Текст книги "Бастующая Россия. Шахтерские забастовочные комитеты и профсоюзы 1988–1995 гг."

Она началась 1 апреля как однодневная забастовка солидарности. Сначала политических требований горняки СУБР не выдвинули, и главным своим требованием считали обсуждение с администрацией проблемы работы предприятия в условиях перехода к рынку. Единственное политическое требование было требование к Съезду народных депутатов РСФСР – ввести пост Президента России. Телеграмму с этим требованием шахтеры послали в Москву. В тот же день к бастующей 1 смене шахты № 14 присоединилась 3 смена, а также 2 и 3 смены шахты «Черемуховская». Тогда же требования горняков поддержала Североуральская организация Демократической партии России (ДПР). Кроме того, требования шахтеров поддержал Президиум Североуральского городского Совета народных депутатов.

4 апреля 1991 обращение Президиума было утверждено сессией горсовета. Анализируя этот документ, удивляешься – депутаты горсовета Североуральска поддержали, например, требование о принятии закона об отзыве народных депутатов России, которое шахтеры Североуральска на тот момент не выдвигали! Так горсовет поддержал требование, выдвинутое в других регионах. Шахтеры же Североуральска говорили на своих собраниях о необходимости роспуска съезда депутатов России, а не отзыве депутатов. При этом 1 апреля это требование, как требование забасткома, сформулировано не было. Видимо, каждый видел в требованиях бастующих свое.

На следующий день, 2 апреля 1991 г. шахтеры не увидели никакой реакции властей. Автоматически суточная забастовка солидарности начала превращаться в бессрочную политическую стачку.

Утром 3 апреля бастующие посылают телеграмму на Съезд народных депутатов РСФСР, в которой еще раз излагают свои требования:

1. Внести в повестку дня Съезда вопрос о Президенте РСФСР;

2. Принять закон об отзыве народных депутатов РСФСР до выборов Президента России;

3. Заключить Союзный договор на условиях республик.

Фактически это была первая редакция требований, которая отличалась от первоначального варианта. Во-первых, были убраны умеренные экономические требования, во-вторых, видимо, под влиянием депутатов горсовета, было сформулировано требование о принятии закона об отзыве народных депутатов России.

Однако вечером того же дня из штаб-квартиры Независимого профсоюза горняков (НПГ) из Москвы приходит телефонограмма с текстом совместного заявления представителей бастующих шахтерских коллективов и НПГ, принятом еще 1 апреля 1991 г. В этом заявлении содержатся радикальные политические требования:

1. Отставка Президента СССР;

2. Роспуск Съезда Народных депутатов СССР;

3. Создание коалиционного правительства народного доверия через «круглый стол» политических сил с участием шахтеров.

После получения подобной «директивы» от московских союзников, североуральцы вынуждены второй раз редактировать свои требования, приводить их в соответствие с требованиями остальных бастующих коллективов. При этом радикализм требований, естественно, отталкивает от горняков часть их первоначальных союзников – горсовет.

На собрании представителей трудового коллектива ПО СУБР 5 апреля выступили представители администрации, которые говорили о потерях предприятия в ходе забастовки и о необходимости выхода из стачки. На это представители забасткома ответили, что забастовку не прекратят до введения поста Президента России. Это было третье за пять дней изменение требований бастующих.

7 апреля правительством СССР фактически были выполнены почти все политические требования бастующих. Самое интересное то, что это не остановило забастовку!

Ее продолжению на СУБР невольно содействовала и позиция городской прокуратуры Североуральска. Последняя заявила о незаконности забастовки. Подобные действия прокуратуры были восприняты рабочими крайне негативно. «Вы нас запугать хотите?» – решили шахтеры. Естественно, проведенные с таким настроением собрания 8 и 9 апреля дали новый толчок забастовке – большинство горняков тайно проголосовало за стачку. И забастовка вновь вспыхнула. Причем, фактически без требований. Это был бунт против прокуратуры, как символа репрессивного аппарата.

