Текст книги "Снайпер разведотряда. Наш человек в ГРУ"

Глава 5
Черный снег

Он запускал в небо яркие шары до тех пор, пока не увидел рядом смеющегося друга. Они победили! Вдвоем разогнали батальон!

– Спасибо, Студент! Я уже не надеялся тебя увидеть, думал – все, кранты. А тут осветительная ракета и ты из автомата косишь!

– Сейчас пустим им вслед заминированный автомобиль и можно бежать к Моряку, – с толикой хвастовства заявил Олег.

Полицейская машина завелась с полуоборота. Прогрев двигатель, он поджег бикфордов шнур и осторожно тронулся. Дорога идет под уклон, поэтому, миновав вторую, Олег включил третью передачу и вытянул до отказа ручку газа. Все, надо сматываться.

– Зачем тебе акробатические этюды, шуганули немцев, и хватит, – помогая встать, проворчал Николай.

Моряк провел друзей по узкой пещере, и после извилистого спуска они оказались на берегу подземного озера.

– Мы поплывем на лодке? – не веря своим глазам, спросил Олег.

– Не задерживайся, иначе опоздаем. – Командир легонько толкнул его в спину.

Течение понесло небольшой баркас под низкий свод, и разведчики испуганно сжались. Через мгновение они оказались во власти шумного потока. Борта бились о невидимые скалы, порой по днищу скрежетали подводные камни, а рев воды леденил сердце. Выход под открытое небо вызвал облегченный выдох, а моросящий дождь дал повод для шуток.

– Тише! Всем лежать и не шевелиться! – грозно прошипел Лейтенант.

Олег осторожно приподнял голову и увидел надвигающийся мост. Они в городе! В том самом городе, куда он только что отправил начиненную толом машину и где полным-полно эсэсовцев. Так вот почему надо было дожидаться темноты! Хитрый ход! Самый надежный способ уйти от погони – это проскользнуть сквозь порядки преследователей.

– Молодец, взрыв полицейской машины надолго отвлечет внимание военных и зевак, – шепнул Моряк.

Наконец течение пронесло лодку мимо пригородных огородов, и Лейтенант скомандовал:

– На весла! Мы опаздываем! Гребем изо всех сил!

Баркас, или большая лодка, можно назвать по-разному, совсем без уключин. Разобрав короткие весла, разведчики принялись грести на манер архангельских поморов. Уже на рассвете Лейтенант круто заложил руль, и баркас с ходу вошел в дренажный канал. С берега послышался недовольный упрек, и следом звякнула цепь с крюком. Олег попытался встать и обессиленно упал обратно, он даже не подозревал, что можно устать до такой степени. Или это опустошение после длительного напряжения?

– Вставайте, сони! Отведайте настоящей немецкой еды!

Громкий призыв Лейтенанта не возымел видимой реакции. Олег приоткрыл глаза и глубоко вдохнул непередаваемый аромат сена. На белом свете хватает любителей пить настойку из трав, а сон среди лугового сбора лечит человека лучше любого терапевта.

– Сейчас утро или вечер? – расслабленно поинтересовался Василий.

– Отряд! Слушай боевую задачу! Всем завтракать! – шутливо выкрикнул Осип.

Молоко с вареными яйцами не назовешь «настоящей немецкой едой». Под это определение попадала лишь корзина овсяных хлебцев. Русские не употребляли подобную еду, насмешливо прозванную в народе «хлеб ийо-го-го». Разведчики поняли – Лейтенант на родине, где все изначально лучше, чем в дальних краях, и деликатно похвалили вкусный завтрак. Тот расплылся в улыбке и подошел с газетой к Моряку.

– Ребята, у меня для вас приятная новость. По сообщениям германских газет они нас убили! – со смехом сообщил командир.

– Патрулей на дорогах нет, как нет оповещения для жителей о необходимости соблюдать повышенную бдительность, – добавил Лейтенант.

Новость действительно приятная. В Третьем рейхе поимкой беглецов и диверсантов занимается полевая жандармерия. Там служат хорошо обученные специалисты, а не безмозглые фанатики с садистами и ловкими приспособленцами. Кроме того, полевая жандармерия переняла практику советских пограничников и активно использует овчарок.

