Текст книги "Сын зари"

Дмитрий Казаков
Сын зари

© Дмитрий Казаков

* * *

Часть 1. Пророк

Глава 1

Под ногами был асфальт, но мягкий, растрескавшийся, и всюду из трещин в нем торчали пучки травы. Ближе к правой обочине помахивали ветками кусты, кое-где поднимались молодые деревца.

Лиза и Петр шагали по тому, что неделей ранее называлось Казанским шоссе.

Хотя неделя миновала только для них, для мира прошло гораздо больше, но сколько точно – никто не знал.

Семь дней назад они очнулись после мгновенного вроде бы обморока, и обнаружили, что электричества и газа нет, мобильники не работают, а снаружи простирается дикий, невероятный пейзаж. С видимой из окна частью Нижнего Новгорода произошло нечто странное – многие дома сгорели, аккуратные газоны превратились в заросли, и всюду было полно живности!

Возникла тогда и паника, и подозрение, что они сошли с ума…

Петр вытащил из сейфа охотничье ружье, зарядил его, и они отправились на улицу… Отбились от стаи бродячих собак, встретили других выживших, которых оказалось не так много…

К настоящему моменту их собралось почти два десятка, и верховодил всем Толик, в прошлом – водитель-дальнобойщик и завзятый турист-рюкзачник. Они обитали в здании «Верхнепечерского» универсама, пытались по мере сил приспособиться, и понемногу изучали окрестности.

Всем до ужаса хотелось понять, что произошло с городом или даже с целым миром, но никто не знал, как это сделать.

Сегодня Петра и Лизу отправили на охоту, вышли они рано, еще до рассвета, и двинулись в сторону бывшей окраины города. Там разведчики несколько дней назад заметили лосей, и еще обнаружили кое-что странное – стену из золотого света, что пересекала шоссе там, где раньше проходила граница Нижнего.

Еще недавно кто угодно решил бы, что это бред, но после того, что уже произошло, любой бред мог оказаться правдой…

Миновали спрятавшиеся в зарослях горелые развалины автостанции, когда Петр понял, что со зрением у него что-то не так: пейзаж из травы, кустов и деревьев, выросших на асфальте, далеко впереди чуть заметно дрожал, словно там поднимался горячий воздух, хотя взяться ему было неоткуда.

Солнце еще не взошло, хотя над горизонтом вовсю полыхала заря, и было довольно прохладно.

– Ты видишь это? – спросил он.

– Да… – протянула Лиза, как обычно, прикусывая губу. – Все размывается, а где свет?

Они прошли еще несколько десятков метров, дрожание стало сильнее, висящее над шоссе марево уплотнилось. Над кстовской трассой и в самом деле встало нечто похожее на стену золотистого сияния, уходящую за обочины и там заворачивавшую так, что получалось нечто вроде огороженного участка, не очень большого и, насколько можно было видеть, почти правильной круглой формы.

– Ух ты, ничего себе… – проговорил Петр. – Неохота туда соваться.

– Ага, – Лиза кивнула, и они остановились.

Стена отрезала кусок бывшего шоссе, но ничто не мешало обогнуть ее, и двинуться дальше по лесу.

– Васька говорил, что они внутрь заходили, – сказал Петр, – и что за первой стеной еще одна… чудеса, да и только.

– Ха, смотри! – воскликнула Лиза, хватая мужа за руку.

Золотистое свечение дрогнуло, словно вывешенная на веревку простыня под порывом ветра, и из него вышел человек. Сделал десятка два шагов, пошатываясь, точно пьяный, а затем упал, вперед, на руки, да так и остался стоять на четвереньках, мотая головой.

– Пойдем к нему, только медленно, – Петр вскинул ружье.

Еще неизвестно, кто это такой, и что он замышляет.

Услышав их приближение, человек поднял голову, и стало видно белое, без кровинки лицо, выпученные глаза.

Выглядел он молодым, лет двадцати пяти, и довольно худосочным, на белой рубашке с короткими рукавами и синих джинсах виднелись пятна грязи, а русые волосы были взлохмачены.

– Стоп, – сказал Петр, когда до незнакомца осталось метров пять. – Ты кто такой?

