Текст книги "Больница скорой помощи"

4

Под утро Маше Александровой приснился сон, который напугал ее чуть ли не до полусмерти. Она проснулась вся в холодном поту и дрожью во всем теле.

Ей снилось, что она заснула летаргическим сном, и медики подумали, что она умерла. Ее отправили вниз в морг. Она все видела и слышала, но ничего не могла сделать, чтобы дать понять врачам и сестрам, что она не умерла, что она жива, и что не надо ее никуда отправлять. Но никто ее не слышал. Для всех она была мертва.

«Что будет с Женей, когда он придет к ней, а ему скажут, что она умерла?» – думала Маша, когда ее везли на каталке вниз. Она была накрыта простыней с головой, но почему-то все видела и слышала. «Может быть, я в правду умерла? – думалось ей. – И это моя душа видит все, что происходит». От этих мыслей ей стало очень плохо. Хотелось закричать, зарыдать, но она не могла, и от этого было всего ужасней. «А мой ребенок? Неужели он тоже умер? О, нет, господи! Этого не может быть! Спасите моего ребенка, если вам на меня наплевать!» Но ее опять никто не слышал. Старая санитарка, молча, продолжала катить свою ношу. Какой длинный путь! Вот она спускается куда-то на лифте. Лифт длинный, темный.

– Сейчас приедем, – пробормотала санитарка.

Маша обрадовалась. Раз санитарка с ней разговаривает, значит, она догадалась, что она жива, и значит, она сейчас повезет ее обратно. Но нет, этого не случилось. Санитарка снова покатила ее, теперь уже по узкому длинному коридору. На нее она не смотрит. Вот они въехали в какое-то помещение. Тут за столом сидит парень в очках и в белом халате и что-то пишет. Санитарка заговорила с ним. Она сказала, что привезла поступление. Так и сказала: «поступление», как будто Маша даже не человек вовсе. А этот парень так внимательно смотрит на нее. Может быть, хоть он поймет, что она не мертва? Надежда снова затеплилась в Машиной душе. Но снова разочарование. Парень записывает ее данные в журнал и открывает какую-то дверь. Что это? Они вдвоем вкатывают ее в эту дверь. Как здесь холодно! Но что они делают с ней? Маша не сразу поняла, что с нее сняли простыню и теперь ее раздевают. Да ее раздевают. Совсем. Догола. Ой, как стыдно! Она вся дрожит, но ничего не может сделать, только видит, что и на других столах тоже лежат люди, и они тоже голые. Голые, лежат и все смотрят на нее. Кто с жалостью, кто с насмешкой, кто равнодушно. Так их всех много. И вот она тоже совершенно голая лежит на столе, куда перенес ее этот парень в очках. Он опять так внимательно смотрит на нее, что ей становится стыдно.

Санитарка что-то сказала и ушла. И укатила с собой каталку, на которой привезла Машу. Все! Теперь Маша окончательно поняла, что она умерла.

Парень вышел, но свет не выключил. Наверно забыл. Люди на соседних столах вдруг все садятся и опять смотрят на нее. Машино сердце разрывается от страха, так она их всех боится. Что они будут с ней делать? И вдруг этот парень возвращается. Маша глядит на него, и ей становится еще страшнее, потому что он тоже совершенно голый. И идет прямо к ней. А какой у него огромный член, ужас! Боже, что ему от нее нужно? Зачем он берет ее грудь, зачем он гладит ее?

Маше очень стыдно. Она вся горит от стыда и опять ничего не может сделать. А парень продолжает ласкать ее. Он уже не только гладит всю ее обеими руками, но он целует ее. Засовывает свой длинный язык ей глубоко, глубоко. И ей это приятно. И от этого она еще больше стыдится. И боится. Она понимает, что изменяет Жене, и от этого ей страшно и стыдно. И приятно. Какая же она сволочь! Никогда Маша не подозревала, что она такая сволочь. Как она теперь будет смотреть Жене в глаза? Ах да, она же теперь мертвая, ей теперь все равно. И все-таки, бедный Женька! «Я все равно люблю только тебя». А мертвецы сидят на своих столах и смеются над ней. Какие у них страшные лица. И почему это они смеются над нею? Понятно. Парень уже лежит на ней, он проник внутрь. Но он же может повредить ребенку! Если бы Маша могла, она перегрызла бы этому подонку глотку. Но она не может ничего сделать с этим поганцем, который насилует ее – мертвую. Она уже больше не чувствует кайф от секса. Теперь ей противно, и она желает, чтобы все это скорее кончилось. Неужели ей никто не поможет?

