Текст книги "Схватка призраков"

Виктору досталась крошечная комната, похожая на шкаф с окном. Но тут имелась кровать, и это на данный момент было самым главным. Зеленский влез под одеяло, успел ощутить прикосновение к коже свежих простыней и тут же уснул.

10 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

От двери доносился такой грохот, точно ее пытались выломать. Разлепив глаза, Виктор не сразу понял, что происходит.

– Да? – спросил он невнятно.

– Подъем! – ответили из коридора бодро. – Хватит дрыхнуть!

– Ага, сейчас встаю, – пробормотал Виктор и принялся выбираться из-под одеяла.

За окном было еще темно, лишь на востоке над самыми кронами виднелась тонкая светлая полоска. Поеживаясь от пробравшегося-таки в дом холодка, Виктор оделся и спустился вниз, на кухню.

Хозяин уже был тут, суетился около плиты. Несмотря на хромоту и возраст, энергии в нем хватало на троих.

– Встал? – поинтересовался он. – Пока завтрак готовится, иди посмотри, что там у меня с дверью в кладовку. Инструменты в ней и лежат. Надо же тебе как-то отрабатывать свое обучение!

И старый психолог рассмеялся. Да так, что Виктор не понял, какое именно чувство выражает этот смех.

С дверью все оказалось не очень сложно – всего лишь разболтались петли, а один шуруп и вовсе вылетел. Виктор вкрутил его на место, подтянул остальные и вдобавок смазал петли маслом.

Вернувшись на кухню, обнаружил занятую шитьем Джоанну. Сквозь ледяную маску безразличия, обычную для «призрака», было заметно, что девушка несколько озадачена.

– Вот уж не ожидала, что мне придется штопать носки, – хмыкнула она, завидев товарища по несчастью.

– А мне – ремонтировать двери! – усмехнулся Виктор. – А где наш хозяин?

– Обнаружил, что закончилась соль, и отправился за ней в подпол.

Веселов вернулся через пять минут, тут же позвал за стол. Завтрак оказался не по-европейски плотным, и Виктор после него ощутил приятную тяжесть в животе и желание полежать.

– Ну что, сыты? Тогда пойдем в лабораторию! – Судя по решительному виду старого психолога, из отведенных на работу двух месяцев он не собирался терять ни единого часа.

Лабораторией именовался просторный зал на первом этаже. Тут было пусто, если не считать развлекательного центра у одной из стен и стеллажа с кассетами рядом Пол покрывали циновки.

– Присаживайтесь, – сказал Веселов и ловко, точно опытный йог, уселся, скрестив ноги.

Виктор и Джоанна расположились напротив. Старый психолог смотрел на них пытливо и чуть насмешливо, и его взгляд, хотя он не был ни недобрым, ни давящим, почему-то сложно было выдержать.

– В каждом из вас скрыто по нескольку личностей, – проговорил Веселов после паузы, – в обиходе именуемых масками. И хотя каждую после применения якобы стирают, уничтожить их полностью невозможно. Эмоциональные стереотипы, поведенческие шаблоны, идеи и убеждения в той или иной степени сохраняются в подсознании... Если этот «багаж» становится слишком тяжел, то происходит «слом», в одном теле поселяются несколько сознаний, враждующих между собой и ведущих борьбу за главенство. Вы меня понимаете?

– Да, – сказала Джоанна. Виктор кивнул.

– Великолепно. Тогда продолжим, – Веселов улыбнулся. – Нам с вами нужно изобразить «слом» достаточно достоверно, чтобы обмануть моих коллег.

– А приборы? – поинтересовался Виктор. – Ведь сканеры покажут, что мы нормальны!

– Не смешите меня! – Старый психолог покачал головой. – Эти приборы дают лишь вспомогательные сведения. Да, они покажут электрическую и нейронную активность разных частей головного мозга. Но разве безумие определяется ими?

В наступившей паузе стало слышно, как шумит за окном ветер.

– Короче говоря, вам предстоит оживить все ваши маски одновременно, – голос Веселова сделался жестким, требовательным, – и научиться менять их одну на другую так, чтобы создавалось впечатление «слома». Основное ваше отличие от истинного безумца будет состоять в том, что одна из масок, соответствующая вашей первоначальной личности, должна быть сильнее остальных и управлять процессом. Но тут мы сталкиваемся с одной проблемой. Вы понимаете с какой?