– Э… киры… мыыы… ууыыыааа… – выдавил из себя человек, с трудом шевеля губами, и на физиономии его, самой обычной, ничем не примечательной, отразилось удивление.

Он недоверчиво ощупал собственное лицо, сунул пальцы в рот, словно хотел убедиться, на месте ли язык.

– Откуда ты взялся? – спросила Лиза.

Незнакомец посмотрел на нее, и попытался встать, а когда это ему удалось, ткнул рукой себе за спину.

В этот момент стена из золотистого света, вблизи казавшаяся куда более яркой, чем издали, вспыхнула, по ней побежали волны сияния, и Лиза догадалась, что дальше, прямо на востоке, из‑за края земли выглянуло солнце.

– Что он хочет этим сказать? – удивился Петр. – Он что, в этой штуке… родился?

– Не говори ерунды! – Лиза посмотрела на мужа с раздражением. – Он прошел сквозь нее, и все! И что-то внутри с ним случилось, надо помочь ему, отвести к Амалии, чтобы она его посмотрела…

В группе у них имелся врач, бывший терапевт поликлиники номер семь, располагавшейся в Печерах.

– Мы не можем, мы не просто так гуляем, а должны вернуться с добычей, – возразил Петр. – Кроме того, мы не знаем, кто он такой и откуда взялся… Может быть, он опасный сумасшедший?

Незнакомец оторвался от созерцания стены из света, и вновь посмотрел в их сторону.

– Змея ждет… – неожиданно четко проговорил он. – Не наступай… она близко, шипение в траве…

– Вот, я же говорил, – сказал Петр. – Эй, стой!

И он вновь поднял ружье, поскольку чужак сделал шаг навстречу.

– Но мы не можем так его бросить! – возмутилась Лиза. – Может быть, ты пить хочешь?

Если судить по физиономии незнакомца, то вопроса он не понял.

– Или есть? – продолжала допытываться она. – Нет? Но лучше тебе присоединиться к нашим, смотри, иди прямо, с шоссе не сворачивай, пока не будет поворот на Лопатина, там еще слева остатки торгового центра «Скала», вот мимо него и шагай к универсаму, там тебя кто-нибудь встретит.

– Свет в глаза, – сказал чужак. – Свет внутри и со всех сторон… почему он так жжет?

– Я же говорю, он свихнувшийся, – Петр сплюнул. – Пошли отсюда.

– Змея ждет, – повторил незнакомец. – Кольцо под стволом… крик боли… не наступай!

Лиза колебалась – с одной стороны, не очень хорошо бросать без помощи одинокого человека, а с другой, у них имеется задание, они должны точно выяснить, есть ли в ближнем лесу лоси, и при возможности пристрелить одного. Да еще крылось в явившемся из золотого свечения чужаке нечто ненормальное, отталкивающее, а его странные речи вызывали гадливость.

– Ладно, двигаем, – сдалась она. – А ты иди вон туда, там люди.

Они свернули с шоссе, и зашагали в обход участка, огороженного светящейся «стеной».

* * *

Кирилл посмотрел вслед удаляющейся парочке, и в какой уже раз попытался собраться с мыслями.

Вышло ничуть не лучше, чем раньше, а мир вокруг не стал четче, продолжил раскачиваться и расплываться. Вновь накатило яркое воспоминание, впервые явившееся из глубин памяти несколько минут назад – тот самый мужик с ружьем, что стоял перед ним, перешагивает через упавшее дерево и наступает на змею, а та жалит его в лодыжку.

Вроде бы когда-то видел такое, но вот когда?

В первый момент, только вспомнив это, Кирилл попытался рассказать о своем видении, но вышло на удивление плохо – губы и язык, всегда идеально ему повиновавшиеся, не послушались.

Что вообще произошло?

Какое-то время назад, когда он только очнулся в собственном автомобиле, был уверен, что попал в аварию – его «Форд Фокус» стоял, съехав на обочину, и мотор не работал. Оглядеться как следует Кирилл не смог, мешал исходивший непонятно откуда яркий желтый свет, и он выбрался из машины.

Сосредоточиться никак не получалось.