На десятый день забастовки забастовочный комитет решил временно приостановить забастовку, так как глупо бастовать без требований. Был подготовлен пакет экономических требований к администрации, главным из которых было требование перехода предприятия в юрисдикцию России из ведения Союза ССР и акционирование СУБР. Тогда же общее собрание шахты № 14, инициировавшей забастовку, также приняло решение о приостановке забастовки. Однако прекратить забастовку оказалось нелегко. На ряде шахт «у руля» забастовки оказались радикалы. Разгоряченные десятидневной забастовкой и частичной победой, горняки шахты «Кальинская» отказались приостановить забастовку, решив добиваться выполнения всех своих требований стачечным методом (даже таких на тот момент нереальных как отставка М. Горбачева).

Узнав о продолжении стачки, горняки шахты № 14, инициаторы забастовки, решили, что негоже оставаться в стороне и 19 апреля вновь «легли» в забастовку, требуя перевода шахты в юрисдикцию РСФСР, а 22 также – повторив свои политические требования об отставке М. Горбачева и В. Павлова, создания нового правительства и нового союзного договора.

На пятнадцатый день забастовки новая (уже четвертая) редакция требований бастующих телеграммой была отправлена на заседание Верховного Совета РСФСР. В телеграмме шахтеры требовали немедленного принятия закона об отзыве народных депутатов, передаче в ведение России теле и радиоканала, а также прекращения помощи иностранным государствам.

24 апреля прокуратура Североуральска направила объединенному забасткому (ОЗК) запрос, с просьбой разъяснить, является ли условием выхода из забастовки выполнение мероприятий экономического характера (которые к тому моменту уже были выполнены!)? ОЗК ответил, что не является, и повторил свои требования:

1. отставка Президента М. Горбачева и премьер-министра В. Павлова;

2. роспуск Съезда народных депутатов СССР;

3. формирование «правительства народного доверия»;

4. переговоры нового правительства и забасткомов;

5. заключение нового союзного договора.

Этот гордый ответ прокуратуре стал пятой редакцией требований бастующих и «лебединой песней» ОЗК. Забастовка «выдохлась».

22 апреля 1991 шахта «Кальинская» и шахта № 16 приостановили забастовку и уже через день, 26 апреля 1991 общее собрание последней бастующей на СУБР шахты № 14 приняло решение о приостановке забастовки.

Приведенный выше пример показывает, что требования бастующих были нестабильны и ситуативно редактировались. Забастовка могла идти вообще без сформулированных требований! Почему? Может быть, у бастующих не было устойчивых представлений о том обществе, за которое они боролись? И как вообще представляли себе бастующие рыночное общество? Каковы были у бастующих горняков в 1989–91 гг. представления о механизме капиталистической эксплуатации и работе шахт как акционерных обществ?

В 1991 г. социологи по провокативной методике проводили в Кузбассе опрос о предпочтительных для шахтеров формах приватизации шахт. Они включили в анкету вопрос о приватизации через «аренду без выкупа имущества шахты» и другие нереальные формы приватизации и выяснили, что треть опрошенных выступает именно за эти нереальные формы, а не за акционерные общества, не за закрытые акционерные общества, не за частную собственность на шахты. Шахтеры совершенно серьезно считали, что победившие «демократы» отдадут шахты в собственность трудовых коллективов, т. е. позволят провести выкуп у государства шахт трудовыми коллективами. При этом государство позволит шахтерам расплатиться ваучерами5656
  Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 2; с. 284, 291–293.


[Закрыть].

Представления шахтеров о частной собственности были сродни некой мечте о «дачном капитализме». Согласно опросам 1990 г. 96 % шахтеров хотели иметь в частной собственности землю и квартиру, а 33 % хотели также иметь и собственный грузовик или трактор для обработки приусадебного участка. Но только 24 % желали быть собственниками производственных помещений, техники и оборудования для производства, т. е. ³/₄ рабочих не желали быть собственниками средств производства, а лишь мечтали о своей квартире, машине, даче5757
  Там же, с. 234–236.


