Текст книги "Закон Шрама"

– В общем, проблемы ты решил, – сказал я, припоминая давнюю историю, как какой-то наемник несколько лет назад вынес половину Зоны и сгинул в ее центре.

– Не совсем, – медленно проговорил Шрам. – Я стрелял в Меченого, который проник в центр Зоны, но это не помогло. Наверно, мы сделали что-то не так и старик Лебедюк ошибся. Зону тряхнуло как никогда до этого. Я отрубился под выбросом и пришел в себя лишь в вонючем подвале, опутанный проводами с ног до головы. Над башкой у меня висел экран. По нему показывали какую-то хрень, от которой крыша медленно, но верно сползала со своего места. Если ты пытался хотя бы пошевелиться, тебя немедленно шибали разрядом тока. Плюс несколько раз в день уколы – не иначе, чтоб мозги сварились побыстрее, после них череп просто разламывался…

Я невольно зажмурился…

Серебристая паутина в углу, паук на ней, тот самый мерцающий экран и голос Служителя, склонившегося надо мной: «Неплохое зрение. Прям снайпер, да и только. И мозги покрепче, чем у остальных. Но это дело времени…»

Тряхнув головой, я загнал воспоминания подальше. Сейчас не до них…

– В общем, потом я плохо помню, что было дальше, – продолжал наемник. – В себя я пришел, лишь когда какой-то сталкер сбил крышку автоклава и протянул мне руку. И я думаю, что сегодня я наконец смог отдать ему Долг жизни.

Я пожал плечами. В Зоне свои законы, и если местные жители с некоторых пор так серьезно стали носиться с этим Долгом жизни, значит, оно им точно надо. Раньше вроде с этим попроще было…

– Без проблем, – сказал я. – Только зачем ты мне всё это рассказал?

– Дело в том, что я уже больше года ищу Лебедюка, чтобы задать ему один вопрос перед тем, как лично сниму скальп с его лысой башки – благо опыт соответствующий у меня имеется. И Меченого тоже ищу.

– А он-то тебе зачем? Решил всё же до конца выполнить заказ и дострелить недостреленного? – прищурился я. Насколько мне было известно, для любого наемника незавершенный заказ – все равно что для японца «потерять лицо».

Но Шрам покачал головой.

– Мне плевать на заказ, где меня просто использовали, словно пешку. Дело в том, что там, в подвале, Служителям не удалось стереть мне память – похоже, мой мозг оказался устойчивым не только к выбросам. Когда я вылез из автоклава Директора, то сильно удивился, что Меченый, увидев меня, просто не пристрелил там же, возле Монумента. Но он ни черта не помнил! К сожалению, я узнал об этом позже, а тогда, выйдя за пределы Саркофага, просто постарался побыстрее убраться подальше вместо того, чтобы с ним поговорить.

– О чем? – поинтересовался я.

Шрам усмехнулся.

– Как думаешь, зачем нас держали в автоклавах?

Я пожал плечами.

– Директор сказал…

– Серебряная статуя? – хмыкнул наемник. – Ну да, она многое могла тебе наплести. Видишь ли, какая петрушка. Каждого из нас периодически доставали из этих гробов и использовали как биоробота для выполнения различных заданий. Совершенного биоробота без эмоций, сомнений и угрызений совести. После чего стирали быструю память и упаковывали обратно. Но с моей памятью, парень, у них вышел облом, только они об этом не знали. Я всё помню. Абсолютно всё… Все свои рейды и заказы…

Он машинально провел пальцами по шраму на лице.

– Память об одном из них? – поинтересовался я.

– Типа того… Досадная память, кстати.

– Почему?

– Шрам на морде не означает, что ты крут. Он означает, что ты подставился под удар крутого сталкера.

– Однако ты жив, а что стало с тем крутым?

– Я его убил.

– Стало быть, крутым в итоге оказался всё-таки ты?

– Был бы крутым, не подставился бы. Просто в тот день ему не повезло больше, чем мне.

Глаза Шрама были пустыми и мертвыми. Видел я не раз такие глаза у ветеранов, вспоминающих о людях, которых им приходилось убивать. И в зеркале приходилось видеть. Неприятное зрелище. Потому я постарался побыстрее вернуться к разговору о насущном.