Моряк вывалил на стол собранные на площадке трофеи и объявил:

– Никто не может предсказать результат прорыва через линию фронта, поэтому данной мне властью награждаю наиболее отличившихся.

Каждому разведчику вручили наручные часы, а некоторым в довесок и фотоаппараты. Часы Олегу не достались, зато он получил копию дедова «ФЭДа» с надписью «Leica». Он не имел понятия об этой марке, но услышал завистливый шепот Василия:

– Ого, у тебя «Лейка», а мне дали обычный «Фохтлендер».

Действительно, ребята щелкали затворами широкопленочных складных гармошек или забавных квадратных коробочек. Моряк с Лейтенантом разложили оставшиеся трофеи и принялись сортировать на две равные доли. Разведчики отошли в сторону, каждому понятно, что самое лучшее достанется московскому начальству. А делят поровну на случай, если кто-то из них останется навсегда по эту сторону линии фронта. Прагматизм жизни и войны.

Счастливые обладатели фотоаппаратов устроили фотосессию. Череда групповых портретов на фоне сена повторяла одинаковые детали. Каждый держал руку на ремне, чтобы показать часы, а на шее висела снайперская винтовка или пулемет. Не устоял от соблазна и Олег, нащелкав половину пленки.

– Студент! – позвал Моряк. – Иди с Лейтенантом и честно ответь на все вопросы!

Более чем странный приказ заставил Олега напрячься. Здесь глубокий тыл, и кто имеет право допрашивать советского бойца? Впрочем, если они сюда пробрались, то высокое начальство тоже может выполнять некие особые задания. Мелькнувшая мысль о Штирлице невольно заставила усмехнуться. Советский полковник в форме СД допрашивает советского диверсанта в форме времен Временного правительства.

Немецкий фольварк ничем не отличался от прибалтийской мызы или русского крестьянского двора, который он видел в музее под Новгородом. Разница лишь в строительном материале. Деревянный каркас на известняковом фундаменте, плетенные из прутьев стены обмазаны глиной. В качестве кровли использован камыш, для защиты от дождя деревянные детали обмазаны коровьим дерьмом, а стены известкой.

– Guten Abend[25]25
  Добрый вечер (нем.).


[Закрыть], – поздоровался Олег и смутился от нежданного многолюдья.

Молодые женщины окружили длинный стол и усердно крутили мясорубки. У одних хрустел сырой картофель, у других чмокало сало, третьи перекручивали говядину. Ближе к печи в деревянных корытах тщательно перемешивали фарш и набивали тонкие кишки. «Делают боквурсты», – догадался Олег.

– Дальше. – Лейтенант легонько подтолкнул в спину.

В примыкающей к печи комнатульке собрались только мужчины. Олег снова поздоровался и сел на предложенный стул.

– Нам сказали, что во взорванной полицейской машине не было ваших людей, – перевел вопрос Лейтенант.

– Только двое полицейских, на правом сиденье обер-лейтенант, за рулем гауптвахмистр, – уверенно ответил Олег.

– Ты стрелял по машине? – последовал новый вопрос.

– Нет, мне приказали задержать эсэсовцев. Если не верите, могу поклясться. – И поднял правую руку.

Мужчины взволнованно зашумели, а после продолжительного совещания положили перед Олегом Библию. Интересно, они не евангелисты!

– Поклянись! – потребовал Лейтенант. – На основании твоей клятвы они засвидетельствуют обман и потребуют расследования.

– Расследования чего? – уточнил Олег.

– По сообщению СС, в машине находились диверсанты, а растерзанные тела полицейских обнаружены в развалинах электростанции.

– Зачем им это надо?

– Мы воюем с нацистами силой оружия и закона, – гордо заявил Лейтенант.

– Здесь все коммунисты?

– Здесь нет коммунистов! Наша партия называется «Голос народа Тюрингии»!

Боквурстов Олег не увидел ни на ужин, ни на завтрак. Зато утром во двор въехал ярко-красный автобус, размалеванный танцующими девицами. Давешние женщины вместе с боквурстами загрузились в салон и начали торопить разведчиков. Пришлось спешно переодеваться в суконные штаны до колен, жилетки и суконные колпаки с меховой опушкой.

