Текст книги "Три цвета магии: старт – отказ – выбор"

2.13.

Но что же именно он получает тем самым? Сказанное выше позволяет нам утверждать: он получает удостоверение, что в настоящий момент совершает несостоятельную попытку избавиться от зависимости от Внешнего.

Вся Черная магия может быть определена как именно такая попытка. Эта магия может быть уподоблена наркомании, а «гуахо» – подпольному продавцу «травы». Милостью продавца наркотика наркоман выскальзывает, действительно, на какое-то время из под диктатуры мира. Но ведь и продавец наркотика – это тоже есть Внешнее тебя, тоже «мир»…

Мескалито, как следовало бы признать Черным, сводится к мескалину.

Черный маг представляет собою нечто, напоминающее воздушный змей. Вот он воспаряет к небу, но крепко удерживается кое-кем за веревочку… Кастанеда честен, не скрывая химического, по преимуществу, действования своих трав. (Правда, надо сказать, квалифицированный Черный способен обходиться без химии в посюстороннем смысле этого слова. Но такой, который способен обходиться без Химии с большой буквы – без посюстороннего вообще – этот уже есть не черный маг!)

2.14.

Почему же ГОТОВНОСТЬ ДОПУСТИТЬ, обещавшая, как казалось, разрушить стены и цепи, оказывается такой коварной? Этот вопрос напрашивается по прочтении всего, что написано выше в этой главе. Но такая постановка вопроса была бы не совсем правомерена: то, что рассматривалось до сих пор выше – это еще далеко не предел готовности допустить…

Ибо этот предел находится, воистину, далеко. Его следует искать ЗА горизонтом обыденного сознания. Этот предел представляет собой готовность допустить… ВСЕ.

Это есть постоянная и спокойная в себе готовность допущения бытия ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО. И – единосущно с этим – готовность допущения в своем месте и в свое время ПРОТИВОПОЛОЖНОГО ЭТОМУ «ЧЕГО БЫ ТО НИ БЫЛО» бытия.

2.15.

Сказанное позволяет увидеть любопытную вещь: предел готовности допустить представляет собой предел… мира. (По крайней мере – предел одномерного представления о том, что есть мир.)

Действительно: предел готовности допустить есть предел мира (Внешнего) потому, что готовность допустить все оборачивается готовностью допустить ничто Внешнего. То есть на пределе себя готовность допустить словно бы размывает мир.

Ибо ДОПУЩЕНИЕ ВСЕГО оборачивается ОТКАЗОМ ОТ ЛЮБОГО внешнего императива. Это и дает нам основание утверждать, что Старт – то есть не одно только выполнение команды «на старт», а действительно взятый Старт – представляет собой… Отказ.

Глава III. Выбор (литургия свободы)

3.1.

Абсолютная прозрачность Отказа, как мы это видели, не оставляет уже никаких «Черных точек». (В них, в эти «Черные точки» – в очаги Черной магии – как бы стягивалась под лучами разгорающегося Сознания «Серая пелена» слепой зависимости от Внешнего. Так она стремилась хотя бы в своем инобытии сохранить себя.)

Поэтому Отказ может быть заслуженно наречен вступлением в области БЕЛОЙ МАГИИ – вступлением на Курс Третий.

Про этот Курс уже недостаточно будет сказать только то, что он много менее популярен, чем Курс Второй. Третий Курс Школы, которая для всех едина, – таков, что из всех, решившихся на него поступить, за всю человеческую историю сумели его до конца пройти, может быть, только ТРОЕ…

3.2.

Итак, Белая магия может быть понята – в первом приближении – как отказ от любого внешнего императива. Как готовность принять любую игру (стоящую этого названия) и вести ее по любым правилам (стоящим названия правил). Таким образом Белая игра есть игра, которая ведется не на сохранение тех или иных правил, но как бы всецело во имя эстетики самой по себе игры.

3.3.

Эта установка делает очевидной множественность миров (игровых площадок) или, говоря другими словами, она делает очевидной неодномерность мира (если под словом «мир» понимать не то, что понимается под ним сейчас, а Творение, как оно есть.)

3.4.

Координаты в миру задаются переменной пространства и переменной времени. Координаты в Творении задаются ТРЕМЯ переменными: время, пространство, мир.

3.5.

Белому магу ведомо Измерение Свободы – «пятое измерение», благодаря которому в одном и том же пространстве-времени могут сосуществовать разные, несоприкасающиеся миры. Имя этого измерения продиктовано единственным необходимым и достаточным условием его бытия – Свободой (т.е. свободой от всякого вообще внешнего императива).

