Текст книги "Реквием по мечте"

А по окончании школы Артём без проблем поступил на правоведение и проучившись год, бросил. Времена наступали смутные, и не с его характером было сидеть на шее у родителей, получая стипендию в размере двадцати талончиков на проезд. Было очень непросто, но когда у тебя есть цель, можно преодолеть если не всё, то многое. И он просто упорно шёл к своей цели, теряя по дороге жизни по различным причинам друзей и близких. Кто-то банально спился, а кого и вовсе убили. Некоторые пропали без вести, что, впрочем, приравнивалось к смерти. Артёму в этом плане повезло, и он не только выжил, но и сумел добиться на нише предпринимательства вполне определённых успехов. И даже теперь, находясь на невиданных для простого смертного высотах, он стремился подняться ещё выше. Ведь всегда есть к чему стремиться, на кого равняться. Было бы желание… И именно он, одним из первых в городе ввёл в штат фирмы психолога, понимая что надо развиваться не только ему самому, но и компании. И именно он негласно одобрил чью-то выдумку насчёт торта ко дню Рождения. И вот эта самая традиция, вернее этот самый торт его в итоге и погубил, превратившись в мину замедленного действия. Ведь поначалу ничего не предвещало беды и обычный поздневечерний поход в магазин казался простой формальностью. Ведь в это время суток в магазине продавцов больше чем покупателей и думалось: делов то… Но, не всё всегда бывает так просто и встреча с одноклассником, с которым не виделся кучу лет, оказалась лишь началом нового витка событий. Событий длинных и противоречивых. Для начала выпили немного, детство вспомнили. Даже вспомнили как дрались из-за Ольки Моисеевой, которая теперь где-то в Израиле… Потом выпили ещё немного, прямо в кустах возле входа в магазин, запивая напитком. Ностальгия по былым временам била через край, а кровь, разжиженная алкоголем, бурлила и кипела, словно кипяток в кастрюле на газовой плите. Вокруг появлялись и исчезали какие-то люди, лица которых весьма нечётко отложились в памяти. Спиртное, словно ластик, стёрло большинство инстинктов, размыв границы сознания, словно паводок по весне на Полесье. Один, правда, инстинкт сохранился– рвотный. Организм, не привыкший принимать водку низкого качества, принялся противиться поступлению в него очередной порции. Вот, собственно говоря и всё что он помнил, а всё остальное происходило выглядело весьма нечётко и размывчато, как водяные знаки на поддельных купюрах начинающего фальшивомонетчика. Вот какие-то люди. Кажется женского пола. Точно, женского. Он ещё тогда глупо шутил и хихикал в кулачок, словно нашкодивший школьник, пытаясь затем, после проснувшегося вдруг чувства нежности обнять всех и расцеловать. Следующий временной отрезок из памяти исчез напрочь, будто его кто-то аккуратно удалил за ненадобностью. Подобно режиссёру, убирающего коряво сыгранные бездарными актёрами эпизоды. Возможно и он тогда играл не совсем прекрасно, поэтому и не помнил ничего. А, может наоборот, сыграл гениально… Следующее что вспомнилось, это то, как пытался кого-то поцеловать. Поцеловать исключительно из дружеских чувств, благодаря широте нетрезвой загадочной русской души. Момент прощания с тёплой компанией помнился смутно. Вроде он кому-то что-то обещал; только не помнил что и кому. А затем… Последние сто грамм на дорожку были явно лишними. Организм, устав бороться с нерадивым хозяином, довольно благодатно воспринял очередную, лошадиную порцию водки, после чего отключился окончательно, объявив перерыв. Часика на полтора. Где он был всё это время, по видимости, так и останется загадкой, ибо следующий отрезок прояснения рассудка случился уже на лестничной площадке собственной квартиры. А затем случился скандал, в ходе которого его, словно нашкодившего котёнка, выбросили на улицу, не забыв при этом даже вручить соц. пакет, состоящий из бритвы, пасты и прочей дребедени. Пакет этот мешал определённо, в связи с чем был выброшен за ненадобностью прямо у ближайшей мусорки. Куда было идти, разницы не было, поэтому он просто шёл вперёд. Куда глаза глядят. Давно включенный автопилот отключил мозговой центр за ненадобностью, собираясь присоединить нужные провода чуть позже, по мере необходимости.

