Текст книги "Ни вензелей, ни китайца"

Тимофей неспешно жевал свою лазанью, храня трудно обретённый Мариной покой. Выждав, по его мнению, достаточно, он решился заметить:

– Ты воинственная сегодня такая.

– Мимо, Тим. Я просто устала из-за того, что всё идёт через одно место.

– М-м-м. Слушай, ну чего ты против этого расширения? Не наша ответственность ведь. Главное, что работа будет, контракты.

– Тебе не понять. – выдохнула Марина, уставившись в тарелку пасты.

Тимофей ещё немного почавкал, решая, каким бы образом подступиться к деликатной теме.

– Вот ты мне нравишься такой принципиальной, жёсткой. Такого стержня, как у тебя, нам многим в директорате не хватает.

– Оно и видно. – Марина испытующе посмотрела на Тима. На что это он намекает?

– Неудивительно, что ты так и не нашла себе мужика. Ты всем фору дашь.

– А ты-то нашёл, дорогой?

Тимофей загорелся румянцем.

– Ты мой самый желанный мужик…

– Тьфу, Тим, только не за столом. Что ты хочешь от меня?

– Может, давай сегодня встретимся, как раньше? Мне кажется, ты в настроении.

– Нет. – отрезала Марина. – Ты не угадал.

– Ну, – Тимофей поджал губки, – ты знаешь. Если что, я к твоим услугам.

– Ага.

Он встал и как-то трусливо унёс остатки лазаньи. Марине оставалось только продолжать негодовать из-за тотального непонимания, которым окружающие откликались на её существование. А ещё её удивляло, что Тиму по-прежнему не надоела эта глупая игра в девочку. Взрослый, уже едва не старый, мужик никак не может смириться со своей половой ролью, предначертанной ему ещё в утробе. Марина не могла отделаться от мысли, что Тим, несмотря на все его таланты и успехи, прожил, в сущности, не свою, а потому несчастную, лишнюю жизнь. Что ждёт его сегодня вечером? Отчаянные попытки найти ту, которая согласится сыграть не свою роль? Жизнь начинала казаться Марине всё более убогим и незатейливым фарсом.

Однако Тимофей, такой комичный в своей извращённости, явно улучшил ей настроение. Марина вдруг поняла, что относится ко всему слишком всерьёз, всё принимает близко к сердцу. Тимофей вот, к примеру, как ни в чём ни бывало, как будто вверенная его управлению компания не стоит перед судьбоносным выбором, заботится лишь о своих фантазиях. Ей бы стоило поучиться такому лёгкому отношению к жизни. И вместе с тем ответственному, потому что действительно, что ещё на самом деле так важно, как собственные желания? Марина вдруг вспомнила, что уже несколько месяцев не занималась сексом. Вообще-то она гордилась своей способностью отстраниться от этой потребности и направить энергию на творческую активность – будь то дела компании или воспитание дочери. Но каждый раз заключая подобную сделку, она всё-таки понимала, что вступает с собой в конфликт. Когда уже она отдастся во власть сильных мужских рук, умеющих и ласкать, и наказывать, знающих женское тело и любящих его исследовать, умеющих найти к нему подход?

Марина открыла приложение для поиска знакомств. Сделала она это без всякого энтузиазма, потому что хорошо помнила по богатому опыту пользования, что достойных мужчин там катастрофически мало, да и те, зная себе цену, не проявляют особой инициативы. Но где ещё ей, с её-то занятостью, искать себе любовника? К тому же Марина чувствовала, что секс в последние годы превратился в какое-то слишком специальное, сакральное занятие, чтобы заниматься им с теми, кого знаешь по обычным делам. Не основанный на глубоких чувствах и поэтому зачастую механический, он оставлял по себе в лучшем случае смешанные чувства – беспредельному удовольствию от разрядки всё-таки не хватало тесного контакта душ, чтобы стать чем-то безусловно удовлетворительным. И это даже легко скрываемое от себя чувство нехватки, всё-таки порождавшее неудовольствие собой и партнёром, совсем не хотелось переносить из постели в рабочие или какие-то ещё будни. Потому что даже к самому доброму отношению к другу примешивалась агрессия из-за разделённого с ним опыта совместного одиночества. Поэтому Марина полагалась в основном на случайные встречи и приложения, подобные тому, что она только что открыла.

