Текст книги "Борьба классов. Здесь и сейчас"

– В борьбе обретешь ты право свое.

– Да. И вся наша жизнь есть борьба.

– Закругляя, так сказать, вспоминаю изучение предвыборных программ. Какая-то клоунада и абсурд.

– Поэтому мы должны помочь.

– Должны, обязательно. Особенно Алексею Навальному. И всем детям, которые за ним стайками бегают. Им тоже надо объяснить, а то оболванят, заведут. Гамельнский крысолов детей под дудочку увел. Это как раз оно. Спасибо, Михаил Васильевич.

– Вам спасибо большое.

– Глубоко сегодня копнули. Я надеюсь, большей части зрительской и читательской аудитории все понятно. С живыми примерами, как положено.

– Наверное, продолжим?

– Коньяк только я пил. Это высокий класс, Михаил Васильевич. Вы даже не приложились.

– По крайней мере, все видели, что я все говорил трезво.

– Да. Спасибо.

– Спасибо вам.

Глава II
О классовой борьбе и российской буржуазии

– Приветствую! Михаил Васильевич, добрый день.

– Здравствуйте, Дмитрий Юрьевич. И я вас приветствую, поскольку речь идет о единстве и борьбе противоположностей. Этому закону мы посвятили предыдущий разговор и выяснили, что любое развитие в соответствии с ним идет через борьбу противоположностей. Борьба абсолютна, единство относительно. Причем движение от низшего к высшему характеризует развитие как таковое, движение от простого к сложному, и во всяком развитии есть две тенденции: одна совпадает с направлением развития, другая ему противоположна. Поэтому, если вы не видите в жизни таких тенденций, значит, у вас плохо с видением или…

– …или с головой.

– Или со знанием диалектики, или с головой. Если люди видят только мнения, взгляды, представления и не видят борьбы противоположностей, они истину не получают. А без истины невозможны практические удовлетворительные действия. Движение, совпадающее с направлением развития, называется прогрессом. Об этом все говорят, но не все знают, что это такое, и не всегда правильно формулируют. А понять – значит выразить в понятиях. Движение, противоположное направлению развития, называется регрессом, а по отношению к обществу – реакцией. Реакционные тенденции есть в любое время, во всяком обществе и во все времена. Поэтому, если люди хотят, так сказать, что-то понять в развитии и движении общества, они должны этим руководствоваться. Если закон единства и борьбы противоположностей не игнорировать, многое непонятное станет понятно, и тогда удастся, между прочим, выяснить, кто – носители прогрессивных тенденций, а кто – реакционных, независимо от того, что они говорят. Важно, что они делают, чему содействуют, кому помогают.

– Например?

– Например, мы говорили о сериале «Спящие». А есть не спящие. Их никто не вербовал, но они, будем считать, по велению сердца помогают иностранным спецслужбам. Скажем, люди, которые здесь ничего создать не могут, потому что все только хают, портят и гадят России. Если бы они переехали туда и к тем, кому объективно служат, никто их не нанимал бы, и это было бы логично. Любят они, скажем, другую страну, но туда не едут. Почему? Потому что самая лучшая страна, где можно получать за это деньги, – Россия. Приедут в Америку, а говорить что-нибудь плохое про нее не смогут, поскольку любят, да там это и не надо. Поэтому им место здесь, они всеми силами держатся, чтобы никто не выкорчевал. Иногда таких людей высылали за границу, там они сразу умеряли пыл, смирные были и спокойные, работали, что-то писали…

– Гадили, но гораздо меньше.

– Меньше, и, по крайней мере, каким-то делом занимались. Ну, напишите книгу, раз вы такой великий и умный, изложите свои соображения, доказывайте, что вы говорили, или врите по полной программе, чтобы можно было это рассмотреть. То есть когда мы говорим о представителях той или иной тенденции, это вовсе не значит, что они субъективно хотели что-то испортить, но получается как в сказке про мужика и медведя, который хотел…

– Медвежью услугу оказать?

