Текст книги "Забытая история русской революции. От Александра I до Владимира Путина"

Но даже несмотря на множество разумных постановлений, устраняющих перегибы, положение выправилось лишь в 1935 году. Опять начали расти сборы зерна, поголовье скота, оплата труда колхозников. С 1 января 1935 года в городах отменили карточки на хлеб.

После сельскохозяйственной катастрофы и страшного голода зимы 1932–1933 годов был резко сокращен экспорт зерна. В 1932 году вывезли всего 1,8 млн тонн против 4,8 в 1930-м и 5,2 в 1931-м, а в конце 1934 года вывоз вообще был прекращен. Да оно и в 1930–1932 годах вывозилось только из-за Великой депрессии на Западе: там требовали срочного возврата одолженных на развитие советской экономики денег, а где их взять? Отдавали зерном… По этой же причине пришлось весь гигантский пятилетний план свернуть до шестидесяти «ударных комсомольских» строек, в которые уже были вложены большие средства.

Была и вторая причина провала пятилетки – организационная. Уже сложилась жесткая вертикаль управления, главную роль в которой играли первые секретари партийных комитетов. Эти люди, преданные делу партии и мировой революции, как правило, не были в достаточной мере грамотными. Они затруднялись проводить серьезную экономическую политику.

Сталин понимал, что партийных бюрократов следует заменить квалифицированными людьми. Но их просто не было, да и как заменить? Сталин ведь не был царем, а был избранным лицом. Любой пленум партии, на который как раз и собирались для утверждения всяческих решений партийные бонзы, – пленум, где у Сталина не было уверенного большинства, не позволил бы ему делать такие перемены. И пришлось ему действовать исподволь и не наскоком.

Не называя пока имен, Сталин, выступая с трибун пленумов и на XVII съезде партии (январь – февраль 1934), стал говорить слова, с которыми чинуши не могли не согласиться, с которыми нельзя было спорить: «Бюрократизм и канцелярщина аппаратов управления… вот где источники наших трудностей». «… Как быть с такими работниками? Их надо без колебаний снимать с руководящих постов, невзирая на их заслуги в прошлом». Так постепенно внедрялась мысль: руководитель не обязательно должен быть членом партии с большим стажем, он даже может не быть членом партии, но должен быть специалистом, иметь высшее образование и опыт работы по специальности. Чуть позже возник лозунг: «Кадры решают все!»

Между тем, после ввода в строй крупных тракторных заводов начала быстро создаваться сеть машинно-тракторных станций (МТС), которая в 1937 году обслуживала уже 90 % колхозов. Переход к крупному и в существенной мере механизированному сельскому хозяйству позволил быстро повысить производство и производительность труда.

Но все это делалось, как уже сказано, ради получения средств для модернизации страны. Принудительное обобществление крестьянских хозяйств велось ради форсированной индустриализации: обеспечить любой ценой продовольствием растущее население городов, обеспечить экспорт и получение валюты, чтобы были средства для закупки оборудования для новых заводов. Государство обязывало колхозы засевать определенные площади и сдавать зерно в установленный срок по заранее обусловленным кондициям и ценам. Цены эти покрывали 10–15 % стоимости закупаемого зерна. За счет экспортной продажи зерна импортировалась заграничная техника.

Кроме того, вздувались розничные цены на товары народного потребления, что позволяло изымать в бюджет дополнительные средства для вооружения армии.

За годы первой пятилетки возникла целостная система перекачки людских, материальных и финансовых ресурсов из аграрного сектора в индустриальный. Но была создана и еще одна система принудительного труда – система Главного управления лагерей (ГУЛаг), в котором были совмещены функции карательных органов с функциями строительных ведомств, как способа восполнения нехватки капиталов для промышленной реконструкции.

ГУЛаг состоял (по данным на 1940 год) из 53 лагерей, 425 исправительно-трудовых колоний, 50 колоний несовершеннолетних с общим числом заключенных свыше 1 660 тысяч. И надо сказать, очень многие попали туда за дело. Кстати, сегодня в России заключенных около миллиона, несмотря на довольно частые амнистии и более щадящий Уголовный кодекс. Есть о чем подумать.