Вроде бы вот только что он торопился в Кстово, чтобы взять интервью у директора тамошнего нефтяного завода… а сейчас стоял, опираясь на проржавевший и исцарапанный капот автомобиля, купленного полгода назад, и перед глазами все кружилось и плыло…

Осмотреться по-прежнему не удавалось – желтый свет, падавший сразу со всех сторон, ослеплял. Башка гудела, и в ней роились воспоминания – его кровать в детском доме, аккуратно заправленная, с зеленым колючим одеялом; выпускной в универе, и он сам, с бокалом шампанского; жена, баюкающая дочку; и какие-то странные образы, которые он не мог привязать к определенным моментам из прошлого…

Тогда он решил, что не справился с управлением и угодил в аварию.

Но в этом случае надо ждать, когда приедет полиция и «Скорая», и откуда этот неистовый свет?

Мысли Кирилла перескочили на другую аварию, случившуюся на «Пролетарке» год назад, и он похолодел. Не хватало еще, чтобы трехлетняя Машенька, тогда оставшаяся без матери, лишилась еще и отца!

Воспоминания о дочери помогли немного очухаться, и он сообразил, что машин вокруг нет, и что с участком шоссе, что доступен его глазам, какой-то непорядок, хотя не совсем понятно, какой именно. Накатил страх, и он решил – нужно идти, вернуться в город пешком, вызвать помощь…

Кирилл шагал, почти ничего не различая перед собой, и ничего не понимая.

По сторонам вроде бы мелькали какие-то фигуры, ничуть не походившие на людей. Автомобилей по-прежнему не попадалось, его шатало, и все силы тратил на то, чтобы не свалиться.

Затем желтый свет стал очень ярким, он не выдержал, упал на четвереньки, и обнаружил перед собой ту парочку.

– Что за черт… – попробовал произнести он, и на этот раз губы послушались, слова вышли четкими.

Мысли потихоньку устаканивались, Кирилл вновь мог связно думать, но видел по-прежнему не пойми что.

Золотистое сияние осталось за спиной, впереди его не было, но шоссе там выглядело так, словно люди тут не появлялись лет пятьдесят – трещины в покрытии, торчащая из них трава, кусты и даже молодые деревья, и на одном преспокойно сидела белка. Обочины заросли сплошь, а дальше над кронами поднимались силуэты нескольких высоток, но какие-то странные, непривычные.

– О мой бог… – прошептал Кирилл, сообразив, что дома выглядят частично разрушенными.

Что произошло?

Нет, тут дело не в аварии… надо бы расспросить тех двоих.

Он оглянулся и разочарованно вздохнул – пока он соображал, парочка успела скрыться в лесу.

– Нет, нет, – Кирилл потряс головой, потер уши, чтобы кровь прилила к мозгу: либо он находится во власти необычайно мощной и стойкой галлюцинации, либо что-то случилось не только с ним, но и со всем миром… по крайней мере, с Нижним Новгородом, с его «верхней» частью.

Пока все выглядело крайне загадочно – желтый свет, непонятно откуда исходящий, заросшее шоссе, пострадавшие дома, двое незнакомцев, для которых это вроде бы в порядке вещей.

И воздух… какой-то другой, не такой, каким он был раньше.

И еще странно, когда он выехал на интервью, время подходило к десяти утра, а сейчас, если верить едва показавшемуся над горизонтом солнцу, было раннее-ранее утро!

Но с этим можно разобраться потом, сейчас нужно добраться до детского садика, куда утром отвел Машеньку, и убедиться, что с дочерью все в порядке… если необходимо, то дойти туда пешком!

Вспомнив о мобильнике, Кирилл вытащил его из кармана, и выругался – включенный и заряженный, тот ловить сеть упорно отказывался.

– Чудеса на виражах, – пробормотал он.

Зашагал в сторону города, и выяснилось, что мускулы слушаются куда лучше, чем раньше. Обернувшись через какое-то время, увидел, что золотистое свечение начало меркнуть, а стена сделалась полупрозрачной.

Когда она исчезла за поворотом, Кирилл испытал немалое облегчение.

Миновал обгорелые руины автозаправки, частью скрытые зарослями, и начали попадаться машины – такие же, как его «Форд», проржавевшие, со спущенными шинами и выбитыми стеклами, с сухими листьями и грязью на крышах и капотах, оплетенные вьюнком, некоторые перевернувшиеся или врезавшиеся друг в друга.