[Закрыть]. Удивительными были представления шахтеров о капиталистических предприятиях. Согласно опросам октября 1990 г., такие капиталистические формы хозяйств как фермерские хозяйства, индивидуальные трудовые предприятия, акционерные общества, совместные предприятия, частные предприятия негативно оценили примерно 5 % шахтеров. Но все эти формы хозяйств в то время были в зачаточном состоянии, и шахтеры с ними почти не сталкивались. Единственная форма капиталистического хозяйства, с которой шахтеры сталкивались тогда повседневно – кооперативы. И эту форму негативно оценило уже 35 % опрошенных горняков5858
  Там же, с. 237.


[Закрыть], т. е. столкновение с реальным рыночным хозяйством моментально рассеивало иллюзии трудящихся о «цивилизованном рынке».

Шахтеры высказывались против введения частной собственности на горно-рудные предприятия, почти 90 % опрошенных предпочитали коллективные формы собственности, в том числе передачу шахт в собственность трудового коллектива, («за» – треть респондентов). Но при этом только 2 % шахтеров готовы были вложить свои средства в развитие предприятия, т. е. горняки хотели работать в условиях капиталистической рыночной системы на коллективном предприятии, выкупленном у государства за ваучеры и ничего не вкладывать в его развитие, предпочитая вкладывать деньги в свою собственность – квартиру, дачу, землю, машину (трактор). При этом подавляющему большинству шахтеров (²/₃) было вообще безразлично, на каких предприятиях трудиться. «Лишь бы платили зарплату»5959
  Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 2; с. 239–240, 293.


[Закрыть].

Вывод прост и парадоксален – горняки бастовали и выступали за капиталистический рынок, но реально его не представляли. Отсюда и второй вывод – когда люди начинают борьбу за что-то, но не представляют себе результатов этой борьбы, то это означает, что для них важен не результат, а процесс самой борьбы. Значит перед нами не борьба за свои права, а иной феномен. Это – игра. Термин «игра» в данном случае понимается мною так, как описывал его Э. Берн. Потому и была возможна забастовка без требований! При этом процедура игры была для бастующих важнее социально-экономических последствий забастовок.

Иллюстрацией последнего тезиса являются результаты социологических опросов, проведенных осенью 1991 г. Согласно этим результатам: 24,41 % шахтерских лидеров считал, что положение в стране будет ухудшаться; 74 % были уверены, что забастовки примут более широкий размах; 30 % считали, что в результате забастовок возникнет опасность экономической катастрофы6060
  Там же, с. 243, 247–248.


[Закрыть]. Однако никто из шахтерских вожаков не желал противодействовать волне забастовок, не желал прекращать игру. Это объясняет тот ураганный характер, которое приняло забастовочное движение рубежа 80-х – 90-х вне зависимости от того, кто его инициировал. Это же вынуждает нас тщательнее проанализировать забастовку тех лет как социально-ролевую игру, как особый общественный феномен.

Больше всего забастовка напоминает неоднократно описанную в политологической литературе игру в «героя» и «дружину». Алгоритм действий политического героя, политического деятеля в ходе этой легенды неоднократно анализировался6161
  См., например: Абашкина Е., Егорова-Гантман Е., Косолапова Ю., Разворотнева С., Сиверцев М., Федоренко Т. Имидж лидера. Психологическое пособие для политиков / М., Знание, 1994.


