Текст книги "Герой высшего качества"

Эльф оскалился и зашипел, точно кот, рука его потянулась к топору.

Егор замер, открыв рот и не зная, что предпринять.

Аладдин заулыбался и пробормотал себе под нос:

– Сейчас будет сюрприз…

Круглое море расположено на северо-востоке Нифигляндии, и на его берегах обитают представители многих рас. На востоке, где лежат Розовые горы, к нему примыкают владения гномов, с юго-запада, где простираются степи, порой являются кочующие эльфы, негостеприимные северные области населяют свирепые и необщительные тролли.

А прямо с юга, где в море множеством рукавов впадает река Еконг, высится город, известный по всему миру как Сто Башен. И знаменит он не только тем, что в последние две тысячи лет ни разу не был взят врагом, но еще и тем, что тут расположена Небесная Пирамида.

Подобная рукотворной горе, поднимается она среди меньших строений, и вершина ее ночами светится, испуская в небеса похожий на копье белоснежный луч. А внутри, за голубыми стенами, тусуются лучшие маги Нифигляндии, посвятившие жизнь постижению тайн естества и борьбе со злом.

Тут учат молодых чародеев, придумывают новые заклинания и волшебные приспособления, а также противостоят Тьме, что порой воплощается в могучих колдунах, стремящихся к власти над всем миром.

Сегодня, ранним утром второго дня второго летнего месяца, что носит среди людей имя саможар, в тот час, когда большинство горожан еще спали, в Небесной Пирамиде царило необычное оживление.

Ученики, лишенные еще права на бороду и на посох, бегали по лестницам, доставляя из кладовых разные ингредиенты, потребные для хитрого и долгого колдовства. Ну а маги постарше толпились в главном заклинательном покое на верхнем ярусе строения и творили воистину необычное волшебство.

Проникни в этот покой невежда, он бы унюхал чадящие жаровни, набитые ароматными и вонючими ингредиентами, услышал бормотание, выкрики и протяжное шипение, увидел бы плавающие по воздуху облака разноцветного дыма, многочисленные вспышки всех цветов радуги.

Но не понял бы ничего.

Даже чародей средней руки не смог бы разобраться в происходящем, скорее оторвал бы и слопал собственную бороду.

– Ага, готово! – обрадованно воскликнул главнейший из магов Пирамиды в тот момент, когда в окошко покоя заглянуло только-только высунувшееся из-за горизонта солнце.

Звали этого чародея Вавасидха, седая борода его достигала пола, возраст перевалил за два века, а мантия была такой белоснежной, что даже пылинки не осмеливались садиться на нее.

– Слава нашему упорству и уму! – воскликнул Пешвамитра, второй в иерархии чародей, умом как раз не отличавшийся, зато обладавший неплохими способностями к продвижению по карьерной лестнице, то бишь наглостью, хитростью и полным отсутствием совести.

Маги, конечно, кое в чем отличаются от обычных смертных, но отнюдь не во всем.

– Тихо ты! – осадил его Вавасидха, не питавший иллюзий относительно способностей заместителя. – Осталось подсечь и вытащить результат, чтобы все его увидели…

Находившиеся в заклинательном покое два десятка чародеев замерли и затаили дыхание, глядя, как их предводитель бестрепетно шагнул к центру магического рисунка, туда, где клубился серовато-розовый дым и в нем угадывались очертания пюпитра с уложенным на него листом пергамента.

Пара заклинаний, и дым рассеялся, нарисованный углем на полу круг погас, став обычным сплетением черных линий. А Вавасидха протянул руку и взял листок, на котором виднелась яркая картинка, похожая на высококачественную фотографию.

С нее напряженно улыбался темноволосый молодой человек, чью голову окружало яркое белое сияние.

– Точно, герой, и он прибыл в наш мир вчера, – сказал Вавасидха, вглядевшись в ряд символов, идущих в нижней части картинки. – С ним СУКА, его не видно, но параметры магического поля не оставляют сомнений. Зовут этого парня Егор… хм, имя, конечно, банальное, но ничего, сойдет…

Маги загалдели, точно орава вырвавшихся с урока школьников.

– И что теперь? – осмелился спросить Пешвамитра.

