Текст книги "S-T-I-K-S. Рихтовщик. Угрюмые твари"

Глава 6,
в которой я добиваю, стреляю, читаю и отдаю самое дорогое

Уже наступила ночь. В лунном свете открывшееся зрелище кровавой бойни показалось особенно зловещим.

Всё открытое пространство асфальтовой дороги с примыкающей по бокам земляной обочиной в радиусе полудюжины метров вокруг бронетранспортёра было густо завалено телами тварей. Размах устроенного побоища особо впечатлял на фоне мрачного ночного леса, ограждавшего дорогу плотным строем кустов и деревьев с обеих сторон.

По большей части расстрелянные твари были мертвы, но встречались и живучие исключения, с множественными ранениями продолжавшие сползаться в нашем направлении по трупам менее удачливых собратьев.

К одному такому живчику с переломанными задними лапами, перемолотым пулями в фарш правым боком и практически отстреленной правой хваталкой я устремился в первую очередь, на ходу меняя мачете на Шпору. Это был топтун, броню которого куда сподручнее вскрывать шипастым диском, усиленным модификатором. По поломанным ногам я догадался, что тварь угодила под колёса БТР. Возможно, от столкновения с этим топтуном нас и тряхнуло в самом начале.

Удивительно живучий оказался экземпляр. С переломанными ногами пережил ураганный обстрел и на моё приближение потрясающе проворно отреагировал здоровой левой лапой. К счастью, я был начеку, и атаку топтуна отразил Шпорой, диск которой мигом отчекрыжил твари три из пяти когтистых пальцев. Топтун яростно зашипел на меня в бессильной злобе и попытался повторно дотянуться кровоточащим обрубком. Но упражняться с ним в фехтовании, кромсая лапу по частям, банально не было времени. Поэтому я ушёл вправо и спокойно атаковал тварь с изувеченной стороны, где левой топтун попросту не мог до меня дотянуться. Не мудрствуя, просто вскрыл страдальцу горло от уха до уха и, как только яростное урчание сменилось неразборчивым бульканьем, сменил Шпору обратно на мачете и приступил к потрошению споровика.

Надо было спешить. Свин неспроста выделил на сбор трофеев всего минуту. Грохот пулемётных и автоматных очередей на километры разнёсся по ночному лесу. Все твари в округе уже знали о нас и со всех ног неслись к месту бойни.

Добыча трофеев осложнялась необходимостью добивания некоторых живчиков – и эту заботу взяли на себя высокоуровневые предводители. Свин вновь, как тогда против рубера, орудовал любимым ножом. За счёт невероятного проворства он запросто ускользал от атак раненых тварей и добивал каждую единственным неотразимым ударом в затылочную щель споровика. Не такая проворная Люсьен просто рубила тварей фигуристой секирой на длинной рукояти, сияющее лезвие которой не хуже моей Шпоры вгрызалось в броню топтунов и лотерейщиков. Её способ умерщвления недобитков хоть и не был таким изящным, как у хозяина стаба, но практически не уступал в эффективности.

Увы, даже ввосьмером выпотрошить всех расстрелянных монстров мы не успели. Я, кроме топтуна, успел вскрыть и выпотрошить ещё три споровых мешка – двух лотерейщиков и бегуна. А потом из леса посыпались новые твари, и стало не до споровиков.

Очередная стая нагрянула раньше отпущенной Свином минуты. Первыми удар на себя приняли высокоуровневые лидеры отряда. Превратившийся в размытый вихрь Свин замелькал среди монстров, кося своим читерским ножом бегунов с лотерейщиками направо и налево. Секира Люсьен развалила надвое морду бросившегося на неё топтуна.

Бросив недочищенным споровик лотерейщика, я сменил нож на винтовку и стал отстреливаться. Одновременно то же самое проделали Гривень, Стакан и Лось, с той лишь разницей, что вместо бесшумной трёхлинейки у них в руках оглушительно загрохотали «калаши». Гусь сплоховал, не успел увернуться от длинных лап шустрого лотерейщика и полетел на залитый кровью асфальт с разодранным горлом. Разумеется, мы тут же отомстили за товарища – я засадил лотерейщику маслину точно между глаз, а трое автоматчиков от души нашпиговали его тушу свинцом.