– Так что с Меченым? Зачем он тебе?

– Был я недавно у Жмотпетровича, и рассказал он мне такую историю, – продолжил Шрам, перестав прогонять через себя тени убитых – неблагодарное это занятие для нашего брата. – Как-то заявился к нему сталкер по прозвищу Звездочет и приволок на плече парня, валявшегося рядом с разбитым «грузовиком смерти». Эти «зилки», несущиеся по Зоне на бешеной скорости, многие призраками считали, типа Летучего Голландца. А тут на тебе – реальная машина, разобранная взрывом на составляющие. В грузовик попала аномалия «огненная звезда», и он превратился в кучу обломков. А парень каким-то чудом выжил. Вот эту диковинку и притащил Звездочет к торговцу, и в КПК у этого полутрупа имелось задание – «убить Меченого».

– Я знаю эту историю, – кивнул я.

– А про парня того, что спас Меченого, тоже знаешь? – поинтересовался Шрам.

– Про парня?

Действительно, про спасителя Меченого история умалчивала. Честно говоря, я в первый раз услышал прозвище «Звездочет».

– После того, как ты вытащил всех нас из-под Саркофага, Меченый нашел своего спасителя, и вместе они провернули несколько нехилых делишек. В частности, спасли мир от Зоны, вернув Монументу артефакт «чистое небо».

Я уставился на Шрама.

– Ты уверен, что парня звали Звездочет? Вообще-то я сам был в группе Меченого во время того рейда, и никакого Звездочета…

– После первого же совместного дела выяснилось, что спаситель Меченого гораздо лучше плавает и рвет зубами тех, кто стоит на его пути, чем считает звезды. Потому Зона в лице его товарищей сменила сталкеру прозвище на Выдру. Случается, знаешь ли, здесь такое.

…Так. Значит, Выдра спас Меченого. Я мысленно усмехнулся – действительно, как иначе еще можно было попасть в его группу и заслужить доверие? Но что это нам дает?

Вопрос я озвучил. И ответ получил более чем неожиданный.

– А вот что. Недавно я сидел в засаде, и мимо меня прошел большой отряд монументовцев, во главе которого стоял Выдра. Я лишь мельком лицо увидел за забралом экзоскелета последней модели, и то случайно – фанатики охраняли его так, словно это сам Монумент на двух ногах по Зоне разгуливал.

– Но… Выдру же убили во время того рейда!

– Выходит, не убили, – жестко сказал Шрам. – И именно об этом я хотел поговорить с Меченым. Похоже, Выдра имеет серьезный зуб на вас. К тому же монументовцы дали ему вторую жизнь, и теперь он у них большая шишка. А кто лучше легенды Зоны знает все сталкерские тропы? Я уверен – пока у фанатиков есть такой козырь, как Выдра, война будет продолжаться, причем не в нашу пользу. И я думаю, что только Меченый со своей группой может остановить эту войну – кому как не ему знать способы подобраться к экс-Звездочету.

Я задумался. И вправду, если Выдра выжил, то у него есть все основания думать, будто мы его предали и вдобавок присвоили его долю хабара. Но не было его тогда под мостом, я своими глазами видел! Небось, в воду упал без сознания от болевого шока, но на то ж он и Выдра, что сумел выкарабкаться на берег. А искать его в ту минуту возможности не было, иначе б всю нашу группу с берега монументовцы просто расстреляли как в тире…

Хотя всё это вины с нас не снимает, не зря Меченый после рейда так переживал. Будто чувствовал. И вот оно как обернулось…

– Так, значит, насчет того, кто заинтересован в смерти членов группы Меченого, ты теперь знаешь, – прервал мои размышления Шрам. – Теперь ответь, Снайпер, зачем ты в Зону-то вернулся?

– Причины две, – ответил я. – Первая – меня пытались завалить, и я имел веские подозрения, что концы той акции ведут в Зону. Просто не люблю я, когда ко мне проявляют интерес такого рода, и обычно прилагаю все усилия, чтобы интересующийся успокоился навеки.