[Закрыть]. На базе этих исследований можно изложить основу политизированной героической легенды следующим образом: в «далекие годы» существовал «золотой век» (например, был царизм, сталинизм или социализм), затем вследствие действий тайных и явных «врагов общества» (например, демократов, коммунистов или жидомасонов) произошел кризис гармоничной системы (например, грянула война, революция, перестройка), после чего появился герой – политик, способный восстановить гармонию. Прошла его инициация (осознание им своей роли, харизмы, «предназначения»), состоялся сбор его «команды», группы поддержки, после чего героем был совершен «подвиг» – восстановлено (полностью или частично) общественное гармоничное устройство. Совершив «подвиг», герой уходит. Герой вписывается в особую систему субординационных и иерархических связей. Он подчинен «добрым силам» (народу, «царю» и т. д.) и борется со «злыми силами» (с врагами, «злым царем», «злым оборотнем»). Герой, как правило, выступает в трех «обличьях», близких к архетипическим образам: герой – «воин», герой – «добрый царь», герой – «мудрец». Соответственно этим «обличьям», строится его команда: «воин» взаимодействует с «дружиной», «царь» – с «боярами», «мудрец» – с «учениками». В определенной ситуации герой может менять «обличье»: «воин» становится «мудрецом», «царь» – «воином» и т. п. Герой обязательно защищает слабых – стариков, женщин, детей, а также «своих» – «свою» землю, территорию, на которые посягают «чужие». Одна из главных задач героя – снять угрозу для здоровья, генофонда и территории «своих». В чем нашла свои проявления эта игра в ходе шахтерских забастовок? На наш взгляд, в первую очередь – в обращениях бастующих6262
  Гордон Л., Груздева Е., Комаровский В. Шахтеры-92. Социальное сознание и социальный облик рабочей элиты в послесоциалистической России / М., 1993, с. 40–44; Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 1; с. 34–38, 41–42.


[Закрыть].

Проанализируем текст обращения бастующих как игровой документ. Вот как обращался стачком шахты «Воргашорская» к трудящимся страны 22 ноября 1989 г. Привожу текст обращения (в сокращении) и комментарий. «Мы… вступили на путь борьбы. Мы не хапуги и не рвачи, мы не стремимся и не допустим удовлетворения наших требований за счет других трудящихся. Мы не враги себе и не враги народу». Перед нами образ благородной «дружины» (не хапуги, не рвачи), вступившей в бой, защищая угнетенных (трудящихся, народ) «Первый пункт наших требований – действительно передать власть советам, землю крестьянам, фабрики – рабочим». Благородная «дружина» выдвигает лозунг 80-летней давности, что означает, как бы, поворот времени вспять, возвращение в иную историю и восстановление исторической справедливости. «Правящая бюрократия обеспокоена не убытками, наносимыми народному хозяйству, а нашей сплоченностью, твердостью и организованностью». Враг «дружины» – трусливая, властвующая бюрократия. Дополнительные характеристики «дружины»: твердая, организованная, сплоченная.

Лидером «дружины», тем «героем», ради которого «дружина» «шла на битву» был в то время Б. Ельцин. Наивная вера в безграничные возможности бывшего секретаря Свердловского обкома компартии была крепка у антикоммунистически настроенных шахтеров. «Вот сейчас Ельцин примет указ, что законы России должны выполняться четко и беспрекословно и тогда все встанет на свои места», – рассуждали они6363
  Там же, с. 52.


[Закрыть]. Зачастую бастующие, вообще, не желали признавать ничьих авторитетов, кроме авторитета «героя». Они жили игрой в «героя и дружину». Когда администрация ПО СУБР, руководители города и депутаты горсовета настаивали на прекращении забастовки, которая затянулась и грозила разрушительными последствиями для городского хозяйства Североуральска, то услышали от одного из членов забасткома: «По слову Ельцина прекратим забастовку».

Другой пример из истории той же забастовки. На 7 день стачки бастующие шахтеры ПО СУБР получили телеграмму Б. Ельцина, в которой он благодарил своих земляков за поддержку, сообщал о назначении президентских выборов на 12 июня 1991 г., и о том, что закон об отзыве депутатов подготовлен, а также разработана программа мер по выходу страны из кризиса. То есть сообщал о том, что фактически выполнены почти все политические требования бастующих. Но это не остановило забастовку! Игра продолжалась, так как продолжалась борьба «героя» – Б. Ельцина со «злом» – Компартией.