К упавшему Гусю стрелой метнулась Овечка, за которой, ни на шаг не отставая, с потрясающей для своих годов резвостью метнулся Пастух. В руках у деда появилась пара раритетного вида длинноствольных револьверов, и он тут же повёл из них оглушительную пальбу прямо у внучки над головой. Стрелял Пастух на загляденье, как крутой стрелок из старого доброго вестерна. Тяжёлые пули из старинных стволов влёт валили матёрых лотерейщиков, а бегунов вовсе прошивали навылет. Стараниями деда на несколько секунд вокруг Овечки образовалась двухметровая зона полной безопасности, а все рвущиеся в девчонке твари штабелями упокоились по периметру этой зоны.

Девушка, нужно отдать ей должное, тоже сработала выше всяких похвал. Через секунду после наложения ею рук на голову Гуся уже начавшее чернеть тело парня начало обратно розоветь, безобразная рана на шее затянулась прямо на глазах, мертвец выгнулся дугой, закашлялся и открыл глаза.

И всё же, несмотря на всю нашу отчаянную пальбу, виртуозную стрельбу деда и читерскую работу холодным оружием лидеров, вынужден признать, что нам бы не удалось сдержать яростный напор стаи, если б не Мухомор. Забравшийся в БТР кваз очень вовремя лупанул по тварям из пулемёта, и под прикрытием его огня отряду удалось благополучно отступить обратно в бронетранспортёр.

Место Гуся у бойницы, пока чудом воскресший парень внизу наливался живцом, занял я. Стрельба по тварям из БТР продолжилась сама собой, без команды Свина. Пока наш командир разгонял тяжёлую машину, на помощь практически расстрелянной второй стае заявилась третья. И здесь компанию пяти топтунам составил матёрый кусач тридцать седьмого уровня – практически без пяти минут рубер.

В других обстоятельствах, в более спокойной обстановке Свин наверняка пожелал бы заполучить голову такого роскошного экземпляра себе в коллекцию. Но сейчас на подобные чудачества не было ни времени, ни возможности – многочисленная свита твари грозила затоптать даже высокоуровневого хозяина Свинарника.

Первыми выстрелами мне удалось завалить двух лотерейщиков. А дальше стрельбу поневоле пришлось сосредоточить на настигающем БТР кусаче.

По массивной туше сложно было промахнуться, но мои пули застревали в толще роговых пластин брони, не нанося здоровью твари ни малейшего ущерба. Автоматные пули соседа и вовсе отскакивали от неё, оставляя лишь едва заметные сколы и царапины. Точное попадание в глаз наверняка проняло бы кусача. Но попасть в крохотные щёлочки под массивными роговыми наростами, выполнявшими у твари функции бровей, даже в спокойном состоянии по неподвижной цели было ой как непросто. Сейчас же, при стрельбе из крохотной бойницы движущегося БТР по скачущему на четвереньках вдогонку кусачу, это было практически невозможно.

Даже пулемётные очереди против настырного преследователя помогали мало. Недостаточно крупный калибр лишь крошил верхний слой роговых пластин, чем только ярил тварь, ничуть не притормаживая набранное ускорение.

Остальные заражённые, не выдержав темпа лидера, начинали постепенно отставать от разогнавшегося бронетранспортёра. Но кусач, наоборот, ещё поддав, догнал-таки нас и стал таранить бронебойным лбом задницу БТР.

От частых сильных ударов мы заметались между стенок кузова, как жуки в спичечном коробке. Не удержавшись на верхотуре, кваз шлёпнулся на наши головы, и сдерживать спутников кусача стало некому.

Бронетранспортёру не хватало мощи для дополнительного ускорения, он шёл на пределе, а из-за частых ударов даже снизил ход. Если так пойдёт дальше, то через минуту-другую к кусачу присоединится вся стая, твари остановят машину и начнут по очереди выковыривать нас из БТР, как черепашье мясо из панциря.

