Текст книги "Клиника Икс-1"

13

Анна не выдержала и выбежала в коридор. Она уперлась лбом в стену и трижды ударила ее кулаком, но это не помогло.

Анна вспомнила, что видела в холле кулер, и отправилась туда. Надо было привести мысли в порядок. И глоток воды уж точно бы не помешал.

Позади послышались шаги. Анна обернулась. Денис подошел к ней.

– Убедились?

– Две левые руки? – Анна пожала плечами. – Но это же…

– Так бывает, – мягко сказал Денис. – Вы сами видели.

Анна кивнула.

– И что с этим делать?

– Лечить. Необычные болезни лечат необычными методами.

Анна в задумчивости прошлась по холлу: туда и обратно.

– Хорошо! Я согласна. Начинайте!

Денис покачал головой.

– Мы не можем.

– Почему?

– Каждый из нас – специалист в своей области. Мы не видим картину в целом. Этим занимался Сергей Николаевич. Он руководил.

Денис пристально посмотрел на Анну: настолько, что ей стало не по себе.

– Почему вы на меня так смотрите?

– Нужен человек, который смог бы его заменить.

– Я? – Анна усмехнулась. – Но я не знаю всех этих ваших… Шарлатанских штучек.

– Неважно, – успокоил Андрей. – Тут главное – клинический подход. Как в традиционной медицине. Опрос, осмотр, дополнительные методы исследования. Постановка диагноза и – лечение.

Анна замотала головой. Нет!

Денис, напротив, кивнул. Да.

– Вы справитесь, – сказал он.

В этом Анна сильно сомневалась.

Из кабинета отца, друг за другом, вышли и стали перед Анной трое новых знакомых: Ольга, Эя и Рафаэль. Они ждали ответа.

– Я попробую, – сказала Анна.

14

Нужно было с чего-то начать.

Прежде всего – надо успокоиться, – подумала Анна и принялась дышать: глубоко, ритмично, медленно вдыхая через нос и шумно выдыхая через рот.

Результат не заставил себя ждать. Насыщенная кислородом кровь достигла мозга. Окислительные процессы потекли быстрее. Застойные очаги возбуждения исчезли. Анна успокоилась и расслабилась. Она была готова.

– Сначала я хочу с ним поговорить. Наедине.

Никто из ее новых коллег не возражал.

Анна вошла в кабинет. Отец восседал за письменным столом.

Первым делом Анна посмотрела на его кисти рук. Все было нормально: одна – правая, другая – левая, как и положено. Обе – на своих местах.

Был велик соблазн сказать себе: ну и дура же ты, Крылова! Чего только со страху не померещится! И – забыть. Но Анна решила не торопиться.

Она окинула взглядом помещение и улыбнулась.

– Хороший кабинет. Мне очень нравится.

Отец сдержанно кивнул. Но ничего не сказал.

– Почему ты мне раньше не рассказывал? Боялся, что я не поверю?

Отец молча пожал плечами.

– Ты прав. Я и сейчас не верю, – продолжала Анна. – Ладно. Ерунда. Все равно нам надо как-то выбираться из всего этого.

Отец пристально посмотрел на Анну. Глаза в глаза. И опять – ни слова.

– Анамнез можешь не рассказывать. И так знаю. Пятьдесят пять лет. Отличная физическая форма. Прекрасное здоровье. Из детских болезней – только корь.

Отец склонил голову набок.

– Ах, да! Прости! Еще – краснуха. Из операций – аппендэктомия. Восемнадцать лет назад. Я тогда была в пятом классе.

Отец кивнул.

Анна подошла к столу, села напротив.

– Скажи! Как это началось? То, что сейчас происходит? Ты помнишь какой-то момент? Толчок? Причину?

Отец с недобрым прищуром смотрел на Анну.

– Ты можешь говорить? Ты вообще – меня понимаешь?

Отец поджал губы.

– Понимаешь, – отметила Анна. – Не хочешь отвечать?

Отец язвительно улыбнулся.

– Папа! – взмолилась Анна. – Пожалуйста! Если тебе есть что сказать, – скажи! Я не знаю, что делать. Да и кто бы знал на моем месте?

Отец развел руками.

– Ты, – согласилась Анна. – Конечно. Ты бы знал. Но я – не ты. Мне нужна твоя помощь.

Отец покачал головой. Нет.

Марина стиснула зубы.

