Текст книги "Герой высшего качества"

– Еще кувшинчик, и на боковую, – предложил Ганди-Ла, и остальные двое с ним согласились, а мнением советчика никто не заинтересовался – кто будет принимать в расчет всяких невидимок, да еще и непьющих?

Эту ночь Егор провел под крышей, на настоящей, хоть и жесткой кровати.

Но удовольствия не получил – помешали блохи, которых в «Черном змее» был миллион, а то и не один.

Утром выяснилось, что голубое еще вчера небо затянули серые тучи и заморосил дождь.

– Может, останемся, переждем непогоду? – предложил Егор, едва они высунули носы из «Черного змея».

– Долго ждать придется, здесь, у Зубастых гор, такая пакость может продолжаться месяц, – заметил Ганди-Ла.

А Аладдин и вовсе взвился на дыбы:

– Ты что, офонарел?! О, все боги Вселенной! Не геройское дело – сидеть под крышей! Как ты смеешь пребывать в праздности, когда зло порабощает целые страны и мучимые его злобными происками люди испускают жалобные стоны! Когда тысячи разумных существ рыдают под тяжкой пятой черного мага, а миллионы – боятся даже вздохнуть без его разрешения!

Аргументы звучали веско, точно самосвал с кирпичами, так что Егор вздохнул, накинул вчера купленный плащ и поплелся к коновязи. И тут выяснилось, что у них проблема – Махот, конечно, умел седлать коня, да и верхом держался уверенно, но вот объяснить приятелям, как это делается, он был не в состоянии.

– Садишься, и все, – объяснял Бешеный Соня, растерянно моргая. – Ногу в стремя. И прыг.

– У нас как-то больше принято пешком ходить, – оправдывался рахива, едва не сверзившийся с невысокого скакуна. – А верхом ездят на ящерицах размером со слона, так на них по лестнице забираются, и спина там широкая, удобная, можно предаваться групповому спариванию.

Егор мрачно осмотрел своего пони, каурого, с хитрыми карими глазами и рыжей гривой.

– Назвался груздем – полезай в седло! – подбодрил его Аладдин.

Поставить ногу в стремя удалось с первой попытки, перекинуть вторую через спину коня – тоже, но после этих манипуляций Егор почему-то оказался лежащим животом на крупе.

– Давай! Давай! – эмоционально, но бессодержательно воскликнул Бешеный Соня.

Егор распрямился и обнаружил, что сидит более-менее ровно, но что пони повернул голову и с любопытством разглядывает наездника. Похоже, рожденному в горах скакуну не доводилось сталкиваться с теми, кто забирается в седло в первый раз, и ему самому было интересно, что из этого выйдет.

– Неплохо, – оценил Аладдин. – Мы еще сделаем из тебя нормального героя, и о твоем умении укрощать диких огненнозадых мустангов будут петь в легендах и рассказывать в баснях.

Следуя подсказкам Махота, временно оказавшегося самым компетентным, они оставили корчму позади и шагом поехали по улицам Ставира в сторону западных, Лесных ворот.

Дождь усилился, и для защиты от него пришлось накинуть капюшоны.

Примерно к тому моменту, когда показались ворота, Егор понял, что просто так не свалится. Он сумел немного расслабиться, оторвать взгляд от проплывающих внизу булыжников мостовой и посмотреть вперед. И в следующее мгновение мысль о том, что лучше было этого не делать, вонзилась в его мозг с назойливостью раскаленного гвоздя длиной двести миллиметров.

Тут стояли стражники, почти такие же, как у южных ворот, но дело было не в них.

Неподалеку от створок, так, чтобы видеть проезжающих, расположились двое крепких парней, и один из них мог похвастаться спутанными рыжими волосами и темными, близко посаженными глазами.

Егор общался с ним не так давно – в корчме, затерянной среди диких лесов.

– Слуги Пожирателя… – прошептал он.

– Точно, сам вижу, – подтвердил Аладдин, из-за капюшона невидимый, но находившийся где-то неподалеку. – Есть шансы, что они ищут двоих пешеходов, а не троих всадников.