Всех спасла Люсьен. Вооружённая гранатомётом дама перебралась через внутреннюю дверь из кабины в кузов, вскарабкалась на сиденье под люком и с крыши шарахнула реактивной гранатой аккурат в бочину кусачу.

Последовавшим взрывом БТР швырнуло к обочине и чудом не перевернуло. Но Свину удалось удержать машину на ходу. Движение быстро выровнялось, скорость возросла. А вот преследователю с дыркой в боку пришлось срочно сойти с дистанции, о чём кусач оповестил нас укоризненным воем.

Спустившись и захлопнув крышку люка, спасительница сбежала обратно в кабину. А мы расселись по местам и с отрешённым видом уставились друг на друга, медленно остывая от горячки боя.

Перед глазами загорелись строки победного отрядного уведомления:

Внимание! Вами лично в отрядном бою ликвидировано: 1 топтун, 7 лотерейщиков и 9 бегунов!

Награда за ликвидацию:

Опыт: +9793. Характеристики: +2 к Знаниям, +11 Картографии (Интеллект +1), +13 к Наблюдательности, +12 к Удаче, +10 к Физической силе, +2 к Рукопашному бою, +11 к Фехтованию, +10 к Меткости, +12 к Физической броне, +11 к Выносливости, +2 к Регенерации, +9 к Скрытности, +16 к Скорости, +15 к Реакции, +11 к Гибкости, +10 к Интуиции, +8 к Силе Стикса, +9 к Броне Стикса, +2 к Медитации, +9 к Познанию скрытого. Навыки: +16 к Алкоголизму, +33 к Владению Шпорой, +20 к Лёгкой атлетике, +48 к Стрелку (Атака +1), +33 к Хамелеону.

Внимание! Остальными членами отряда в отрядном бою ликвидировано: 4 топтуна, 23 лотерейщика и 62 бегуна.

Награда за участие в ликвидации:

Опыт: +8 938. Характеристики: +20 к Удаче, +20 к Физической силе, +20 к Выносливости, +20 к Скорости, +20 к Броне Стикса. Навыки: +25 к Алкоголизму (Защита +1), +30 к Хамелеону.

Одерживайте славные победы дальше! Удачной игры!

– А неплохо плюшек-то за бой сыпануло! – хмыкнул Гривень, первым нарушая тишину. – Я уровень взял!

– Такая же фигня, братан, – хмыкнул улыбнувшийся Стакан.

– И я, – добавил Лось.

– Я тоже подрос нормально, несмотря на посмертный штраф, – откликнулся Гусь.

– Рихтовщик, а ты чё молчишь? – насел на меня Гривень. – Я ж видел, как ты топтуна добил. За это по-любому тысяч пять бонусных Система должна была накинуть.

– Нормально мне накинули. Не переживай, – проворчал я.

– Ладно, не хочешь делиться, дело твоё, – отмахнулся ничуть не обидевшийся балагур. – Но обмыть-то боевое крещение отряда, надеюсь, не против?

– Да без проблем, – хмыкнул я, расстёгивая рюкзак с пивом. Ну, я ж не жмот! И понимаю, что с товарищами нужно делиться. Но, млять, как же тяжко делиться любимым нефильтрованным!

Глава 7,
в которой я рискую жить дальше и прощаюсь с беспечной ездой

Водонапорная башня была древней, как помёт мамонта. Её огромный ржавый бак по количеству прорех в боках мог дать фору самому дырявому сыру. От малейшего дуновения ветра ветхая конструкция начинала лихорадочно трястись и жалобно дребезжать. Даже стоять рядом с этой ненадёжной махиной было стрёмно. Но два угрюмых типа в одинаковых чёрных пальто и непроницаемых очках без тени испуга подошли к изъеденной ржой лестнице и друг за другом решительно полезли наверх.

