Текст книги "Метро. Трилогия под одной обложкой"

Глава 14. Там, наверху

Не доходя до каменного старика в кресле, Артем свернул налево, чтобы срезать угол улицы по ступеням Библиотеки. Проходя мимо, он еще раз окинул взглядом величественное здание, и его пробрал озноб: Артем вспомнил о жутких обитателях этого места. Сейчас Библиотека снова погрузилась в мрачное безмолвие. Хранители царившей в ней тишины, наверное, разбрелись по темным углам, зализывая раны после их наглого вторжения и готовясь отплатить за него следующим искателям приключений.

Перед глазами встало бледное, обескровленное лицо Данилы. Артему подумалось, что брамин, верно, недаром панически боялся этих тварей, отказываясь даже говорить о них. Чувствовал, что ему уготовано? Видел собственную смерть в ночных кошмарах? Его тело так и останется навсегда лежать в книгохранилище, в обнимку с убившим его библиотекарем. Конечно, если эти твари брезгуют падалью… Артема передернуло. Сможет ли он когда-нибудь забыть, как погиб его напарник, который всего за двое суток стал ему почти другом? Ему казалось, что Данила будет еще долго тревожить его сны, пытаясь снова и снова заговорить с ним по ночам, складывая невнятные слова окровавленными непослушными губами.

Выйдя на широкий проспект, Артем поспешно перебрал в уме инструкции, данные ему Мельником. Двигаться прямо, никуда не сворачивая, до пересечения Калининского с Садовым кольцом… Попробуй еще угадать, какая из улиц – это самое Кольцо! Не выходить на середину дороги, но и не прижиматься к стенам домов, а главное, успеть добраться до Смоленской до восхода солнца.

Знаменитые многоэтажки Калининского, которые Артем знал по пожелтевшим туристическим открыткам с видами Москвы, начинались в полукилометре от того места, где он стоял. Пока по сторонам улицы стояли невысокие особняки, за длинным рядом которых она изгибалась влево и именно за этим извивом перетекала в Новый Арбат. Очертания зданий, четкие вблизи, при удалении расползались и смешивались с сумраком. Луна пряталась за низкими облаками. Скудный молочный свет с трудом просачивался через них, и, только когда туманная завеса чуть рассеивалась, призрачные силуэты домов ненадолго снова обретали плоть.

Но даже при таком освещении слева в переулках, которые рассекали улицу через каждые сто метров, просматривался могучий контур древнего храма. Огромная крылатая тень снова кружила над венчавшим купол крестом.

Может быть, именно потому, что Артем остановился, чтобы поглазеть на парящую в воздухе бестию, он заметил это. В сумраке было трудно определить, не воображение ли рисует ему странную фигуру, замершую в глубине переулка и сливающуюся с полуразрушенными стенами домов. И только когда он присмотрелся как следует, ему почудилось, что этот сгусток темноты чуть движется и обладает собственной волей. На таком расстоянии точно определить форму и размеры существа было нелегко, но оно явно стояло на двух ногах, и Артем решил поступить так, как ему велел сталкер. Включив свой фонарь, он направил луч в переулок и три раза сделал им круговое движение.

Ответа не последовало. Минуту Артем напрасно ждал его, пока не осознал, что оставаться на том же месте становится просто опасно. Но прежде чем пойти дальше, он, не удержавшись, осветил неподвижную фигуру в переулке еще раз. Увиденное заставило его немедленно выключить фонарь и постараться как можно скорее миновать переулок.

Это явно был не человек. В пятне света его силуэт стал отчетливее, и можно было сказать наверняка, что роста в нем не меньше двух с половиной метров, плечи и шея отсутствуют почти полностью, а большая круглая голова сразу переходит в мощное туловище. Существо затаилось, выжидая, но, несмотря на эту кажущуюся нерешительность, Артем кожей ощутил исходящую от него угрозу.