Полистав объявления, она поняла, что немногое потеряла за месяцы, что не выходила на связь. Мужчины, а точнее их было бы называть пользователями, нахваливали себя в страстном стремлении заполучить привлекательное женское тело. В лучшем случае это были ценители тела как такового, но большая часть из них добивались от партнёра согласия, чтобы убедиться в своей ценности. Путаясь в аббревиатурах, которыми пестрели объявления, Марина листала дальше и постоянно натыкалась на людей с нетрадиционными интересами – были там и единомышленники Тимофея, и совсем уж странные ребята, жаждавшие унижений. Ничто из этого Марину уже не удивляло, Маркиза де Сада она прочитала ещё в юности. Она была морально готова к любым, даже самым безумным человеческим желаниям. Вот только Марина не могла понять, чего она хочет сама. В попытке прояснить этот вопрос, она решила лайкнуть несколько самых адекватных анкет. Она верила в то, что именно мужчина может помочь женщине с осознанием её желаний. Первое объявление, которое ей приглянулось, гласило: «Больше, чем собой, я восхищаюсь только женщинами. Хочу устроить нам незабываемый вечер и подарить тебе эмоции». Марина подумала, что объявление составлено идеально. Тут и высокая самооценка, и любовь к женскому, и инициатива, и желание отдавать, а не только брать. Оказалось, что он тоже лайкнул Марину, и ей открылся диалог. Она стала ждать сообщения, заблокировала экран телефона и положила его на краешек стола так, чтобы их углы совпали. Её настроение ещё улучшилось. Марину очень порадовал факт существования мужчины, который знает, как несколькими словами привлечь женщину, тем более – такую опытную, как она. Жаль только, что он не выставил фото. Но ведь и у неё всего одна фотография с закрытым лицом. Сейчас он напишет ей, и она попросит его прислать фотографию. Марина из тех, кто любит не только ушами, пусть даже этот и знает, что сказать. Если всё окажется хорошо, а Марина в этом и не сомневалась, то всё может получиться. И пусть тогда обстоятельства – работа, Эля, Боря, – ждут, пока она занимается своей личной жизнью. Она будет получать удовольствие и наслаждаться, а если кого-то это не устроит, то пусть пеняет на себя.

Марина доедала салат и периодически проверяла экран телефона. Однако он пустовал, ни одного уведомления от интересовавшего её приложения. Она начинала испытывать нетерпение. Будто бы страсть, ещё недавно загнанная в самый дальний угол, почувствовала Маринину слабину и, словно пружина, атаковала с удвоенной силой. Она почувствовала себя уязвлённой – ну почему же ей не пишут? Как можно было не восхититься её элегантной фигурой? Она так и знала, что инициативы от современных мужчин не дождёшься, но всё-таки? Преодолевая собственную гордость, она решила написать ему сама. Конечно, в таких выражениях, которые дадут понять кандидату, что она им недовольна. «Привет. Пришлёшь фото?». Заставив ждать себя несколько минут, соискатель хотя бы не стал устраивать проблему на ровном месте и выслал фотографию. Марину это вполне устроило, пусть приветствия от него она и не дождалась. Открывая самоуничтожающееся фото, она была готова жадно поглощать его пиксели, чтобы как можно более достоверно определить достоинства и недостатки черт лица нового знакомца. Вот только заявленных пяти секунд ей и не потребовалось. Реакция отторжения развилась в ней в полную силу за какие-то доли, крупицы секунды. И это всё потому, что с экрана на неё смотрело едва ли достигшее возраста зрелости, чрезмерно худое, выражавшее вселенскую печаль и грусть лицо. У Марины не нашлось никаких комментариев. Она просто вышла из чата и только пожалела, что не заблокировала пользователя навсегда. Дар мысли вернулся к ней только через минуту. Она подумала о том, что, действительно, чем менее желанен мужчина, тем больше он старается. За подобным всегда забавно наблюдать, поскольку у большинства всё равно ничего не выходит. Но редкий персонаж, типа данного, всё-таки научается слагать интересные предложения. И от возникающего противоречия становится дурно. Да уж, такой не только объявление напишет, но и целый роман. Ему ведь больше заняться нечем. Марина решила не вестись на заманчивые объявления.