Ступени проминались и трещали под лакированными туфлями смельчаков. Вокруг двух взбирающихся фигур тут же заклубилось облако ржавой пыли. С первых же ступеней вся конструкция заколыхалась в такт ритмичным и поразительно слаженным движениям типов в пальто. Единый ритм пары нарушился лишь однажды, когда ступень вдруг лопнула и рассыпалась на части под опорной ногой второго номера. Провалившись, он рухнул на предыдущую ступень, которая тоже частично осыпалась облаком трухи, но большей частью уцелела и удержала невезучего типа от дальнейшего падения. Во время происшествия на неподвижном, как маска, бескровном лице не дрогнул ни единый мускул, лишь чуть покосились на носу его чёрные очки.

Взобравшись на крышу бака, двойники обменялись быстрым взглядом и молча опустились на корточки. Оба достали мощные лупы и, медленно перемещаясь по кругу, стали внимательно исследовать заваленную старой листвой и ржавой пылью поверхность небольшой площадки. При этом их ничуть не смущало, что длинные полы пальто волочились по липкой пыли и на глазах меняли цвет, превращаясь из чёрных в грязно-рыжие.

– Нашёл, – лишённым эмоций голосом сообщил номер первый через несколько минут поиска.

Второй придвинулся к удачливому товарищу и, склонившись над указанным местом, через лупу разглядел почти стёршийся след босой ступни.

– Подтверждаю, – кивнул второй.

– Идентифицирую, – объявил первый.

Он вытащил из кармана пальто горсть похожего на соль белёсого порошка, аккуратно «посолил» след, провёл ладонью над своим художеством и, вскинув руку, звонко щёлкнул пальцами.

Белёсый порошок тут же взмыл вверх над площадкой, но не разлетелся, а застыл густым белым облаком. Поначалу бесформенное, оно за считанные секунды трансформировалось в хорошо знакомую мне фигуру с мощной снайперской винтовкой в руке.

Налетевший порыв ветра мгновенно развеял воздушную скульптуру, но секрет следа уже был раскрыт.

– Хранитель, – констатировал первый.

– Мы подозревали это изначально, – отозвался второй. – Идеально точный выстрел с двух километров – на такое способны только члены Ордена.

– Теперь у нас есть доказательство.

Ржавый бак у них под ногами вдруг зашатался и с натужным скрипом сорвался с опор. Всё случилось очень быстро, стоящие на верхотуре ничего не успели предпринять. Секунда, и водонапорная башня сгинула в рыжем облаке взметнувшейся пыли.

А когда пыль развеялась, в груде ржавых обломков не оказалось изломанных тел странных исследователей башни. Оба сгинули. Бесследно.

Открыв глаза, я обнаружил, что в кузове все дрыхнут, убаюканные дорожной тряской. Меня никто не потревожил, и я снова закрыл глаза, восстанавливая в памяти подробности до жути реалистичного виде́ния.

На сей раз действующим лицом в нём была не Белка, а два странных… существа – отчего-то язык не повернулся назвать их людьми, хотя внешне они были очень на них похожи. Но не бывает людей с такими по-рыбьи равнодушными лицами и голосами обдолбанных феназепамом овощей.

– Угрюмые твари, – подыскал я парочке из сна самое точное определение.

– Ты видел тенеловов? – мигом насторожилась наставница.

Чтобы не отвечать на кучу вопросов, я мысленно пересказал Шпоре свой сон.

– Они уже взяли след, – подытожила наставница. – И скоро выйдут на тебя… Тебе срочно нужно умереть!

– Хрена се поворот! Ты так не шути.

– А это не шутка! Рихтовщик, ты не готов к встрече с тенеловами. Нужна защита. Её тебе может предоставить только Хранитель. Он обещал помочь…

– А чтобы попасть к нему на приём, я должен сдохнуть.

– Это самый быстрый и верный путь. У тебя в запасе девяносто три жизни. Потратив сейчас всего одну, ты практически ничего не потеряешь.

– Да не хочу я просто так умирать!

– Рихтовщик, поверь мне, есть вещи гораздо хуже смерти! И тенеловы – мастера по созданию такого рода вещей!