Раздавшийся спустя целую вечность телефонный звонок, заставил Артёма содрогнуться и удивлённо озираясь по сторонам, он какое-то время соображал что вообще происходит и что ему надо делать дальше. Настырно трезвонивший аппарат заметно ускорил процесс включения мозговой деятельности и достав из кармана джинсов телефон Артём нечёткими движениями нажал на зелёную трубочку:

– Да…

– Артём, это ты? Ну наконец-то… А то я трезвоню тебе и трезвоню: и всё никак не могу дозвониться. То телефон недоступен, то ещё что… – голос Сергея Боронова, того самого одноклассника, был весел и относительно трезв. По всей видимости ему было хорошо, даже здорово, исходя из раздающихся безудержных криков девушек, которые удивительным образом умудрялись перекрикивать просто безумно орущую музыку. – Ну что там, пустила твоя мышка?

– Куда? – и рьяно нахмурив брови, Артём безнадёжно попытался выудить из сознания хоть что-нибудь.

– Как куда? Мы же договаривались… Хотя… Ты что, не помнишь ничего?

– Ну как тебе сказать.

– Да… Сразу видно что мы не на севере: там бы тебя научили пить быстро. Причём не эту дрянь, которую ещё смеют называть «водкой», а самый что ни на есть, спирт. Нормальный спирт, а не такой, какой продают здесь. Хотя ладно, меньше текста: ну так что? И где ты сейчас вообще?

– Не знаю… – темнота сьела ориентиры и пытаясь хоть что-нибудь разглядеть, Артём безуспешно ворочал головой, не обращая особого внимания на её возмущённые позывы.

– Да уж… Ты хоть домой добрался?

Чей-то, явно нетрезвый женский голос бесцеремонно влез в разговор на том конце провода:

– Ну Серёжа! Зачем он тебе сдался? Разве тебе плохо со мной? Ну посмотри на меня, ну Серёж… Ну так нечестно! Я ведь могу и обидеться.

Что было дальше, Артём толком и не слышал. Да и не хотел слышать. Осознание того что произошло, наконец-то начало до него доходить. Верить в это ну совсем не хотелось, поэтому он старался думать о чём-то другом: менее волнительном и тревожном. Однако получалось плохо и перед глазами то и дело маячила картинка их ссоры. Вот он высказывает жене всё что накопилось на душе, а вот наносит несколько ударов по лицу. А вот, уже немного попозже, супруга силой даёт пакет в руки и выталкивает слабосопротивляющегося хозяина за дверь. Так уж случилось что он сам взорвал построенный совместно с Мариной мост, соединявший их души, их сердца. Многие завидовали его крепости и величию, его красоте и мощи. Многие мечтали иметь такой, а он сам, взял и разрушил это чудо. Разрушил до основания, не оставив после себя ни малейшей тростиночки, ни соломинки, ни волоска.

– Ты что там, заснул? – резкий голос Сергея заставил Артёма вырваться из плена, заполонивших сознание мыслей, и повертев головой, он спешно ответил:

– Я на улице Кузнецова.

– И что ты там забыл?

– Марина с дома выгнала. Вернее сам ушёл, – гордость, вылезшая неизвестно откуда, не позволила сказать иное, а приступ тошноты, появившийся следом не дал окончить фразу и нагнувшись над какой-то клумбой, он вывалил содержимое желудка аккурат на какие-то растения. Было гадко и противно, причём было гадко со всех сторон, и не обращая никакого внимания на что-то вопящего в трубку Сергея, он просто нажал на отбой: не до него сейчас. Во всяком случае пока не до него. Прорезавшаяся душевная боль изрядно отрезвила сознание и вспомнилось затем как Сергей всё подливал ему тогда поздно вечером и подливал. И собирался же выпить чисто символически, да нет же… Хотя понимал что жена дома ждала. Вспомнив о Марине, Артём в который раз содрогнулся: верить во всё то что произошло, по-прежнему не хотелось. На душе вдруг стало пусто и как-то безразлично, и создавалось впечатление что кто-то сейчас сидит у него внутри, да отщипывает пинцетиком кусочки души. Боли физической при этом не было, но очень уж ощущались последствия таких щелчков. Души в его теле становилось всё меньше и меньше. А человек без души кто? Да и не человек вовсе. А так– телесная оболочка: такая же, как камень или кусок полена. Вес приличный, а толку мало. Разнообразие мира – не более того…