– А теперь мы можем вытереть со лбов честный трудовой пот и закатить вечеринку. – Вавасидха выглянул в окно и поправился: – А точнее, утренник. Ты отправишься в город за девочками, Лохаваджья спустится в подвал за вином и попутно даст пинка поварам…

– Но как же так! – подал голос самый молодой маг, начавший отращивать бороду всего год назад и поэтому по сравнению с коллегами выглядевший крайне несолидно. – Разве мы не должны помочь герою? Объединить с ним силы, чтобы повергнуть Трех Пальцев и сокрушить зло…

Вавасидха посмотрел на него по-отечески – с мягким, но непреклонным осуждением:

– Сразу видно, что тебе еще совершенствоваться и совершенствоваться в чародейских науках. Мы много лет, не покладая рук и… всего прочего, трудились, сдерживая Мрак. Теперь пришел герой, и даже последнему дураку ясно, что он свалит Темного Властелина одной левой, ибо таково его предназначение. А от нас требуется лишь не мешать.

Молодой маг засопел и отвел взгляд.

– Так, чего замерли? – Вавасидха свирепо воззрился на подчиненных. – Или я отдал непонятные приказы? Ты – за девчонками, ты – на кухню и за вином, ты – проследи, чтобы все тут убрали… Гуляем, братва!

Маги, как уже говорилось, кое в чем отличаются от обычных смертных, но отнюдь не во всем. В том, что касается перекладывания ответственности на чужие плечи, они дадут сто очков вперед кому угодно.

Глава 3
Мерцающие топи

– Ага-га! – заорали у Егора прямо за спиной.

Участок частокола с грохотом и треском рухнул наземь, в стороны полетели щепки и комья земли. В проем вырвался некто огромный, вооруженный здоровенной дубиной, и ринулся на слуг Пожирателя.

Рыжий взмахнул мечом, лязгнуло, и погнутое оружие улетело в заросли.

Раздалось звучное «тум-тум-тум», и возжаждавшие Егоровой смерти негодяи принялись падать наземь, как сбитые кегли. Гигант с дубиной размахивал ей с такой скоростью, что выглядел размазанным пятном, и время от времени вопил, нечленораздельно, но откровенно азартно.

– Клянусь Серебряным Оком… – удивленно пробормотал Акимэль.

– Беги, чего замер! – рявкнул Аладдин, и ноги Егора, ранее хозяина сообразившие, что нужно делать, пришли в движение.

Он метнулся вдоль ограды, краем глаза заметил, что эльф ринулся следом. Забежал в лес, по лицу хлестнули ветки, так что пришлось вскинуть руку и закрыть лицо. Споткнувшись, едва не врезался башкой в толстую ель, затем влетел ногой в муравейник…

– Стой! – гаркнул Акимэль.

– Э… да? – Егор с трудом остановился и принялся стирать с лица пот и налипшие иголки.

– За нами кто-то идет, – топор был уже в руках эльфа, на узкой физиономии застыла хищная гримаса. – Если это враг, то встретим его как полагается, если тот, кто я думаю… Давай сюда.

Они засели за здоровенным выворотнем, и Егор совершил подвиг, постаравшись дышать потише. Даже попытался зажать рот, но быстро понял, что это опрометчивый поступок – голова чуть не лопнула.

Через мгновение и сам услышал тяжелые шаги, треск сучьев, а затем увидел громадную фигуру с дубиной на плече.

– Это кто? – спросил он.

– Бешеный Соня, – отозвался Акимэль. – Он нас спас. Эй, друг, мы тут!

Здоровяк завертел головой, заулыбался и направился в сторону выворотня. Только сейчас Егор смог его хорошо рассмотреть – очень светлые волосы, зеленые глаза, нос картошкой и добродушное лицо; одет в кожаную куртку с нашитыми кое-где копытами, ну и дубина – всем дубинам дубина.

Такой не устыдился бы и сам Геракл.

– Вот вы где, – радостно сказал Бешеный Соня. – Вовремя я. Как выскочу! Отведали они моих ударов! Парочка все, того! Остальные не сразу в погоню пустятся!

И он засмеялся счастливым детским смехом.

– А вообще откуда ты взялся? Зачем вмешался? – принялся спрашивать эльф.