Но эти шансы превратились в пустое место, когда взгляд рыжего упал на лежавшую поперек седла дубинку. Вторая такая если и имелась на просторах Нифигляндии, то, по законам подлости, находилась далеко от Ставира. Последователь Аш-Райтана выпучил глаза, ткнул напарника в бок и принялся показывать на троицу пальцем.

– Ганди-Ла! – позвал Егор ехавшего впереди рахива. – Сможешь заколдовать вон тех двоих? Это враги!

– Вообще-то, в стенах Ставира пользоваться магией запрещено… Но я попробую!

Что он сделал, Егор не увидел – как потому, что сам оставался в капюшоне, так и по той причине, что тщедушная фигура выученика Небесной Пирамиды была скрыта плащом. Но вспышка получилась яркой, так что пришлось даже на мгновение прикрыть глаза.

Сверху донесся все усиливающийся свист, слуги Пожирателя уставились в серое небо, и тут их накрыло нечто похожее на темное облако.

– Как выскочит… – удивленно сказал Бешеный Соня, ехавший во главе маленькой колонны и поэтому не видевший манипуляций спутника.

– Это что? Град? – воскликнул один из стражников, доказывая, что шлем, меч и кольчугу выдают вовсе не за ум.

– Если и град, то не из града, – его коллега зажал нос. – Сдается мне, что это магия!

Егор пригляделся: сбитые с ног слуги Пожирателя возились в зеленовато-буром месиве, которое не могло быть ничем иным, как навозом. Неизвестно, что замыслил Ганди-Ла, начиная заклинание, но результатом его стал примерно центнер упавшего с неба коровьего дерьма.

– Вперед! На прорыв! – воскликнул Егор и ткнул рыжегривого скакуна пятками в округлые бока.

Согласно всем книгам, это должно было привести к тому, что у животины включится самая высокая скорость, именуемая галопом. Но воспитанный гномами пони книг, похоже, не читал, поэтому он от неожиданности икнул, выгнул шею и удивленно посмотрел на всадника.

– Вперед! Скачи! – повторил Егор и вновь заработал пятками, остро сожалея, что у него на сапогах нет шпор.

Рыжий и его напарник, сквернословя, выбирались из навоза, стражники пытались сообразить, что происходит и что им делать, и стоит ли вообще что-то делать или лучше как следует посмеяться.

Бешеный Соня обернулся:

– Вперед? Зачем?

– Нужно! – ответил Егор.

– А, так бы и сказал. Сразу, – великан заулыбался и легонько хлопнул свою животину по крупу.

Пони от кровей восточных, способный нести на себе мощного наездника, чаще задвигал ногами. Галопом это назвал бы только очень оптимистичный человек, но все равно это было много быстрее, чем шаг.

Ганди-Ла повторил движение Махота, то же самое сделал Егор, и едва не вывалился из седла, когда пони резко набрал скорость. Слева осталась куча навоза и почти вылезший из нее рыжий, мелькнули физиономии лыбящихся стражников, распахнутые створки ворот.

Открылась вырубка, а за ней лес – стена темных елей, проем в ней – уходящая к северо-западу дорога.

– Стой! Гады-ы-ы! – донеслось позади, затем раздался мощный, заливистый свист.

И тут-то выяснилось, что слуг Пожирателя около Лесных ворот куда больше, чем двое. Закачались древесные лапы, и на открытое место принялись выбираться мужики с луками.

– Ой… – только и сказал Егор, понимая, что их сейчас попросту пристрелят.

Пони двигались судорожным галопом, при виде которого любителя скачек хватил бы удар, но скорости не снижали и не добавляли, и поэтому всадники на их спинах представляли собой отличную мишень. Последователям Аш-Райтана оставалось только хорошенько прицелиться, и избавить Нифигляндию от героя, себя – от врага, а Трех Пальцев – от проблемы.

Хлопнула спущенная тетива, но Бешеный Соня вскинул дубинку, и стрела вонзилась в нее, затрепетала темно-серым оперением. Выкрикнул что-то Ганди-Ла, с его вскинутой руки сорвался знакомый Егору огненный шар и понесся к лесу, рассыпая искры.

– Поджарь им задницы! – кровожадно завопил Аладдин, мчавшийся сверху, точно маленькая, лишенная слуха и голоса валькирия, что вопреки воле папаши-Одина сделала операцию по смене пола.