– Логично, – кивнул Шрам. – И, как мы с тобой уже выяснили, ты оказался абсолютно прав. А вторая причина?

– А про вторую я, пожалуй, помолчу, – ответил я.

– Девчонка… – тихо промолвил Шрам.

– Откуда информация? – прищурился я.

– Нетрудно догадаться, – пожал плечами наемник. – Про то, как Зона вам счастье подарила одно на двоих, во всех барах до сих пор пересуды идут. Только не верю я в такие подарки. И то, что ты один вернулся, тому свидетельство.

– Ты что-то слышал о ней?

– Нет, – ответил Шрам слишком быстро для того, чтобы это могло быть правдой. Странно. Очень странно. Но давить на наемника бесполезно, это по его квадратному подбородку за версту видно. Ладно, со временем разберемся.

– К тому же не очень разумно искать и пытаться вернуть девушку после того, как она от тебя сбежала, – добавил Шрам.

– Может, ты и прав, – сказал я. Бесполезно скрывать то, что, оказывается, все знают и так. – Но мне кажется, что виноват в произошедшем не только я. Просто у нее была очень веская причина вернуться сюда.

– Зов Зоны… – тихо сказал наемник. – Понимаю. Это бывает у всех, кто прирос к Зоне корнями. Но тогда спроси себя, почему твоя девушка сбежала обратно первой, без тебя? Ведь ты тоже слышал Зов по ночам.

– Лучше я спрошу об этом у нее, – отрезал я. – А сейчас скажи, что ты сам здесь делаешь? Сдается мне, болота не лучшее место для поисков Меченого и того старика, который обвел тебя вокруг пальца.

Шрам пожал плечами.

– Жмотпетрович сказал, что ты на болота направился. Вот я и решил тебя найти, вдруг ты что о Меченом знаешь. Ты же из его группы. Вчера же случайно на стоянку Жилы набрел, попросился переночевать – а тут вы с товарищем. На ловца и зверь бежит.

– Это точно, причем порой довольно шустро, – сказал я, припоминая болотного ктулху. И уточнил: – То есть ты считаешь, что Меченый сто процентов сейчас не в МИВКе?

Признаться, я и до этого подозревал, что если нас с Японцем «пригласили» вернуться в Зону, то это касалось и остальных членов группы Меченого.

– Уверен, – кивнул наемник. – Нет его больше в институте. Говорят, его недавно видели в Зоне. Значит, ты тоже не в курсах… Ладно. Тогда я, пожалуй, пойду.

– Погоди, – остановил я его.

О том, что в Зоне четыре глаза лучше двух, а два ствола лучше одного, и квазиежу понятно. Но Японец в ближайшее время не боец. Одному же мне тащиться вглубь Зоны, черт-те как изменившейся за время моего годового отсутствия, было не с руки. А этот сталкер, похоже, и не вылезал из нее последние два года. Да и цели у нас совпадали – по крайней мере, по первому пункту. Если Меченый мог многое прояснить в сложившейся ситуации, то мне со Шрамом по пути. О чем я ему и сообщил.

– Что ж, по рукам, – сказал наемник, поразмыслив немного. – Слышал я, что Меченого видели в районе Замошни. И хотя информация позавчерашняя, невредно будет ее проверить – все равно другой у нас нет. Только вот проблема – с оружием у нас не ахти.

– Вижу, – сказал я, глядя на его «Винторез». Машинка сама по себе отличная, особенно с магазином от «Вала», но то, что лежало на коленях Шрама, было убито напрочь. Как он еще из него умудрился ктулху башку прострелить?

– Не поверишь – нашел возле железной дороги, когда сюда шел, – сказал наемник. – Я его два года назад обронил на том самом месте во время выброса, который накрыл меня вместе с учеными. И за все это время никто на него не наткнулся, и в кучу трухи он не превратился. Чудеса, да и только.

– Это Зона, здесь и не такое случается, – сказал я. – Только чудеса – штука непостоянная, и стрелять я бы из него больше не стал, потому как для собственного здоровья опасно. Возьми-ка пока вот это.

И протянул ему свой «Зиг-Зауэр».