– Похож на тюрингца? – Олег покрутился перед Лейтенантом.

– В Тюрингии живут тюринги, – поправил тот и добавил: – Все люди одинаковы, а расовые предрассудки удел ущербных умом.

Они снова покатили по Германии, на этот раз почти без остановок. Олег с водителем по имени Хартвиг менялись каждые четыре часа, а руководителем оказался пастор Готлиб. Официально это была концертная бригада, а фактически ехали жены навестить своих мужей. На выезде из Гродно их остановили в первый и последний раз. Офицер настойчиво твердил о партизанах и ночной темноте, но после пасторского наставления махнул рукой и приказал открыть шлагбаум. Тем не менее рисковать не захотели и пристроились в хвост попутной колонны.

Полевая жандармерия, как и пограничники, патрулировала пятидесятикилометровую прифронтовую полосу. С ними шутки плохи, разговорчивость пастора не поможет. Разведчики покинули уютный автобус на выезде из Резекне. Прощание получилось искренним, но скомканным. Что такое война с виселицами, пожарищами и осунувшимися от голода «освобожденными», тюринги увидели своими глазами. До сорок третьего прибалты оставались в статусе бесправных рабов. Впрочем, после официальной ассимиляции они получили лишь одно право – воевать во славу Рейха.

Отряд шагал по снежной целине пять бесконечных дней, а на ночь укрывались темным небом. Где они? Что впереди? Никто не задавался глупыми вопросами, общее направление на северо-восток, а там будет видно. На шестой день вышли на занесенную сугробами дорогу и выбрали северное направление. Вскоре начали встречаться вырубки со штабелями сосновых бревен, а дорога стала наезженной. Проходя мимо очередной кучки бревен, разведчики увидели пятерых человек в маскхалатах.

– Вы куда идете? – скрывая растерянность неожиданной встречи, крикнул Моряк.

– Туда! – последовал лаконичный ответ с неопределенным взмахом. И тут же встречный вопрос: – А вы куда?

– Мы туда! – командир указал вдоль дороги.

Дорога «туда» оказалась короткой, после очередной делянки лес начал редеть, а впереди показалось заснеженное поле. До деревни километра три, но колонна грузовиков на улице отчетливо просматривалась без бинокля.

– Обходим? – спросил Осип.

– Не спеши, машин слишком много, они или только что приехали, или собираются уезжать, – ответил Лейтенант.

– Не следить! – прикрикнул Моряк. – Всем оставаться на дороге! Следов шин нет, значит, врагов здесь еще не было!

Он оказался прав, вскоре колонна разделилась, грузовики поехали вправо и влево от деревни, а четыре машины направились к отряду.

– Облава, мать ее ети! Уходим! – выругался Костя.

– Не суетиться. Они проедут до первых сугробов, а мы заляжем здесь! Бегом к ближайшей делянке! – приказал командир.

Края широкой вырубки затоптаны лесорубами, и разведчики без задержки попрятались среди сугробов. Спасибо безымянным женщинам Тюрингии за прекрасные маскхалаты. Они сшили их за ночь, взяв в качестве оплаты остатки парашютного щелка. Послышался звук моторов, но вопреки ожиданиям грузовики не поехали в глубь леса, а остановились у делянки. Из кузовов выпрыгнула полная рота, и солдаты начали строиться во взводные колонны.

– Студент! Дуй к дороге! Чтоб мышь не выбежала из леса, не говоря о машинах! – приказал Моряк.

Занявшись строевой рутиной, немцы не озаботились безопасностью. Прикрываясь подлеском, Олег обежал вырубку и притаился за кустарником болиголова. Дабы не мозолить начальству глаза, водители собрались у самого последнего грузовика. Непуганые новички, это точно. Шинели в складках от длительного хранения, стоят спокойно, не опасаясь получить партизанскую пулю.

Олег нырнул под машину и прополз к заднему колесу. Пора начинать, выстрелы распугают горе-воинов, потом гоняйся за ними по лесу. Он привстал на колено и открыл огонь с двух рук. Расправившись с водителями, вернулся на обочину и перебрался ближе к делянке. Вовремя! Два «Дегтярева» ударили почти синхронно, следом заспешили «ППШ». Немцы застыли в замешательстве и лишь через несколько секунд попытались разбежаться. Разведчики поднялись в рост и прицельно сбивали мечущихся солдат.