– А, драка! – взревел Махот, у которого из всех удовольствий побоища стояли на втором месте после сна.

Огненный шар притянул к себе и спалил еще три стрелы, и тут слуги Пожирателя бросились врассыпную. Сфера пламени врезалась в елку и лопнула с оглушительным грохотом. Дерево повалилось, зацепило ветками самого нерасторопного стрелка, и тот заверещал, точно заяц.

Другой попытался выстрелить повторно, но занесший дубину Бешеный Соня был уже близко, и последователь Аш-Райтана предпочел юркнуть под защиту зарослей и задать стрекача вместе с остальными.

Трое всадников влетели в лес, исчезла из виду опушка с поваленным деревом, и подуставшие пони начали замедлять ход.

– Как мы их! – упоенно воскликнул Махот. – Только никого не убили! Жалко!

– Еще убьем… – успокоил ретивого сподвижника Егор, которого трясло, но не от возбуждения, а от страха.

До сих пор казалось, что кто-то из слуг Пожирателя целится ему в спину, вот-вот острый наконечник легко прорежет ткань плаща, кафтан и рубаху и вонзится в плоть, доберется до почек, печени или еще какого важного органа, ну а неудачливому герою останется только умирать…

– Конечно, убьем, – сказал Ганди-Ла. – Ведь они обязательно пойдут за нами.

– А нельзя как-нибудь замести следы? Заклинанием или еще чем? – спросил Егор, оглядываясь через плечо. – Прикинь, мне что-то больше не хочется встречаться с этой компанией.

– Можно, но любое чародейство тоже оставляет следы, именуемые остаточным излучением флюктуативной вероятности, воплощенной в пространственно-временном континууме, – все это рахива произнес на одном дыхании. – Их не видит обычный глаз, но среди тех, кто служит Аш-Райтану, есть обладатели колдовских способностей. Нам повезло, что они не ожидали столкнуться с магом. Но теперь будут начеку.

– И что же делать?

– Идти на запад через Мерцающие топи, – подсказал Аладдин.

– Двигаться через болота, – сказал Ганди-Ла, точно услышав советчика. – Отпечатков копыт там не остается, сканирующие заклинания из-за высокого фона энергии применять невозможно. Правда, остаются некоторые незначительные опасности природного происхождения. Но зато сколько там всего интересного! Какие формы жизни там обитают!

Рахива опять вспомнил, что он в первую очередь исследователь.

– Ладно, поехали на запад, и побыстрее, – Егор откинул капюшон и вытер пот со лба, – а там разберемся.

Эльфам положено жить в лесу, а лес этот должен быть не простым, напичканным всякими чудными деревьями, и обязан называться как-нибудь красиво: Зачарованный, Золотой или хотя бы Лунный.

В Нифигляндии все обстояло не совсем так.

Во-первых, тут имелись кочевые эльфы, повадками более всего напоминавшие цыган, разве что почище и не имеющие привычки воровать лошадей. Во-вторых, оседлые эльфы когда-то давно выбрали для обитания скопление деревьев, непонятно почему прозванное Смутным лесом.

Его окраины, как и положено, охраняли патрули лучников, под тенистые своды не было хода злу, а в самом центре располагался дворец местного правителя, за глаза именуемого Ушастым Папашей. На троне он сидел вот уже три тыщи лет, до смерти надоел подданным всякими дурацкими идеями, но помирать пока не собирался, так что остроухие скрипели зубами и терпели.

Такую вещь, как революция, вооруженное восстание или даже дворцовый переворот, они представить себе не могли, или просто не находилось в их рядах своего дедушки Ленина.

Шестой день второго летнего месяца во дворце Ушастого Папаши начался как обычно: с церемонии Подачи Утренней Воды и Слушания Пения Птиц. Усладив слух трелями пташек, владыка эльфов отправился в трапезную, где и приступил к легкому завтраку из пятнадцати блюд.

И вот тут дела пошли не по заведенному порядку.

Нет, никто из поваров не ошибся при приготовлении суфле «Лунный свет» или яичницы из перепелиных яиц – такое попросту невозможно, если кашевар занимается своим делом два тысячелетия.