Теперь она лайкала только тех, кто выставил фото. Себя Марина считала физиогномистом, по крайней мере всё нужное для её личного интереса она всегда могла определить по мимике персонажа. За короткое время обеденного перерыва она успела просмотреть их штук сто-двести. Вообще-то Марина любила мужчин постарше, но таких в приложении было мало и ей приходилось довольствоваться тридцатилетками. Лишь несколько мужчин подошли под её строгие критерии: и физически развитое телосложение, и свет разума в глазах, и очаровательная улыбка, и хорошая причёска, и достойная одёжка, и ещё какие-нибудь атрибуты, подтверждающие финансовый статус – вот её чек-лист. Но прошедшие отбор мужчины не радовали в общении. Большей частью пассивные, они, похоже, ждали, что за ними выстроится очередь и выбирать будут они. Один предложил приехать к нему без лишних разговоров, другой сразу прислал интимные фото. Марина покидала чаты со скоростью своего новенького БМВ. Когда уже было пора возвращаться в кабинет, она негодовала и не могла смириться с тем, что за целый час не нашла никого путного. Ей хотелось продолжать приключения и убедиться наверняка, что секс в её жизни всё ещё возможен.

Но раз за разом возвращаясь в приложение в течение остатка рабочего дня, Марина так и не завела интересного знакомства. Каждый кандидат в любовники чем-нибудь да компроментировал себя. Последний шанс завоевать Марину выпал местным мужчинам, когда она возвращалась домой. Но они снова были ужасны, и Марина, сравнивая их с собственным водителем, приходила к неутешительному выводу. Она отогнала невесть откуда взявшуюся мысль соблазнять персонал. Ей ещё и сорока нет.

Глава 3

На подъезде к дому Марина заметила полицейскую машину. Она испугалась и подумала: должно быть, Боря сотворил что-то ужасное. Она выглядывала в лобовое стекло с заднего сидения, приподнимаясь на своих высоких каблуках. Вокруг сновали люди, так, будто всё идёт своим чередом. От этого ей стало ещё больше не по себе. К тому же, пустовала детская площадка. Отсутствие мамочек – это всегда недобрый знак. Марина проверила WhatsApp – дочь заходила два часа назад. Встревоженная, она попросила водителя проводить её до двери. Николай, высокий, стройный, улыбчивый, но такой молчаливый, был рад услужить. Марина долго не могла найти ключи в сумочке и отпирала дверь со стучащим сердцем. Но вот дверь открылась, и её взору сразу же предстала дочь – здоровая, невредимая.

– Эля! – воскликнула Марина.

– Да, мам?

– Всё хорошо?

– Ну конечно.

Они обнялись. Марина сердечно поблагодарила Николая, пожала ему руку и отпустила домой.

– Как там Боря?

– Кажется, хорошо. Слышишь?

– Что?

– Вот, послушай.

Обе, мать и дочь, замерли. Из глубины квартиры доносилась музыка.

– Гитара? – уточнила Марина.

– Да. – сказала Эля. – Это Боря играет.

– Интересно. Он же без гитары приезжал?

– Я не знаю.

– Вроде не было.

– Да ты раздевайся, мам.

Последовав совету дочери, Марина даже перекусила перед тем, как решилась потревожить Бориса. Звук гитары разносился по квартире из-за закрытой двери его комнаты. Он играл что-то безвестное для Марины, какую-то очень агрессивную мелодию. От такой хотелось бежать подальше, но, благо, звукоизоляционные двери и стены сводили к минимуму уровень децибел. Марина постояла под дверью комнаты, ожидая, что Боря, может, переменит пластинку. Но он продолжал играть свои рокерские штуки, и Марина, дождавшись паузы в его исполнении, постучавшись, зашла внутрь.

