Текст книги "Кремль 2222. МКАД"

Верхами оно действительно получилось быстрее. Не прошло и двух минут, как кавалькада уже почти доехала до Спасских ворот. Данила по пути прикидывал: даже если отец Филарет все рассказал Степану, и тот в курсе задумки Духовного Наставника, все равно слова дружинного десятника будет маловато, чтобы стрельцы выпустили такую толпу из Кремля. У одного Данилы был шанс попытаться уболтать сторожей, пусть даже и мизерный – все-таки авторитет у него среди простого народа в Кремле имелся. Но целый отряд вооруженных всадников – это совсем иное…

Впереди показались надвратные фонари Спасской башни, специально прикрепленные так, чтобы свет падал на площадку возле ворот. Для стрельцов с башни, стен и с углового поста за Военной школой любой подъезжающий как на ладони. А сами они в тени, стреляй – не хочу.

– Стоять! Кто такие?

– Ну вот, началось, – пробормотал про себя Данила. Хотя иначе и быть не могло…

– Свои, – отозвался Степан.

– Свои в такое время дома спят, десятые сны смотрят. Кто такие, спрашиваю?

Голос был грубый, хриплый, что называется «с трещинкой». Но тот, что перебил его, был еще паскудней.

– Преступники это, служивый. Слово и дело!

«Слово и дело» – присказка старинная и страшная. Говорят, пятьсот лет назад такое выкрикивали княжьи люди, обнаружившие государственного преступника или несчастного, кто им таковым показался. После чего человека можно было считать мертвецом – из следственных подвалов мало кто возвращался. Потом, после смерти тогдашнего князя, говорят, одумались, но через триста лет все повторилось. Снова по всей Руси убивали людей сотнями – за слово, за взгляд, который кому-то не понравился, и этот «кто-то» взял да донес. Тогда говорили: «Лес рубят – щепки летят». Этого Данила понять не мог, как ни силился. Судя по тому, что рассказывал отец Филарет, свой народ тогдашний князь вырубал под корень, а попадали под топор истинные враги или нет – неизвестно. Страшной сказкой казались такие истории. Но вот сейчас, похоже, все повторяется.

– Слово и дело!

Краем глаза Данила увидел, как в окнах Военной школы блеснули несколько автоматных стволов. Значит, засада. Значит, знали все опричники и просто ждали, когда дружинники сами заедут в расставленные сети. Теперь всё. Стоит подьячему своим мерзким голосом произнести единое слово – и поляжет весь дружинный отряд, словно молодая трава под кислотным дождем.

– Ну что ж, арестуй меня, подьячий, – неожиданно веселым голосом громко сказал Степан. – Только сначала подойди, покажу чего.

– Все, что ты можешь показать, я в подвале Тайного приказа посмотрю, – вновь раздался голос из-за угла Школы. Видать, Савелий прятался за мешками с песком, на которых были установлены два стеношных стреломета, угрожающе направленных на дружинников. – Взять их!

– А вот это ты погоди, подьячий, – прозвучал в темноте тот самый голос «с трещинкой». – Ты в Сенате распоряжайся, ежели Тайный дьяк позволит. А в своем карауле я командую.

На свет из темноты вышел невысокий мужик в длинном, ниже колен тегиляе, усиленном квадратиками стальных пластин. Не кольчуга, конечно, одежка стрелецкая, но метательное копье нео на излете удержит. Другое дело, что обезьяны тоже не дураки и копья свои швыряют во время штурма, подобравшись поближе к стенам… Еще на стрельце была плотная шапка с опушкой, рукавицы, как и тегиляй, усиленные железом, и толстые сапоги. Из оружия – кривая сабля на поясе и длинноствольный пистоль за поясом. В руке стрелец держал бердыш – насаженный на длинное древко боевой топор с лезвием, искривленным полумесяцем. В умелых руках оружие страшное. Особенно при обороне удобно таким и рубить, и колоть лезущих на стены нео. А при случае использовать специальную выемку на обухе в качестве упора для фузеи или пистоля.

На шапке стрельца красовался вышитый знак – островерхая башня. Значит, сам начальник Спасского караула.

– Степан, ты, што ль? – спросил стрелец, прищуриваясь, словно из пищали целился.