Никто из слуг, сновавших вокруг стола не менее пятнадцати веков, не уронил бокала.

Просто в трапезной без всякого приглашения появился старейший из эльфийских колдунов, реакционер и традиционалист Бурбурэль Посох. Он выступил из стены, вызвав легкое оживление меж стоявших у дверей стражников и вынудив Ушастого Папашу подавиться икрой.

– Кхе-кхе… – прокашлялся правитель Смутного леса. – Ты что, не можешь войти как положено?

Прозвище Ушастый Папаша он получил за выдающиеся даже по меркам эльфов уши, поросшие волосами, некогда золотистыми, а ныне седыми, и за любовь к производству потомства. Только признанных отпрысков и, соответственно, наследников престола нынче имелось более двух с половиной сотен, а уж байстрюков, зачатых любвеобильным властителем, никто и не считал.

– Могу! – маг, тощий, желтоглазый и моложавый, глянул на Папашу гневно. – Подать прошение в секретариат о приеме, выждать неделю, пока его рассмотрят, потом еще дня три-четыре выждать назначенного срока и явиться в приемную, где ты, раздувшись от спеси, будешь восседать на троне, а мне, чтобы быть услышанным, придется орать!

– Да ты и так орешь, – заметил Ушастый Папаша, с грустью думая, что завтрак придется прервать на середине. – Садись, закусывай, чем боги послали… вон паштет из гусиной печени, крабы из Круглого моря, гнезда карликовых дракончиков с Островов, еще какая-то фигня, я забыл, как называется…

При всех своих недостатках правитель Смутного леса не отличался жадностью, да и склонностью к тиранству, если честно, не обладал, и даже по мере сил боролся с дворцовой бюрократией.

Но она уже три тыщи лет выдерживала его натиск, росла и крепла.

– Спали меня Оро! Не время есть! – рявкнул Бурбурэль. – Мир на грани гибели!

– Не может быть, – Ушастый Папаша отхлебнул вина. – Тогда просто садись и рассказывай.

Он махнул рукой, и двое слуг мигом приволокли магу стул, а точнее кресло, с ножками в виде корней и изящно выгнутой спинкой. Незваный гость уселся, а посох из драгоценного живого дерева, благодаря которому Бурбурэль и получил прозвище, положил на колени.

Живое дерево было золотистым и мягко, еле заметно светилось.

– Я весь внимание, – сказал Ушастый Папаша.

– Всем ведомо, что мир наш ныне стонет под пятой очередного рвущегося к власти черного мага! Зловещие деяния Ольвхоретана Пердигийского Младшего подрывают корни Нифигляндии, а кровь его жертв вопиет к ответу! Вершины Бульхулюма дымятся, пророческие ключи кипят, и ужас затемняет целые страны!

– Да, – кивнул Ушастый Папаша, оглядывая уставленный тарелочками, мисочками и бутылочками стол.

На его памяти разнообразные Темные Властелины появлялись много раз, порой их рати подступали к границам Смутного леса, и эльфийскому правителю приходилось браться за меч и водить войска в бой. За века жизни он научился относиться к этим появлениям спокойно, философски, как к погодным неприятностям – они были, есть и будут, что бы ты ни делал, поэтому и волноваться нет причины.

А вот маг, хоть и был постарше Ушастого Папаши на пару десятилетий, до сих пор принимал всех этих Сумрачных Чародеев Ужаса, Злобных Некромантов Последнего Дня и Чисто Конкретных Чернушников близко к сердцу.

– Но у нас появилась надежда! Луч света просиял во тьме! – заявил Бурбурэль, и посох его засветился ярче.

– Не может быть… – поддержал беседу правитель Смутного леса.

– В наш мир прибыл герой, и маги Небесной Пирамиды пляшут на столе от радости!

– Эти могут, – кивнул Ушастый Папаша. – Там такие алкаши собрались… Что, ты сказал – герой?

– Именно так, – маг грозно нахмурился. – Вести верные, он снизошел в предгорьях Зубастых гор.

– О нет… – правитель эльфов застонал. – Неужели опять вся эта тягомотина?

– Что ты называешь тягомотиной, спали меня Оро?

