанные лунным лучом на кофейной гуще. Книги, сотканные из тумана. Книги размером с дом и книги размером с напёрсток. Книги, которые нужно подкармливать кусочками мяса. Книги, над которыми нужно плакать.

– С этим сложнее всего, но, к счастью, у нас есть Пьеро! – громко сказала Мальвина.

Пьеро опять дёрнул подбородком. На четвёртом этаже двери отсутствовали, зато в воздухе висел густой туман испарений. В тумане что-то ворочалось и вздыхало. Тянулись вдаль бесконечные кадки.

– Книжная оранжерея! Держитесь ко мне поближе! – потребовала Мальвина и рассказала, что где-то тут посреди горшочков с блокнотами и скетчбуками, таящими на своих страницах бесконечное вдохновение, в огромной кадке растёт Недобрая книга. На её кривых ветвях ежегодно вырастают крошечные книжечки со злыми текстами. Изредка библиотекарь, работающий в оранжерейном отделе, на ощупь срывает их и бросает в огонь. Делать это надо обязательно с закрытыми глазами и до того, как книжки полностью созреют. Если позволить им вырасти, может случиться беда. И без того библиотекари меняются в этом отделе примерно раз в год, потому что с закрытыми глазами сложно ощупать все ветки и ничего не пропустить.

Проход на следующий этаж перегородили колючие заросли шиповника. Щёлкая садовыми ножницами, Мальвина ругнула магторов сказок про спящих принцесс, которые вставляют в свои книжки работающие заклинания.

– Тут сплошь принцессы в хрустальных гробах. А злые магчехи – вообще отдельная история! Их тут пять отдельных залов, все без тормозов и совершенно чокнутые! Ну просто общежитие педагогов дополнительного образования!

Площадка следующего этажа была вся завалена разным хламом. Казалось, они находятся на гигантской свалке или в антикварном магазине.

– Отдел волшебных предметов! – Пьеро поднял со ступенек лыжную шапку и повертел её в руках. На шапке была бирка «Артефакт разруливания проблем».

– Не вздумайте надеть! – предупредил Пьеро. – В чём подвох – не знаю, но не сомневаюсь, что он есть. Например, загадает человек, чтобы у него не было перхоти. И её не будет. И скальпа тоже… А вот картина художника, который раз в пять талантливее Леонардо, да ещё и маг! – Пьеро ткнул пальцем в небольшую картину в раме, абсолютно чёрную. – Проблема в том, что этот художник-маг был безумным и писал свои картины одну поверх другой! И все они гениальны. Нельзя смыть ни один живописный слой, не повредив предыдущего. А потом взял и закрасил всё чёрным!

– Зачем? – спросила Ева.

– А чтоб человечество страдало от любопытства… Я же говорю: безумец! А вот телефонная трубка, в которой можно слушать прошлое. Похожа на отрезанную металлическую трубку от уличного телефона-автомата.

– И тоже работает? – спросил Филат.

– Работает. Дело в том, что никогда не знаешь, какой момент прошлого ты услышишь. Обычно в трубку слышно, как кто-то ссорится, пыхтит, жуёт, говорит о чём-то незначительном – а ты слушаешь, и тебе больно, потому что ты понимаешь, сколько времени потерял. Можно было сказать человеку, что ты его любишь, можно было что-то изменить – а ты только жевал, чесался, торчал в интернете и так далее… – Перешагивая через телефонную трубку, Пьеро задел какую-то склянку. Лёгкая пыль, взмыв, заполнила площадку, и рифмомаг оказался в центре облака. – Пыльца забвения. Стирает память. Невозможно вспомнить, кто её применил… Пыльца… пчхи!.. Никто не напомнит, о чём мы только что говорили? – спросил он жалобно.

Мальвина, зажав нос, чтобы случайно не вдохнуть, вытащила Пьеро из облака и принялась его отряхивать. Делала она это так решительно и энергично, что Пьеро мотало из стороны в сторону. Он же с блаженным бледным лицом и смотрел на Мальвину так, словно увидел её впервые.

– Какая вы красивая, девушка! – сказал он.

– Тютя какая-то! Стоит шатается! – бормотала Мальвина. – Был бы настоящий решительный мужик – гаркнул бы на меня хоть раз! Топнул бы ногой! Посмотрел бы строго! Как бы я его любила!