– Я.

Десятник поднял стальную полумаску, защищавшую глаза и нос на манер забрала.

– А чего ночью-то шастаете? Случилось чего?

– Случилось, – сказал Степан, осторожно доставая из кармана кожаных штанов свернутую в трубочку бумагу. – Держи.

Начальник караула Спасской башни принял свиток, развернул…

Из-за мешков вышел подьячий. Даже при скудном свете фонарей было видно, что лицо его бледно, словно вылепленная из мякиша маска, которую слегка перекосило от ярости.

– От преступников бумаги принимаешь? – прошипел он в лицо стрельцу. – Правосудию препятствуешь? Недолго же тебе осталось ходить в начальниках…

– Да ну? – поднял густые брови стрелец. – Ты, подьячий, то ли белены обкушался, то ли рехнулся вконец. Это видел?

Со своего места Данила видел, как стрелец ткнул прямо в нос Савелию лист, с которого на нитке свисала большая блямба из красного сургуча. При виде этой блямбы подьячего перекосило сильнее, отчего он стал похож на морока, что шляются возле Полей Смерти в надежде поживиться свежим мясом.

– Пропуск… В любое время впускать и выпускать через любые ворота Кремля… И княжья печать… Откуда? – выдавил он наконец. – Не подделка ли?

– Слушай, подьячий, иди уже, да? – скривился начальник караула, словно случилось ему только что хлебнуть прокисшего квасу. – Я, конечно, понимаю, должность у тебя важная. Но, по-моему, лучше бы ты, как твой батька Незван, ветеринаром стал, туров за яйца щупал. Толку, думаю, поболее было бы – хоть туры б довольные ходили.

Расхохотались все. Дружинники, сидящие в седлах, невидимые в ночи стрельцы на стенах, опричники, наконец показавшиеся слева в окнах Военной школы. Даже Бурка Данилы тихонько заржал, обнажив жутковатые с виду зубищи.

Савелий сжал кулаки в бессильной злобе, скрипнул зубами, аж до Данилы донеслось, развернулся и, не глядя ни на кого, пошел прочь.

«С такого скрипа можно вообще без последних жевалок остаться», – усмехнулся про себя дружинник, вспомнив подгнившую пасть подьячего. Вот ведь, действительно, жил бы себе человек спокойно и правильно, за турами ходил, как отец его. Пользу приносил и животине, и людям, имея от каждого из кремлевских почет и уважение. А сейчас бредет от Спасской башни, словно крысособака побитая, и его же опричники смеются ему в спину. Странно. Неужели есть в этом удовольствие какое, чтоб людей ловить, в кандалы заковывать, суд над ними чинить? Отец Филарет сказывал, мол, не судите, да не судимы будете. И вот, пожалуйста, идет себе человек, решивший, что он судить других вправе, а внутри него злоба клокочет и пожирает его, словно смертельная опухоль. Что, в общем-то, неудивительно. Сам себя приговорил подьячий к наказанию, выбрав свой путь. И нет страшнее приговора…

– Ушли – да и хрен с ними, – сказал стрелец, когда Савелий скрылся за углом Военной школы, а из окон, отсмеявшись, словно ночные тени исчезли опричники. – Не по нраву мне эти нововведения. Как бы беды не вышло. Парнишку вот из Семинарии заарестовали сегодня, сам видел. Не к добру…

– Нам бы за ворота, – мягко перебил начальника караула Степан.

– Да, конечно, ясное дело, – спохватился стрелец. И громогласно скомандовал в темноту: – Яшка, Иван, куб отодвигайте. Петька, у ворот снаружи чисто?

– Чисто, – раздался слегка приглушенный расстоянием голос. – Нео поди заняты, вшей друг у дружки на ужин выискивают.

– Тогда отпирай ворота.

Двое стрельцов, появившиеся из темноты, словно привидения, сноровисто откатили вбок по специально проложенным рельсам огромный стальной куб. Такие громоздкие конструкции уже много лет подпирали все ворота Кремля изнутри на случай, если нео вдруг изобретут таран или науськают какого-нибудь био попробовать тяжеленные створки на крепость.

Тихонько загудели невидимые механизмы. Спасские ворота неторопливо раскрылись, ровно настолько, чтобы между створками мог проехать один всадник.