Сверху, меж ветвей, кружил Аладдин, и физиономия у него была на диво довольная – ни дать ни взять заботливая матушка, удачно сосватавшая засидевшуюся в девках дочь.

– Да как же! – Бешеный Соня искренне удивился. – Вчера я все слышал! И понял, что хочу к герою в сподвижники! – он посмотрел на Егора с искренним обожанием, и тот почувствовал себя немного неловко. – Ведь нужны? Верные руки и сильные сердца? Или наоборот?

– Скажи ему чего-нибудь, – ласково посоветовал Аладдин. – Это твой первый сподвижник. Смотри, какие мышцы! Как он сражался! Ух, этот парень нам точно пригодится! Хотя бы для того, чтобы красиво пасть в последней схватке у стен логовища Зла.

– Ну… хм… э, я рад, что ты пойдешь со мной, – сказал Егор.

– И я рад, – на физиономии великана появилась улыбка.

– Ладно вам, радоваться потом будем, – вмешался Акимэль. – Сейчас надо уйти подальше да замести следы. Что-то подсказывает мне, что выжившие парни с переломанными ребрами и разбитыми башками отправятся за нами в погоню. Так что ноги в руки и вперед.

И эльф повел их в чащобу, куда-то на северо-запад, прочь от стоящей на перекрестке корчмы.

Примерно через километр ноги Егора вспомнили, что им так и не дали отдохнуть после вчерашнего перехода. Вскоре напомнили о себе мозоли, и возникло сильное желание попросить о привале. Но он посмотрел на прямую спину Акимэля, обернулся, чтобы глянуть в лицо легко шагавшему Бешеному Соне, и решил, что проявлять слабость герою не к лицу.

Эльф гнал их безжалостно, заставлял выписывать петли, тащиться вверх по ручью, вода в котором была невыносимо холодной. Несколько раз замирал, прислушивался, затем удовлетворенно кивал, и они шагали дальше, забираясь все глубже и глубже в чащу.

Егор шел на автопилоте, не чувствуя ног и не глядя по сторонам, брюхо подводило от голода, а в голове мелькали воспоминания о том мире, что еще недавно казался единственно существующим: Санек… одногруппники… пары, курсовые и зачеты… работа и Петрович…

И как ни странно, все это сегодня выглядело много более привлекательным, чем вчера.

– Пожалуй, достаточно, – сказал Акимэль и остановился так резко, что Егор едва не налетел на него.

Переведя дыхание, он огляделся: они стояли на пригорке, а во все стороны, сколько хватало взгляда, простирался березняк – белые стволы с черными черточками, мягкая зелень листвы.

– Что значит – достаточно? – спросил Бешеный Соня.

– А то, что я пойду своим путем, обычным, какой подскажет мне Ночная Странница, а вы своим, геройским, прямиком в легенду, – объяснил эльф. – Приятно было познакомиться, но продолжать знакомство я не намерен.

– А, вот как… – протянул Егор, ощущая разочарование: до последнего верил, что чернокудрый эльф, показавший себя хорошим, честным человеком и отважным бойцом, останется с ним. – Можно тебя на пару слов?

– Конечно.

Они отошли чуток в сторонку, и Егор спросил, понизив голос:

– А что это за парень? И почему его называют Бешеным Соней?

Аладдин, считавший, видимо, что подслушивать – одна из прямых обязанностей советчика, и поэтому зависший над самой макушкой Акимэля, нахмурился и покачал головой:

– Ты что, сомневаешься в сподвижнике? Стыдись!

– Зовут его на самом деле Махот, – сказал эльф. – Он… ну, немного странный.

– Тоже по голове получил? – уточнил Егор, вспомнив вчерашнего слепца с тяжелым посохом.

– Нет, этот всегда был такой. Сколько я его знаю – мотается по всему среднему северу, от реки Риаро до Большого озера. Работал охранником караванов, святым бойцом храма Сверкающего в Секлии. Почему Бешеный – ты сам видел, отчего Соня – скоро узнаешь. – Акимэль подмигнул Егору и похлопал его по плечу. – Удачи тебе, герой, если сработаешь красиво, то я сложу о тебе песню.