Виктор пожал плечами, Джоанна замотала головой.

– Первоначальная личность в процессе превращения в «призрака» уничтожается почти полностью. Это приводит к тому, что она становится более слабой, чем личности-маски. – Веселов вновь сделал паузу. – По большому счету, это и является причиной «слома». Так что вам помимо воскрешения масок придется в определенном роде возродить еще и себя...

– Создать еще одну маску? – уточнил Виктор.

– Именно, – кивнул старый психолог.

– Но, сэр, за последние несколько месяцев я был вынужден примерить три маски – и не скажу, что это далось мне легко... Мне кажется, что еще одной я не выдержу!

– Зовите меня просто Андрей, – сказал Веселов. – А что до твоей проблемы – мы с ней обязательно справимся. Я тебе обещаю!

– Хорошо, – кивнул Виктор.

– Тогда приступим! – Хозяин дома потер в нетерпении руки. – Для начала вы должны вспомнить, кем были, и изложить все, что вам удалось выудить из памяти, на пластике. Яркие переживания, события, ощущения. В любом виде – записей, рисунков, чего угодно.

Веселов встал, проковылял к стеллажу, снял с одной из полок стопку листов писчего пластика и две коробки с фломастерами.

– Вот, работайте! – Половина листов и одна коробка достались Виктору, все остальное – Джоанне. – Спешить не надо, если в три дня управитесь, будет совсем хорошо. Возникнут любые вопросы – с удовольствием отвечу. А теперь позвольте вас оставить.

И старый психолог, прихрамывая, скрылся за дверью. «Призраки» остались одни.

– Что ты об этом думаешь? – спросила Джоанна.

– Что он мастер своего дела, – отозвался Виктор. – И что нам придется очень непросто...

– А еще говорят, что сойти с ума легче легкого, – буркнула девушка и полезла в коробку с фломастерами.

13 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Виктор зевнул и потер тяжелую после интенсивной умственной работы голову. Спину от долгого нахождения в согбенном положении ломило, глаза слипались, хотелось лечь и подремать.

За окном темнело. Скоро хозяин дома пригласит гостей пить чай. Как в старой доброй Англии – в пять часов.

Перед Виктором, сидящим на полу лаборатории, лежали девять листков. Каждый из них был исписан и изрисован так, что не оставалось свободного места, а сверху мешанины слов и рисунков обязательно красовалось имя.

«Виктор Зеленский» – на первом.

«Авдей Борисов» – на последнем.

Они все были тут: мусорщик Хуан Васкес из Мехико, социолог Рышард Крачковский, Джафар Аль-Фараби, приверженец секты Крестоносцы Ислама, Бернард Шосс, женоненавистник и националист, сионист Исаак Флейшман; горожанин из метрополии Дмитрий Орлов и обитатель колониальных джунглей Камаль Ахмед.

Арнольд Ватеррос и Джованни Капраччо не входили в список личностей-масок, официально использованных капитаном Зеленским, так что Виктор не стал возиться с ними.

– Ты все? – поинтересовалась расположившаяся неподалеку Джоанна. Перед ней тоже были разложены листы, но в куда меньшем количестве. – Закончил, – ответил Виктор. – А ты как?

– И я. – Девушка вздохнула, помассировала виски. – Давненько я так не напрягала память...

Дверь скрипнула – и в лабораторию шагнул Веселов.

– Ага, болтаете! – улыбнувшись, сказал он. – Это хорошо! Значит, работа завершена? Ведь так?

– Да. – Спорить было бесполезно.

– Отлично! – Психолог возликовал. – Тогда сейчас я вам объясню, зачем вы все это делали!

Он прошел к центру комнаты и сел на то же место, что и всегда, ловко подогнув под себя ноги.

– Каждый из вас нарисовал карту собственной персоны, – сообщил Веселов, глядя на подопечных безо всякого выражения. – Разбитую на участки, или «островки», как я их называю. Вы должны научиться свободно перемещаться между ними, используя в качестве моста свою основную, базовую личность, а в качестве ориентира – «маяки» на каждом из «островов».