Полторы сотни метров до следующего переулка он преодолел меньше чем за минуту. Приглядевшись, понял, что это даже не переулок, а просека, выжженная в жилом квартале каким-то оружием: здесь то ли бомбили, то ли просто снесли целый ряд зданий тяжелой военной техникой. Артем мельком оглядел уходившие в глубину полуразрушенные дома, и снова его взгляд приковала к себе неясная неподвижная тень. Достаточно было на секунду провести по ней лучом фонаря, чтобы сомнения рассеялись: это было то же самое создание или его собрат. Стоя прямо посреди переулка в одном квартале от него, оно даже не пыталось спрятаться.

Если тварь была той же, что наблюдала за ним кварталом раньше, значит, она проскользнула по улице, параллельной проспекту, по которому шел он сам, подумал Артем. Получалось, что она покрыла это расстояние вдвое быстрее него: ведь к тому моменту, как он достиг следующего перекрестка, она уже ждала его там. Но еще страшнее было другое: похожую фигуру он увидел на сей раз и в переулке, уходящем от проспекта направо. Как и первая, она стояла, замерев на месте, словно статуя. На миг Артем подумал, что, может быть, это не живые существа, а знаки, установленные здесь неведомо кем для устрашения или предостережения…

До третьего перекрестка он уже бежал, остановившись лишь у последнего особняка, чтобы осторожно выглянуть из-за угла в переулок… и убедиться, что загадочные преследователи снова опередили его. Огромных фигур было уже несколько, и сейчас их было видно намного лучше: слой облаков, закрывавший луну, чуть истончился.

Как и прежде, существа стояли не шелохнувшись и будто ждали, пока он появится в проеме между домами. И все же не обманулся ли он, приняв камни или бетонные огрызки развалившихся строений за живых существ? Его обостренные чувства могли сослужить ему хорошую службу внизу, в метро. На поверхности лежал непонятный ему, обманчивый мир, здесь все было иначе и жизнь текла по другим правилам. Полагаться на свои ощущения и интуицию больше не стоило.

Постаравшись как можно быстрее и незаметнее проскочить новый переулок, Артем прижался к стене дома, переждал секунду и снова заглянул за угол. У него перехватило дыхание: фигуры двигались, причем удивительным образом. Вытянувшись еще выше и поведя головой, словно принюхиваясь, одна из них неожиданно опустилась на четвереньки и одним длинным скачком скрылась за углом. Спустя несколько секунд остальные последовали за ней. Артем спрятался обратно и, сев на землю, перевел дыхание.

Сомнений больше не оставалось – они его преследовали. Твари будто вели его, перемещаясь по параллельным улицам с обеих сторон от проспекта, по которому он шел. Выжидали, пока он пройдет новый отрезок от квартала до квартала, показывались в переулке, чтобы убедиться, что он не свернул со своего пути, и продолжали безмолвную слежку. Зачем? Выбирая удобный момент для нападения? Просто из любопытства? Почему они не решались выйти на проспект и предпочитали таиться в заполненных мраком переулках? Он опять вспомнил слова Мельника, который запретил ему сворачивать с прямой дороги. Не потому ли, что там его подстерегали и Мельник знал об этой опасности?

Чтобы успокоиться, Артем сменил рожок у своего автомата, щелкнул затвором, включил и выключил лазерный прицел. Он был во всеоружии, и, в отличие от Библиотеки, здесь позволялось стрелять без опасений; защититься от неизвестных тварей было проще. Глубоко вдохнув, он поднялся на ноги. Что бы там ни было, оставаться на месте и тянуть время сталкер ему запретил. Надо спешить. Кажется, здесь, на поверхности, спешить надо было всегда.