Вдруг помощь сваливается прямо с неба. Кто-то сильный и злой хватает очкастого парня за волосы и отдирает его от нее. Парень кричит, но этот кто-то швыряет парня к стене, и тот стукается об нее головой. Раздается треск, по стене разбрызгивается кровь. Парень оседает на пол и больше не двигается.

– Она моя! – кричит спаситель и подходит к Маше, и та видит, что это заведующий хирургическим отделением Егор Васильевич, и волосы встают у нее на голове дыбом от ужаса. Глаза у него такие злые и страшные, что даже мертвецы его испугались и куда-то все попрятались. А он достает свой скальпель и приближается к ней.

– Я знаю, что ты жива. Нечего притворяться. Вставай и пошли со мной к твоему заведующему отделением. Я ему расскажу, что ты всех обманываешь и притворяешься мертвой. Тебя мигом вышвырнут прочь из этой больницы!

Маша и рада бы встать и во всем признаться, что да мол, она действительно притворяется мертвой, но не может и пошевелиться от страха.

– А, так ты не хочешь признаваться! – закричал Егор Васильевич. – Ладно, тогда будь мертвой. Но я тебе за это сделаю вскрытие. Так положено. Всем умершим делают вскрытие. Сейчас мы узнаем, от чего ты умерла.

И он действительно начинает делать ей вскрытие.

О, лучше бы ее насиловал тот парень. Почему-то он сидит опять живой, смотрит на нее и смеется, а кровь течет по нему ручьями, и на полу уже образовалась большая лужа.

А Егор Васильевич продолжает резать ее. Ей нисколько не больно. Значит, она действительно умерла. Маше вдруг стало все равно. Она даже перестала бояться. Но тут врач разрезал ей живот и стал из него что-то доставать. Он покопался в ней словно в каком-то ведре и вытащил из нее… ребенка. Ее ребенка! Малыш тут же заплакал, а злодей врач удивленно на него уставился.

И вот тут Маша ожила. Теряя внутренности, она вскочила и кинулась на врача, пытаясь отнять у него ребенка. Но тот и не собирался отдавать его. Он отталкивал ее и что-то говорил о том, что ребенку тоже надо сделать вскрытие. Тогда она схватила скальпель, который все еще был у нее в животе, и стала втыкать его в Егора Васильевича. Тот закричал и повалился на пол. Она резала его до тех пор, пока он не отдал ей ребенка. Это был мальчик. Очень красивый мальчик. Она о таком даже не мечтала. Маша прижала ребенка к себе и счастливо улыбнулась.

Но вскоре ей снова стало плохо. Откуда-то вновь появились мертвецы, они шли к ней, протягивали руки к ее ребенку и кричали:

– Отдай его нам! Отдай его нам!

И Егор Васильевич тоже кричал, и парень в очках тоже. Она отступала от них, прижимала младенца к себе и отступала. А они шли на нее и кричали:

– Отдай его нам! Отдай его нам!

И тут она проснулась.

Простыня под ней была мокрой от пота, а сердце прыгало так, что, казалось, она сейчас задохнется. Рука сама собой осеняла ее крестом, а губы бормотали:

– Господи, помилуй! Господи, помилуй!

Так поступать девушкам советовала беременная с Библией, говоря, что так надо делать, когда что-нибудь снится очень страшное.

Страх не проходил очень долго. Она так и не смогла уснуть и ворочалась до самого подъема, когда принесли градусники. Сон замучил ее, и Маша рассказала его Лосевой. Та просто рот открыла от изумления и страха.