Глава 12

– Знаешь, я и сам не понял как всё это произошло, – и глотнув пива, Артём на какие-то мгновения закрыл глаза, словно пытаясь найти оправдание своему поступку. В вип-комнате ночного клуба «Родео» было прохладно, а главное – тихо. Ну, сравнительно тихо. Не верилось даже что совсем рядом не просто бурлит, а кипит яркая ночная жизнь одного из лучших в городе увеселительных заведений. Многие особи женского пола приходили сюда как на охоту, в надежде заманить в расставленные сети хоть кого-нибудь. Откровенно нищих сюда не пускали. Дешевизна пахнет по-другому и выглядит иначе. И хоть ты одень простого работягу в самую дорогую одежду, надуши элитным парфюмом и одень швейцарские часы, он всё равно будет работягой и вход ему сюда заказан. Для них, людей попроще, есть масса других клубов, но не «Родео», где чашечка кофе стоит столько, что этот работяга на эту сумму полмесяца ссобойки таскать будет, ещё на пиво с мужиками останется…

Выдержав продолжительную паузу, Артём продолжил:

– И что самое интересное, я ведь никогда в этот универсам не хожу: далековато от дома, да и обстановка там какая-то камерная что ли. Не совсем душевная. И попёрся же в него… Вот просто попёрся и всё. Знаешь, иногда в голову как стукнет что-нибудь, так и всё: даже мысли тогда начинают по другому работать. Вот захотелось мне в прошлом году в Польшу съездить и съездил. Марина на Кипр хотела, а я её в Краков. Ворчала она первое время будь здоров. Только на Кипре мы были уже и что я там нового увижу? Жена, правда, через день сбежала от меня на свой Кипр. А я остался. Хотел Польшу изнутри увидеть: Гданьск, Сопот… Названия то какие! А местные девушки какие! Я там через пару дней познакомился с одной. Моникой звали. В баре работала при отеле. Про любовь ещё тогда размечтался, наивный… А оказалась обычная проститутка. Хотя красивых девушек там точно полно. Да где их, собственно говоря, нет? Впрочем, отвлёкся я… До магазина тогда дошёл, по карманам хлоп, а телефона нет. И ведь всю дорогу не покидало ощущение что забыл что-то. Раз двадцать кошелёк проверял, ключи. А оказывается… Ну потоптался я на ступеньках магазина немного, ведь я, помимо всего, ещё и листик потерял что жена писала. Домой идти не хотелось… Да что я рассказываю тебе всё это! Уже говорил тебе не раз. Просто всё прокручиваю в голове как всё получилось так. Да и старею я, уже память начинает отказывать моментами. Не помню как домой добрался. Марина бубнеть начала, что я гад и сволочь. Потом отошла вроде, а тут помаду какую-то заприметила…

– А… Это Ленка! – и рассмеявшись, Сергей полез в карман за сигаретой.

– Кто?

– Ну Ленка! Ты ещё пил с ней на брудершафт прямо на ступеньках. Не помнишь, что ли? У нас из женского пола только она и была: полная такая.

– Полная? Я вообще-то полных не очень люблю… – и пытаясь хоть что-нибудь вспомнить о неизвестной пока сознанию даме, Артём нахмурил брови.

– Ты ещё на работу обещал её взять.