Ужесточалось советское законодательство. В постановлении ЦИК и СНК СССР от 7 августа 1932 года «Об охране имущества государственных предприятий, колхозов и кооперативов и укреплении общественной (социалистической) собственности» впервые был использован термин «враг народа», к «врагам народа» применялась высшая мера наказания или срок 10 лет с конфискацией имущества.

1932,22 августа. – Постановление «О борьбе со спекуляцией» (срок наказания от 5 до 10 лет без права амнистии). 27 декабря. – Постановление «Об установлении единой паспортной системы по Союзу ССР и обязательной прописки паспортов» (паспортный режим был отменен в 1923 году), в результате чего крестьяне были лишены паспортов и возможности свободного переселения в город.

К. М. Симонов писал о тех давних временах: «И строительство Беломорканала, и строительство канала Москва – Волга, начавшееся сразу после окончания первого строительства, были тогда в общем, и в моем тоже восприятии не только строительством, но и гуманною школою перековки людей из плохих в хороших, из уголовников в строителей пятилеток… Старые грехи прощались, за трудовые подвиги сокращали сроки и досрочно освобождали, и даже в иных случаях недавних заключенных награждали орденами. Таков был общий настрой происходящего, так это подавалось…»

В то же время был взят курс на ускоренное создание новых научно-технических кадров. Доля рабочих и их детей в технических вузах возросла с 38 % в 1928-м до 64,6 % в 1933 году; число вузов увеличилось в 5,5 раз. В 1930 году в Москве появились институты: геолого-разведочный, горный, нефтехимической и газовой промышленности, стали и сплавов, станкоинструментальный, культуры и другие. Учебные планы были сориентированы на практику, доля выходцев из рабочих среди ИТР и руководящего состава («выдвиженцы») возросла до 57 %. Во второй половине 1930-х процесс организации научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ был дополнен созданием лагерных «шарашек».

Советское руководство сделало серьезные выводы из неудачи первой пятилетки, и на XVII съезде ВКП(б) показатели второго пятилетнего плана (1933–1937) были подвергнуты существенной корректировке. Для промышленности утвердили достаточно реальные задания по ежегодному росту производства, в сельском хозяйстве предусматривалось лишь закрепление достигнутого уровня коллективизации. Произошло некоторое ослабление директивного давления на экономику, были реорганизованы органы управления ею.

Это привело к тому, что хотя вторая пятилетка, как и первая, не была выполнена в полном объеме, промышленность развивалась более динамично, был обеспечен значительный прирост производительности труда. Сельское хозяйство, оставаясь в сложном положении, стало выходить из кризиса. Была завершена коллективизация: если к осени страшного 1932 года в колхозах состояло 62,4 % дворов, то в 1937-м – уже 93 %. Возросли посевные площади, главным образом в восточных районах страны, где «раскулаченные» осваивали целинные и залежные земли, повысилась урожайность. Поэтому и удалось в 1935 году отменить карточную систему распределения продуктов.

Проблема быстрого перехода от аграрного строя к индустриальному была решена в СССР с помощью триады реформ: коллективизация, индустриализация и культурная революция. При этом к крестьянам применялись жестокие экономические и административные меры. Однако при оценке жестокостей того времени надо помнить, какие жертвы были принесены другими странами при переходе к индустриализации, а также, что в обогнавших нас странах на раскрестьянивание история отпустила целые столетия, а СССР должен был пройти этот путь всего за десять лет. А также посмотреть и на предыдущий опыт нашей страны!

Сталинские реформы, в отличие от столыпинских, предусматривали трудоустройство практически всех прибывших в город крестьян. Они начинали работать землекопами и чернорабочими, но затем осваивали более сложные строительные и производственные специальности. Их всех сажали за парты ликбеза, а наиболее способных направляли на учебу в институты и в промышленные академии. Бывшие крестьяне становились квалифицированными специалистами, строили города, заводы, электростанции. И именно эта фантастическая реальность вызывала у них невиданный до того энтузиазм, определивший невиданные темпы роста промышленности.