– Если бы мне такое приснилось, я бы сдохла! – воскликнула она.

Маша промолчала. Она и сама удивлялась, что у нее не разорвалось сердце. Самое ужасное было, когда она проснулась, да и теперь при одном воспоминании о сне, который четко и ясно запечатлелся в ее памяти, ее трясло, и она ужасно боялась за свое состояние. Вдруг отворилась дверь, и в палату заглянула девичья заговорщицкая физиономия и произнесла:

– Александрова, на выход!

Было только восемь. Маша никого не ждала, но сердце ее опять тревожно екнуло. Она накинула на себя халат, сунула ноги в тапочки и удивленная побрела к двери выхода из отделения. На лестничной площадке она увидела Женю. Он стоял, и был весь напряженный и чем-то озабоченный. Увидев жену, он облегченно вздохнул и улыбнулся…

* * *

Дежурство закончилось, и Виталий Решетников засобирался домой. Напарник его, хмурый пожилой мужчина уже сидел за столом и просматривал дежурные журналы и списки. Виталий попрощался с ним, тот как всегда хмуро кивнул в ответ и ничего не ответил. Работники моргов редко бывают разговорчивыми. Виталий тоже за годы работы стал молчуном. Его умственное развитие остановилось уже давно. Лет шесть назад. Из интеллектуала подростка он превратился в довольно туповатого парня, который боится завести с кем-либо разговор, опасаясь, как бы не раскрыли его тайну. Все, что когда-то его интересовало, потеряло теперь всякое значение. Все помыслы и интересы были теперь направлены на морг и его неживых обитателей и на сокрытие своей страсти. И это ему удавалось. Никто пока кроме Егора Васильевича не проник в его тайну. И на это уходило много усилий. Жизнь Решетникова была полна опасностей. Он вечно боялся, что его разоблачат, а за этим последует неминуемое наказание. Но не тюрьма пугала его больше всего. Некрофил боялся, что он лишится возможности видеть мертвых, любить их и прочее. Все это отложило на него отпечаток отшельничества. Человеческое общество теперь было не для него. Да и он стал неприятен людям, которые нутром чувствовали в нем что-то не то, и тоже сторонились его. Он напоминал им не вполне нормального человека. Правда все это мало волновало Виталия. Он был уже в куртке и зашнуровывал ботинки, как зазвонил телефон, и старшая сестра вызвала его на беседу. Это его не особенно удивило. Старшая сестра была вреднющей бабой и постоянно кого-то отчитывала, всегда находила за что. Он не обманулся. Это действительно оказалась очередная нравоучительная чушь, которую он слышал уже десять раз. Выслушал спокойно и теперь. Мало что запомнил, потому что слушал невнимательно, больше думая про завтрак, который сделает ему мама, и сон на любимом диване. Старшая сестра заметила это и даже сделала замечание.

– Решетников, вы меня плохо слушаете. Берите пример с остальных! – кроме Виталия тут были еще несколько человек из младшего медперсонала.

– Я слушаю, Валентина Ивановна, слушаю, – поспешил оправдаться он.

Старшая сестра была вполне удовлетворена его извиняющимся тоном и продолжала речь. Когда все это, наконец, кончилось, Решетников поспешил к выходу. Он решил выйти не через служебный вход, а через вход для посетителей, потому что он был намного ближе к кабинету старшей сестры. У самого выхода он обнаружил, что у него на левом ботинке развязался шнурок. Виталий нагнулся завязать его, и тут его вниманием привлекла молодая парочка, которая стояла в нескольких шагах от него. Вернее он обратил внимание на девушку. Женщину. Молодую беременную женщину. Она была мила, даже без косметики и растрепанная. Решетников смотрел на нее и думал о том, что он еще ни разу не видел в своей покойницкой беременных женщин. А это было бы здорово. Виталий задумался и даже забыл про шнурок.

* * *

– Слава Богу! – воскликнул Женя, когда увидел Машу. Он прильнул к ней и крепко обнял.