– Я не злюсь. Я понимаю. Ты болен. Но предупреждаю. Я вытрясу из тебя все. Ради твоего же блага. Так же, как ты сломал пациенту грудину. Я вылечу тебя.

Отец оскалился. Он наклонился к Анне и хрипло прошептал.

– Шинемзи ен ежу огенич! Ондзоп! Анна!

Анна отпрянула.

Отец с размаху ударил кулаками по столу.

Анна встала и вышла из кабинета. В коридоре ее ждали Денис, Ольга, Эя и Рафаэль. Денис вопросительно посмотрел на Анну.

Анна вздохнула.

– Он не говорит. Точнее, сказал. Что-то непонятное.

Анна задумалась. Потом – повернулась к Ольге.

– Вы умеете читать мысли? Верно?

15

В кабинете было темно.

Чиркнула спичка. Ольга зажгла свечу. Ее дрожащее пламя осветило два лица: нервное, настороженное – Ольги и спокойное, непроницаемое – профессора.

Ольга погасила спичку и положила ее в пепельницу. Попыталась поймать взгляд профессора, но тщетно. Он смотрел куда-то в сторону.

Ольга встала и переместилась: так, чтобы его глаза были устремлены на нее. Он – снова отвернулся.

– Сережа!

Ольга с укоризной покачала головой. Она обогнула круглый стол и подошла к профессору. Стала за его спиной и положила руки на плечи.

Профессор вздрогнул.

Ольга мягкими, неторопливыми движениями начала массировать ему воротниковую зону. Легкие поглаживания кожи чередовались с глубоким разминанием мышц.

Профессор сопротивлялся недолго. Он расслабился, лицо приобрело умиротворенное выражение, веки опустились на глаза. Казалось, он заснул.

Ольга этого и добивалась. Она подняла руки, округлила ладони и, держа их на расстоянии десяти-пятнадцати сантиметров от головы профессора, стала совершать легкие движения, словно ощупывала невидимую сферу.

Сначала ее руки скользили свободно. Потом – замедлились, будто натыкались на незримые шероховатости. Затем – что-то произошло, и Ольге приходилось прикладывать немалые усилия, чтобы преодолеть непонятно откуда возникшее сопротивление.

Профессор вдруг открыл глаза. Он смотрел прямо перед собой. Взгляд был злым.

Ольга почувствовала горячий толчок. Она вскрикнула и в ужасе отшатнулась. Руки отяжелели и повисли. Ладони нестерпимо жгло.

Ольга растерялась. Она не понимала, что делать. С ней такое случилось впервые. Когда первый шок прошел, Ольга почувствовала страх. Но она думала, что все еще можно исправить.

Ольга подошла спереди, заглянула профессору в лицо. Он ухмыльнулся.

Ольга встала перед ним на колени, положила руки на плечи, притянула к себе и поцеловала в губы – долгим и нежным поцелуем. Губы профессора оставались жесткими и холодными.

Ольга положила пальцы на его виски, сжала голову и заглянула в глаза.

Послышался звенящий шум. Он быстро нарастал. Ольга что-то увидела в его глазах и испугалась. Она хотела убежать, но было поздно.

Раздался хлопок. Ольгу швырнуло через всю комнату и ударило об стену. Свеча погасла.

Стало темно.

16

Эя, Рафаэль и Денис расположились на красных диванчиках. Анна в нетерпении расхаживала по холлу.

Появилась Ольга. Все повернулись к ней.

– Ну, что? Удалось? – спросила Анна.

Ольга покачала головой.

– Нет. Он не дает. Закрывается. Отражает все мои попытки. Словно… Зеркало.

– То есть?

– Я зажгла свечу, – пояснила Ольга. – Пламя свечи защищает от негативного воздействия пациента и делает его более восприимчивым.

Анна поморщилась.

– Ну, допустим.

– Но я не могла поймать его взгляд. Он, – она задумалась, подбирая подходящее слово, – все время соскальзывал. Тогда я решила просканировать его ауру.

– Что, простите? – перебила Анна. – Ауру?

– Провести ревизию биополя.

– Это как?

Ольга сделала несколько движений, словно поглаживала шар, и продолжала.

– Сначала все было хорошо. А потом – возникло сильное противодействие. Мои руки наталкивались на мощную преграду.

Анна усмехнулась.

– Воздух сгустился?

Ольга была серьезной.

– Я понимаю, вам это кажется странным…

– Вовсе нет! Вы просто неадекватны.

Ольга кивнула.

