Текст книги "Соло для шпаги"

Глава 5

В эту ночь долина Акутель была ярко освещена огнями сотен больших костров и тысячами факелов. Почти десять тысяч эльфов праздновали великую победу над ненавистным Нугулемом. Несколько веков враги из рода человеческого шаг за шагом теснили светлых воинов в дремучие леса и холодные горные долины, не успокаиваясь, пока по эту сторону гор оставался хоть один эльф. Ненасытных южан остановили скорее горы с их суровым климатом и дефицитом плодородных земель, нежели упорство ослабленных постоянными войнами эльфов. В результате нугулемской экспансии эльфийское королевство Анкилон лишилось чуть не половины населения и двух третей территории.

Эльфам было за что ненавидеть весь род человеческий, они веками мечтали о мести людям, которых презрительно называли сегдами, и неоднократно предпринимали попытки взять реванш, но люди становились все сильнее и раз за разом наносили анкилонцам болезненные поражения. Дело дошло до того, что подданные эльфийского владыки на несколько десятилетий заперлись в горах, радуясь уже тому, что их просто оставили в покое. Многие тогда склонны были поверить в пророчества об угасании эльфийской расы.

Но три года назад Нугулем ввязался в войну с Эскароном и потерпел жестокое поражение, его северные границы оказались почти беззащитными, чем поспешили воспользоваться анкилонцы, практически без сопротивления вернув себе несколько плодородных долин. Может, нугулемцы и отбили бы их обратно, да неожиданные союзники в лице эскаронцев подтвердили законность эльфийских завоеваний условиями мирного договора. Так что нугулемскому королю пришлось смириться с тем фактом, что долины остались за Анкилоном.

Однако подобное положение дел категорически не устраивало приграничных землевладельцев: одни из них лишились своих наделов, другие не желали иметь столь беспокойных соседей, как эльфы, так что мира на новой границе не было ни дня. В непрекращающихся взаимных набегах гибло мирное население, угонялся скот, уничтожался урожай. Численность вовлеченных в противостояние постоянно росла, столкновения шли с переменным успехом, но до сих пор это были все же пограничные стычки. А вот сегодня в долине Акутель произошло первое полноценное сражение между баронами нугулемского севера и анкилонской армией князя Лантаниона Агирре. И впервые за долгое время эльфы одержали в ней убедительную победу.

Светлейший князь Лантанион из великого дома Агирре сегодня просто светился от счастья. Его ставка на армию приносила все большие дивиденды. А ведь риск потерпеть очередное поражение от Нугулема и тем самым угробить свою репутацию был очень велик. Не зря же добрый десяток представителей великих эльфийских домов под разными предлогами отказались от этой сомнительной чести. Что ж, пусть теперь кусают локти, ведь благодаря этой победе его шансы на трон владыки уже возросли, а при грамотном ведении дел и вовсе могут взлететь до небес!

Строго говоря, сегодняшняя битва не была крупной, но это не так уж и важно. В конце концов, смотря с чем сравнивать. А сравнивать будут с поражениями последних десятилетий да результатами мелких пограничных стычек. И тут уж результат налицо! Уж слишком давно Анкилон не побеждал Нугулем в полноценных полевых сражениях. И пусть большая часть нугулемской армии представляла собой сборную солянку из ополчений местных баронов, регулярные части королевской армии тоже присутствовали на поле боя. А раз так, можно смело трубить на весь мир о великой победе над людьми! Здесь главное – правильно подать новость, сделать акцент на нужных вещах, все остальное пусть останется в тени, а через время и вовсе сотрется из памяти.

И то, что фактически анкилонской армией в бою руководил генерал Арчерион, тоже не так уж важно, ведь он всего лишь простой тан, то есть дворянин низшего пошиба, и за ним не стоит ни один из великих домов. Мало того, даже в захудалом доме Эйнаурральде он является изгоем, так что политического веса не имеет никакого. Если уж на то пошло, он вообще прибыл сюда представителем эскаронского короля для помощи в реорганизации эльфийской армии и любой свой шаг согласовывает с ним, светлейшим князем Лантанионом.

