Текст книги "Без вариантов"

5

Бетонный забор выглядел так, словно с его помощью собирались отражать нашествие мамонтов. Поверху тянулась колючая проволока, а установленные через каждые несколько метров крошечные камеры посверкивали, как глаза бдительных циклопов.

– Надо же, и эти сбежали, – печально вздохнул Антон, глядя на пустую будку около ворот. – А уж тут вроде служили лучшие, самые верные…

Виктор хотел было сказать, что лучшие не отращивают задницы в охране, а с оружием в руках защищают родину, но сдержался. Просто вылез из машины, выстрелом разворотил замок будки. Нажал кнопку и ворота с гулом открылись.

Лимузин медленно, чуть поскрипывая, протиснулся в них и створки тут же сошлись.

– Неплохо вы тут живете, – сказал Виктор, оглядывая привольно разбросанные среди цветущих деревьев дома, больше похожие на миниатюрные замки, – в смысле, жили…

– Вот именно что жили, – вздохнул Антон. – Любой «золотой век» рано или поздно заканчивается, и наш тоже подошел к завершению…

Они ехали мимо роскошных особняков и, несмотря на высокие заборы, было видно, что всюду царит запустение. Словно по элитному поселку, где обитали исключительно преторианцы и их семьи, прошел жуткий мор.

– А где все? – поинтересовался Виктор, когда лимузин свернул к ажурным воротам, похожим на обрезок металлической паутины. Зажатые в кирпичной стене, они сверкали, точно обвешенные каплями росы.

– Кто? – Антон горько усмехнулся.

– Ну, люди, – Виктор удивленно глянул на преторианца. – Твоих… коллег сегодня много погибло, но семьи-то, домочадцы должны тут быть… Или сбежали?

– Сбежали, – Антон распахнул дверцу и вылез наружу, – давно.

Выбравшись из машины, Виктор понял, как тут тихо. Городской шум остался вдали, на севере. Ветер шелестел цветущими у забора кустами сирени. Ветки, увешанные тяжелыми соцветиями, слегка колебались, точно их ласкали невидимые пальцы.

Сладкий аромат щекотал ноздри.

– Заходи, – позвал Антон с крыльца. – Подождешь в гостиной, пока я соберусь…

Снаружи дом был отделан «под кирпич», хотя Виктор прекрасно знал, что под красными прямоугольниками скрывается обычный строительный пластик. Башенки и балконы придавали ему праздничный вид. Впечатление портило разбитое окно на втором этаже, мутные, грязные стекла и заросший, заброшенный сад вокруг.

Виктор поднялся на крыльцо, миновал прихожую, в углу которой одиноко притулилась длинная, совершенно пустая вешалка и оказался в гостиной, размерами напоминающей спортзал.

Одна из стен матово блестела, красноречиво сообщая, что ее занимает стереопроектор, а слой пыли на ковре был такой, что на нем оставались следы.

– Располагайся, – Антон со спортивной сумкой появился из угловой двери, – я сейчас…

Одну из стен занимали голографии в рамочках. Виктор подошел ближе. Почти на всех улыбалась высокая светловолосая женщина. Кое-где она была одна, на других вместе с Антоном или с детьми – девочкой и мальчиком. На последней голографии, у самого края, им было лет по двенадцать-тринадцать.

– Не гадай, – Виктор так увлекся разглядыванием, что не заметил, как хозяин дома подошел к нему со спины, – они живы… только находятся далеко.

– Но почему? Как можно бросить все это? Роскошный дом, обеспеченная жизнь, постоянная охрана, специальная школа для детей…

– Ответ прост и страшен, – Антон был серьезен и спокоен, – любая семья основана на лжи, на недомолвках и самообмане. А жить с человеком, который всегда говорит правду, невозможно. Моя жена забрала детей и сбежала туда, где никто не знает, что ее муж… бывший – преторианец. Точно так же поступили супруги всех моих коллег. Не выдержал никто.

– Вон как…

– Да, именно так, – Антон протянул Виктору плоскую вытянутую коробку, похожую на черный пенал. – Тут пистолет, который мне подарили к юбилею. Посмотри, может ли он стрелять.

– Хорошо, – внутри «пенала» оказался ПП. На гладком боку красовалась золотая монограмма «237-му от МВД Санкт-Петербурга к 40-летию».

Настоящих имен преторианцев не знал никто, кроме разве что президента и персонала Лагеря. Человека, которого нельзя подкупить, всегда можно запугать, если выяснить его слабые места. У чиновников новой формации, выведенных президентом Рысаковым, все, начиная от пристрастий и заканчивая составом семьи, являлось государственным секретом.