Ежегодно в строй вступало в среднем около 600–700 только крупных предприятий. Темпы роста тяжелой промышленности были в два-три раза выше, чем за тринадцать лет развития России перед Первой мировой войной. Страна обрела потенциал, который по отраслевой структуре и техническому оснащению находился на уровне передовых стран мира. По абсолютным объемам промышленного производства СССР в 1937 году вышел на второе место после США (в 1913-м Россия занимала пятое место). Прекратился ввоз из-за рубежа более ста видов промышленной продукции, в том числе цветных металлов, блюмингов и рельсопрокатных станов, экскаваторов, турбин, паровозов, тракторов, сельхозмашин, автомобилей, самолетов. К 1937 году удельный вес импорта в потреблении страны снизился до 1 %.

Особенностью третьей пятилетки (1938–1942) стало то, что в ее ходе следовало решить задачу обеспечения обороноспособности страны. Но выполнение планов осложнялось как внутренними проблемами, проявившими себя во второй половине 1930-х, так и изменением международного положения СССР. Дело в том, что после ликвидации безработицы и в связи с коллективизацией прекратился стихийный приток рабочей силы в город, и растущие предприятия стали испытывать острый недостаток в кадрах. Так, в 1937-м промышленность, строительство и транспорт недополучили свыше 1,2 млн рабочих, в 1938-1,3 млн, и в 1939 – более 1,5 млн рабочих.

В 1940 году была повышена обязательная мера труда. При 8-часовом рабочем дне, за исключением профессий с вредными условиями труда (для которых сохранялся 6– и даже 4-часовой рабочий день), предприятия и учреждения переводились с пятидневной на шестидневную рабочую неделю. В условиях нарастания военной опасности были запрещены самовольное увольнение рабочих и служащих с предприятий и учреждений. Администрация была обязана передавать дела о прогулах и самовольном оставлении работы в суд. С октября наркомы СССР получили право переводить ИТР и квалифицированных рабочих с одних предприятий на другие, независимо от их территориального расположения.

2 октября 1940 года был принят Указ «О государственных трудовых резервах» – о плановой подготовке кадров в ремесленных и железнодорожных училищах и школах ФЗО. Государственные трудовые резервы находились в распоряжении Правительства СССР и не могли использоваться ведомствами без его разрешения.

Сельскохозяйственное производство к началу 1940-х удалось вывести на уровень 1928 года, избыв наконец результаты перекосов при коллективизации, но продукция животноводства вышла на этот уровень лишь в начале 1950-х. Однако надо помнить, что количество сельского населения с 1928 по 1939 год сократилось почти на 10 млн человек. К 1939 году 32 % населения уже жило в городах.

Розенберг Н. и Бирдцелл Л. Е. в своей книге «Как Запад стал богатым» сообщают:

«Многие страны третьего мира сталкиваются со старой для Запада проблемой: большое число лишних сельскохозяйственных работников, нуждающихся в новой занятости. Многие страны третьего мира пытались использовать свое сельское хозяйство как источник капитала для развития городов и как главный источник правительственных средств, для чего применяли прямое налогообложение, а также принудительные государственные закупки сельхозпродуктов по заниженным – сравнительно с мировым уровнем – ценам. Использование сельского хозяйства для обеспечения роста промышленности не имеет аналогов в истории Запада, где оно никогда не являлось существенным источником капиталов. Такая политика, вероятнее всего, должна вести к истощению сельского хозяйства без соответствующего подъема городов. В сельскохозяйственной стране может быть и неизбежно обременение села ради содержания государственного аппарата и подкормки городов, но это бремя, скорее всего, замедлит, а не ускорит экономический рост».

Так вот, И. В. Сталин вывел страну в ранг индустриальных именно этим способом. И здесь следует развеять некоторый стандартный миф, что в это время было загублено сельское хозяйство и с этих пор оно стало «черной дырой». До революции количество селян достигало 80 % населения, и они в большинстве кормили сами себя, и не более. В результате же реформ количество сельского населения сократилось в разы; оставшиеся крестьяне увеличили свою производительность в те же разы, а на самом деле в большее число раз, так как обеспеченность страны продуктами питания постоянно увеличивалась. То есть от крестьян не просто забирали, но их эффективно энерговооружали.