– Студент! – громко позвал Моряк. – Бери самый лучший грузовик, остальные уничтожить!

– Не вздумай поджигать! – предостерег Лейтенант.

Он прав, черный дым встревожит карателей. В принципе, все машины одинаковы, отличия могут быть в модели и цвете. Олег завел удобную для выезда, остальные, как было приказано, уничтожил. Простейший способ убить двигатель – залить в масло воду. Никакого шума и стопроцентная гарантия. Фляги с водой у каждого немецкого ремня, осталось завести, а встанет он сам.

Грузовик выехал из леса и не спеша покатил к деревне. Тихо и пусто, лишь на околице троица полицаев подобострастно отдала честь. Дорога пошла под уклон, а впереди показался мост с покосившимся домом и закрытым шлагбаумом. Застава полевой жандармерии! Их просто так не проехать. Моряк постучал по кабине и, дождавшись остановки, провел инструктаж.

Двое с карабинами в руках. Олег подчинился приказу и остановился в пяти метрах от шлагбаума. Один солдат встал перед капотом, второй напротив водительской двери. Домик явно из деревни, немцы поленились разбирать и приволокли танком, поэтому стоит с перекосом. Из двери вышел офицер, это сигнал к действию. Олег достал сигарету и, глядя на солдата, щелкнул пальцами, как будто прикуривает. Сработало, тот достал зажигалку, Олег открыл дверцу и выпал из машины прямо под ноги. Два выстрела, следом пшикнул пистолет Лейтенанта. Моряк стремглав влетел в домик, а через считаные секунды самодовольно сообщил:

– Солдаты не успели пошевелиться.

Проселок вывел машину на очищенную от снега дорогу, и они покатили на северо-восток.

– Не гони, иначе не заметим линии фронта, – пошутил Лейтенант.

Впереди показалась стоящая у обочины автотранспортная колонна, и Олег послушно сбросил скорость. Это оказался бензозаправщик с длинной очередью пустых грузовиков.

– Приехали! – Моряк постучал по кабине. – Дальше пешодралом.

Отряд незаметно выскользнул из машины, после этого Олег развернулся и встал в очередь. Как хотелось броситься наутек! Еле сдерживая инстинктивное желание бежать, он пересек дорогу и скрылся в кустах.

– Каски не снимать! Мы в прифронтовой полосе, идем спокойно, не прячась и не шарахаясь, – приказал Моряк.

– Могли бы и дальше проехать, – недовольно заметил Василий.

Якут постучал патроном по каске и насмешливо сказал:

– У машин на заправке номера одной серии с нашей.

Идти по лесу оказалось тяжело, не физически – морально. Они проходили мимо затаившихся танков или палаточных городков, порой виднелись штабеля темно-зеленых ящиков или бочек. Хотелось немедленно развернуться и бежать обратно. Начало смеркаться, и Моряк приказал:

– Привал! Всем сесть в круг, Студенту стибрить термосы. – И показал на палатки.

Как он за сотню метров разглядел армейские термосы? Олег пошел без единой мысли в голове, это приказ, который не обсуждается, а исполняется. Термосы слегка примерзли к утоптанному снегу и оторвались с легким звоном.

– Идем дальше. – Голос Лейтенанта заставил вздрогнуть от неожиданности.

– Здесь полно солдат, – тоскливо произнес Олег.

– До фронта еще далеко. Это недавно прибывшая часть, солдаты сейчас или пьют, или спят.

Полевая кухня сиротливо стояла на отшибе, повар сначала откозырял Лейтенанту, затем послушно наполнил оба термоса. Горячая перловка с тушенкой таяла во рту. Как давно они не ели нормальной пищи! А чай! Блаженство!

– Скоро совсем стемнеет, – потягиваясь, сказал Моряк. – До рассвета должны успеть к своим.