В «Волге», что «поцеловалась» с придорожным столбом, сидел лишенный даже намека на плоть и одежду скелет, сжимавший руль, и оскал его выглядел жутко и жалко. Дверцы черного «Фиата» были приоткрыты, словно из него кто-то выбирался, и в траве блестела оторванная пуговица.

По всему выходило, что город постигла катастрофа… вот только какая?

За левой обочиной открылись дома, и тут Кирилл не выдержал, остановился, чтобы «полюбоваться зрелищем»: ближайшая шестнадцатиэтажка была черной от копоти, вторая сохранила цвет, но лишилась большей части окон, и напоминала скорее руины, чем жилое здание.

Что произошло?

Если бы над Нижним взорвалась ракета с ядерной боеголовкой, она уничтожила бы все сплошняком, остались бы только радиоактивные руины и пепел… Землетрясение разрушило бы здания, но этим и ограничилось бы… Но что способно за какой-то час так изменить облик города?

Всюду заросли, птиц вокруг столько, сколько никогда в жизни не видел…

Такое ощущение, что людей просто-напросто выдернули из этого мира на полвека… нет, бред.

– Надо идти, – сказал Кирилл, и затопал дальше.

Если не встретит никакого транспорта, то на своих двоих придется одолеть не один километр – детский садик, куда ходит Машенька, рядом с их домом, на Пермякова, а это за рекой, на другом конце Нижнего.

Вскоре наткнулся на еще один скелет, на этот раз лежащий на земле, и разглядел на костях следы зубов. А когда из‑за домов долетел кровожадный, раскатистый вой, то ощутил себя не очень уверенно – если тут белочки и птички есть, то могут иметься и хищники вроде волков или медведей…

Беспокойство за дочь стало острее, он огляделся, выискивая, чем бы вооружиться.

Ага, вот, приоткрытый багажник, а в нем… а в нем… мангал, и набор для шашлыка, в том числе и шампуры.

– Почувствуй себя мушкетером, – Кирилл взвесил один из них в руке, подумал, что оружие так себе.

Но другого все равно нет.

Потянулись Печеры, выглядевшие дико и странно – наполовину заросшие, наполовину разрушенные, с брошенными на дорогах автомобилями. Шоссе перед ним перебежал заяц, в зарослях на обочине мелькнул рыжий хвост лисы – звери человека совершенно не боялись, поглядывали на него с любопытством.

Многие машины из тех, что остались целыми, выглядели так, словно из них кто-то вылезал, на дверце и сидении одной из них Кирилл увидел пятна крови, свернувшейся, но пролитой не так давно.

Наткнулся на очередной скелет, и прошел бы мимо, но глаз зацепился, и он остановился, вгляделся – эти кости не грызли, их рубили чем-то тяжелым и тупым вроде топора!

– О, мой бог… – проговорил Кирилл, и по спине его побежали мурашки.

Неужели здесь одни люди съели другого, причем люди цивилизованные, откуда в Нижнем каннибалы?

Он покрепче сжал шампур, и ускорил шаг.

Справа потянулся забор, над которым высились дома, выстроенные еще для сотрудников областного КГБ, слева открылась уходящая вниз улица Бринского, и тут Кирилл услышал человеческие голоса. Негромкий вскрик донесся из чащи, и на обочину выскочили трое оборванных и грязных мужиков.

Один был вооружен топором, другой сжимал что-то вроде копья из палки с примотанным к ней ножом, третий размахивал бейсбольной битой, и у всех за спинами болтались рюкзаки.

– Стой, мил человек! – воскликнул тот, что с топором, рыжий и низкорослый, и оскалил гнилые зубы.

– Что вам надо? – спросил Кирилл, медленно отступая.

Он чувствовал угрозу, исходящую от этих троих, помнил о том, что видел совсем недавно, но бежать не хотел – вдруг получится договориться, узнать что-то о ситуации в городе…

– Был бы ты бабой, пригодился бы дважды, – мужик с копьем, сутулый и смуглый, мерзко хихикнул.

– А так мы тебя всего лишь… – третий, говоривший с кавказским акцентом, сделал паузу… – на мясо пустим!

– Но как вы… – Кирилл заглянул в глаза тому, кто находился ближе всех, и осекся, понял, что слова тут не помогут.

