Текст книги "Меняла Душ"

Глава 15
АМНЕЗИЯ

Оказавшись в своем кабинете, Ярослав Яровцев временно заблокировал все входящие каналы и, опустившись в кресло, задумался. Он чувствовал себя неуютно. Его лихорадило. Должно быть, это были остаточные последствия происшедшей в нем перемены. Он никак не мог понять, как получилось, что все окружающие его люди забыли о произошедшем, а ему удалось справиться с поразившей мир страшной амнезией. Он не знал, что теперь ему делать. Оставить все как есть и жить, точно шизофреник, одновременно в двух мирах? Развлечение не для слабонервных. Ярослав прекрасно сознавал, что долго так не сможет. Эта «развилка» всегда будет терзать его душу. Значит, нужно во всем разобраться! Почему воскрес Столяров, почему растворились в воздухе боевики Боголюбовых, почему воскресли погибшие, кто виноват в смерти шефа, что это за плесень и откуда она взялась? А также, как Ярославу удалось отстоять свою память? Может, есть еще похожие на него, у кого в голове две реальности?

Ярослав понял, что он успокоится только в том случае, если ему удастся разобраться в этой мусорной свалке вопросов. Но он не представлял с какой стороны подступиться к проблеме.

Яровцев видел только одну возможность, которая могла пролить хоть каплю света на царство тьмы. И такой возможностью являлся Жнец. Ярослав должен был во что бы то ни стало найти этого киллера.

Жнец был фигурой загадочной. Кто он такой, знал только Папа. По крайней мере, ни Ярославу, ни Костареву эта информация не была известна. И даже если бы Семен что-либо и знал, то ныне он уже не смог бы поделиться этим, вследствие полной очистки памяти от ненужных сведений. Искать Жнеца придется собственными силами.

Ярослав покопался в памяти компьютера и выудил закрытую линию, которой не пользовался уже давно. Эта линия связывала его напрямую с Черным Человеком, который мог обеспечить осуществление боевой операции любой сложности. К тому же он знал всех Магистров Мокрых Дел в России. Яровцев доверял ему, насколько можно доверять Черному Человеку. Вот только работает ли закрытая линия? Это он мог выяснить лишь опытным путем.

Яровцев включил подсоединение и через пару минут над его столом материализовался силуэт человеческой головы, затушеванной черным.

– Черный Человек на проводе, – старомодно приветствовал Яровцева силуэт.

– Здоровья тебе и огромных заработков! – пожелал Яровцев.

– Спасибо за заботу! – хохотнув, сказал силуэт. – Ты звониш по делу?

– У меня есть работа. Но для этого мне нужен специалист особого рода. Мне нужен конкретный специалист.

– Если ты знаешь кто тебе нужен, то в этом нет проблем. Я сумею достать тебе любого исполнителя, если он только не покинул планету.

С замершим сердцем Ярослав назвал имя:

– Мне нужен Жнец!

Но получил ответ, который, с одной стороны, мог предсказать, а с другой, тот оказался для него полной неожиданностью.

– Кто такой Жнец?

Яровцев крякнул от досады:

– Поговаривают, один из лучших наемников.

– Что-то я о таком ни разу не слышал, – равнодушно ответил Черный Человек.

– Этого не может быть! Некоторое время назад, ты сам рекомендовал мне его, как лучшего в своем деле.

– Ты бредишь? – осторожно спросил Черный Человек. – Я не мог тебе такого советовать, потому что киллера с подобным погонялом в Петербурге нет. Скорее всего, это заезжий гастролер, но мне о нем ничего не известно.

Яровцев потянулся к сенсорной клавиатуре, чтобы разорвать связь.

– Возможно, я смогу тебе предложить кого-то более известного, чем Жнец? – предложил силуэт. – У меня только лучшие в профессии. Как тебе Дон Жуан, Отелло, Сальвадор? Или, поговаривают, что Гонконг нетрадиционно подходит к заказу, но клиентам нравится.

– Спасибо, я подумаю над твоими предложениями.

Ярослав прервал связь.

Он откинулся на спинку кресла и закрыл глаза. Вся надежда была на Черного Человека! Как же теперь найти Жнеца? Что-то подсказывало Яровцеву, что эта фигура – ключевая, способная пролить свет на многое. Хотя он теперь и сомневался в том, что Жнец что-либо помнит. Если у всех меняется память, если мир так течет и изменяется, то и Жнеца должна была коснуться метаморфоза?