Отряд построился в колонну по два и пошагал дальше. Ровные ряды палаточного городка уступили место хаотично разбросанным блиндажам. Признаки близости к линии фронта усилили нервное напряжение. Олег шел замыкающим, и его буквально трясло от ощущения неминуемого выстрела в спину. Они прошли артиллерийские позиции, возле одинокой землянки Лейтенант с кем-то поговорил, угостил сигаретой, и пошли дальше.

– Всем лечь, дальше ползком в двух метрах от траншеи, – тихо приказал Моряк.

Траншея? Состояние, близкое к панике, лишило Олега способности адекватно воспринимать обстановку. Только сейчас до него дошло, что отряд вышел к передовой, а землянки соединены ходами сообщений с уходящими вперед извилистыми траншеями. Они немного поползли вперед и замерли при виде проволочного заграждения. Олег с трудом сдерживал желание вырваться вперед, разрезать проволоку и бежать к своим. В траншее послышались шаги и обрывки фраз.

– Сползаем вниз и дальше строем, – по цепочке пришел приказ.

Через несколько шагов отряд оказался перед часовым, Лейтенант сказал пароль, и разведчики пересекли линию окопов. Прием повторили еще два раза, так как для каждой линии обороны был свой пароль.

В окопах передовой линии пахло порохом и взрывчаткой, стены местами осыпались, от некоторых огневых точек остались лишь обломки бревен. Лейтенант вывел отряд прямо на пулеметное гнездо, поговорил с ефрейтором и подтолкнул Олега в спину.

– Нашли самого молодого и устроили дедовщину, – еле слышно прошептал тот и с обреченным видом перелез через бруствер.

Пулеметчик что-то сказал Лейтенанту, и оба громко захохотали. В пятидесяти метрах от пулемета отряд собрался в круг на инструктаж.

– С этой стороны минных заграждений нет, у русских редкие ловушки. У нас десять минут, затем пулеметчик начнет стрелять трассерами.

– Трассеры покажут направление безопасного прохода. А сейчас бегом! – скомандовал Моряк.

До колючей проволоки добежали в минуту, не таясь, прорубили проход и помчались дальше. Бег успокоил Олега, и он внимательно осмотрелся. Опаньки, а снег вокруг черный! Перед нашим заграждением снова залегли, теперь надо дождаться работы немецкого пулемета. Трассеры ушли далеко вправо, затем левее. Пулеметчик стрелял длинными очередями с небольшими интервалами и добился-таки результата. Первым ответил «Максим», он работал солидно, как и подобает станковому пулемету. Немцы коротко отвечали, но дуэт разрушил подключившийся «Дегтярев».

– Всем запомнить направление, идем между пулеметами. Студент, вперед, начинай разминирование! – приказал Моряк.

Олег похолодел. Количество вариантов советских мин равно фантазии сапера. Определяющим фактором служат взрыватели, их сложно найти и невозможно снять с боевого взвода. Теоретически можно, но для этого требуются специальные приспособления, которых у него нет. Первым делом вытащил шомпол и очертил перед собой полукруг, нет зацепов – нет растяжек.

На зиму нажимные взрыватели не ставят, их вообще крайне редко применяют, слишком мала вероятность наступить на крошечную педальку. С натяжными настоящая беда, их ставят в паре. Одна срабатывает при выдергивании чеки, вторая с обратной пружиной и бьет капсюль при разрыве проволоки. Олег полз, прочерчивая перед собой дуги. Вот и колючка, грамотно натянутая колючка, первая линия в снегу, вторая через двадцать сантиметров. Место только для кота, собака уже не пролезет.

– Держи! – Костя постучал ножницами по сапогу.

Опасаясь ловушки, Олег еще раз осмотрел натянутую линию и щелкнул ножницами. Сердце на мгновение замерло, но нет, вокруг тихо, если не считать азартной перестрелки пулеметчиков. Последний участок ползли с крайней осторожностью, никто не хотел получить пулю от своего часового. Наконец подобрались к брустверу и долго вслушивались в ночные звуки.

– Студент, вперед, – шепнул Моряк.

Олег стиснул зубы, явная предвзятость начала его доставать. Он не сполз, а перетек в окоп и сжался в комок. Тихо. Тихо! Немного выждав, встал в полный рост и сказал:

– Здесь никого.

