Текст книги "Ни вензелей, ни китайца"

Она улыбнулась и кивнула, сначала официанту, потом ухажёру. Он смотрел прямо на неё.

Не чувствуя себя голодной после мороженого и половины миски креветок, Марина хотела отдохнуть от еды. Но изысканность десерта и самого поступка незнакомца вынудили её отламывать от пирожного по кусочку и чувственно класть его в рот. Он наблюдал за ней, хотя его спутник – ещё один мужчина в похожей рубашке, но коротко стриженный, – взахлёб рассказывал ему что-то, может, историю про старика? В какой-то момент незнакомец утратил, кажется, всякий интерес к личности и россказням собеседника и перестал утруждать себя ответными репликами. Не прошло и пятнадцати минут, как он, остановив поток речи друга, извинился, поднялся и подошёл к столику Марины.

– Добрый вечер! Вы так очаровательны! Не желаете ли присоединиться к нашему столику?

Его взгляд, прямой и честный, казалось, не допускал возражений. Но Марина, как ни рада была вниманию и инициативе незнакомца, почувствовала себя вынужденной пококетничать, отказать.

– Доброго и вам! Спасибо за приглашение, но, знаете, я одна тут отдыхаю.

– Вот как? Вы любите одиночество?

– Не всегда, но сейчас мне нужно именно оно.

– Понимаю. Что ж, позвольте спросить номер вашего телефона. Если вы не против, мы могли бы встретиться на днях.

Марине нравился его напор, но надо ведь соблюдать приличия.

– Встретиться? И что бы вы хотели?

– Посидеть вот так, вместе. Или погулять, выпить кофе.

– Ладно, уговорили.

Последнюю фразу Марина сказала, уже не сдерживая своего радостного смеха. Ею двигало мощное желание, скрывать которое не было уже ни смысла, ни даже сил. Она, в стиле женщины-вамп, достала из сумочки ручку, взяла салфетку и серией резких штрихов вывела на ней свой номер. В двух местах ручка пронзила салфетку, и Марина, прежде чем передать её незнакомцу, ещё раз пробежалась по цифрам взглядом, чтобы убедиться: каждую из них легко распознать.

– Как вас зовут хотя бы? – спросила она.

– Ах да, простите, простите! Я Олег.

– Очень приятно, Марина. Благодарю вас за вкусный десерт.

– Не стоит. Рад с вами познакомиться.

Вернувшись за свой столик, Олег не задержался там надолго. Совсем скоро они вместе с загадочным другом покинули ресторан. Напоследок он повернулся к Марине и едва заметно кивнул ей, улыбаясь.

Радостная, возбуждённая, Марина выждала пару минут и попросила официанта рассчитать её. Она не могла усидеть на месте. Как будто снова обратившись юной девушкой, она хотела броситься в пляс, закружиться в танце, запеть, со всем миром разделить свою радость. В тот-то момент она и поняла, что город её сковывает. Официант уточнил, будет ли она расплачиваться картой или наличными. Приложив свой айфон к считывателю, она решила не оставлять чаевых.

Ни спеть, ни потанцевать у Марины так и не вышло. Всё, на что хватило её энтузиазма, это очередная утренняя пробежка после ночи, которая лишь на рассвете подарила ей сон. Она долго ворочалась в кровати, хорошо понимая, что напор энергии, который она вновь ощутила в своём теле, не позволит ей быстро уснуть. В её ушах постоянно звучала музыка из того ресторана, а в голове возникали образы Олега, в рубашке и без. К тому же Боря снова отсутствовал дома, и Эля не знала, куда он пошёл. Марина прислушивалась к каждому шороху, чтобы не пропустить возвращение племянника, чтобы ещё раз поговорить с ним и призвать соблюдать правила. И она не смогла прекратить ни игру воображения, ни тревожное ожидание мальчика усилием своей воли, как ни развита та была. Только вид мирно спящей Эли успокаивал её маму, и она не раз приоткрывала дверь Эльвириной комнаты, чтобы впитать атмосферу царившего там покоя.