На полу были разбросаны упаковки от чипсов, пустые и ещё недопитые бутылки газировки. Боря сидел на диване, в руках его расположилась гитара. Вид мальчик имел довольно мечтательный, но венка у него на виске пульсировала с какой-то злобой. На вторжение Марины он не обратил внимания.

– Что играешь, Боря? – Марина остановилась в полуметре от него и скрестила руки на груди.

– А вам какая разница? Вы такого всё равно не знаете.

– Ну, мне интересно.

– Не смешите меня. – он с вызовом в глазах посмотрел на Марину.

– Нет, правда. – сказала Марина. Боря больше не музицировал. Видимо, он ждал, пока останется в одиночестве. – Где ты такую гитару красивую взял?

– Красивую? – удивился Боря. – Купил.

– Дорогая?

– Достаточно да.

– А откуда у тебя деньги?

– Вам же вроде музыка интересна была? – Боря снова посмотрел Марине в глаза.

– Да, и что?

Марина почувствовала, что ей неприятно говорить с племянником. Как бы ей хотелось просто взять и выгнать это наглое существо на улицу. Она подошла к окну и стала разглядывать редких прохожих.

– Так что же вы про деньги спрашиваете? У вас они только на уме?

– Послушай, – Марина резко обернулась в сторону Бори, – мне важно знать, что ты их не украл.

– Не украл. – признался Борис.

– Но что тогда?

– Не украл, а взял.

Она посмотрела не него. «Нет, это какой-то мерзавец».

– У кого?

– У вас.

– У меня?

– Да. У вас и так дофига. А гитару я вам оставлю, не волнуйтесь.

– Боря, ты взял мои деньги? – Марина, изумлённая, уставилась на этого, слишком простого, типа.

– Да, я же вам объясняю. У вас и так дохрена их. Пусть хоть что-то классное у вас дома будет – вот эта гитара, я её давно хотел. Потому что в остальном у вас всё равно вкуса нет, покупаете всякую дребедень.

Марину захлестнули эмоции, но она попыталась их скрыть. Ей захотелось схватить Борю за шкирку и выкинуть в окно, а потом сбросить на него эту гитару. Какое безумие – у неё просто нет слов. Этот малолетний дебил не понимает, что такое частная собственность, личные границы, правила поведения, даже понятие закона ему неведомо! Марина почувствовала себя абсолютно беспомощной. Бессильная ярость внутри неё не давала ей ни думать, ни говорить. Прошло несколько минут, прежде чем тётя Марина успокоилась и взяла себя в руки.

– Боря, ты понимаешь, что это воровство? Ты не попросил меня, ты просто взял.

– Да, просто взял. – эхом отозвался Боря. Кажется, он понимал, что Марина будет вынуждена так или иначе примириться с его поступком, потому что он её родственник.

– Ты не имел на это никакого права. Это воровство.

– Да? А я не знал. Я думал, мы родственники.

– Это тут ни при чём. Ты мог попросить у меня, потому что я твоя тётя. Но не брать без разрешения.

– Как всё сложно. – Боря снова стал наигрывать какую-то мелодию, но этот раз куда более нежную.

– Не притворяйся, что не понимаешь, о чём я говорю. Последний раз повторяю: это воровство и ты не имеешь права так делать. Если тебе что-то нужно, спроси у меня. Если это повторится, ты немедленно отправишься домой. Или я вызову полицию.

Боря лишь кивнул, не удосужившись прервать игру. Марина, всё же довольная тем, что племянник хотя бы отчасти признал свою неправоту, решила больше не задерживаться в этой нехорошей комнате. Она только крикнула ему, уже выходя, чтобы прибрался и играл потише, не мешал ей отдыхать после рабочего дня.