Яровцев включил головизор, прощелкал каналы и остановился на новостном. Несколько минут он бездумно созерцал объемные сюжеты, которые разворачивались перед ним. Он пытался найти выход из тупика, придумать стратегию, но ничего путного в голове не возникало.

Ярослав встал из-за стола и направился к двери. Он решил прогуляться перед сном. Ночевать сегодня придется в поместье, а после всего произошедшего сном и не пахло.

Он спустился на нижний этаж, не встретив ни души, миновал холл и вышел на улицу. Кивнув в знак приветствия охраннику, прогуливающемуся на террасе, Ярослав сбежал по ступенькам и, миновав асфальтовую подъездную дорожку, ступил на траву, мокрую от вечерней росы.

Куда он идет и зачем, Ярослав сказать не мог. Он брел наугад, не выбирая пути. Он был настолько поглощен своими мыслями, что сам того не заметил, как выбрался к границе поместья. Некоторое время назад он совершал здесь обход в сопровождении звена охраны. Осмотревшись по сторонам, точно не узнавая местности, Яровцев решил продолжить путь вдоль периметра.

Что сподвигло его на это решение? Ведь он мог развернуться и направиться в сторону особняка, но уже через сто метров он понял, что не зря решил пройтись вдоль ограды.

Ярослав четко запомнил то место, где впервые на них навалилась стена ужаса, и он увидел плесень и мутировавшие грибы, которые не могли расти в ноябре. Он запомнил рощицу с голыми крючьями ветвей, красный платок, повязанный на ограду и болотистую канаву, которая, извиваясь, терялась в глубине рощи. Здесь, на кочках и в извивах канавы Ярослав наткнулся на плесень и грибы – радость наркомана. Теперь же ни плесени, ни грибов не было и в помине.

Яровцев остолбенело вытаращился на пустынные мшистые кочки, готовящиеся к зиме, и не мог сделать ни шага. Помимо исчезновения плесени и грибов, он обнаружил полное отсутствие ужаса, которое некоторое время назад царило в этих местах.

Он не мог ничего понять. Как такое возможно, что буквально за пару часов все потустороннее начисто исчезло из парка? Ярослав чувствовал, что в этом лесу творится какая-то чертовщина. И не только в лесу. А как объяснить тот факт, что мертвые воскресали, раненые исцелялись, а человек, который ранее существовал, не жил вовсе? Или все-таки жил, но не был наемным убийцей?

Яровцев решил обойти весь периметр и осторожно тронулся в путь.

Он никак не мог уразуметь, что творится в этом мире. Он не мог уловить логику событий, а от этого пухла голова, и Ярослав ощущал себя на грани помешательства.

«А не могло ли случиться так, что за воскрешение Столярова Жнец заплатил собственной жизнью?» – задался он вопросом. Интуиция подсказывала Ярославу, что это ложная версия.

Он обошел поместье по периметру и не обнаружил следов от плесени и грибов. Они отсутствовали. Даже намека не осталось на то, что они когда-либо существовали вообще. Только в тех местах, где когда-то Ярослав обнаружил загадочную аномалию, в воздухе витал некий аромат ужаса. Где-то на границе ощущений, почти не доступный для распознавания.

Закончив осмотр, Яровцев вернулся в дом, по дороге сделав внушение о бдительности попавшимся звеньям охраны.

Отсутствие в лесу странной плесени насторожило Ярослава. Он был уверен в том, что это тоже связано с изменениями в памяти, которое коснулось всех в поместье, и, похоже, не только. Поднявшись к себе в кабинет, Яровцев вернулся за рабочий стол, позвонил на кухню и попросил доставить наверх кружку кофе.

Холодало. Осень уступала место зиме.

Яровцев успел слегка замерзнуть, пока гулял. Он хотел согреться, но горячительное пить боялся. Вдруг после нескольких бокалов вина, из его памяти выветрятся все воспоминания, и он станет таким же, как все?

И тут он увидел его.

Ярослав буквально поперхнулся мыслями, встрепенулся и коснулся рукой сенсоров управления головизором, усиливая звук.