У России не было колоний, и главная задача, стоявшая перед нею – проведение индустриализации, – была решена в основном за счет крестьянства. Она была решена одним из лучших способов в истории: без привлечения средств из колоний. Тем западным историкам, которые тычут нам в глаза «переломленным хребтом русского крестьянства», стоило бы вспомнить, что раскрестьянивание в их собственных странах проводилось куда более жестоко, но на Западе для индустриализации потребовалось еще и «переломить хребет» многим и многим народам Африки и Азии.

СССР стал одной из трех-четырех стран, способных производить все виды продукции и развивать все НИОКР того времени. Мобильность и эффективность советской научно-технической системы не укладывалась в западные стандарты. В 1939–1940 годах, показывая свою верность Пакту о ненападении, Германия продала Союзу ряд образцов новейшей военной техники и новейших технологий. Гитлер разрешил это, получив от немецких экспертов заверения, что СССР ни в коем случае не успеет освоить их в производстве. Эксперты ошиблись.

Появились новые современные промышленные отрасли – автомобильная, авиационная, алюминиевая, анилино-красочная, тракторостроение, производство танков и другие. Появились новые промышленные районы (Магнитогорск, Кузбасс) и транспортные магистрали (Турксиб), начался сдвиг производительных сил на восток, шло освоение богатейших запасов минерального сырья. Были созданы технические возможности для приобщения большинства населения к массовой культуре урбанистического типа. Произошли значительные социальные сдвиги: число горожан возросло к 1939 году до 60 млн человек, рабочих – до 24 млн, учащихся вузов и техникумов – до 1,8 млн Доля женщин среди рабочих и служащих возросла за десять лет вдвое и достигла 47 %.

В августе 1934 года состоялся I Всесоюзный съезд советских писателей. Развивалось искусство, архитектура. В Москве выросли современные высотные здания, были возведены дворцы, построен метрополитен. К сожалению, это делалось за счет частичного уничтожения памятников старины. Большой резонанс в обществе вызвала ликвидация храма Христа Спасителя, возведенного на средства русских людей в ознаменование победы над Наполеоном. Предлагалось снести храм Василия Блаженного под предлогом, что он мешал проведению демонстраций трудящихся на Красной площади…

Большие средства выделяло правительство на народное образование. В 1930-е годы оно начало вводить всеобщее начальное, а затем и семилетнее образование. Быстро развивалась сеть вузов и техникумов, для широкого охвата высшим и средним специальным образованием трудящихся масс внедрялись вечерняя и заочная формы обучения. Правительство держало под контролем образование советских людей, прежде всего через общественные науки. При личном участии Сталина была создана новая концепция отечественной и всемирной истории, разработаны основы философии, и благодаря единственному учебнику, каким стал «Краткий курс истории ВКП(б)», они внедрялись в систему образования.

Более однородной стала социальная структура общества. Были ликвидированы остатки эксплуататорских классов, а также нэпманских элементов. В годы индустриализации возросла социальная мобильность населения: представители рабочего класса пополняли ряды советской интеллигенции, особенно ее инженерно-технического отряда и руководящего слоя. В свою очередь, рабочий класс был буквально размыт многомиллионными массами крестьянства, которые в начале 1930-х годов хлынули из деревни в города.

Пропагандировались традиционные российские ценности: патриотизм, крепкая семья, забота о подрастающем и старшем поколениях. Были запрещены аборты и затруднена процедура разводов. Велась пропаганда достижений русской истории и культуры.

Сформированная в 1930-е годы система плановой экономики, подкрепленная идеологией и культурой, в 1940-е выстояла в Великой Отечественной войне перед натиском колоссальной военной машины Германии, а затем смогла ответить на вызов американской «атомной дипломатии».

Геополитическое позиционирование

Левые – Троцкий и Зиновьев – дали последний бой «правому крену» на XVI съезде ВКП(б) в 1927 году. Но проиграли. И с этого момента лидерами становятся Бухарин и Сталин. Но Сталин уже тогда начал понимать то, чего не понимали Бухарин, Зиновьев и Троцкий, а именно: что надеяться на мировую революцию просто наивно.

Можно предположить, что окончательное прозрение у Сталина, Молотова и некоторых других произошло вследствие неудачи революции в Китае (Кантонское восстание), на которую после провала революции в Европе возлагалось столько надежд. И они решили брать курс на индустриализацию страны. А догматиков ни поражение германской революции, ни китайская неудача ничему не научили. Даже в 1934 году, когда у власти в Германии был Гитлер, Зиновьев, уже устраненный из Коминтерна и лишенный всех партийных постов, продолжал упрямо доказывать, что со дня на день в Германии победит пролетариат и установится советская власть.