– Млять! И как ты себе это представляешь?

– Достань пистолет и пусти себе пулю в лоб.

– А потом меня оживят, как недавно Гуся, и поинтересуются: чего это на тебя, придурок долбаный, накатило?

– Так ты предложение приста на воскрешение не принимай – всего-то делов.

С тяжким вздохом я потянулся за пистолетом, и в этот момент перед глазами загорелись строки системного уведомления:

Внимание! Вы выполнили задание: выжить в течение 24 часов.

Награда за выполнение задания: +6 000 опыта, +2 200 очков свободного распределения характеристик и возможность пролонгировать успешно выполненное задание.

Внимание! Вам предлагается доп. задание: выжить в течение следующих 24 часов.

Награда за выполнение задания: +8 000 опыта и +2 500 очков свободного распределения характеристик.

Штраф за провал задания: –8 000 опыта и –2 500 очков свободного распределения характеристик.

Принять задание: Да/Нет

Круть какая! Без запары поднял тучу опыта и очков свободного распределения. Да ещё и заработал право дербанить халяву дальше. Это ж золотая жила какая-то, а не задание. Разумеется, я принял предложенное дополнение.

Из навеянного плюшками хорошего настроения меня тут же выдернул возмущённый вопль Шпоры:

– Какого хрена ты творишь?! Мы ж договорились!

– Извини, я не могу упустить такой подарок судьбы. Там же очки распределения, считай, задарма раздают. А через сутки, может, снова задание продлят. Да я с ним все дары за неделю до верхних ступеней прокачаю!

– Придурок, тебе ж Система специально халяву сплавляет, чтобы от тенеловов не сбежал. На жадности твоей играет! А ты и рад стараться!

– Шпора, я тебя, конечно, уважаю, но, по-моему, у тебя паранойя.

– Короче, я тебя предупредила, моя совесть чиста. А ты поступай как хочешь.

– Ну ладно, чё ты… Дай мне хотя бы вторую часть халявы получить. А через двадцать четыре часа, так уж и быть, сдохну – зуб даю!

– Отвали!

– Вот и договорились.

Я облегчённо перевёл дух.

И беззвучно выматерился, встретившись глазами с проснувшимся Гривнем.

– Пивка? – осторожно спросил соседа.

– Всегда готов, – откликнулся Гривень и, забирая банку нефильтрованного, припечатал-таки ожидаемым вопросом: – Братан, а ты с кем только что базарил-то?

– Так эта… сам с собой – с кем же ещё. Люблю, знаешь ли, иногда вот так сам с собой за жизнь… – Смешавшись, я откупорил банку и стал жадно глотать пиво.

– Рихтовщик, с тобой всё в порядке?

– Да всё ништяк, братан. Не парься.

Гривень тоже занялся пивом, оставив меня в покое.

Наш БТР вдруг резко свернул с дороги и запрыгал по ухабистым колдобинам. Разумеется, все в кузове мигом проснулись.

Тряска, к счастью, продолжалась недолго. Отшарашив пару сотен метров по колдобинам, бронетранспортёр резко сбросил скорость и почти сразу же остановился.

– Все на выход! – громыхнул из динамиков голос Свина.

Кузовная дверь плавно откинулась наружу.

Выскочив в числе первых, я обнаружил, что уже рассвело и БТР остановился на небольшой лесной полянке, со всех сторон окружённой непролазным ельником.

Когда все выбрались из машины, Свин построил отряд в линейку у длинного борта бронетранспортёра и проинформировал нас о планах на грядущий день.

Увы, моим мечтам на долгую беспечную поездку не суждено было сбыться. Оказалось, что БТР мы оставим здесь, а дальше двинем пешком.

Впереди, по заверениям Свина, находился недавно перезагрузившийся городок, сейчас переживающий последствия убийственного нашествия орды. Затаившихся тварей в тамошних домах – как блох на бездомной дворняге. И соваться средь бела дня на городские улицы в нашем рычащем транспорте – всё равно что дёргать голодного тигра за усы. Поэтому передвигаться мы будем дворами, с оглядкой, от укрытия к укрытию. А в схватках с тварями, коль уж доведётся нарваться, разрешается пользоваться только бесшумными стволами и колюще-режущим арсеналом.