В кабинете Яровцева появилась студия новостного канала с дрожащим расплывчатым портретом Жнеца, который висел в углу студии. Диктор медленно и безучастно зачитывал текст:

– Завтра в Духовной Академии отец Станислав или в миру известный более, как Станислав Вадимович Елисеев, прочитает лекцию, посвященную актуальным вопросам христианства. Уже сейчас на лекцию известного общественного деятеля и теологического философа, славного своими революционными взглядами на религию, раскуплены все билеты, числом превышающим двадцать тысяч. Лекция, в связи с таким большим количеством желающих ее послушать, состоится на открытом воздухе перед главным корпусом Духовной Академии, где уже сейчас собираются трибуны и идет экстренная подготовка к мероприятию. Все вырученные деньги от лекции поступят на счет благотворительного фонда «Восстановления храмов». Однако, как нам стало известно, лекция может и не состояться. По городу ходит слух, что отец Станислав болен и не сможет прочитать лекцию. Вот как нам прокомментировал этот вопрос секретарь отца Станислава…

В студии проявилось изображение части кабинета с фигурой сухощавого мужчины лет тридцати – сорока в элегантном черном костюме с белым воротничком. Мужчина откашлялся и заговорил:

– Этот слух имеет под собой реальную почву, но надо сказать, что несколько преувеличен, если не раздут до катастрофических размеров. Отцу Станиславу и впрямь недужится, но это никоим образом не повлияет на лекцию, которая состоится завтра. К тому же отец Станислав поручил мне сообщить всем тем, кто не сумеет попасть на завтрашнюю лекцию, через месяц после того, как отец Станислав посетит Ватикан, где проведет глобальные переговоры об объединении католической и православной церкви, он повторит свою лекцию. Билеты на эту лекцию начнут распространяться где-то через неделю. Пока точной информации по этому пункту у меня нет.

Сухощавый мужчина пропал. Картинка вернулась в студию, но диктор уже зачитывал другие новости. Тема про отца Станислава (он же Жнец!), оказалась исчерпана.

– Ну, надо же, святоша! – не смог сдержать возгласа удивления Ярослав. – Интересно, а чего это святоше неможется? Может, у него шиза наступила? Развал памяти на две части? А чем не версия! В любом случае мне нужно встретится с этим «отцом». Но вот как? Он же теперь VIP-персона!..

Глава 16
ВЫНУЖДЕН БЕЖАТЬ

Последние четыре дня Павел Лешаков пил беспробудно. Он несколько раз пытался остановиться, но стоило ему протрезветь, из тьмы памяти всплывали жуткие глаза человека с красным шейным платком. Лешакову казалось, что он никогда не сможет забыть эти глаза. Они точно два крохотных буравчика вгрызались в его плоть, пробираясь все глубже и глубже, стремясь к самой его сути. И тогда сержант наливал себе стакан водки и отправлялся в новое путешествие по царству Забвения.

Четыре дня пролетели как один. И ни один из четырех не отложился в памяти. Все слилось в серую кашу, пропитанную водкой и пивом. На четвертый день запасы «горючего» закончились и перед Лешаковым встал вопрос о походе в магазин. Можно было заказать водку в ближайшем интернет-магазине и получить ее на дом вместе с курьером. Тот, безусловно, захочет получить на чай, но два дня назад это уже было, а закончилось все тем, что Лешаков, пользуясь табельным оружием, заставил курьера пить вместе с ним. В результате парень упился вусмерть и в районе двух часов ночи был госпитализирован службой экстренной медицинской помощи с диагнозом «острое алкогольное отравление». А на следующее утро к Лешакову прибыла служба внутренней охраны интернет-магазина с квитанцией штрафа на приличную сумму. На эти деньги Лешаков мог бы пить месяца полтора. Штраф был выписан за спаивание сотрудника, находящегося при исполнении служебных обязанностей, а также с учетом убытков, понесенных магазином.

Лешаков засунул счет в шейкер, в котором утром следующего дня смешал себе офигенный коктейль из пива и водки в равных пропорциях с добавлением перца и сметаны. Вещь получилась убойной настолько, что перерубленная в труху квитанция, хоть и похрустывала на зубах и так и норовила попасть не в то горло, но осталась Павлом незамеченной.

Лешаков был уже на пороге, когда заурчал видеофон, пытаясь достучаться до мозга хозяина, занятого вопросом, как побыстрее заполучить водку, и тут же ее оприходовать, хотя бы частично. Лешаков отвечать не хотел, но все же пересилил себя и вернулся в квартиру, дав двери команду на закрытие.

Павел нажал кнопку ответа и из глубины видеофона выплыло лицо Степана Володина, старшего сержанта. Он работал вместе с Лешаковым и за какой надобностью звонил ему, Павел не знал.

– Слушаю тебя! – буркнул недоброжелательно Лешаков.