Бухарин, как и прочие правые – Томский, Рыков, – был догматиком не хуже Троцкого и тоже свято верил в мировую революцию, но в отличие от левых полагал, что ее не надо торопить: она запаздывает, однако рано или поздно неминуемо произойдет. А Россия в ее ожидании должна максимально развивать свою аграрную экономику; до целей более высокого уровня Бухарин подняться не мог. Он так и писал:

«Соединение самой могучей техники и промышленности Германии с сельским хозяйством нашей страны будет иметь неисчислимые благодетельные последствия. И та и другая получат громадный толчок в развитии».

Все вожди в конце 1920-х поддерживали идею быстрой и решительной коллективизации сельского хозяйства. Но только (немного утрируя) Троцкий и другие левые видели в ней условие создания продовольственной базы для могучих пролетарских армий, которые пройдут с боями по всему земному шару; Бухарин считал аграрность магистральным путем России и до, и после мировой революции; Сталин искал в крестьянстве ресурс для индустриализации.

Примерно с 1927-го по 1930 год лидерство в нашей стране принадлежало дуумвирату: Бухарину и Сталину, именно в такой последовательности, ибо Бухарин был более известен и влиятелен. Борис Бажанов, сбежавший за границу секретарь Сталина, писал:

«“Правда” задает тон всей партии и всем партийным организациям. Мехлис в “Правде” начнет изо дня в день писать о великом и гениальном Сталине, о его гениальном руководстве. Сначала это произведет странное впечатление. Никто Сталина в партии гением не считает, в особенности те, кто его знает.

В 1927 году я не раз заходил в ячейку Института красной профессуры. Это был резерв молодых партийных карьеристов, которые не столько изучали науки и повышали свою квалификацию, сколько изучали и рассчитывали, на какую лошадь поставить в смысле делания своей дальнейшей карьеры. Потешаясь над ними, я говорил: “Одного не понимаю. Почему никто из вас не напишет книги о сталинизме. Хотел бы я видеть такой Госиздат, который эту книгу не издаст немедленно. Кроме того, ручаюсь, что не больше чем через год автор книги будет членом ЦК”. Молодые карьеристы морщились: “Чего? О сталинизме? Ну, ты уж скажешь такое – циник…”

В 1927 году употреблять термин “сталинизм” – это казалось неприличным. В 1930 году время пришло, и Мехлис из номера в номер “Правды” задавал тон партийным организациям: “Под мудрым руководством нашего великого и гениального вождя и учителя Сталина”. Это нельзя было не повторять партийным аппаратчикам на ячейках. Два года такой работы, и уже ни в стране, ни в партии о товарище Сталине нельзя было говорить, не прибавляя “великий и гениальный”. А потом разные старатели изобрели и много другого: “отец народов”, “величайший гений человечества” и т. д.»…

По этой, в частности, причине с 1930-го Сталин постепенно начал выходить на роль лидера и между ним и Бухариным обострились споры по поводу путей дальнейшего развития. Но развития чего и для чего? По Сталину – России ради ее геополитического позиционирования в мире; по Бухарину – мировой революции ради мировой революции. Строить социализм в одной, отдельно взятой стране Бухарин был согласен, но – ожидая революцию в промышленно развитых странах. Для него предложение Сталина – самим стать промышленно развитой страной – означало просто отказ от мировой революции, а согласиться с таким истинному догматику-ленинцу было невыносимо.

И ведь можно понять, что произошло. Группа Сталина, состоящая из людей, ничуть не более умных или нравственных, чем группы других фракционеров (Троцкого или Зиновьева, Бухарина или Рыкова), просто вышла на уровень более высоких целей, чем они. Мы писали об иерархии целей в главе «Накануне нового цикла «русских горок». Вот эти цели: собственное сохранение властителей; военная защита страны либо нападение на соседей (имеющая «дипломатический» вариант; в общем случае ее-то и можно назвать целью геополитического позиционирования); создание достойной этой цели экономики с соответствующим уровнем образованности общества; поддержание и развитие идеологии сообразно изменяющимся внешним условиям. Но для достижения целей высокого уровня нужна не только способность высшей власти к таким действиям, но и крайне важен способ правления; в России в момент рывка он должен быть «византийским», и никак иначе, чтобы сдержать самовластие элиты, суметь собрать все силы страны ради единой цели.