– Тогда как вы объясните это? Самовнушением?

Она подняла руки и показала ладони. Они были красными, кожа покрылась волдырями.

– Ожог второй степени, – негромко сказал Денис.

– Я понимаю, что вам трудно поверить, – сказала Ольга. – Но вы попробуйте. Сделайте это один раз. И дальше – будет легче.

– Простите, что перебила вас, – после паузы сказала Анна. – Продолжайте! Пожалуйста.

– В самом конце он позволил заглянуть в себя. Всего лишь на секунду.

Анна напряглась.

– И что вы увидели?

Ольга поежилась.

– Тьму. Но в ней – кроется нечто. Нечто настолько древнее и ужасное, что этому нет названия. И оно приближается.

В холле воцарилась тишина. Все замолчали.

Внезапно – раздался ужасный крик. Кричал профессор Крылов.

17

С ним творилось что-то неладное. Профессор выскочил в коридор и согнулся пополам, схватившись за живот. Он вопил и метался, натыкаясь на стены, словно не видел ничего вокруг. Вспыхнувшая боль причиняла ему невыносимые страдания.

Анна пыталась понять, что происходит. Что могло вызвать такой сильный болевой синдром, да еще – так быстро? Причина, безусловно, была где-то в брюшной полости. Но где именно?

Почечную колику Анна отмела сразу. Больной при этом заболевании тоже мечется, не находя себе места. Но он не складывается пополам, а будто бы пляшет «вприсядку». Перитонит? Но он не начинается «среди полного здоровья», обязательно должны быть предвестники. Аппендицит? Исключено. Аппендикс удалили восемнадцать лет назад. Панкреатит? Но отец не злоупотреблял алкоголем и всегда придерживался диеты. Тогда что?

Между тем – приступ нарастал. Отец кричал все громче и без остановки. Он упал и, скрючившись, катался по полу.

Быстрее всех сориентировалась Эя. Она пригнала каталку. Анна, Денис и Рафаэль положили на нее профессора.

– В операционную! – скомандовал Денис.

Эя помчалась вперед открывать двери. Денис держал руки и голову профессора, Анна – ноги, Рафаэль – толкал каталку.

Они проехали мимо Ольги. Ольга стояла, вжавшись в стену. Глаза ее были расширены от ужаса. Без сомнения, она что-то видела, пусть даже и нечетко.

Что-то, что сильно ее пугало.

18

Рафаэль закатил каталку в операционную. Вместе с Эей они прижали каталку вплотную к столу, а Денис и Анна одним рывком переложили профессора.

– Фиксируем!

Денис подтянул цепи и попробовал надеть наручники, но все было тщетно. Профессор отбивался изо всех сил.

– Помогите мне!

Анна, Денис, Рафаэль и Эя вчетвером навалились на профессора. С огромным трудом им удалось пристегнуть его руки и ноги к столу.

Но это не решило проблему полностью. Профессор рычал, метался, дергал руками и ногами, насколько это позволяли цепи, и даже – пытался укусить.

– Он не даст себя осмотреть, – сказал Денис.

Анна кивнула.

– Нужен седатив и миорелаксант. Выключить ненадолго поперечно-полосатую мускулатуру.

– Там, в шкафчике, – Денис мотнул головой. – Кто лучше вас сможет подобрать дозировку?

Анна отпустила руку отца и подошла к шкафчику. Из четырех пузырьков два – прекрасно подходили для того, что она собиралась сделать. А, может, здесь не так все глупо устроено? – подумала Анна. Она набрала два препарата в один шприц и вернулась к столу.

Денис положил руки на голову профессора и прижал, поворачивая ее набок. Отчетливо проступило переднее брюшко грудино-ключично-сосцевидной мышцы. На шее профессора пульсировала вздувшаяся наружная яремная вена. Анна сжала шприц.

Не бойтесь сделать пациенту больно, если это ему на пользу, – любил повторять отец. Но одно дело – соглашаться с его словами и совсем другое…

– Быстрее! Я долго не удержу, – прохрипел Денис.

Анна замахнулась и вонзила иглу в шею отца: глубоко, по самую канюлю. Профессор застонал. Анна надавила на поршень – до конца – и вытащила иглу. Из прокола выскочила капелька крови и скатилась по коже. Анна помассировала место инъекции, чтобы препараты побыстрее попали из подлежащих тканей в кровоток. Денис отошел.