– Что за «маяки»? – задала ожидаемый вопрос Джоанна.

– Самые яркие, сохраняющиеся в памяти события или переживания, связанные с той или иной маской. Мы выберем их завтра, затем зафиксируем в четких, запоминающихся образах – и они будут готовы к работе.

– А что же с базовой личностью? – пробормотал Виктор. – Ведь для нее тоже понадобится «маяк».

– Совершенно верно, – старый психолог покачал головой, давая понять, что доволен вопросом. – Этот «маяк» должен быть самым ярким, чтобы вы могли держать его в сознании постоянно, когда «сойдете с ума»...

– В теории все выглядит красиво и не слишком сложно, – заметила Джоанна.

– На то она и теория, – усмехнулся Веселов. – На практике вам придется постоянно совмещать два «маяка», и задача эта крайне непростая. Стоит вам упустить из виду один, главный, и вы застрянете на одном из «островов» надолго, свихнувшись по-настоящему.

Виктор задумчиво поглядел на один из лежащих перед ним листков и пририсовал в углу уродливую финтифлюшку.

– Что, напугал я вас? – Хозяин дома поднялся. – Ничего, страх перед безумием – вещь обыденная, мы и с ним справимся. А сейчас пойдемте пить чай!

14 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Сегодня лаборатория выглядела не столь пустынной, как раньше. Посреди комнаты стояло необычного вида кресло. На подлокотниках красовались широкие браслеты, на подголовнике – что-то вроде шлема, а на приступочке для ног – пара уродливых тапок.

Проводки от всех этих деталей тянулись за кресло, к установленному на низком столике прибору, похожему на ящик. Над ним слегка подрагивал виртуальный экран.

Перед креслом располагался мощный проектор и его виртэк, пока матово-белый, поднимался до самого потолка.

– С помощью этого нехитрого оборудования мы отловим ваши «маяки», – сказал Веселов, сияя довольством, как людоед, отобедавший печенью особенно храброго пленника. – Решайте, кто первый.

– Давайте я, – вызвалась Джоанна.

– Тогда разувайся, снимай носки, – велел хозяин дома. – Садись, ноги вставляй сюда...

Через пять минут девушка оказалась сидящей в кресле. Шлем охватывал ее голову до лба, браслеты облегали запястья.

– Начнем, пожалуй, – сказал Веселов, и пальцы его забегали по сенсорам виртуального пульта.

Виктору, сидящему чуть в стороне, был виден экран над «ящиком». На нем плыли ломаные кривые, похожие на кардиограмму, возникали и исчезали какие-то символы.

– Сейчас я начну демонстрировать тебе элементы листа, посвященного Джоанне Несс, – сообщил психолог, – а ты будешь говорить, какие ассоциации у тебя возникают при появлении каждого. Понятно?

– Да.

– Отлично, поехали. – Веселов взял пульт от проектора, нажал на сенсор. Матовый виртэк дрогнул, и на нем появился короткий, из четырех строк, стишок. – Так, а тебе, Виктор, особенно нечего тут делать. Процесс вылавливания «маяков» долог и труден. Сходи лучше наруби дров...

Виктор кивнул и поднялся.

Пока шел в прихожую и одевался, невольно думал о хозяине дома и его методике «маяков». В их поиске Веселов не полагался только на ассоциации. «Ящик» с виртуальным экраном наверняка регистрировал пульс, давление, дыхание и прочие параметры телесной деятельности.

Отслеживая их амплитуду, психолог мог определить, какие элементы с того или иного листа вызывают у испытуемого наиболее сильную эмоциональную реакцию.

Пока размышлял, успел натянуть пуховик, варежки и шапку. Затем погрузил ноги в хозяйские валенки, прихватил колун и вышел на улицу. Мороз тут же вцепился в лицо, точно пытаясь содрать кожу.

Виктор прошел к сараю, вслушиваясь в скрип свежего снега под ногами. Открыл дверь, выволок наружу несколько толстенных чурбаков. Установил первый из них на колоде, сделанной из здоровенного пня.