Пройдя еще один квартал, Артем замедлил шаг, чтобы осмотреться. Улица здесь расширялась, образуя подобие площади, часть которой, отрезанная от дороги оградой, была превращена в парк. Во всяком случае, можно было понять, что там когда-то был разбит парк: деревья все еще оставались на своих местах, но это были совсем не те деревья, которые Артему приходилось видеть на открытках и фотографиях. Толстые узловатые стволы уносили разлапистые кроны на высоту пятого этажа стоявшего позади парка здания. Наверное, именно в такие парки сталкеры ходили за дровами, которые потом отапливали и освещали все метро. В просветах между стволами мелькали странные тени, а где-то в глубине мерцал неяркий огонь, который Артем мог бы принять за пламя костра, если бы не его зеленоватый свет. Само здание тоже выглядело зловеще: создавалось впечатление, что оно неоднократно становилось ареной жестоких и кровопролитных сражений. Его верхние этажи обрушились, во многих местах чернели пробоины, а кое-где уцелело только две стены и сквозь пустые окна виднелось мутное ночное небо.

За площадью здания и вовсе расступались, и улицу пересекал широкий бульвар. Над ним, выступая из темноты, словно сторожевые башни, возвышались первые многоэтажки Нового Арбата. Судя по карте, вход на Арбатскую должен был находиться поблизости, по левую руку от него. Артем еще раз оглядел мрачный парк. Мельник был прав: углубляться в эти дебри, пытаясь отыскать среди них спуск в метро, совсем не хотелось. Чем дольше он всматривался в черные заросли, раскинувшиеся у подножия разрушенного строения, тем больше ему казалось, что он видит, как среди корней исполинских деревьев движутся те самые таинственные фигуры, что следовали за ним раньше.

Налетевший порыв ветра качнул тяжелые ветви, и кроны натужно заскрипели. Издалека донесся чей-то протяжный вой. Сама чаща молчала, но не потому что была мертва. Ее тишина была сродни безмолвию таинственных преследователей Артема, казалось, она тоже чего-то ждет.

Артема охватило чувство, что, если он останется на месте, беззастенчиво рассматривая ее сокровенные глубины, кары избежать не удастся. Он перехватил автомат поудобнее, осмотрелся – не подобрались ли создания слишком близко – и двинулся вперед.

Но уже через несколько секунд вновь остановился – когда пересекал бульвары перед началом Калининского проспекта. Отсюда открывался такой вид, что заставить себя идти дальше Артем просто не смог.

Он стоял на крестообразном пересечении широких дорог, по которым, наверное, раньше ездили машины. Развязка была сделана необычно, часть асфальтового полотна уходила в туннель, чтобы потом снова вынырнуть на поверхность. Справа вдаль уходили бульвары – их можно было узнать по черным дебрям разросшихся деревьев, таких же огромных, как те, мимо которых он только что пробирался. Слева виднелась большая, застеленная асфальтом площадь – сложное сплетение многополосных трасс, за которым опять начинались заросли. Видно сейчас было уже довольно далеко, и Артем спросил себя, не потому ли это, что восход страшного солнца уже близится.

Дороги были усеяны искореженными и сожженными каркасами, в которых Артем узнал автомобили. Ничего мало-мальски сохранившегося здесь не осталось: за два десятилетия походов на поверхность сталкеры успели поживиться всем, чем только можно. Бензин из топливных баков, аккумуляторы и генераторы, фары и стоп-сигналы, выдранные с мясом сиденья – все это можно было найти и на ВДНХ, и на любом крупном рынке в метро.

Асфальт был здесь и там изрыт воронками разного диаметра, повсюду виднелись широкие трещины, сквозь которые пробивалась трава и гибкие стебли, гнущиеся под тяжестью венчающих их шаров, видимо, с семенами. Прямо перед Артемом в перспективу уходило сумрачное ущелье Нового Арбата, с одной стороны застроенное неизвестно как уцелевшими домами, по форме напоминавшими раскрытые книги, а с другой – частично обрушившимися высотками, этажей в двадцать, не меньше. За спиной у Артема оставалась дорога к Библиотеке и Кремлю.