Под огненными бровями жили искорки кровожадного безумия.

– Хватай его, ребята! – заорал рыжий, и они бросились разом, обходя жертву с разных сторон.

На миг Кирилла парализовало от страха, захотелось укусить себя за руку и проснуться, вырваться из жуткого сна. Но он преодолел оцепенение, и прыгнул вправо, навстречу тому из каннибалов, что был вооружен бейсбольной битой и казался наименее опасным.

Ткнул шампуром, целясь ему в руку, и попал!

Брызнула кровь, раздался злобный вскрик, бита просвистела рядом, едва не зацепив плечо. Кирилл отмахнулся, просто отшвыривая мужика с битой с дороги, и побежал… дорога оказалась открыта!

Зацепился за кочку, и полетел вперед.

Едва успел выставить руки, и ударился локтями с такой силой, что лязгнули зубы и чуть не откусил себе язык. Перевернулся на спину, и увидел три приближающихся силуэта, то, как блеснуло, отражая свет солнца, лезвие топора.

«Вот и все, – пришла горькая, холодная мысль. – Машеньку я больше не увижу…».

– Ну, падаль, мы тебя для начала помучаем! – рыжий ухмыльнулся, снова показывая черные зубы.

Кирилл сначала не понял, что за треск ударил по ушам, и отчего на лице каннибала появилось изумление. Лишь когда топор вывалился из ослабевшей руки, а смуглый с хрипом согнулся, он сообразил, что это очередь, и что кто-то стреляет по людоедам из автомата!

Мужик с бейсбольной битой рванул прочь, завывая от страха, но упал через несколько шагов, и Кирилл даже увидел фонтанчики крови, выбитые пулями из его тела.

– Прямо в яблочко! – сказали неподалеку. – Все трое наповал, точно в тире!

Кирилл сел, понял, что руки его трясутся, а в голове – ни единой мысли.

Увидел, как из кустов выбираются мужчины в камуфляже, вооруженные автоматами Калашникова.

– Повезло тебе, парень, что мы рядом оказались, – сказал тот, что шел впереди, широколицый, со шрамом на скуле и с сединой на стриженной ежиком голове. – Ты кто такой?

– Я… э… вот, – Кирилл полез в нагрудный карман и вытащил журналистское удостоверение.

Оно обычно помогало находить выход из разных ситуаций, и всегда все объясняло.

Но широколицый глянул на корочки пренебрежительно и даже сплюнул.

– Можешь засунуть эту штуку поглубже в задницу, – посоветовал он. – От нее толку не больше, чем от мобильника, и железяку острую выкинь, а то еще порежешь кого… Понял?

– Да, конечно, – Кирилл отбросил шампур.

Облаченные в камуфляж мужчины деловито обыскивали трупы, выворачивали карманы, и по их движениям было видно, что заниматься подобными вещами им не в новинку.

– Вот, так лучше, – широколицый пинком отшвырнул шампур. – Вставай, пойдешь с нами.

Но тут Кирилла прорвало.

– Куда?! Зачем?! – рявкнул он, вскакивая. – Кто вы такие?! Что вообще происходит в этом сраном городе?! Что случилось, кто-нибудь может мне сказать, что за чудеса на виражах, вашу мать?!

– Откуда ты такой тормоз взялся? – спросил широколицый совершенно спокойно.

– Откуда-откуда, из машины… – буркнул Кирилл, стыдясь собственной вспышки и думая, что этим парням, военным или полицейским, может быть известно не больше, чем ему. – Ехал в Кстово, потом бац, провал, очухиваюсь в машине, свет вокруг, и в башке гудит, как в будке трансформаторной…

– И когда же ты очухался? – спросил широколицый, брови которого чуть-чуть приподнялись.

– Ну, с час назад… – сказал Кирилл.

– Ой, заливает, как сивый мерин! – произнес за спиной тот же самый голос, что упоминал тир. – Все, значит, неделю назад из коматоза вышли, а он только сегодня? Василич, давай его шлепнем, а?

– К-какую неделю? – Кирилл ощутил, как внутри что-то оборвалось. – Не может быть такого!

– Может, может, – остроглазый гибкий парень в повязанной на голову черной бандане обошел его сбоку. – Ты что, баклан, нас совсем за идиотов кругленьких держишь?