– Не имеет значения, – Ушастый Папаша торопливо принял важный вид. – Ну, явился герой, и что с того?

– Как «что»? – ярости в глазах мага хватило бы, чтобы зажечь средних размеров Сверхновую. – Мы, как Царство Добра и Света первой категории, обязаны оказать ему поддержку!

– Так уж прям и обязаны?

– Конечно! – Бурбурэль ударил посохом об пол, и живое дерево засветилось багрянцем. – Или ты забыл, сколько мороки потребовало получение этого статуса? Если бы я тогда не напряг свои связи, до сих пор сидели бы во второй категории и боялись бы неурожая желудей, эпидемии свиного ящура и прочих «мелких» неприятностей. Или ты по ним соскучился?

Седые лохматые уши правителя Смутного леса слегка заалели.

– Да, ты прав, о мудрейший, – с воодушевлением заговорил он. – Только напомни, что там входит в эту помощь? А то последнего Темного Властелина герой завалил в одиночку, предпоследний сам себя уничтожил, взорвав украденную где-то в другом мире ядерную бомбу.

– Мы должны, – маг на мгновение отрастил бороду, чтобы было по чему себя важно погладить, – первым делом создать команду Хранителей, которая отправится на помощь герою.

– Хранителей? – Ушастый Папаша потер подбородок. – А что они будут хранить?

– Это найдется. Главное – создать, снабдить мудрыми наставлениями и отправить в путь.

– Я полагаю, ты возьмешь это на себя? – вкрадчиво осведомился эльфийский правитель. – Ведь придется выбирать лучших из лучших воинов, грозно пророчествовать, ободряюще предвещать и тому подобное, а это получается у тебя лучше всех, о мудрейший.

Лесть действует даже на сильнейших магов.

– Да! – кивнул Бурбурэль. – Мы отправимся с наивозможнейшей поспешностью… А ты займешься остальным – собиранием войска, подготовкой к войне и рассылкой посольств к другим правителям, с которыми можно вступить в союз против сил Тьмы.

– Обязательно, – не стал спорить Ушастый Папаша, думая, что к этим важнейшим делам приступит после обеда.

Завтра… или послезавтра.

Глава 6
Некрополь Петрона

До Мерцающих топей они на этот раз добрались, не встретив никого.

Тут все было так же, как и раньше: огоньки скакали по кочкам, травы пахли изо всех сил, брызгуны, тармаши и проглоты гребнепузые таились в трясине, выжидая, когда к ним явится еда, лягушки квакали, насекомые жужжали, а всякие прочие твари радовались жизни.

Но едва стало ясно, что придется идти в болото, пони горного происхождения показали, что они, конечно, готовы стерпеть многое, но далеко не все. Скакун Бешеного Сони просто встал, его примеру последовал конь Ганди-Ла, а рыжегривый вдобавок тяпнул хозяина за коленку.

– Эй, ты чего? – обиженно воскликнул Егор.

– Они боятся, – сказал рахива. – Можно попробовать успокаивающее заклинание.

– Чтобы на нас упал навоз? – проявил неожиданную догадливость Махот. – Лучше не надо.

Он спешился и попытался вести пони в поводу, но тот заартачился и шевелить ногами не пожелал. Взревев от натуги, Бешеный Соня сдвинул его с места, так что на земле остались четыре аккуратных канавки от копыт.

– Нет, это не наш метод, – сказал Егор. – Давай, пробуй свое заклинание, только мы отойдем сперва.

Он хотел спрыгнуть с седла изящно, но вышло нечто вроде приземления свалившегося с дерева престарелого сатира. В коленках хрустнуло, поясница заболела, и стало ясно, что организм, привыкший располагаться на стуле, не собирается так легко привыкать к сидению на конской спине.

Ганди-Ла остался рядом с лошадьми, а они на пару с Бешеным Соней отошли метров на десять и залегли в кустах. Рядом обнаружился Аладдин, обзаведшийся здоровенной каской, что все время сползала ему на лоб, и старым, покрытым патиной щитом из меди.

– Так-то оно безопаснее, – пояснил он, поймав удивленный взгляд Егора.