Эля полезла к маме с вопросами, но в сознании Марины дочь и племянник сплелись во что-то одно и поэтому никакого желания общаться с ней у Марины не было. Она пожалела о том, что не выяснила у Бори, как его дела с поступлением, но внутренний голос подсказывал ей, что документы, если они и были, он не подавал. Марина не знала, как ей поступить – потребовать ли у Бори продать эту несчастную гитару и вернуть деньги или простить ему этот, первый раз. Ведь можно понять Борю: мальчик из неблагополучной семьи, вдруг оказавшийся в роскоши, не сумел сдержать свои страсти. Марине вдруг вспомнился роман, который она читала ещё школьницей. Как там его? Ах да, «Отверженные». Что-то высокое и прекрасное привиделось ей в том, чтобы простить Борю. Если бы он ещё не вёл себя так нагло и не выглядел так нелепо, ей было бы проще решиться на такой шаг. Главное, решила Марина, действовать во благо мальчика. Что продвинет его в понимании жизни: наказание или прощение? Что больше нужно ему, чтобы стать полноценным членом общества? Понимая, что не решит эту загадку в одиночестве своей комнаты, среди статуэток и репродукций, Марина решила поговорить об этой ситуации с кем-нибудь ещё. Она написала в WhatsApp’е нескольким подругам, но все, как назло, были заняты. Марина решила, что пока не может встретиться ни с кем опытным, прогуляется с дочкой. Заодно они могут обсудить Эльвирины планы.

Упрашивать Элю не пришлось – та любила быть в компании мамы. Марина никак не могла понять: то ли из благодарности, то ли за неимением альтернатив. Ведь они очень разные – мама и дочь. В возрасте Эли Марина была похожа скорее на Борю, во всяком случае она любила большие, шумные компании, вечеринки, музыку, алкоголь. На одной из таких тусовок и была зачата Эля, и можно было бы ожидать, что она пойдёт по маминым стопам. Но Эля росла очень тихой, спокойной девочкой, всё видевшей в каком-то своём, нежном цвете. У неё была, конечно, подруга – Диана, – ещё полгода назад их было не увидеть иначе как вместе. Но с приближением взрослой жизни, времени принятия серьёзных решений, в их отношениях произошёл разлад. Диана, более практичная и не такая мечтательная, как Эля, завела знакомства, которые обещали ей видное положение в среде сверстников. С Элей они стали видеться всё реже, и хотя дочь, как казалось Марине, понимала, что ей предпочли других людей, она вовсе не выглядела несчастной. Уверенность, с которой Эля следовала своему восприятию мира, не могла не радовать маму Марину. Она только беспокоилась, что дочь останется в одиночестве, которое есть испытание даже для самой стойкой души.

Переодевшись, Марина взяла дочь под локоток, и они вышли во двор. Волна тепла и разнообразных звуков – радостных криков детей, приглушённого шума трафика, – окутала их. Они пошли вдоль широкого проспекта, что пролегал в сотне метров от дома. Обе, и мама, и дочь, любили то оживление, которое он с собой приносил.

– Хочешь мороженое? – предложила дочери Марина.

– А ты хочешь, мам? Давай купим.

Они взяли себе по мороженому – Эля эскимо, а Марина рожок. Она решила сразу заговорить о Борисе. Но дочь опередила её:

– Боря такой странный. Я не знаю, чего от него ждать.

– Что-то случилось? – слова дочери испугали Марину.

– Да нет, просто… Он закрывается в своей комнате и сидит там, а потом зовёт меня и просит принести ему еды.

– А ты?

– Ну, я приношу, мне же не сложно. А потом он смотрит на меня странным взглядом, как будто ждёт, что я ему что-то скажу или… Я не знаю.

– Ну, а он? Он что-то говорит?

– Нет. Он включает телевизор и начинает есть, а я не знаю, что мне делать дальше, и я ухожу.

Марина задумалась. И впрямь непонятно. Наверняка Боря не просто так всё это делает. Его поведение – это намёк, только намёк на что? В чём она не сомневалась, так это в том, что дочь её намёков не понимает и, пока ей не скажут прямо и в лоб, будет сторониться всяких посылов. По дальней от нашей пары полосе пронёсся, нарушая все правила, спорткар. Марина обернулась посмотреть ему вслед, а Эля шла прямо, будто не замечая.

– Вкусное мороженое? – поинтересовалась мама.

– Да, мам, спасибо. Шоколада многовато, но мне нравится.