– Слишком дорогой подарок, – покачал головой Шрам. – Благодарю, но не могу принять – отдариться нечем. Сейчас в Зоне у торговцев по случаю войны оружие стоит как чугунный мост.

– Тем более давай без китайских церемоний, – сказал я. – Сам посуди, на кой мне в походе безоружный напарник?

– Логично, – сказал Шрам, принимая пистолет. – Ладно, пошли, что ли, к костру, а то Жила, поди, нас дожидаючись, уже всего поросенка догрыз со скуки.

* * *

– Камуфляж за так бери, дарю. А насчет нормального ствола – извиняйте, ребята, даже за деньги ничего нету. Что было – распродал. АК в болоте утопил, когда от монументовцев сваливали, сами видите, с чем хожу. Они ж совсем отморозки, мирных торговцев чуть не порешили. Хорошо, Ильюша у меня что лечить, что стрелять мастер, а то б не отбились.

Жила не врал. Его трейлер, стоящий за домом, был изрядно побит пулями, и я насилу отыскал себе в стопке пятнистой «флоры» приличный комплект моего размера – из остальных, дырявых и разодранных, сыпались деформированные свинцовые комочки. Ну что ж, и на том спасибо.

Японец перед нашим уходом попытался встать, но получилось у него это не очень хорошо. Нога за ночь распухла, но в допустимых пределах. Похоже, лечение Излома пошло ему на пользу.

– Ну и твари у вас здесь водятся, – скрипнул зубами Японец. – Надо же, болотный ктулху! Первый раз вижу, чтоб у живого существа была такая реакция.

– Вот и отлеживайся, анализируй опыт, – сказал я. – Я наши КПК законнектил, там тебе через каждый час наш маршрут будет обозначаться. Оклемаешься – найдешь нас без проблем.

– Нас? Ты доверяешь этому наемнику?

Я неопределенно пожал плечами.

– Разберусь по ходу дела.

– Ну смотри, – проворчал Японец. И протянул мне свою «прокачанную» холостым выстрелом флягу. – Отдай ему. Скажи – от меня подарок. Больше нечем отблагодарить за того ктулху. А это – тебе.

Он вложил мне в руку продолговатый брикет, завернутый в плотную зеленую бумагу. Из брикета, словно из яблока, торчал черенок длиной всего в пару сантиметров, на конце которого я разглядел искусно вплетенную в него головку спички.

– Держи. Спичка пиндосовская, бестёрочная. Чиркнешь о любую твердую поверхность – и три секунды у тебя в запасе есть, – произнес раненый. – По эффекту эта штука в несколько раз мощнее твоей хлопушки будет.

– Благодарю, – сказал я, забирая подарок, который при наличии гранат, на мой взгляд, был излишним. – Может, мне у Жилы один ГШ-18 для тебя выцыганить? Обменный фонд хоть и хилый, но имеется, а тебе без ствола…

Японец усмехнулся бескровными губами.

– Я здесь Жиле недавно сдал на хранение всё, что нужно. Так что за меня не переживай. Удачи, Снайпер.

– До встречи…

…Мы со Шрамом достаточно быстро вышли к границе болот – где-то за час управились. Места он знал преотлично, каждую тропку и кочку, будто родился здесь.

– На Замошню через Рассоху пойдем, – сказал он, когда густая стена камыша сменилась редколесьем корявых деревьев, усыпанных желтыми, скукожившимися листьями.

– То есть через свалку? – уточнил я, припоминая, как в свое время я прошел краем гигантского кладбища брошенной техники и угодил прямо на поле аномалий.

– Нет, – качнул головой Шрам. – Свалку южнее оставим. Там бандюки закрепились нехило, целую крепость себе из старой брони соорудили. Мы через село двинем. Как раз по ничейной земле между монументовцами и бандитами проскочим.

– Тебе виднее, – сказал я, не особо вдохновленный идеей проскока меж двух огней.

– По-другому никак, – произнес Шрам, словно угадав мои мысли. – Южнее бандитской крепости уже кордоны – сам, поди, видел, какой техникой их вояки усилили. Севернее всё фанатики Монумента под себя подмяли. Получается, только так, без вариантов. Или обратно двигать, на болотах отсиживаться, как Жила.