Отряд незамеченным пробрался до второй линии, где Моряк командным голосом приказал:

– Часовой ко мне! – и раздраженно добавил: – Где часовой?

– Пароль! Быстро! Иначе брошу гранату!

Ответом послужил дружный хохот. Они вернулись!

Командир роты передового дозора тщательно проверил красноармейские книжки и без лишних вопросов позвонил дежурному полка. Для сопровождения прибыл посыльный и всю дорогу с неподдельным восторгом таращился на героев-разведчиков. В кино хороших парней обязательно берут под конвой и до последнего момента держат взаперти. По жизни это полная муть, лишенная крошечной капли здравого смысла.

Полковой контрразведчик еще раз проверил красноармейские книжки и отзвонился по инстанции. Причем не преминул заметить с сарказмом, что в вышедшем отряде все до единого рядовые бойцы. Пока контрразведчик диктовал фамилии и номера книжек, в землянку вошел командир полка и без предисловий спросил:

– Разведданными поделитесь?

– Совсем недавно в ближайший тыл прибыла дивизия без боевого опыта. Атаку поддержит танковый полк, – не вставая, сказал Моряк.

– Начнут послезавтра в шестнадцать пятнадцать по Берлинскому времени, – добавил Лейтенант.

– Откуда известно? – напрягся полковник.

– Поговорили с командиром батальона.

– Вот так пришли и поговорили?

Вопрос остался без ответа. Моряк высыпал на стол горку немецких солдатских книжек, чуть в сторонку отложил документы офицеров и сказал:

– Ваша разведгруппа в составе пяти человек попала в облаву. Немцы вытеснили их в тыл.

– Это фронтовая разведка, выходит, они видели вас. Почему не взяли с собой?

– Потому что не должны никого брать с собой, – спокойно ответил Лейтенант.

Моряк бесцеремонно взял со стола лист бумаги и принялся набрасывать схему, которая сразу заинтересовала полковника.

– Что за цифры? – спросил он.

– Отсечки по моему шагомеру, направления указаны приблизительно.

Зазвонил телефон, и контрразведчик обратился к отряду:

– Назовите имя вашего командира!

– Моряк.

Офицер хихикнул и повторил в трубку, второй вопрос прозвучал с явным напряжением в голосе:

– Назовите имя вашего комиссара.

– Лейтенант.

Олег даже растерялся, спрашивали о непосредственном начальстве в Москве, а назывались клички командиров в отряде. Или так задумано изначально? Воспользовавшись возникшей паузой, он обратился к полковнику:

– Почему на нейтральной полосе черный снег?

– От сгоревшего пороха. Немцы с осени пытаются пробить нашу оборону. А мы их дрючим «Катюшами», – с видимым удовольствием ответил командир полка.

Если для Олега слово «Катюша» было понятным, то разведчики набросились с вопросами. Полковник откровенно важничал, отвечал полунамеками и многократно повторял, что это новое и совершенно секретное оружие. Снова зазвонил телефон, контрразведчик вытянулся в струнку и, положив трубку, обратился сразу ко всем:

– Приказано немедленно накормить и сытых доставить на аэродром сорок второй дивизии.

Полковник удивленно приподнял левую бровь, затем радушно пригласил:

– Прошу в штабную столовую, у меня лучший повар, даже командующий армией заезжает отобедать.

Раздолбанная полуторка могла соперничать с лучшими мировыми образцами вибростендов. Она не просто подпрыгивала на ухабах всеми четырьмя колесами одновременно, ее механический организм бился в непрерывных конвульсиях.

– Густматик, мать его ети! – звездонувшись головой о борт, простонал Костя.

– Что это такое? – вцепившись руками и ногами в лавку, поинтересовался Осип.

– Ленинградский умник придумал противопульные колеса. – Недвусмысленный кивок в сторону Олега. – В империалистическую ставили на бронемашины.

– Не понял, что в этом плохого.

– Зимой замерзает в камень, час будет колотить, затем разогреется и пойдет мягко.

Они ехали полных три часа, и лишь в конце пути машина действительно образумилась.