– Что случилось? – испуганно спросила Маша.

– Пойдем отсюда куда-нибудь, я тебе все расскажу.

Женя повлек ее за собой. Они нашли тихий укромный уголок и спрятались в относительно темном месте. Когда они нацеловались и натискались, с чего всегда начинались их встречи, если удавалось найти подходящее место, Женя заговорил взволнованным, но одновременно радостным голосом:

– Ты знаешь, я сегодня ночью чуть не умер. Мне приснился ужасный сон. Так в сущности ничего страшного, какая-то чепуха, просто под конец я слышал какие-то голоса, не знаю кто, они разговаривали между собой, я как бы и ни при чем, и вот они сказали, что ты умерла. Представляешь, как мне было плохо! Я, кажется, даже плакал. Так мне было тебя жалко, себя, в общем, так мне было нас жалко обоих. Я как проснулся, так сразу сюда. Ну, думаю, убью любого, кто попытается помешать. Тебя увидел, сразу от сердца отлегло.

Маша слушала мужа, и сердце ее трепетало от страха, и в то же время от счастья. Как ее любит Женя! Когда он закончил, она стала его успокаивать и говорить, что это наоборот хороший сон, и что она теперь долго проживет. Когда Женя успокоился и даже забыл про свой сон, она рассказала ему, что приснилось ей.

– Просто фильм ужасов! – поразился Женя и тут же с беспокойством спросил: – С тобой ничего опасного не произошло? На нервной почве, или как там это называется? Ребенок не испугался? Это наверно не очень страшно для него – дурные сны?

Этот вопрос обрадовал Машу безумно. Впервые Женя так искренне беспокоится не только за нее, но и за ребенка. От счастья по телу даже разлилось тепло. Она почувствовала, что это тепло облило счастьем и их малыша. Пусть тоже порадуется.

– Да нет, с ним вроде все в порядке, – сказала она. – Он наверно спал и не видел моего сна. Может, он уже видит свои сны? А, Жень, как ты думаешь? Он даже не вздрогнул ни разу. Ой, как ужасно. У меня ведь хотели его отнять. Вот если бы отняли, я бы точно умерла. Как ты думаешь, что этот сон значит?

Оба они в последнее время стали донельзя суеверны.

– Не знаю, – протянул Женя, – он у тебя какой-то неконченый. Наверное, ты вовремя проснулась. Да ведь сегодня суббота. Этот сон ничего не значит.

– Ну да, не значит. Еще как значит.

– Воскресный сон до обеда. Залезь в свою кровать и сиди в ней до обеда. Никуда не вылезай.

Постепенно оба они успокоились, стали забывать про свои сны, и разговор их принял совершенно мирный характер, не касающийся всяких старухиных бредней. Время опять для них пропало, пока Маша не вспомнила про завтрак.

– Ой! – воскликнула она. – Мне же кушать надо!

– Все-таки ты невероятно прожорлива, – с нежностью умилился ее словам Женя.

Вдруг он замолчал на полуслове, потому что увидел, как Машины глаза застекленели, а ее взгляд устремился куда-то ему за спину. Женя повернулся и ничего особенного не увидел. Какой-то парень в очках просто стоял и смотрел на них. Что же так напугало Машу?

Парень увидел, что на него обратили внимание, и почему-то очень смутился. Снял очки, стал протирать их рукавами куртки, затем резко развернулся и быстро направился к выходу, который был за углом.

Женя пожал плечами.

– Что тебя так напугало?

– Ты его видел? Видел? – дрожащими губами проговорила молодая женщина.

– Ну, видел. И что?

– Это он. Он.

– Кто?

– Тот парень из моего сна.

– Какой парень? Что ты такое говоришь? Я не понимаю.

– Это тот самый парень, который насиловал меня в морге.

Ответ поразил Женю.

– Фантастика! Ты его когда-нибудь видела?

– Да никогда в жизни! Какой он противный!

В голосе Маши было настоящее отвращение. Оно сразу отбило весь ее страх. Она хихикнула.

– Слушай, ты бы видел, какой у него член! До колен наверно.