Для всего мира преторианцы существовали под номерами.

Виктор проверил затвор, извлек обойму. Та оказалась полна. Система инфракрасного наведения работала, электронное тестирование узлов показало норму.

– Машинка к убийству готова, – сказал Виктор, протягивая ПП хозяину, вошедшему в гостиную с набитой сумкой через плечо.

– Возьми себе, – отмахнулся Антон, – я все равно стрелять не умею…

Кобуры к наградному оружию не полагалось, так что Виктор попросту сунул его за пояс.

– Ну что, как поедем? – спросил он.

– Прямо на машине, – сняв костюм и одевшись в джинсы и майку, Антон стал похож на университетского преподавателя, – аэропорт и вокзал наверняка перекрыты.

– А ты уверен, что твой лимузин не пеленгуют? – поинтересовался Виктор. – Или его описание может быть уже выдано ДПС. Во втором случае мы доедем только до ближайшего поста. В первом – до того места, где нас возжелают перехватить… Лучше бы сменить машину!

– Э… ну, – видно было, что Антон растерян, – другого автомобиля у меня нет…

– А деньги-то есть? Штук пять евро?

– Найдутся, – преторианец смотрел на Виктора недоуменно.

– Тогда поехали, – Виктор решительно двинулся к двери, – придется рискнуть. У Балтийского вокзала один мой дружок подержанными тачками приторговывает. Если доберемся до него живыми – все будет хорошо.

6

Здоровенный усатый дядька в желтой, хорошо видимой в полутьме униформе махнул светящимся жезлом. Виктор вздрогнул, ладонь невольно стиснула рукоятку пистолета.

Идущий впереди «Форд» послушно мигнул фарами и сдал влево, к обочине.

Усатый вразвалочку двинулся к нему.

– Уф, пронесло, – сказал Антон.

– Ага, – согласился Виктор без особой радости. До сих пор те, кто собрался извести преторианцев, действовали последовательно. Трудно было поверить, что они вдруг превратились в растяп.

И если ДПС не дано указание ловить беглецов, то все просто – задуман другой, более эффективный способ их перехвата.

– И все же я никак не могу понять, почему ты мне помогаешь, – сказал Антон, когда они миновали парк Авиаторов. – Денег ты не заработаешь, славы тоже… в лучшем случае окажешься со мной за границей.

– За кордон я с тобой не пойду, – хмуро отрезал Виктор, – делать мне там нечего. Провожу тебя и вернусь.

– Тебя же тут убьют!

– Это вряд ли, – Виктор хмыкнул, – кто я такой, чтобы на меня пулю тратить? Скорее посадят по какому надуманному поводу. И все одно в тюрьме будет веселее, чем тут…

– Как это?

– Я воевал семь лет, – сказал Виктор, – и прекрасно понимаю, что на гражданке вряд ли приживусь. Если бы не ноги, давно бы завербовался куда-нибудь в Африку. Там наемники всегда нужны.

– А что с ногами?

Ответить Виктор не успел. Лимузин поворачивал, когда из подворотни ему под колеса ударил сноп огня. Раздался хлопок, тяжелую машину подбросило, как модель из пластика, она встала на бок.

– Хрен чертов! – рявкнул Виктор. Одной рукой он крутил руль, другой пытался вытащить пистолет.

– Включена система безопасности, – пропел мелодичный женский голос и со всех сторон с неприятным шипением полезли белые мешки, похожие на растущие ударными темпами грибы-дождевики.

– Ой! – тонко крикнул Антон, лимузин с грохотом во что-то врезался.

Виктора швырнуло вперед, если бы не мешок, он бы въехал лицом в приборную доску, а так лишь слегка помял нос и ощутил болезненный хруст в позвоночнике. Несмотря на неудобную позу, ухитрился достать оружие.

Мешки в одно мгновение опали.

Виктор толкнул дверцу и выкатился наружу, выставил пистолет в ту сторону, откуда стреляли, на набегающие из полумрака силуэты. ПП негромко пискнул, сообщая, что поймал цель.

– Получайте! – пистолет дернуло раз, второй.

Один из набегавших упал, сквозь рев пламени пробился полный боли вскрик. Второму пуля, судя по всему, угодила в защищенную бронежилетом часть тела. Его лишь отбросило назад.

Очередь из автомата прошла много выше.