– Какой ужас! Старею, Серёга, старею. Налей-ка водки скорее, а то такое состояние что хочется просто тупо нажраться и забыться. Оторвать с мясом всю эту боль, да выкинуть подальше. Вырвать с корнем, чтобы не мучала больше. На душе так противно! И жена ещё дома со своими нравоучениями надумалась мне мозг выносить. Какая муха её укусила? Я понимаю что перебрал немного, так и что? Слово за слово, ну и сцепились мы. А в ссоре уже не до сантиментов: все средства хороши. Захотелось тогда унизить жену, а в итоге унизил себя. Пока ещё в квартире был, такую уверенность чувствовал в себе, тебе не передать. А как на улице оказался, так весь дух и вышел. Словно воздух с воздушного шарика. Ещё недавно был полон и красив, а тут резко – раз! И одна телесная оболочка от такой красоты и осталась. И что самое страшное: назад то дороги нет. Я ведь руку на неё поднял. А это всё. Помню, мы ещё только встречаться начинали, а она мне как-то сказала: можно простить в жизни многое, даже измену. Но насилие… Когда муж бьёт жену – последнее дело. Я бы говорит таких… Я ещё тогда рассмеялся: говорю что это точно не ко мне. Это я уже потом узнал что у неё отец алкоголик. Тот, как с работы приходил выпивший, то гонял своё семейство по всей квартире будь здоров! Вот и ночевали частенько где придётся: то у соседей, то вообще на лестничной клетке. В общем, как повезёт. Правда, в один день их страдания закончились, когда глава семейства по пьяне под поезд попал, но за столько лет мучений вся эта ненависть к алкоголю так въелась в неё, что терпеть алкоголь не может. Ну и к выпившим, сам понимаешь как относится. А тут ещё мало того что выпил, так и руку поднял, – очередная порция спиртного не принесла желаемого облегчения, и взяв с открытой пачки сигарету, Артём нервно закурил, филисофски наблюдая за пропадающими где-то у потолка клубов дыма.

– Да ладно, чего ты грустишь? Наладится всё! А то я уже вместе с тобой хандрить начал. Называется приехал на пару неделек отдохнуть. Полгода вкалывал как лошадь у чёрта на куличках, где свет и тот, от дизельной электростанции. Думал, ну уж вырвусь в свет, так и дорвусь: до всего и сразу. Дорвался… В Москве, пока пересадки ждал, съел пару беляшей. Даже до Первоуральска не доехал, на полпути на носилках вынесли с поезда с температурой за сорок. В общем две недели в инфекционной больнице какого-то городка. И чего я дурак, на самолёте не полетел? Романтики поездов захотелось, блин. Попутчики, попутчицы, вагоны-рестораны. А я из всего этого один туалет и запомнил. Не успел толком дома осесть, как звонок из полиции: пока я на северах корячился, мою дачу в Сосновке какие-то наркоманы облюбовали. Хорошо хоть не спалили её. Зато всё варенье в погребе сожрали, да стекло на веранде выбили. Представляешь? Там такие запасы были, а они всё поели! Одно радует что закончились эти проблемы. Правда теперь вот отдыхаю, да на водочку налегаю… Как же без неё? Ну и бабы. Без женского пола скучно, – выпив залпом полстакана водки, Сергей ухватился за кусочек яблока. – А ты то чего сидишь с кислой рожей? Помиритесь и всё у вас будет хорошо. А нет… Ну и нет. Посмотри сколько баб вокруг! И каких хочешь. Я ведь, когда со своей поссорился, думал что и жить то теперь незачем. Представляешь, каким дураком был? С неделю горе заливал, пока на глаза объявление в газете о работе на севере не попалось. Даже не помню как документы оформлял: точно знаю что деньгами не шибко интересовался тогда. Одни мысли были: лишь бы уехать куда подальше. Вот и уехал на год. Не успел толком придти в себя после возвращения, как моя бывшая объявилась: вернись говорит, всё прощу. Только я уже перегорел. Прямо как лампочка. Если повредился тонюсенький волосок, то всё. Сколько потом выключателем ни щёлкай, всё одно. Так и я. Пробыл три недели дома и скучать начал по северу. Вот что здесь настоящего? Притворство одно. И притворство везде: в магазине, где улыбаясь, тебе дрянь подсовывают; притворство в телевизоре, где толстомордый, бандитской наружности депутат горлопанит о том, как он переживает за каждого избирателя; притворство в любви, где всё деньги решают. А север… Он настоящий. Понимаешь? Да, суров и не любит беспечности, но он настоящий. Он – живой. И либо он тебя воспринимает, либо нет: третьего не дано. А у меня с ним любовь взаимная. Поэтому завтра уезжаю.

– Как? Уже? – и Артём, встрепенувшись на мгновение, вновь вжал свою взлохмаченную, растерянно-хмельную голову в неширокие плечи.