Теория Свободы исчерпывающе изложена в специальном труде Бердяевым. Магическая практика хорошо подтверждает эту философскую теорию. То есть практика Белой магии доказывает: для того, чтобы со Свободой всегда все обстояло благополучно, в разных мирах необходимо подвергать то тем, то иным ограничениям такую вещь, как свободу (т.е. произвол «я», понимаемый в той самой простой наивности, в которой он себя заявляет).

3.6.

Эти ограничения не представляют собой компромисс, возврат к внешнему императиву. Оговорка, что ограничения должны быть то теми, а то другими, проводит водораздел.

Как говорит издатель и главный редактор известного в узких кругах «Вестника Мерлин-Клуба» Владимир Котов, «реальность, в которой берут Трою – это не та реальность, в которой снимают об этом фильм.» Следовательно, и ограничения на свободу должны изменяться от мира к миру пропорционально изменению границ реальности, как бы уравновешивая их собой.

3.7.

Данное уравновешивание требует, чтобы свобода странствующего по мирам в одном из миров оказывалась ограничена таким образом, чтобы он представал пацифистом, в другом – таким, чтобы он представал викингом. Один мир требует такого ограничения свободы чтобы странствующий оказывался однолюбом, другой – чтобы он оказывался Дон Жуаном… И так далее.

3.8.

Из сказанного очевидно, что Белый маг должен как зеницу ока хранить НЕСОПРИКОСНОВЕННОСТЬ множественных миров. Потому что воздух одного из них почти всегда оказывается ядовит для другого. При нарушении этой несоприкосновенности происходит выравнивание по наиболее низменному, как если бы высоко вознесенный сосуд оказывался сообщающимся с сосудом, располагающимся внизу. (Это можно хорошо почувствовать, например, представив, как бы все оказалось поставленным с ног на голову в результате применения к Прометею ветхозаветной заповеди «не укради».) Серая же магия всегда стремится смешать Божий дар с яичницей (отсюда и ее фанатическая вера в «только лишь один мир»), и поэтому-то само дыхание ее убивает Чудо.

3.9.

Практика белой магии позволяет заметить и еще один очень интересный факт. Какой бы то ни был мир, и каких бы именно ограничений он ни потребовал – ограничения эти тогда только могут послужить успеху Свободы, когда они не противоречат осуществлению в этом мире трех основных Начал – не противоречат Любви, Истине, Красоте.

3.10.

Таким образом практика белой магии выявляет, помимо трех переменных (пространство, мир, время), существование также и трех констант (Истина, Красота, Любовь).

С первого взгляда кажется непонятным, откуда взяться константам (ограничениям!) в безграничных пространствах Свободы, к которым привел, вроде бы, именно решительнейший ото всего отказ.

Но противоречия нет. Допустить ВСЕ действительно означает и не допускать НИЧЕГО в качестве абсолютной, предельной, конечной истины…кроме, разве, Того, Кто определяет самую эту возможность что-либо допускать или не допускать.

3.11.

Действительно: НИЧЕГО абсолютного… но САМ Абсолют – остается. И остается в качестве Единственного, Что Действительно. Именно таким образом оказывается осуществлен ВЫБОР. То есть выбором оказывается не что иное, как полностью совершенный, исполненный, пройденный от начала и до конца – ОТКАЗ.

Именно прозрачность предельного отказа обеспечивает абсолютно ясное видение того, между чем и чем приходится выбирать. И в наипредельном, если можно так сказать, случае, когда удается допустить небытие даже самого «я» (а именно это на практике удается сделать юродивым) остается уже только лишь Одно.

Остается Тот, Который допускает, так сказать, экзистенцию самого этого не-бытия «я». (Ибо состояние допущения небытия «я» оказалось бы неустойчивым, если бы оно зависело только от произвола – а следовательно и от наличия – этого самого «я», НЕбытие которого этим допущением утверждается. Святые же могут юродствовать, сотворяя чудеса и прозревая будущее, многие десятилетия. Следовательно, То, Что оказывается возможным разглядеть в прозрачности наипредельнейшего отказа, едва ли есть всего только наше «я»…)

3.12.

«Самый вечный» вопрос: что же представляет из себя Это, Которое Остается? Но у Этого не бывает «что». Ему невозможно дать имени. Ибо имя – как это остроумно доказывает Алексей Лосев («Диалектика Мифа») – представляет собою миф. А миф представляет собою то, что развертывается… Но Абсолют – не развертывается в узких (для Него) пределах всевозможнейших игр «я»-мир, для которых только и требуются имена.

Можно, правда, отметить, как это было сделано выше, что практика таких игр абсолютно всегда показывает: для благополучия Свободы игры в каждом конкретном мире всегда требуется такое, именно, ограничение на свободу, которое позволяет утвердить Истину, Красоту, Любовь…

3.13.