Профессор повернул голову и со злостью посмотрел в глаза дочери. Казалось, в его зрачках клокотала густая черная жижа. И она готовилась выпрыгнуть. Анна попятилась.

Отец глубоко вздохнул. Задергал нижней челюстью, словно чем-то подавился, и замер.

– Работаем! – деловито сказал Денис. Повернулся к Рафаэлю и Эе. – Спасибо за помощь!

Они вышли.

– Если что – мы рядом, – сказала Эя и закрыла за собой дверь.

Денис расстегнул на отце рубашку, приспустил брюки и плавки, обнажая грудь и живот. На первый взгляд – ничего необычного. Но…

– Что это? – Денис показал на косой белый шрам в левой подвздошной области. – Очень похоже на доступ по Мак-Бурнею при неосложненном аппендиците, но…

Анна поняла, что он имеет в виду. Отцу действительно удаляли аппендикс. Диагноз профессор поставил сам, и уже через два часа операция была закончена. Но червеобразный отросток отходит от купола слепой кишки и находится справа. Всегда.

Анна взглянула на правую подвздошную область. Там шрама не было. Анна не верила своим глазам: ровная гладкая кожа. Как такое может быть?

Денис тем временем пальпировал органы брюшной полости. Он глубоко погружал руки в живот профессора, что-то там нащупывал и хмурился.

– Что? – спросила Анна.

– Возьмите фонендоскоп!

Анна взяла из шкафчика фонендоскоп, приложила мембрану к месту, которое указал Денис.

– Слышите?

– Да.

Урчащие звуки были хорошо различимы.

Денис несколько раз передвинул мембрану фонендоскопа, прикладывая ее к разным частям брюшной стенки.

– Антиперистальтика, – прокомментировал он. – Содержимое кишечника идет в обратную сторону. Не по часовой стрелке, а против.

Шрам от аппендэктомии в левой подвздошной области. Пассаж содержимого кишечника против часовой стрелки. Это не было совпадением. У Анны возникла гипотеза, которая, к счастью, легко поддавалась проверке. Анна передвинула мембрану фонендоскопа повыше, к грудной клетке. Выслушала и удовлетворенно кивнула.

– Это еще не самое странное, – сказала она. – У него – декстракардия.

– Серьезно? – удивился Денис.

– Убедитесь сами. Сердце – справа.

Анна протянула фонендоскоп, но Денис отказался. Он приложил чуткие руки к грудной клетке профессора и некоторое время стоял, прислушиваясь.

– Да, действительно. Справа. Я даже чувствую усиленный аортальный компонент второго тона и убывающий диастолический шум.

– Да, – подтвердила Анна. – У него – легкая недостаточность аортального клапана. Узелки на створках. Последствия перенесенного эндокардита.

Кое-что уже вырисовывалось, но Анна решила не останавливаться и исследовать до конца. Она размотала повязку на правой руке отца. Костяшки не разбиты, кожа целая, словно травмы и не было.

– Ого! – удивился Денис. – Такое быстрое заживление?

Анна покачала головой.

– Не совсем.

Она взяла левую руку отца, лежавшую ладонью наружу, и повернула. Костяшки разбиты, и кровь запеклась бурыми сгустками.

Денис задумался.

– Как такое может быть?

У Анны была готова версия, но она не торопилась ее озвучить.

Она внимательно оглядела отца: по крайней мере, ту часть, что была доступна для осмотра. В облике профессора произошли перемены. Они не бросались в глаза, но все же были видны.

Нос. Точнее, носовая перегородка. Это – не одна кость. Она срастается из двух разных половин, правой и левой. В природе ничего идеально симметричного не бывает, поэтому правая половина всегда отличается от левой. Из-за этого практически у ста процентов населения носовая перегородка искривлена.

Так же – и у отца. При внимательном рассмотрении можно было заметить, что у него носовая перегородка выгнута вправо. А сейчас – была выгнута влево.

Уши. Они располагались довольно ровно, практически на одинаковой высоте, так что тут никаких изменений не произошло. Но у отца была продольная складка на мочке левого уха – симптом атеросклероза. А на правом – не выражена. Сейчас – все наоборот. На правой мочке складка была, а на левой – нет.

Ну, и наконец…

– Смотрите! Видите? – Анна показала на лицо отца.

– Что?

– Пробор. Сколько себя помню, отец всегда делал пробор строго над левым глазом, зачесывая волосы назад и направо. А сейчас – пробор с другой стороны.

– И что все это значит?