Однако социально-ролевая игра требует и своих особых проявлений. Во-первых, требуется своеобразное «заведение» играющих, пассионарный толчок. Эту роль для шахтеров часто выполняет подземная забастовка. Подземная забастовка – сродни голодовке, «сидению» на рельсах или иной суицидной манипуляции. Ее участники действительно «играют со смертью», так как невыход на поверхность в течение определенного времени может и повлиять на психику, и подорвать здоровье. Интересно и то, что когда подземной забастовки как пассионарного толчка нет, то все равно бастующие охотно говорят о ней, то есть «блефуют» как опытные игроки в покер. Например, уже в первый день забастовки ПО СУБР в адрес Президиума съезда народных депутатов РСФСР была послана телеграмма, в которой говорилось, что 2 тысячи горняков СУБР ждут ответа на свои требования под землей. Это был «блеф».

Данных о бастующих под землей шахтерах в дневнике забасткома в первые дни стачки нет. Подземная забастовка началась лишь на 4 день, и в ней одновременно принимало участие не 2 тысячи человек, а не более 65. Но игра есть игра! «Блеф» удался.

Во-вторых, такая игра предполагает особые роли участников. Как они распределялись?

На примере развития стачки на производственном объединении «Севуралбокситруда» (ПО СУБР) ясно видны основные участники (актеры) забастовки как игры в «героя и дружину».

Перечислим:

Первая роль, первая ролевая группа – бастующие, члены «дружины героя». Кто они? Каков их социальный портрет? В сентябре 1992 г. в ходе Совета представителей НПГ нами было опрошено 16 человек – членов Совета и 1 член Контрольно-ревизионной комиссии НПГ. На наш взгляд, при анализе социального портрета актива бастующих 1989–1991 гг., можно экстраполировать данные 1992 гг. Люди были те же.

Возраст опрошенных:

Место жительства респондентов:

Образование

Часть опрошенных не указала свое образование, т. е. «средним» руководителем бастующих был сорокалетний средне образованный житель города.

По нашим наблюдениям, активисты НПГ редко подвергались репрессиям со стороны властей. Только четверо, отвечая на вопрос о репрессиях, отметили:

Незначительность репрессий, которым подвергались лидеры шахтерского движения, вызывает удивление. Оно возрастает при ознакомлении с формами протеста, организаторами которых выступали интервьюируемые. В целом своеобразный опыт организации членами Совета представителей НПГ антиправительственных акций выглядел так:

Участие в организации:

Многие респонденты участвовали преимущественно в организации несанкционированных акций, однако при этом не подвергались никаким преследованиям. Это свидетельствует либо о высоком общественном авторитете представителей НПГР, либо о наличии в реальном политическом руководстве страны в период 1989–1992 гг. значительных сил, заинтересованных в развитии радикальных форм шахтерского протеста, которые не позволяли репрессировать шахтерских лидеров.

Численность реально бастующих на одном предприятии горняков существенно колебалась – от 3 % до 75 % от общего числа работающих. Но даже минимальное число бастующих, подчас, не давало возможности предприятию работать. Особенно – если бастовали рабочие основного производства или бастовало ключевое звено производства. Например, на ПО «Севуралбокситруда» с 1 апреля 1991 года по 26 апреля 1991 бастовало 2000 чел. Из них 1750 человек голосовало за забастовку на общем собрании. Из них 500 – рабочие основного производства (собственно шахтеров из забоя). И 65 из них были участники подземной забастовки. Обратите внимание: 65 участников подземной забастовки на ПО СУБР в 1991 г. остановили работу двух тысяч рабочих шахты!

Вторая ролевая группа – противники бастующих, противники «героя».

Для рабочих упомянутого ПО СУБР это, в основном, руководство горкома КПСС и прокуратуры. Формальные противники бастующих – директорат. У нас нет прямых сведений о поддержке бастующих директоратом предприятий, как нет сведений и о том, что директорат резко выступал против забастовок. Позиция директорского корпуса часто менялась. Формально директорат был противником бастующих и в начале забастовочной волны был явно растерян. Но, осознав, что забастовка вовсе не угрожает их существованию, а, даже наоборот, ведет к буржуазному благоденствию, превращению их в хозяев шахт при капиталистическом способе производства, они скорее помогали забастовщикам, не препятствуя проведению забастовки.