Эти слова не понравились ее мужу.

– Слушай, может, ты с ним не во сне встречалась, а на самом деле? – В голосе его появились грозные нотки.

– Ты с ума сошел? – Маша даже попыталась закрыть ему рот рукой. – Да мне любой мужчина кроме тебя противен.

Они даже развеселились.

– Ой, мне все-таки надо идти! – еще раз опомнилась Маша.

– Не уходи, мне еще целый час до работы.

– Не могу, Женечка. Я и так вчера чуть капельницу не пропустила. Знаешь, как меня отругали. Сейчас же процедуры начнутся. Я должна идти.

Женя засуетился.

– Я вот тебе стрептоцид принес, две пачки. Возьми. На последние деньги купил.

Маша взяла лекарство и кинулась мужу на шею. Они обнялись и стояли так долго-долго и не шевелились. Когда она пошла к лестничному пролету, у Жени опять защемило сердце. Нет ничего тяжелее, чем такие вот расставания. Ему даже захотелось заплакать, как тогда во сне, когда он узнал, что его любимая умерла. Каждый раз, когда он видел, как она так вот уходила, сжав свои худенькие плечики, как будто идет дождь, он испытывал такое состояние. Понурый, направился он к выходу. Вышел на улицу. Вчерашний снег за ночь растаял, оставив после себя слякоть и грязь. Женя поднял воротник и направился к троллейбусной остановке. По дороге он вспомнил, что вечером снова придет сюда и увидит Машу. Это его обрадовало и несколько повысило настроение. Он прибавил шагу.

ТРЕТЬЕ ПОСЕЩЕНИЕ

1

Сергей стоял около дома, в котором жила Валя, и ждал. Он не знал точно, когда она придет. Учебный год только начался, и ее расписание еще не было до конца определено, поэтому он не знал, когда она может появиться. Дома никого не было, и он ждал у подъезда. Это было не очень приятное занятие, торчать у подъезда под подозрительными взглядами местных бабусек и алкашей, но он ушел в себя и не обращал на окружающий мир внимания. Мысли его были бестолковыми и противоречивыми. Последние полтора месяца для него были довольно трудными. Три раза он крупно поссорился с Валей, и последняя ссора чуть было не привела к полному разладу. Сергей и сам толком не мог понять, что с ним произошло. Первое время он постоянно чувствовал головную боль, невероятно быстро раздражался и стал угрюмым и неразговорчивым. Валя его не узнавала. Он сам себя не узнавал. Что же изменилось? Что произошло? Сергей копался в себе и никак не мог разгадать тайну своих душевных терзаний. Одно он понял точно. Все изменилось после того дня, когда они побывали в Больнице Скорой помощи и промыли Димке желудок. С того самого дня Сергей потерял покой. Он никак не мог понять, что же тогда это было – сон или явь. Он помнил все очень хорошо. Разговор с отцом словно отпечатался в его памяти, и он все более уверялся, что это был не бред. Но если это не бред, тогда что же? Вот этим вопросом и мучился Сергей все это время.

Однако сегодня утром с ним произошло то, что направило его мысли совершенно в другую сторону. Сначала было все нормально. День начался как обычно. После завтрака он пошел пешком на работу. Институт был совсем недалеко, пешком он доходил до него за двадцать минут. Проходя мимо очередного двора, который был у него на пути, он увидел дворнягу, которая кинулась на него с яростью необыкновенной даже для нее.

Эту дворнягу Сергей очень хорошо знал. Она была бездомной и жила где придется, а чаще всего обитала именно в этом дворе, тут в каждом дворе была своя прижившаяся псина, и люди не прогоняли их и как могли, подкармливали. В основном это все были безобидные добродушные собаки, но эта на весь квартал была известна своим вздорным и злобным характером. Сергей ее очень не любил, потому что она никогда не пропускала его, чтобы не облаять. В последнее время он не видел эту собаку, вероятно, она где-то бродяжничала. Сегодня же он увидел ее, и встреча эта ему пришлась вовсе не по душе. Раньше эта псина только лаяла, слишком близко не подходила, и стоило только пригнуться к земле и сделать вид, что ищешь камень, как она улепетывала со всех ног прочь.

