Электронная библиотека » Дмитрий Верхотуров » » онлайн чтение - страница 3


  • Текст добавлен: 23 июля 2017, 00:40


Автор книги: Дмитрий Верхотуров


Жанр: Публицистика: прочее, Публицистика


Возрастные ограничения: +16

сообщить о неприемлемом содержимом

Текущая страница: 3 (всего у книги 19 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Шрифт:
- 100% +
Достройка мифа

Прежде чем произошло это слияние двух версий, появившихся в XVII веке, историки долго сравнивали Есиповскую летопись и книгу Ремезова, пытаясь отдать предпочтение то одной, то другой версии.

250 лет назад Герард Фридрих Миллер, ученый Императорской Академии Наук, опубликовал на немецком языке свой капитальный труд "История Сибири" в трех томах. В 1750 году эта книга вышла уже на русском языке в Санкт-Петербурге. С тех пор эта книга является самым надежным источником сведений по истории Сибири XVII–начала XVIII веков.

Мало какой книге выпадает такая честь: быть и через несколько столетий настольной книгой для читателя. Капитальный труд Миллера именно из такой категории трудов. И причина тому – скрупулезность и добросовестность автора. Миллер подробно проанализировал все сибирские летописи, которые только сумел найти, собрал уникальную коллекцию копий древних документов, касающихся строительства руских городов в Сибири, политики и военных походов. Со всех документом ими были сняты копии, которые оказались очень кстати, поскольку впоследствии большинство документов погибло в пожарах. Миллер привез и сдал в архив Академии Наук свое собрание древних документов, сохранив его для потомков. Этот, так называемый "Портфель Миллера" и сегодня представляет собой самое ценное собрание документов по истории Сибири.

Ученый не только собирал и изучал русские документы, но еще ездил по уездам бескрайней Сибирской губернии, беседовал с местными жителями, записывал эти рассказы и старался ими проверить и дополнить официальную историю, изложенную в документах съезжих и приказных изб. Среди записей Миллера есть сведения по древней истории Сибири, описание находок древностей, записи преданий и рассказов, которые дополняют и уточняют сохранившиеся документы. Все это частично вошло в его капитальный труд. По основательности изучения даже сейчас, спустя 250 лет после выхода первого издания на немецком языке, "История Сибири" Миллера резко выделяется среди всей остальной исторической литературы.

Все историки Сибири сходятся на том, что тома Миллера – это «основа». Согласимся с этим и мы. Но пользоваться этой основой они не любят до крайности. За весь ХХ век "История Сибири" была издана всего один раз. Первый том – в 1937 году, второй том – в 1941 году. Третий том так и не вышел. Цитат и отсылок на нее в остальной исторической литературе подозрительно мало.

Миллер открыл книгу Ремезова и впервые использовал ее материалы. Он купил ее в Тобольске, и впоследствии положил сообщения Ремезова в основание своей трехтомной "Истории Сибири". Миллер нашел, что она более подробно и полно освещает события истории русского завоевания Сибири, приводит такие сведения, которые отсутствуют в других сочинениях, в том числе и в Есиповской повести, и потом, в общем и целом согласуется с рассказами татар, которых Миллер опрашивал, а также сведениями, подчерпнутыми им из архивов сибирских городов.

Миллер провел большую работу по критике книги Ремезова, и первым отделил зерно фактов от толстых наслоений рассказов о чудесах и знамениях: "Критический метод Миллера можно определить как доказательный. Он исходит из основной цели историка – дать истинную картину событий, восстановить факты в соответствии с исторической действительностью" (В. Г. Мирзоев. Историография Сибири, с. 85).

В первоначальных вариантах мифа о покорении Сибири Ермаком не было идеи о том, что Сибирь была присоединена русскими мирными средствами. И у Миллера ее тоже нет. Более того, Миллер обращает пристальное внимание на обстоятельства войн и вооруженных столкновений русских с местными народами как во время похода Ермака, так и после него. Эти миллеровские материалы служат и нам главным источником для выяснения обстоятельств и хода войн между русскими и сибирскими народами.

Идея о мирном присоединении появилась в эпоху "просвещенного абсолютизма" Екатерины II в трудах генерала Н. И. Болтина. В 1788 году генерал написал объемное сочинение "Примечания на "Историю древней и новой России" господина Леклерка". В своем споре с французским историком Леклерком, Болтин впервые сформулировал представление о том, что: "дальнейший процесс присоединения Сибири… есть мирные освоение и заселение огромной территории" (В. Г. Мирзоев. Историография Сибири, с. 69).