Колун опустился и с треском врубился в чурбак, по тому побежала длинная трещина.

Обитатели дома могли прекрасно обойтись без дров, но каждый вечер Веселов топил камин. Сидеть перед пламенем, глядя на пляшущие оранжевые язычки и слушая гудение в трубе, было приятно.

Так что Виктор понимал, зачем старается, и работал спокойно и деловито.

23 января 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Проснувшись, Виктор некоторое время лежал, пытаясь вспомнить ускользнувший сон, но ничего не вышло. До того как хозяин дома постучит в дверь, оставалось десять минут, но Виктор поднялся и вышел в коридор.

Зачем валяться, если нет желания спать?

Когда-то, еще до того как Виктор Зеленский связался с СЭС, он имел такую привычку – вставать рано. Потом она вместе с десятками других была уничтожена во время обучения на «призрака», а теперь возвращалась.

Можно сказать, что возвращалась вместе с самим Виктором, каким он был много лет назад.

Выйдя из санузла, наткнулся на зевающую Джоанну.

– Привет, – сказала она, прикрывая ладошкой рот.

– Доброе утро, – ответил он и улыбнулся – до того забавным и каким-то детским показался Виктору ее жест.

– А, вы проснулись? – Веселов заглянул с лестницы в коридор. – Похоже, что вам не нужен больше живой будильник! Тогда спускайтесь. Завтрак готов!

Каждый день старый психолог возился с ними по десять – двенадцать часов. Видно было, что в захолустье он соскучился по практической работе и с удовольствием взялся решать подсунутую Загоракисом задачку.

И работа его давала плоды. У Виктора, которому приходилось выполнять еще и отдельные, специальные задания, исчезли головные боли и прочие симптомы передозировки «масками».

У обоих «призраков» обозначились давно забытые человеческие черты – эмоции, привычки, желания.

– Ешьте! – радушно пригласил Веселов, стоило Виктору и Джоанне появиться на кухне.

– Спасибо, – сказала девушка, усаживаясь. – Ну что, Андрей, ты закончил расшифровку?

Предыдущие два дня хозяин дома посвятил обработке записей, полученных за время, проведенное сначала Джоанной, а потом Виктором перед проектором.

– Конечно, – кивнул Веселов, – Сегодня вы все увидите...

После завтрака, вымыв посуду, они прошли в лабораторию. Кресло оказалось убрано, и комната выглядела как раньше.

– Держите, – сказал психолог, протягивая обоим по стопке листков. – «Маяк» для каждой личности выделен.

С бьющимся сердцем Виктор взглянул на первый листок, с красующейся вверху надписью «Хуан Себастьян Васкес». На нем черным маркером был обведен рисунок, изображающий человечка с кнутом в руке.

На следующем, подписанном «Рышард Крачковский», Веселов пометил изображение балахона вроде тех, что носили ку-клукс-клановцы, только со свастикой на груди. На третьем, посвященном Джафару Аль-Фараби – изображение «грелки», прибора, использующегося на Новой Америке для борьбы с вечной мерзлотой...

– Для начала вы должны запомнить все «маяки», – сказал психолог, убедившись, что его подопечные оторвались от листков и готовы слушать, – и четко связать каждый из них с определенной личностью. И тут вам поможет придуманный тысячи лет назад способ психической саморегуляции – медитация.

Джоанна хмыкнула, Виктор не удержался от улыбки.

– Нечего смеяться. – Веселов поглядел на подопечных строго. – Только болван может думать, что этой штукой пользуются лишь йоги и прочие выжившие из ума чудаки. Медитацию каждый из нас применяет в течение жизни сотни раз, только делает это неквалифицированно, да и называет процесс по-другому... Так что ложитесь-ка на спину и закрывайте глаза!

Виктор послушно лег, опустил веки.

– Начнем с базовой личности, – проговорил Веселов. – Представьте ее «маяк», постарайтесь увидеть его как можно ярче. Не спешите, не насилуйте сознание. А как увидите, постарайтесь изгнать мысли о других личностях, прячущихся внутри вас, забыть о них. Стать такими, какими вы были до вербовки.