Сегодня собака была сама на себя не похожа. Она не просто лаяла, она набросилась на Сергея с явным намерением вцепиться ему в ногу. Молодой человек разозлился не на шутку. Он и так терпеть не мог эту наглую дворнягу, но в этот раз он просто закипел от злости.

Сергей остановился и стал искать камень. Он решил не делать вид, а запузырить в подлую тварь настоящим камнем. Дворняга разгадала его план, но лишь отступила на несколько шагов и продолжала лаять. Она даже не лаяла, она захлебывалась от лая и рычания. Сергею стало не по себе. Он подумал, что собака может быть бешенной, и злость сменилась страхом. Он отступил. Псина почувствовала смену его настроения, и, приободрившись, снова кинулась на Сергея. Глаза ее налились кровью от злобы и ненависти.

Сергей даже не понял, как это произошло. Просто он почувствовал, как из него буквально хлынул фонтан ненависти. Он так разозлился на взбесившуюся собаку, что сам чуть было, не бросился на нее.

Псина прыгнула на Сергея. Он не уклонился. Что-то перевернулось в воздухе перед ним, и он увидел, как собака высоко взлетела в воздух, будто ее швырнула вверх какая-то мощная невидимая сила. Раздался оглушительный визг. Открыв рот, Сергей увидел, как вместо того, чтобы упасть вниз, собака отлетела в сторону и врезалась в двери стоявшего неподалеку гаража. Послышался шлепок, и животное распласталась на земле.

Удар был видимо очень сильный. Собака не шевелилась. Обнажились словно в улыбке белые собачьи зубы. Через несколько секунд Сергей услышал тихое жалобное поскуливание. Ему стало не по себе. По спине пробежали мурашки.

Что же такое произошло? Он не мог этого понять.

По морде собаки что-то потекло. Что-то черное. Сергей не сразу понял, что это по коричневой шерсти течет кровь. Просто очень густая.

– Что это с ней? – услышал Сергей вопрос и оглянулся.

Рядом с ним стоял невысокий мужчина в белой шляпе и темно-сером старомодном костюме и тоже смотрел на собаку.

Сергей пожал плечами. Он и сам ничего не понимал.

– Взбесилась наверно, – сделал предположение мужчина. – Вас он случайно не покусал? Смотрите, бешенство опасно для жизни.

– Нет, она не успела, хотя, кажется, пыталась.

Предположение мужчины о бешенстве вполне объясняло странное поведение собаки. Сергей поблагодарил судьбу за то, что его не успела укусить эта псина, и пошел дальше, занятый мыслями о происшедшем.

Выйдя на центральную улицу, Сергей глянул на часы и обнаружил, что он опаздывает на работу. Случай с собакой задержал его. Пришлось сесть в троллейбус.

В троллейбусе к нему сразу подлетела кондукторша, и Сергей вспомнил, что у него нет ни копейки денег. Он сморщился от новой взвалившейся на него беды и стал усиленно рыться в кармане. Да, денек выдался крайне неудачный. А кондукторша стояла рядом с ним и никуда не отходила. Пришлось Сергею признаться, что он не в состоянии оплатить проезд и пообещать выйти на следующей остановке. Кондукторша, вместо того, чтобы удовлетвориться его словами вдруг подняла крик. Сергей опомниться не успел, как крикливая баба вылила на него не одно ведро словесных помоев. Многочисленные пассажиры троллейбуса с любопытством уставились на него и кондукторшу. Подобные сцены случались теперь на каждом шагу. Цены на билеты были невероятно высокими, а транспортники и без того повышают их чуть не каждый месяц. Зайцев развелось такое количество, что кондуктора просто озверели и стали настоящими врагами человечества, примкнув в коалицию к милиционерам и бухгалтерам. Сегодня жертвой кондукторши стал Сергей.

– Я же сказал, что выйду! – воскликнул он, чувствуя, как в нем накипает злость.