– Ну что, поехали, – сказал Степан, опуская забрало шлем-каски.

– Мы – да, ты нет, – сказал Данила.

– Не понял.

Степан натянул поводья взявшего было с места фенакодуса, отчего зверюга недовольно всхрапнула.

– Я уеду, ты уедешь. А кто дядьке Еремею помогать станет? Кто Тимохиным ровесникам, недавно Посвящение прошедшим, воинскую науку шлифовать станет? Кто придержит горячие головы, мудрым советом от копий да дубин нео убережет? Ветеранов-то в Кремле почти не осталось…

– А что, мои ровесники, ёшкина кошка, не такие же дружинники, как остальные? – заворчал было Тимоха, но десятник осадил его одним движением руки.

– Твоя правда, Данила, – сказал Степан. – Мне когда отец Филарет княжий пропуск давал, сказал то же самое. Признаюсь, ослушаться я хотел, с вами поехать. Но коль вы в один голос одно и то же говорите, так и быть, останусь. Да и за подьячим присмотреть надо, а то, я смотрю, больно резво он взялся свои новые обязанности выполнять.

– До встречи, друже. Удачи, – произнес Данила, пожимая руку старого друга.

– До встречи, Степан, – криво улыбнулся Никита, очень постаравшись придать изуродованному лицу соответствующее моменту выражение.

– До встречи, десятник! – весело бросил Тимоха. Лицо парня с едва пробившимися усами лучилось от счастья – еще бы, второй дальний поход за стены Кремля, это вам не хухры-мухры! Будет о чем девкам рассказать.

– До встречи, братья, – тихо проговорил Степан. – Удачно вам добраться до МКАДа.

И, развернув фенакодуса, легким движением коленей послал боевого мутанта в обратный путь, туда, где гигантской перевернутой чашей маячил силуэт Царь-колокола.

– До чего добраться? – переспросил Тимоха. Но Данила не ответил, лишь развернул Бурку и направил его в ворота.

«Степан знает о проекте отца Филарета. И княжий пропуск старик доверил ему, не мне. Хотя понятно, почему не мне. Подозревал, что Савелий все-таки попытается меня остановить, и просчитал все на два хода вперед. Но почему ночью, тайно? Неужто вправду пропуск поддельный?»

Вопросов было много, гораздо больше, чем ответов. Но сейчас те безответные вопросы остались позади, за старинными зубчатыми стенами Кремля. Впереди же лежал путь в неизвестность, к разгадке тайны МКАД, в которой видел будущее жителей Кремля отец Филарет.

Фыф

Луч восходящего солнца все-таки пробился сквозь плотные заросли вьюна и коснулся единственного века на лбу спящего мутанта. Тот недовольно заворчал во сне и попытался перевернуться на другой бок. Попытка почти увенчалась успехом, но что-то твердое больно впилось в бок.

Глазные щупальца, безвольно свисающие книзу из слепых глазниц, рефлекторно дернулись. Одно из них довольно чувствительно хлопнуло по щеке – и спящий окончательно проснулся.

– Твою мать! – с чувством произнес Фыф, вытаскивая из-под себя раритет – пустую стеклянную бутылку с выцветшей, пожелтевшей от времени этикеткой, на которой еще можно было разобрать буквы «Водка пшеничная».

– Офигенное, твою мать, утро! – добавил шам, взял бутылку за горлышко, но тут же передумал швырять ее об стену, как планировал только что. Как-никак, антиквариат, а чудом сохранившиеся предметы старины шам уважал. К спиртному Фыф всегда был неравнодушен, а вот страсть ко всякому древнему старью обнаружилась у него недавно, как и удивительная способность управлять ростом растений. Вот, например, из побегов вьюна всего за четыре часа занавески на окне вырастил, чтоб свет в глаза по утрам не бил. Правда, Настя говорит, что пьянство, собирательство древностей и увлечение ботаникой случаются исключительно от безделья. Но на то ж она и баба, чтоб ворчать и мужику почем зря мозги пылесосить. Функция у них такая, природой заложенная вместе с инстинктом детишек рожать и сиськами их кормить, причем даже если те детишки уже давно выросли и нуждаются не в грудном молоке, а в опохмелке по утрам после бурно проведенной ночи.