– Я ж тебе ещё у магазина говорил! Хотя что тебе тогда было говорить когда ты наклюкался как свинья. Да не переживай ты, нормально всё! Значит так: остановишься пока у меня. Квартира всё одно пустовать будет. Сдавать не хочу – неизвестно на кого нарвёшься. А то сдашь каким наркоманам, проблем не оберёшься. Соседи у меня неплохие, что в наше время большая редкость. Тихие и милые пенсионеры. Бывшие учителя. Дети разбрелись кто куда, вот они и кукуют. Представляешь? Вместе лет 40, а до сих пор за ручку ходят. Вот это любовь. Я их предупрежу что ты поживёшь у меня, а то ещё в полицию наберут. Да, и если надумаешь уехать, им обязательно скажи, а то волноваться будут. Чем тебе помочь ещё, даже и не знаю.

– У тебя есть для меня кто на примете?

– В смысле?

– Ну что за дурацкие вопросы: в смысле!

– А… Ты в этом плане… – и затянувшись сигаретой, Сергей засмеялся. – Ты что, старик? Сейчас 21век на дворе: интернет и все дела. Одних сайтов знакомств столько, что голова кругом идёт. Там то уж какие хочешь: и рыжие, и блондинки… Даже лысые есть.

– Зачем мне лысые? – встрепенулся Артём.

– Ну, мало ли… Может тебе нравятся лысые. Некоторым же нравятся.

– Вот пусть некоторые и снимают таких. Да и знаешь: не хочется в историю какую вляпаться. Для молодых все эти приключения может и по душе, но не мне. Вон Борис, брат Марины, рассказал по пьяне как его как-то одна дамочка развела. Решил он не отставать от прогрессивной молодёжи и кинул клич во всемирную паутину: мол молодой, холостой и красивый ищет девушку. Ну и написала ему одна. Не знаю, правда, что она там писала, но уже через три дня друг к другу в любви признавались, а ещё через неделю встретились. В аэропорту. Дама эта вроде как из Новосибирска была. Борис для полноты впечатлений и костюмчик новый себе приобрёл, и орхидеи для возлюбленной. Алеся, или как там её, оказалась ещё красивее чем на фото. Не успели толком обняться да поцеловаться, как та в слёзы: мол при посадке кто-то сумочку у неё прихватил. А там всё: деньги, паспорт, обратный билет и новенький телефон. Борис, добрая душа, ей прямо в аэропорту такой же телефон купил. А телефон, мягко говоря, не из дешёвых. Денег дал, билет тут же обратный купил. Чтобы потом не бегать. Потом всё как обычно: культурная программа– прогулка по городу, театр, ужин в кафе… А вот трахнуть он её так и не смог. Едва засобирались в квартиру для уединения как она шепчет так ласково на ушко: извини, но месячные у меня, не подрасчитала немного. Но, ты не расстраивайся, я ведь на полторы недели приехала, так что всё у нас впереди. А пока, говорит, отвези меня в гостиницу: устала я и хочу побыть одна. А завтра увидимся… Всю ночь он с ума сходил: не спал, кофе пил литрами, маршруты туристические разрабатывал. Едва утра дождался и в гостиницу помчался, на крыльях любви. Но ему там быстро эти самые крылья обломали. Съехала говорят ваша знакомая с 406 номера. Ещё вчера и съехала. Как так? А ему отвечают: вот так. Ещё и деньги умудрилась вернуть. Обычно в гостинице деньги не возвращают, а ей вернули. Та дамочка там целый спектакль разыграла: что её отцу плохо стало и он сейчас при смерти. Ну и что домой надо ехать срочно, а денег нет. Люди у нас знаешь какие душевные? Ей не только деньги вернули, но и насобирали своих. Борис схватился за телефон, да где там! Абонент недоступен. Полетел в аэропорт, а там говорят что билет назад сдали часа полтора назад. Ничего ему не оставалось как плюнуть на всё да напиться. Но это, как говорится, только начало истории. Выпив, его потянуло на воспоминания молодости: грешной и беззаботной. Вот и вспомнилось ему как соседка снизу ещё в школе глазки строила. Он, правда, тогда никакого внимания на неё не обращал: душа не лежала. Да и красота у неё была весьма специфична, скажем так. А время летит быстро. Оба школу закончили и разбежались кто куда: Галя эта в институт поступила в соседнем городе, а Борис в армию загремел. И казалось, что не судьба им быть вместе, тем более что Галя уже в конце первого курса залетела, да и замуж вышла. Но, жизнь штука сложная и непредсказуемая. Ребёночек тот мёртвый родился. А новоявленный супруг пить начал с горя. Галя и раньше мужа не особо любила, а пьяного и вовсе терпеть не могла. Вот и разбежались они. Да и не держало их ничего. Про институт можно было уже не мечтать и Галя домой вернулась: к матери. Устроилась потом на работу швеёй в дом быта и тихо мечтала о несбывшемся пока, женском счастье. Тем более что она и раньше была в теле, а после всех этих событий её и вовсе разнесло. Тут 19 летние спросом не пользуются, а если тебе 22 и ты весишь центнер… Борис, после долгих странствий тоже вернулся на родину. В отличие от Гали, Борис был красив, высок и статен. Раньше бы за таким красавцем очередь из девушек стояла, а теперь большинство интересует лишь наличие банковского счёта и сколько на нём денег. Галя как увидела его, ещё мрачнее стала выглядеть, ведь Борис на неё и не взглянул толком: так, глазами пробежался и всё. Словно не знал он о её чувствах. Вот его тогда пьяного ноги к Гале и принесли. Чуть меньше чем через год у них мальчик родился. Я, кстати, на свадьбе у них был. А живут они нормально – как все. Скромно, но без потрясений. Борис, правда, вздыхает о чём-то печально, особенно когда выпьет, но это, как говорится, совсем другая история. В общем: финита ля комедия. Хотя комедией эту историю сложно назвать: скорее трагедией. Это в фильмах всё красиво и романтично, а в жизни всё совсем не так. Жизнь, она разная. И такая противоречивая. Кажется нормально всё, а на душе грусть: мерзко как-то. А сейчас и подавно – не до смеха. Вроде жили нормально мы, а тут один вечер и всё. Столько лет создавали гнёздышко, семейный очаг, а тут все старания коту под хвост. Казалось: такая крепкая семья, прям до гробовой доски, а тут небольшой порыв ветра и вместо семейной крепости одна куча песка и осталась, которая с течением времени и вовсе сравняется с ландшафтом так, что и не видно будет, что стояло на этом месте и стояло ли вообще. Время – само по себе жестоко, даже временами чересчур. Хорошо хоть детей своих нет. Сперва не хотела Марина, она ведь тогда институт заканчивала: какие тут дети. А потом у неё проблемы по-женски начались. Я не гинеколог конечно, но знаю что после нескольких больниц и всяких там консилиумов нам однозначно заявили что детей не будет у неё никогда. Никогда, понимаешь? Надежда, конечно, умирает последней, по бабкам вот ездим. Да только без толку.