– Да, который хотел убить муху, севшую на спящего мужика, стукнул булыжником и убил того. Поэтому не надо утверждать, что эти люди субъективно противники. Они злостные и так далее, у них есть умысел… А если у них не было умысла, но колоссальный вред нанесли?

– Можно предположить, что дураки по жизни.

– Может, и дураки, да.

– Как тот медведь, считающий, что делает благое дело, а на самом деле разрушает.

– Бывают люди, слабые сознанием. Они не разбираются в обществе и не понимают, что происходит. Им кажется, что кто-то из вредности все делает. В связи с этим мы в прошлый раз обсуждали тему репрессий – ее не понять без восприятия того факта, что в обществе идет борьба, причем классовая. Надо подчеркнуть, что теорию классовой борьбы, вопреки мнению большинства, разработал не Маркс. Где вы взяли такое? Маркс не разрабатывал теорию классовой борьбы.

– Ну, это как «большевики свергли царя».

– Да, поэтому, чтобы на Маркса напраслину не возводили, я принес его письмо к Вейдемейеру от 5 марта 1852 года. Иосиф Вейдемейер был, так сказать, корреспондентом Маркса, они переписывались. «Что касается меня, – пишет Маркс, – мне не принадлежит ни та заслуга, что я открыл существование классов в современном обществе, ни та, что я открыл их борьбу между собой. Буржуазные историки задолго до меня изложили историческое развитие этой борьбы классов, а буржуазные экономисты – экономическую анатомию классов».

Кто имеется в виду? Смит, Рикардо, Мальтус. «То, что я сделал нового, – пишет Маркс, – состояло в доказательстве следующего:

1) что существование классов связано лишь с определенными историческими фазами развития производства, 2) что классовая борьба необходимо ведет к диктатуре пролетариата, 3) что эта диктатура сама составляет лишь переход к уничтожению всяких классов и к обществу без классов» (К. Маркс и Ф. Энгельс. Сочинения. Т. 28. С. 424–427).

Маркс, таким образом, сказал, что занимался вопросом, как эту классовую борьбу преодолеть, установив такое государство (диктатуры пролетариата), которое ведет к полному уничтожению классов. В этом плане все, кому не нравится классовый подход и рассмотрение общественных явлений с позиций классовой борьбы, получается, должны быть нашими союзниками. Почему? Потому что они как бы устремлены все в общество, где классов не будет. Только они не делом устремлены, а мечтой, при наличии классов и классовой борьбы как бы делают вид, что их нет. Получается, они идут в одну сторону, а попадают в другую. Потому что если вы не представляете себе обстановку, которая складывается в обществе, ничего не можете понять. Эпоха классовой борьбы охватывает три частнособственнических фазы развития общественного производства – рабовладение, феодализм и капитализм. И еще первую фазу производства, основанного на общественной собственности, которая в целом характеризуется как бесклассовое общество, в котором деление на классы преодолено, но не полностью. В частнособственническую эпоху правящий класс сначала выполняет прогрессивную функцию и является двигателем прогресса. Так, рабовладельцы развивали культуру, науку, искусство, строили сооружения и привлекали рабов для создания творений, которые и спустя тысячи лет восхищают человечество. Возьмите феодалов – они создали крупные государства, построили не только прекрасные дворцы, но и целые города, например прекрасный Петербург. Был всплеск архитектуры при феодализме – хоть Исаакиевский собор возьмите, хоть Потемкинский дворец, хоть Смольный собор.

– Красота, да.