– Ну уж нет, – покачал я головой. – Если на болотах твари типа того ктулху стали появляться, то лучше держаться от них подальше.

– Двуногие твари всяко опаснее будут, – хмыкнул Шрам…

Лес стал гуще. Золотисто-рыжие кроны сомкнулись над нашими головами, превратившись в крышу гигантского золотого склепа…

Тихо было в мертвом лесу. Любой звук гасили густой подлесок, усеянный колючками, и ковер опавшей листвы, удушливо воняющий гнилью. Шершавая кора многих древесных стволов растрескалась, и из-под нее медленно текло что-то черное. Много в Зоне мест, от которых становится не по себе, но хуже всего чувствует себя человек в погибшем лесу, живущем какой-то своей, потусторонней жизнью.

Наконец деревья расступились, нехотя выпустив нас на старую, убитую временем дорогу.

– Примерно с километр осталось, – бросил через плечо Шрам. – Рванули.

Но особо «рвануть» не получилось.

Мы не преодолели и половины пути, как вдруг наемник, бегущий впереди меня, резко свернул влево и растворился в придорожных кустах. «Неплохо, – отметил я про себя, в точности повторяя маневр. – Пыльник у него что надо. С двух шагов не разберешь, что это – куча глины или снайпер с «Винторезом».

В общем, мне тоже жаловаться не приходилось насчет маскировки. В лесу по привычке я наломал веточек, сучков, насобирал всякой дряни с земли и пристроил всё это себе на разгрузку и защитный комбинезон – зря, что ли, петли нашивал. И на выходе получилась из меня эдакая куча мусора в хорошем смысле этого слова. Коль есть нужда скрыться от чужих глаз, оно будет гораздо лучше пыльника цвета глины. Правда, возни с такой «шкурой», понятное дело, намного больше.

Замерли мы в кустах и принялись созерцать обстановку. Сложная, надо сказать, обстановка была. Прямо на дороге пост, оборудованный исключительно просто. Бандиты, недолго думая, притащили со свалки автобус, старый грузовик, несколько броневых листов, сорванных с БРДМ, перегородили проезд и обустроили в проржавевших насквозь машинах огневые точки. Несмотря на неказистость блокпоста, задачу свою он выполнял полностью – сектора обстрела перекрывали и дорогу, и придорожные кусты, и лес, делая внезапное появление вероятного противника практически невозможным.

Но одно дело блокпост, построенный с умом, и совсем другое – его контингент. С десяток бандитов, в обязанность которых входило контролировать дорогу, «забивали на службу» по полной.

Двое, сидя в кузове грузовика, резались в карты, еще пара разбиралась друг с другом – возмущенные голоса даже до нас долетали, а третий безуспешно пытался их разнять. Опасение внушали лишь пулеметчик и гранатометчик, грамотно расположившиеся в своих гнездах. Будь у меня вместо ружья СВД, снял бы их за секунду, но, как говорится, росла б у бабушки борода, она была бы дедушкой. В общем, положение незавидное. И, как я понимаю, обход тоже невозможен – иначе Шрам давно б уже движение навел. Но нет, лежит, не шевелится, элемент местности из себя изображает, изучает цель. Я было уже хотел дернуть его за сапог, мол, давай уже чего-то решать, как вдруг боковым зрением уловил еле заметное движение в лесу.

Похоже, бандитским укреплением интересовались не только мы. Лес по бокам дороги определенно жил своей жизнью – меж его стволов неприметно скользили пятнистые силуэты. Я сосредоточил внимание на ближайшем…

Так. Теперь точно не уйти. Судя по слаженным действиям силуэтов, к блокпосту скрытно подбирался отряд армейского спецназа. Ну да, всё сходится. Если на сегодняшний день Зона – территория повышенного внимания Запада, то ситуация тут стандартная, не раз такое бывало. Запад чужими руками таскает каштаны из огня и завоевывает интересующую его территорию, а Восток своими силами отстаивает положение на международной арене, по мере возможности отсекая пальцы этим самым «чужим рукам». Иными словами, вояк, наверно, сейчас в Зоне, как клопов в старом диване, чем и объясняется усиление кордонов. И на мирные переговоры те вояки отнюдь не настроены – тем более, что по одежке мы со Шрамом самые что ни на есть преследуемые законом элементы, те самые «чужие руки», кои во имя спокойствия державы следует рубить по самые ноги.