Он махнул Махоту, двинулся на запад и вскоре исчез меж березовых стволов.

– Эй, ты чего там? – спросил Бешеный Соня.

– Сейчас, – ответил Егор, отыскав взглядом Аладдина. – Мне нужно посоветоваться кое с кем, э… воззвать к светлым силам, чтобы они послали мой ум куда полагается… – Дальше он продолжил требовательным шепотом: – Ну, и куда нам идти дальше? Где это твой Некрополь?

– Не так быстро, ради всех богов Вселенной! – Советчик положил ногу на ногу, словно уселся на невидимое кресло, и принялся загибать пальцы: – Во-первых, это не так близко, и добраться туда без снаряжения и припасов невозможно. Во-вторых, ближайшее место, где можно прикупить все потребное и увеличить количество сподвижников – Ставир, вольный город у истоков реки Ферт. В-третьих, он лежит на востоке, и поэтому предлагаю двинуться туда…

– Что ты все о сподвижниках? – перебил Егор. – Так уж они мне нужны?

– Конечно, а как же! – Аладдин вытаращил глаза. – Кто будет славно погибать в битвах с прислужниками Тьмы? Кого ты будешь оплакивать, и за кого ты будешь мстить главному злодею? Без сподвижников обходятся только лохи, а настоящие герои всегда идут с толпой. Сечешь?

– И еще в обход… – буркнул Егор, вспомнив песенку из старого фильма.

Он посмотрел в ту сторону, где топтался Махот Бешеный Соня, вспомнил, как рухнул частокол, как под ударами огромной дубины летели в стороны слуги Пожирателя, и подумал, что путешествовать с этим парнем будет по крайней мере безопаснее, да и веселее.

СУКА с крыльями, любящий нравоучения и ехидные высказывания, для нормального общения не годился.

– Эй, Махот! – позвал Егор. – Дорогу в Ставир знаешь?

– Ага! – радостно отозвался великан.

– Тогда веди. Надо бы туда попасть.

– Завтра к вечеру придем, – пообещал Бешеный Соня, и они зашагали через лес.

Примерно спустя час стало ясно, что Махот в принципе не любитель поболтать, но сегодня он решил пойти наперекор привычкам, поскольку сбылась его давняя мечта – поучаствовать в настоящем геройском приключении. Из рассказа выяснилось, что он с детства знал о своем предназначении и всегда готовился – много дрался, защищал обиженных, за что частенько получал по шее, а при первой возможности удрал из дома, дабы пуститься в странствия.

Разговаривал Бешеный Соня короткими фразами, очень эмоционально, но не всегда внятно, и понять его иногда было трудно, особенно когда он описывал собственные победы.

Выглядело это примерно так:

– Я как выскочу… Его трах… который первый… или второй… или наоборот! Потом на ступеньки, шарах! И только упал! Он, а не я! Хе-хе… Только и осталось. Пятеро на башне…

К полудню даже Аладдин признал, что сподвижник им попался не без недостатков.

– Интересно, этот вербальный мордобой когда-нибудь закончится? – спросил он мрачно. – Мне уже самому хочется сделать этому парню «шарах» вместе с «трахом» и «бум-бумом», лишь бы он замолк.

Где-то в полдень, когда желудок у Егора совершенно скукожился, остановились, чтобы немного передохнуть и перекусить. Махот распотрошил собственный мешок, в котором обнаружились фляга с пивом, кольцо колбасы и краюха хлеба. Заметив, что у спутника при себе нет вообще ничего съестного, он сокрушенно покачал головой:

– Как так вышло?

– А вот, – Егор неопределенно развел руками. – Происки темных сил.

– А, ладно, – ответ Бешеного Соню полностью удовлетворил. – Угощайся. Мне не жалко.

Они поели, а остатки припасов Махот убрал в мешок, после чего заявил, что надо бы часок подремать. Егор, глаза которого тоже слипались, спорить не стал, и Бешеный Соня улегся прямо на траве. Через миг лес огласил раскатистый, мощный, иногда переходящий в инфразвук, настоящий богатырский храп.

Деревья от него, конечно, не качались, и земля не тряслась, но вот листья с веток облетали точно.