Третья ролевая группа – союзники бастующих, союзники «героя». Явными союзниками Б. Ельцина в конце 80-х были члены Межрегиональной депутатской группы (МДГ) на съезде народных депутатов СССР. Они вызывали к себе огромные симпатии в среде шахтеров в 1989 году. Например, 20 октября 1989 г., в разгар забастовки, в Воркуте прошел митинг поддержки МДГ. Можно отметить зарубежную профсоюзную поддержку бастующих со стороны АФТ-КПП. Например, когда 7 марта 1991 г. руководство Независимого профсоюза горняков СССР (НПГ СССР), выступило с обращением «Ко всем профсоюзам мира», где содержалась просьба о помощи, то первыми откликнулись американцы. Уже 8 марта руководитель АФТ-КПП Л. Керкланд выступил с заявлением, в котором было сказано, что «АФТ будет работать с целью обеспечить поддержку в рамках демократического профсоюзного сообщества для немедленного прекращения экспорта любого советского угля в индустриальные страны, пока длится забастовка». Так начался «угольный профсоюзный шантаж» советских поставщиков на рынке угля. Найдя союзников и не чувствуя противодействия, шахтеры тогда радикализировали требования. От союзников ждали не только помощи в борьбе с противниками «героя», но и рекомендаций, как себя вести в ходе забастовки. И такие рекомендации союзники давали6464
  См., например, рекомендации КАС-КОР по организации забастовок: Солидарность, 1991, № 11 / ред. А. Червяков.


[Закрыть]. Естественно, демократические группировки были самыми последовательными союзниками бастующих. Например, у забасткома ПО СУБР в 1991 г. было немало союзников, в число которых (временных или постоянных) в разное время входили предприятия, профсоюзы, институты, а также политические партии и движения. ОЗК ПО СУБР активно поддерживали организации движения Демократическая Россия, Демократической партии России (ДПР), партии Демократический Союз (ДС), Народно-трудовой союз (НТС), а также некоторые клубы избирателей, например, г. Верхняя Салда. Нельзя не упомянуть временного союзника забасткома СУБР – горсовет Североуральска, который на первых порах поддержал бастующих, но позже изменил свою позицию. Однако бастующие добивались поддержки не только, точнее – не столько от демократических партий и профсоюзов, сколько от предприятий – смежников. Например, объединенный забастком (ОЗК) ПО СУБР обращался к трудящимся Богословского алюминиевого завода (БАЗ) с просьбой о поддержке. Очень ценной для бастующих ПО СУБР была разовая финансовая поддержка завода Уралэнергоцветмет. В ходе забастовки союзники менялись – от преимущественно политических партий (в начале забастовки) до промышленных предприятий (в конце забастовки).

Четвертая ролевая группа – «ходатаи», «гонцы» от «дружины» к «герою» (делегаты забасткома в Москву). На ПО СУБР роль «ходатая» исполнял В. Чезганов. Послать его в столицу, чтобы он разобрался, что там происходит и изложил позицию бастующих коллективов СУБР было первым решением ОКС ПО СУБР. 7 апреля 1991 г. ему в помощь послано еще два «ходатая». «Ходатаи» шли к «герою» «за правдой». Они передавали ему «весть от дружины» и получали «наказ» от «героя» или его «союзников», то есть рекомендации по организации забастовки. «Ходатаи» знали, что «надо» делать бастующим. Именно поэтому «ходатаи» зачастую становились лидерами забасткомов. Были и «спец ходатаи». Например, в резолюции собрания трудящихся шахты Воргашорская от 1 декабря 1989 г. сказано: «обратиться к Президенту США г-ну Бушу с просьбой на предстоящей встрече с М. С. Горбачевым поднять вопрос о разрешении на въезд делегации АФТ – КПП в г. Воркуту»6565
  Забастовка: вынужденная мера защиты законных прав, но тот ли это путь / М., 1989, с. 105.