Ворча и потирая отдавленный бок, Фыф слез с жестких стальных нар, оставшихся в Бутырском замке с незапамятных времен. Мрачное место, честно говоря, этот замок. Длинные коридоры, темные, сырые камеры, из которых за столько лет так до конца и не выветрились как въевшийся в стены запах человеческого пота, так и тягостные эманации тоски тех людей, что годами сидели в этих камерах. Не захочешь – запьешь с горя. Тем более что спиртного было в избытке…

После того как Снайпер отдал замок своим друзьям-нео, Ррау и Гроку, два клана нео – Рарги и Крагги – объединились в один. Новый клан назвали Раррами. Правда, Ррау сразу же ушел вместе со своей потерявшей разум сестрой на поиски лекарства для нее. Потому главой клана стал Грок, весьма добродушный для нео обезьян, правда порой подверженный вспышкам неконтролируемого гнева[3]3
  Об этих событиях можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Северо-Запад».


[Закрыть]. Например, он здорово взбесился, когда значительная часть клана, несогласная с тем, что с людьми можно дружить и прокручивать общие дела, откололась и потащилась куда-то в направлении Кремля. Не исключено, что на очередной штурм, о чем много гундосил заводила-раскольник, раздобывший себе где-то вместо шлема пустой череп «Раптора».

Грок поорал-поорал, побил себя в грудь кулачищем, посмотрел в преданные глаза притихшей от страха оставшейся части электората, плюнул в сердцах и, завернувшись в старинную плащ-накидку, с горя завалился спать прямо на земле.

В общем, замок превратился в обезьяний лагерь. Жрать кормовых Фыф запретил строго-настрого – как-никак, с их помощью они отстояли Бутырку от нашествия руконогов. Потому нео охотились в развалинах на хоммутов, рукокрылов и лысых ежей, коих возле замка водилось во множестве. Отоспавшийся Грок упросил Фыфа и Настю остаться в замке хотя бы на несколько дней, обещая обильную кормежку и самые лучшие камеры для полноценного отдыха. Не без корыстного интереса, конечно. Похоже, Грок опасался, что раскольники вернутся с подкреплением. Как-никак, Бутырка не Кремль, и взять ее будет значительно проще. И про способности Насти, и про то, как шам один силой мысли управлял двумя десятками кормовых в бою с руконогами, обезьяний вожак как-то прознал, проникся и решил по возможности подольше удержать таких славных бойцов в замке. Так, чисто на всякий случай.

Настя с Фыфом особо и не противились. По большому счету, изгнанникам своих народов идти было особо и некуда. А тут почет, уважение (неважно, что от обезьян, все равно греет душу) и жратва от пуза. Что еще нужно? Вот только скучно…

Настя-то нашла себе занятие. На заднем дворе тюремного замка оборудовала нечто вроде полигона и целыми днями упражнялась в метании копий, заточек, камней, дротиков. Пращу себе сделала, копьеметалку соорудила. На вопрос «на фига оно тебе надо?» пояснила, что времена нынче тяжелые, патронов нет, а когда есть, то они быстро кончаются, потому надо совершенствовать первобытные навыки. Фыф проворчал, что при ее уже имеющихся талантах подобная тяга к самосовершенствованию проявляется исключительно от безделья. Что, кстати, вредная кио незамедлительно ему вернула, увидев шевелящиеся занавески на окнах шамьей камеры. Н-да…

Метать железные палки в соломенные чучела Фыфу было неинтересно. У Насти это всяко лучше получалось, а ударить глазными щупальцами в грязь перед кио не хотелось. К тому же если надо кого замочить, то сделать это можно и без грубой силы, просто и элегантно. Есть способы…

Но мочить было некого. И делать – нечего. Дисциплинированные нео исправно несли караул на стенах, днем и ночью ревя с башен и стен свое «Не надоело?». Кормежка была однообразной (мясо с мясом и мясо на десерт плюс два раза раз в неделю какие-то горькие корешки, чтоб зубы от цинги не выпадали), но сытной. Спи сколько хочешь, делай что хочешь, только из замка не уходи, пожалуйста, дорогой, Грок сильно обидится. Так вежливо пояснили Фыфу часовые у ворот, когда он вознамерился прогуляться в окрестностях замка. Можно было, конечно, тем часовым ментально мозги запудрить, но Фыф не стал этого делать. Если живешь на всем готовом в доме отдыха, зачем прессовать обслуживающий персонал, который искренне заботится о том, чтобы тебе было хорошо?