– Слава светлейшему князю Лантаниону из дома Агирре и его победоносной армии! – торжественно провозгласил Нимидель, эльф из ближайшего окружения князя.

– Слава! Слава! Слава! – взметнулись вверх тысячи наполненных сладким эльфийским вином кубков.

– Арчериону из дома Эйнаурральде, нашему полководцу, слава! – поднявшись, зычным голосом провозгласил князь.

– Слава! Слава! Слава!

На этот раз возгласы прозвучали на порядок тише, но на лице генерала не дрогнул ни один мускул. Он давно уже не питал иллюзий по поводу всенародной любви к себе на родине. Не нужно было ему возвращаться! Все ведь было у него в Эскароне: дом, друзья, служба, уважение, но разве же начальнику департамента безопасности откажешь?

– Друг мой, ты необычайно мрачен для такого великого праздника, – над ним склонилось широкоскулое лицо Лантаниона с хищно загнутым носом, – ты больше других заслужил эти почести. Ведь это ты принес нам победу! Настоящую, большую победу!

– Для нугулемцев стали большим сюрпризом наши пушки, – пожал плечами Арчер, – в следующий раз они так не оплошают.

– В следующий раз будет следующий раз, – усмехнулся князь, – а сегодня мы празднуем победу! Пей, веселись, наслаждайся моментом!

– Да, светлейший! – Спорить с представителем великого дома Агирре было бесполезно, поэтому эльфийский полководец покорно склонил голову.

– Мои поздравления, светлейший! Наконец-то сегдам указали их истинное место!

Перед князем подобострастно склонился высокий светловолосый эльф. Из-под расшитого золотыми позументами плаща была видна переливающаяся в свете огней факелов серебряная кольчуга – признак древности и богатства дома. Ничего удивительного, ведь эрлы – это вам не какие-нибудь таны или простые эльфы. На эльфийской сословной лестнице они лишь на ступеньку ниже князей, так что в большинстве своем немногим уступают им в деньгах и власти.

– Эрл Мереон Азкаррага! – Князь отсалютовал подошедшему кубком. – Ваш отряд сегодня покрыл себя славой! Будьте покойны, владыке будет доложено о ваших подвигах!

– Благодарю вас, светлейший князь! Надеюсь, в ближайшее время у нас будет возможность совершить еще много подвигов, ведь исконные земли Анкилона простираются еще на сотни километров на юг.

– Об этом мы подумаем завтра, Мереон! Но, признаюсь тебе честно, – хитро улыбнувшись, эльфийский предводитель подмигнул собеседнику, – у нас с генералом Арчерионом существуют разногласия по поводу дальнейших действий.

– Тан Эйнаурральде слишком долго прожил среди сегдов. – Мереон отвесил Арчеру вежливый полупоклон, но даже не пытался убрать с лица насмешливую улыбку. – Неужели их женщины лучше эльфиек?

– Не о том думаешь, эрл, – усмехнулся в ответ генерал, – для нас сейчас было бы величайшей глупостью подавиться насмерть, попытавшись откусить слишком большой кусок пирога.

– Скажи, Арчерион, – вкрадчиво промолвил Мереон, – почему ты так жалеешь нугулемцев? Ты ведь жил в Эскароне, а там почти так же их ненавидят, как и у нас.

– Ты меня не слышишь, – печально покачал головой Арчер.

– Довольно споров! – прервал дискуссию князь. – Сегодня мы пьем за победу и ее главного творца – нашего генерала Арчериона! Слава!

– Слава! Слава! Слава! – отозвались сотни эльфийских голосов.

Как только представитель великого дома, увлеченный празднованием, забыл о нем, Арчерион поспешил исчезнуть. Он вернулся в свою палатку, зажег масляный фонарь и склонился над расстеленной на походном сундуке картой. Генерал смотрел на нее, но мысли его были далеко.