Таким образом мы не можем знать Имени, но нам известны имена трех Констант Творения, выявляемых практикой Белой магии. Но эти имена оказываются ПРЕДЕЛОМ человеческого постижения… И эта предельность обнаруживает себя в том, что ни одному из Трех никому и никогда не удавалось дать такого определения, которое бы его ИСЧЕРПАЛО. Что есть Истина? Что есть Красота? Что – Любовь?… Каждый раз можно разве что указать, для пояснения самой сущности Именуемого… НА ДВА ДРУГИХ ИМЕНИ.

Каждое из Трех обладает отдельным бытием лишь как обладают отдельным бытием три пути, ведущие к Одному. Это есть три способа понимать, что существует Нечто помимо «я» и помимо «мира» (понимать лишь постольку, поскольку понимание это вообще оказывается возможным в пределах мира и в пределах «я»).

И ТОЛЬКО это Нечто есть то, что действительно существует.

3.14.

Если мы присвоим Этому Единственному Действительно Существующему наименование супер-»я» («Бог есть наше высшее Я» – Блаватская), то это будет не более и не менее справедливо, чем, например, присвоить Ему наименование супер-»мир». Слово «Бог» отражает лишь наше знание о том, что ЕСТЬ Нечто, Большее чем «я», мир, и большее чем все варианты самого это само-противополагания одной Действительности.

Именно это знание и обнаруживается практикой Белой магии. Этой практикой обнаруживается, говоря иными словами, Божие бытие…

Конечно, знание о Боге (Белая магия) ни в коем случае не есть еще знание Бога (святость). Далеко не всякий Белый маг оказывается святым, но всякий святой – часто даже и не осознавая этого – совершеннейший Белый маг (ЧУДЕСА святых…).

3.15.

Практика Белой магии обнаруживает бытие Божие столь естественно (без какой-либо пред-заданной на это ориентации), что возникает даже соблазн считать, что она-то и порождает Бога. Но на самом деле волхвами (смотри Писание) обнаруживается лишь земное рождение Того Младенца, Который есть Сущий до начала времен и от Которого «мир начал быть»…

И, воистину, достойным даром волхвов не только Богу, но и Человеку является это новозаветное человеческое ЗНАНИЕ (дополняющее ветхозаветную веру) о бытии Бога.

В этом смысле Белый маг обнаруживает себя, можно сказать, как младший брат инока. Иночество (бытие в иных, чем этот, мирах) и странничество роднит эти два пути, хотя у каждого из них свое иночество и свое странничество. Разумеется, Белый маг есть иноку родня, но не ровня. Потому что то знание, которое Белый маг обретает посредством долгого пути Свободы, инок обретает непосредственно, через благодать. Так, согласно Писанию, пастухам (в отличие от волхвов) возвестил о рождении Младенца непосредственно Ангел Божий.

3.16.

Однако оба эти указываемые Писанием пути – путь пастырский и путь чудотворческий – к Одному сходятся. И потому затруднительным представляется полагать (вслед за некоторыми из современных пастырей), что будто бы один из этих путей является неугодным Тому, к Которому оба они приводят. Да и слабое человеческое разумение, когда всерьез задается вопросом, ЧТО же есть это самое НЕПОСРЕДСТВЕННОЕ, может дать на него только один ответ: непосредственное – это апофеоз… СВОБОДЫ. Что тогда запрещает сказать, что иночество (разумеется, только лишь по нашей «школьной» терминологии) представляет собой… экстерн?

Post scriptum

Данная работа уже достигла хотя бы некоторых своих целей, если по прочтении ее в сознании возникает следующая картина. Точнее – триптих:

– «Только лишь один мир», в который Серые маги набиты, как сельди в бочке, и который, поэтому, представляет собой нескончаемую борьбу за свой собственный передел. Мир этот буквально утопает в цветах… и причем в таких далеко не экзотических соцветиях, как зависть, ревность, ненависть и тому подобные. (Да и откуда взяться тут почве, благоприятной для произрастания других цветов, если, как единогласно трубят все, тут закрывшиеся, «существует только, только лишь один мир!»?)

– Разнообразные, но лежащие, в общем-то, в этой же самой плоскости миры Черных магов, каждый из которых заключен как бы в одиночную камеру личного своего «гуахо».

– Простирающиеся в беспредельность пространства несоприкосновенных, различающихся уровнями и правилами игры миров, по которым пролегают страннические пути Белых магов.

Заключительная часть триптиха – как, по крайней мере, видится это мне – всего только проступает перед внутренним взором. Ведь это едва ли вообще под силу сознанью смертного: охватить единым взглядом своим – Творение… Всю эту БЕЗМЕРНОСТЬ святой Свободы… Божественную Безмерность, которая даже и с точки зрения Белой магии (ибо и эта магия все еще не есть сама София христианской веры!) всегда – только лишь – сквозит…

1993