В общем, со скуки принялся Фыф обследовать стены и подвалы замка. Конечно, не обстукивать старинную кладку, а просто мысленно сканировать, сидя на месте в позе древнего буддистского монаха. Например, недавно таким макаром шам древний клад с золотом и кремневыми ружьями отыскал. Все на пользу пошло. Данила с подачи Снайпера золото на какой-то рынок отвез, где обменял его на пушки для Кремля и мечи со стрелами для бутырских нео. Два дня назад заехал на обратном пути, завез обещанное оружие. Так что теперь обезьяны гордо шастали по стенам, вооруженные до зубов, с кремневыми ружьями на плечах и с мечами у пояса, все как у людей. Некоторые под такое дело даже нечто вроде штанов себе скроили и напялили, прикрыв волосатые задницы. Явно косили под Грока, который теперь кроме как в хэбэ и с пулеметом на плече перед подчиненными не появлялся. Нео завистливо шептались, что вожак прибарахлился козырными шмотками и оружием где-то на северо-западных складах, мол, вот бы и нам… Правда, Грок утверждал, что мечтать не вредно и что там, где он все это взял, больше нету и не будет. Но подчиненные верили слабо…

А Фыф между тем методично сканировал замок на предмет отыскания всяких интересностей. Работа, кстати, не из легких. Стены-то старинной кладки, когда кирпича не жалели, клали от души. Правда, такого изобилия, как в первый раз, не попадалось. Небольшой тайник с екатерининскими деньгами в стене обнаружился. Правда, схрон оказался не с золотом, а с бумажными купюрами, покрытыми толстым слоем плесени. То, что это бывшие деньги, удалось понять, лишь просмотрев все заплесневелые слои до самой середины. Но свернутые в плотный рулон уцелевшие банкноты все равно ни на что не годились. Гнилые по краям, трухлявые в середине, ткни – и развалятся в мокрую пыль. Фыф даже вскрывать тайник не стал.

Зато с удовольствием вскрыл второй, в полу первого этажа.

Бес его знает, кто сидел в том помещении – то ли охрана тюрьмы, то ли особо привилегированные заключенные, но из-под тяжелой, плотно подогнанной крышки мини-погреба, искусно замаскированного кафельной плиткой, Фыф извлек четыре ящика водки. Сами ящики, понятно, давно превратились в кучу трухи, но стеклянные, плотно закупоренные бутылки, разлитые в далеком двадцатом веке, сохранились идеально. Странно, что тайник так и не тронули до самой Последней войны. Правда, вполне может быть, что старый персонал уволили или посадили за что-нибудь еще при Советском Союзе, а новый просто не знал про секрет.

– Водку явно не ключница делала, – удовлетворенно произнес шам, прямо на месте опорожнив старинную пол-литру.

Спиртное шамы всегда уважали. У себя на Острове частенько гнали самогон, усиливающий ментальные способности чуть ли не вдвое. Но на этом волшебные свойства алкоголя заканчивались, а вот последствия заквасов были самими что ни на есть человеческими. И череп ломило по утрам, и сушняк присутствовал, и со страшной силой тянуло на опохмел… Но разве могут такие мелочи испугать настоящего воина?

– Искусство требует жертв! – решительно произнес Фыф, швырнув в угол стеклянный раритет, после чего перетащил все бутылки в свою камеру на втором этаже. Что, кстати, Настя решительно не одобрила, после того как увидала шама на следующий день с жесточайшего будуна.

– Ты это чего? – опешила кио, увидев набрякшие мешки под глазными щупальцами и мутный взгляд мутанта.

– Бдил, – коротко отбрехался шам. Но, подумав, добавил с усилием: – За кормовыми.

– Вижу, – задумчиво протянула Настя. – И, похоже, перебдел. Или недобдел. Кстати, сейчас надо бы тебе бднуть сто грамм, чтоб в себя прийти, и на будущее заканчивать с эдакими ночными бдениями.