– Это красота, подобия которой в буржуазную эпоху создать не удалось. Класс феодалов был прогрессивным в свое время, как Петр в свое – прогрессивным царем. Разные бывают цари – и прогрессивные, и реакционные. Когда класс перестает быть прогрессивным, тогда и цари, его представляющие, скорее бывают реакционными, как Николай II. Ну, кто его снял? Не большевики же. Его прогнала буржуазия. Революционеры его сместили, а он как царь даже не выполнил то, что от него требовалось. Взял и отрекся от престола. Михаилу передал, а Михаил говорит: «Мне это не надо». Так и бросили царство, монархию. А Временное правительство, вместо того чтобы дать землю крестьянам, что было бы делом прогрессивным, продолжило империалистическую войну и свою классовую задачу не выполнило. Какую прогрессивную задачу должен был решить класс буржуазии? Первым делом отнять у помещиков всю землю. Разобраться с предыдущим классом, ставшим реакционным. А буржуазия – вроде прогрессивный класс, создала свое правительство временное, и что? Она испугалась: вдруг начнут отнимать землю и понравится, заберут другие средства производства, заводы и фабрики, останемся ни с чем. Но раз ничего не сделали для крестьян, те поддержали большевиков. Кто виноват? Буржуазия виновата, Временное правительство. Этот взгляд с позиций классовой борьбы очень важен, потому что попытки увести партию и народ от классового подхода привели к неисчислимым бедствиям. Хрущев особенно в этом преуспел: ему удалось навязать и партийной верхушке, и партии в целом антирабочее и антипартийное представление, что государство – не классовое, партия общенародная, как и всё, нет уже классовой борьбы, и социализм якобы победил не только полностью, но и окончательно. Представляете! То есть ничего не надо делать, а противоположная тенденция действует.

Но ведь при социализме есть мелкобуржуазность? Есть! В чем она выражается? Мне не то важно, что я делаю, а что за это получу. Не то чтобы я плохой работник – нет, я работаю на заводе и развиваю производство; чем больше общественное богатство, тем мне лучше, это мой коренной интерес. Но если я могу получить большую часть меньшего пирога, это тоже мой интерес, поэтому положение любого социалистического работника противоречиво. А поведение – не то важно, что я делаю, а что за это получу, – как бы желание дать обществу поменьше и похуже, а взять у него побольше и получше, которое и сейчас действует во всех эшелонах управления, есть поведение мелкобуржуазное. Если мы возьмем простого товаропроизводителя, мелкого буржуа, для чего он выпускает товары? Не для себя же. Если я произвожу продукты на продажу, вы будете их есть. Об этом и поговорка «Сам бы ел, да деньги надо!». Мне деньги надо, вам продаю и их получаю. Поэтому мелкобуржуазность при социализме есть. Когда мы были при социализме, я спрашивал на лекциях в больших залах: «Скажите, борьба с мелкобуржуазностью при социализме классовая или нет?» И я не встретил ни одной аудитории, которая бы сказала, что она не классовая. Конечно, классовая! Другое дело, что надо это сформулировать. Мне было очень трудно обнародовать данную мысль в период так называемого развитого, то есть умирающего социализма. Я тщетно пытался отдать статью о классовой борьбе при социализме в пять журналов, хотя еще был переход социализма в капитализм, начиная с 1961 года. Никак не пробить! Наконец, товарищ Удовенко из журнала «Научный коммунизм» опубликовал статью о классовой борьбе при социализме, а после этого там же и мою статью. Но было сложно. Если сегодня кто-то говорит: «Нам не дают…» – пусть знает, что и раньше не давали, когда повели линию на разрушение социализма.

– И раньше не давали, да.

– Кто тебе будет давать, если в обществе идет борьба? Никто на блюдечке с золотой каемочкой ничего не принесет, вообще, хорошее и великое достигается через борьбу. В порядке борьбы противоположностей. Если вы к ней не готовы – не готовы и к общественной жизни. Значит, вам надо пребывать, я не знаю, в каком-то специальном интернате для тех, кто не понимает, где он живет, либо в местах, где за вас все делают: охраняют, баланду приносят и т. д. Некоторые в них и попадают, потому что думали, что будут хапать, а другие – только смотреть на это. Другие, действительно, смотрят, как они хапают, и когда много нахапают…

– С интересом, да?