Немного помолчав, Марина добавила:

– Ты не боишься Борю? Думаешь, он опасен?

– Нет, бояться не боюсь. – сходу ответила Эля. – Но мне самой жалко, если ему у нас некомфортно.

– Ничего себе некомфортно! – не выдержала Марина. – Он здесь ест, пьёт, делает, что хочет, никакого контроля. Гитару вот себе купил, играет, кто бы ему помешал.

– Да, но… Его что-то тяготит, я не знаю.

Растроганное лицо Эли выражало исключительно сострадание. Марина задумалась над словами дочери. Замечала ли и она нечто подобное у Бори? Мимо прошли их соседи – семейная пара – очень состоятельные люди. Мама и дочь ласково улыбнулись, приветствуя знакомцев.

– Эля, пойми… – Марина сделала паузу, подбирая слова. – Боре есть чем тяготиться, я думаю, много всего. Наверное, он смутно понимает, что если не возьмётся за ум, то жизнь его ждёт непростая. И хорошо, что он тяготится. Лучше, чем если бы ему было всё равно.

– Да, пожалуй. – ответила Эля. – Знать бы, как ему помочь.

– Опять ты за своё! – Марина вскипела. – Хорошо, вот к примеру. Ты знаешь, откуда он взял деньги на гитару?

– Нет. Ну, у него было, наверное? – Эля облизывала палочку от эскимо и демонстрировала уже какое-то безразличие к диалогу. Кажется, тема денег её не сильно волновала. Ну, ничего, сейчас Марина её удивит.

– А вот и нет. Он у меня взял, представь, без спроса.

– Как у тебя? – у Эли глаза из орбит полезли.

– Ну, в тумбочке лежало тысяч сто. Сейчас тридцать осталось. Я убрала, конечно.

– Боря так сделал?

– Да, да, сделал и не извинился даже. Вот, а ты говоришь, тяготится.

– Очень странно.

– А по-моему, ожидаемо.

Они стояли у перехода и ждали зелёный сигнал. Вокруг собралось человек десять-пятнадцать. Марина разглядывала прохожих, чтобы отвлечься от невесёлых мыслей. Если Эля снова наполнится состраданием, ей не останется ничего, кроме как заняться воспитанием дочери. Может, и зря она почти не наказывала Элю. Девочка преисполнена жалости ко всему.

– Что ты ему сказала? – спросила Эля.

– То, что и должна была. Что так нельзя поступать, что это воровство. Что он должен был спросить, что больше я такого не потерплю.

– Ну, да.

– Ты недовольна мной?

– Нет, почему.

– Я же вижу.

Эля удивлённо расставила руки и пожала плечами. Она всегда и всеми довольна.

– Нет, мама, я думаю, ты всё правильно сделала. Я не знаю, как бы повела себя в такой ситуации.

– Вот и я не знаю. Что с гитарой-то этой делать?

– А какие варианты?

Марина расстроилась: похоже, дочь не может и помыслить о том, чтобы потребовать у Бори продать гитару и вернуть деньги. Она призналась Эле, что устала идти. Могут они посидеть вон в том небольшом скверике? Молча дойдя до скамейки, они сели на лавочку. Марина достала из сумочки телефон и проверила почту. Ничего интересного.

– Ты хочешь, чтобы он вернул деньги? – прервала молчание Эля.

– Браво, дочка! – иронически похвалила её Марина.

Эля улыбнулась.

– Что думаешь? – продолжила Марина. – Стоит на него надавить?

– Ох, не знаю… – задумалась Эля.

Прошло минут десять напряженного молчания. Эля, опустив взгляд, следила за носочком своей покачивавшейся ноги. Марина ждала, что вот сейчас в дочери проснётся материнский, а потому и воспитующий инстинкт.

– Не знаю. – призналась Эля. – Но я вот что подумала: папа бы в этой ситуации хорошо разобрался.