Голос старого психолога звучал размеренно, и, слушая его, Виктор погрузился в дремотное оцепенение. Неожиданно очень ярко увидел бутафорскую шпагу – символ жителя Нижнего Новгорода Виктора Зеленского, игравшего в любительском театре, работавшего журналистом и обожавшего японскую кухню...

Глава 7
ЛОЖНАЯ ДЕМОБИЛИЗАЦИЯ

1 февраля 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Пила взвизгнула последний раз, ствол сосны хрустнул и медленно, величаво пошел вбок.

– Готово, – сказал Виктор и вытер пот со лба.

– Рано радуешься, – хмыкнул сидящий на мотосанях Веселов. – Его еще надо от веток очистить и на части распилить... Только потом мы с тобой чурбаки погрузим и отвезем домой!

Виктор тяжко вздохнул, прошел к верхушке упавшего дерева и принялся за работу. Пила визжала и подергивалась у него в руках, точно норовящее вырваться живое существо.

В лес они отправились еще до рассвета, в настоящую пургу. Сейчас рассвело, ветер ослабел и с неба медленно падали крупные снежинки.

– Весна скоро, – сказал Веселов, глядя на просвечивающее сквозь тучи солнце.

– Так уж и скоро? – усомнился Виктор. – Месяца два...

– Они быстро пролетят. – Психолог зевнул и поднялся. – Закончил? Ну тогда давай грузить.

Тяжелые чурбаки выскальзывали из пальцев, и к тому моменту, когда последний занял место на мотосанях, Виктор изрядно умаялся. Веселов уселся на сиденье водителя, и сани медленно двинулись с места.

Когда подъехали к дому, обнаружилось, что Джоанна ждет их на крыльце. Лицо ее от мороза раскраснелось, зеленые глаза блестели.

– Хо-хо, – сказал Веселов с довольным видом. – Вот так женщины уже тысячи лет встречают мужчин– добытчиков! А она ничего, ты не находишь?

– Не то что ничего, а очень даже симпатичная, – ответил Виктор.

Вместе с давно потерянной личностью к нему возвращались и чувства. Виктор замечал, что ему приятно видеть Джоанну, интересно разговаривать с ней, нравится просто находиться рядом.

Но никаких далеко идущих выводов из этого делать не собирался.

– Иди в дом, нечего тебе мерзнуть! – преувеличенно грозно прикрикнул на девушку Веселов, останавливая сани у сарая. – Чаю лучше нам согрей!

– А я уже согрела! – ответила Джоанна и неожиданно показала ему язык. С ней происходило примерно то же самое, что и с Виктором, – из блеклого «призрака» она превращалась в человека.

– Вот чертовка! – только прокряхтел старый психолог. – Давай разгружай.

Они затащили чурбаки в сарай, где и оставили на просушку. Веселов пошел в тепло, а Виктор еще загнал мотосани на место – под навес позади дома.

Насчет чая Джоанна не обманула – на кухне мужчин ждал горячий самовар. Хозяин одну за другой выпил три чашки, довольно отдуваясь и посапывая, Виктор от него не отставал.

– Ну, удовольствие получили, – сказал Веселов, когда чаепитие закончилось, – пора и за дело браться! Пойдем в лабораторию!

Предварительная работа с установкой «маяков» была закончена вчера, сегодня предстояло опробовать их в действии.

– Двое сразу будет многовато, – поскреб затылок старый психолог, усевшись, как обычно, на пол. – Если что случится, обоих я могу и не вытащить. Так что для начала попробуем с тобой, Виктор.

– Хорошо, я готов.

– Закрывай глаза и вызывай основной «маяк». Его ты должен держать в памяти всегда! Что бы ни происходило!

Виктор опустил веки. Бутафорская шпага с тупым кончиком возникла перед ним сразу же. Он видел ее совершенно отчетливо, вплоть до царапин на чашечке и небольшой щербинки у основания клинка.

– Я готов.

– Тогда отодвигай этот символ куда-то в угол. – Голос Веселова был серьезен, как у священника на проповеди. – И выводи на центральное место другой, принадлежащий... ну пусть Хуану Васкесу.

Перед глазами Виктора как живой встал человек с кнутом в руке и свирепым оскалом на загорелой роже.