Он стоял посреди этого величественного кладбища цивилизации и чувствовал себя археологом, раскопавшим древний город, остатки былой мощи и красоты которого и многие века спустя заставляют увидевших его испытывать озноб благоговения. Представить себе, как жили люди, населявшие эти циклопические здания, перемещавшиеся на этих машинах, тогда еще блестевших свежей краской и мягко шуршавших по ровному дорожному покрытию разогретой резиной колес, спускавшиеся в метро только затем, чтобы поскорее добраться из одной точки этого бескрайнего города в другую… Это было невозможно. О чем они думали каждый день? Что их тревожило? Что вообще может тревожить людей, если им не приходится каждую секунду опасаться за свою жизнь и постоянно бороться за нее, пытаясь продлить ее хотя бы на день?

В этот момент тучи наконец расступились и показался надкушенный желтоватый диск луны, испещренный странными рисунками. Яркий свет, который хлестал вниз через пробоину в облаках, заливал мертвый город, стократно усиливая его мрачное великолепие. Дома и деревья, до сих пор казавшиеся лишь плоскими и бесплотными силуэтами, ожили и обрели объем, проявились невидимые раньше детали и подробности.

Не в силах двинуться с места, Артем восхищенно и зачарованно оглядывался по сторонам, пытаясь унять охватившую его дрожь. Только сейчас он начал на самом деле понимать тоску, которая звучала в голосах стариков, вспоминавших прошлое, возвращавшихся в своем воображении к городу, в котором они жили раньше. Только сейчас он начал осознавать, как далеко от своих прежних достижений и завоеваний находится теперь человек. Словно гордо парившая птица, смертельно раненная и опустившаяся на землю, чтобы забиться в щель и, спрятавшись там, тихо умереть. Ему вспомнился подслушанный им спор отчима и Хантера. Сможет ли человек выжить, и даже если сможет, будет ли это тот же человек, который покорил мир и уверенно правил им? Теперь, когда Артем сам смог оценить, с какой высоты человечество обрушилось в пропасть, его вера в прекрасное будущее испарилась окончательно.

Прямой и широкий Калининский проспект уходил от него, постепенно сужаясь, пока не растворялся в темной дали. Сейчас Артем стоял на дороге совсем один, окруженный лишь призраками и тенями прошлого, пытаясь вообразить, сколько же людей раньше днем и ночью заполняли тротуары, сколько машин с фантастической скоростью проносилось по тому самому месту, где он находится, как уютно и тепло светились теперь пустые и черные окна жилых домов. Куда все это кануло? Мир казался опустевшим и заброшенным, но Артем понимал, что это иллюзия: земля не была покинутой и мертвой, она просто сменила хозяев. Подумав об этом, он обернулся назад, к Библиотеке.

…Они неподвижно стояли всего в ста с небольшим метрах от него, как и он, посреди дороги. Существ было не менее пяти, и они больше не собирались прятаться в переулках, хотя и привлечь его внимание тоже не пытались. Артем не мог понять, как им удалось подобраться к нему так быстро и так бесшумно. В лунном свете их фигуры были видны особенно отчетливо: мощные, с развитыми задними конечностями и, может быть, даже более высокие, чем ему казалось сначала. Хотя Артем не мог видеть их глаза на таком расстоянии, он все же точно знал, что сейчас они, выжидая, рассматривают его и втягивают сырой воздух, изучая его запах. Должно быть, к нему примешался знакомый им привкус пороха, и твари пока не решаются напасть, наблюдая за Артемом с расстояния и выискивая в его поведении признак неуверенности, слабости. А может, они просто провожают Артема до границы своих владений и не собираются причинять ему вреда? Откуда ему знать, как себя ведут создания, появившиеся на Земле вопреки эволюционным законам?