– А если усыновить? Сейчас ведь столько детей в детских домах.

– Думаешь это так просто? Во-первых, от детей кто отказывается? Алкоголички всякие, да другие асоциальные личности. Представляешь какие у таких детей гены? А во-вторых, представь: соседи то в курсе о наших проблемах. В тайне такое не утаишь. И вдруг у нас ребёнок появляется. Сразу найдутся добрые люди которые подскажут ребёнку что мы не родные родители. Да и Марина, на работе своей немного завёрнута, всё хочет добиться определённых успехов. Она даже свой центр медицинский хотела открыть, но что-то там с инвестором не сложилось. Хорошо помню как ездили к какому-то деду в глухую деревню. Интересный такой дед: колоритный. Так вот, сказал этот дедок что посильнее всех лекарств вера будет. Верить надо. Очень сильно верить. Тогда и даст тебе Бог. Обязательно даст. Ведь Бог всесилен. Но, оба должны верить и сильно желать этого. Понимаешь, оба. Может верили слабо или не так верили как надо, – налив водки, Артём, немного поморщившись, выпил с полстакана огненной жидкости. – А теперь дай закурить.

Сквозь наступившую тишину, то и дело прорезались звуки бурлящей, где-то совсем рядом, дискотеки, напоминающей что всего в нескольких десятках метрах от них находится совсем другая жизнь: весёлая и беззаботная, яркая и бесшабашная. В ней нет места грусти и меланхолии, скуке и серости. Но, жизнь эта была неестественной, словно искусственный мёд. С виду не отличишь от оригинала, а вот на вкус попробуешь: приторно. И если есть всё-таки от него удовольствие, то весьма небольшое. Мягко говоря на любителя.