Сонная, она пришла в чувство только во время пробежки. Прибавили ей сил и кофе с круассаном, которые Николай, как обычно, привёз с собой. День обещал подарить Марине множество приятных впечатлений, и началось всё в полном соответствии с её ожиданиями. Природа одарила Марину прекрасной погодой, летнее солнце делало смелые попытки согревать, несмотря на похолодание, а богатые кроны удачно контрастировали с пустынными утренними улочками. Туман обещал скрыть из виду неприглядные стороны жизни, а лёгкий дождь, начавшийся, пока Марина ехала в офис, напоминал о переменчивости всего земного. И действительно, ей совсем скоро пришлось убедиться в том, что полагаться на верность удачи не приходится. Иннокентий Максимович вызвал Марину к себе и, минуя какие-то банальные вещи, заговорил с ней о прошедшем собрании.

– Вы нас очень удивили, Марина, своим выступлением. Не столько позицией, сколько… Ну, тем как вы протестовали. Мне показалось, тут замешан ваш личный интерес.

– Нет, что вы, Иннокентий Максимович. Просто я убеждена, что расширение – очень рискованный шаг.

Марина знала, что начальник намекал на вечно мерещившиеся ему закулисные игры. Но ей было нечего от него скрывать.

– Но это ведь не повод так волноваться? – Иннокентий Максимович посмотрел на неё испытующим взглядом своих глубоко посаженных глаз. Низенький и коротко стриженный, в пиджаке, на размер или два больше нужного, он производил комичное впечатление. Однако более дотошного функционера было сложно сыскать.

– Учитывайте, пожалуйста, что я женщина. – Марина решила обратить всё в шутку. – Все вы как будто забываете об этом на каждом новом собрании.

– Ну, может быть, может быть. – признал Иннокентий Максимович. – И всё-таки мне трудно расстаться с впечатлением, что вам выгоден другой вектор развития компании.

– Я ещё раз повторяю, Иннокентий Максимович, что речь о моей выгоде не идёт. Верите или нет, но я всей душой переживаю за дело компании, в которой работаю почти двадцать лет.

– Я вас понял, Марина, я вас понял. – он перекладывал папки на своём столе с места на место или что-то на нём искал. Огромные часы в углу кабинета, в форме ладьи, отмеряли ускользавшие секунды жизни. По стенам, вперемешку, были развешаны фотографии директоров, памятных событий жизни компании и репродукции известных картин. Взгляд Марины упал на «Смерть Марата». Иннокентий Максимович проследил за её взглядом, но ничего не сказал. Он отпил кофе и размял челюсти.

Наконец он продолжил:

– Вы же, наверное, понимаете, что маркетинговая стратегия, всё, что касается позиционирования на местах, бренд, всё это ложится на вас.

– Да, конечно.

– И вы готовы за это взяться? – он наклонил голову, прищурился, призывая Марину быть честной.

– Отчего же нет? Всегда бралась. Не понимаю я вас.

– Ну, раз вы так против расширения, как же вы будете решать эти задачи?

– Иннокентий Максимович, вы на что намекаете? Эмоции оставлены в прошлом, дальше начинается работа. Своё дело я знаю. Если решили расширяться, значит будем расширяться.

Иннокентий Максимович сделал ещё глоток. Он выглядел довольным.

– Ну, теперь я вижу, что да, всё в порядке. Отлично, Марина, возвращайтесь к работе.

Развернувшись, Марина закатила глаза и вышла. Нет, вовсе не всё в порядке. Она так надеялась, что эта глупая идея расширения останется не более чем декларацией. И конечно, она догадывалась, что если жажда прибыли поведёт директоров на восток, самую грязную работу – привлечение покупателей, – доверят ей. Но Марина и представить себе не могла, что разговор об этом зайдёт так скоро. Как должна она убеждать этих несчастных, в большинстве своём очень бедных людей покупать в общем-то ненужную им технику, да ещё и по завышенной стоимости, получая взамен лишь хорошее обслуживание? И, самое главное, Марина подозревала, что без командировок дело не обойдётся и что уж хотя бы для видимости ей придётся летать «на места», как выразился босс, с определённой периодичностью. В ближайшие дни ей предстоит уведомить обо всём персонал. Она будет требовать для них повышенных премий. Работа им предстоит нелёгкая. Марина вдруг вспомнила про появление в её жизни Олега. Начало их знакомству было положено до такой степени многообещающее, что Марину его незримое присутствие уже поддерживало.