– С интересом, и когда это тянет на серьезное преступление, их изымают, помещают в специальные условия и даже разрешают определенное время гулять. Причем люди, которые хапают, из самых разных областей. Нет такой сферы человеческой деятельности, где бы не нашлось желающих хапнуть. Поэтому не надо рассказывать, что если это ученый или деятель искусства, культуры и тому подобного, он в принципе воровать не может, воруют только губернаторы.

– Вот если бы я так сказал, Михаил Васильевич, мне бы немедленно сообщили, что у меня профессиональная деформация сознания и что я во всех вижу жуликов и воров.

– Я разве сказал про всех? Я сказал, что во всех областях есть жулики и воры. Да, потому что все противоречиво. Кто с этим поспорит? Я таких не видел. Величие диалектики в том, что она дает всеобщие понятия. Везде есть противоречия! Кто их не видит во всем, в том числе в деятельности разных людей, стоящих на разных этажах власти, тот слеп на один глаз. Не то чтобы у него неправильный взгляд – правильный, но не диалектичный, не истинный. А мы различаем истину и правильность. Если я возьму только мои достоинства, это будет правильно и красиво. А если только мои недостатки, к сожалению, это тоже будет правильно, но я буду выглядеть некрасиво. Вы начнете разбираться, как специалист по этим делам: это ваше, а это в действиях проявлялось? Проявлялось. С кем вы сотрудничали, кто вам помогал? И потом накопаете, что у нас все делала организованная группа, и я пойду отдыхать, меня будут кормить и давать гулять не меньше одного часа в неделю. То есть я понимаю, что такое недиалектический взгляд, – лучше диалектический, тут тверже можно стоять.

Кажется, что все ползет или плывет – но нет, все достаточно твердо, если смотреть с пониманием противоречивости. Тогда у вас позитивная сторона и тенденция должны перевешивать негативные. Если удается, дела идут нормально, а если вы складываете руки и говорите, как Хрущев: «Все хорошо – социализм победил полностью и окончательно, мы больше ни за что биться не будем», – действительно все. Тогда ни армия не помогла, ничего, взяли и растащили огромное государство. При царе мы находились на пятом месте в мире, в результате социализма – на втором после США, и нас было почти 300 миллионов. Сейчас у нас 145 миллионов, и территории, которые долгое время исторически являлись частью России, уже находятся за ее пределами. 25 миллионов русских отделены от других русских и представляют собой меньшинство в целом ряде государств – это большая трагедия. И нам хотят это подать как достижение хрущевско-ельцинского периода. Мы видим результат того, что люди были настроены не на борьбу, как при Сталине или Ленине, а на то, что социализм победил якобы окончательно и можно больше не бороться. Потом – развитой социализм, что у нас якобы все есть. Я то время хорошо помню! Я даже предлагал писать так: «Мы вступили в этап разве то социализма», – все отдельно. Или: «Это такая высокая стадия социализма, когда еще без денег ничего не дают, но уже и за деньги достать ничего нельзя». А на самом деле социализм – не развитый, не полный, не зрелый, не спелый, но его объявили развитым. А если вы его разовьете, будет полный коммунизм. Что, у нас был полный коммунизм? О чем вы говорите?! Нам было чего делать и что строить.

Таким образом, если мы хотим прийти к полностью бесклассовому обществу, нам нравятся люди, которым не нравится существование классов. Вам не нравится? Давайте развивать производство и делать социалистическую революцию. Вы будете в авангарде. Установите диктатуру пролетариата – без нее классы не уничтожить. Надо, чтобы власть осуществлял класс, который объективно заинтересован в уничтожении классов, а не тот, который разговаривает. Разговариваем мы, профессора, но одно дело – разговаривать, а другое – что-то делать. Поэтому нужно понимать: если вы за то, чтобы не было необходимости в классовом подходе, давайте уберем классы. Но придется снова совершить социалистическую революцию, а потом будет переходный период от капитализма к коммунизму, социализм – низшая фаза коммунизма. И весь этот период должна действовать диктатура пролетариата, как писал Маркс. А когда все это закончится, будет полностью бесклассовое общество.