Ведь как все хорошо начиналось! В вечном противостоянии с Нугулемом Эскарону был нужен сильный союзник на севере, и эльфы были подходящим вариантом. Тем более что новым главнокомандующим был назначен Лантанион, сумевший даже на начальника департамента безопасности Эскарона графа де Бюэя произвести впечатление благоразумного и деятельного командира. Настолько благоразумного, что он готов был преодолеть традиционный для своего народа консерватизм по отношению к огнестрельному оружию.

Эльфы в большинстве своем никак не желали избавиться от высокомерия по отношению к людям и всему людскому, потому упрямо не желали признавать превосходство аркебуз, мушкетов и пушек над луками, копьями и наррашами. Нужно ли говорить о том, сколько сражений было проиграно из-за этих дурацких предубеждений?

Князь Лантанион открыл новому оружию дорогу в Анкилон, само оружие поставили эскаронцы. И вот тут-то и понадобился Арчер, долгое время живший в Эскароне и хорошо знакомый как с огнестрельным оружием, так и с современными методами ведения боевых действий. Ему доверяли эскаронцы, и он был эльфом – других таких кандидатур, устраивавших бы обе стороны, просто не существовало.

И Арчерион два года пахал как проклятый, чтобы сегодня пожинать заслуженные лавры победителя. Но все было не так просто. Эльфов можно было научить стрелять из аркебуз и пушек, но совершенно невозможным оказалось вытравить из них ненависть к людям, которых они презрительно называли сегдами. Это было неприятно, но Арчерион теперь понимал нугулемцев, несколько веков кряду безжалостно загонявших его предков в горы, – другого языка, кроме языка силы, эльфы не понимали.

Вот и сейчас, освоив новое оружие и убедившись, что оно в состоянии приносить пользу, его соотечественники рвались вперед, жаждали людской крови и совершенно не желали прислушиваться к доводам рассудка. Даже казавшийся таким благоразумным светлейший князь Лантанион с каждым днем все больше и больше поддавался влиянию реваншистских настроений, требующих незамедлительно идти возвращать исконно эльфийские земли. Еще немного – и даже страх похоронить вместе с поражением свои шансы на занятие в будущем трона владыки будет не в состоянии удержать князя от глупостей!

Зря граф де Бюэй поверил в Анкилон! Эльфы не будут играть по его правилам. Несмотря на все усилия Арчера, они полезут вглубь Нугулема, нугулемцы расценят это как нападение и пришлют на север королевскую армию. Будет война, в которой у Анкилона нет никаких шансов на победу. А эскаронцам-то как раз война не нужна! Им нужно иметь на севере вооруженный кулак, способный в случае нового обострения отношений с грозным соседом угрожать совместным ударом ему во фланг!

– Что ж, может, это и к лучшему, – прошептал генерал.

Никак он не мог предполагать, насколько неуютно будет себя чувствовать среди соотечественников. Но если Лантанион нарушит условия договора с Эскароном, Арчер сможет считать свою миссию оконченной и вернуться в Монтеру. Бравые эльфийские вояки считают, что уже все знают и умеют, почувствовали себя непобедимыми? В таком случае его руководство им больше не нужно, а добровольно участвовать в безумствах он не собирается. Тем паче что в своем воинственном угаре его соотечественники не делают различий между людьми и без раздумий обратят против эскаронцев, попадись они на пути, их же оружие.

– Хорошо, что ты добился освобождения всех пленных, – как и положено разведчице, Ненор возникла в палатке совершенно бесшумно, – сейчас бы их точно перерезали. Там такая вакханалия, того и гляди прямо сейчас выступят на Нугулем.

– Очень надеюсь, что князь протрезвеет раньше, чем отдаст приказ, – хмуро ответил Арчерион.

– На него давят. И столичная верхушка, и прихлебатели из его окружения здесь, типа эрла Мереона. Этот явно из всей партии войны самый влиятельный. Если он умрет, остальные поутихнут. Хочешь, я сделаю это? – Она опустилась на корточки, чтобы заглянуть ему в глаза.