– Ничего себе! Прямо Годзилла какой-то! – прокомментировал Аладдин. – Давай, буди его! Если за нами кто гонится, они за две версты услышат! Портки, конечно, намочат, но мимо не пройдут.

И вот тут стало ясно, почему Махота прозвали Соней.

На толчки в плечо и покрикивания в ухо он не отреагировал никак, на подергивания за уши начал отмахиваться и едва не отправил Егора в нокаут. Засунутая в нос травинка породила могучий чих, но даже после этого великан и не подумал проснуться, только перевернулся на другой бок.

– Первый сподвижник, первый сподвижник, – произнес Егор, сердито глядя на Аладдина.

– Ну, кто же мог знать… – принялся оправдываться тот. – Я его досье не читал и все такое, оценил только по тому, как он дерется. А от этой дубины даже дракону несладко придется, честное благородное слово.

Разбудить Бешеного Соню Егор так и не смог, не помогла даже вода из ближайшего болотца. Пришлось ждать, когда он очнется сам, и произошло это, если мерить земными категориями, как раз примерно через час. Храп прервался, последовал мощный зевок, и Махот приподнялся, с хрустом потягиваясь.

– Все в порядке? – спросил он, глядя на Егора.

– Прикинь, в полном, – отозвался тот. – Ну что, пошли?

Вскоре выяснилось, что из дневного сна вышла немалая польза – Бешеный Соня стал на диво молчалив. Хотя все дело могло быть в том, что он исчерпал запас имеющихся в голове словесных комбинаций.

Они миновали небольшое озерцо, круглое, с кувшинками у берегов, и тут Махот неожиданно встал.

– Что такое? – спросил Егор.

– Тихо, – шепотом отозвался великан. – Там дорога. И кто-то есть. Я слышу. Жди здесь, проверю.

Он опустился на пузо и с неожиданной ловкостью пополз вперед, оставив дубину на месте. Качнулись папоротники, и Бешеный Соня исчез из виду, словно вовсе растворился в воздухе.

Вернулся он быстро и сообщил:

– Слуги Пожирателя. Двое. Попробуем обойти южнее.

– Вот гады прилипчивые! – занервничал Аладдин. – Чего они к тебе прицепились? Придурки необразованные! Не знают, что ли, что герой не только непобедим, но и неуловим?

Егору очень хотелось вспомнить анекдот про Неуловимого Джо, но он сдержался, понимая, что вряд ли Махот адекватно воспримет то, что его спутник начнет беседовать с пустым местом.

Попытка обхода не увенчалась успехом – вскоре они наткнулись на еще один патруль, затем на третий, от которого пришлось укрываться в заросшем овраге, и стало понятно, что по лесу движется масштабная облава, а уцелевшие во время боя у корчмы ребятишки взялись за дело всерьез и с размахом.

– Как они так быстро набежали? – спросил Егор, когда двое верховых с готовыми к стрельбе луками скрылись из виду. – Или тут тоже есть сотовые телефоны и конференц-связь?

– Магия, – сказал Бешеный Соня. – Связались через храм. Слетелись, как вороны.

– И что нам делать? Попытаемся прорваться? – Егор ощутил неожиданный прилив воинственности и совершенно забыл в этот момент, что вооружен только коротким ножом, да и тем умеет пользоваться примерно так же, как новорожденный – ногами.

– Да! – обрадованно воскликнул Махот, больше всего на свете любивший, похоже, крепкий сон и хорошую драку.

– Не глупи! – поспешно вмешался Аладдин. – Они не станут вступать с вами в бой, расстреляют издали стрелами. И ты, и твой не слишком интеллектуальный сподвижник станете напоминать ежей, только колючками внутрь. Может быть, вам попытаться пройти через Мерцающие топи?

– Мерцающие топи? – повторил Егор.

Название казалось жутким и одновременно красивым.

– Вот как? – встрепенулся Бешеный Соня. – Топкие твари и опасные места! Или наоборот! Хотя можно. Никто не решит. Если мы пойдем туда. Конечно, нужно сделать это! Пошли!

И они повернули на север, в ту сторону, где пока не было никаких патрулей.

– Что это за топи такие? – вполголоса спросил Егор, глядя на Аладдина.