Борьба останется, как вы думаете, Дмитрий Юрьевич?

– Конечно, останется! Куда она денется?

– Конечно, останется, ведь закон единства и борьбы противоположностей действует в любом обществе, просто в классовом проявляет себя как классовая борьба. Поэтому если взять антагонистические формации – рабовладение, феодализм, капитализм, там был период, когда шло прогрессивное развитие и прогрессивный, хоть и господствующий класс подавлял своих противников и правильно делал, потому что иначе все затормозилось бы. Потом он стал реакционным, но продолжал подавлять. Что происходило дальше? Революция, которая подавляла господствовавший до революции класс и устанавливала другой строй. Так произошел переход от рабовладения к феодализму. При феодализме создали мощные государства, которые подавляли своих противников и развивали производство, производительные силы. В России второй половины XIX века уже почти вся экономика была капиталистической, а власть – феодальной. Феодалы, которым принадлежала земля – основное средство производства, тормозили развитие. Поэтому буржуазия совершила буржуазную революцию. Почему ее называют переворотом? Почему не радуются? Я же говорю: у нас раньше была трусливая буржуазия и сейчас трусливая. Чего вы не радуетесь революции? Да я бы на вашем месте сделал великий праздник в феврале, чтобы все гуляли три дня.

– Минимум.

– Как минимум. Нет: это переворот, дескать, и февраль привел к октябрю. Что за класс?

– Не «привел», а «привели».

– Что за класс, который не может блюсти свои интересы? Вы ничего не сделали и не решили свои буржуазные задачи, все отдали большевикам. Сами! Почему? А потому что не были настроены на борьбу, хотели только пироги получать. Кто вам дал Думу? В 1905 году произошло Декабрьское вооруженное восстание рабочего класса в Москве.

После этого появилась булыгинская Дума. Буржуазия, что ли, ее выбила? Тогда наконец сели и стали разговаривать. Царь, следует отдать ему должное, сделал не так, как в современной Думе: нет ни рабочей курии, ни крестьянской, рабочие могут попасть случайно, попали лишь по списку «Единой России». Вот вы слышали о рабочих в Думе?

– Это буржуазные партии, они же…

– В буржуазных партиях есть и рабочие. Они могут быть на позициях буржуазии. А отдельные буржуа могут встать на позиции рабочих. Отдельные элементы.

– Ну да.

– Энгельс же был на позициях рабочего класса, и у нас некоторые дворяне выступали за освобождение крестьян. Не будем упрощать историю. Классовый подход не означает, что если рабочий, то обязательно хороший, а буржуа – плохой. Это чепуха. Прежде всего прогрессивный класс у каждого времени свой. Буржуазия была прогрессивной? Была, но потом перестала. Затем рабочий класс стал прогрессивным, он и остается таким. А как только его нет – нет ни классов, ни вопроса. Поэтому его власть свергать не надо, она нужна, чтобы классов не было. Свергли ее, и что получили? Снова капитализм, но реставрированный, то есть реакционный. А раз реакционный, неудивительно, что все затормозилось.

Смотрите, какая тяжелейшая картина сложилась перед выборами президента, когда требовалось обсуждать, не кто будет, а что делать, и главой государства должен стать тот, кто будет это делать. Ведь что получается? У нас практически нулевые темпы экономического роста за этот год, тютелька в тютельку ноль. Говорят про цифровую экономику, а цифры сплошь 0, 0, 0. Вот она, цифровая болтовня, новые средства производства внедряются мало и не обновляются, поэтому промышленность не развивается.