Стараясь сохранять самообладание, Артем развернулся и с деланой неторопливостью пошел дальше, на всякий случай оглядываясь через плечо каждый десяток шагов. Вначале существа оставались на своих местах, но затем стали сбываться его худшие опасения. Опустившись на четвереньки, они медленно побрели за ним. Но как только дистанция в сотню метров, на которой преследователи держались с самого начала, была восстановлена, они снова замерли. Уже начав привыкать к своему странному эскорту, Артем, тем не менее, боялся выпускать его из виду и держал автомат наготове. Они так и шли вместе по пустому проспекту, залитому лунным светом: впереди – настороженный, сжатый в пружину человек, останавливающийся и озирающийся каждые полминуты, за ним – пять или шесть странных существ, неторопливо нагонявших его, после чего поднимавшихся на задние конечности, зачем-то давая ему снова немного оторваться и уйти вперед.

Однако вскоре ему показалось, что расстояние, которое они выдерживали, стало сокращаться. Кроме того, державшиеся до этого группой, сейчас твари стали расходиться веером, словно пытаясь зайти с боков. Артему еще никогда не приходилось иметь дело со стаей охотящихся хищников, но почему-то у него не возникало сомнений, что создания готовятся напасть. Пора было действовать. Резко развернувшись, он вскинул автомат и поймал в прицел одну из темных фигур.

Их поведение действительно изменилось. На сей раз они не остановились, чтобы дождаться, пока он двинется дальше. Еле заметно они продолжали приближаться к нему, постепенно выстраиваясь полукругом. Надо было попробовать отпугнуть их до того, как они успеют сократить расстояние до того предела, за которым последует атака.

Артем чуть поднял ствол и выстрелил в воздух. Грохот отразился от стен многоэтажек и эхом понесся в другой конец проспекта. Звякнула, упав на асфальт, стреляная гильза. А затем раздался глухой, полный ярости рев, и твари рванулись вперед. Отделявшие их от Артема десятки метров они могли покрыть за несколько секунд, но он был готов и к такому развитию событий. Как только ближайшая к нему бестия оказалась в прицельной планке, он дал по ней короткую очередь и кинулся бежать к домам.

Как ни странно, судя по отчаянному воплю, который испустило создание, ему удалось попасть. Задержит ли это остальных тварей или, наоборот, разъярит их, угадать было невозможно.

И тут послышался новый крик – не угрожающий рев охотившихся на него тварей, а долгое, пронзительное верещание, от которого в жилах стыла кровь. Оно долетало сверху, и Артем понял, что в игру вступил новый участник. Очевидно, звуки выстрелов привлекли внимание летающего монстра, наподобие того, что свил себе гнездо на куполе храма.

Над головой стрелой пронеслась огромная тень. На миг обернувшись назад, Артем увидел, что твари бросились врассыпную, и только одна из них, видимо, та, которую он ранил, осталась посреди улицы. Продолжая верещать, она неуклюже ковыляла к зданиям, тоже надеясь там укрыться. Но шансов на спасение у нее не было: описав еще один круг на высоте несколько десятков метров, чудище сложило громадные кожистые крылья и обрушилось на жертву. Оно спикировало вниз так стремительно, что Артем даже не успел его как следует рассмотреть. Схватив истошно взвизгнувшую в последний раз тварь, гигантская махина без видимых усилий поднялась с добычей в воздух и неспешно понесла ее на крышу одной из многоэтажек.

Преследователи пока не решались показываться из своих укрытий, опасаясь, что чудовище может вернуться, а Артему терять было нечего. Прижимаясь к стенам домов, он побежал вперед, туда, где, по его расчетам, должно было находиться Садовое кольцо. Он смог преодолеть не меньше полукилометра, прежде чем запыхался и обернулся назад проверить, не опомнились ли охотившиеся на него бестии. Проспект был пуст. Но пройдя еще несколько десятков метров и заглянув в один из отходивших от Нового Арбата переулков, Артем, к своему ужасу, заметил в нем знакомые неподвижные тени. Теперь он начал понимать, почему эти создания не торопились выходить на открытое пространство и предпочитали выслеживать своих жертв из тесных улочек. Охотясь на него, они боялись привлечь внимание более крупных хищников и стать их добычей.