[Закрыть]. В данном случае уже Буш рассматривался как «ходатай», который обратится к «царю» и тот разрешит союзникам «героя» (т. е. американцам из АФТ-КПП, союзникам Б. Ельцина) прибыть в Воркуту и помочь бастующим, «дружине героя» «победить» местных «врагов героя».

Пятая ролевая группа – радикалы, самые «ярые» и последовательные бастующие. Среди радикалов было немало талантливых лидеров, «стихией» которых был митинг. Часто радикалы были инициаторами саморазрушительных действий, голодовок в ходе забастовок, как, например, член ВГРСК Л. Н. Беляев, объявивший голодовку на шахте Воргашорская в ноябре 1989 г.6666
  Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 2; с. 237.


[Закрыть]. По нашим оценкам, количество радикалов в ходе забастовки невелико. В среднем, около 5 % от общего количества рабочих на предприятии. Но они проявлялись в критические моменты забастовки и часто вели за собой шахтеров. Например, на ПО СУБР радикалы проявились в ходе первой попытки выхода предприятия из забастовки и сорвали этот процесс. Далее они появились во время начала выхода из забастовки после конфликта добывающего предприятия СУБР и перерабатывающего БАЗ, т. е. после обозначения конфликта в рамках технологической цепи. Наконец, они заявили о себе в конце забастовки, когда почти 5 % шахтеров на сменных собраниях проголосовали за продолжение забастовки.

В ходе забастовки 1991 г. ОЗК ПО СУБР столкнулся с радикальными эгалитаристскими требованиями. Так, 6 апреля 1991 г. забастком был вынужден ответить на письмо некой гражданки Александры Александровны (к сожалению, фамилии в архивных материалах не сохранилось). Она требовала прекратить вывоз промышленных и продовольственных товаров из города, ввести контроль за коммерческими магазинами города и сократить льготы ветеранам. Тот факт, что забастком всерьез обсуждал требования, направленные против «новой буржуазии» и «льготных категорий ветеранов», а также принял специальные решения по итогам обсуждения об усилении рабочего контроля, говорит о том, что Александра Александровна артикулировала требования значительной части ОЗК, своеобразных «бешеных», требующих всеобщего равенства.

Шестая ролевая группа – штрейкбрехеры, то есть выступавшие против забастовки рабочие. Естественно, численность штрейкбрехеров росла по мере развития забастовки. Чем продолжительней была забастовка, тем больше было у нее противников. Политической опорой штрейкбрехеров был партком КПСС на предприятии, поэтому, уже на третий день забастовки ПО СУБР, забастком потребовал от администрации ПО «выдворить» лидеров коммунистов за ворота, расторгнуть договор на аренду помещения и автотехники между администрацией и парткомом. Можно ли сказать, что все штрейкбрехеры ПО СУБР были против забастовки? Вероятно, нет.