Когда он позвонил, она обдумывала контракт компании с фондом защиты природы. Насколько агрессивными им стоит быть в оповещении общественности об ориентации их фирмы на этику? Как изменится образ компании в глазах среднестатистического покупателя, когда он узнает об их этической миссии? Марина дала поручение провести несколько анонимных опросов. И пока она пыталась понять, стоит ли доверять мнению опрошенных, ей позвонил Олег. Марина не сразу узнала его по голосу. Слишком высокий, он плохо соответствовал образу Аполлона, который сложился у Марины в голове. Но она, как только он представился, и думать об этом забыла, довольная тем, что Олег не стал тянуть со свиданием.

– Вы как насчёт встретиться? – спросил он.

– Может, на ты перейдём? – радостная, она хотела поскорее стереть границы.

– Конечно, если тебе удобно.

«Какой-то уж слишком вежливый и тактичный» – подумала Марина. Что-то здесь всё-таки не так.

– Вполне. – ответила она.

– Ты можешь сегодня?

– Ого, сегодня? Не знаю, сейчас проверю.

Вообще-то Марина прекрасно помнила, что у неё назначена встреча с Вероникой. Ей оставалось только решить, что ей всё-таки дороже – старая-добрая подруга или вспыхнувшая надежда на чудо. Выдающимся этиком Марина не была, и это, наверное, к лучшему, поскольку ей хватило смелости последовать зову сердца.

– Я могу сегодня в 8 часов. Как насчёт того ресторана?

– Да, прекрасно. Буду ждать тебя там, приходи.

Ей вдруг захотелось сказать ему, чтобы расслабился, отключил эту рафинированную галантность. Она не мать Тереза, а вполне обычная, достаточно приземлённая женщина. И если он рассчитывает на длительное знакомство, то создавать себе образ отрешённого от мира джентельмена ему противопоказано. Но она промолчала, отложив этот разговор до лучшей поры. Она даст ему шанс самому заметить крайности своего поведения.

Они попрощались, но любопытство её не отпускало. Как только Марина написала Веронике, что встретиться не получится, она сохранила номер Олега в контакты и открыла его профиль в WhatsApp. Ничего интересного. Зато в Telegram высветились его имя и фамилия. Действительно, Олег. Олег Никитин. Отчего бы ей не найти его в фейсбуке? Так Марина и поступила. Профиль Олега не требовал сложных процедур поиска. Он был первым, который выпал Марине в списке результатов. На аватаре – Олег, сдержанно улыбающийся, чуть более пухлый, чем ныне, с щетиной, глаза прищурены, с задором смотрит в камеру. Марина с некоторым неудовольствием отметила: носит очки. Но оправа просто роскошная – тонкая, с полукруглой формой глазниц. Беглый обзор контента показал: Олег – кинопродюсер или кто-то вроде того. «Какая у него, должно быть, интересная жизнь» – подумала Марина. Она завидовала людям творческих профессий ещё с юности, когда всякий художник вызывал у неё благоговейный трепет. Пусть она зарабатывает в десять раз больше, чем он, зато он творит смыслы и живёт чем-то высоким, он одухотворён. И, кстати, продюсеры получают вовсе не мало. Вопрос только в том, какого уровня картинами он занимается. Может, ей посмотреть его страничку на кинопоиске? Но она решила, что это уже слишком. Им нужно встретиться хотя бы раз, чтобы она могла строить какие-то планы. Поэтому Марина вернулась в фейсбук и стала изучать его друзей. Больше тысячи, и, судя по первым ста, все творческие, модные, раскрепощённые люди. Неужели она могла понравиться ему, такая обычная, без единого яркого пятна во внешности? Марина почувствовала себя мещанкой. Если бы не напор Олега, она бы ни за что не согласилась пойти на это свидание. Ему наверняка больше подойдёт девушка из богемы. Но она всё-таки решила полистать его фотографии. И каково же было удивление Марины, когда во второй сотне снимков обнаружили себя те, что были сделаны на каком-то свадебном мероприятии. Анализ, совершённый Мариной, показал, что оно не могло быть чем-то иным, кроме как свадьбой самого Олега. Он и надевал кольцо на палец красотке в белом платье, и целовал её, и держал её за руку. Марина, ещё не успев почувствовать ничего, проверила дату снимков. Три года назад. Может, они уже расстались? Это было бы идеально, ведь и за её хрупкими плечами – неудачный брак.