– Умный, какой нашелся! – завопила женщина. – Ты сначала заплати, а потом выходи. Столько жулья развелось, граждане. Каждый норовит без билета проехать, а у меня план.

– Я же вам сказал, что у меня нет денег, – попытался оправдаться перед ней Сергей.

– А нет денег, так ходи пешком! – грубо отрезала та.

– Я на работу опаздываю.

– А мое какое дело. Я тебя вот сейчас в милицию сдам. Там тебе покажут, как без билета ездить.

Она продолжала орать на Сергея, и не успокаивалась всю дорогу. Вот ведь ведьма! Наконец троллейбус остановился, и Сергей направился к выходу. Но с кондукторшей, словно что-то случилось.

Она вцепилась ему в куртку и закричала:

– Не пущу! Поедешь до конечной. Пусть там с тобой разбираются!

Назревал невиданный по силе скандал. Даже видавшие виды пассажиры были шокированы поведением кондукторши. Сергей пытался сохранить достоинство, хотя ему сильно хотелось дать этой дуре как следует, и выпрыгнуть наружу. Но он естественно не решался на подобный шаг. Пока он так раздумывал, двери захлопнулись, и троллейбус поехал дальше. Сергей покраснел от гнева. Он совершенно разозлился, а кондукторша продолжала орать на него и осыпать бранью. Она была блондинка в возрасте и вдруг напомнила молодому человеку собаку, только что также бросавшуюся на него с лаем. Да что же это такое делается?

У Сергея даже заболело сердце от обиды. Он напрягся и вырвал руку из руки женщины. Та заорала еще громче. В троллейбусе уже начались раздаваться смешки, сочувствовавшие Сергею возгласы и даже крики, выражавшие возмущение поведением кондукторши. Кондукторша ничего этого не слышала. Она снова вцепилась в руку Сергея и стала тащить его в сторону кабины.

И вдруг с ней что-то случилось. Высокий ее крик внезапно прекратился чуть не на самой высокой ноте, словно она подавилась. Она отпустила Сергея и стала размахивать перед ним руками. Рот ее открылся, из него вырвался какой-то хрип. Глаза широко раскрылись, в них показались слезы.

Это продолжалось недолго. Кондукторша схватилась за грудь и повалилась на пол. Все разговоры в салоне тут же прекратились. Люди, кто с удивлением, кто со страхом, смотрели на происходящее. Некоторые привстали со своих мест и вытянули шеи.

– Кондрашка хватила! – ахнула одна женщина в цветастом платке и быстро перекрестилась.

Тут троллейбус подъехал к остановке, и водитель открыл двери. Увидев это, Сергей тут же выбежал вон. Оказавшись на улице, он тревожно завертел головой, думая как поступить. Он ясно понимал, что ему надо бы оставаться в троллейбусе и узнать, чем кончилось дело с кондукторшей, но ноги сами понесли его прочь от остановки. Он сбежал, словно преступник с места преступления. Сердце его бешено стучало в груди. Он с трудом соображал, в какую сторону идет. Наконец он остановился в незнакомом дворе, засаженном липами и вязами, и бухнулся на первую попавшуюся скамейку. Голова вдруг сильно заболела, и Сергей даже обрадовался этому, потому что можно было отвлечься от происшедшего. Но отвлечься не удавалось. В ушах стоял пронзительный голос кондукторши, а в глазах плыло ее разъяренное лицо.