В протоколе сменного собрания шахты № 14 ПО СУБР от 1 апреля 1991 г. отмечено, что ГРОЗ И. Рубис выступил против забастовки, не согласился с политическими требованиями ее инициаторов и предложил выдвинуть только экономические. То есть часть штрейкбрехеров на предприятии была вовсе не против забастовки, как таковой, а против политической забастовки. В связи с этим отметим, что часть бастующих была вынуждена принимать участие в забастовке, особенно тогда, когда бастовали смежные производства. Например, шахтостроители простаивали, а фактически – бастовали, если бастовали шахтеры и службы обеспечения жизнедеятельности шахты. Вопрос о деятельности штрейкбрехеров на предприятии стоял во время забастовок очень остро. Например, на 5 день забастовки забастком ПО СУБР согласился обеспечить штрейкбрехеров работой, если они зарегистрируются. Следует учесть, что на ПО СУБР бастующим зарплата не начислялась, а зарегистрированным штрейкбрехерам выплачивали зарплату либо полностью, либо платили ²/₃ зарплаты, если они выполняли работу по поддержанию жизнеспособности шахты. При этом выяснились разногласия между рабочими основного и вспомогательного производства. Основное производство, непосредственно добыча руды, было «мужским» делом. Шахтеры-мужчины забастовали. На вспомогательном производстве работало много женщин. У них была большая ответственность перед семьей и детьми, они опасались остаться без зарплаты, и многие из них отказались поддержать стачку. Штрейкбрехерство на ПО СУБР имело «женское лицо». Однако, без работы основного производства, вспомогательное останавливается, т. е. рабочие вспомогательного процесса были обречены на вынужденный простой, «вынужденную» забастовку. Например, продолжение шахтерской забастовки ПО СУБР сделало невозможным выход из стачки шахтостроительного управления № 1 (ШСУ-1). Шахтостроители хотели начать работать, но смежники – шахтеры им не дали. И апреля ШСУ-1 было вынуждено снова объявить забастовку.

Седьмая ролевая группа – шпильбрехеры, т. е. нарушители правил игры. Это те рабочие, кто не участвовал ни в забастовочных действиях, ни в выступлениях против забастовок, те, кто во время проведения собрания трудового коллектива попросту ушли домой (или взяли отгул), тем самым отказались от участия в забастовочной игре. Если бастующие и радикально-демократически настроенные рабочие в ходе забастовки собирались на митинги и сходы, участвовали в подземной забастовке, если штрейкбрехеры продолжали работать во время стачки, то стихией шпильбрехеров стало пьянство и картежные игры. Свободные от обязательств перед трудовым коллективом рабочие-шпильбрехеры начали «злоупотреблять». Поэтому уже на 3 день забастовки, в Североуральске объединенный координационный совет бастующих коллективов принял решение предложить администрации ПО СУБР по согласованию с профкомом увольнять шахтеров за появление в нетрезвом виде на бастующем предприятии. Спустя пару дней, 5 апреля 1991 г. проблема пьянства была поднята на совместном совещании забасткома, администрации и горсовета. Но это не остановило шахтеров – пьянство и азартные игры продолжались.

8 апреля 1991 года, на восьмой день забастовки ОЗК был вынужден принять решение о запрете игры в карты на деньги, а на следующий день – предложил ввести в городе «сухой закон» – приостановить продажу винно-водочных изделий. Запрет действовал 14 дней, до 22 апреля. Для организаторов забастовок подобное поведение большинства шахтеров не было сюрпризом. С этими негативными явлениями лидеры шахтерского движения столкнулись еще в 1989 г., когда началось пьянство уже на второй день всекузбасской шахтерской забастовки. Тогда в Междуреченске забастком закрыл винные магазины, а рабочая дружина совместно с областной милицией начала изъятие водки и наркотиков. У спекулянтов было конфисковано 450 бутылок водки и 2 кг анаши6767
  Шахтерское движение: документальные и аналитические материалы / М., 1992, ч. 2; с. 239–240, 293.


[Закрыть].

Итак, состав актеров забастовки как социально-ролевой игры включал:

1. бастующих, то есть членов «дружины героя»,

2. радикальных бастующих,

3. противников «героя»,

4. союзников «героя» и бастующих,

5. «ходатаев», то есть «гонцов к герою»,

6. штрейкбрехеров и

7. шпильбрехеров.

Каждый из этих актеров действовал по своему четко определенному алгоритму, выполнял свою задачу в рамках игры. Вместе с союзниками, возглавляемая «ходатаями» и радикалами, «дружина» готова была к совершению «подвига» во имя героя. Она была «заведена» пассионарными действиями инициаторов забастовки, то есть подземной забастовкой. Она готова была победить противников и штрейкбрехеров. Она даже готова была повернуть историю вспять, «переиграть» ход исторического процесса.