– Ну… очень давно, то ли в Первую, то ли во Вторую с Четвертью Эпоху тут случилось большое сражение, – начал советчик тоном сказителя, вознамерившегося затянуть балладу часа на четыре. – Участие принимали эльфы, хилдары, а также представители двух или трех вымерших ныне рас.

Про хилдаров Егор знал из сна-ликбеза – эти красноглазые, покрытые черной чешуей существа обитали большей частью под землей, хотя время от времени некоторые их роды селились на поверхности; знамениты они были странной, неподвластной другим магией, циклопическими постройками, что не разрушались со временем, а также умением работать с камнем.

– Так вот, случилось большое мочилово, – продолжал советчик. – Все умерли, а вдобавок еще примененные во время боя заклинания сцепились друг с другом и не пожелали рассеиваться. Погрузились в землю и образовали протяженное, очень странное и опасное болото с жуткими чудесами и мерзкими монстрами. Подробности рассказывать не буду, сам увидишь.

Егор поежился, думая, что на чудеса он согласен, а вот встречаться с монстрами совсем не хочет.

На то, чтобы добраться до границы Мерцающих топей, им понадобился весь день без остатка. Солнце успело свалиться за частокол деревьев на западе, и тут лес впереди разбежался, открылась уходящая к горизонту равнина, усеянная кое-где островками кустарника, и горы на горизонте.

И тут Егор понял, почему болоту дали такое имя.

Выглядело оно вполне обыденно – кочки, заросшие травой, промоины с черной жижей, лягушачье кваканье, вонь застоявшейся воды. Но при этом всюду были разбросаны мигающие, слабые огоньки, похожие на головки одуванчиков, – они плавали в воздухе, лежали на земле и создавали впечатление, что трясина усеяна рухнувшими с неба умирающими звездочками.

– Ну, ваще! – сказал Егор. – Красиво.

– Ага, точно, – Бешеный Соня скинул с плеча мешок. – Давай есть, потом спать. Ночью идти туда опасно. Я буду сторожить. Может кто-нибудь съесть и нас вылезти. Или наоборот.

Трапеза не заняла много времени, и Егор, набив брюхо хлебом и колбасой, принялся выбирать место для ночлега. Махот одолжил ему одеяло, грязное, вонючее и с одного краю подпаленное, но вот с подушкой, матрасом и прочими атрибутами цивилизованного сна возникли проблемы.

Едва улегся, как вокруг зажужжало, и из вечернего сумрака явились комары – мелкие, шустрые и очень голодные. Егор попытался укрыться под одеялом с головой, но едва не задохнулся и вынужден был отказаться от этой идеи. Измучился, отмахиваясь от кровососов и пытаясь устроиться так, чтобы неровности земной поверхности перестали упираться в бока и спину.

Уснул только глубокой ночью, когда над миром взошла громадная серебристая луна.

Пробуждение вышло странным, и Егор не сразу даже сообразил, отчего проснулся.

Только потом осознал, что комаров нет, хотя искусанная физиономия зверски чешется, что несмелые птичьи трели переплетаются с раскатистым храпом Бешеного Сони, над лесом властвует призрачный серый рассвет, а еще – зверский, совершенно не летний холод.

– Ох, м-мама, – проговорил Егор, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло и поднимая голову.

Самоназначенный сторож дрых сидя, прислонившись спиной к раскоряченной сосне, и та подрагивала, роняя иголки тому на голову. Аладдин почивал прямо в воздухе, упакованный в оранжево-лиловый спальный мешок, такой яркий, что при взгляде на него начинали болеть глаза.

А еще возникала черная, совершенно не геройская зависть.

– Вот гад, – сказал Егор, понимая, что одеяло от холода не спасает. – Сам-то устроился неплохо. И этот тоже… – он перевел взгляд на Махота, которому утренний морозец был нипочем. – Счастье, что нас никто не нашел…

Возникла мысль набрать веток и развести костер, но Егор с некоторым стыдом вынужден был признать, что не умеет этого делать, по крайней мере без спичек и канистры бензина под рукой.

Пришлось трястись, лязгать зубами и вспоминать теплый, даже жаркий день.

Бешеный Соня открыл глаза точно в тот момент, когда солнце выглянуло из-за горизонта.