Самолет приземлился на Центральном аэродроме и покатил по бетонке к зданию Аэровокзала. У трапа встречала группа генералов, количественно превышающая отряд. Моряк с Лейтенантом сразу попали в объятия с брежневскими поцелуями, остальные благоразумно выстроились в шеренгу. Улыбающийся до ушей генерал с комиссарскими шевронами встал перед строем и торжественно поприветствовал:

– Поздравляю с отлично выполненным важным правительственным заданием!

– Служу трудовому народу! – на удивление слаженно ответили разведчики.

– Молодцы, ребята! – продолжил комиссар. – Одним махом уложили двух рейхсляйтеров с кучей всяких гауляйтеров с крайсляйтерами!

– Лев, ты посмотри на выправку! Только что приползли на животе из Германии, а выглядят орлами! – добавил генерал с пчелиным роем звездочек в петлицах.

– Всех представлю к орденам, всех! Заслужили! – пообещал комиссар, и кавалькада лимузинов укатила с аэродрома.

Получается, что взорванный мост с электростанцией никого не интересует? И разгром эсэсовцев побоку? Или партийные граммофоны отметились для галочки у самолета и поехали отмечать важную победу на политическом фронте? Убиты важные чины в политической иерархии врага, чем не повод.

– Чего встали? Имущество в фургон, фотоаппараты мне, а сами в автобус, – распорядился майор.

Разведчики принялись неохотно отстегивать ремешки фотокамер, а майор счел необходимым пояснить:

– Не волнуйтесь, завтра верну с запасными пленками в придачу.

Жалко расставаться с камерой, но делать нечего, надо отдавать, иначе будет хуже. Расстегнув свой рюкзак, Олег тайком переложил в карман катушку отснятой пленки, а фотоаппарат передал майору.

– Не топчитесь, быстро в автобус! Мы должны успеть до комендантского часа! – прикрикнул сидевший за рулем Лейтенант.

От Центрального аэродрома до Кремля каких-то семь километров, до гостиницы и того меньше. Тем не менее на дорогу потратили почти час. Пришлось преодолеть десять кордонов внутренних войск, причем дважды, несмотря на корочки водителя, автобус тщательно обыскали. Гостиница поразила роскошью убранства, блеск позолоты от швейцара до туалетной комнаты. Побросав одежду на пол, Олег забрался в ванну и проснулся перед самым рассветом в остывшей воде.

Утром в номер подали завтрак вместе с приглашением спуститься к кастелянше за одеждой. Спускаясь по лестнице вниз, Олег испытывал пренеприятнейшие ощущения. Он абсолютно гол, наготу прикрывал лишь шерстяной халат с вышитым на груди логотипом гостиницы. Зато во время обеда весь ресторан обратил внимание на благоухающих одеколоном «Красная Москва» молодых людей в элегантных костюмах.

На этот раз премиальные деньги выходили за рамки понятия «щедрые». Начальство тоже это понимало, и майор финансовой части сразу предложил оформить аттестаты семьям на три четверти суммы. Олег подошел самым последним и честно признался:

– Я не знаю, куда посылать.

Майор полистал толстую тетрадь, нашел фамилию Антохин и прочитал вслух:

– Отец служит на острове Лавенсаари[26]26
  Береговая батарея и аэродром в ста километрах западнее Кронштадта, за неприступность после войны переименован в Мощный.


[Закрыть]. Мать погибла в Финской войне. Брат служил в танковых войсках, погиб под Ростовом-на-Дону. Сестра с детьми была сослана, сейчас эвакуирована в Красноярский край.

Олег похолодел, он вообще ничего не знает о погибшем парне, чьим именем сейчас прикрывается. Достаточно потребовать от него автобиографию, и все, кирдык, даже Магадан не увидит, сразу поставят к стенке. Надо писать, иначе можно нарваться на катастрофические последствия.

– Адреса, – сипло попросил он.

Майор аккуратно выписал на листочек бумаги все необходимые данные и протянул со словами:

– Отцу шли телеграмму, сам понимаешь, туда почтальоны не ходят. Не затягивай, он уже трижды посылал запрос.

Так, это уже важно! Обучение с седьмого класса платное, а он учился в институте! Родитель должен быть из непростых слесарей. До войны большинство людей не имели и семилетнего образования, дед многое успел ему рассказать.