– А? – спросил Пьеро жалобно.

– Что «а»?! Никакое не «а»! – Мальвина развернула его за плечи. – Повернись! Стой ровно! Вот умничка!.. Брысь отсюда!.. И не передавайте ему ничего, что я сейчас сказала…

– Да он же всё слышал! – сказала Ева.

– Ему сейчас что угодно говорить можно. Сразу всё забывает. Через пару минут только соображать начнёт… Идём, горе ты моё! Умничка! Хороший мальчик!

Они поднялись ещё на этаж.

– А тут что? – спросила Ева.

– Тут отдел взбесившихся кулинарных книг, которые раскармливают тебя до состояния, когда ты перестаёшь помещаться в комнате! Дальше книги про магические войны, тоже с работающими заклинаниями… Не наступите! – Мальвина наклонилась и подцепила длинными ногтями вылетевшую из книги страницу. На ней был небрежно изображён, практически нацарапан обоюдоострый меч. Зато латинский текст на лезвии меча был выписан аккуратно и тщательно: «Audacia pro muro habetur» [5]5
  Храбрость заменяет стены (лат.).


[Закрыть]. – Этот меч сражается с нарисованными магическими чудовищами из книг, которых ничем больше уничтожить нельзя, но которые убивают по-настоящему! – сказала Мальвина, аккуратно складывая страницу и отправляя её в карман. – Интересно, кто его вообще вырвал? Ценнейший же артефакт!

Под ногами у Евы прошмыгнула небольшая пухлая книжечка. К её обложке жались крошечные быстрые томики. Попискивали, перебегали с места на место, прятались под растрёпанные страницы книги.

– Что это?

– А! Книжица с книжатами, – отмахнулась Мальвина. – Опять любовные романы размножились, хотя вроде ещё не весна!

Ева поймала заинтересованный взгляд Филата, обращённый на книжки, хотя раньше в чтении Филат замечен не был – ну разве что защитных рун на стенах, разгадывать которые ему непрерывно приходилось по работе.

– Интересный книжонок! Почитать можно? – спросил он у Мальвины.

– Это же женская проза! – удивилась Мальвина.

– Ничего страшного! Не знаешь… ну просто ради интереса… сколько примерно зелени в таком книжонке?..

– Тут не зелень, а вербальная магия! – сказала Мальвина. – Если на рыжьё пересчитывать – где-то магров пятьдесят. Но прямо сразу взять не удастся. Они же только вывелись. Их в каталоге наверняка нет!.. Пока в каталог внесут, пока на охрану поставят…

– Ай-ай-ай! Они даже не на охране! Ну как же так! – опечалился Филат, и у него вдруг развязался шнурок.

Стожар присел, чтобы его завязать, а когда встал, Ева обнаружила, что книжат у любовной книжицы стало как будто меньше. Зато за любовной книжицей, притворяясь книжонком, бодро скакал яблочный огрызок.

* * *

На седьмом этаже у них на пути стоял огромный рябой людоед, чесал ногу и плотоядно улыбался. Мальвина сунула руку в карман, достала спичку и погрозила людоеду. Спичка была обычной, чуть обломанной, но с хорошим куском серы. Улыбка мигом сползла с лица людоеда. Он как-то сразу выцвел, попятился и, недовольно бурча, задвинулся в коридор.

– На этих этажах нарисованных навалом! – объяснила Мальвина. – Книги ветхие, всё осыпается… Только огнём их и напугаешь! Пока книга новая, она ещё как-то держит своих героев под контролем, а вот потом… Вылезет такая дрянь, домового сожрёт – и назад в книгу спрячется! Есть и поопаснее людоедов – всякие бывшие волшебникусы! Эти могут помогать или вредить, как повезёт. Бегают по книгам, прячутся – а книг-то тысячи! Подманить их можно на кусочек бумаги, на котором написано название какой-то вкусности. Но если название вкусности написано с ошибкой, они решают, что их хотели отравить, и начинают мстить!

Они поднялись ещё этажей на десять. Ева устала и остановилась.

– Я больше не могу! – пожаловалась она.

Мальвина взглянула на неё с удивлением:

– Даже Пьеро и тот может! Нам всего-то на восьмидесятый этаж! Но если ты такая слабая – можно, конечно, на лифте!