– Поучи меня, женщина, – проворчал шам, про себя отметив, что кио его хамство понравилось. Аж щеки порозовели от удовольствия. Странно. Похоже, Насте понравилась идея считать себя не боевой машиной, а обычной бабой, которая – ну подумаешь! – всего-то и отличается от хомо улучшенной реакцией, танталовым скелетом и двумя милыми способностями: протыкать чужие организмы штыками, спрятанными в предплечьях, либо поджаривать их огненной струей, изрыгаемой из милого ротика с пухлыми губами. Называется, выбирайте из двух зол меньшее. М-да…

– И поучу, если это для твоей же пользы, – неожиданно мягко произнесла кио.

Фыф задумчиво посмотрел на нее.

– Насть, а ты коня, то есть фенакодуса на скаку остановить сможешь?

Кио пожала плечами, не подозревая подвоха.

– Да не вопрос. Ладонью в ноздри и…

– Я понял. А в горящую избу войдешь?

– Понятно, – проворчала Настя. – Тоже скачал с «ОКНа»[4]4
  Оптический Квантовый Накопитель (ОКНо), содержащий все сведения о достижениях человечества за всю его историю, подробно описан в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Юг».


[Закрыть] старинный фольклор? Кстати, «и шаму башку оторвет» вместо избы к сегодняшнему моменту лучше подходит. Пожалей себя, алкаш несчастный, от тебя ж перегаром несет, хоть закусывай.

И ушла на полигон метать свои железяки. А Фыф пошел за новой бутылкой. Надо ж, в конце концов, настоящему воину расслабиться хоть когда-нибудь…

Но сегодняшнее пробуждение было по-настоящему хреновым. Болело все тело, словно по нему толпа нео дубинами молотила. Даже глазные щупальца ныли и тянули голову книзу.

Фыф доплелся до окна, отодвинул живые шторы, глотнул свежего воздуха, поймал руками вдруг поплывший в сторону подоконник… и понял, что все, пора завязывать. Бросив напоследок тоскливый взгляд на полтора десятка полных бутылок, выстроившихся в ряд под стальными нарами, шам покинул свою камеру и, пошатываясь, спустился в тюремный двор.

Пара вооруженных нео, проходящих мимо, посмотрели на маленького шама с искренним сочувствием. Новые люди тоже могли при случае вылакать неслабое количество бормотухи, которую их племя варило из корней горюн-травы. Правда, Грок строго-настрого запретил подчиненным квасить на посту. А тем, кто не на посту, дозволил принимать внутрь не больше кружки в день для расслабления организма.

– Огненная вода кончилась? – участливо поинтересовался один из нео.

– Здоровье кончилось, – честно признался Фыф.

– Это плохо, – покачал головой второй «новый». – Здоровье пропьешь – удачу пропьешь.

И оба пошли дальше, беседуя о влиянии огненной воды на вкус печени убитого врага.

– Философы, блин, – прошептал Фыф, направляясь к колодцу, вырытому прямо посреди двора.

После ведра ледяной воды, вылитого на лысую голову, стало немного легче. После второго – лучше намного, правда, шам промерз до трясучки.

– В-все, – твердо произнес он, постукивая зубами. – С-слово шама. С с-сегодняшнего дня, даже если с-спиртовой родник найду…

– Трревога! – раздался громовой рев караульного нео с Часовой башни.

– Тррревога!! Тррррревога!!! – эхом разнесся клич по стенам и башням, подхваченный десятком луженых глоток охранников-нео.

И сразу все вокруг Фыфа пришло в движение. Словно из-под земли откуда-то во дворе появилось множество нео. Некоторые деловые, сосредоточенные и при оружии, но большинство с бестолково вылупленными глазами – кто спросонья, кто просто от неожиданности.

Правда, сосредоточенные довольно быстро навели порядок ревом, пинками и зуботычинами. Глаза инструктируемых подобным образом сородичей сразу же приняли осмысленное выражение. Потирая ушибленные места, они вихрем помчались выполнять указания десятников Грока. То, что деловые нео есть не кто иные, как младшие начальники лохматого воинства, Фыф узнал незамедлительно.