– Аттестат на сестру, ей с детьми сейчас очень тяжело.

– Деньги получит в военкомате, а ты обязательно напиши, после гибели мужа ей действительно тяжело, – напутствовал майор.

Выдача премиальных завершилась кратким инструктажем о действующих в столице правилах и некоторых нюансах при интимных отношениях. Затем майор раздал алюминиевые жетончики с номерками, которые надо предъявлять вместо документов.

Они хорошо гульнули. Накупили в ближайшем коммерческом магазине всяческих деликатесов типа икры с коньяком ОС[27]27
  Особо старый.


[Закрыть] и практически не вылезали из гостиницы. Москва оказалась негостеприимной. В первый день отряд попытался сфотографироваться на Красной площади и загремел в каталажку. Их на полном серьезе обвинили в попытке снять важный государственный объект!

На четвертый день знакомый автобус отвез разведчиков на пригородную базу, где ознакомили с оружием для нового задания. Петру с Олегом предложили выбрать абсолютно незнакомые снайперские винтовки.

– Перед вами скорострельные винтовки Щукина образца восьмого года и Федорова образца тринадцатого, – пояснил инструктор.

– Дореволюционные? – не поверил Олег.

– При царе офицеры покупали оружие за свой счет, а фабриканты изготавливали для них особые образцы.

Петр открыл затвор и озадаченно спросил:

– Патрон вроде не тот?

– Офицеры предпочитали полупатрон[28]28
  До Первой мировой войны Петербургский патронный завод ежемесячно выпускал 2000 шт. 6, 5х50 и 1000 шт. 7, 62х54 с пулями в мельхиоровой оболочке.


[Закрыть], оружие легче и отдача мягче, – ответил инструктор.

– Глушители тоже старые? – поинтересовался Олег.

– Нет, это «брамит»[29]29
  Конструкторы братья Митины.


[Закрыть] с доработкой в наших мастерских.

– Почему переделывали? – деловито спросил Петр.

– Глушители разрабатываются под конкретный патрон и конкретное оружие. Иначе получишь непредсказуемую баллистику.

За соседним столом возникла шумная дискуссия с предельно вежливыми пояснениями седовласого инженера. Петр с Олегом переглянулись и поспешили присоединиться к остальным разведчикам. Поводом для несдержанного выражения эмоций послужил неизвестный пулемет. На первый взгляд обычный «ДП-27», только вместо тарелки снизу прикреплена коробка для ленты. Олег видел в магазине оружия похожий муляж ДПМ.

– На пулемете глушитель[30]30
  Глушитель для пулемета Дегтярева принят на вооружение отрядов ГРУ в сентябре 1941 года.


[Закрыть] не может работать! – излишне резко заявил Осип.

– Не горячитесь, молодой человек, не горячитесь. Сегодня же проверим на стрельбище, где вы сами оцените результат, – мягко ответил инженер.

Костя попытался снять коробку питания, немного повозился, затем догадался потянуть скобу затвора и удивленно воскликнул:

– Он под патрон Арисака!

– Не спешите с выводами, идентичность и одинаковые размеры отнюдь не синонимы. Патрон Вельтищева для автоматического оружия, его энергия на четверть ниже японского.

– Они не взаимозаменяемы? – уточнил Олег.

– Ни в коем случае, моментально загубите автоматику. Кстати, если «Маузер» зарядить патронами «ТТ», он развалится при первом выстреле, – ответил инженер.

– Почему без закраины? – поинтересовался Костя.

– Фланец делали по запросу казаков, они сами отливали пули и закручивали патроны. Автоматическое оружие дорого, его покупали только офицеры.

– Я не понял главного, – расталкивая друзей, вышел к столу Владимир, – перед нами «Дегтярев» или что?

– В тридцать шестом году ГРУ заказало маленький пулемет для действий в тылу врага. Данный образец разработал Марголин, оружие прошло боевое крещение в Испании и четыре года назад принято на вооружение, – ответил инженер.

– Легкий! – подержав на вытянутой руке, заметил Осип.

– Пять килограмм вместе с ПББС и лентой на двести патронов. Сошек нет, прицельная дальность восемьсот метров.