Болтин эту идею вывел из своей полемики с французскими историками Леклерком и Левеком, которые в 80-х годах XVIII века выпустили первые исследования по русской истории на французском языке. Он спорил с Леклерком, автором "Истории Российской" в пяти томах, по идейным соображениям, ибо французский историк подверг резкой критике абсолютистский строй Екатерины II и общественные нравы в России. Генерал Болтин употребил всю свою ученость и литературный дар на опровержение этой критики.

Одна из генеральных идей Болтина, с позиций которой он атаковал французов, была идея о том, что феодализм в России существенно отличается от феодализма во Франции. Он утверждал, что во Франции общественный строй установился в результате завоевания, а в России – в результате призвания вождя родственного народа Рюрика, который и установил первые законы и систему правления (Шанский Д. Н. Из истории русской исторической мысли. И. Н. Болтин. М, «МГУ», 1983, с. 101).

Раз феодализм в России установился в результате мирного призвания, значит и общественный строй России является более развитым и совершенным, чем во Франции. Значит, общественные отношения основаны на добровольном подчинении народа князю и царю. Вот тут, в полемическом запале, Болтин и высказал мысль о том, что русский строй был такой благодатный, что даже Сибирь, и то была присоединена мирным путем. Это утверждение относилось ко всему процессу присоединения Сибири. А в отношении похода Ермака мысль о "мирном присоединении" означала, что поход и завоевание ханства прошло при минимальном сопротивлении местного населения и хана.

У всех идей патриотической мифологии прослеживается такая интересная закономерность – все они появлялись под какую-нибудь неотложную политическую необходимость. То надо было народ сплотить перед лицом угрозы, то надо было с заграничными обличителями спорить. Собственно, патриотическая мифология является реакцией на эти политические вызовы.

Мысль Болтина так и канула бы в неизвестность, вместе с этой полемикой двухсотлетней давности, если бы у него не нашелся знаменитый последователь. Книги Болтина постоянно были на столе у Н. М. Карамзина, когда тот работал над "Историей государства Российского". Из полемических высказываний генерала Болтина, мысль о том, что Сибирь была присоединена к России мирным путем, перешла в "Историю государства Российского" Карамзина.

Нельзя сказать, что Карамзин не проверил ее и не посмотрел в источники. Он рассмотрел и "Историю Сибирскую" Ремезова, и Есиповскую повесть, а также летопись, написанную в Чердыни, в строгановской вотчине. По этому рассмотрению, историк нашел, что более достоверная и точная – это как раз Строгановская летопись. В ней безымянный автор проводил мысль, что весь поход был организован купцами Строгановыми. Карамзин от мысли источника пошел дальше. Поскольку Строгановы были в очень хороших отношениях с царем Иваном Грозным, то вполне логичным выглядело предположение, что сам поход был начат если не с прямого указания, то с благоволения царя.

Собственно, определенные основания под этим предположением у Карамзина были. Иван Грозный пожаловал в 1572 году Строгановым огромную площадь пока еще не завоеванных земель "за Камнем", то есть за Уралом, по Тоболу, Иртышу и Оби. Почему пожаловал, точно не известно. Карамзин предположил, что поход Ермака поэтому осуществлялся по царской воле и с царского указа.

Правда, за прошедшие двести лет, со дней карамзинского труда, указа Ивана Грозного об отправке Ермака так и не нашли. Он попал в число "не найденных", но, по мнению ряда историков, совершенно точно существовавших. Еще из этого списка этих загадочных указов можно назвать «указ» 1593 года об отмене Юрьева дня, который также искали, но не нашли до сих пор. Да и версия о царской воле несколько противоречила событиям самого похода.

Результаты рассмотрения источников Карамзиным дали еще одну надстройку к мифу – мнение о том, что поход орагнизовали чердынские купцы Строгановы и лично царь Иван Васильевич Грозный. Во всех более ранних версиях таких утверждений не было. Г. Ф. Миллер, например, считал, что Ермак пошел в поход определенно по своей инициативе, и фактически ограбил Максима Строганова перед выходом.