Но что, если нет? И, главное, как ей узнать? Марина ни за что не стала бы встречаться с женатым, и исключения из этого запрета были невозможны. Какой-то очень тихий, чуждый голосок всё-таки нашёптывал Марине идею о том, что Олег – слишком завидный мужчина, чтобы разбрасываться возможностями, но Марина уже давно поняла, что из отношений, построенных на измене, не получается ничего доброго. Поэтому абсолютно бесстрастно, руководствуясь чувством долга, она бы отклонила все притязания Олега, если только он не разведён. Но не может же она позвонить ему и прямо об этом спросить? Не скажет же она, что нашла его в фейсбуке и там, просмотрев сотню фотографий, что-то обнаружила. Опыт подсказывал Марине, что демонстрировать свою особенную заинтересованность мужчине нельзя. Хотя, подумала она, если мужчина использует открытость и интерес женщины для манипуляций, нужен ли он ей такой?

Марина уже хотела написать Олегу в WhatsApp и попросить выслать ей его страницу в фейсбуке. Уже потом она бы спросила, а что это за фотографии. Но что-то в Марине всё-таки противилось этому знанию. Она решила не писать. Она подумала, что это будет выглядеть как-то вульгарно… Или как давление на Олега. Он ведь просто пригласил её на свидание. Кто знает, может быть, он хочет просто дружить? В конце концов пока это его ответственность. Он должен был сообщить Марине о своём статусе, если тот отличен от холостого. Иначе Олегу нельзя доверять и строить с ним отношения она не будет. Поэтому можно считать, что Олег абсолютно свободен. Марина очень обрадовалась тому, как ловко вышла из затруднительной ситуации. Скоро она поедет на свидание!

Контракт с обществом защиты животных отошёл на второй план. Ей и в жизни хватает этических проблем. Впрочем, Марина вовсе не бросила своих рабочих занятий. Всё, в чём нуждалась компания, она от Марины получила.

Молчаливый Николай отвёз её домой, и Марина, приняв душ, не стала тратить много времени на сборы. Долгие приготовления – это тоже вульгарно. К тому же её не покидали опасения, что свидание не продлится долго. Столкнувшись с Борей на кухне, уже в платье, но пока не на каблуках, она спросила его:

– Боря, ты подал документы?

– Нет.

– Почему? Уже вторник заканчивается.

– Я вам, кажется, объяснял?

– Напомни, пожалуйста?

– Мне эти институты нахрен не сдались.

– Ах да.

– Да.

Задумавшись, Марина поняла, что никакого толка упрашивать Борю нет, но она будет чувствовать себя обманщицей, если тот не займётся делом. Может ли она считать, что временно заменяет его мать?

– Давай ты подашь документы, а потом подумаешь, сдались они тебе или нет?

– И что мне за это будет?

– Моё безмерное уважение.

– Ничего не стоит.

Она хотела обидеться, но придумала ответ получше.

– Как и твои документы, между прочим. Что тебе стоит отнести их в институт? Я, твоя тётя, буду спокойна.

– Почему я должен делать что-то ради вас? Ведь у вас гораздо больше возможностей помочь мне.

– Да? И чем же я могу быть полезна?

– Я вам попозже скажу.

– Нет уж. – Марина посмотрела на часы. Ещё было время. – Говори сейчас.

– Нет. – сказал Боря. – Ну, разве что, знаете, поговорите с вашей дочкой-тупицей. Она постоянно лезет ко мне со своими занятиями и игрищами. А я терпеть этого не могу.

– Это она тупица?

– Да. Потому что она не понимает, что от меня надо отстать.