Теперь Артему опять приходилось поминутно оглядываться: он помнил, что твари могут передвигаться чрезвычайно быстро и при этом практически беззвучно, и боялся, что его застанут врасплох. Конец проспекта уже был виден, когда они снова выбрались из переулков и стали окружать его. Наученный опытом, Артем сразу же пальнул в воздух, надеясь, что, как и раньше, это привлечет крылатое чудовище и отпугнет бестий. Те действительно замерли ненадолго, встав на задние конечности и вытянув шеи. Но небо оставалось пустым – монстр, должно быть, еще не успел расправиться с первой порцией. Артем понял это немного раньше, чем его преследователи, кинулся вправо, обогнул один из домов и нырнул в ближайший подъезд. Пусть Мельник и предостерегал его от этого, сказав, что в домах кто-то обитает, но столкнуться на открытом пространстве с таким мощным и подвижным противником, как загонявшие его твари, было бы безумием. Они разорвали бы Артема на части прежде, чем он успел бы передернуть затвор своего автомата.

В подъезде было темно, и ему пришлось включить фонарь. В круглом пятне света возникли обшарпанные стены, исписанные похабщиной несколько десятилетий назад, загаженная лестница, выломанные двери разоренных и выгоревших квартир. Картину запустения дополняли по-хозяйски сновавшие вокруг непуганые крысы.

Подъезд он выбрал удачно – окна лестничной клетки выходили на проспект, и, поднявшись на очередной этаж, он мог удостовериться, что твари пока не решаются последовать за ним. Они уже подобрались вплотную к входным дверям, но вместо того, чтобы войти в подъезд, окружили его, рассевшись на задних лапах, и снова превратились в каменные статуи. Артем не верил, что они отступятся и дадут добыче ускользнуть. Рано или поздно они сделают попытку достать его изнутри, если, конечно, в подъезде не скрывается нечто такое, из-за чего Артем сам будет вынужден бежать оттуда.

Он поднялся этажом выше, привычно осветил двери квартир и обнаружил, что одна из них закрыта. Толкнул плечом и убедился, что замок заперт. Недолго думая, он приставил к замочной скважине дуло автомата, выстрелил и пинком распахнул дверь настежь. По большому счету ему было все равно, в какой из квартир держать оборону, но упустить свой шанс взглянуть на нетронутое жилье людей ушедшей эпохи он не мог.

Первым делом он захлопнул дверь и задвинул ее стоявшим в прихожей шкафом. Серьезного штурма эта баррикада не выдержала бы, но, по крайней мере, незаметно преодолеть ее им не удастся. После этого Артем подошел к окну и осторожно выглянул наружу. Это была практически идеальная огневая позиция – с высоты четвертого этажа ему были отлично видны подступы к подъезду и с десяток тварей, полукругом сидящих у входа. Теперь преимущество было за ним, и он не замедлил им воспользоваться. Включив лазерный прицел, он навел красную точку на голову самой крупной из осадивших подъезд бестий и, выдохнув, спустил курок. Громыхнула короткая очередь, и создание беззвучно завалилось на бок. Остальные молниеносно метнулись в разные стороны, и через мгновение улица была пуста. Но в том, что далеко они уходить не собираются, сомневаться не приходилось. Артем решил переждать и убедиться, что смерть их собрата действительно отпугнула остальных тварей.

А пока у него было немного времени, чтобы исследовать квартиру.