Шрама за сапог я всё-таки дернул, на что в ответ элемент местности прошипел:

– Вижу. И хрен ли?

И то правда. Делать нам, в общем-то, было нечего. Лежи, отдыхай. Шевельнешься – прилетит свинцовый привет, причем, скорее всего, с обеих сторон. Ну, мы и лежали, наблюдая за скрытным перемещением спецназа… который, по моим соображениям, был еще достаточно «зеленым».

В серьезной переделке парням побывать явно не приходилось, и от настоящей спецуры на них была, пожалуй, только форма да обернутые камуфлирующей лентой автоматы… при виде которых я невольно облизнулся. РМБ-93 – оно, конечно, круто при стрельбе на малую дальность, но всё же экспортный АК-104 под патрон 7,62 для Зоны предпочтительней намного. А еще у одного пятнистого дядьки, на плечи которого была наброшена раритетная спецназовская плащ-накидка «Дождь» оливкового цвета, я разглядел «Винторез»… И мечты мои воспарили ввысь… ибо в нашем положении только и остается, что мечтать, пускать слюну от зависти и не рыпаться, так как жизнь все-таки дороже всех АК и «Винторезов» на свете вместе взятых.

Между тем пулеметчик, загорающий на крыше автобуса, почуял неладное. И, крикнув что-то товарищам, дал пару неприцельных очередей по растущим вдоль дороги деревьям. В ответ из-за толстого корявого ствола, торчавшего от меня буквально в нескольких метрах, высунулась труба РПГ с торчащим из нее зеленым «карандашом» осколочного выстрела.

«Ох, мать твою за ногу…» – пронеслось у меня в голове.

Позади трубы полыхнуло, и я зарылся лицом в землю, уповая на то, что уровень дороги всё-таки немного выше кювета, в котором мы имели счастье залечь.

Взрыв, характерный посвист над головой, листья, сбитые с кустов и падающие за шиворот, – нормальные последствия взрыва ОГ-7В на таком удалении от цели. Хоть осколки и на излете, но всё равно приятного мало получить такой презент в голову. Мне одного бандитского подарка в ногу хватило за глаза, а регенерона в аптечке больше нету…

И началось. Стрекотание очередей, мат-перемат, топот множества ног, хорошо разносящийся по земле. Одним словом, скоротечный бой, во время которого категорически не рекомендуется находиться в его эпицентре в виде неподвижного укрытия. Именно таковым и посчитал меня в горячке боя какой-то военный, плюхнувшись на брюхо рядом со мной и попытавшись пристроить на моем загривке горячий ствол.

Война – всегда действие трагичное, в котором порой всё же проскальзывают забавные моменты. Как вот сейчас, например. Конечно, то, что меня с расстояния в полметра приняли за неотъемлемую часть пейзажа, польстило моему снайперскому самолюбию, но не настолько, чтобы я продолжал и дальше изображать из себя бруствер.

Думаю, автоматчик сильно удивился, когда естественное укрытие внезапно ожило и коротко вломило ему локтем в челюсть. Но я не стал дожидаться, пока военный осознает свою ошибку и, для верности добавив ему кулаком в основание черепа, осторожно пополз в сторону леса. Понятное дело, что я не забыл при этом прихватить с собой удобный укороченный автомат и разрезать пояс жертвы, сдернув с него сумку с четырьмя магазинами, масленкой и принадлежностями к автомату.

Пока я решал свои проблемы, соседний глиняный холмик исчез, и мне пришлось ползти к лесу в одиночку. Бой сместился вперед, и я уже особо не опасался, что отряд спецназа заметит потерю бойца и попытается выяснить причину этой утраты. Короче говоря, под надежное укрытие уродливых корявых стволов я вполз целым, невредимым и экипированным почти так, как хотелось изначально. Но всё-таки моей сталкерской душе, привыкшей к хорошему, сильно не хватало снайперского оружия типа «Винтореза», ВСК-94 или СВД. И хрен бы с ним, с весом, потаскал бы, загнав свой РМБ-93 первому встречному барыге или обменяв на патроны…

Кстати, о патронах. Мечты мечтами, а с этим у бывшего владельца АК было не очень. Воинственно настроенный спецназовец успел опустошить два с половиной магазина, в результате я унаследовал всего-навсего четыре десятка «семёры» вместо ожидаемой сотни с хвостиком.