– Тут и лифт есть?! – воскликнула Ева. – Что ж вы сразу не сказали?!

– Есть-то он есть, но смотри не пожалей потом! – загадочно сказала Мальвина.

Старинный лифт напоминал огромный прямостоящий гроб с приваренным снизу ракетным двигателем. Шахта перекрывалась решётчатой дверью. Дверь грохала. Слышалось завывание. Ракетный двигатель выбрасывал реактивную струю, выжигающую под ним всё живое, и прямостоящий гроб с огромной скоростью устремлялся вверх. Ева попыталась представить, как выходят из положения, когда нужно не подняться, а спуститься. Вероятнее всего, лифт просто начинает падать, а ракетный двигатель включается в самый последний момент для торможения.

Перед лифтом стоял сердитый гном с огромным глобусом в руках. Ева решила было, что гном нарисованный, но он толкнул её глобусом и недовольно буркнул:

– Куда?! Не видишь: здесь очередь!

Мальвина всё так же загадочно улыбалась.

После нескольких минут ожидания кабина зависла на их этаже. Дверь распахнулась, и появились два упитанных парня в памперсах. У одного пробивались усы. У второго усов ещё не было, зато пупок был подписан фломастером и на него указывала стрелочка. На спинах трепетали крошечные, словно у цыплёнка позаимствованные крылышки.

– Это ещё кто? – спросила Ева.

– Амуры-переростки! – шёпотом пояснила Маль– вина.

– А почему сами не летают? Они же с крыльями!

– Разъелись потому что! Подъёмную силу потеряли! По совести говоря, амуры расти не должны, но их так усиленно подкармливают тортиками, что они всё равно растут. Да ещё подкупы начинаются: мол, брателло, подстрели мне вон ту брюнеточку, и мы с тобой договоримся… И вот вымахивают такие оболтусы по сто кило каждый, да ещё вооружённые! Чтоб без дела не шатались, приходится устраивать их на всякую общественную работу!

Упитанные крылатые парни кое-как выбрались из лифта. Один тащил два взведённых арбалета, свой и товарища. Его приятель волок стремянку и ведро краски с торчащей кистью. В последний момент стремянка разложилась и намертво застряла в лифте. Ева бросилась ему помогать и вместе с амуром принялась дёргать лестницу. Немного погодя к ним присоединился и второй упитанный купидон. После ряда безуспешных попыток им удалось сложить стремянку, но при этом Ева задела локтем арбалет в руке у амура. Здоровенный тип, до этого почти не участвовавший в трудах по освобождению стремянки, не придумал ничего лучше, чем выпустить арбалет из рук. Арбалет ударился об пол и выстрелил.

Ева вскрикнула. Болт, попав ей в грудь, пробил её насквозь и, вылетев из спины, промчался дальше. Ева ощутила холод болта. Сползая на пол, она закрыла рану рукой. Амуры торопливо подхватили свои арбалеты и, бросив стремянку, слиняли. Ведро с краской они почему-то потащили с собой, и она плескалась на каждом шагу, пачкая пол.

– Ну что, идём? Кому тут не терпелось на лифте покататься? – нетерпеливо сказала Мальвина и первой шагнула в кабину. За ней последовал Пьеро.

– Я умираю! – жалобно простонала Ева. – Вы что, не видите?! В меня стреляли!

– Кто стрелял?

– А… Амур! Из арбалета!

– Безобразие! Раньше они делали это из луков! А теперь им даже тетиву лишний раз натянуть лень! – сказала Мальвина.

Ева осторожно оторвала от груди руку. Не было ни крови, ни раны. Даже ткань была цела.

– Значит, я не погибну? – спросила она.

Мальвина фыркнула:

– От стрелы амура? Вряд ли! Опять же, чтобы любовная магия сработала, стрела должна пробить сразу двоих. Бывают, конечно, и коварные стрелы, дуплеты всякие: ну там один любит – другой ненавидит, но тут, насколько я понимаю, арбалет стрелял всего один раз.

Ева внезапно вспомнила, что болт пробил её насквозь, а потом полетел дальше. Она стояла примерно тут, болт прилетел отсюда – значит полетел он куда-то туда. Ева оглянулась. За её спиной подпрыгивал сердитый гномик. В руках у него был пробитый болтом глобус. Да ещё Филат отчего-то держался рукой за бок и морщился.