И тут же нахлынули чужие воспоминания, мысли понеслись галопом, а сердце, наоборот, словно остановилось, чтобы через несколько мгновений забиться по-другому, мощно и уверенно.

Хуан Сантьяго Васкес открыл глаза и с удивлением огляделся, не понимая, где именно находится и как сюда попал. Он сидел на полу просторного, почти пустого помещения в компании старика и симпатичной Девицы. За окном неторопливо кружились снежинки.

Снег? Откуда на Альвхейме снег? Или это все сон?

– Где я? – спросил Васкес. – Кто вы такие?

– Помни о «маяках», Виктор! – проговорил старик. – Не теряй памяти о себе! Помни о «маяках»!

– Ты с кем разговариваешь? – Васкес попытался подняться, но тело слушалось с трудом. – Ты спятил, дед?

Он все же сумел встать, даже сделать шаг, но в голове что-то закружилось, перед глазами мелькнуло какое-то старинное оружие с узким клинком.

– Проклятие, – пробормотал Васкес и потерял сознание.

Когда Виктор открыл глаза, то обнаружил, что лежит. Голова болела так, словно он шарахнулся обо что-то затылком.

– Ты очнулся! – сказала склонившаяся над ним Джоанна. – А то мы начали беспокоиться!

Глаза девушки лучились тревогой и вниманием, и на мгновение Виктор ощутил, насколько приятно, что она о нем беспокоится.

В поле зрения появилось бородатое лицо Веселова.

– Да, молодой человек, – сказал старый психолог разочарованно. – У тебя ничего не вышло, к сожалению!

– Я понимаю. – Виктор попробовал сесть, и это ему удалось. – Но я буду, буду работать...

– В этом-то я не сомневаюсь. – Веселов перевел взгляд на Джоанну. – Теперь ты, барышня! Женская психика гибче мужской, так что больше шансов, что у тебя все получится! За дело!

С тревогой Виктор смотрел, как Джоанна закрывает глаза, как расслабляются ее руки, лежащие на коленях.

– Давай, – приказал Веселов. – Анна Мак-Фадден!

Джоанна вздрогнула, по ее лицу прошла «волна», и оно приобрело незнакомое выражение – угрюмой и злобной решительности. Поднявшиеся веки открыли наполненный презрением взгляд.

– Где это я? – Голос девушки звучал куда жестче; чем раньше, в нем появились металлические нотки.

– «Маяки», Джоанна! «Маяки»! – напомнил старый психолог.

– Меня зовут Анна, а вы... – Надменная девица поперхнулась, подняла руки и уставилась на них так, точно видела первый раз в жизни. – Я... он... ты...

– Джоанна! – мягко продолжал настаивать Веселов. – Вспомни тот цветок, что подарила тебе в детстве мама!

– Нет! Нет! – Она вскрикнула и закрыла лицо руками. Когда отвела ладони, стало ясно, что Анна Мак-Фадден ушла и на место вернулась прежняя Джоанна. Взгляд ее был растерянным.

– И тут ничего не вышло, – покачал головой психолог. – Ну ничего, в первый раз не получилось, во второй получится. Завтра попробуем еще. А сейчас марш отдыхать!

Когда Виктор попытался подняться, обнаружил, что мышцы слушаются с трудом, будто целый день ворочал мешки с цементом. Джоанну пришлось просто тащить до комнаты.

– В чем дело? – спросил Виктор у провожавшего их хозяина дома, когда дверь за девушкой закрылась.

– Вы, «призраки», и думать забыли, что такое мышечные зажимы, – усмехнулся тот. – Придется вспомнить!

12 февраля 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Исаак Флейшман никогда не жаловался на память. Она была обученным и быстрым слугой, готовым по первому приказу хозяина предоставить все имеющееся в распоряжении.

Но, обнаружив себя в незнакомом доме посреди заснеженного леса, Исаак понял, что не помнит, как сюда попал. Находящиеся тут же старик и девушка выглядели незнакомыми, да еще беспокоили воспоминания о каком-то Викторе Зеленском, агенте засекреченной спецслужбы...