19

Рафаэль сидел на диванчике в холле. Эя забралась с ногами на соседний диванчик и свернулась калачиком. Ольга нервно расхаживала из стороны в сторону.

– Мы перенесли его в палату, – докладывала Анна. – Он спит. Но это – не он.

Рафаэль и Эя подались вперед. Ольга остановилась и внимательно посмотрела на Анну.

– Точнее, это отец, – поправилась Анна, – но не совсем. В общем, не знаю, как сказать… Это – его зеркальная копия.

Повисла пауза. Все молчали, не зная, как реагировать. Анна повернулась к Рафаэлю.

– Рафаэль!

– Да, – толстяк встал с дивана.

– Зал с большим экраном, на котором звезды. Это ваш?

– Да.

– Я видела там много книг, – сказала Анна. – Не могли бы вы поискать, может, в них описано что-то подобное?

– Конечно!

– И еще. Вы интернетом пользуетесь?

Рафаэль обиженно надул губы.

– Я – астролог. Я не средневековый мракобес, а современный ученый.

– Вот и хорошо, – ласково сказала Анна. – Тогда в интернете тоже посмотрите.

Рафаэль кивнул и ушел.

– Зеркало… – задумчиво произнесла Ольга. – Да! Он – словно весь наоборот.

Ольга посмотрела на Анну и внезапно улыбнулась.

– Это прекрасная идея!

– Что? – не поняла Анна.

– То, о чем вы подумали, – пояснила Ольга. – Надо обязательно попробовать.

– Вы по-прежнему читаете мои мысли? – догадалась Анна.

Ольга кивнула.

– Привыкнете.

20

Одноместная палата была очень просторной. Отец лежал на кровати, отвернувшись лицом к стене.

Анна достала смартфон, покопалась в меню и нажала на дисплей. Она положила смартфон на тумбочку рядом с кроватью, сама села на стул.

– Папа! Ты проснулся?

Отец не отвечал. Он старался не двигаться, но Анна заметила, как дрогнули его плечи.

– Извини! Пришлось тебя успокоить. Или – не тебя? А то, что внутри тебя?

Вопрос попал в цель. Отец повернулся и неприязненно посмотрел на Анну.

– Ты ведь знаешь, что происходит, – сказала Анна. – Да? Расскажи!

Отец печально улыбнулся.

– Мещиводуч татс ен мотэ ирп умомас ыботч, ясьтагеретсо теуделс умот, имащиводуч с ястеажарс отк, – сказал он.

Анна выдержала небольшую паузу.

– Это все?

Отец резко вскочил на ноги. Анна вздрогнула, но тут же взяла себя в руки.

Отец принялся расхаживать по палате: из угла в угол и кругами. Анна терпеливо наблюдала.

Наконец отец остановился в центре и угрюмо посмотрел на Анну.

– Ябет в тиртомс ежот андзеб от, ундзеб в ширтомс оглод ыт илсе и.

Сказав это, отец отошел в дальний угол и отвернулся лицом к стене.

Анна поняла, что беседа закончена. Она взяла с тумбочки смартфон и вышла из палаты. Щелкнул электромагнитный замок, закрывая дверь.

21

Анна сидела за письменным столом в кабинете отца. Как-то само собой получилось, что она заняла это помещение. В самом деле, не проводить же совещания в холле, на красных диванчиках?

На столе перед ней лежал смартфон. Анна соединила его кабелем с ноутбуком. Денис, Ольга и Эя внимательно следили за ее действиями.

– А теперь прослушаем в обратном направлении.

Анна провела пальцем по тачпаду и нажала «ввод». Раздался голос профессора.

– Кто сражается с чудовищами, тому следует остерегаться, чтобы самому при этом не стать чудовищем.

Денис, Ольга и Эя обеспокоенно переглянулись.

Профессор продолжал – уже более зловеще.

– И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя.

– О чем он говорит? – спросила Эя.

– Это – цитата из Ницше, – сказал Денис.

– Он говорит о том, что с ним случилось, – вздохнула Ольга.

– Он говорит о себе, – подвела итог Анна.

– И что мы будем с этим делать? – спросила Эя.

Анна молчала. Она не знала, что ответить.

Послышались тяжелые шаги. Дверь распахнулась, и на пороге появился Рафаэль.

– Пойдемте! Вы должны это видеть! – заявил он.

– Вы что-то нашли? – поинтересовалась Анна.

– И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя, – ответил Рафаэль.