– Я смотрю, ты сильно не в духе, – моментально сориентировался Володин. – И, кажется, малость не в трезвости пребываешь?

– А тебе какое дело?

– Да так, праздное любопытство, – развел руками Володин.

– Ну, вот и засунь себе это праздное любопытство… – конкретизировать Лешаков не стал, и так стало понятно, что он грубо нахамил коллеге.

– Зачем ты так? Или водка кончилась, а я тебя от ее поиска отвлекаю? – угадал Володин.

Лешаков промолчал, гневно сдвинув брови.

– Ладно. Не хочешь разговаривать. Мне, что ли, больше всех надо? Ты вот лучше скажи, когда на работу выходить намерен. Шеф рвет и мечет, обещал достать твою задницу и устроить с ней нетрадиционное извращение.

Лешаков протяжно зевнул, чувствуя, что начинает звереть. Острый дефицит алкоголя в организме все больше давал знать о себе.

– В ближайшие дни я, наверное, вернусь. Но сейчас плохо чувствую… Сам понимаешь, – медленно выговорил Павел.

– Я-то понимаю, хотя в толк взять не могу, по какому случаю праздник? Вроде, очередное звание тебе не присваивали, чтобы обмывать его в усиленном порядке. Да и банду особо опасную не взял, чтобы радоваться грядущему званию и премии. Загадочный ты, Лешаков.

– Еще какой! – рявкнул Павел, теряя остатки терпения.

– Ладно. Мучить не буду. Вижу, что у тебя трубы горят, залить нечем…

Лешаков потянулся было к кнопке отключения видеофона, когда Володин, словно бы вспомнив что-то чрезвычайно важное, вскинул руку и скомандовал как на параде:

– Стой!

– Ну, что тебе еще? – печально спросил Павел.

– Искали тут тебя. Интересовались. Где говорят, тот мужик, что мальчика четыре дня назад арестовал, «малевича» этого, террориста малолетнего.

– И кто этот хмырь? Он представился? – без интереса спросил Лешаков.

– Да нет. Сказал, еще зайдет. Он все с шефом больше разговаривал. Такой видный из себя, высокий, в черном кожаном пальто, и шейный платок у него красный…

Лешаков в испуге долбанул по клавише отключения.

Он рухнул на стул перед видеофоном и ощутил, как алкоголь медленно выветривается из головы.

Недаром ему мерещились эти глаза! Красный шейный платок не оставит его в покое. Зачем он его разыскивает? Что ему нужно от Лешакова? А ведь тогда, в парке, Павел почувствовал, когда встретился взглядом с незнакомцем, как неведомая сила вывернула его душу наружу, затем с извращенным равнодушием патологоанатома исследовала ее и вернула на место. При этом от незнакомца так и веяло враждебностью. Павел понял, что встреться он с ним в другое время и при других обстоятельствах, закончиться бы эта встреча могла совсем по иному. Он даже был уверен, что в таком случае ему бы пришлось бронировать место на кладбище. На каком-нибудь маленьком захолустном астероиде с порядковым номером вместо названия. Хоронить мертвых на Земле теперь было очень дорого, потому что требовалось уплатить компенсацию за расход земли в условиях предельной перенаселенности планеты, налог на смерть, налог на захоронение, налог на могильный уход, так что проще было поднять гроб с телом на орбиту планеты и с первым же челноком отправить его на астероид-кладбище.

Лешаков и думать забыл о своем недавнем намерении добраться до ближайшего супермаркета, чтобы затариться водкой. Он только сейчас понял, почему эти четыре дня пил беспросветно. Он был напуган. Напуган до дрожи в коленках, напуган до рвотной икоты, напуган до разрыва сердца. Слава богу, оно пока находилось на месте.

Лешаков закрыл глаза и попытался сосредоточиться, чтобы понять, что ему теперь делать. Как жить дальше? Но мозги настолько пропитались водкой, что в их похмельное болото ни одна полезная мысль не приходила.

Лешаков потянулся к видеофону. В меню выбрал номер родного отделения и нажал на соединение. На экране проявилось лицо Володина.

– Ты что, Лешаков, на работу решил выйти? – тускло осведомился Володин.

Не складывались у Павла с Володиным отношения. Хоть и в полицию пришли практически одновременно: Лешаков в июле, а Володин в сентябре, после того как загадил своим месячным присутствием берег Черного моря. Вот с тех пор и возникла между ними неприязнь. Лешаков, измученный работой и летней жарой, несвойственной Питеру, и отдохнувший, отъевшийся, с ровным загаром Володин, раздражавший одним только своим видом.