Эта версия укрепилась по двум причинам. Во-первых, мысль о том, что инициаторами похода были Строгановы и царь находилась в русле исторической концепции Карамзина, сказавшего, что "история народа принадлежит царю". Во-вторых, помог авторитет Карамзина, такой великий, что и после его смерти еще полвека историки и публицисты упражнялись в написании славословий и панегириков.

Получился такой мифологический коктейль: по инициативе Строгановых, с одобрения царя, дружина Ермака пошла в Сибирь, благодаря храбрости казаков, превосходства огнестрельного оружия, а также воли лично Ермака, победила Кучума и завоевала ханство.

Авторитет Карамзина утвердил такое представление почти на сто лет. С Карамзиным робко стали спорить только в 70-х годах XIX века, а за кардинальный пересмотр концепции истории России, и истории Сибири в частности, взялись только в начале ХХ века. Однако, справедливости ради, стоит отметить, что эта версия вскоре начала оспариваться. П. А. Словцов в книге "Историческое обозрение Сибири" указывал, что Строгановский летописец допускает невозможно быстрые передвижения отряда Ермака по Сибири, да и вообще, на поверку, автор летописца плоховато знает Сибирь (Мирзоев В. Г. Историография Сибири, с. 172). Словцов однозначно поддержал позицию Миллера. Сказано это было в 40-х годах XIX века.

Марксистские споры

Уже после революции, когда авторитет Карамзина был ниспровергнут, и историк объявлен реакционером, на которого марксистским историкам ориентироваться не положено, разгорелись бурные споры о том, кто же в самом деле был инициатором похода в Сибирь. Историки разделись на три лагеря: сторонники царского указа, сторонники Строгановских замыслов, и сторонники народной инициативы.

Как пишет процитированный нами В. Г. Мирзоев: "Основным вопросом, вокруг которого развернулась полемика, была та роль, которую сыграло царское правительство, народ и предприниматели в походе Ермака в Сибирь. Собственно, спор завязался из-за роли Ивана Грозного, Ермака и Строганова в разгроме царства Кучума и в первых мероприятиях в обретенной стране" (Мирзоев В. Г., Присоединение и освоение Сибири в исторической литературе XVII века. М., «Соцэкгиз», 1960, с. 8).

Любопытный спор, не так ли. Прихватили столько земель, стали самым крупным государством мира, а виновного в этом найти не могут. То ли это царское правительство постаралось, то ли это козни жадных до доходов промышленников, вроде Строгановых, то ли это народ по своей инициативе в Сибирь пошел. Непонятно! Спорят историки, ищут историки, а виновного ведь так и не нашли. В мифотворчестве явно шаг назад. До революции хоть одна точка зрения господствовала. А тут сразу три! Простор для возникновения крамольных мыслей.

Надо вынести историкам-марксистам благодарность: они своими вечными спорами показали, что неладное что-то творится в сибирской истории.

Как и подобает историкам-марксистам, они сразу же показали на народ. Ведь Ермак из простого люда был, и казаки в его отряде не были царскими служилыми. И пошло: движение народа, вольная колонизация, мирное переселение. Это самая распространенная точка зрения. Всех ее сторонников не перечислить. Сегодня она в историографии доминирует, и историки Сибири изучают прежде всего то, как народ приходил в Сибирь, где и как селился, как распахивал землю, как торговал и платил подати, а также как боролся с эксплуататорами.

Вот, например, яркий пример такого рода работы. Труд О. И. Вилкова "Очерки социально-экономического развития Сибири конца XVI – начала XVIII веков" (Новосибирск, «Наука», 1990). Вся работа построена на тщательном изучении документов о внесении пошлин и податей, исходя из которых реконструируется картина заселения русскими Сибири, выделяются основые миграционые потоки, пути переселения, динамика роста русского населения, а также динамика развития экономики. Что и говорить, автор поработал хорошо и добросовестно. Но остается слишком уж много вопросов, на которые нет ответов. Нет вразумительных ответов.

Почему русские так легко завоевали Сибирь и расселились по ней, у сторонников этой версии сомнений не возникает. Конечно русские были на много порядков лучше, более развитые, чем сибирские народы. Вот и огнестрельное оружие у них было, и коней они якобы зерном кормили, чтобы зимой ездить, да и вообще:

"Но главное, что определило победу – это великолепные качества русского народа, которыми казаки обладали в полной мере" (Мирзоев В. Г., Присоединение и освоение Сибири, с. 12).

Точнее – не скажешь.