Вот почему народ, при всех «перегибах», так полюбил Сталина: не за внешность, не за красивую походку, не за умение складно говорить. Нет: за то, что, в представлениях народа, Сталин был его, народа, защитником перед лицом элиты. И это при том, что элита (как и при Иване Грозном, как и при Петре I) все равно позволяла себе злоупотребления, а Сталин оставался человеком элиты, играл по ее правилам!

Высшую элиту страны составляли в то время около трехсот человек. Это были первые секретари обкомов и крайкомов, члены Совнаркома или Политбюро. Власть была вроде как советская – высшим ее органом с 1922 по 1936 год был Съезд Советов СССР, но состоялось всего семь съездов; Восьмой, чрезвычайный (принявший новую Конституцию), был уже неурочный и последний. В периоды между съездами руководил Центральный исполнительный комитет – подобие парламента. Но и он почти не собирался в полном составе, а постоянно функционировал лишь избранный им Президиум, в который входили только члены Политбюро и Совнаркома. Итак, партия обсела все советские органы власти, а в самой партии высшим органом, по сути, был пленум, поскольку он мог снять с должности кого угодно, вплоть до генерального секретаря.

Так образовались широкое руководство– те самые триста человек, способных снять кого угодно, и узкое руководство страны, непосредственно правящая группа. В узком руководстве на первую роль постепенно выдвигался Сталин, и пока он не стал тем, кем стал, способ правления имел классический для второй половины XVIII века вид: номинальный лидер и элита, способная по своему хотению этого зависимого от нее лидера сменить. А «хотение» любого элитарного человека зависело не от интересов страны, а от его собственного представления о жизни.

Симптоматично, что внутри элиты шла грызня; каждый был рад неудаче коллеги-соперника. Так, в 1936-м, после процесса над Каменевым, Зиновьевым и их товарищами, Н. И. Бухарин писал К. Е. Ворошилову: «Циник-убийца Каменев – омерзительнейший из людей, падаль человеческая. Что расстреляли собак – страшно рад».

С 1930-го по 1933 год состоялись процессы над Промпартией, трудовой крестьянской партией, меньшевиками, специалистами фирмы «Метрополитен-Виккерс», бактериологами, историками, руководящими работниками Пищепрома, совхозов, Наркомзема и т. д. Почти все процессы были открытыми, и почти все осужденные попали в систему ГУЛага, которая включала в себя тогда спецпоселения (для ссыльных), колонии (для осужденных на срок менее 3 лет) и лагеря. Этими процессами против столь нужных для индустриализации инженеров и ученых, как полагают некоторые верхогляды, Сталин «продолжил войну с народом», начатую им с истребления крестьянства. Но в то время деятельность ОГПУ, прокуратуру и суд контролировал от Политбюро не кто иной, как Н. И. Бухарин. Это он давал санкции на все аресты, на все политические процессы.

После Бухарина отделом политико-административных органов ЦК партии, которому были подведомственны тогдашние «силовики», руководил бывший работник Коминтерна Пятницкий. Впоследствии он так же, как и Бухарин, был расстрелян и ныне тоже числится среди жертв «сталинского произвола». Юрий Жуков (в книге «Иной Сталин») пишет: «Документы отдела, который курировали Бухарин и Пятницкий, до сих пор засекречены, и мы, историки, сегодня не в силах даже установить, сколько тысяч судеб и жизней на их совести».

1933, январь. – Начало генеральной партийной чистки. 19 января. – Установление продовольственного налога с колхозов. 30 января. – В Германии рейхсканцлером назначен Адольф Гитлер. 5 февраля. – Постановление СНК СССР «О выплате колхозами машинно-тракторным станциям за использование техники 20 % сбора зерновых». 16 ноября. – Установление дипломатических отношений между СССР и США.