– Нет, я просто спросить хотел. Этот, в платке, что мной интересовался, он о чем с шефом беседовал?

– А кто их знает, начальству виднее…

– Ты не мог бы узнать для меня: шеф этому, в платке, мой адрес не давал?

– Если только ради тебя… – пообещал Володин, но остался сидеть.

– Ты не понимаешь, мне это срочно надо! Прямо сейчас, а лучше вчера, – поторопил Павел.

– Ну, ты достал Лешаков! Сиди тогда, сейчас схожу, спрошу. А кто этот мужик в платке, кредитор, что ли? Скрываешься?

– Почти…

Володин злорадно ухмыльнулся и уплыл с экрана.

Лешаков принялся тасовать в голове варианты. Что он будет делать, если незнакомцу уже известно его местонахождение, и что ему делать, если не известно, но вероятность того, что тот придет вновь в отделение, высока.

Да что же этому уроду от него надо?! Вот в чем заключался главный вопрос. Вроде бы и взятку не вымогал, и денег не должен. Может, «платок» и впрямь маньяк-убийца, но вроде никто на их участке не пропадал, да и трупов не находили. Да и вообще, в городе все тихо и спокойно, как вы могильнике. Правда, поговаривают, Папа копыта скинул, но ведь он, Лешаков, к этому никакого отношения не имеет. Павел представлял, какой передел начнется в ближайшее время, и как их будут гонять в хвост и в гриву. Выходки «малевичей» и втык за них от начальства скоро всем сотрудникам полиции покажутся детским лепетом, невинными шалостями начальства, по сравнению с тем, что им предстоит пережить после начала Великого Передела.

Лешаков уже успел заскучать, ожидая появления Володина, когда его привлек шум, донесшийся с улицы. Утром он умудрился раскрыть окно, чтобы спиртовые пары выветрились из квартиры, поэтому слышимость оказалась идеальная.

Павел поднялся, подошел к окну и выглянул на улицу. Третий этаж дарил прекрасное обозрение всего, что творилось во внутреннем дворике дома и на подъездных дорожках, поэтому сержант без труда разглядел красный шейный платок, вежливо общающийся со скамейкой, заселенной вездесущими старушками, которые все про всех знают и обо всем обязательно поведают, если хорошо попросить. В тот момент, когда Лешаков выглянул в окно, незнакомец поднял голову, словно знал, что на него смотрят и столкнулся взглядом с Павлом.

Лешаков отпрянул от окна. Его вычислили! Красный платок пришел за его жизнью! Зачем только она ему понадобилась?!..

Павел бросился в коридор, по пути хватая кобуру с табельным оружием и пиджак, в котором лежали кредитки и вся наличность, что у него оставалась после пьянки.

– Лешаков, ты где там пропал? – доносился из видеофона голос Володина.

Павел по пути стукнул по клавише разъединения. Он и сам теперь знал, что шеф сдал его со всеми потрохами. Хотелось бы только знать еще, какие доводы привел незнакомец, чтобы несгибаемый босс, который за своих грудью на танк ляжет, сдал своего же человека, не шибко при этом переживая.

Лешаков торопился. Он не стал запирать дверь. У него не было на это времени. Он должен был спастись во что бы то ни стало! Павел выскочил на лестничную площадку, хлопнул по клавише вызова лифта, и тотчас двери раскрылись перед ним.

Пока Лешакову везло.

Выбрав крышу конечным пунктом движения кабины, Павел достал из кобуры пистолеты, проверил обоймы, снял с предохранителей и, не выпуская оружие из рук, выскочил из кабины на крышу.

Там Лешаков, не мешкая, рванул к своему флаеру. Четкого плана действий у него не было. Он вообще не знал, что ему делать дальше. Квартира засвечена, в участок возвращаться нельзя, остается только менять профессию, имя, фамилию и вербоваться в первопроходцы – осваивать дальние планеты. Но что-то подсказывало несчастному сержанту, что красный платок его и на Марсе найдет, и на кладбищенском астероиде отметится.

Лешаков вскочил в флаер, запустил предстартовую программу и посмотрел в сторону лифта. Кабина вновь появилась на крыше. Двери раскрылись и оттуда появился зловещий незнакомец. Он заозирался по сторонам, выискивая жертву, но Павел уже поднял флаер почти в аварийном режиме и взмыл в небо.