– Десятники!!! – проревел Грок, появившись из главного тюремного корпуса, естественно, во всей красе – при полной форме одежды и пулемете ДШК образца тысяча девятьсот тридцать восьмого года, болтающемся за спиной на брезентовом ремне стволом вниз, словно обычный автомат. – Перррвый, вторрой и трретий десяток на восточную стену, четверртый и пятый – на южную! Шестой в резеррве, ждать команды! Ясно?

– Так точно! – проревели сосредоточенные, и Фыф подивился от души. Оказывается, пока шам был в запое, простоватый с виду Грок сумел наладить среди младшего командного состава вполне воинскую дисциплину. А что рядовые первые тридцать секунд с бешеными глазами навыкате носились, так это нормально. Они почти во всех армиях мира так носятся по сигналу реальной боевой тревоги.

Внезапно суровый взгляд Грока пересекся с мутноватым шама.

– Фыф! – рявкнул лохматый вожак нового клана. – Своими коррмовыми командовать сможешь?

Вопрос был, что называется, по существу. Потому как если «не можешь», то габаритным сумоистам кирдык по-любому. Не неизвестные враги сожрут в случае удачного штурма, так защитники Бутырки схомячат на раз-два-три – тем более что это их законная, специально выращенная пища. К тому же не оправдавший надежд шам тоже может запросто стать десертом вместе с аппетитной Настей – против семидесяти нео никакие суперспособности не помогут.

В общем, Фыф кивнул, особо не раздумывая, – выбора все равно не было.

– Тогда отпррравляй их на стены, порровну на восточную и южную! Пусть готовят копья и камни! – бросил Грок через плечо уже на бегу. Как и подобало истинному вождю, лохматый пулеметчик уже бежал к лестницам-всходам, ведущим на стену.

– А что случилось-то? – запоздало крикнул ему в спину Фыф. Но Гроку уже было не до него – громадными прыжками вождь несся по лестнице на стену. Правда, ответ на свой вопрос Фыф получил.

– Крарги у стен, – проревел ему чуть не на ухо пробегавший мимо десятник.

– Крарги? – пробормотал Фыф, пытаясь вспомнить, что ему известно о клановой специфике обезьяноподобных человекообразных, обитающих в пределах Садового кольца. Так, Рренгу, предводителю Раргов, в честном поединке снес башку Ррау. А Крагга, предводителя одноименного клана, пристрелил Снайпер, как гласит местная легенда, послав пулю через какое-то полумифическое Зеркало Миров.

После этих двух знаменательных событий два осиротевших клана объединились под предводительством Грока. Новый клан получил название Рарры, что на языке нео означает «непобедимые». А Крарги… судя по названию, скорее всего это те самые раскольники, не согласившиеся вступить в новый клан. Наверняка их вожак с черепом «Раптора» на башке вообразил себя вождем нового клана и для начала придумал название, общее для обоих старых кланов, а также решил захватить удобную базу, которая, кстати, совсем недавно полностью принадлежала Раргам.

Фыф не ошибся. Даже в своем разобранном состоянии ему не составило труда с середины площади ментально посмотреть прямо через стены Бутырки на то, что творилось снаружи.

А творилось там следующее.

Возле восточной стены тюремного замка колыхалась толпа нео, с виду абсолютно неотличимых от тех, что сейчас бежали на стены. Разве что оружие поплоше – традиционные дубины, копья и луки против мечей, десятка кремневых ружей, пулемета Грока и пары автоматов, прихваченных с БТРа северо-западных маркитантов. Сам БТР тогда Данила с Шерстяным отогнали в Кремль, и сейчас Фыф явственно слышал очень четкую мысль, несущуюся из головы Грока: «Почему я тогда так легко расстался с бронемашиной? Как бы она сейчас пригодилась!»

«Ясно дело, почему расстался, – про себя хмыкнул Фыф. – Это ты сейчас освоился, а тогда еще все под вопросом было, кому в вожаках ходить, тебе или Ррау. К тому же Снайпер точно не оставил бы лохматым такой козырь, как БТР, набитый оружием и боеприпасами»[5]5
  Об этих событиях можно прочитать в романе Дмитрия Силлова «Кремль 2222. Северо-Запад».


[Закрыть].