Виктор выстрелил еще раз, но промахнулся. Уцелевший противник рванул прочь и скрылся за углом до того, как третья пуля нашла его. Зазвенело разбитое стекло.

– Вот хрен чертов, – морщась от боли в ушибленном локте, Виктор поднялся на ноги, поковылял к тому месту, где лежал один из нападавших.

Неподвижный до сего момента, он дернулся, вскинул руку с автоматом.

Пуля вошла в горло, превратив не успевший родиться крик в хриплое бульканье. Тело в серо-зеленом маскировочном костюме дернулось и затихло.

– Ты убил его? – голос Антона дрожал.

– Не хотел, но убил, – Виктор деловито осмотрел автомат. АК-22, такой же, как и у типов, что хотели проникнуть в здание губернского правительства. – Живого можно было бы допросить… Хотя что знает рядовой исполнитель?

Бывший министр выглядел бледным, точно мертвец. На лице его застыло недоуменное выражение, губы подрагивали, а из ссадины на лбу сочилась кровь. Виктор с сочувствием подумал, что преторианец первый раз в жизни так близко столкнулся с убийством.

– Забирай вещи и пойдем, – сказал он, помогая Антону подняться. – Скоро тут будет не продохнуть от ментов…

– Куда? Куда пойдем? – голос Антона сорвался на визг. – Они найдут нас везде!

– Не паникуй! – Виктор сильно и зло хлопнул преторианца по щеке. – Не найдут! У меня тут неподалеку друг живет. У него отсидимся…

Антон схватился за пострадавшую часть лица, но паника уходила из его глаз, сменяясь живым, осмысленным выражением.

– Да, да… – пробормотал он. – Сейчас…

Когда они быстро и бесшумно скользнули в ближайшую подворотню, издалека донесся вой милицейских сирен.

Нужно было спешить.

7

Обширный двор, окруженный громадами старых, чуть ли не полвека назад возведенных зданий, выглядел декорацией к фильму ужасов. Даже вечерний мрак не скрывал царящей вокруг разрухи – потрескавшихся стен, выбитых окон, загаженного асфальта.

А спрятать вонь гниющего мусора он и не мог.

– Куда ты меня привел? – поинтересовался Антон, боязливо оглядываясь. Пока они шли, перебираясь из переулка в переулок, из двора во двор, он совершенно запутался и потерял направление.

– К другу, – коротко ответил Виктор, на ощупь находя кнопку звонка рядом с обшарпанной дверью. – Этот дом собираются сносить, так что он один в подъезде и остался.

Домофон, вопреки всему, работал.

– Кто? – хриплый голос прозвучал из него неожиданно громко.

– Свои, – ответил Виктор, – Смирный это.

– Смирный? – вещающий через домофон тип не отличался, судя по всему, особой понятливостью. Слова он выговаривал со странной медлительностью, точно был не в силах шевелить челюстями. – Витька, ты?

– Кто же еще, хрен чертов?

Щелкнул замок, дверь с душераздирающим скрипом отъехала в сторону.

– Хозяин квартиры немного странный, – пояснил Виктор, заходя в подъезд, – но ты внимания не обращай. Мы с ним знакомы еще с детского дома, так что он не предаст…

– Ладно, – Антон кивнул.

В подъезде, судя по запаху, кто-то умер, причем не меньше чем месяц назад. Зажав нос и стараясь не дышать, Виктор заскочил в прямоугольное чрево лифта.

Антон поспешил за ним.

Лифт, новенький, точно сосланный из современного здания, вздрогнул и сдвинулся с места. Пока ехали до двенадцатого этажа, Виктор разглядывал следы попыток какого-то хулигана написать на стенке нехорошее слово.

Несмотря на то, что хулиган применял что-то вроде плазменного резака, прочнейший самоочищающийся пластик оказался на высоте.

– Интересно, откуда тут все такое новое? – спросил Антон. – Лифт, домофон работает…

– Среди приятелей тутошнего хозяина есть денежные люди, – пояснил Виктор, – для многих он что-то вроде гуру. Кстати, вот мы и приехали.

Одна из выходящих на лестничную площадку дверей была распахнута, а на косяк опирался длинноволосый носатый тип. Чахнущий под потолком осветительный блок освещал мутные глаза и ноздреватую, нездоровую кожу.

– Смирный… – протянул длинноволосый, – точно ты… а я сразу и не поверил!

– Я, именно я, – ответил Виктор, улыбаясь. – А ты как, Ярик?

– А что со мной будет? – лохматый хозяин квартиры расслабленно махнул рукой.