Можно было не сомневаться, что разведчица способна справиться с этой задачей, но Арчериона не устраивала смерть оппонента, способная бросить хотя бы тень подозрения на него и его сторонников. Вот если бы это произошло во время какого-нибудь несанкционированного светлейшим князем рейда на вражескую территорию – тогда другое дело. А глупо подставляться, тем паче рисковать жизнью Ненор он не собирался. Невооруженным взглядом было видно, что эльфийка питает к нему большую симпатию, но генерал пока старался держать дистанцию, принципиально не желая давать волю чувствам на службе. Однако для обоих было очевидно, что и он неравнодушен к разведчице, так что все могло измениться в один прекрасный день, если Арчерион покинет эльфийскую армию.

– Нет-нет, так не пойдет! – Он протянул ей руку и помог подняться. – Если это случится в нашем лагере, то все сразу подумают на меня или моих друзей. А если в бою, то жажда мести за него только подхлестнет горячие головы.

– Как же тогда нужно?

– Пока никак. Нужно подождать – и Мереон сам ошибется, я в этом уверен.

– А если нет?

– Если нет, то я умываю руки. Нападение на Нугулем – это катастрофа. Нам нужно сейчас закрепиться здесь, в долине Акутель, на большее у нас просто нет сил.

Оба немного помолчали, обдумывая сказанное, затем Ненор неуверенно спросила:

– А «умываю руки» в твоем понимании – это что? Возвращение в Эскарон?

Арчер понял, что она имеет в виду, и, неожиданно для самого себя, предложил:

– Поехали со мной!

– Ух, неожиданно! – восхищенно выдохнула разведчица. – Я подумаю!

– Думай! И прошу тебя, не нужно самодеятельности! Держись ближе ко мне.

– Слушаюсь, мой генерал! – Ненор браво щелкнула каблучками и, звонко засмеявшись, выскользнула на улицу.

Глава 6

Мне посчастливилось увидеть сеньориту Элену еще раз внизу, в большом зале «Еловой шишки», где она отдавала распоряжения поварам по поводу завтрака для своих людей. Девушка не повернула голову в мою сторону, но я готов был поручиться, что отчаянно косила глазами все время, пока я шел от лестницы к выходу. Я же снова поймал себя на мысли, что просто любуюсь этой незнакомкой. Эх, и почему она не встретилась мне в эскаронской столице, где я чувствовал себя гораздо увереннее?

Впрочем, не время мечтать о несбыточном. Вот разберусь с этой мутной историей, в которую влип по вине бедняги Мигелито, вернусь в Монтеру, к прежней жизни. А там, если не транжирить деньги налево-направо, через пару лет можно накопить на небольшой дом в городской черте. Не замок, не поместье, но уже кое-что. С таким уже и о семье подумать можно. Кузены же де Вилья пусть подавятся своим наследством. Правы они или не правы – бог им судья, больше я не буду тратить время на эти глупости.

И мечтать о богатых и красивых сеньоритах тоже не буду. Я не из охотников за богатыми наследницами и привык во всем рассчитывать только на себя и свою шпагу. Хотя… Кому я вру? Об этой мечтать буду – очень уж хороша, по крайней мере, на первый взгляд. А в таких случаях второй взгляд, может, и не нужен, чтобы не портить впечатление от первого.

Купленная мной в «Еловой шишке» лошадка оказалась вполне приличной, так что к обеду, преодолев почти два десятка километров, я уже прибыл на постоялый двор «Окорок», где рассчитывал обменять ее с доплатой на свежего скакуна. Отсюда до городка Энсенадо было всего три километра, но заезжать в сам город не было необходимости, поскольку чуть раньше дорога поворачивала на восток, в сторону Уэски – крупнейшего города северо-востока Нугулема.

Однако намеки на то, что мои дальнейшие планы начнут рушиться, появились еще на пути к «Окороку». Дорога оказалась заполнена беженцами с севера и отступающими (а вернее, бегущими) остатками иррегулярной армии баронов северных территорий. Оказалось, что два дня назад состоялось довольно-таки крупное приграничное сражение между баронами и эльфами. И последние нанесли нугулемцам неожиданное поражение.