Но сейчас дела давно минувших дней отошли на десятый план. А на первом – вот оно, полюбуйтесь – оказалась толпа агрессивно настроенных нео под предводительством очередного обезьяна со стальным черепом на башке. Можно было предположить, что предыдущему хозяину столь экзотического шлема крупно не повезло. В лобовой части черепа зияла дыра, которая обычно образуется при попадании в легкобронированную цель крупнокалиберной бронебойной пули с вольфрамовым сердечником.

Впрочем, нынешнего владельца черепа не смущала ни дыра, ни толстый слой запекшейся крови, которым был измазан низ «шлема». Скорее всего, новый вожак нео специально не смыл бурую корку, чтоб жути нагнать как на противника, так и на подчиненных.

То, что вожак свежеиспеченный и самозваный, Фыф понял сразу. Мозг нео немного примитивнее человеческого и словно создан для того, чтобы читать мысли в лохматой башке словно в раскрытой книге.

«Забавно, – снова хмыкнул Фыф. – Ззарги, Рарги и Крагги, не вставшие под руку Грока, объединились и поперли на Кремль, ослабленный предыдущими штурмами и уходом части дружины. Почти достигли успеха, но в эндшпиле получили по ушам. Экстренно свалили, однако, одумавшись, решили попробовать взять приз поменьше, у которого охрана послабже. Этот же, с черепом, сто процентов из Раргов. Вспомнил о родовом замке своего племени, воодушевил побитых нео и потащил их за собой. А ведь у них есть все шансы. Худо-бедно в этой толпе голов семьсот наберется. Нас же вдесятеро меньше…»

– Грок, ты можешь уйти! И свой сброд забрать! Тогда мы не убьем никого и не съедим никого. Если не уйдешь, крепость возьмем, убьем всех и съедим всех!

Голос вожака осаждающих был глухим, угрожающим, с перекатами. Вероятно, шлем давал такой эффект, словно лохматый орал в кувшин с отбитым донышком. Понятно почему косматые кандидаты в Черные Властелины таскают на башке эту тяжеленную покоцанную хрень. Внешний эффект плюс звуковой равно почти живое божество в глазах примитивных нео.

Однако на Грока, видавшего чудеса и покруче, рев вожака Краргов особого впечатления не произвел.

– Не подавишься? – поинтересовался он со стены, недвусмысленно качнув стволом ДШК.

Вождь Краргов расхохотался зычно, раскатисто, благо акустика «шлема» позволяла.

– В твоем огненном ружье почти нет железных стрел. У твоего сброда ружья слабее и их мало. А мои воины уже строят лестницы и машину, которая за одну ночь превратит замок в большой костер. Сдавайся, Грок, или я с восходом солнца съем твою хорошо прожаренную печень!

Фыф напряг внутреннее зрение. Действительно, позади толпы человекообразных несколько шустрых нео сколачивали штурмовые лестницы, а пяток волосатых плотников довольно ловко собирали примитивный требучет, напоминающий колодезный журавль. Принцип действия осадной машины прост и безыскусен. Десяток нео, стоя спиной к замку, одновременно дергают за веревки, привязанные к одному концу длинной жерди. «Журавль» срабатывает, и большая праща, привязанная к другому концу жерди, силой инерции мечет через стену Бутырки сосуды с горючей смесью. Десяток на скорую руку слепленных горшков уже стоял неподалеку от места стройки. Что в них – вопрос, но ясно одно: вряд ли для устрашения осажденных понаставили их нео.

Видно, что обезьяны где-то подковались в осадном деле. И хотя вряд ли от нескольких сосудов с горючкой их довольно обширный замок станет «большим костром», но все равно приятного мало. Нео могут полезть на стены в любой момент, а это значит, что небольшому гарнизону крепости придется быть постоянно наготове. К тому же еды в крепости кот наплакал. Лохматый гарнизон Бутырки привык каждый день ходить на охоту за стены, запасов нео не делали, да и не умели, наверно… И еще в одном прав железноголовый вожак: патронов у Грока всего-навсего одна лента… Почему не взял больше с БТРа? Непонятно. Может, думал, что не пригодится, что один вид жутковатого пулемета заставит потенциальных врагов улепетывать, сверкая пятками…