– Это она тупица, которая…? Или не она тупица?

Выведенная из себя словами племянника, несправедливыми, грубыми, Марина хотела защитить дочь от обвинений в глупости. Ведь Эля выиграла олимпиады, она высоко котируется среди абитуриентов всех европейских ВУЗов. И даже в вопросе отношений между людьми Марина всегда полагается на её мнение. Ей захотелось дать затрещину этому наглецу. Он смотрел на неё пустым взглядом и было понятно, что его слова – не более чем проекция. Потом она вспомнила, что он пока ещё ребёнок.

– Боря, – продолжила Марина, – то, что ты называешь тупостью, это просто мечтательность. Знаешь ты такое слово или нет? Вот есть у тебя мечта?

– Да, есть.

– Какая же?

– Чтобы вы разорились поскорее.

– Боря…

– Да.

– Ты завидуешь мне, да? Это объяснимо. Но поверь, если ты будешь трудиться…

– Ой, только не начинайте. – Боря махнул рукой и поморщился. – Вы же просто переспали с кем надо, наверное. Вот чем вы занимаетесь?

– Я не буду говорить с тобой, пока ты меня оскорбляешь. Я директор крупной компании. Вот уже двадцать лет.

– И как же вы туда попали?

– Собеседование прошла. Это давно было. И ты сможешь, если будешь учиться, думать головой.

– Вот только не надо. Я спать с папиками не собираюсь.

Повисло напряжённое молчание. Боря, раскрасневшийся и даже немного запыхавшийся, явно хотел продолжать перепалку. Но Марина, давно отвыкшая от ругани, от голословных обвинений, не видела смысла в этой карикатуре на разговор. Боря слишком далёк от того, чтобы что-то понять.

– Я тоже. – сказала она, чтобы разрядить обстановку.

– Поэтому вы так и вырядились?

Его слова могли бы задеть Марину за живое, но ей, вдруг, стало так весело, что она рассмеялась. Какой-то сопливый недоучка, сам наряжающийся в убогую кепку и вяжущий себе платочек на шею, находит её гардероб неидеальным. Скорее всего, Боря просто не пользуется успехом у девушек и поэтому злится и пытается состроить из себя что-то значительное. Марина понимала, что ей бы стоило попробовать завести с Борей разговор об отношениях между полами, но она, предвкушая истерику, которую он закатит, решила даже не заикаться об этом. И сестре, известной ханже, она вряд ли донесёт свою мысль. Что ж, значит ей придётся терпеть собственное бессилие в отношении помощи этому мальчику.

Она поспешила распрощаться с ним и вырваться из удушающей атмосферы её дорогого дома. Выйдя на улицу, она мигом забыла про Борю. Но пройдя метров сто, снова о нём вспомнила. А что Боря имел в виду, когда говорил о её возможностях ему помочь? Ведь, скорее всего, деньги? Или, может быть, подумала Марина, он недоволен тем малым количеством внимания, которое ему оказывается? Внезапно возникшая, эта мысль поразила её. Действительно, что, если он хотел, чтобы ему показали Москву, погуляли с ним по историческим местам, показали ему, где можно с пользой провести время? Его отстранённость, может быть, только кажимость. Не хочет ли Боря ею сказать, что он наоборот страстно жаждет внимания, заботы? И что он не верит в добрые намерения окружающих, если они не подкреплены достаточной их настойчивостью? Марина поняла, что она впервые за всё время знакомства с Борей подумала о нём как не о совсем примитивном существе. Ведь психолог ей говорила, что каждая душа тянется к любви, только, может быть, окольным образом. Очень зря они с Элей позволили Боре изолироваться в его комнате. Этим они только подкрепили его безрадостные представления о том, что он никому не нужен. Марине стало грустно из-за того, что она не сумела найти подход к мальчику. Ей надо что-нибудь придумать. Но вот она уже подошла к ресторану.

Олег сидел в углу веранды и глазел в телефон. На нём был пиджак – роскошный, примерно того же оттенка, что и его волосы.

– Давно ждёшь? – спросила Марина, ставя сумочку на стол. Она заметно нервничала. Но на часах не было ещё и восьми. Она заказала себе болоньезе. Бутылка вина, совсем не такого изысканного, как Марина позволила себе накануне, уже была предусмотрена Олегом.