Все застыли.

Анна встала из-за стола.

– Что вы сказали?

22

– Это – цитата из книги Фридриха Ницше «По ту сторону добра и зла».

– Мы знаем, – сказал Денис.

Рафаэль стоял в своем зале с пультом в руке. Анна, Денис, Ольга и Эя смотрели на огромный экран.

– Тогда я расскажу то, о чем вы не знаете.

Рафаэль нажал кнопку на пульте. На экране возникла фотография мужчины с высоким лбом, горящими глазами, крупным носом и огромными усами, закрывающими рот.

– Фридрих Ницше, – возвестил Рафаэль. – Немецкий философ, композитор и поэт, известный своими, скажем так, спорными взглядами.

– Падающего – толкни, – с сарказмом сказал Денис.

– Он этого не говорил, – поправил Рафаэль, – но не будем отвлекаться. Ницше дружил с Рихардом Вагнером.

Рафаэль снова нажал кнопку, и на экране появилась вторая фотография. Пожилой мужчина с высокомерным взглядом, тонкими губами и шкиперской бородой. Заиграла величественная мелодия.

– «Полет валькирий!» – узнала Эя. – Демоническая музыка.

Рафаэль кивнул.

– Самое подходящее слово. Вагнеру оказывал покровительство баварский король Людвиг Второй из династии Виттельсбахов.

На экране возникло третье фото. Трепетный юноша с горящим взором, в мундире и королевской мантии, и с волосами, зачесанными назад на манер крыльев бабочки.

Ольга посмотрела на изображение и покачала головой.

– Его еще называют «Безумным», – сказала она.

– Да, – согласился Рафаэль и продолжал. – Он построил несколько очень красивых замков. Замок Линдерхоф. Замок Херренкимзе. И самый знаменитый – замок Нойшванштайн.

На экране, благо размеры позволяли, открылись три новых окна – три замка. Небольшой и уютный, с белыми стенами, Линдерхоф. Помпезный и величественный, копирующий Версаль, Херренкимзе. И – известный на весь мир по диснеевским заставкам, увенчанный круглыми башнями Нойшванштайн.

– Все это очень интересно, – сказала Анна. – Но куда вы клоните?

Рафаэль только и ждал этого вопроса. Он пустился в пространные объяснения.

– Последние годы король вел замкнутый образ жизни. Он уединился в замке Нойшванштайн и никуда не выходил. Ходили слухи, что он занимается черной магией. Второго июня тысяча восемьсот восемьдесят шестого года с разницей в несколько минут его видели во всех трех замках. Линдерхоф, Херренкимзе и Нойшванштайн. Хотя они находятся довольно далеко друг от друга. Через неделю Людвига признали душевнобольным и отправили на принудительное лечение. А еще через пять дней – он загадочным образом утонул в озере вместе со своим лечащим врачом профессором фон Гудденом.

– Его убили? – перебил Денис.

Рафаэль пожал плечами.

– Никто не знает. Официальная версия – самоубийство.

– Эй, погоди-ка! – довольно бесцеремонно обратилась к рассказчику Эя. – Как он мог быть в трех замках одновременно? Оптическая иллюзия? Или двойники?

– Ни то, ни другое, – ответил Рафаэль.

– Гипноз? Внушение? – предположила Ольга.

Рафаэль покачал головой.

– Нет. Я думаю, что он открыл альтернативный способ перемещения в пространстве. Я обратил внимание на одну интересную деталь. В Херренкимзе есть Зеркальная галерея. В Линдерхофе – Зеркальный зал. В Нойшванштайне – Зеркальный кабинет.

Рафаэль подкрепил свои словами новыми фотографиями умопомрачительных в своей роскоши интерьеров.

Однако – Анна была настроена скептически.

– Ну и что? Может, он просто любил свое отражение?

– Очень любил, – подтвердил Рафаэль. – «И если ты долго смотришь в бездну, то бездна тоже смотрит в тебя». Ницше написал эти слова через несколько дней после смерти Людвига.

– Бездна – это зеркало? – предположила Анна.

Рафаэль кивнул.

– Я почти уверен. Бездна затягивает. И убивает.

Анна задумалась.

– Отец смотрел в зеркало и стал зеркальным. Но тогда…

Она не договорила. Анна сорвалась с места и выбежала из кабинета.

Рафаэль недоуменно посмотрел ей вслед.

– В чем дело?

– Она права! – воскликнула Ольга. – Скорее за ней!