Убедившись, что все в должной степени прониклись сложностью предстоящего городского перехода, Свин объявил получасовой привал на завтрак и проверку снаряжения.

Все ломанулись обратно в кузов – потрошить рюкзаки на предмет сухпайка.

Глава 8,
в которой неожиданное вмешательство третьей стороны прерывает марш-бросок

Когда, прикончив нехитрый завтрак, народ стал собирать пожитки, из кабины в кузов пожаловало руководство. Свин пустил по кругу пустой пакет с наказом: сложить в него все собранные во время предыдущей вылазки трофеи.

Сложили. Подсчитали. Оказалось, что общими усилиями удалось собрать с тварей нехилый урожай – три белых и восемнадцать жёлтых горошин плюс сто пятьдесят четыре спорана.

Лучшую часть трофеев решено было тут же употребить по прямому назначению для улучшения характеристик бойцов, а остальное отдать на хранение Пастуху, в полупустом рюкзаке которого нашлось местечко для лишнего пакета.

Отложенные три белых и семь жёлтых горошин разыграли между собой с помощью жребия. Все по очереди тянули спички из кулака Свина. Уж не знаю, смухлевал ли хозяин стаба или просто так сошлись звёзды, но три длинные спички вытянули наиболее нужные Свину члены отряда: Люсьен, Пастух и Овечка. Им и достался белый горох, а рядовым бойцам – куда менее эффективный жёлтый. И главное, хитрец тоже осчастливил себя жёлтой, чему громче всех возмущался, сетуя на непруху. Потому и предъявлять Свину за мухлёж было как бы не с руки.

Я вместе с народом растворил свою горошину в ложке уксуса, процедил раствор и получившуюся кислятину тут же запил пивом.

Перед глазами ожидаемо загорелись строки системного уведомления:

Внимание! Вы употребили жёлтую горошину.

Характеристики: +2 к Силе Стикса, +4 к Броне Стикса, +1 к Медитации, +3 к Познанию скрытого.

Из леса на дорогу выбрались быстро, по проторенной БТР колее. Дальше двинулись по пустынному асфальту, а метров через триста лес вокруг резко закончился, будто отсечённый мечом великана. Зарубкой мифического клинка лесную дорогу пересекла полуметровая трещина, скорее даже узкий провал, за которым продолжение дороги превращалось в широкую многополосную магистраль, окружённую рядами хрущёвок.

Соседство двух кластеров, лесного и городского, позволило нам одним шагом через провал – границу двух кластеров – переместиться из леса сразу на городскую улицу. И оказаться не где-то в пригороде на окраине, а в центре спального района.

Чтоб не палиться на открытом месте, Свин тут же отвёл отряд с проспекта под растущие у обочины деревья. Здесь наш камуфляж позволил слиться с жёлто-зелёной листвой, и дальнейшее продвижение по улице стало практически незаметным.

От вида пустых домов вокруг, щерящихся дырами выбитых окон, а в иных местах и вовсе чернильными пятнами гари – эхом недавно отпылавших пожаров, на душе становилось невыносимо тоскливо. Сотни людей ещё вчера спокойно проживали в каждом из этих домов. Нормальных цивилизованных горожан, со своими каждодневными заботами, хлопотами и планами… да хотя бы на ближайшие выходные. Жили они себе, не тужили, а может, иные и тужили, фиг знает, но невольными пленниками Стикса стали все. И такого страшного конца, что уготовила бедолагам судьба, не заслужил даже самый лютый отморозок.

Часто на пути следования по зелёной полосе отряд натыкался на группы пирующих над трупами медляков и прыгунов. За время блуждания по отдалённым от городов кластерам я успел подзабыть этих мелких злобных тварей, из-за начальной стадии мутации ещё так отвратительно похожих на людей. В изодранных лохмотьях, грязных, вонючих, но с человеческими лицами и без спорового мешка на затылке.