– Такую, как ты, я ждал всю жизнь.

Марина почувствовала себя смущённой. И, наверное, слишком уж ожидаемый ход. Она не понимала, шутит ли он или говорит всерьёз.

– Да? А какие у тебя уже были? – Марина рассчитывала, что этот вопрос поможет ей как можно скорее прояснить семейное положение Олега. Но он будто предвидел намерение Марины:

– В твоём присутствии я не хочу говорить ни о ком другом.

Она смутилась:

– Ты не слишком ли торопишь события? С чего бы это ты так мной проникся?

Не похоже на шутку: он пристально смотрел на неё, пожирая глазами, и как будто тяжело дышал. Желание, которое он, очевидно, испытывал, мешало ему говорить. Воцарилось молчание, напряжённое и слишком неприятное для Марины: она рассчитывала на обычный, дружеский разговор. Вдруг вспомнив про Борю, она решила помочь хотя бы Олегу. Надо дать ему шанс проявить себя с лучшей стороны.

– Слушай, расскажи лучше о себе. Чем занимаешься?

Олег нашёл в себе силы отвлечься от съедавшей его страсти. Последовал небольшой рассказ «о себе». Действительно, он кинопродюсер. Завидовать тут нечему, поскольку от искусства, как его представляют себе обыватели, современная индустрия очень далека. Всем управляют секс, связи и государственный заказ. Талант стоит ровно столько, сколько можно сэкономить на его покупке. Энтузиазм новичка, если и вообще присутствует, то быстро выдыхается. Олега всё это очень печалит, потому что он помнит, как здорово всё начиналось двадцать лет назад.

Марина заметила, что каждый человек, участвующий в чём-то предосудительном, склонен считать, что виноваты все, кроме него.

– Да, ты права! – он так впечатлился наблюдением Марины, будто не верил, что она способна размышлять о поступках людей.

– А что касается прошедших двадцати лет, – продолжила Марина, – то да, время было другое, куда более романтичное. Мы многого не знали и считали это нормальным, не допытывались и не искали ответы на все вопросы. Сейчас мы живём будто по инструкции.

– Согласен. – ответил Олег. – Как раз в киноиндустрии это отражается лучше всего. Если в сценарии нет афроамериканца или лесбиянки, я не стану это снимать.

– Надеюсь, на жизнь твой подход не распространяется? Потому что я ни тот, ни другой.

Олег рассмеялся, но серьёзность ненадолго покинула черты его лица. Он как будто впал в раздумье и снова замолчал.

– Всё в порядке? – осведомилась Марина.

– Да, да. – он попытался приободриться. – Вспомнилась одна неприятная история.

– Расскажешь? Или не хочешь?

– Печальные истории на первом свидании? За кого ты меня принимаешь? – он снова рассмеялся.

– Слушай, нам уже не по восемнадцать лет. Боюсь, что поводов для грусти будет становиться всё больше, и независимо от того, насколько успешно идут дела. И главное, тебе не нужно производить впечатление. Оставайся собой.

– Ты меня поддерживаешь. – сказал Олег. – Это очень мило, конечно, но с точки зрения моих планов заняться с тобой сексом это не лучшая возможная диспозиция.

– Ого, прямо так. – Марина не была готова к резкому повороту. Хотя она любила напористых парней, Олег ляпнул про секс в не слишком удачный момент.

– Да.

– Но историю свою ты всё-таки расскажи, я хочу послушать.

– Уверена?

– Да.

Пока Олег издавал разные «э» и «мэ», Марина обратила взор на улицу, на дом и на шпиль, венчавший его крышу, которые разглядывала вчера. Ей было бы так интересно узнать, кто всё-таки живёт на чердаке. Должно быть, есть что-то особенное в жизни под шпилем, пусть и ненастоящем. Детскость этой конструкции придавала мечтательности состоянию Марины. Она вдруг поняла, что от привычного уклада вещей её уже тошнит.