– Не спишь? – вопросил он. – Хорошо! Еды больше нет, пойдем сразу.

– Зато ты заснул на посту! – с раздражением заявил Егор. – А если бы какое чудовище вылезло из болота?

– Так ведь не вылезло?

Возразить на это было нечего, и Егор только скривился. Проснувшийся Аладдин взмахнул рукой, спальный мешок исчез, и выяснилось, что советчик наряжен в шаровары цвета свежей листвы и черную жилетку, украшенную золотыми полумесяцами.

Похоже, у этого ареального типа имелся под рукой склад шмотья.

– Пойдем сразу, – ворчал Егор, подпрыгивая, чтобы согреться. – Комары, холод, этот дрыхнет… никаких теплых восхищенных девиц и прочих условий для геройской деятельности. Дорогу через болото ты хоть знаешь?

– Нет, – Махот улыбнулся. – Ты ведешь, ты главный.

– И что бы ты без меня делал, – вмешался в разговор Аладдин. – Тропу я покажу, ну а уж с тем, что вам на ней встретится, будете сами справляться. Так, вам понадобится пара шестов…

Над трясиной колыхался негустой туман, и в нем скользили те же самые мерцающие огоньки. Казалось, что десятки холодных, враждебных глаз смотрят на собравшихся пересечь Мерцающие топи людей.

– Шестом тыкай в воду перед собой, проверяй глубину, – начал поучать советчик, когда Бешеный Соня вырубил две палки, каждая длиной примерно три метра. – И не торопись. Тропа узкая, шагнешь чуть в сторону, и провалишься с головой, так что о тебе и жаба не квакнет.

Егор вступил на спружинившую под его весом кочку, погрузил шест в темную мутную воду. Дно нащупал почти тут же и, нервно сглотнув, ступил в болото. Под ногой чавкнуло, погрузился примерно по колено, жижа хлынула за голенища, испачкала штаны. В стороны полетели брызги.

Махот, весивший куда больше, провалился глубже, но и ноги у него были гораздо длиннее.

– Никто не догадается. Что мы сюда пошли, – заявил он с довольным видом. – Отлично!

По мнению Егора, ничего отличного в том, что им предстоит пересечь трясину, не было, но это мнение он предпочел оставить при себе. Следуя визгливым указаниям Аладдина, двинулся в сторону расположенного в сотне метров от берега островка, где ухитрилось вырасти одинокое дерево.

Над болотом висело марево резких травяных запахов, летали слепни и стрекозы. Лягушки, громадные и зеленые, покрытые бородавками с горошину, сигали в стороны, едва заметив людей.

Огоньки, давшие топям имя, близко к себе не подпускали, одни гасли, словно растворялись, другие погружались в воду, третьи прятались в зарослях, так что рассмотреть их хорошенько не удавалось.

Они прошли островок, Аладдин указал следующий ориентир, потом еще один, и когда Егор оглянулся, выяснилось, что край трясины исчез из виду. Мир сжался до заключенного в объятия тумана пятачка, покрытого кочками, простынями бурого и фиолетового мха, торчащими из воды голыми осклизлыми ветвями, похожими на вымазанные в дегте кости.

Когда болото чуть в стороне от их траектории забурлило и прикатилась волна смрада, Егор удивленно замер.

– Вот и хозяева! – объявил Бешеный Соня, и из топи высунулась клыкастая башка, немного похожая на крокодилью, но обвешанная спазматически дергающимися белесыми щупальцами.

Тварь зашипела и заскользила к людям, по чешуйчатой спине заплескали волны. Егор выставил шест, подумал, что не отказался бы сейчас не то что от геройского, а от самого обычного оружия.

– Дай я! – возопил Махот, и дубина его, описав красивую дугу, врезала «крокодилу» прямо по кумполу.

Череп хищного монстра хрустнул, точно яйцо. Ударил длинный хвост, похожий на рыбий, и тварь замерла. Поплыли в стороны кровавые струи, и вокруг трупа началось движение. Какие-то существа, невидимые под поверхностью воды, но очень шустрые, принялись рвать убитое чудище на куски.

– Проглот гребнепузый, – менторским тоном сообщил Аладдин. – Хищник, обитает исключительно в Мерцающих топях. Те, кто едят его – стайные крысоокуни, слепы, но прекрасно чуют кровь. Так что не советую получать здесь ранения или даже маленькие порезы.