Низкоуровневых не принимали в стаи, они сами были добычей для более развитых бегунов и лотерейщиков и, опасаясь попасть им на зуб, скрывались в придорожных зарослях, где торопливо обжирались биомассой, чтобы поскорее получить худо-бедно безопасный статус бегуна. Низкоуровневые жрали всё подряд, не гнушались любой вонючей падалью, а если поблизости не удавалось раздобыть еды, убивали и пожирали самого слабого.

«Почётная» обязанность валить мелких тварей, разумеется, выпала шестёрке рядовых бойцов отряда. Свин, Люсьен, Пастух и Овечка не пожелали пачкать в дерьме свои дорогие охотничьи костюмы и отсиживались за нашими спинами. А мы валили мелочь без счёта, прямо на бегу. Ни у прыгунов, ни тем более у медляков попросту не хватало проворства увернуться от наших ножей или в моём случае Шпоры.

Продвигаясь таким макаром, мы за полтора часа добежали до конца проспекта и, свернув на параллельную улицу, вынуждены были прижаться к домам. Здесь комфортной придорожной лесополосы не было, но вдоль домов тянулись заросли кустарника, где, пригибаясь и быстро пробегая открытые участки, можно было относительно безопасно двигаться дальше.

Не знаю, кто из нас засветился – может, я, срубая башку очередному прыгуну, нерасчётливо высоко вскинул Шпору, может, на солнце блеснул нож кого-то из ребят. Неважно. Хреново то, что нас заметили, и совсем не те, кого мы опасались.

Над головой послышалось едва различимое басовитое жужжание, и всегда спокойный Пастух вдруг отчаянно заорал:

– Дроны!

– Проходим через подъезд! Живо! – скомандовал Свин.

Бегущий первым Стакан тут же свернул к распахнутой настежь двери.

Мы с Гривнем успели заскочить за ним следом, но лупанувшая с верхотуры пулеметная очередь уложила на крыльце бегущего следом Мухомора. Остальные члены отряда прыснули врассыпную, разбегаясь по соседним подъездам.

Квазовская живучесть позволила смертельно раненому парню на чистом упрямстве заползти в подъезд, где мы тут же втроём подхватили его на руки, перетащили на площадку первого этажа и там попытались обработать раны. Но их только на спине у Мухомора оказалось больше десятка. Товарищ забился у нас на руках, захрипел, пытаясь что-то сказать перед смертью, и испустил дух.

– Млять! Ну и где эта овца! – в сердцах пнул соседнюю дверь Гривень.

– Братан, не называй так приста, – заворчал Стакан, – Свин услышит, не поздоровится.

Я подскочил к ушибленной Гривнем двери и, оттеснив плечом паникёра, ударил Шпорой по замочной скважине. Из-под диска брызнул сноп искр, металлическая дверь и замок за ней продержались недолго.

А пока я сражался с дверью, Гривень за спиной плакался приятелю в жилетку:

– Да хорошо бы услышал! Только чё-то не наблюдаю его рядом! Свин, ау! Где ты, Сви-ин!.. Очнись, братан, никто кроме тварей нас здесь не услышит! Остальные нас кинули! Теперь придётся втроём выбираться из этого сраного города! И что-то мне подсказывает, что очень скоро все мы отправимся вслед за Мухомором на перерождение! И хорошо, если смерть у нас окажется такой же лёгкой!

– Ну-ка прекрати верещать, истеричка! – рявкнул я на паникёра и пинком ноги распахнул вскрытую дверь.

– Чё сказал?! – Гривень упёр мне в бок автоматное дуло и передёрнул затвор.

– Тело уже чернеет, хватайте его, и потащили! – приказал я, даже не удостоив Гривня взглядом.

И не дожидаясь спутников, первым зашагал в глубь квартиры.

– Братан, в натуре, хорош чудить, хватай за ноги! – шикнул на приятеля Стакан.