– Заткнись, Петров! – рявкнул широколицый Василич. – Пусть майор с ним разбирается… Понял?

– Так точно, – хмуро отозвался парень в бандане.

– Какой майор? – Кирилл сжал кулаки. – Мне к дочери надо… мне…

– Пойдешь с нами, – перебил Василич. – Попробуешь удрать – пристрелим. Закончили, вы там?

– Да, – ответил кто-то гулким басом.

– Тогда двинули, – широколицый почесал подбородок. – Не делай такую злую морду… Мы тебе, парень, жизнь спасли, и благодари бога, что нас сегодня на разведку к Казанке отправили.

Кирилл глубоко вздохнул, давя раздражение – и вправду, если бы не эти парни, его бы уже разделывали и, возможно, живьем, а убежать от пули не сможет никто, и лучше не спорить, не раздражать спасителей.

– И вправду неделя прошла? – спросил, не выдержал он.

– Какой нам смысл тебе врать? – Василич хмыкнул. – И неделя это после того, как оклемались все… а с того дня, как заснули, и вовсе не один год минул, глаза разуй и по сторонам посмотри.

Кирилла словно ударили по затылку тяжелой, но мягкой колотушкой, мысли из головы исчезли, в ушах возник мягкий звон: нет, невозможно, такого не может быть… но в то же время это многое объясняло, и проржавевший «Форд», и выросшие на асфальте кусты и деревья, и обгоревшие здания.

Не объясняло только, почему он проснулся на неделю позже остальных, и что там было за желтое свечение…

Да, а как же Машенька? Семь дней без него в этом новом, другом мире!

Кирилл сжал кулаки, изо всех сил пытаясь успокоиться – не время сейчас возмущаться, кричать, что он должен найти дочь, пусть ведут его к начальству, к «майору», а с ним он договорится…

– Пошли, – выдохнул он.

– Вот таким тебя люблю я, вот таким тебя хвалю я, – Василич заухмылялся. – Двигаем!

Двое бойцов безо всяких приказов ушли вперед, остальные зашагали следом, причем так, что Кирилл оказался в середке маленького отряда. Казанское шоссе осталось позади, потянулась улица Бринского, заросшая, но узнаваемая – слева покрытый лесом склон, справа – остатки некогда роскошных автосалонов.

Фрагменты обгорелых стен торчали из кустов, показывая, что здесь порезвился огонь.

Прошли несколько глубоких ям в асфальте, непонятно откуда взявшихся, и тут донесся громкий лай. Василич насторожился, вскинул руку, его люди замедлили шаг, разговоры и смешки затихли.

Ветви качнулись, и на открытое место выскочила крупная собака, блеснули оскаленные зубы.

– Огонь! – гаркнул Василич еще до того, как рядом со зверем объявились еще два.

Застрекотали автоматы, и их «голоса» показалось Кириллу до того громким, что он зажал уши. Первая собака метнулась в сторону, но пули настигли ее, и на землю упал дергающийся, окровавленный труп. Вторая взвизгнула, поджав пострадавшую лапу, и кинулась прочь, а за ней поспешили другие.

– Вот твари зубастые! – почти с восхищением сказал Петров. – Развелось их, как тараканов!

– Люююууудиии! Помогииитеее! – завопили в той стороне, куда умчались псы.

– Еще один? – спросил Василич, почесывая подбородок. – Пойдем, глянем.

За густыми зарослями на бывшей обочине начались гаражи, точнее их остатки – проржавевшие стены, обрушенные крыши, бурьян и крапива таких размеров, что возникали мысли о радиации.

– Ты где там?! – рявкнул один из шагавших впереди бойцов, когда они наткнулись на совершенно целый гараж из белого кирпича.

– Туууут! – обрадованно завопили левее, и на крыше еще одного сохранившегося гаража объявился машущий руками человек.

– Санин, тащите его сюда, но аккуратно, – приказал Василич. – Понял?

– Так точно, – отозвался могучий боец, и вместе с еще одним, чуть поменьше, направился вперед.

Качнулись ветки, через какое-то время прыгавший по крыше человек перестал орать и слез вниз. А через пять минут Санин с напарником вернулись, и привели худосочного небритого мужика лет пятидесяти, облаченного в засаленную спецовку и такие же брюки.