– Что с тобой? – спросила Ева.

– Ничего. Кусок глобуса в меня отлетел… – буркнул стожар и, не глядя на Еву, прошмыгнул мимо неё в лифт.

Стенки лифта затряслись. Лифт выбросил реактивную струю и стартовал. Еву буквально размазало по кабине. Удивительно, что по дороге лифт ухитрился ещё притормозить и катапультировать на пятьдесят шестом этаже гномика с глобусом.

Глава 7
«ОООК»

У меня есть сосиска. Я её медленно ем и собакам не бросаю. Создаю из сосиски ценность. И собаки меня за это уважают. Смотрят на меня ждущими глазами, сидят все в ряд и дрожат. И не обижаются, что я им сосиску не даю. Потом только даю. Каждой по маленькому кусочку. И очень строго глядя при этом на остальных! Чуть кто вякнул или из зависти зубами в соседку вцепился – всё, в пролёте! Отдыхаем дальше! А вот если я пойду у них на поводу и брошу им сосиску – они охамеют, начнут грызню, делёжку и станут на меня же рычать. Поэтому пусть уважают меня и дальше и смотрят на меня умными верными глазами.

Мама Евы

На восьмидесятом этаже разогнавшийся ящик остановился и исторг Еву, Филата и Пьеро с Мальвиной из своего деревянного чрева. Ракетный двигатель взревел, заполнил шахту раскалёнными газами – и лифт унёсся. Судя по мощности реактивной струи, его вызвали минимум этаж на двухсотый.

Ева на ногах стояла плохо, и Филат придерживал её под локоть.

– Я хочу домой! В свою тихую комнатку с мольбертом и творчеством во всех шкафчиках! – взмолилась она.

– Домой так домой! – легко согласился Филат. – Ты вниз как? На лифте или с парашютом?

Ева в ужасе отскочила подальше. В Кудрино ей мгновенно расхотелось.

Они не отошли ещё от лифтовой шахты, когда из расположенной рядом вентиляции вылетели Тоннельсоны. В руках у Задоры вращались раскалившиеся стволы пулемага. Аниська, чтобы не отставать от сестры, размахивала своим двуствольным обрезиком.

Задора и Анисья держали толстенького Тита, порядком грязного и закопчённого.

– Лифтом шарахнуло? – спросила Ева.

Анисья отпустила брата и брезгливо вытерла ладошку о юбку.

– Неть. Мы им клышу побивали! – объяснила она.

Никто ничего не понял.

– «Мы им крышу пробивали!» – перевела Задора. – А чего такое? Тут защита – не сунешься!.. Ну, мы подняли повыше этого головотяпа, в каждую руку ему по пятисотмагровой гранате сунули – и головой вниз! Он же Тоннельсон! У него башка крепкая, она только соображает плохо!.. Крыша точняк вдребезги!

– Клыша вдлебезги! Баська клепкая! – повторила Анисья и в полном восторге два раза врезала брату по затылку.

– От тысячи магров рыжьём! Ещё бы! Мне бы дали, дохлый хмырь! Я б за десять капов эту библиотеку вскрыл! – простонал стожар.

Тит смущённо почесал макушку. Ева заметила, что двух гранат, прежде находившихся в кармашках его армейской разгрузки, действительно нет.

– Да-а, – протянула Мальвина. – Теперь я вас понимаю! С детьми действительно надо сидеть. Причём желательно одеть их в смирительные пижамы!

Заметив, что на плече у Мальвины висит сумочка, Аниська с воплем «Сто там у тебя?!» запустила в неё руку.

– Дети! Вас когда-нибудь чему-нибудь учили? Вы вообще когда-нибудь в школу ходили?! – возмутилась Мальвина.

– Да! – сказала Задора. – Целый год!

– И что говорила вам учительница?

– Грызетта Вампировна? Она говорила… а, ну да! Она говорила: «Вы самый тупой класс, который у меня когда-либо был!»

Пьеро от удивления подпрыгнул.

– Как?! У вас тоже была Грызетта?! Толстенькая такая! Я думал, она это только нам говорила! Блин, я ревную! – воскликнул он.

Мальвина прошла пару поворотов коридора и остановилась у стальной, сильно закопчённой двери, на которой красовалась табличка «ОООК – Отдел Особо Опасных Книг». Выглядела дверь так, будто её пытались сжечь три дракона, работающих на чистейшем пропане. Да и запоров у двери было не меньше, чем у банковского хранилища.