– Это Антон, он со мной, – Виктор показал на бывшего министра, – нам нужно пересидеть кое-какое время. Приютишь на пару дней?

– Ты все же вляпался в эту политику, – недовольно пробурчал Ярослав, – и приволок ко мне преторианца! Заходите, чего с вами поделаешь?

– Как он догадался? – шепотом спросил Антон, когда они оказались в прихожей, похожей на большой шкаф.

– Ярик курит, колет и глотает всю отраву, какую только придумали на планете Земля, – так же негромко ответил Виктор, – и крыша у него давно съехала, но иногда он бывает на диво проницателен…

– Заходите! – крикнул хозяин откуда-то из недр квартиры. – Сюда, на кухню!

Судя по всему, когда-то тут была огромная элитная квартира. Потом часть перегородок между комнатами снесли, а двери сняли. Ярослав, похоже, не признавал их в принципе.

Получился коридор с отходящими от него отсеками. Из мебели в изобилии имелись матрасы, кое-где громоздились обломки непонятного происхождения. На полу валялись использованные инъекторы, под ногами хрустели куски таблеточных оберток.

– Да это самый настоящий притон! – воскликнул Антон, обнаружив, что на одном матрасе кто-то преспокойно дрыхнет. – Не думал, что такие еще сохранились!

– Это основное заблуждение власти, – изрек все слышавший, к ужасу Антона, Ярослав, – думать, что она знает все об управляемом объекте…

Кухня по сравнению с остальными помещениями выглядела куда более обжитой. Один из углов занимала газовая плита, рядом с ней громоздились баллоны, похожие на разжиревшие красные снаряды. Вокруг стола расположилась коллекция разнородных стульев. В ней было все, от пластиковой табуретки до обитого цветастой тканью творения мастера Гамбса.

На стенах сушились подозрительного вида травы, в воздухе витал сладкий дурманящий аромат, а на холодильнике возлежали самые настоящие мухоморы, здоровенные и красные, с контрастными белыми пятнышками на шляпках.

– Первый урожай этого года, – похвастался Ярослав, указывая на них. – Если хотите, могу угостить.

– Как-нибудь в другой раз, Ярик, – отказался Виктор. – Лучше чаю. Самого обычного, который в магазине продают! Понял?

– Ладно-ладно, – на лице хозяина квартиры обозначилось разочарование – он явно собирался заварить для гостей какого-нибудь дурмана. – Сейчас…

Водрузив чайник на плиту, он уселся на место и с любопытством взглянул на Антона. За мутью, плещущейся в темных глазах, прятался живой и острый ум.

– Хватит человека смущать, – сказал Виктор, – глядишь на него, как на урода двухголового…

– Что двухголовый? – Ярослав шмыгнул носом. – Человек, не умеющий врать – куда большее диво. Никогда такого не видел, вот и любуюсь. А вообще, я точно знал, что вся эта затея с преторианцами обречена на провал.

– Это почему? – спросил Антон.

– Слишком многое в человеческой жизни основано на лжи, – хозяин квартиры извлек откуда-то из-под столешницы заварной чайничек, – религия, политика, искусство – все это разные формы обмана. Капля правды неминуемо растворится в море фальши.

– Тебя бы в правительство, – усмехнулся Виктор. – Мигом бы всю страну жизни научил!

– И запросто! – кивнул Ярослав, вытряхивая в мусорное ведро мерзкого вида траву, ничем не похожую на чай. – Только вот не возьмут…

И он улыбнулся, такой светлой и чистой улыбкой, какую Виктор никогда не видел ни у одного из политиков.

8

Проснувшись, Виктор обнаружил, что день давно наступил, что на соседнем матрасе по-прежнему равномерно сопит Антон, а с кухни доносятся приглушенные голоса.

Смутно помнилось, что ночью кто-то звонил в дверь, приходил, топал по коридору, из соседней «комнаты» доносились сладострастные стоны, тек густой разноцветный дым.

– Ха-ха, и ты будешь учить меня недеянию? – прозвучавший чуть громче голос хозяина полнил сарказм. – Твое самадхи даже и самадхи назвать нельзя! Будда и отцы дзена удавились бы, узрев такого ученика, как ты!

– Доброе утро, – сказал Виктор, выходя в коридор. – Все о философии?

Ярослав, похоже, и не ложился. Глаза его были красны, а на помятой роже застыло скорбное выражение. Рядом с ним сидел тощий и бледный, как недокормленная пиявка, юноша. Большие глаза его взирали на мир с горестным недоумением.