Что касается доходов трудящихся. Реальные доходы – 90,5 % по отношению к 2013 году, уже пять лет снижаются. Реальная заработная плата – 92,5 % по сравнению с 2013-м, и тоже из года в год падает. Вы чего натравливаете народ на руководство страны? Вы же сами… Кто у нас руководит? Буржуазия. Так и разберитесь между собой. Понятно, что вы – класс реакционный, но, наверное, у вас есть позитивные, прогрессивные тенденции и их носители. Не может быть, чтобы не было ничего хорошего, только реакционное. Я даже могу назвать фигуру – Денис Мантуров, министр промышленности и торговли, занимается производством и оборонкой; и тем, чтобы обойти банки, которые денег не дают, а он под 5 % через специальные фонды дает для программы развития. Он старается что-то сделать. Есть и другие замечательные люди, которые развивают хозяйство, хотя в этих условиях им трудно пробиться.

Тут тоже надо смотреть с позиции борьбы, не видеть все как однородное месиво. Но состояние тревожное. При этом у нас за прошлый год на 10 % выросло количество долларовых миллионеров и на 11 % – долларовых миллиардеров. Это как понять? Так, что при нулевых темпах роста взяли у бедных и отдали богатым. Уже проходили, и это очень дорого стоило правящему классу. Может повториться. Почему? Потому что вы ничего не делаете для развития экономики, а то, что делаете, слабо. Вы хотите отнять…

– И поделить.

– Нет, и забрать себе. Отнять и поделить хотели эсеры землю, а большевики – отнять и соединить средства производства. Большевики реализовали эсеровскую земельную программу. О чем крестьяне просили, то они и сделали: отняли землю у помещиков – это чисто буржуазная задача – и разделили по едокам – тоже буржуазная задача. И началось развитие частной собственности. А когда пошла коллективизация, это уже большевистская программа – соединяли. За коллективизацию большевиков можно как угодно критиковать, а вот за то, чтобы отнять и поделить, это вопросы к эсерам. Сейчас картина очень тяжелая, поскольку нынешний буржуазный класс – реакционный, даже в смысле своего происхождения. Ну, из кого они?

– Во всех смыслах.

– Из всякой шантрапы. Вон Ходорковский, помните, был активным участником так называемого НТТМ – научно-технического творчества молодежи.

– Конечно.

– Эти организации были зачатками капиталистических предприятий.

– Он был комсомольцем – это ключевое.

– Да, комсомолец, который собирает какие-то вещи и переводит за границу, а здесь продает, спекулирует и так далее. И вот они набрали деньги, потом – приватизация, и вдруг у них в руках оказались наши природные богатства. При этом они привыкли не брезговать тем, чтобы кого-то убить, обездолить. Вон Невзлин, одно время был ректором Российского государственного гуманитарного университета. Я там на полставки работал деканом факультета профессиональной переподготовки, он не был моим непосредственным начальником. Теперь в Израиле скрывается, так как обвиняется в убийстве.

– Скрывается от правосудия.

– От правосудия. Какого? Буржуазного. А ректором его утвердил тогдашний министр высшего образования Филиппов. Почему? Он предложил РГГУ 100 миллионов долларов для реализации неких программ. За деньги. И все было хорошо, пока дело не дошло до разбирательства. Вот из кого публика. Ладно, из кого бы вы ни вышли, для капитализма характерно, что сначала идет разбой, захват и всякие преступления. Это называется «первоначальное накопление капитала». Хотите – Маркса читайте: в Англии сгоняли с полей крестьян и заменяли их овцами; дескать, пастбище будет, а крестьяне пусть подыхают.

– И за бродяжничество вешали.

– Это само собой. Виселицы наставили для крестьян, раз они «ничего не делают». А как они могли делать, если их согнали с земли? И люди умирали тысячами. У нас происходило нечто похожее во время приватизации, а пять лет назад объявили амнистию капиталов. Но разве капитал может быть преступником? По-моему, нет. Как вы считаете? Вы лучше знаете?

– Смотря какими методами.

– Нет, капитал не может быть преступником, это средства производства (постоянный капитал) и зарплата (переменный капитал). Капиталисты могут быть преступниками, капиталы – нет, Дмитрий Юрьевич. Не надо капиталы обвинять.

– Ну, тут… у меня определенное непонимание терминов.