– Ой, спасибо, братцы! Спасибо, что выручили! – бормотал он, покачиваясь и время от времени икая.

Подошел ближе, и Кирилл ощутил запах перегара, такой густой и мерзкий, какой возникает только после многодневной пьянки, проводимой с помощью технического спирта, бодяжной водки и плохого самогона.

– О, ничего себе… – Василич, тоже уловивший этот «аромат», удивленно хмыкнул. – Ты кто такой?

– Да Колян я, – сообщил мужик, радостно и немного глупо улыбаясь. – Заснул в гараже, а как проснулся, то вокруг страх, что творится, я и спрятался, и у меня там оставалось, я и сидел, не вылазил…

Похоже, этот тип всю неделю квасил, не переставая, а значит, запасы у него были будь здоров.

– Все выпил… а тут стрельбу услышал, и решил, что наши пришли!

– Пойдешь с нами, – в глазах Василича появилось расчетливое выражение. – Протрезвим, а работа в коммуне всегда найдется…

Кириллу почему-то очень не понравилось слово «коммуна», в голове мелькнуло воспоминание, связанное с Коляном – вроде бы видел его уже, и одетого точно так же, пьяного и небритого.

Нет, глюк, сбой в ушибленной голове!

– Э, работа? – это слово, похоже, не глянулось уже самому Коляну, но он огляделся и понял, что других вариантов нет. – Э, братцы, что-то здесь не так, но ладно, я не гордый, пойду с вами…

Подозрений его хватило ненадолго, едва выбрались обратно на Бринского, как гаражный сиделец затянул гнусаво:

– А за окошком месяц май, месяц май! Ты поскорее приезжай, приезжай, приезжай!

Василич покосился с неудовольствием, но одергивать доморощенного Шаляпина не стал.

Спустились в ложбину, по дну которой текла речушка, спрятанная под дорогой в трубу, а когда вышли из нее, Кирилл услышал стук топоров и визг пилы. Через полсотни метров справа открылась вырубка, и работающие на ней люди под охраной автоматчиков в камуфляже.

– Наши, – с гордостью сказал Петров, и крикнул. – Эй, Гошка, все нормально?

– Как в аптеке, – ответил один из автоматчиков. – А вы чего стреляли?

– Да по собакам, – сказал Василич. – Еще намучаемся мы с ними, вот увидишь.

Кирилла разговор не заинтересовал, он присмотрелся к тому, как идет работа – двое мужчин средних лет, один пожилой, несколько молодых парней, все какие-то изможденные, очищали стволы от веток, распиливали на части и таскали обрубки бревен туда, где стояла пара садовых тачек.

Тут заготавливали дрова, причем дело было организовано серьезно.

– Это да, – Гошка вздохнул, повернулся туда, где вышла заминка с двуручной пилой. – Эй, чего заснули!?

Вырубка осталась позади, слева потянулись «хрущобы», район серых пятиэтажек, возведенных в шестидесятые. Справа когда-то находился такой же, но тут прошелся чудовищной силы пожар, так что остались только обгорелые коробки.

Увидев такое, Колян даже слегка протрезвел.

– Это чего же такое делается, братцы? – забормотал он, не забывая икать. – Откудова все это?

Отвечать никто не стал.

Василич махнул рукой, окрикнул бойцов передового дозора, и они свернули с дороги, пошли напрямик через квартал. Кирилл увидел руины детского садика, сохранившуюся в удивительной целости школу, окруженную молодым и очень густым березняком.

Советскую площадь он узнал только благодаря тому, что уцелели флагштоки, на которых ранее болтались разноцветные знамена.

Сейчас их не было, и ржавые трубки поднимались из молодых деревьев, на одной торчало нечто похожее на мохнатую тыкву. Некогда аккуратные газоны покрывал кустарник, а на крыльце здания, где ранее помещалась администрация Советского района, стояли часовые – похоже, «майор», о котором упоминали бойцы, устроил себе резиденцию именно тут.

Кириллу доводилось бывать здесь как журналисту, и не один раз.

– Мать моя, – пробормотал Колян, сообразив, куда их ведут. – Ладно, хоть не в ментовку… ик!