– Ладно тебе, хорош привередничать, – буркнул я сам себе под нос, любуясь практически новым автоматом.

Хорошая машинка, покажите мне того, кто станет с этим спорить. Думается мне, пока есть у нас такое оружие, традиционно обломаются все, кто мечтает понатыкать в славянскую землю ракетные базы. Потому как, может, мы где-то и притормаживаем по сравнению с остальным мировым сообществом, но это явление временное, из той серии, что наши люди обычно долго запрягают перед эффектной поездкой на зависть всем остальным.

Да уж, есть такое свойство у автомата Калашникова: возьмешь в руки – и слово «патриотизм» становится не просто словом, а очень даже весомым понятием, на все три с половиной кило, что приятно оттягивают руки, привычные к хорошему оружию. Тысяча снарков, ведь звучит же! Что такое патриотизм? А это не что иное, как тяжесть АК в твоих руках, когда ты находишься на вражеской территории.

Так, теперь о территории…

Я сейчас находился в относительно узкой полосе леса между дорогой и свалкой. Позади грохотал бой, набирая обороты, – не иначе бандиты подтянули к блокпосту свежие силы. А впереди между деревьями можно было различить темную громаду высотой с пятиэтажный дом, по форме сильно напоминающую крепость академика Захарова. Я, продолжая скрываться за корявыми стволами, подошел ближе.

Ну да, кто-то из бандюков определенно побывал на озере Куписта, и то, что он там увидел, ему сильно понравилось. Над проржавевшими пожарными машинами, вертолетами и БРДМ, более четверти века назад согнанными сюда со всей Зоны и брошенными навсегда из-за излучаемого ими радиационного фона, вздымался огромный бронеколпак. Правда, в отличие от убежища ученых, сварен он был далеко не профессионалами и не разваливался на бронелисты лишь вследствие избыточности конструкции – множество контрфорсов усиливали сооружение. А между вертикальными стальными ребрами в несколько рядов были прорезаны длинные амбразуры, причем в некоторых из них с моего места можно было различить короткие стволы неслабого калибра.

– Ничего себе, – пробормотал я. И, рефлекторно вскидывая автомат, обернулся на еле слышный шорох, который в трескотне выстрелов различить практически невозможно. Скорее, здесь не слух сработал, а нечто другое. Шестое чувство, интуиция, первобытная реакция на чужой взгляд – не знаю как оно называется, но не одного меня неоднократно спасал этот мистический нюх на человека с оружием.

– Я это, – негромко сказал Шрам, появляясь из-за кустов. В руках у него уютно пристроился «Винторез», но не тот, что раньше, убитый до невозможности. Взамен полуживого ветерана наемник бережно держал «нулевый» ствол, можно сказать, только со склада. Понятно. Минут десять назад видел я эту машинку. Интересно, с ее хозяином Шрам обошелся так же гуманно, как я с бывшим владельцем теперь уже своего АК?

– А старый где? – кивнул я на «Винторез». – Выбросил?

– Ну, ты сказал! – оскорбился наемник. – В плащ-накидку завернул и в схрон определил. «Дождь» же прорезиненная, так что теперь винтовке точно ничего не сделается. Будет время – заберу, в ремонт отдам. Сейчас вояк, которых в Зону отправляют, стволами не обижают, ибо в производстве они копейки стоят. А вот в плане снаряги им со складов всякое старье отгружают – всё равно все они считай смертники, так чего добро зазря переводить?

Понятно. Вряд ли пятнистый спецназовец добровольно подарил Шраму и оружие, и раритетный «Дождь». Но надо отдать должное наемнику – лихо сработано. Прям посреди боя отработать снайпера, забрать хабар и смыться – да так, чтоб никто ничего не заметил…

Между тем Шрам кивнул на аляповатое сооружение, раскорячившееся посреди свалки.