– Приступим, – сказал рахива, резко свел ладони и непонятно чем произвел звук, более присущий дребезжащим оконным рамам, чем обладающим разумом существам.

Егор сжался, ожидая, что пойдет дождь из лягушек, земля разверзнется, или явятся кровожадные, одержимые жаждой убийства демоны, или пони превратятся в брызгунов, или солнце в небесах извергнет реку плазмы…

Но не произошло ничего, то есть вообще ничего.

– Ох уж эти маги, – ворчал Аладдин, поправляя сползавшую ему на нос каску. – В какой мир тебя ни закинет, всегда каждый второй или третий из них с прибабахом… И ладно, если еще с небольшим и тихим… а то норовят в тайны мироздания проникнуть, все оттуда выковырять… Эйнштейны драные!

– Вот так удача! – воскликнул Ганди-Ла. – Все получилось. Идите сюда, любуйтесь результатом!

Егор выбирался из кустов с осторожностью, помня о том, что могут быть заклинания замедленного действия. Подошел к своему пони и поначалу не обнаружил никаких изменений, но затем глянул рыжегривому в глаза…

Тот смотрел, точно наркоман, только что вернувшийся из похода по кафе-шопам Амстердама – бессмысленно и весело, и, похоже, даже пытался улыбаться, только выходило это у него не очень хорошо.

– Идет, – сообщил Бешеный Соня, потянув за повод и обнаружив, что его скакун послушно следует, куда ведут. – Это великое заклинание! Ты отличный колдун. Или наоборот.

Одурманенные магией пони позволили завести себя в болото, так что под копытами зачавкала поначалу грязь, а затем и вода. Ни один из них даже ухом не повел, когда из зарослей камыша вылез тармаш и зарычал, пуская с желтых клыков ядовитую пенистую слюну.

– А ну, кыш! – Махот вскинул дубину, хищный обитатель Мерцающих топей решил, что знакомство с такой «палочкой» в его планы не входит, и убрался обратно в камыши.

Идти в этот раз было много легче, чем в прошлый, – возможно потому, что их вел рахива, для которого любая трясина что дом родной, или оттого, что Егор приобрел кое-какой опыт выживания в напичканных магией болотах. Они обходили опасные места, почти не встречали чудовищ крупнее жаб, разве что приходилось время от времени оттаскивать Ганди-Ла от интересных с точки зрения «общемагической науки» объектов.

Дождь продолжал моросить, а Аладдин, летевший неподалеку, брюзжать:

– Что за жизнь? Я, достойный сопровождать самого Конана-варвара, Эарендила или Акакия Матвеевича Потогон-Серпуховского, вынужден топать по болоту в компании плюгавого пацана и его придурошных спутников. Все происки врагов! Но я им покажу, где драконы зимуют! Хотя маг на что-то годится, да и здоровяк, когда не спит, тоже… Ну, а этот, – он смерил Егора критическим взглядом, – в общем, еще работать и работать…

Остались позади два исполинских дерева, чьи корни наверняка расползались под доброй половиной Мерцающих топей, и начали встречаться островки, населенные всякой чудной живностью.

Они видели птиц без крыльев, умеющих бегать по поверхности воды, ярко окрашенных змей-телепортанток, освоивших заклинание мгновенного переноса себя через пространство, карликовых донных слонов, что прятались под водой, выставив наружу лишь кончик хобота.

Дважды Махоту пришлось браться за дубину, а единожды даже пустить ее в ход, когда из трясины выползло нечто бесформенное, но с хорошо различимой пастью о восьми зубах.

– Великолепный образец магиезависимого эндемичного организма в стадии формирования! – сообщил Ганди-Ла с такой радостью, словно увидел близкого родственника. – Он еще не решил, каким ему быть, или умеет менять цвет и форму, маскируясь под объекты окружающей среды… Не убивай его!

Но было поздно – дубина опустилась, раздалось громкое «чвак!», и от эндемичного организма осталось только крошево зубов, а также один глаз, укоризненно смотревший из лужицы, куда его отбросило мощным ударом.

– Он хотел съесть. Меня, – сурово проговорил Бешеный Соня.

Рахива поморщился.