Хотя стекла здесь, как и во всем доме, давно были выбиты, мебель и вообще вся обстановка сохранились на удивление хорошо. По полу были разбросаны маленькие комочки, напоминавшие крысиный яд, который использовали на ВДНХ. Может, это он и был, потому что ни одной крысы в комнатах Артем не заметил. Чем дольше он ходил по квартире, тем больше убеждался, что жильцы не бросили ее впопыхах, а законсервировали, надеясь однажды вернуться. В ней царил идеальный порядок, на кухне не было оставлено никаких продуктов, которые могли бы привлечь грызунов или насекомых, а большая часть мебели была заботливо укутана целлофаном.

Переходя из комнаты в комнату, Артем пытался представить себе, каким был быт людей, обитавших здесь. Сколько их здесь жило? В котором часу они вставали, приходили с работы, ужинали? Кто сидел во главе стола? О многих занятиях, ритуалах и вещах он имел представление только по книгам и сейчас, видя настоящее жилье, убеждался в том, что раньше многое воображал себе совсем неверно.

Артем аккуратно приподнял полупрозрачную полиэтиленовую пленку и осмотрел книжные полки. Среди знакомых по книжным развалам в метро детективов там стояло несколько красочных детских книг. Он взялся за корешок одной из них и тихонько потянул на себя. Пока он листал украшенные изображениями веселых зверей страницы, из книги выпал листок плотной бумаги. Нагнувшись, Артем поднял его с пола: это оказалась выцветшая фотография улыбающейся женщины с маленьким ребенком на руках.

Он окаменел.

Ритм, с которым билось его сердце, нарушился. Только что разгонявшее по телу кровь размеренными толчками, оно вдруг заспешило, застучало невпопад. Артему страшно захотелось снять тесный противогаз, глотнуть свежего воздуха, каким бы ядовитым он ни был. Осторожно, словно опасаясь, что снимок рассыплется в прах от прикосновения, он взял его с полки и поднес к глазам.

Женщине на вид было лет тридцать, малышу на ее руках – не больше двух, и из-за смешной шапочки на голове трудно было определить, мальчик это или девочка. Ребенок смотрел прямо в камеру, и взгляд у него был удивительно взрослый, серьезный. Артем перевернул фотографию, и стекло его противогаза затуманилось. На обратной стороне синей шариковой ручкой было написано: «Артемке 2 годика и 5 месяцев».

Из него словно выдернули стержень. Ноги обмякли, и он уселся на пол, подставив снимок под падавший из окна лунный свет. Почему улыбка женщины на фотографии казалась ему такой знакомой, такой родной? Почему он начал задыхаться, как только увидел ее?..

До того, как этот город погиб, в нем жили больше десяти миллионов человек. Артем – не самое распространенное имя, но на многомиллионный мегаполис детей с таким именем должно было приходиться несколько десятков тысяч. Все равно как если бы так звали всех нынешних обитателей метро. Шанс был так мал, что считаться с ним просто не имело смысла. Но почему тогда ему казалась такой знакомой улыбка женщины на фотографии?..

Он попытался вызвать в памяти обрывки воспоминаний о детстве, иногда за доли секунды промелькнувшие перед его мысленным взором или всплывавшие в снах. Уютная маленькая комната, мягкое освещение, читающая книгу женщина… Широкая тахта. Он вскочил с места и вихрем пронесся по помещениям, пытаясь найти в одном из них обстановку, похожую на ту, что ему грезилась. На мгновение ему показалось, что в одной из комнат мебель расставлена так же, как в его воспоминаниях. Диван выглядел чуть иначе, и окно было не там, ну и пусть, в конце концов, в сознании трехлетнего ребенка эта картина могла отпечататься чуть искаженно…

Трехлетнего? Возраст на фотоснимке стоял другой, но это тоже ничего не значило. Даты рядом с подписью не было. Он мог быть сделан когда угодно, не обязательно за несколько дней до того, как жильцам квартиры пришлось навсегда оставить ее. Фото могло быть снято и за полгода, и за год до этого, убеждал он себя. Тогда возраст мальчика в шапочке на снимке совпал бы с его собственным… Тогда вероятность того, что на снимке изображен он сам…. и его мать… возросла бы в десятки раз. «Но фотография могла быть сделана и за три, и за пять лет до этого», – холодно произнес внутри него чей-то чужой голос. Могла.