– Да куда его, он же сейчас в руках у нас рассыплется, – заворчал Гривень, но подчинился и потащил.

Ближайший выход во двор из квартиры был через кухонное окно. Поэтому, не теряя ни секунды, я занялся им. Распахнуть пластиковые створки окна не составило труда. А вот с установленной за ними кованой фигуристой решёткой пришлось повозиться. Шпоре потребовалось целых десять секунд, чтобы вырезать подходящую для прохода лазейку.

– Свин, помнится, приказал пройти через подъезд, именно это я и намереваюсь сделать, – пояснил я свои действия появившимся на кухне носильщикам и первым выскочил через раскуроченное окно во двор.

Под окном меня тут же сцапал дожидающийся Свин и затащил под ближайший куст.

– У нас Мухомор зажмурился, уже чёрный, как головешка. Прист нужен. Срочно! – доложил я командиру на ухо неутешительное положение дел.

– Рихтовщик, млять! Куда ты свалил?! – донёсся из окна злобный шёпот Стакана. – Принимай Мухомора!

В окне показалась чёрная голова кваза.

Опередив меня, Свин вихрем подскочил к окну, легко, как пушинку, подхватил до половины вытолканного кваза и так же стремительно унёсся с ним к другому кустарнику.

– Братан, ты где? – позвал спрыгнувший из окна Стакан.

– Сюда идите, – махнул я ему из своего укрытия. Через несколько секунд Гривень со Стаканом составили мне компанию.

– Чё, Мухомор таки рассыпался? – позлорадствовал Гривень.

– Свин его уволок вон в те кусты. Полагаю, там Овечка с Пастухом засели.

– Думаешь, спасёт? – покачал головой Стакан. – Времени до хренища прошло. Он весь уже почернел.

– Да хрен знает. Будем посмотреть, – хмыкнул я в ответ.

– Слышь, Рихтовщик, ты эта… зла на меня не держи, – решил запоздало покаяться Гривень. – Я тя чисто на понт брал. Стрелять бы не стал… Веришь?

– Угу, – кивнул я и без замаха прописал Гривню боковой в челюсть.

– Фука! – зашипел схватившийся за разбитую губу приятель.

– Братан, за базаром следи, – шикнул на него Стакан. – А то ща и от меня огребёшь. Достал сегодня своим скулежом, ей-богу!

– А чё это за дроны такие? Откуда они взялись? – спросил я приятелей.

– Ну, дроны – штуки такие летающие, типа вертолёта, только маленького и беспилотного, – пояснил Стакан.

– Да знаю я, что такое дроны. На них камеры устанавливают…

– И хрень всякую убойную, – перебил Гривень. – Повезло, что у нашего дрона ракеты не оказалось. И ведь, что паршиво, подлетает такая подлюка совершенно незаметно. Хорошо, у нас Пастух есть – учуял, тревогу поднял… А без него накрыл бы дрон весь отряд наглухо. И одним жмуром мы бы точно не отделались!

– Но чей это был дрон? Не твари же его запустили?

– Нет, конечно, – хмыкнул Стакан. – Боевые дроны – любимое оружие ботов.

– Боты похожи на нас, игроков, – подхватил Гривень. – Тоже возрождаются после смерти. Проживают на хорошо укреплённых боевых базах. У них самое крутое на Континенте оружие и техника. И ещё ходят слухи, что у них на базах имеются порталы во внешний мир.

– Братан, ну ты сплетни-то не пересказывай, – покачал головой Стакан.

– А чё? Вдруг не сплетни?..

– Ладно, парни, давайте, пока бежать дальше не зовут, пивка по глоточку накатим, – предложил я, гася намечающуюся перепалку.

– А у тебя разве есть? – удивился Стакан. – Свин же велел всё пиво в БТР оставить.

– Так я и оставил. Но баночку на дорожку в карман плаща сунул.

На самом деле во вместительные карманы плаща я напихал целых четыре. Но остальные три заначки решил до времени не светить.

Я сделал добрый глоток нефильтрованного из открытой банки и пустил её по кругу.