– Видал, что Хряк наворотил? Как Индус исчез, так среди бандюков начался не воровской ход, а чисто армейская шкала. Новый главарь их к дисциплине стал приучать кнутом и пряником, стволы серьезные откуда-то появились, снаряга. Хотя понятно откуда. У Хряка барыжные связи ого-го, не хуже, чем у Жмотпетровича. И вот эту хрень возвели за три месяца, не всякое орудие возьмет.

– А Индус куда делся? – спросил я.

– Без понятия, – пожал плечами Шрам. – Как в воду канул. Хотя, может, в нее и канул – Припять все стерпит, а Хряк давно на Индуса клык точил. Ну ладно, пошли потихоньку. Сейчас ни бандюкам, ни воякам не до нас. Но, боюсь, продлится это недолго.

…Свалка осталась по левую руку. Мы бегом пересекли дорогу практически за спиной отчаянно обороняющихся бандитов и вломились в кусты, за которыми маячили крыши села Рассоха.

Замысел Шрама я понял сразу. Чем двигаться по открытой местности, лучше уж, прячась за стенами полуразрушенных нежилых хат, добраться до края села. А там и до леса недалеко.

Хаты Рассохи до самых крыш заросли какими-то вьющимися растениями, словно тысячи тонких щупалец по стенам расползлись. Хотя нет, не «словно», а так и есть. В особенно крупном клубке темно-коричневых стеблей я разглядел оскаленную морду волкопса, из глазниц которого проросли тонкие молодые побеги.

– К стенке смотри не прислонись, – бросил Шрам через плечо.

«А то прям не ясно», – фыркнул я про себя. Но, с другой стороны, сейчас он проводник, ему положено озвучивать такие моменты.

Мы бежали между хатами пустого села.

Я уже было порадовался, что мы с наемником легко отделались. Оказалось, радовался рано.

Не зря Шрам так превозносил потуги нового главаря наладить дисциплину среди бандитов. Несмотря на перестрелку возле блокпоста, охрана на краю села осталась нести службу. Это было ясно по возбужденным голосам, раздающимся за крайней хатой. И сейчас один габаритный боец из этой самой охраны стоял спиной к нам и, закинув автомат за спину, справлял малую нужду. Растревоженные теплой струей растения, сплошным ковром оплетающие старый деревенский дом, угрожающе шевелились. Я еще успел подумать на бегу, что не отважился бы вот так беспечно развлекаться с мутировавшими побегами – вдруг бросятся… И будешь потом всю жизнь вспоминать, как удобно было раньше облегчаться и общаться с противоположным полом на разные приятные темы.

Но бандит уже застегивал ширинку и поворачивал голову на топот. Еще мгновение – и поймет, что это далеко не свои пацаны развлекаются пробежками по подконтрольной территории, а совсем наоборот.

До него оставалось шагов десять. Если профи, то однозначно успеет уйти в сторону, одновременно сдергивая с плеча тупорылый автомат MP5. И полоснуть очередью в упор тоже получится.

Но редко профессионалы идут в бандиты. А если и идут, то не мучаются дурью, поливая мочой мутантов. На то и был расчет, ибо стрелять сейчас никак нельзя – глушитель на стволе еще не значит, что выстрел будет абсолютно бесшумный. К тому же плечистый автоматчик был слишком уверен в собственных силах, что всегда плюс.

– Какого хрена вы тут носитесь, когда… – начал он грозно, наверняка приняв нас по одежде за своих. Судя по повелительным ноткам в голосе, бандит был кем-то вроде командира отделения в банде…

Был.

Щекастая морда продолжала разворачиваться в нашу сторону, а тело немного запаздывало – руки завершали процесс застегивания штанов. Потому я на бегу бросил:

– Да всё пучком, братело, – после чего выбросил руки вверх и рванул голову бандита, продолжая ее движение.

Но прием не сработал.

Слишком толстой оказалась шея автоматчика, и слишком хорошо был у него отработан навык контрмер против желающих сломать ему шейные позвонки. Может, в военном деле и не профи, но, скорей всего, борец со стажем.