Только теперь Сергей сообразил, что все это случилось по его вине. Даже не по вине, а по желанию. Ведь это именно он захотел, чтобы кондукторшу что-нибудь скрутило, и она заткнулась. И так оно и произошло. Не просто так, а как он хотел, как представил себе. Как в детстве, когда к нему приставали большие мальчишки и вымогали деньги, он потом расправлялся с ними в фантазиях. Только тогда это все так и оставалось в мечтах. А сегодня случилось чудо. Сергей на секунду замечтался, и тут же увидел все наяву. Он бы не поверил себе, списал бы все на случайность, совпадение если бы… Если бы это произошло с ним в первый раз. Но, увы, это с ним произошло сегодня во второй раз. Утром точно также в мыслях он расправился с взбесившейся собакой, и она взлетела, и улетела бы, если бы на ее пути не оказался гараж…

Два случая за день, это уже не случайность. Сергей сидел и переваривал свое открытие. Кто же он теперь такой? Неужели в двадцать четыре года у него появились способности к телекинезу? На ум сразу пришли воспоминания о передачах под знаком Пи, романы Стивена Кинга и Гарри Гаррисона и выдержки из газет и журналов. Вот тебе раз!

Он попытался подвинуть взглядом урну, которая стояла рядом со скамейкой. Ничего не вышло. Сергей сосредоточился, напрягся и снова стал мысленно толкать урну. Он сразу сильно устал, но урна не двинулась ни йоту. Даже не покачнулась.

– Наверно она слишком тяжелая, – сказал себе молодой человек. – Надо попробовать что-нибудь полегче.

Урна была совершенно пустая, зато вокруг нее валялось не мало мусора. Сергей уставился на один окурок и стал работать над ним. И опять у него ничего не вышло.

– Что за черт! – удивился Сергей. Он уже совершенно успокоился и даже забыл про все неприятности сегодняшнего утра. – Неужели все это чепуха? Неужто все мне только показалось? Не может быть. Хотя почему не может быть? В последнее время мне все время что-то кажется. Неделю назад я ясно видел голую старуху, которая бродила около нашего дома. Может, я сбрендил?

Но он знал, что сбрендившие люди никогда не задают себе подобные вопросы, и сообразил, что вопрос, который он себе задал, лучшее доказательство его нормальности. Сергей надолго задумался. Он сидел наверно целый час. Пришла дворничиха и стала махать около него длинной уродливой метлой. Сергей встрепенулся. Он испугался, что сейчас и эта женщина к нему пристанет, и поспешил уйти со двора. Оказавшись на улице, и услыхав шум движения на дороге, он вспомнил, что шел на работу. Придя в институт, он долго не мог объяснить заведующему кафедрой, на которой работал, причину опоздания, и его отчитали словно мальчишку. Но, как ни странно, Сергей не расстроился. Он спокойно сел за свой стол и принялся за работу. Вернее он делал вид, что работает. На самом деле он был занят своими мыслями. Часа два он размышлял, а потом и сам не заметил, как снова стал пытаться мысленно передвигать предметы. Он занимался этим до обеда, но не сдвинул даже ластик или лист бумаги. Телекинез ему явно не давался. Но он ведь два раза уже смог сделать это! Почему сейчас ничего не выходит? В конец уставший, он решил, что ничего у него не выходит, потому что нет того настроя. Когда на него лаяла собака, и кричала кондукторша, он и сам был весь переполнен возбуждением и злобой. Из него буквально что-то вырвалось, что заставило его врагов замолчать и заткнуло им глотки, а сейчас он спокоен и подавлен. Значит надо просто подождать, когда к нему снова вернется состояние повышенного озлобления и ненависти. Вот тогда он окончательно узнает, действительно ли он теперь способен метать молнии.

Сергей развеселился. Ему стало легко и спокойно. Что он и впрямь так волнуется? Легче надо относиться к жизни! Легче.

* * *

Из-за угла дома вышла Валя. Она увидела Сергея, и широкая радостная улыбка появилась на ее лице. Сергей тоже неожиданно обрадовался ее появлению. Вошли в темный лифт, в котором всегда пахло свежей мочой. После яркого солнечного света он с трудом нашел, скорее, нащупал кнопку с цифрой семь. Лифт тяжело поехал вверх. Когда двери открылись, они осторожно, стараясь не шуметь, вошли в квартиру. Такая предосторожность была ими предпринята из-за больного шизофренией соседа. Он мог устроить скандал, поэтому они предпочитали не связываться с ним лишний раз. Даже Сергей давно спрятал свою гордость в карман, потому что понимал, что с сумасшедшим не договоришься.