– Ну, дело в том… – начал Олег, но снова осёкся. – В общем, – преодолевая какой-то внутренний барьер, выдал он, – я про лесбиянок не просто так вспомнил.

– Лесбиянок? – запамятовала Марина. – Ах да, а почему?

– Моя жена ею оказалась. Неожиданно для самой себя.

– Как так? – не поняла Марина. – Была гетеро и вдруг оказалась?

– Да, вот так. – Олег трагически посмотрел в тарелку, где недоеденным лежал кусок мяса и овощи.

– Ну, и… – Марина не знала, как спросить. – Как вы поступили?

– Мы оставили всё как есть. Это может показаться странным, но нам хорошо вместе.

– Так это же замечательно.

– Да, неплохо.

– А секс?

– Нет, этого нет.

– Она не хочет? – уточнила Марина.

– Нет… В смысле да, не хочет.

Марина не знала, что и думать. Удивление от такого расклада оказалось сильнее гнева, который она начинала испытывать. Почему Олег сразу не сообщил, что он, так или иначе, женат?

– Ты за этим с другими женщинами знакомишься? – спросила она.

– Ну, в том числе, конечно. Я же лесбиянкой не стал.

– Тебе это не кажется мерзким? Душою ты, значит, с женой, а на стороне ищешь телесный досуг.

– Нет, не так. – поспешил откреститься от подозрений Олег. – Я не досуг ищу, а отношения… Дружеские или какие, но с таким романтическим компонентом.

– Дружба с компонентом? Чушь. – Марина злилась на Олега. Ей никогда не нравились мужчины, которые не могут определиться с тем, чего они хотят. Попытки Олега усидеть на двух стульях показались ей жалкими. Она вдруг подумала, что он гей, открытый или латентный. – А жена твоя как к этому относится?

– Положительно, конечно. Она ведь понимает, что мне это нужно, как любому здоровому мужику. Да она и участвует иногда.

– Что?

– Ну, знаешь, втроём.

– Знаю, знаю. – сказала Марина. – Это знаю.

– Но она только с девочками. Ко мне не прикасается.

Ей было нечего добавить. Марина немного поковыряла остатки блюда, но есть ей уже не хотелось. Оставалось только взять телефон и проверить почту, что она и сделала. Извинившись перед Олегом и ответив на несколько писем коллег, она, наполнившаяся тоскливым чувством, посмотрела ему в глаза. Вот почему он такой серьёзный. Если отбросить злость на Олега, связанную с её личным интересом, то, в общем, у него и правда невесёлая судьба. Особенно если он любит ту женщину, а так оно, наверное, и есть. Марина по своему опыту знала, каково это, когда любишь того, кто при всём желании не может изменить себя и подарить тебе ответные чувства.

– Подожди, – вдруг вспомнила она, – а афроамериканцы?

– Какие?

– Ну, ты сказал про лесбиянок и афроамериканцев.

– А-а, да. У Тани была любовница негритянка.

– Не может быть. – Марина была готова рассмеяться, отбросив всякую этику.

– Да, очень чувственная девушка. Тане с ней было лучше, чем с кем-либо ещё. Но ей надо было возвращаться на Кубу.

– И… Ты тоже в этом участвовал?

– В этом нет. – Олег сказал как отрезал, кажется, пресекая возможные расспросы. – Та девушка не переносила парней.

– А ты? Ты ревновал?

– Да не особо. – признался Олег. – К девушкам не могу ревновать.

– Ну понятно. – сказала Марина. – Всё очень интересно, жаль, что мне такой формат не подходит.

– Вот именно. – поймал её Олег. – Тебе формат не подходит. А ты думай не о формате, а о человеке, и если он тебе нравится, то какая разница, как всё происходит.

– Э-э, это какие-то ваши кино-штучки? У тебя, похоже, профессиональная деформация – строишь свою жизнь как в современном кино.

– Нет, просто так сложилось. И я нашёл в себе силы принять реальность, какой она является.

– А я не считаю, что ты что-то принял.

– Объяснишь? – он посмотрел на Марину с вызовом и даже укором. Ему и так нелегко. Зачем она критикует его попытки сделать так, чтобы хорошо было всем?