Для ночлега выбрали один из островков, большой, размером с баскетбольную площадку, поросший кривыми березками, и некоторое время потратили на то, чтобы изгнать оттуда местную живность.

Не желавшие уходить в болото бескрылые птицы вопили, тыкали клювами, так что Егор обзавелся парой ран на ногах и звоном в башке.

– Чего-то есть охота, – заявил он, когда «зачистка» была успешно закончена.

– Так готовь, – сказал Махот.

– Ну, ваще… а почему я?

– Я был проводником, Бешеный Соня сражался, тебе тоже нужно что-то для всех сделать, – объяснил Ганди-Ла.

– Но я герой, а не геройское это дело с едой возиться, – попробовал отбиться Егор и в поисках поддержки глянул в сторону березки, на ветвях которой устроился мрачный советчик.

Но тот сделал вид, что этого взгляда не заметил.

– В общем да, так и есть, – признал рахива. – Но ведь герой должен быть справедливым. Так?

На это Егор не нашел чего возразить, и пришлось ему заниматься ужином: идти за водой, которую Ганди-Ла очистил с помощью голубоватого сияния, вешать котел над костром, сыпать крупу и класть куски сушеного мяса, а затем сидеть с ложкой рядом, помешивать и следить, чтобы не подгорело.

Тут уж Аладдин решил, что пора прийти на помощь, и начал давать советы, как сделать походное блюдо лучше: посыпать его золой из костра, сорвать и накрошить вон ту травку, что именуется дура двузубая, или быстро сбегать километром южнее, там имеются заросли дикого лука…

Егор крепился и старался не слушать, что бормочет кружившийся над костром советчик.

– Готово, – сказал он, в очередной раз попробовав кашу и определив, что она разварилась.

– Великолепно! – возликовал Ганди-Ла. – Эй, здоровяк, иди ужинать!

Но тут выяснилось, что Бешеный Соня задремал, что означало – проснется в лучшем случае к утру.

– Ничего, оставим его порцию в котелке, – решил Егор. – Заодно он его и вымоет.

Каша оказалась не только съедобной, но и вкусной, и, не исключено, благодаря тому, что ни один из кулинарных советов Аладдина так и не был воплощен в жизнь. Вдвоем они опустошили котелок наполовину и, прикрыв крышкой, оставили рядом с костром – чтобы не остыл.

В этот раз Егор отстоял на страже первую половину ночи, ничего интересного не увидел и не услышал, а затем с чистой совестью разбудил себе на смену рахива и завалился спать.

Несмотря на дождь, холод и зудевших над ухом комаров, выспался Егор отлично.

Немалое время ушло на «ритуал» пробуждения Бешеного Сони, который оказался искренне удивлен тем, что проспал ужин и едва не проспал завтрак. Остатки каши с мясом перекочевали в желудки, вымытый котелок занял место в седельной сумке, и маленький отряд двинулся дальше на запад.

Наложенное вчера успокаивающее заклинание более не действовало, и пони поначалу заартачились, не желая идти в болото.

– Это вы зря, – сказал Ганди-Ла. – Тут трясина со всех сторон, и либо вы пойдете, либо останетесь тут.

Егор не ждал, что положение вещей дойдет до бессловесной скотины, но после слов рахива скакуны одновременно прекратили сопротивление. Сегодня они, правда, нервно дергали ушами, при малейшем шорохе вздрагивали и испуганно поглядывали по сторонам, но самое главное – шли.

А большего от них никто и не требовал.

Где-то около полудня, когда облачная пелена над головами лопнула и открылся желтый лик Оро, местного солнечного бога, на горизонте возникла темная полоса – опушка леса на границе Мерцающих топей.

– Дошли, – радостно объявил Аладдин, – а то надоела мне эта сырость, грязность и все такое.

Егор ничего не сказал, хотя ему очень хотелось намекнуть, что на долю порхавшего в небесах советчика не досталось и десятой доли тех сложностей, что выпали ему, простому трудовому герою.

– Надо быть наготове, – заметил Бешеный Соня, когда лес приблизился и появилась возможность разглядеть отдельные деревья. – Там засада может быть. Слуги Пожирателя.