Но, такой подход – это, так сказать, вульгарный марксизм. Были и более интересные точки зрения. Вот крупный историк Сибири С. В. Бахрушин, проанализировав сибирскую историю с точки зрения марксистской теории, пришел к выводу, что:

"…основной движущей силой освоения Сибири был торговый капитал, торговые и промышленные люди. Непосредственной причиной, заставившей русских промышленников и предпринимателей двинуться в земли Зауралья, был, по мнению С. В. Бахрушина, повышеный спрос на пушнину за границей, дававший русским торговцам большой барыш" (Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение Сибири, с. 45–46).

Нельзя отказать тов. Бахрушину в отменной логике. Все просто. Не получалось русским купцам наторговать барыш пенькой и кожей. Не брали у них ни мед, ни воск, а все пушнину требовали. И пришлось русским промышленникам идти за Урал, поскольку в Московии всего соболя давно повыбили и продали.

Думали русские промышленники, что за Уралом только соболь один живет. Ан, нет, там еще и какие туземцы оказались. Правда, туземцам русские понравились, и разрешили они им приезжать, селиться, землю пахать и соболя бить. На том и порешили.

Не успела высохнуть краска на нетленном труде тов. Бахрушина, как его стали критиковать. Нет, говорили другие товарищи:

"…правительство Ивана Грозного вело очень тонкую и далеко рассчитанную политику в отношении присоединения Сибири, мудро и дальновидно учитывающую всю совокупность внутренних и внешних факторов" (Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение Сибири, с. 51)

Год был на дворе – 1947-й. И непонятно, кого хвалил историк тов. Г. Красинский: правительство Ивана Грозного, или родную любимую партию большевиков.

Разные были точки зрения. Но все они сошлись в одном:

"Сибирь была первоначально безлюдной и дикой страной…

Сибирь не могла быть присоединена к России исключительно оружием. Только мирные средства – освоение и заселение – могли привести к закреплению края за Московским государством" (Мирзоев В. Г. Присоединение и освоение с. 70).

И, наконец, в 1968 году появился очередной нетленный труд – "История Сибири", под редакцией академика А. П. Окладникова, который все это закрепил в окончательном виде: присоединение Сибири есть мирный процесс крестьянской колонизации, начавшийся с похода Ермака, организованного представителями торгово-промышленного капитала. Дружина Ермака, благодаря храбрости казаков, превосходству огнестрельного оружия, воле и мудрости лично Ермака, разгромила Кучума, захватила Сибирское ханство, обеспечив тем самым возможность для крестьянской колонизации Сибири.

Понимали ли историки, что то, что они пишут, несколько расходится с истинным положением дел? Конечно понимали, ибо были людьми здравыми и образованными. Но надо отдать им должное – авторский коллектив второго тома "Истории Сибири" во главе с В. И. Шунковым придумал превосходный выход из положения. Поскольку он часто пользовались материалами Г. Ф. Миллера, то и решили все недостатки своей версии приписать ему: "Вся схема истории Сибири, созданная Г. Ф. Миллером, была подчинена доказательству государственной целесообразности ее захвата, утверждению плодотворности самодержавного начала и действий правительственной администрации, прославлению успехов экспансии, открывшей новые экономические возможности для русской феодальной власти" (История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 2. Сибирь в составе феодальной России. Л, «Наука», 1968, с. 12).

А все достоинства версии решено было приписать себе: "Подлинно научная трактовка истории присоединения Сибии к России и истории населающих ее народов с конца XVI века и до середины XIX века принадлежит советской исторической науке" (История Сибири с древнейших времен до наших дней. Т. 2. Сибирь в составе феодальной России. Л, «Наука», 1968, с. 16).

Оно и верно. Сам себя не похвалишь, никто не похвалит.

Все в этой версии имело место быть, истинная правда. Но в таком сочетании – эта версия есть ложь голимая. Только авторы нетленного труда за нее не ответчики. Это все реакционный, дворянско-самодержавный историк Г. Ф. Миллер виноват.

Глава первая
Никакого покорения не было

Одно из характерных свойств мифологического сознания состоит в том, что оно вычленяет из большой совокупности фактов и событий одно, два или несколько фактов, и превращает их во всеобъемлющие процессы. Так получилось и в нашем случае. Единичный факт похода Ермака мифологическое сознание превратило в начало большого процесса «покорения и колонизации Сибири».

Если же рассматривать все факты, относящиеся к первому этапу русского завоевания Сибири, примерно до строительства Томска в 1604 году, а также заглянуть в предысторию, то легко убедиться в обратном: поход Ермака ни в какой степени не был для русских "открытием Сибири", и он же не был «покорением» и "присоединением Сибири".

Итак, начнем по порядку.

Поход Ермака не был открытием Сибири

Широко известно, что русские впервые проникли в Сибирь в довольно давние времена. Совершенно определенно, новгородцы ходили по Белому морю до пролива Югорский шар и далее за него, в Карское море, еще в IX веке. Первое летописное свидетельство о подобных плаваниях относится к 1032 году, которое в русской историографии считается началом истории Сибири.

Конечно, считать так – это большое нахальство. В это время в Сибири существовало крупное и могущественное государство – Кыргызский каганат, подчинившее себе всю Центральную Азию, вплоть до предгорий Тянь-Шаня на юге, и до границ империи Тан на востоке. Это было большое, богатое и сильное государство, имевшее в том числе и свою письменность. Новгород тоже был не из слабых городов, но он, в сравнении, сильно уступал Кыргызскому каганату. Даже вся Русь, вместе взятая, была слабее. Так что говорить о том, что сибирская история началась, де, в 1032 году – нельзя, потому что первое документальное упоминание о государственности в Сибири относится к 201 году до н. э.

В последующие времена новгородцы освоили регулярное плавание за Югорский шар за мехами. Первое упоминание о торговом плавание на Обь отмечено под 1139 годом, когда новгородец Андрий ходил на Обь и привез оттуда большой груз пушнины. В устье Оби было русское поселение, в котором существовал торг, на котором русские купцы обменивали свой товар на превосходные сибирские меха. Есть скупые сведения, опубликованные в частности, в книге Л. Р. Кызласова "Древние города Сибири" (М., «МГУ», 1983), что русские купцы в XII – начале XIII века время от времени заходили в Сибирь с торговлей вплоть до Енисея, до городов Кыргызского каганата. Так это или нет, предстоит проверить будущими исследованиями.

Я уже не говорю о китайцах, которым Сибирь была известна с глубокой древности. Интенсивные отношения с сибирскими землями Китай устанавливает еще во II веке до нашей эры, во времена династии Старшая Хань. Археологические памятники этого периода в Минусинской котловине содержат в коллекциях находок китайские импортные предметы: бронзовые зеркала, лакированные шкатулки, зонтики, кинжалы в лакированных ножнах и так далее. В 1940–1941 и 1945–1946 годах под Абаканом сотрудниками Абаканского музея под руководством Л. А. Евтюховой были раскопаны развалины дворца. Этот дворец, как полагают, принадлежал китайскому генералу Ли Лину, захваченному в плен хуннами, и ставшим наместником западных хуннских земель в Минусинской котловине. Ли Лин был очень знатным человеком. Он происходил из древнего и знатного китайского рода Ли, от которых пошли императоры династии Тан. Поскольку от Ли Лина пошли еще и хаканы Кыргызского каганата, то императоры династии Тан в IX веке официально признавали правителей Кыргызского каганата своими родственниками.

Сам Ли Лин был окольничьим при дворе императра У-Ди династии Старшая Хань. Потом он стал генералом, попал в плен, и заступаться за него ходил знаменитый историк Сыма Цянь. За это заступничество он был оскоплен.

В плену Ли Лин был обласкан хуннским шаньюем Цзюйдихоу. Милость нового владыки была столь велика, что он выдал за Ли Лина свою дочь. Это значит, что генерал породнился с правящим домом, величие которого было одинаковым с величием дома императоров Хань. От Ли Лина произошли правители Кыргызского каганата, который правили до XVIII века. Сам Ли Лин, обладавший максимально возможной в те времена знатностью, умер в 75 году до н. э., скорее всего, в Минусинской котловине и был похоронен неподалеку от своей ставки (Кызласов Л. Р. Гуннский дворец на Енисее. Проблемы ранней государственности Южной Сибири. М., «Восточная литература», 2001, с. 136–139).

Дворец, который в литературе получил название Ташебинского, находился в центре большого города, площадью в 10 гектар, перед площадью широной более 100 метров. Он имел глинобитные, пахсовые стены, которые сохранились на высоту от 1,5 до 2 метров, и позволяли в точности восстановить планировку дворца. В длину здание было 45 метров, в ширину – 35 метров, и имело площадь помещений 1575 кв. метров. Всего во дворце было 20 помещений, в том числе центральный зал площадью 132 кв. метра.

Этот центральный зал был одновременно залом для официальных приемов и храмом. В него вело шесть дверей, ручки которых были выполнены в виде бронзовых масок рогатых демонов, в носу которых было продето кольцо, служившее ручкой двери. Крыша зала поддерживалась 18 деревянными колоннами.

Еще одно большое помещение находилось сразу за входом во дворец, в которой находилась печь, и, по всей видимости, зимой располагалась охрана. От печи горячий воздух по подземным каналам подавался в центральный зал и спальные покои, находившиеся сразу же за ним.

Дворец был крыт глиняной черепицей, а на специальных угловых черепичных желобах были оттиснуты иероглифы пожелания десяти тысяч лет здравия. Общий вес этой черепичной крышы составил около 5 тонн. Строители решили непростую задачу создания стропильной системы, способной выдержать такой вес. Дворец был построен около 98 года до н. э., и существовал довольно долгое время, примерно 70–100 лет, пару раз перестраивался, пока не был оставлен (Кызласов Л. Р. Гуннский дворец на Енисее. Проблемы ранней государственности Южной Сибири. М., «Восточная литература», 2001, с. 61–105).

Именно в период Старшая Хань в китайских исторических хрониках появились первые упоминания о Сибири. Так что, если кому и принадлежит приоритет в деле открытия Сибири, так это китайцам, а не русским.

Китайцы открыли Сибирь вот еще в каком смысле. В 1421–1423 году, в эпоху династии Мин при втором минском императоре Шу Ди, Великий флот под командованием евнуха Чжэн Хэ совершил кругосветное путешествие, в результате которого на карту были нанесены все континенты мира, и большая часть береговой линии этих материков. Результаты этой работы получили отражение в европейских картах мира, составленных в XV–XVI веках. И вот, на карте Вальдезеемюллера, составленной в 1507 году, достаточно точно и узнаваемо показаны контуры северного побережья Сибири, начиная от Берингова пролива, все побережье Восточно-Сибирского, Карского, Белого, Баренцева моря до Кольского полуострова, нанесены устья Оби, Енисея, Хатанги, Лены, Индигирки, Колымы. Прорисован мыс Челюскина, контуры Таймырского полуострова, и полуострова Ямал, нанесены группы островов у побережья Сибири. Такое невозможно выдумать, и, значит, некий мореплаватель прошел этими водами за 100–200 дет до того, как в этих морях появились русские землепроходцы.

Гевин Мензис, оставной морской офицер ВМФ Великобритании, превосходно показал, что в это время была только одна страна, обладавшая кораблями для подобных исследований. Это Китай, конечно. И в это время был только один флот, способный провести столь масштабные и точные съемки берегов. Это флот Чжэн Хэ. Все подробности плавания Великого флота Чжэн Хэ в книге Гевина Мензиса "1421. Год, когда Китай открыл мир" (М., «Яуза», "ЭКСМО", 2004).

Дополнительно отмечу, что в начале XV века такую задачу решить было легче, чем в XVII веке. В то время площадь арктического оледенения была намного меньше, чем теперь, и летом для свободного мореплаваниями были открыты берега как Евразийского, так и Американского континентов. Гренландия тогда была населенной страной, с достаточно пышной растительностью для этих широт, о чем говорит ее датское название. «Грен» – зеленый. Китайские корабли прошли вдоль Сибири и довольно свободно обошли вокруг Гренландии, что сегодня сделать невозможно без мощных ледоколов. Но уже в середине XV века началось похолодания, и льды сдвинулись далеко на юг, сковав побережья материков и Гренландию, которая лишилась поселений. Когда русские стали осваивать арктическое побережье Сибири, это уже была суровая и ледяная страна.

То есть, строго говоря, Сибирь была открыта не русскими землепроходцами, а китайскими мореплавателями, прошедшими в 1422–1423 годах по Северному морскому пути. А что до сухопутных дорог, так их китайские купцы и посланники освоили задолго до наступления нашей эры. Ермак здесь, строго говоря, не при чем.

Но чтобы нанести сокрушительный удар по патриотическому мифу о первопроходчестве Ермака, скажу, что до него в Сибири побывали даже англичане.

В XV веке этим регионом заинтересовались европейцы. Их интерес был таков. Из Китая вывозился шелк и чай, пользовавшиеся огромным спросом по всей Азии и в Европе. Сметливые купцы понимали, что если наладить прямую торговлю с Китаем, то можно получить совершенно фантастические прибыли на торговле этими редкими товарами.

Англичане стремились во что бы то ни стало разведать прямой путь в Китай. Согласно представлениям о географии того времени, столица Китая – Пекин, находился на берегу Срединного озера, из которого вытекала большая река, несущая свои воды к северу. Англичане думали, что эта река – Обь.

Английские купцы учредили "Общество купцов-предпринимателей для открытия стран, земель, островов, государств и владений", которое занялось разведкой пути в Китай. В 1553 году общество снарядило экспедицию из трех судов под командованием Хью Уиллоуби. Корабли пошли в Баренцево море к мурманскому берегу. Это место было совершенно незнакомо для английских моряков. Экспедиция, по всей видимости, попала в бурю. Два корабля были выброшены на мурманский берег в устье Варзины. Их команда погибла, не выдержав тягот зимовки. Спустя некоторое время поморы нашли эти корабли, на которых уже не было ни одного живого человека.

Один корабль под командованием Ричарда Ченслора отбился от экспедиции и его вынесло к устью Северной Двины. Здесь команду и капитана подобрали поморы. На санях Ченслор приехал в Москву, где был принят самим царем Иваном IV. Государь шедро одарил моряка и отпустил на родину (Бузукашвили М. И. Ермак. М. "Военное издательство", 1982, с. 48).

После этого "Общество купцов-предпринимателей", получившее признание королевы, стало снаряжать новые экспедиции. Через несколько лет после неудачной экспедиции Уиллоуби в море вышла новая экспедиция под командованием Стивена Барроу. Опыт предыдущего плавания был учтен. Корабль Барроу перешел Баренцево море и достиг берегов Новой Земли и острова Вайгач. Пути в устье Оби он не нашел и вернулся в Англию.

В 1580 году "Общество купцов-предпринимателей" снарядило еще одну экспедицию. Теперь англичане уже приблизительно представляли себе расположение устья Оби. Знали и то, что на Оби находится Сибирское ханство и что столица его Искер. Два корабля под командованием Артура Пета и Чарльза Дженкина долши до самой Обской губы. По плану экспедиции предполагалось подняться вверх по Оби до Искера и зазимовать в нем. Но и эта экспедиция завершилась неудачно. Корабль Дженкина погиб в Обской губе, а второй корабль Артура Пета повернул назад.

Сибирское ханство, как знали об этом при дворе английской королевы, находилось в вассальной зависимости от Московского государства. Королева Елизавета в 1583 году направила ко двору Ивана IV посла Дэвида Боуна с просьбой разрешить английским купцам заходить в Печору и Обь. Посол привез в Лондон категорический отказ московского царя. Англичане лишались права судоходства по внутренним рекам Московского государства.

Это событие сыграло свою роль в истории завоевания Сибири. Наиболее населенные и богатые районы Сибири лежали вдалеке от морского побережья морей Ледовитого океана. По ним можно было добраться только по внутренним рекам, в первую очередь по Оби. Отказ Ивана IV английским купцам в праве заходить в устья рек сделал их попытки найти морской путь в Китай неосуществимыми, а торговлю с Сибирью невыгодной. "Общество купцов-предпринимателей" отказалось от попыток разведки морского пути и стало заниматься торговлей с Московией, от чего даже впоследствии получило название Московской кампании.

Из-за этого не состоялась и английская колонизация Сибири. Вся обширная территория от Урала на западе и до побережья Тихого океана на востоке, от побережья Ледовитого океана на севере и до границы со степью на юге стала территорией русской колонизации.

Вот ведь странное положение получается. В Лондоне, при дворе королевы Елизаветы, уже знали, где находится Сибирское ханство, где стоит его столица и в чьей вассальной зависимости состоит это ханство. А вот сибирский первопроходец Ермак ничего об этом не знал. Так что мы воспеваем в патриотическом мифе? Неужто фантастическое невежество казачьего атамана?


Страницы книги >> Предыдущая | 1 2 3 4 5 6 | Следующая
  • 0 Оценок: 0

Правообладателям!

Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.

Читателям!

Оплатили, но не знаете что делать дальше?


Популярные книги за неделю


Рекомендации