– Философия! – хозяин квартиры фыркнул. – Тоже мне, нашел слово! Знакомься, это Болячка. Болячка, это Виктор.

Бледный юноша встал и протянул худую, похожую на щупальце руку. Виктор осторожно ее пожал.

– Садись, – Ярослав распахнул холодильник и влез в него чуть ли не по пояс. – Жрать будешь?

– Спрашиваешь!

Вспыхнул газ, зашипело плавящееся на сковородке масло, в его кипящее озеро одно за другим бухнулись три яйца.

– Вот я думаю, – Болячка, минут пять находившийся точно в трансе, ожил, – каково это – работать на человека, которого все считают предателем?

Виктор поглядел на него с интересом.

– Я на Антона не работаю, – сказал он, – а помогаю просто так.

– А по мне, так уж лучше быть приспешником честного предателя, – Ярослав высыпал в яичницу натертый сыр, – чем служить лживому правительству… Кто лучше спал двадцать лет назад, во времена диктатуры, враги режима, которых сотнями бросали в тюрьмы, или те, кто их мучил?

– Ладно вам, – Виктор поморщился, – вы что, о простых вещах совсем не разговариваете? Только о высоком?

– Должен же кто-то мыслить о высоком в этом низменном мире? – глубокомысленно изрек хозяин квартиры, водружая на стол тарелку. – Ешь, а потом мы побеседуем о делах более приземленных…

К удивлению Виктора, яичница оказалась самой обычной, без амфетаминов или галлюциногенов.

– Неплохо, заешь меня тараканы, – сказал он, опустошив тарелку.

– Дурного не держим, – Ярослав выразительно мотнул головой. – Скажи теперь, как ты планирует убираться из города?

– Я хотел купить у Кольки машину… – начал было Виктор.

– Колька два года как сидит, – прервал его Ярослав. – За эти самые машины…

– Тогда… тогда есть еще Олег, мой бывший сослуживец. Он на Витебском вокзале работает, в службе безопасности, – этот вариант пришел в голову Виктору только что. – Нам любой поезд сгодится – до Ивангорода доехать. Ну а там – как-нибудь…

– Смотри, пристрелят вас эстонские пограничники, – хозяин квартиры задумчиво поскреб подбородок, – у твоего приятеля на лбу не написано, что он политический беженец… Хотя другого пути я не вижу. Билет на поезд или самолет вам не купить – наверняка новые власти влезли во все базы данных на преторианцев, так что настоящее имя и лицо Антона известно. Машины, я думаю, досматривают… Можно еще через порт попробовать.

– Там у меня знакомых нет, – Виктор развел руками.

– А если на электричке?

– Какая разница? В любом случае без идентификационной карточки билет не купишь!

– Ладно… – протянул Ярослав. – Тогда звони твоему Олегу.

– Звонок могут перехватить. Я хотел попросить, чтобы ты до него дошел.

– Почему я? – Ярослав усмехнулся. – Вот Болячка сбегает. Заодно посмотрит, чего в городе творится. Сходишь?

– Почему нет? – бледный юнец вновь выпал из дремотного оцепенения.

– Отлично, – хозяин квартиры потер руки, – пиши адрес, где твой Олег живет, и место работы. Да, и придумай что-нибудь, чтобы он не заподозрил, что это подстава…

Спустя пять минут негромко хлопнула входная дверь, и Ярослав вернулся на кухню, еще более задумчивый, чем раньше.

– А почему этого типа зовут Болячкой? – спросил Виктор. – Что, он настолько противный?

– Нет, – лицо хозяина квартиры расплылось в улыбке, – он так давно колется, что у него вены «ушли» вглубь, стали невидимы, так что болячку, расположенную над одной из них, он холит и лелеет года три! Расковыривает, натирает грязью, не дает зажить… Инъектор всаживает только в нее, чтобы не промахнуться!

– Занятная история, – Виктор ощутил легкую тошноту.

– Ничего занятного. Личная трагедия, – Ярослав воровато оглянулся через плечо, голос его стал тише. – И все же я так и не понял, на кой ты связался с этим типом? Зачем ради него рискуешь?

– Должен же я ради кого-то рисковать? – мрачно усмехнулся Виктор. – Это для меня последний шанс сделать в жизни что-то стоящее. Если все получится, то сказка о том, что честные люди не всегда страдают за свою честность может стать былью.

– Ну-ну, – Ярослав помрачнел. – Дело твое. Помни только, что даже в случае с хеппи-ендом в сказках обычно гроздятся кучи трупов…