– Мальчики, ну вы скоро? Мы скучаем… – и в приоткрытую вдруг шторку просунулось довольно милое и симпатичное, хотя и изрядно наштукатуренное личико девушки.

– Сейчас, Таня. Закажи пока себе и девочкам чего-нибудь, – не успел толком Сергей закончить свою фразу, как личико исчезло, оставив после себя въедливый, висевший тяжёлым плотным слоем табачный дым, смешанный с запахом пота и дорогого парфюма.

– А она ничего… – произнёс через паузу Артём, с трудом оторвав от стола тянувшую вниз и ставшую тяжеленной голову.

– А… Эта… – и Сергей вяло махнул рукой, показывая этим своё отношение к симпатичной, для Артёма, незнакомке.

– А что?

– Да зачем она тебе сдалась? Таких тут пруд пруди, да и не такая тебе надо, если действительно хочешь серъёзных отношений. Тут судьба должна быть, понимаешь, судьба. Любовь не бывает под заказ. Её можно жаждать, хотеть, желать, про неё можно даже мечтать, но ближе от этого она не станет. Когда и где тебе суждено встретить, там и встретишь. А помочь… Помочь конечно можно, а вдруг и в самом деле это судьба? – и взяв в руки телефон, Сергей принялся листать в нём номера, тихонечко комментируя свои действия:

– Это не то… Это тем более, и это ни о чём. Так, поехали дальше… Даже не знаю, чем помочь. Если какие и остались телефоны, то старые, да и жизнь сейчас такая что месяц это много, а два – вечность. А год – вообще что-то запредельное. А вот кстати, по этому можешь набрать: за спрос как говорится не бьют в нос. На, номер записывай. Записал? – и видя как Артём пытается записать набор цифр, Сергей лишь покачал головой: – Ну что? Ой, Господи, кто так пишет? Разберёшься хоть в своих каракулях? – нечёткий кивок друга заставил его продолжить: – Была у меня знакомая. Да как знакомая, я тогда ещё вытяжками занимался, вот она и заказала себе через нашу фирму самую дешёвую, так сказать – бюджетный вариант. Установил я вытяжку значит, потом поставила она за это дело бутылку. Чтобы работала хорошо. Я много не пил, конечно, у меня ещё заказов целая куча впереди. Выпил я тогда немного, а она граммов двести всадила точно ну и давай про жизнь свою трудную рассказывать: накипело, как говорится. Да и такие вещи легче всего малознакомому человеку рассказывать: никто не засмеёт, да и надо же душу хоть кому-то излить. Вот она долго мне тогда всё про себя говорила, чуть убежал от неё. Потом, правда, встретились пару раз, но не сложилось как-то. Нет, девушка, вернее женщина, она приятная, но не моё. Душа не лежала к ней и всё. Дочь у неё есть, ей сейчас лет 15 наверное. В общем женщину эту Оля зовут. Хорошее имя, кстати. Так что, если захочешь, наберёшь. Только протрезвей для начала. А то как-то некрасиво будет. Ну, а там посмотришь что к чему. Ты что, спишь?

Артём лишь молча приподнял отяжелевшую, ставшую подобно якорю голову и закачал головой, пытаясь отвоевать у заполонившего его тела хмеля хоть какие-то мгновения. Битва, правда, была очень недолгой и уже спустя несколько секунд, голова приклеилась к столу окончательно, сдавшись на милость всесильному алкоголю. Сергей лишь печально вздохнул и докурив сигарету, нажал на находящуюся на стенке кнопку вызова официанта. Долго того ждать не пришлось и появившемуся спустя мгновения вышколенному молодому человеку в фирменной одежде, он важно произнёс:

– Анатолий! Отвези это тело ко мне домой. Адрес на брелоке, на держи. Такси вызовешь сам, понял?

– А, Андрей Петрович? – замялся худощавый официант.

– Скажешь Андрею Петровичу что я просил. Да и сколько тут ехать… Ах, да! – вытянув из кармана бумажник, Сергей небрежно бросил на стол несколько купюр. – Я думаю этого хватит.