– Самая надёжная дверь во всей Запретной библиотеке! Десять секретных замков! Четыре уровня защиты!.. Держитесь к нам поближе! Внутри мы расставили кучу магических ловушек!

Мальвина звякнули ключами. Кольцо, на котором держались ключи, было мощное, почти как колодезное, да ещё и приковано к карману прочной цепочкой. Ключи прыгали и бились на связке. Все они были крылатые, кроме единственного крохотного ключика.

– Ключ Синей Бороды! – похвасталась Мальвина. – Я у него в замке подрабатывала одно время… В комнатах убирала! Чистым рыжьём платил! Но редкостная гадость этот его ключик! Вырывается из рук и падает в кровь, которую невозможно отмыть. Ну, я приковала его к цепочке и шастала по всем комнатам! Ключ дёргается, выкручивается, а освободиться – ну никак.

– А Синяя Борода знал?

– Разумеется. Зубами так и скрежетал! Но придраться-то не к чему!

Мальвина отогнала пальцем крохотный ключик и начала искать другой, чтобы наконец заняться замками. Однако раньше чем она нашла нужный ключ, Филат, внимательно приглядывающийся к двери, спросил:

– Сколько, вы говорили, раз к вам пытались залезть?

– Два… – сказал Пьеро.

– Ну так третьего не будет! Он уже был! Адью!

Филат толкнул дверь ладонью. Дверь распахнулась, открыв длинные ряды стеллажей. Пьеро дико уставился на стожара и метнулся вперёд. Спустя секунду изнутри донёсся его душераздирающий вопль.

* * *

Отдел Особо Опасных Книг представлял собой огромный зал со сводчатыми потолками. Подняться к верхним полкам можно было только по лестнице, а уже с лестницы перемещаться по сварным балкончикам.

Ева жалась к плечу стожара. Мальвина и Пьеро, держа наготове боевые кольца, носились между стеллажами. Временами что-то ярко вспыхивало и взрывалось, после чего доносились возмущённые возгласы Пьеро. Это означало, что он угодил в одну из собственных ловушек. Мальвине приходилось его вызволять.

Филат сидел на корточках у двери и осторожно покачивал её ладонями. Дверь сыпала искрами самосрабатывающих заклятий. Остаточная магия каплями оседала на стальных листах и на стенах, похожая на свежую вишнё– вую смолу. Филат собирал магию перстнем. То же самое, только уже не перстнем, а язычком, делал и вылетевший из рукава у Евы котошмель.

– Магические отмычки. Преклоняюсь и падаю ниц! У взломщика очень высокий класс! – сказал стожар.

– Но почему не сработала защита? – спросила Ева.

– Потому же, почему у семи нянек дитя без глазу. Каждая нянька надеется на всех прочих и сама ничего не делает. Вот и с этой дверью прокрутили тот же фокус… Каждую защиту убедили, что предыдущая УЖЕ сработала и нападавший испепелён! Красиво, дохлый хмырь! По факту же не сработала вообще ни одна!

Филат встал и, больше не интересуясь дверью, отправился за Пьеро и Мальвиной. В отличие от них он в суперсолдата не играл. Недовольно поглядывал по сторонам и бормотал что-то про яблоки, которых надо было захватить с собой побольше.

– Огрызочков не хватает? – догадалась Ева. – Магии из книг вокруг полно, а менять не на что?

Мальвина обежала весь зал, никого не нашла и вместе с Пьеро вернулась к Еве и Филату.

– Дело серьёзное. Придётся сообщать начальству! – заявила она, но почему-то не воспользовалась вещуном, а вызвала купидона.

Пришёл очень толстый парень в памперсе – намного жирнее тех, что были в лифте. Крылышки на его лопатках болтались такие хилые, что требовалась лупа, чтобы их разглядеть. Выслушав, что именно надо передать, жирный парень повернулся и куда-то очень медленно побрёл, то и дело останавливаясь, чтобы что-нибудь пожевать.

– Почему он не полетел? – спросила Ева.

– Не задавай бестактных вопросов! Мы сообщили начальству? Сообщили. Свой долг выполнили? Выполнили. Спросят, почему не через вещун, а мы ответим, что защитная магия блокировала связь. А дальше не наша забота, – сказала Мальвина.