– Если я сделал что-нибудь плохое, вы меня обвиняете, а не мой пиджак, часы или портфель.

– И не портфель Улюкаева.

– И не портфель Улюкаева. Пять лет назад заявили: «Мы про происхождение ваших денег не спрашиваем». Не спрашиваем, потому что знаем – все это грабительская, преступная приватизация. Говорят же: «Они кого захотят, того и посадят». Правильно, потому что все, что сейчас имеется у крупных капиталистов, получено, прежде всего, грабительским и незаконным, по меркам буржуазного государства, путем. Любого можно посадить. Да, будете выступать против буржуазного государства, оно и вас посадит. Не за то, что вы выступаете против него – можете говорить что угодно, пожалуйста, но за то, что вы тогда сделали то-то и нарушили закон, сидите в тюрьме. Будете выступать – сядете.

Поэтому была проведена политика равноудаления олигархов от власти. Есть хороший учебник для 11-го класса «Новейшая история России» под редакцией Филиппова. Даже я удивился, как там описана новейшая история. Есть раздел «Удаленность олигархов от власти». Говорят, что Владимир Владимирович собрал всех банкиров, олигархов и сказал: «Господа олигархи, вы же понимаете, как ваши богатства получены? Все понимают? Мы дали вам амнистию. Поэтому не надо рваться к власти, занимайтесь хозяйством. Кто этого не понимает… Вот товарищ Ходорковский уже шьет».

– Варежки.

– …правую варежку. «Кто желает шить левую? Нет желающих? На этом наше короткое совещание разрешите считать закрытым». В общем, эта политика как проводилась, так и проводится.

– Правильно.

– Понятно, что если вы грабили и прочее, неужели еще и управлять государством собираетесь? Поскольку дело обстоит так, я, пользуясь возможностью, которую предоставляете вы, Дмитрий Юрьевич, хочу коротко рассказать о двух способах увеличить свою прибыль.

– Так-так…

– Один называется «абсолютная прибавочная стоимость» и расписан в «Капитале». Есть глава «Абсолютная и относительная прибавочная стоимость». Смысл в том, что рабочий получает лишь часть созданной им стоимости в виде зарплаты, и если заставить его еще больше работать, то что?

– Больше.

– Будет больше прибавочной стоимости. Так! А если уменьшить зарплату, тоже будет больше. И по обоим вариантам идет работа. Скажем, Михаил Прохоров предлагал сделать 60-часовую рабочую неделю. Кандидат в президенты был, не пустячок. И миллиардер. А еще он наобещал «Ё-мобиль», который потом за рубль продал. Ничего не сделал! Светодиодный завод под Петербургом тоже не построил. Болтун оказался: для общества – ничего, а билборды по всей стране – пожалуйста. На самом деле, если вы ходите и болтаете, будучи кандидатом, это не значит, что вы – государственный деятель или кандидат на государственную должность. Сначала ответьте на вопрос: что будете делать, чтобы поднять нашу экономику? Если вам нечего сказать – нечего болтать. Так?

– Конечно, так.

– Так вот, это один способ, и он применяется. Как? Идет инфляция и отбирает часть зарплаты. Что такое инфляция? Некоторые говорят, это повышение цен на все товары. Нет, это повышение цен на все товары, кроме рабочей силы. На все цена повышается, а рабочая сила остается с той ценой, которая была, такой включен механизм. Вы слышали же про налог на добавленную стоимость, НДС?

– Да.