Постоялый двор был забит битком, ни свободных комнат, ни сменных лошадей там не оказалось. Не помогали даже обещания увеличить плату вдвое. Люди опасались эльфийского вторжения и торопились убраться подальше от границы.

Выловив из толпы слуг, снующих во всех направлениях, одного из местных конюхов, я поручил его заботам лошадь, приправив поручение медной монетой и обещанием из-под земли достать да три шкуры спустить, если он плохо справится. Раз уж невозможно найти другое средство передвижения, значит, нужно позаботиться о том, что есть. Что ж, придется отобедать в «Окороке», часок поспать в конюшне на свежем сене, чтобы дать лошади отдохнуть, и продолжить путь.

Однако пообедать тоже оказалось не так просто, поскольку трактирный зал был переполнен. Если бы не двое дворян, пригласивших меня за стол, вкушать свой обед мне пришлось бы на улице или все в той же конюшне.

Старший из моих сотрапезников представился графом де Сен-Маром, а безусый юноша – племянником графа виконтом де Людонем. Оба принимали участие в том самом злополучном сражении, из-за которого сейчас в окрестностях Энсенадо наблюдалось адское столпотворение.

– Подумать только! – удивленно покачал я головой, выслушав рассказ новых знакомых об Акутельской битве. – Аркебузы еще как-то можно принять, но эльфы и пушки – это действительно нечто небывалое.

– И заметьте, Кристиан, это не сулит нам ничего хорошего, нужно срочно перестраивать мышление, – поддержал де Сен-Мар. – Ладно еще Рауль, он впервые имел дело с остроухими, а вот меня такие сюрпризы едва не выбили из колеи. Что уж говорить о северных баронах… Не описать словами степень их обескураженности. Впрочем, поделом этим болванам, они ведь даже единого военачальника выбрать не сподобились. Думали, и так эльфов шапками закидаем да потом еще добром их поживимся, когда обоз захватим. А пришлось бежать оттуда так, что только пятки сверкали! Право, я жалею, что откликнулся на призыв этих идиотов!

– Дядя скромничает, – отчаянно краснея, вмешался в разговор виконт. – Вот уж кто ни на мгновение не растерялся и не потерял самообладания! Если бы не его решительность и хладнокровие, армия вовсе не смогла бы отступить, а уж я точно остался бы лежать на поле боя.

– Главное, Рауль, чтобы ты сделал правильные выводы из произошедшего, – граф ласково взъерошил племяннику волосы на голове. – Для того мы и ввязались в эту авантюру, чтобы ты опыта набирался под моим присмотром. Правда, не думал я, что так опасно выйдет, давненько Анкилон нам такой трепки не устраивал. Впредь будем осмотрительнее. Пожалуй, лучше тебя все-таки пристроить в регулярную армию, там такого бардака не будет. А вы как думаете, де Бранди? По вам видно, что вы человек военный, армейскую науку знаете не понаслышке.

– Аларкосский пехотный полк, – охотно откликнулся я, поскольку собеседники мне откровенно нравились, да и не было ничего в моем прошлом такого, что бы мне следовало скрывать. – Я начинал совсем еще мальчишкой, с денщиков. Состоял при сержанте Васко Ньето, а в шестнадцать меня зачислили в солдаты официально.

– Вот, Рауль, – с воодушевлением воскликнул де Сен-Мар, – вот путь настоящего воина, а не придворного шаркуна! Вот с кого нужно брать пример! Безумно жаль, что вы больше не служите в армии, де Бранди, я без колебаний просил бы вас стать наставником для этого юноши!

– Право, граф, не очень-то я гожусь, чтобы в пример меня ставить. Хотя, не стану скрывать, к своим двадцати пяти годам повидать мне удалось немало. Но случилось это не в силу авантюрного склада ума или непреодолимого желания стать военным, а исключительно из-за печальных жизненных обстоятельств. Я слишком рано осиротел, а родственникам лишний нахлебник настолько стал поперек горла, что мне проще было сбежать из дому, чем терпеть их так называемую любовь. Так что я стал таким, какой есть, исключительно поневоле.