Внезапно ему в голову пришла еще одна мысль. Распахнув дверь в ванную комнату, он огляделся вокруг и еле нашел то, что искал: зеркало было покрыто таким слоем пыли, что даже не отражало света его фонаря. Артем снял с крючка оставленное хозяевами квартиры полотенце и протер зеркальную гладь. В образовавшейся проруби всплыло его отражение в противогазе и шлеме. Он осветил себя фонарем и посмотрел в зеркало.

Худого, изможденного лица было почти не видно под пластиковым забралом противогаза, но с трудом пробивавшийся из зазеркалья взгляд глубоко запавших темных глаз вдруг показался ему похожим на взгляд мальчика на фотографии. Артем поднес к лицу фотографию, внимательно вгляделся в личико мальчика, потом перевел глаза на зеркало. Снова посветил на снимок и опять посмотрел на свое лицо под противогазом, пытаясь вспомнить, как оно выглядело в последний раз, когда он видел свое отражение. Когда это было? Незадолго до выхода с ВДНХ, но сколько времени прошло с тех пор, он сказать не взялся бы. Судя по человеку, которого он видел в зеркале сейчас, несколько лет… Если бы только можно было стащить эту чертову маску и сравнить себя с ребенком на фото! Разумеется, вырастая, люди порой меняются до неузнаваемости, но ведь в лице каждого всегда остается что-то, напоминающее о далеком детстве.

Оставалось одно: когда он вернется на ВДНХ, спросить у Сухого, похожа ли женщина, улыбающаяся ему сейчас с кусочка бумаги, на женщину, которая передала ему из рук в руки детскую жизнь на станции, обреченной на пожирание крысами… На его мать. Пусть ее лицо было тогда искажено гримасой отчаяния и мольбы, Сухой все равно узнает ее. У него профессиональная память, он точно сможет сказать, кто на фото. Она это или нет?

Артем осмотрел снимок еще раз, потом с неожиданной для самого себя нежностью погладил изображение женщины, аккуратно положил фотографию в книжку, из которой она выпала, и убрал ее в рюкзак. Странно, подумал он, всего несколько часов назад он находился в самом большом хранилище знаний на континенте, где мог запросто взять себе любой из миллионов самых разных томов, многие из которых были просто бесценны. Но он оставил их пылиться на полках, и у него даже не возникло мысли поживиться богатствами Библиотеки. Вместо этого он берет дешевую книжку с немудреными рисунками для детей и при этом ощущает себя так, словно ему досталось величайшее из земных сокровищ.

Артем вернулся в коридор, собираясь пролистать и остальные книги со стеллажа, а может быть, и заглянуть в шкафы в поисках альбомов с фотографиями. Но, подняв глаза к окну, он почувствовал там почти неуловимые изменения. Его охватило легкое беспокойство: что-то было не так. Подойдя ближе, он понял, в чем дело: цвет ночи менялся, в нем появились желтовато-розовые оттенки. Светало.

Твари сидели рядом с подъездом, не решаясь войти внутрь. Трупа их сородича нигде видно не было, но утащил ли его крылатый гигант или они растерзали его сами, было неясно. Артем не понимал, что удерживает их от того, чтобы взять квартиру штурмом, но пока это его вполне устраивало.

Успеет ли он дойти до Смоленской до восхода солнца? И главное, сможет ли оторваться от преследования? Можно было остаться в забаррикадированной квартире, спрятаться от солнечных лучей в ванной комнате, дождаться, пока они прогонят этих хищных созданий, и выйти в путь с наступлением темноты. Но сколько выдержит защитный костюм? На какое время рассчитан фильтр его противогаза? Что предпримет Мельник, не найдя его в условленном месте в нужное время?