– Есть технологическая цепочка. Вы сделали продукт, например уголь добыли – раз, и в том числе НДС 18 %, и уже все 20 % прибавляете к цене и продаете его тем, кто делает кокс. Они делают кокс – это новая добавленная стоимость, и, значит, в цену вставили еще 20 %. Потом нужно, наверное, чугун делать – и туда НДС. После чугуна – сталь, хорошая, легированная – снова налог. А далее вы из стали делаете машины – и к ним приплюсовываете НДС. В итоге у нас цены растут как на дрожжах. А потом наш финансово-экономический блок доказывает, как он борется с инфляцией. Ребята, вы организуете инфляцию, вообще нарушили нормальный ход вещей, который предполагает ведение учета, производственные затраты, получение конечного продукта и взятие налога с тех предприятий, у кого есть прибыль, и с доходов работников, включая членов совета директоров. Возьмите налог с дохода и дивидендов. У нас 9 % брали с дивидендов, потом стало стыдно за обман и плоскую шкалу налогообложения. Какая плоская, если 13 % дают бабушки, а эти, которые заводы имеют и миллиарды получают, – 9 %? Наконец сделали ставку 13 % и для дивидендов. У нас сейчас действует плоская шкала: 13 % от дохода сдал и остальное могу в офшоры загнать, куда угодно. Вот и перегоняют постоянно.

– Полная свобода!

– …рекой от нас в другие страны текут деньги, а финансово-экономический блок отчитывается, что идет прогресс. Хотя в прошлом году 300 миллиардов выведено за границу, а три года назад было пятьсот. Потом говорят: «Давайте мы вернем деньги из офшоров». Рыба уплыла, а вы хотите ее оттуда вернуть? Это все крохи, нужно, чтобы деньги здесь оставались и шли в работу. Но у нас через повышение цен снижается реальный уровень содержания зарплаты, то есть растет прибыль. Вы знаете, что сверхурочные уже почти никто не считает? А они колоссальные! У нас даже действует законодательное ограничение сверхурочных 120 часами в год. Выдерживают? Нет! Ответственность есть за это? Нет! Если нет ответственности, что будет? Понятно дело – 120 в месяц сделают сверхурочных. По закону их должно быть не более четырех часов за два дня, а работают сплошь и рядом по 12 часов ежедневно. Наша темная, неразвитая буржуазия идет по какой дороге? Заставить рабочего больше работать и меньше получать. А поскольку он не хочет меньше получать, ему просто меньше дают. Как? Еще Кейнс, известный английский лорд-экономист, предложил: «Зачем вы деретесь на предприятии? Надо, чтобы государство организовало инфляцию и повышало цены. Доля рабочего будет все меньше, меньше и меньше». Это у нас сейчас и делают, идет перекачка денег от бедных к богатым, несмотря на разговоры про заботу о бедных.

– Красота!

– Что это значит? На уровне государства как бы признано: капиталистическому обществу люди не нужны, пускай умирают. Сразу они не умрут, сначала пойдут в аптеку, затем – в больницу и потратят там деньги, отложенные на еду. И тихо уйдут. Ничего, мы завезем новых, у нас же капитализм! Это у помещиков крестьяне были свои, а значит, если крестьяне умрут, умрет и помещик: не будет ни шикарных балов, ни большого барского дома, ни дворцов, ничего. А рабочие, они свободные, поэтому одни умрут…

– …другие придут.

– Другие придут. Из Таджикистана, Киргизстана, Узбекистана. Придут, найдем. Поэтому класс не особенно печалится, хотя должен подумать, что по этой линии зашел в тупик. Новый, теперь реакционный буржуазный класс, который пришел на волне уничтожения более высокого строя – социализма, снова построил капитализм, и становится все хуже и хуже. Вон образование в вузах уже не пять лет, а четыре, и Академию наук отделили от институтов. До этого академики решали, как тратить выделенные на исследования средства, что делать и чем заниматься, а теперь все решают чиновники. Создали ФАНО – неблагозвучное название, похоже на фановую трубу, что значит Федеральное агентство научных организаций. Все институты у Академии наук отняли и передали ему. Вы что натворили? Ученым, которые создали институты и ракетно-ядерный щит России, сказали: «Свободны!» Вы можете работать в институтах, но это уже институты ФАНО, а не РАН. Новый президент Академии говорит: «Надо, чтобы мы были учредителями, давайте хоть баш на баш. Как сейчас, нельзя!» Но пока вопрос не решен. Вот такая картина.