– Что ж, Кристиан, – де Сен-Мар протянул мне над столом руку, которую я с удовольствием пожал, – сожалею о безвременной кончине ваших родителей, но уважения к вам из-за этой печальной истории у меня нисколько не убавилось. Даже наоборот. Все мы ходим под богом, и если уж он послал вам такие испытания, значит, вы нужны ему для чего-то серьезного.

– Знать бы еще, для чего, – со вздохом произнес я и осекся на полуслове, увидев вошедшего в трактирный зал ла Вивьера. – Проклятье!

Черт! Черт! Черт! Я ведь был уверен, что оторвался от них! Или это случайность, и появление здесь человека де Бернье никак со мной не связано? Бывают ли такие совпадения? Очень сомнительно.

Наемник неспешно прошел через зал к стойке, переговорил о чем-то с хозяйничающим там рыжим веснушчатым мужичком, затем развернулся, попутно окинув посетителей мимолетным взглядом, и все так же неторопливо прошел к выходу. Я в это время припал губами к кружке с вином, стараясь как можно больше прикрыть ею лицо, и осторожно наблюдал за ла Вивьером из-под полуприкрытых ресниц.

Ни один мускул не дрогнул на его лице, ни на мгновение не вспыхнули в его глазах искорки торжества или удивления, ничем он не дал понять, что увидел и узнал меня. Тем не менее это было так – и увидел, и узнал. Я знал это точно. И ла Вивьер знал, что я это знаю. Такая вот у нас с ним сложилась интуитивная ситуация. Хотел бы я ошибаться, да надеяться на такое везение сейчас было бы чересчур наивно с моей стороны.

– Что с вами, де Бранди? – спросил де Сен-Мар, с удивлением глядя на происходящие со мной метаморфозы. – Этот господин вам знаком?

– К сожалению, да, граф, знаком. Но не извольте беспокоиться, ничего страшного не произошло. Просто, к моему большому сожалению, я вынужден покинуть вас. Премного благодарен за хорошую компанию и место за вашим столом! – Как ни нравилась мне компания де Сен-Мара и де Людоня, но я поспешил откланяться. Впутывать новых знакомых в свои неприятности я не собирался.

– Но… – виконт собирался что-то сказать, однако был бесцеремонно перебит своим дядей.

– Удачи вам, сеньор де Бранди! – с чувством произнес граф. – И помните: в наших владениях вам всегда будут рады!

– Благодарю вас, сеньоры! – Я обменялся с сотрапезниками вежливыми кивками и направился к выходу.

Не познакомься я с этими достойными людьми, попробовал бы сейчас выскользнуть через черный ход. Поскольку мои противники точно будут иметь численное преимущество, то честь моя от такой маленькой хитрости нисколечко бы не пострадала. Но вот искать обходные пути на глазах у тех, кто только что так уважительно обо мне отзывался, категорически не хотелось. Да и вряд ли ла Вивьер оставит другие выходы из здания не прикрытыми, если уж он прибыл сюда не один.

Безопаснее всего было бы остаться в трактирном зале – тут на меня точно не нападут. Но ведь отсиживаться здесь до бесконечности тоже невозможно. Ребята из Ожерского легиона тоже не дураки: либо спровоцируют меня выйти на улицу, либо натравят стражников, чтобы те выволокли меня.

Увы, особого выбора нет, Крис Смычок, не нужно было быть таким беспечным! Можно ведь было купить еду и пообедать где-нибудь в поле!

Смычок. Забавное прозвище, приклеившееся ко мне в пятнадцатилетнем возрасте. Из-за него незнакомые люди часто поначалу считают меня музыкантом, а виной всему банальная солдатская пьянка, состоявшаяся в припортовой пивной в Порто-Рохо после возвращения Аларкосского полка из очередной заморской экспедиции.

Скрипка – редкая гостья в южных провинциях Нугулема, а солдаты в большинстве своем – простые парни, не отягощенные лишними знаниями. Их кругозор обычно невелик и включает в себя оружие, деньги и женщин, все остальное – ненужные излишества.

В тот вечер приезжий музыкант развлекал отдыхавших вояк игрой на скрипке, и капрал Гонсалес восхищался, как лихо тот орудует палкой. Я возьми да и поправь, мол, не палка это, а смычок. Я-то скрипачей еще в детстве насмотрелся. Почему-то моя реплика вызвала среди разгоряченных обильной выпивкой солдат взрыв дикого хохота. И весь оставшийся вечер они наперебой хлопали меня по плечу и, как заклинание, повторяли приведшее их в восторг новое слово: смычок!

Позже я понял, что, если бы не реагировал нервно на прозвище с самого начала, вряд ли оно бы ко мне приклеилось. Но тогда я был слишком юн и неопытен, потому получилось так, как получилось. Примерно через год сержант Ньето сказал мне, что такое прозвище будет вводить моих противников в заблуждение. А коли уж ты сумел ввести противника в заблуждение, считай, один шаг к победе уже сделал. И я смирился. Тем более что среди моих сверстников – денщиков-мочилеро сплошь и рядом встречались прозвища гораздо обиднее моего.

Сержант оказался прав. Не один раз, выходя на поединок с «каким-то там Смычком», мои противники становились жертвами своей несобранности: шпагой я владел весьма прилично и не имел обыкновения проявлять снисхождение к оппонентам. Жаль, что сейчас мое прозвище никак мне не поможет: люди де Бернье хорошо знают мои возможности.

Выйдя на крыльцо, я сразу сделал шаг вправо, прикрыв себе спину стеной здания. От этих ребят можно ждать и ножа под ребра, так что лучше подстраховаться.

Народу во дворе было много, но интересующие меня персонажи резко выделялись на общем фоне своей сосредоточенностью. Здесь было семеро, но в следующий момент из-за угла здания появился ла Вивьер и, увидев меня, обернулся, чтобы подать кому-то условный знак. Скорее всего, здесь в наличии полный десяток. Плохо, практически без шансов.

– Здравствуй, Смычок! – радостно осклабился командир наемников. – Ты не представляешь, как же я рад тебя видеть!

– Не могу ответить тебе тем же, ла Вивьер, – осторожно ответил я, наводя ствол пистолета на решившего было быстро приблизиться ко мне легионера. – Не стоит спешить, сеньоры, стреляю я без промаха!

– Крис, не кипятись, не усугубляй свое положение, – вполне миролюбиво посоветовал ла Вивьер. – Ты ведь понимаешь, что шансов нет. Письма при тебе?

– Какие письма? – Этот вопрос прозвучал для меня столь неожиданно, что мне даже не пришлось изображать искреннее удивление.

– Письма, – любезно уточнил ла Вивьер, – которые кантадерский вор по прозвищу Бельчонок должен был принести моему хозяину. Видишь ли, Смычок, командор всегда получает то, что ему нужно, так что не испытывай судьбу, давай их сюда!

– Не знаю ни про какие письма! – я решил сменить скользкую тему, поскольку по-прежнему не понимал, ни чем эта переписка могла заинтересовать де Бернье, ни чем мне грозит обладание или не обладание этой самой перепиской. – Знаю только, что вы убили моего друга и его жену!

– Он не сдержал слово! Нарушил договор и пытался обмануть графа де Бернье! – наемник укоризненно покачал головой. – Так дела не делаются!

– Не рассказывай мне сказки, ла Вивьер! – мрачно усмехнулся я, не забывая за разговорами внимательно следить за обстановкой. – Мы еще были в «Каштане», когда ваши люди уже сидели у Бельчонка дома!

– Ну так должны же мы были подстраховаться, – подручный де Бернье самодовольно ухмыльнулся, но уже в следующее мгновение ему стало не до ухмылок: – Стой на месте! Стоять!

Взятый мной на прицел наемник снова дернулся, и я спустил курок. Тот бросился в сторону, но со мной такие трюки не проходят: нажав на спусковой крючок, я сопроводил стволом его движение. В результате бедняге не удалось использовать секундную задержку между поджигом пороха на пороховой полке и выстрелом, пуля догнала его и опрокинула наземь.

Сразу вслед за этим я перемахнул через перила, бросил разряженный пистолет в голову следующего бойца Ожерского легиона, заставив того уворачиваться. Выстрелом из второго пистолета удалось ранить в плечо еще одного противника, затем пришло время шпаги.

Парировав разряженным пистолетом выпад блондина с пышными усами, я рванул свой клинок из ножен, попытавшись сразу достать невозмутимое лицо противника. Не вышло, наемник своевременно отступил, и моя шпага рассекла воздух прямо перед его носом. Что ж, значит, не судьба – бегать за ним по всему двору у меня точно нет времени.

Быстро сместившись вправо, я оказался лицом к лицу с невысоким легионером плотного телосложения с лицом, обильно заросшим густым черным волосом. Между мной и конюшней теперь был только он один.

Я сделал обманное движение, противник отреагировал и в следующее мгновение получил укол в правую ключицу. Выронив оружие, он свалился на землю и очень быстро откатился в сторону, спеша убраться за пределы досягаемости моего клинка. А мне только того и нужно было – я что есть духу припустил к распахнутым воротам конюшни.

Расчет был предельно прост: чья-нибудь лошадь непременно должна оказаться оседланной, и у меня появится шанс вырваться с постоялого двора. Как уж будет дальше, одному богу ведомо, так далеко просчитать ситуацию я не в моих силах.

Однако здесь меня постигло горькое разочарование: из конюшни мне навстречу вышли еще двое легионеров с обнаженными шпагами в руках. Проклятье! Быстро разделаться с ними не получится, а любая заминка сейчас для меня смерти подобна, так как преследователи отстают всего на десяток шагов. Что делать?

Знать бы заранее про этих двоих, прорывался бы в другую сторону. К забору, за которым поле и лес. Скорее всего, не успел бы до леса добежать – на лошадях бы догнали или подстрелили по дороге. Но этого я уже не узнаю, сейчас единственное, что мне остается, – это отыграть себе позицию с прикрытой спиной.

Продолжив движение, я с ходу атаковал преградившую мне путь пару. Сначала оба попятились, уйдя в защиту, но быстро сами перешли в контратаку. Сбив в сторону шпагу одного наемника, я отбил пистолетом клинок второго, нацелился на укол в выставленное вперед бедро первого, но чуть не дотянулся и лишь прорезал ткань. Тут же широким рубящим движением заставил отпрянуть назад его товарища и, пользуясь секундным замешательством, отскочил к стене конюшни, быстро развернулся и прижался к ней спиной.

И тут случилось то, чего я никак не ожидал. У входа в трактир раздалось сразу несколько выстрелов, заставивших моих неприятелей остановиться. Нахмурив брови, с крыльца спускался граф де Сен-Мар. В обеих руках он держал по пистолету с еще дымящимися стволами, за ним по пятам следовали молодой де Людонь и полтора десятка солдат.

– Извольте оставить моего друга в покое! – громко заявил граф, убирая пистолеты. – Клянусь честью, солдаты кастельонского гарнизона не допустят беззакония на земле Нугулема!

– Сеньоры! Возникло недопонимание! – надо отдать должное ла Вивьеру, самообладание его не покинуло. – Мы сами солдаты и выполняем здесь приказ своего командира о поимке опасного преступника! Этот порядочный с виду сеньор в Кантадере убил семерых человек и поджег дом!

– Я не расслышал: к какому полку принадлежат эти славные сеньоры? – хриплым голосом поинтересовался солдат с аккуратной бородкой клинышком и сержантским значком на шляпе.

– К Ожерскому легиону они принадлежат, все как один, – усмехнувшись, ответил я.

Вопрос не был праздным и задавался опытным воякой не просто так. Бывших солдат среди наемников было немало, но вот конкретно с бандой графа де Бернье, официально именующейся Ожерским легионом, у регулярных полков были сильно натянутые отношения.