Деньги исчезли со столика так быстро, словно их сдуло ветром, и улыбнувшись, Сергей бодро выскочил в коридор, навстречу несущихся со всех сторон звуков музыки. Ночь неспешно сдавала свои полномочия утру, которое не спешило, впрочем, заявлять свои права на трон: всему своё время…

Глава 13

Привычно тихо, но при этом довольно настойчиво, прожужжал будильник мобильника и первым делом Марина, едва оторвав голову от подушки, машинально отключила сигнал и так же машинально свесила ноги с кровати, пытаясь окончательно проснуться. Город ещё дремал, и убаюканная тишиной, Марина то и дело принялась клевать носом, рискуя свалиться с кровати. Ничего не оставалось как собраться с духом и засунув ноги в тапки, вяло побрести в туалет. И если тело с большего просунулось, то сознание ещё спало, и добравшись до чайника, она привычно щёлкнула кнопку электрического чайника. Мысли, словно зарядившись от шума агрегата, принялись неспешно вращаться в разные стороны, заставляя Марину съёживаться от периодически накатывающих кошмарных воспоминаний вчерашнего вечера. Верить в то, что она совсем недавно пережила, не хотелось, но выпитые две чашки кофе подряд, изрядно отрезвили сознание. Слёзы буквально просились наружу и хотелось отдать всё, буквально всё, чтобы это оказалось страшным сном, но увы… Будь ты хоть Биллом Гейтсом, но прошлое назад не вернёшь. То, что она хоть в чём-то ровня с миллиардером, сознание тешило слабо и окончательно раскиснуть не позволил характер, который, получив даже не толчок, а удар в спину, держался молодцом. Во всяком случае пока. Поглощённый чуть позже на автомате завтрак, показался безвкусным и даже отчасти противным, и стараясь не думать о том, о чём всё же думалось, Марина, так же рутинно, без особой радости, как это обычно бывало, собралась на работу, сократив эти самые сборы до минимума, махнув рукой на обязательные, казалось бы, махинации над собственным лицом под названием» макияж». Дорога до поликлиники тоже не показалась прогулкой, хотя раньше… Раньше это раньше, а теперь… Сама того не замечая, она начала вдруг делить свою жизнь на два отрезка: до и после. И если отрезок «до» был длинный до бесконечности, то отрезок «после» был настолько мал, что казалось, что до конца его было всего ничего, и это страшно пугало. И лишь включив все остатки оптимизма в крови, ей удавалось увидеть в этом отрезке хоть что-то хорошее. Пусть и маленькое, явно неказистое, но хорошее. Впрочем, всё рождается из мелочи, и почему-то именно это утверждение помогло ей поднять голову и даже улыбнуться, при виде как какая-то толстая тётка умело оттеснила её от дверей автобуса и ловко приземлилась на высмотренное неизвестно как, единственное свободное место. И именно это утверждение не позволяло рассказать Ленке всё сразу, но та, обладая присущей только ей интуицией, едва ли не с порога безошибочно определила что уж сегодня тема для разговоров будет совсем иная чем обычно:

– Ну что там у тебя стряслось? – и Ленка, видя что подруга ломается, выложила свой главный козырь, который побить просто нереально: – Я же тебе сразу сказала когда Костик меня бросил! И когда Вовка изменил и когда… В общем всегда, – и тут, с лёгкостью утонув в нахлынувших воспоминаниях, она, немного наигранным жестом смахнула, ещё толком не успевшую сформироваться слезу. Время, лениво и неспешно, перевалило за отметку «восемь», но не обращая на это никакого внимания, Ленка деловито нажала кнопку чайника, предвкушая своим длинным носом что новая тема для сплетен с уборщицей Розалией Никифоровной совсем рядом. На людей, томящихся за дверьми в ожидании приёма, ей было насрать. Предчувствие чего-то волнительного терзало её душу, мучало и подкидывало вверх, словно ветер высохший лист. Всхлипнув, на всякий случай несколько раз, Ленка вытерла и без того сухие глаза, платком. Ожидание было томительным, пауза чересчур продолжительной и зная слабость Марины к дорогим шоколадным конфетам, выложила ещё один козырь, надеясь окончательно подбить на душевный разговор, всё ещё сомневающуюся подругу: