Текст книги "Созвездие Ворона"

Дмитрий Вересов
Созвездие ворона

Бог не флайер – скидок нет.

Надпись на заборе храма

Пролог
Танафос

Джо Цорес, бродивший по Занаду, походил сейчас на человека, которому на голову рухнула наковальня, как это обычно случается в американских мультиках, к нервному дерганому темпу которых так и не смогла привыкнуть Татьяна Захаржевская, с тоской вспоминавшая отечественную анимацию. Анима – душа, а души-то в этих поделках и нет, хоть и стоит на них знак великого Диснея, когда-то снявшего «Белоснежку и семь гномов». К счастью, Нилушка получил неплохую прививку от пошлости и равнодушно взирал на проделки рисованных уродцев.

– Мне его немного жалко! – сказал Баренцев, наблюдая за гостем, мерившим балкон нервными шагами, нахохлившийся словно большая неуклюжая птица, которой места маловато и которая того и гляди вывалится наружу. А летать не умеет. – Думаешь, он не поймет?

– Думаю, уже понял! – ответила Татьяна и ласково прижалась щекой к нему. – Хоть он и пытался изобразить себя полным ничтожеством, долго водить его за нос не удастся… Только не вижу причин его жалеть – Ирэн, кажется, всерьез им увлечена. Так что пирком да за свадебку!

Она покачала головой, наблюдая за променадом Цореса. Сыну Джейкоба Цореса было просто необходимо немного остудить голову после внезапного явления двух идентичных Татьян. И она искренне надеялась, что это потрясение пройдет для него без последствий.

«Хорошее дело браком не назовут», – мелькнула в голове не к месту бородатая шутка. Бракосочетание – брак браком, но главное здесь «сочетание»… Ирэн Стеклер и Джо Цорес сочетались друг с другом как нельзя лучше. Если бы Ирэн была ее дочерью, она вряд ли стала бы возражать. Да и состояние Цореса не помешает. Теперь деньги старика Джейкоба перейдут в хорошие руки! «Становлюсь практичной, – самокритично заметила Татьяна, – почти как француженка».

– Французский народ окружен легендами не в меньшей мере, чем русский, – сказала она вслух. – И большинство этих легенд, как правило, на поверку оказываются не более, чем красивым вымыслом.

– Верно, – поддакнула Ирэн. – Что еще ждать от народа, который пустил под нож гильотины сначала собственного монарха, потом половину революционеров, потом вернул на трон короля, чтобы снова его свергнуть! Я не ярая сторонница монархии, поймите меня правильно, но когда народ с такой легкостью отвергает собственную историю ради новых идей, а вернее, ради громких фраз, это означает, что с ним что-то не в порядке…

– Согласиться с вами, – сказал Нил, – значило бы признать, что и с русским народом что-то не в порядке, ибо ему было суждено повторить все ошибки господ французов. То же увлечение передовой части общества революционными идеями, которые привели эту передовую часть к расстрельной стенке и лагерям… Впрочем, вам, милая Ирэн, легко судить – ваш континент практически не переживал социальных потрясений.

Джозефа Цореса и в самом деле нельзя было назвать мечтой каждой женщины, если не брать в расчет состояние его папочки. Но было в нем и то, что импонировало Захаржевской. В первую очередь – неподдельная искренность. Вращаясь среди лицемеров, начинаешь ценить откровенность, а в окружении леди Морвен насчитывалось мало людей, словам которых она могла доверять.

С другой стороны, разве она сама не привыкла использовать любую ложь в своих целях? Оставалось надеяться, что Ирэн сумеет удержать своего партнера от неоправданных действий, тем более что это замужество сулило обоим весьма значительную выгоду.

Сейчас Татьяна, как никогда, чувствовала себя инженером душ, до сих пор ей редко удавалось испытать это ощущение власти, которое должно было, по идее, давать ее положение Королевы-Бетрибс… Наверное, потому, что ей ни на секунду не давали забыть, что эта Королева зависит от своих подданных, как ни одна другая. Кому еще из монарших особ когда-либо грозил вотум недоверия со стороны подданных? Полная профанация власти – вот о чем она могла заявить Капитулу, если бы дело дошло до этого. Только вряд ли ее протест возымел бы действие. С другой стороны, лучше так, разумеется, нежели проститься с головой на гильотине или быть отравленной собственными вельможами. «Или расстрелянной в подвале», – закончила она мысль, вспомнив семью Николая Второго. Вот только не факт, что ее оставили бы в живых. Покойный лорд Морвен – прекрасный пример того, как здесь решаются вопросы о преемственности власти, лорд Морвен, в свою очередь уничтоживший своего предшественника с цинизмом настоящего Брута. Все они здесь как пауки в банке, и пока она не вышла из игры, следует об этом помнить. Из этой организации еще труднее выйти, чем попасть в нее. Вход – рубль, выход – десять…

До заседания Капитула, на котором должна была решиться ее – и не только ее – судьба, оставалось три дня, когда в Занаду прибыл собственной персоной Хэмфри Ли Берч. Начальник Федерального бюро расследований Соединенных Штатов, разумеется, заранее уведомил леди Морвен о своем визите. Сообщение об этом ей передал Джонатан Уоллер, молодой человек с вьющимися волосами, слегка похожий на барашка. Уоллер был новым секретарем миледи, нанятым взамен предателя Лоусона. Элиас Клингзор, чью роль блистательно и попеременно исполняли Ирэн Стеклер и Татьяна Захаржевская, отправился в небытие – было некстати загружать Ирэн мелкими поручениями накануне собрания Капитула, где ей предстояло выступить в совершенно новом качестве.

Молодой человек, ее протеже, неплохо справлялся со своими обязанностями. Однако Татьяна поймала себя на мысли, что все время сравнивает его с Лоусоном. Пока что ему не хватало расторопности бедолаги, обретшего свой маленький рай в психиатрической клинике.

Впрочем, Уоллер старался. Все сведения по Хэмфри Ли Берчу, которые можно было раздобыть, леди Морвен получила тем же вечером. Кое-что ей было уже известно от Питера Дубойса, которому в свое время было поручено расследование убийства Фэрфакса. Убийства, которое совершила она. Дубойс зашел слишком далеко, так что в результате оказался в сумасшедшем доме, откуда она сама же его и вытащила. Чтобы сделать своим… любовником. Захаржевская прикусила губу, вспоминая о времени, проведенном в его обществе. Питера сейчас в Занаду не было – он получил место администратора в Ред-Роке. Любовный треугольник – то, что меньше всего сейчас нужно было леди Морвен. Кажется, Питер и сам это понимал. Несомненно, понимал. Прощаясь с Дубойсом, Татьяна почувствовала его одиночество, и ей стало немного стыдно.

«Хэмфри Ли Берч», – повторила она, пробежав глазами заглавие печатного листа. Даже в английском варианте, со скрадывающимися, разбавленными «р», звучало как карканье ворона. И не предвещало, казалось, ничего хорошего.

Уже давно она чувствовала, что им суждено рано или поздно встретиться. Тем не менее этот визит был для нее неожиданностью.

– Сообщить господину Берчу, что вы не сможете принять его? – предупредительный секретарь по-своему истолковал ее мрачное замешательство.

– Нет! – леди Морвен уже приняла решение. – Мы будем рады!

Вертолет Берча показался на горизонте после полудня. Джо Цорес, заметивший его с балкона, вернулся к Ирэн и Татьяне, беседовавшим о моде в гостиной.

«Сердце подскажет!» – ответила ему недавно Ирэн на вопрос о том, как теперь он будет различать ее и Татьяну. Да, именно Ирэн, потому что сердце и в самом деле подсказало ему, что происходит на самом деле. И несмотря на то, что женщины были похожи, он всегда бы смог отличить Татьяну Захаржевскую от Ирэн Стеклер. От своей Ирэн…

– Я не уверен, что должен с ним встречаться, – заметил он.

– Думаю, Джо, – ответила Татьяна, – что он уже знает о вашем присутствии, так что прятаться не имеет смысла. Или за вами числятся преступления против американского народа?

– Теперь понятно, почему господин Берч решил почтить нас своим визитом! – поддержала Ирэн.

Джо улыбнулся в ответ.

Вертолет сделал круг над островом. Это был «алуэтт», его кабина блестела на солнце. Сквозь стекло стали видны силуэты пилотов, когда машина приблизилась к острову. Вертолет сделал круг, видимо, его пассажир хотел осмотреть Занаду сверху.

Наконец машина опустилась на бетонной площадке, и Хэмфри Ли Берч направился к усадьбе.

– Полагаю, цитата из Кольриджа звучала бы слишком банально! – заметил после обмена любезностями Берч. – Но поместье и в самом деле великолепно…

Секретарь, проводивший его в кабинет Захаржевской, закрыл высокие двери и оставил их наедине.

Леди Морвен окинула его внимательным взглядом. Она уже хорошо знала это лицо по фотографиям. Оригинал, стоявший перед ней, выглядел куда менее угрюмо, нежели на снимках. Берч держался с достоинством и галантностью, которую трудно было ожидать от него, судя по тому, что говорил Дубойс. Впрочем, напомнила себе Татьяна, рыжий, красный – человек опасный. Рыжий пламенный – сжег дом каменный!

И благородная седина, делавшая Берча похожим на почти хрестоматийного дедушку, не вводила ее в заблуждение. Этот визит накануне собрания Капитула мог означать новые условия, которые теперь будет диктовать этот господин.

– Я наслышан о чудесах господина Рабе. Удивительный был человек!

– Не сочтите меня невежливой, но полагаю, вы не для того пересекли океан, чтобы сказать мне это.

Леди Морвен тут же обругала себя за бестактность. Кроме того, не следовало демонстрировать, что его приезд беспокоит ее. Это было тактической ошибкой.

– О, нет! – сказал Берч. – Я находился во Франции… С неофициальным визитом, поэтому дорога не заняла много времени. Хотя должен заметить, что стоило пересечь Атлантику только ради удовольствия видеть вас!

Татьяна улыбнулась в ответ на комплимент, отметив про себя, что для замшелого солдафона Берч весьма галантен. А также то, что новый секретарь не смог раздобыть всей нужной информации относительно местопребывания фэбээровца.

Берч выглядел моложе, чем она ожидала. Дело было в глазах. Они казались молодыми. Только напрасно было бы искать в них этакую мальчишескую задорность. Господин Берч, очевидно, и в юности не отличался ничем подобным. «Все полицейские одинаковы, – отметила про себя Захаржевская, – что в России, что в Америке». А ФБР, по сути – та же полиция, хотя сам Берч, вероятно, оскорбился бы, услышав об этом. И очков господин Берч не носит, отличное зрение! Наверняка попадает в яблочко из своей «Беретты» или что он там предпочитает из огнестрельного оружия. Его взгляд не пронизывал собеседника насквозь, заставляя признаться во всех преступлениях, включая убийство Кеннеди, но он ясно давал понять, что его обладатель не привык никому ни в чем уступать. Несмотря на полную уверенность в своей неприкосновенности, Татьяна занервничала.

– Консультации с европейскими коллегами… – пояснил Берч причину своего пребывания в Европе и сел в предложенное кресло. – Ну а потом до меня дошли слухи о попытке покушения на вашего мальчика!

– Я полагала, что наш островок пока не входит в вашу юрисдикцию, как это обычно говорится, – не удержалась все-таки от замечания Захаржевская.

Берч снисходительно улыбнулся:

– Не могу не заметить, что все, что касается безопасности моей страны, касается и меня. Однако я явился как друг и, думаю, будет лучше перейти к истинной цели моего прилета.

«Ого, – подумала она, – разговор пойдет в открытую!»

– Да, – ответил вслух на ее мысли Хэмфри Ли Берч, – предлагаю не танцевать вокруг да около. Признаться, за время службы я привык к околичностям, но сам предпочитаю избегать их по мере возможности.

Захаржевская кивнула. Ей и самой хотелось сейчас предельной ясности.

– Мне известно о вашем соглашении с Блитсом! Нил Баррен становится вашим супругом, в то же время Джо Цорес женится на мисс Стеклер, принимающей на себя ваши, так сказать, обязанности! Ловкая комбинация, леди Морвен, я просто восхищаюсь вашей находчивостью. Жаль, конечно, отдавать на сторону титул.

– Вот тут вы ошибаетесь. Титул остается в семье, поскольку единственным его законным и признанным обладателем является Нил Баррен-младший, четырнадцатый лорд Морвен, который в любом случае не перестает быть ни внуком покойного тринадцатого лорда, ни сыном Нила Баррена-старшего. Зато леди Морвен перестает быть леди Морвен, как только становится – неважно кем, миссис Цорес или миссис Баррен.

– Ловко! А что по этому поводу думает мистер Цорес?

– Что касается Джо, он в курсе и ничего против не имеет. А мнение его папаши меня, простите, не интересует.

– Да, я вижу, этот вопрос вы продумали. А финал? Финал вы тоже продумали?

Захаржевская молчала, опасаясь, что любое слово может быть использовано против нее. Подумала о том, что очень жаль, что рядом в кабинете нет Нила или Ирэн!

– Я хочу предложить вам помощь, леди Морвен, – продолжил вещать Берч, – на правах сильного, на правах старшего, в конце концов… Сейчас, как я подозреваю, вы находитесь в легком смятении, которое вполне объяснимо. Откуда этому человеку известно о наших планах и что от него ждать? – Захаржевская кивнула, подтверждая его правоту. – Разумеется, я не стану отвечать на первый вопрос, да он и несуществен. Важно то, что я здесь и в курсе предстоящей операции. В общих чертах, но этого достаточно. Достаточно, чтобы сорвать ее…

– Если мы не договоримся? – уточнила леди Морвен.

– Разумеется, только в этом случае.

– О, господин Берч, – погрозила она пальчиком гостю, – знаете, как это квалифицируется законами любого государства?

– Как шантаж! – хладнокровно признал он. – Что ж, вся политика – это шантаж, так что давайте не будем ханжить и приступим к переговорам. Кроме того, разве это не мы устанавливаем законы?

Татьяна не стала спорить с последним заявлением.

– Что ж, – она вздохнула, – я вас внимательно слушаю.

И Берч заговорил. Его предложение было вполне ожидаемо. В обмен за молчание и содействие в деле околпачивания иллюминатов господин Берч рассчитывал на определенную долю влияния в Ордене.

– Штормит! – сообщил Нил, входя в кабинет.

Берч поднялся ему навстречу, протягивая руку. Мужчины поздоровались и, смерив друг друга внимательными взглядами, расположились в креслах.

– Думаю, о вылете не может быть и речи! – продолжил Баренцев.

– Нам приходилось летать и в худших условиях, – сказал Берч, бросив взгляд в окно, – но я не уверен в опыте пилота…

«Разумеется, это ведь не американский пилот», – добавила про себя Татьяна. Вслух, однако, сказала другое:

– Не думаю, что смогу простить себе, если с вами что-нибудь случится. Вам сейчас приготовят комнату.

Огонь горел в камине. Захаржевская вспоминала, как совсем недавно здесь так горячо спорил с Нилом Питер Дубойс. Тогда разговор шел о влиянии иллюминатов на мировой политический процесс, судьбе планеты в целом и России в частности, теперь же в компании с Нилом и Берчем ей предстояло обдумать и решить судьбу Ордена, а следовательно, в какой-то мере и судьбу всего человечества. Она, однако, заметила, что никто из присутствующих не разделяет ее видения. Разговор протекал исключительно в деловом русле, безо всяких лишних эмоций.

– Как я и предполагал, у вас нет четкого плана действий относительно будущего Ордена, – сказал Берч.

Вещи сейчас назывались своими именами. Подозрения отошли на второй план. Если Хэмфри Ли Берч, начальник Федерального бюро расследований, и не был другом леди Морвен, у них были общие цели.

– Очевидно, у вас он есть, – сказал Баренцев.

Берч кивнул:

– Получив контроль над обеими партиями, мы разделим сферы влияния, прекратим грызню и сдержим разрушительный эффект от некоторых операций, которые обещают принести высокие дивиденды Ордену, но которые могут непредсказуемым образом отразиться на будущем как Америки, так и самих господ иллюминатов.

– Обычно они неплохо решают свои проблемы, – напомнил Баренцев.

– Говоря «они», вы имеете в виду – «мы»? – осведомился Берч.

– Да!

– Но сейчас наступает момент, когда вам и вашим друзьям так или иначе придется пересмотреть взгляды на устройство Ордена. И все мы здесь заинтересованы в том, чтобы помочь им адаптироваться к новым реальностям как можно быстрее…

Татьяна улыбнулась, вспомнив надменные физиономии своих подданных, ощущающих себя властителями мира. Они и не подозревают, что всем им уготована роль подопытных крысок.

– Что ж, давайте обсудим некоторые детали, – продолжил Берч. – В качестве места собрания я предложил бы один замок во Франции, который…

– Но место и время давно определены, – прервала его Татьяна. – Через день мне надлежит быть в Майами.

– Вот как? – Берч поднял кустистые брови. – О, так вам еще не сообщили?.. Странно.

– Что мне должны были сообщить? – напористо спросила Татьяна.

– Одну новость. Как таковая, она не очень радостна, но для нас как нельзя…

На сей раз директора ФБР прервала мелодия «Половецких плясок».

– Простите, – Татьяна нажала кнопочку мобильного телефона. – Я слушаю.

– Ваша светлость, – голос Уильяма Петти был исполнен такого трагического пафоса, что у нее екнуло сердце. – С глубочайшим прискорбием сообщаю вам о безвременной кончине мистера Джеймса Мэррика Хэммонда, последовавшей в ночь на девятнадцатое декабря сего года…

Татьяна с облегчением перевела дух. «Ничего себе безвременной! – подумала она с объяснимым злорадством. – Старому упырю было лет сто, не меньше».

– Передайте мои соболезнования миссис Хэммонд и мистеру Джеймсу-младшему. Какая невосполнимая утрата! – «Особенно для тебя и твоего дружка Макмиллана», – добавила она про себя.

– Церемония прощания с покойным состоится… – тоном заправского церемониймейстера вещал Петти.

– На этот день у нас были совсем другие планы, – дослушав его тираду, заметила Татьяна.

– Человек предполагает – бог располагает! – назидательно изрек Петти. – В связи с этими скорбными обстоятельствами намеченное мероприятие переносится на неопределенный срок… Думаю, полтора-два месяца будет достаточно, – закончил он уже обычным деловым тоном. – Целую ручки, мадам.

– М-да, страна потеряла крупного налогоплательщика, а нефтяное лобби – испытанного бойца, – резюмировал Берч. – Мир его праху, как говорится, все там будем… Итак, вернемся к нашим баранам. Это место, Занаду, – он обвел рукой вокруг себя, – также идеально подходит для задуманного, но полагаю, со стороны Капитула будут веские возражения. Многие из стариков откажутся от путешествия морем или на вертолете. Тяжело, да и опасно. С возрастом начинаешь чаще думать о безопасности, о бессмертии души, это ли не парадокс?

– Не знаю, – сказала Татьяна, которой почудился какой-то скрытый намек в этих словах.

– Да, разумеется, – он улыбнулся.

– На самом деле, преимуществ в данном случае не так уж и много! – возразил Баренцев.

– Мне не хотелось бы видеть здесь этих людей! – категорически мотнула головой Татьяна.

У нее и в самом деле возникло крайне неприятное чувство, стоило представить компанию этих чудовищ, засевшую в Занаду. Особенно, если погода испортится.

– В таком случае, снимаю предложение окончательно! – сказал Берч. – Тем более, что кое-кто из них осведомлен о здешних чудесах и может начать сомневаться в увиденном раньше, чем нам это нужно. А что касается оборудования и прочего, то все это можно легко разместить в замке. Если кому-нибудь придет в голову затеять задним числом расследование, он ничего не узнает. Впрочем, это уже не будет иметь значения.

Они беседовали как старые друзья-заговорщики, которые только недавно расстались и вот собрались снова, чтобы обсудить нюансы предстоящей операции. Когда господин Берч удалился на покой, Татьяна еще долго сидела, разглядывая его фотографии и словно продолжая мысленный диалог с ним. Человек, занимавший такую должность, как он, неважно где – в России или Америке, по определению должен быть монстром. Или это в ней говорит предубеждение советского человека против любой власти и в первую очередь – силовых структур?

«Нет, господин Берч, – говорила она себе, разглядывая снова и снова собранные секретарем снимки, – вы темная лошадка! Очень темная. И если бежать с вами в одной упряжке – себе дороже может выйти. Только придется, видимо! Ничего не поделаешь!»

Впрочем, американец произвел на нее самое благоприятное впечатление, как бы ни хотелось ей убедить себя в обратном. Теперь она и на снимки эти самые смотрела совсем по-иному. Берч чем-то напомнил ей Макса Рабе, особенно здесь, в Занаду, в этой обстановке. И кажется, не только ей одной.

– Мистер Берч еще к нам заглянет? – спросил тем же вечером Нил-Ро, когда Тата пришла попрощаться с ним перед сном.

– Тебе бы этого хотелось? – удивленно подняла брови Татьяна, накрывая его одеялом.

– Он рассказал много интересного и обещал показать Академию в Куантико…

– Ясно!

– А Тому он не понравился.

– Вот как?

– И Том ему не понравился. Я думаю, это оттого, что Том перешел из ФБР работать к папе Нилу…

Татьяна покачала головой, дивясь такой рассудительности. Потом укутала его одеялом и вышла.

Хэмфри Ли Берч, оставшись один в просторной комнате, подошел к окну и распахнул его, несмотря на царившую на улице непогоду. Несколько дождевых капель ударили его в лицо. Он вдохнул воздух полной грудью. Вгляделся в грозовую темноту, молнии прорезали небо над поместьем. Господи, какая буря. Как по заказу.

Раскаты грома сотрясали землю, словно уже приближались всадники Апокалипсиса… Хэмфри Ли Берч, человек, которого никто до сих пор не мог заподозрить в излишнем романтизме, человек, пожимавший когда-то руку самому Гуверу, стоял сейчас у открытого окна и размышлял о вещах, весьма далеких от его родного ведомства. Размышлял о четырех убийцах на костлявых клячах, готовых обрушить кары на род человеческий… Об эфемерности человеческой жизни и о духе, что переживет бренное тело.

– Круги грозовой луны к Ла-Плате плывут, озаряя небесный свод. Смерть и ворон парят над ними, Суини – страж роговых ворот… – пробормотал он речитативом строки из Элиота, почти как молитву.

Он вытянулся в постели и почти сразу погрузился в сон. Тьма объяла его, и в ней не было ни образов, ни голосов, ничего. Только абсолютный беспредельный покой…

– Он шантажист, – сказал Баренцев, когда остался наедине с Захаржевской.

Непогода за окнами вполне соответствовала настроению, которое владело сейчас ими. Волны штурмовали неприступные скалы. Темные облака неслись по небу и казалось, конца им не будет, и утро уже никогда не настанет.

– Мчатся тучи, вьются тучи, невидимкою луна освещает снег летучий, мутно небо, ночь мутна…

Луны, впрочем, не было видно – темная шаль грозовых облаков скрыла ее совершенно. Казалось, что там, в темном небе, носятся призрачные тени, не то пушкинские бесы, не то ведьмы, когда-то топившие, согласно преданиям, в открытом море парусники со всем экипажем…

Молния вспыхнула за окном и исчезла через мгновение. Нил отвернулся – призрачная линия все еще висела перед глазами, он заморгал, чтобы избавиться от нее – иначе в темной комнате трудно было передвигаться…

Татьяна зажгла ночник у постели – маячок, ведущий к тихой уютной пристани.

– У меня такое впечатление, – продолжил он, – что господин Берч в любой момент может ворваться к нам в спальню. «Руки за голову, у вас есть право не отвечать на вопросы, если вы не сможете оплатить адвоката, он будет предоставлен вам бесплатно».

– Прекрати, не так страшен черт, как его малюют!

– Ты уверена? – спросил он серьезно. – Насчет черта?

Татьяна замолчала.

– Какая гроза! – сказал Нил, озираясь на окно, покрытое крупными каплями дождя. – И что самое удивительное, прогноз-то был самый благоприятный! Это наш гость наколдовал, не иначе…

– Не может быть! – притворно всплеснула руками Татьяна. – Такой приятный человек! – И продолжила уже серьезно: – Ты же не предлагаешь сбросить его со скалы в бурное море?

– Нет, это будет как-то странно выглядеть. Хотя, по большому счету, именно этого он и заслужил.

– Но тем не менее, он прав, с его помощью нам удастся окончательно разделить Орден, – сказала она.

– Разделить и властвовать?

– Ну уж нет, – рассмеялась она, обнимая его за шею, – навластвовалась всласть! Как бы выбраться из всего этого теперь?

– Королева бросает трон и уходит жить в бедную хижину трубадура!

– Не юродствуй! Ты не бедный трубадур, а Занаду – не хижина. Главное сейчас – суметь оставить трон и остаться при этом с головой на плечах, а, как тебе известно, в Ордене такие штучки до сих пор не проходили… Но, надеюсь, мне это удастся. Не без помощи господина Берча.

– Как он узнал? – спросил Нил.

– Я весь вечер думала об этом! – призналась Татьяна. – Наверняка, у него свои люди в окружении Блитса и Цореса. Это вполне может быть. Хэмфри Ли Берч оказался совсем не так прост, как мы думали до сих пор… Собственно, то, что он владеет информацией – неудивительно. Питер говорил, что Берч проявлял интерес к его расследованию и очевидно не из стремления найти и наказать убийцу. Удивительно то, что он решился использовать полученные сведения подобным образом!

– А ты не думаешь, что Питер мог… – Нил осмелился высказать, наконец, давно вертевшееся на языке предположение и замер, не зная, как она отреагирует. Татьяна знала, что он ревнует ее к отбывшему Питеру Дубойсу. Кто бы не ревновал на его месте?

– Да, – согласилась она неожиданно легко. – И это возможно, Нил!..

К утру тучи рассеялись, гроза ушла к побережью.

Берч вышел к завтраку, он выглядел бодрым и отдохнувшим.

– Как вы спали? – поинтересовался Цорес завистливым тоном.

– Спасибо, превосходно! – сказал Берч.

– А я лично спал препаршиво, – сказал Джо, – снились крысы. Интересно, к чему бы это?

– Думаю, вам следует быть осторожнее! – сказала Захаржевская. – Крысы – твари незаметные, но могут доставить неприятности, если на них вовремя не обратить внимания…

– Это из области зоологии или скорее дезинфекции, – парировал Цорес, – а не разгадывания снов.

– Я давно не вижу снов! – сказал Берч. – Очень давно!

На его лице до отъезда была спокойная уверенная улыбка человека, который нашел что-то, что искал очень давно. Американская такая улыбочка, но Татьяну Захаржевскую она не раздражала. В Берче была какая-то загадка, которая не поддавалась определению. Пока не поддавалась. Одно Татьяна знала точно – с этим человеком ей еще придется не раз встретиться.