– Ну, реальность в том состоит, что она тебя не любит и не желает. Может, ей удобно или ты ей денег даёшь, вот она и остаётся с тобой. Что бы ты там ни думал, причины всегда проще и ближе к чему-то конкретному.

Олег, похоже, нечто подобное уже слышал. Слова Марины он впитывал со скучающим видом человека, который лучше всех знает истинное положение вещей.

– Можешь считать так. – ответил Олег. – И вообще я думаю, что не должен тебе что-то доказывать. Если ты не готова к тому, что я предлагаю, то просто так, за один вечер, этого не исправить.

– А вот тут ты прав. – сказала Марина.

– Но мы могли бы встретиться ещё?

– Не думаю.

Ей пришлось объяснить Олегу, что, несмотря на симпатию к нему, она не сможет с ним сблизиться из-за его неопределённого положения. Её-де влечёт к отношениям, в которых двое людей максимально открыты и доверяют друг другу. Когда состав «команды» растёт, неизбежны столкновения интересов и антипатий. Её, на самом деле, даже вдохновила готовность Олега жертвовать своими потребностями во имя любимой жены и её к нему хорошее отношение – верность или благодарность, как это назвать? Но между отстранённым восхищением зрителя и энтузиазмом участника есть большой зазор, заполнить который она пока что не в силах. Она хочет, чтобы мужчина был предан только ей и, с другой стороны, чтобы она могла помочь ему удовлетворить все своим потребности. Очень неприятно ей было бы быть для спутника своего только частью желанного мира, а не всем им. Словом, при всём понимании и сочувствии мотивам Олега, ей нечего ему предложить. Ну, разве что если он решится что-то в своей жизни переменить… А впрочем, и тогда вряд ли, потому что в душе его от этих отношений остался слишком значительный след.

Олег выглядел до боли – Марининой, конечно, – печальным. Его обычно сощуренные глаза округлились, а голова подрагивала в попытках разрушить внутреннее оцепенение. Её отказ много значил для него. Обладая особым, кинопродюсерским, зрением, он посмотрел на себя и свою жизнь как на неудачный материал, плохо сочинённый фарс. Мнение женщин всегда интересовало Олега в первую очередь. Он верил в законы природы и хорошо знал их. И вот Марина уже расплачивается за себя, поднимается и уходит. Как жаль: встретил бы он её лет пять назад.

Выйдя на улицу, Марина поспешила насладиться всем, что было утрачено ею за последний час – одиночеством, возможностью двигаться, быть на связи с обычными людьми. Она радовалась тому, что летом не нужно спешить домой: среди людей её нервы успокаивались быстрей. Предзакатное небо подарило Марине несколько облаков причудливой формы, а равномерный шум трафика предлагал себя как средство для растворения печали. Комья пуха, силившиеся покорить атмосферу, провоцировали детские воспоминания и мечтательное, отрешённое состояние.

Умиротворённость не задержалась в сознании Марины надолго. Как ей ни хотелось поскорее забыть про Олега, слишком велико было последействие её надежд, чтобы так запросто выкинуть этот случай из головы. Жена, вдруг становящаяся лесбиянкой, и Олег, вроде довольно мужественный парень, остающийся на третьих ролях, – пикантно и волнующе, хочется с кем-нибудь поделиться. Марина решила позвонить Веронике. Та не только согласится с ней в том, что случай вопиющий, но и поддержит её после неудачного свидания. В чьей угодно верности традиционным ценностям Марина могла усомниться, но не в Никиной. Уже пятнадцать лет жившая душа в душу с мужем, она ловко высмеивала всё модное и броское, а сама отдавала предпочтение проверенным, доказавшим свою эффективность способам жить. И ещё она очень чувствительна и внимательна к нуждам людей и лучше всех подруг Марины знает, как важна для человека поддержка близких. Вероника, родом из Израиля, но душою космополит, была настоящей жемчужиной в жизни Марины. Отойдя от ресторана метров на сто и убедившись, что Олег её не преследует, Марина достала из сумочки телефон и набрала старой подруге. На улице не было людно, и, находясь между двух плотных рядов низеньких строений, Марина чувствовала себя в безопасности.