На рубеже 1920-1930-х годов произошли изменения во внешней политике СССР. Полностью сменилось руководство Наркомата иностранных дел (НКИД) и Коминтерна. Перед новым наркомом М. М. Литвиновым была поставлена основная задача: обеспечить благоприятные внешние условия для построения социализма в СССР. Для этого нужно было предотвратить угрозу втягивания СССР в военные конфликты, а также наладить экономическое сотрудничество с развитыми странами Запада. И в связи с изменением приоритетов во внешней политике деятельность Коминтерна отныне рассматривалась как второстепенная по сравнению с деятельностью НКИД.

На первом этапе были урегулированы отношения с ближайшими соседями. Еще в 1929 году в Москве был подписан протокол между СССР, Эстонией, Литвой, Польшей, Румынией, Турцией и Ираном, предусматривающий отказ от применения силы при рассмотрении территориальных претензий. В начале 1930-х СССР заключил пакты о ненападении с Польшей, Финляндией, Латвией, Эстонией, Афганистаном. Опасной для СССР с конца 1920-х была ситуация на Дальнем Востоке, где активизировалась Япония и продолжался советско-китайский вооруженный конфликт на КВЖД.

Практически до самого начала 1930-х основным политическим и экономическим партнером СССР в Европе оставалась Германия; туда шел основной поток советского экспорта, а обратно поставлялось оборудование для советской промышленности. В 1929 году удалось восстановить нормальные отношения с Великобританией, а в 1932-м было подписано советско-французское соглашение о ненападении. В 1933-м были установлены дипломатические отношения с США.

В Германии в 1933 году на волне затяжного экономического кризиса к власти пришли нацисты: на выборах в рейхстаг они получили 13,8 млн голосов избирателей, среди которых было значительное число рабочих, – и перешли к жестким методам государственного регулирования экономики. В США с целью преодоления Великой депрессии Рузвельтом был начат «Новый курс», в основу которого тоже был положен принцип государственного вмешательства в рыночную стихию, с допущением большого дефицита госбюджета и массированными капиталовложениями.

В целом положение в мировой системе стало крайне неравновесным, и выход из него могла дать мировая война, ощущение неизбежности которой стало в СССР общим после прихода к власти в Германии Гитлера. Сталин окончательно утвердился в идее своего «нового курса». Он был не раб теории, а государственник-практик и, ощутив угрозу войны, понял, что Советский Союз должен выходить из дипломатической изоляции. В это время из-за крайнего обострения ситуации на Дальнем Востоке приходилось считаться с возможностью войны на два фронта. Необходимо было создавать систему международной безопасности, в которой СССР имел бы свое, и не последнее, место. Но с доктриной мировой революции в качестве государственной идеи найти союзников было невозможно. Требовалось внятно сказать миру об отказе России от этой доктрины и в то же время не подорвать стабильность в собственной стране!

Новая внешняя политика предусматривала отказ от разжигания мировой революции и заключение оборонительных договоров с капиталистическими странами. А также – отказ от борьбы с социал-демократами, призыв к коммунистам других стран добиваться большинства в парламентах в блоке с социал-демократами. Этот курс должен был вывести СССР из политической изоляции и позволить создать блоки коллективной безопасности, направленные в первую очередь против фашистской Германии. Но все попытки создать антифашистскую коалицию поначалу ни к чему не привели: Англия, Польша и Франция отказались от антифашистского союза с СССР.

Частью плана по созданию системы коллективной безопасности было вступление СССР в Лигу Наций. Почти год в тайне от членов ЦК велись дипломатические переговоры. Понятно, почему в тайне: этот шаг был чреват для узкого руководства большими опасностями. Ведь Лигу Наций в полном соответствии с оценками Ленина у нас определяли как «ничем не прикрытый инструмент империалистических англофранцузских вожделений… Лига Наций – опасный инструмент, направленный своим острием против страны диктатуры пролетариата». В партии и в ее широком руководстве очень большим авторитетом пользовались старые большевики, для которых сговор с империалистами был неприемлем. Несомненно, группа Сталина (Молотов, Орджоникидзе, Каганович, Ворошилов, позже Жданов) опасалась, что на любом пленуме их могут обвинить в ревизионизме и оппортунизме, исключить из партии и арестовать.