Крысоокуни в экстазе обжорства начали выпрыгивать из воды, и Егор смог разглядеть их – плоское тело с ладонь, половину которого занимает пасть, никаких глаз, зато есть крохотные ручонки, похожие на человеческие. От проглота, весившего не один центнер, в считаные мгновения остался лишь скелет, неспешно погрузившийся в болотную муть.

Егор судорожно сглотнул, только в этот момент осознал, что его могли банальным образом сожрать, и тогда он бы не то что не выполнил свое геройское предназначение, а еще бы и домой не вернулся…

От нахлынувшего ужаса стало холодно, хотя солнце поднялось довольно высоко и пригревало неплохо.

– Чего? Пошли дальше. – Бешеный Соня, судя по голосу, был вполне доволен собой и жизнью.

– Ага… – Егор вновь сглотнул. – Пошли.

Мысль о том, что стайные крысоокуни плывут где-то рядом и готовы вцепиться ему в ногу, отогнать удалось далеко не сразу. Несколько раз он едва не испустил позорный вопль, когда показалось, что лодыжки касается нечто холодное и острое.

Но едва справился с этим страхом, как пришлось столкнуться с другим, более реальным.

Тропа сделала несколько петель и уперлась в заросли мясистых, неприятно-розовых цветов, похожих на росянку, но размером с тележное колесо. Егор уловил сладкий, напоминающий о гниющей плоти запах, и голова его закружилась, перед глазами замелькали цветные огоньки.

– Иллюзорник хищный, – сказал Аладдин, поднявшийся несколько выше. – Одурманивает свои жертвы, те теряют сознание и захлебываются, после чего эти цветочки кушают останки.

– И что делать? Обходить? – спросил Егор, надеясь, что это сойдет за размышления вслух.

– Не получится, утопнете. Придется шагать напролом. Ты, как уроженец другого мира, не так сильно подвержен влиянию этой штуки. Кроме того, намочите тряпки и замотайте рты. Глюки будут все равно, но хотя бы ослабленные. Главное, что бы вы ни увидели и ни услышали, помните, что оставаться на месте нельзя, надо двигаться.

Лоскуты пришлось отрывать от запасной рубахи Бешеного Сони, изрядно похожей на половую тряпку. Когда повязка, смоченная в «ароматной» болотной воде, легла Егору на лицо, он подумал, что задохнется.

Но через несколько минут вонь перестала ощущаться, а сладкий дурманящий запах исчез совсем.

– Ну што, пошли? – гнусаво спросил Махот, размахивая дубиной.

– Да, – отозвался Егор и двинулся прямо на заросли иллюзорника.

Первый цветок захрустел под ногой, заколыхались на воде лепестки, похожие на куски мяса. Пьянящий аромат возник вновь, и на Егора обрушился настоящий водопад видений – топь расцвела лесом статуй, прекрасных и ужасных, изображающих людей и нелюдей с оружием, в доспехах; затем изваяния превратились в трупы, и те с воинственными криками ринулись на двоих путников.

За спиной сдавленно охнул Бешеный Соня.

«Если на меня эта дрянь действует слабо, да еще через тряпку, – подумал Егор, – то что видит он?»

Ближайший мертвец, наполовину сгнивший, но в золоченом шлеме и с гривой зеленоватых волос, занес для удара ржавый меч. Большого труда стоило удержаться и не дернуться в сторону, но лезвие прошло через Егора, не причинив вреда, и иллюзия начала таять.

Ей на смену явилась другая – из болота поднялся огромный город, белоснежные здания с колоннами, разноязыкая толпа, лавки, забитые всевозможным товаром, зазывалы и уличные воришки…

– Надо идти! – прокричал Егор, делая шаг и не забывая тыкать перед собой шестом.

Он прошел прямо сквозь стену, и видение растаяло, сменившись простором Мерцающих топей. Со всех сторон полезли жуткие твари, напоминавшие выучившихся ходить на задних лапах жаб размером с человека. Замахали дубинами, пусть и не столь большими, как у Махота, но зато утыканными треугольными блестящими зубами.