– Прошу меня простить, – сказал Флейшман старику, тщательно скрывая отвращение к низшему существу, не принадлежащему к еврейской расе. – Но что вам от меня нужно?

– Чтобы ты вспомнил, – сказал старик и улыбнулся.

– Что именно? – Флейшман затряс головой, отгоняя непонятно откуда взявшийся образ шпаги.

На мгновение возникло чувство, что у него в голове есть еще кто-то думающий совсем по-другому и управляющий его действиями. Флейшман с удивлением ощутил, что не в силах пошевелиться или сказать что-либо.

А через мгновение он перестал существовать.

– Ну как? – спросил Виктор, вытирая потное лицо. Голова немного кружилась, но больше никакого дискомфорта не было.

– Неплохо, – кивнул Веселов. – Как входить и выходить, ты освоил, но это только первый шаг. Теперь необходимо научиться менять маски с произвольной частотой. При этом промежуточная фаза, когда ты в своем, так сказать, сознании, – тут психолог хихикнул, – должна быть сокращена до нескольких секунд, чтобы остаться не замеченной для постороннего наблюдателя. Понятно?

– Как бы да. – Виктор потер лоб. – Выходит, что я как бы тасую колоду, вытаскивая то одну маску, то другую...

– Именно так, – согласился Веселов. – А твое настоящее лицо между сменами масок должно быть на виду очень недолго. Ну сумеешь стать сейчас еще кем-нибудь?

– Попробую. – Виктор закрыл глаза. Вызвал образ лежанки, утыканной острыми, сделанными из гвоздей шипами. Бернард Шосс, сумасшедший анархист из Кардиффа, в шкуре которого Виктор обитал какое-то время, истязал собственную плоть с помощью такой штуковины.

Но усталость мешала сосредоточиться, образ-маяк уплывал. Виктор, пытающийся ухватиться за образ Шосса, ощущал себя так, будто ловит в мутном ручье скользкую рыбину.

– Не выходит, – сказал он, открывая глаза.

– Ладно, – не стал настаивать Веселов. – Это как с тренировкой мускулов: главное – не прекращать упражнений, и умение придет. Отдыхай пока.

Он повернулся к Джоанне:

– Ну барышня, а ты чем меня порадуешь?

27 февраля 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Появившийся перед глазами «чертов сапог» выглядел настолько реально, что Виктор ощутил на языке его вкус, почувствовал на коже дыхание влажных джунглей Селлаха.

Камаль Ахмед поднялся из глубин подсознания, точно вынырнувший дельфин, и неожиданно осознал, кто он такой.

– Правда с нами, – растерянно пробормотал он. – Где это я?

– Товарищи попросили укрыть вас на время, – сказал незнакомый Камалю старик, удивительно бодрый на вид. Он ничуть не походил на пожилых людей Селлаха, где измученные борьбой за существование люди после пятидесяти лет становились дряхлыми развалинами.

– Какие товарищи?

– Товарищ Рашид Хабейби! – многозначительно сказал старик и улыбнулся.

Камалю эта улыбка не понравилась – разве можно так скалиться, упоминая одного из величайших командиров Армии Освобождения?

– Я вам не верю...

Слова застряли в глотке, на мгновение Камаль Ахмед ощутил, что падает в пропасть. Неожиданно четко увидел белый балахон с остроконечным капюшоном и подумал, что сходит с ума.

– Ага, – проговорил Рышард Крачковский, массируя виски. – Как-то это все странно...

Странности начинались с того, что Рышард был одет неподобающим для себя образом – в спортивный костюм. Спортом молодой социолог никогда не занимался и подобной одежды не имел.

Потом, он находился в совершенно незнакомом месте. Просторный, почти пустой зал Рышард видел первый раз в жизни. Ну и, наконец, сидящих рядом людей Крачковский раньше не встречал, хотя со стройной зеленоглазой девицей был бы не прочь увидеться еще не раз, в более интимной обстановке...

Она смотрела на него с любопытством.

– Добрый день, – сказал Рышард, улыбнувшись девушке. Что бы ни случилось, мужчина должен быть вежлив. – Вы не подскажете, где я нахожусь?