Ганди-Ла кивнул, а Егор в очередной раз с досадой подумал, что зря послушался Аладдина и не купил даже завалящего клинка – чтобы было что взять в руки в случае опасности, если даже и не помочь сподвижникам, то хотя бы придать им уверенности своим воинственным видом.

Но на твердой земле их никто не встретил, не считая большой черной вороны, что сидела на сосновой ветке и пару раз приветственно каркнула. То ли последователи Аш-Райтана потеряли след беглецов, то ли не рискнули сунуться в Мерцающие топи, поехали в обход и отстали.

В любом случае, никто не начал стрелять из зарослей или бросаться в атаку.

– Так, и куда нам дальше? – спросил Егор, делая вид, что размышляет, а сам требовательно глядя на Аладдина.

Ганди-Ла еще вчера вечером признался, что западнее Мерцающих топей никогда не заходил, а Бешеный Соня в ответ на вопрос о Некрополе Петрона вытаращил глаза и заявил, что делать там честному человеку нечего.

– Тут недалеко, – советчик от важности слегка раздулся. – Держите на северо-запад, и не промахнетесь.

– На северо-запад, – повторил Егор для спутников и полез в седло.

Пони на этот раз намного терпимее отнесся к наезднику, да и тот ощутил себя верхом куда увереннее. Болото исчезло за деревьями, потянулся лес, почти сплошь хвойный и очень темный, с властвующими под сводами запахами сырости, гнилого дерева, хвои и перезрелых грибов.

Грибы и вправду попадались часто, но в основном мухоморы и поганки совершенно чудовищных размеров.

– Вот так штука! – воскликнул Ганди-Ла, увидев красно-белый зонтик размером с тарелку. – Это неспроста! Свидетельствует о высоком некромагическом фоне и реликтовом излучении…

– Некрополь близко, – перевел Егор высказывание рахива на нормальный язык.

Первое захоронение они встретили уже через полчаса, объехав длинный овраг и наткнувшись на полянку, в центре которой из земли торчала прямоугольная глыба черного камня.

Бока ее покрывали письмена, вроде бы не высеченные, а выжженные на гладкой поверхности. Кривые строчки переплетались, создавая ощущение, что их наносили в спешке, но при этом образуя сложный, ритмичный узор и притягивая взгляд так, что его трудно было отвести.

– О, я чувствую аттрактивную магию, – сказал Ганди-Ла. – А также завязку агрессивной псевдоживой силы… Наверняка тут покоится один из так называемых Стражей Некрополя, созданных для защиты его территории от посягательств грабителей и любопытных. Надо посмотреть поближе…

– Стой! Не надо! – воскликнули в один голос Егор и Аладдин, но второго рахива не услышал, а на слова первого не обратил внимания.

Его пони ступил на поляну, и буквы на монолите дрогнули, задвигались, точно собравшиеся взлетать мухи. Через миг они и вправду сорвались с поверхности черной глыбы, бешеным роем закружились вокруг. Земля разошлась, точно вода, и из нее выскочило существо, явившееся прямиком из кошмарного сна.

Собачье тело, на боках блестят пластинки чешуи, вполне человеческую голову «украшает» оскаленная пасть, а от макушки по хребту до хвоста идет гребень из ало-зеленых топорщащихся игл.

– Ой, что-то я сделал не так. – Признав это, Ганди-Ла проявил потрясающую догадливость.

– Хр-р-р-р… – сказала тварь, роняя наземь черную густую слюну, и ринулась в атаку.

Ее прыжок был красив и занимателен с точки зрения аэродинамики и геометрии и завершился бы где-нибудь в районе шеи рахива, не встреться на полдороге большой твердый предмет под названием «дубина».

Бешеный Соня покинул седло и вступил в бой воистину с удивительной прытью.

– Ага-га! – заорал он, глядя, как Страж Некрополя, рассеивая выбитые зубы, отлетает прочь. – Знай наших!

– Да! – поддержал Егор, пытаясь не свалиться со вставшего на дыбы пони.

Конь Ганди-Ла впал в ступор и замер, а скакуна Махота била крупная дрожь, он пятился, но бежать не пытался. Наверняка понимал, что в темно-синем лесу могут таиться всякие опасности и лучше далеко от хозяина не отходить.