Марину от этих слов будто током ударило. Папа за всю жизнь хорошо разобрался только в одной ситуации – как ребёнка зачать. Всё остальное он делал посредственно и не добился даже половины того, на что хватило её, Марининых, сил. Эля явно романтизировала образ отца и она задела маму за живое, когда вспомнила про этого человека. Неужели дочь думает, что они не справятся со всем сами? Чем, каким своим поступком она заслужила сомнение дочери в её родительских качествах? Марина испытывала сильную ревность. Она не понимала, как у дочери вообще возникла мысль об отце.

– Вы с ним общаетесь? – в этом разговоре она решила последовать за Элей.

– Да, иногда. Виделись вот недавно.

– Да? А чего ты мне не рассказывала?

– Ну, тебе он обычно не интересен. Я думала, ты не захочешь об этом говорить.

– Говорить, может, и не хочу. Но почему бы мне не узнать, как у него дела?

Неожиданно для себя Марина заметила, что сердце её стало биться чаще. Из самых дальних глубин её существа всплыли остатки чувств к бывшему мужу. Такое и раньше случалось, но Марина удивлялась каждому новому разу. Она не вспоминала о нём уже несколько лет. И вот опять.

– Если хочешь, то почему бы тебе не связаться с ним, не расспросить?

– Эля, ты издеваешься или правда не понимаешь? – Марина не смогла выдержать очередную глупость в исполнении дочери.

– Правда не понимаю. Если тебе интересно, то в чём проблема?

– Давай ты не будешь учить меня жить, ладно? Для начала выбери себе университет, потом я рассмотрю твои советы.

– Мам, ну чего ты?

Эля выглядела расстроенной. Она перестала покачивать ножкой.

– Думай иногда, что говоришь. Я в смертельной обиде на твоего папу. Я не выдержу близкого с ним контакта.

– Да, я поняла.

– Так и что он там? – Марина и не пыталась скрыть свой интерес.

– Насколько я поняла, он ушёл из той семьи.

– О, я не удивлена. В другую семью?

– Нет, он сам по себе теперь живёт.

– А работа?

– Всё так же, играет в ресторанах, на свадьбах.

Почувствовав, что дочь не хочет продолжать разговор, Марина умолкла. Её и удивляло, и выводило из себя то, с какой отстранённостью от неё, родной матери, дочь говорила об отце. Как будто он составлял её личную жизнь, а Марина лезла не в своё дело. Удивительно, как преображалась её девочка, когда речь заходила о папе.

– Хочешь ещё по мороженому? – спросила Марина.

– Нет, мам, что-то не хочется. – Эля повернула голову к памятнику, стоявшему неподалёку. Марине открылась её макушка.

– Ты злишься на меня?

– Нет, с чего ты взяла?

Эля повернулась обратно.

– Ты говоришь со мной без желания.

– Я просто немного устала.

Марина предложила вернуться домой, и Эля согласилась. Разговор не клеился, и что бы Марина ни говорила дочери, та откликалась односложно или вообще только движением частей тела. Марина почувствовала себя виноватой, но она не знала, что именно сделала не так, и даже не догадывалась. «У Эли очень переменчивое настроение» – подумала она – «Надо записать её к психологу». Поняв, что лучшим выходом будет разделить с Элей опыт молчания, Марина шла с ней плечом к плечу и даже не доставала из сумочки телефон. Дочь смотрела то себе под ноги, то куда-то вдаль, но, кажется, потихоньку приходила в себя. Когда они подошли к подъезду, Марина всё же решилась спросить о том, что её интересовало больше всего.

– Эля, ну а университет? Ты определилась?

– Пока нет, мам. – как-то обречённо признала Эля, так, будто этот выбор – нерешаемая для неё задача.

Решив повременить с давлением, Марина отпустила Элю домой. Хотела ли та её общества или нет, Марина не могла понять, но ей самой уныние дочери было уже в тягость.