Еве Мальвина начинала нравиться. Кажется, она действительно отличница-авантюристка. Только на первый взгляд правильная, а так вполне себе человек.

Зато Пьеро находился в невменяемом состоянии. Он раскачивался, схватившись руками за голову, и голосил:

 
«Меня уволят!» – я сказал.
Ведь жуткий некто всё взломал!
И страшный некто всё украл!
Он был ужаснейший вандал!
И прекошмарнейший нахал!
Дышал он паром, книги рвал,
Он грыз, кричал и завывал,
Гремел он цепью и стенал,
И был он зол и канделябр!
 

– Какой ещё «канделябр»? – подозрительно спросила Ева.

Рифмомаг смутился, но всего на секунду:

– Да какой надо, такой и канделябр! В пишмагере долго рассусоливать нельзя! Представь: на тебя с крыши падает плита, а ты вместо простенького импровизационного двустишия начинаешь творить большую поэзию!.. Вот ты, стожар, какие стихи напишешь, если у тебя всего одна секунда?

– Я отпрыгну в сторону и попытаюсь перекатиться. Если успею, – сказал Филат.

Пьеро озадаченно сдвинул брови:

– Ну это вариант для бедных! Рифмомагия всё же надёжнее! Например… э-э-э-э… плита… э-э… тра-та-та… – Поняв, что с рифмой не ладится, а плита тем временем летит, если уже не прилетела, Пьеро крякнул и покраснел. – Слово просто неудачное! – вскипел он. – Есть такие слова! Если ты такая умная, придумай рифму к слову «тряпка»! Ну, давай! Тряпка – бряпка, вряпка, фряпка…

– …тяпка! – сказала Ева.

– «Тяпка»?! – взвился Пьеро, явно досадуя, что сам не вспомнил это слово. – Типичная рифма бездарностей! Хуже, чем рифмовать между собой глаголы! – заявил он и, вытянув откуда-то здоровенный сачок для отлова книг, рысцой побежал по залу.

– Один – ноль в твою пользу, Ева! Ты не поняла, что «тяпкой» его уделала? – сказал стожар.

Мальвина продолжала с обидой разглядывать связку ключей:

– Никак не успокоюсь! Их теперь что – выбрасывать?

– Боюсь, что да!.. Но только меня теперь больше интересует вон та нора! – Филат ткнул пальцем в стену. В стене была здоровенная дыра, как если бы кто-то ткнул в пластиковую бутылку раскалённым железным прутом.

Мальвина подбежала к дыре и уставилась на оплавленное отверстие, края которого и сейчас ещё золотились рыжьём:

– Это нереально! Толщина стен здесь немыслимая! Чтобы такое прожечь – нужна куча магии! С такой дырищей им не надо было ломать и дверь!

– Это-то и странно! – сказал Филат. – Два абсолютно разных почерка. Дверь вскрыта очень бережно… Тщательная и экономная работа, каждый кап на счету! А тут просто тупейшая дырень, прожаренная магией! Насквозь, дохлый хмырь!.. Не верится, что взломщик, столь аккуратно вскрывший дверь, способен на такую халтуру.

– А если он зашёл через дверь, а вышел через стену? В большой спешке? Допустим, обнаружив, что мы рядом? – спросила Мальвина.

Стожар ощупал края проплавленного отверстия, не забывая перстнем втягивать рыжьё, и заявил, что, судя по оплавленности и подтёкам магии, стену проплавили с другой стороны. И было это совсем недавно, поскольку рыжьё совсем свежее.

Вокруг стожара, мешая ему, носились Задора и Ниська. Задора была с пулемагом, который перевешивал её в полёте. Ева каждую секунду ожидала, что Задора сейчас случайно спустит курок, и отдачей её отбросит на стеллажи и завертит в воздухе.

Стожару мешал Тит. Разбегался и, желая получше рассмотреть дыру, толкал его лбом в спину. Филат решил его отвлечь.

– Тит! Спорим на двадцать магров! – продолжая собирать остаточную магию, предложил он. – Если сможешь простоять спокойно одну минуту – ты выиграл: платишь мне двадцать магров рыжьём! Если не сможешь – я проиграл! Ты платишь мне двадцать магров рыжьём в утешение! Если согласен – давай пятюню!