– Все ясно, – кивнул расположившийся напротив Крачковского дед. – Номер третий.

– Почему вы не отвечаете? – Рышард ощутил, что злится. – Кто вы такие?

Перед глазами все закрутилось, он ощутил, что не в состоянии связно мыслить. Перед тем как потерять сознание, понял, что смотрит на заляпанную кровью бейсбольную биту.

Дмитрий Орлов моргнул и огляделся.

– Что за черт? – буркнул он. – Не понял!

Ему никто не ответил. В пустой, как мошна честного торговца, комнате находились еще двое, но на них Дмитрий кинул только короткий взгляд и сразу отвел глаза.

Что могут знать баба и пенсионер о реальных делах?

А дела были пусть и не совсем понятные, но реальные. Куда-то делись кореша, знакомый подвал на Амурке, где так уютно было выпить водки после очередной разборки.

– Спокойнее, молодой человек, – сказал пенсионер.

– Ты учить меня будешь, седая борода? – вспыхнул Дмитрий. Будучи лидером крупнейшей молодежной банды Москвы, он привык, что любой оказавшийся рядом открывает рот только по приказу. – Да я тебя с дерьмом смешаю и зарою...

Пенсионер расхохотался, и это оказалось последней каплей. Дмитрий попытался вскочить и почувствовал, что ноги его не слушаются.

– Чо за черт... – только и успел сказать он.

Виктор несколько минут посидел с закрытыми глазами, привыкая к мысли, что он – это снова он, агент Службы Экстремальной Социологии Зеленский. Отзвуки чужих эмоций бушевали в душе, постепенно затихая.

– Это было великолепно, – сказал Веселов, стоило Виктору открыть глаза.

Джоанна захлопала в ладоши.

Впору было поверить, что передо мной настоящий «сломанный», готовый к отправке на Меру, – добавил старый психолог.

– А вы не были там... в этом лагере? – спросил Виктор.

– Был, но очень давно. – Веселов покачал головой, во взгляде его появилась грусть. – Когда его только строили, тридцать пять лет тому назад. Тогда появились первые «сломанные» и это стало для всех нас, основателей СЭС, настоящим шоком. Мы-то думали, что наша методика подготовки «призраков» безупречна... Но пришлось в очередной раз убедиться в том, что идеальных методик не бывает.

Старый психолог улыбнулся и перевел глаза на Джоанну.

– Так, барышня, – сказал он. – Теперь разберемся с тобой. Помню, вчера все закончилось истерикой.

– Так больше не повторится. – Девушка покраснела. – Я обещаю.

– Ну и отлично. Недоразумения забыты, так что вперед – за работу!

10 марта 2229 года летоисчисления Федерации Земля, окрестности Красноярска

Вертолет приземлился ровно в полдень, точно летчики в кабине вымеряли маршрут по часам. Гул двигателя смолк, распахнулся люк, и из него выглянул Загоракис.

– Ха-ха, – сказал он, с улыбкой глядя на Джоанну и Виктора. – Не одичали тут, в лесу, без меня?

– В моей компании разве одичаешь, Деметриос? – отозвался Веселов. – Вот мозги у них теперь слегка набекрень – это точно.

Полковник расхохотался, весело и открыто.

– Времени у нас совсем нет, – сообщил он. – Через пять минут вылетаем. Так что прощайтесь с наставником, ребятки.

Только в этот момент Виктор отчетливо понял, что ему не хочется уезжать, покидать уютный дом среди тайги, после недолгого пребывания в нормальной жизни возвращаться к существованию бездушного и эффективного «призрака».

Джоанна обняла старого психолога, всхлипнула.

– Ладно тебе, – смущенно сказал тот. – Большим девочкам плакать не положено!

– Ну и пусть не положено! – ответила девушка. – А я хочу!

– Отставить. – Веселов покачал головой. – Марш в вертолет! Счастливо, Виктор! Надеюсь, что я хорошо вас обучил и вы справитесь. Ведите себя достойно и слушайтесь эту старую кочерыжку!

На последнем слове голос Веселова дрогнул, а в уголке правого глаза что-то блеснуло.

– До встречи, Андрей. – Виктор пожал протянутую руку. – Спасибо за все!