Сама она отправилась в местный ресторан, на веранду, чтобы бокалом хорошего вина успокоить нервы. Прикрываемая от взглядов прохожих плотным рядом растений, в основном туи, она долго выбирала вино, а её блуждающая мысль легко теряла меню и потом вновь, спустя минуты бесплодных размышлений о наболевшем, к нему возвращалась. В конце концов она одёрнула себя и заказала какой-то совиньон десятилетней выдержки. Официант растроганно смотрел на Марину, такую нежную в своей задумчивости, а она ничуть не стыдилась того, что решила выпить в одиночестве. Она и сама жалела, что подруг её так просто на встречу не вытащишь – у каждой какие-нибудь дела или активный отдых от них. Вероника, её лучшая подруга, ответила в WhatsApp’e, и у Марины загорелась надежда на свидание, но та написала, что сможет лишь на следующий день. Они договорились встретиться вечером.

Неспешно потягивая вино, Марина наблюдала посетителей ресторана, делала о них свои выводы, но и не забывала о действительно насущном. Лёгкая дремота, в которую она впала под успокаивающую музыку непритязательного заведения, провоцировала её отказаться бросать вызов Борису, требовать от него возвращения денег и сопротивляться естественным процессам его взросления. В конце концов она сама, будучи юной, что только не вытворяла, и эти безумства, будучи оценёнными впоследствии, помогли ей найти себя и свои принципы, стать более ответственной и серьёзной. Она вспомнила, как, будучи студенткой, запрыгивала в постель к иностранным туристам, кубинцам, алжирцам, египтянам. Как они большой, шумной компанией веселились у них на даче, мешая соседям спать и прогоняя тех вилами, когда они возмущались. Марина припоминала, как жажда красивой жизни сводила её с уголовниками и заставляла исполнять самые грязные желания власть имущих. Важно, чтобы Боря прошёл период этого бунта, не растеряв слишком многого, и Марина не будет наказывать его чересчур строго. Ей стало как-то светлее и легче, когда она решила, что может простить Борю. Жизнь снова представилась Марине, в общем, довольно приятной.

Вдруг она обратила внимание на мужчину, что сидел напротив неё через несколько свободных столиков. Своими густыми, длинными, почти до плеч, шелковистыми волосами, а также лишь наполовину застёгнутой рубашкой он напомнил Марине бывшего мужа в молодости. Этот мужчина, правда, был покрепче, он явно занимался спортом. Их глаза встретились, он изучающе посмотрел на неё, а потом улыбнулся. Впав в замешательство от энергетики его взгляда, Марина поспешила закрыть лицо бокалом и сделать глоток. Ещё несколько раз поймав себя на том, что приглядывается к посетителю, она решила найти себе другой объект интереса. Не маньяк же она, в самом деле. Вот, к примеру, какая любопытная крыша вон у того здания. Марина обратила внимание на островерхую черепичную кровлю, на шпиль, который прорезывал теплый летний воздух, на игривое круглое окошко, величиной не больше тарелки, что украшало фасад верхнего этажа. Она ждала, что вот сейчас там покажется чьё-то лицо, наверняка какой-нибудь старик живёт на чердаке, в окружении многочисленных кошек, но в неуютной, холостяцкой атмосфере. Но окно пустовало, и взгляд Марины скользил вниз, сначала к подъезду дома, а потом снова к мужчине напротив. Но вот же какая симпатичная клумба, кто за ней, интересно, ухаживает? А что, если тот старик, который живёт на верхнем этаже? На самом деле он бывший профессиональный флорист, а его комната уставлена цветами, вот только он слишком беден, чтобы позволить себе что-нибудь помимо цветов. Каждое утро, ни свет ни заря, он спускается на улицу, чтобы поухаживать за цветами, и он ковыляет до клумбы долгие минуты, потому что уже очень стар. Он всё ещё влюблён в своё ремесло и горько печалится о том, что от работы в его любимом ботаническом саду остались одни лишь воспоминания. Соседи, вдохновлённые красотой, которую разводит старик, помогают ему чем могут. Каждый, кто выходит на улицу в этот ранний час, считает своим долгом поприветствовать старика. Марина представляла, как ему жмут руку, но взгляд её снова и снова возвращался к красавцу-мужчине напротив.

Покой этой игры нарушил официант, который подал Марине бокал вина и десерт, малюсенький, но на огромной тарелке.

– Вас угощает мужчина. – он посмотрел в сторону, которую облюбовала сама Марина.