Двери центрального входа уцелели, а вестибюль выглядел так, словно его вымыли только сегодня – пол блестел, а стены, хотя и обшарпанные, были лишены грязи, и витал в воздухе запах какой-то химии, напоминавший о больнице.

– Петров, сбегай наверх, узнай, проснулся майор или нет, – распорядился Василич. – А мы подождем.

Время было еще раннее, по прикидкам Кирилла, подходило к семи, хотя точно сказать он не мог, поскольку не знал даже, какой сейчас месяц – судя по траве и листве, мог быть и конец мая, и начало августа.

Болтливый боец вернулся быстро, доложил, что «командир на месте, через час ждет».

Эти шестьдесят минут провели в вестибюле, сидя прямо на полу, и наблюдая, как мимо ходят люди. Несколько раз прошагала вереница мужиков с ведрами, в здание – полными воды, обратно – с пустыми, пробежала группа автоматчиков, похожих на Василича и его бойцов.

А затем тот в очередной раз глянул на часы, и скомандовал «Поднимайся!».

На лестнице, ведущей на второй этаж, встретили группу женщин с тряпками и ведрами, и рядом с ними топтался охранник с автоматом. Одна из барышень, молодая, с рыжими, собранными в пучок волосами, метнула на Кирилла испуганный взгляд и тут же опустила голову.

У двери, где раньше сидел глава администрации, стояли еще двое часовых.

– Новеньких привели? – спросил один из них, огромный и круглолицый, со спокойными голубыми глазами.

– Точно, – кивнул Василич. – Так, заводите их…

И он толкнул дверь.

В кабинете обнаружился стол, а за ним сидел плотный невысокий человек с короткой стрижкой и бычьей шеей, облаченный в армейскую форму без знаков различия. Когда он поднял голову, Андрей невольно вздрогнул под пронизывающим взглядом темных и очень маленьких глаз.

Колян в очередной раз икнул.

– Двое, – сказал майор, поднимаясь. – Кто такие? Где найдены? Кем были раньше?

Говорил он четко и отрывисто, и тон не оставлял сомнений, что этот человек привык командовать, и не просто привык, а еще и любит это делать, получает удовольствие, «перемещая» других, как пешки.

– Начнем с тебя! – и хозяин кабинета ткнул толстым пальцем в грудь Коляна.

– Автомеханик я… в сервисе работал, в гаражах прятался, товарищ начальник, – забормотал тот, от страха перестав икать. – Боялся выйти, а сегодня стрельбу услышал, и закричал… а это ваши оказались… не погубите, братцы, я…

– С ним ясно, – прервал его майор. – В бригаду к Сергееву, и следить, чтобы не пил.

– Ни в одном гла… – Колян осекся и гулко сглотнул.

Василич махнул рукой, один из бойцов вывел автомеханика за дверь, а хозяин кабинета перевел взгляд на Кирилла:

– Так, а тут что?

– Мы обнаружили его на Казанке, – сказал Василич. – Отбивался от каннибалов, мы их постреляли. Утверждает, что проснулся только сегодня, и идет со стороны Кстово.

Майор нахмурился, в глазах его появилось недоверие.

– Не может такого быть, – проговорил он. – Сколько людей я видел, но все очнулись в одно время, менее семи суток назад.

– Может быть, вы мне дадите хоть слово сказать? – раздраженно бросил Кирилл. – Вы бы представились для начала! Кто вы такой и по какому праву здесь распоряжаетесь?

Хозяин кабинета заулыбался, показывая острые и белые зубы, почти такие же, как у убитой сегодня собаки.

– По праву того, кто обладает властью, – сказал он. – Зовут меня Артур Егорович Дериев, майор МВД, в данный момент – глава свободной коммуны, возникшей на территории Советского района города Нижнего Новгорода. А вы кто, молодой человек, и почему вы пытаетесь ввести нас в заблуждение?

– Я не пытаюсь! – воскликнул Кирилл, вновь теряя терпение. – Зачем мне это нужно? Я в самом деле очнулся несколько часов назад в своей машине, вокруг был свет, желтый, слепящий, и я пошел, чтобы из него выйти…

– О каком-то светящемся облаке на границе города за Печерами упоминали, – вставил Василич.