Текст книги "Над облаками дождей не бывает"

– Кидали? – уточнил Шерстюк.

– Кидали, – Кроссман немного смутился, как мальчишка, которого застали возле окна женской бани. – Но мы и серьезно пытались исследовать. Опускали зонд длиной сто метров. Ушел беспрепятственно, дна не достиг. Вынули, он оказался покрыт микронной пленкой реликта. Так и застыл в виде бухты.

– Отлично! – обрадовался Шерстюк. – Превосходно! Значит, глубина полости не менее ста метров. Это решает массу проблем! Не придется строить второй завод!

– Что?! – хором спросили Шнайдер и Кроссман.

– А… – Шерстюк замялся. – Мистер, Хокудо, я могу ответить на этот вопрос?

– Валяй… – со вздохом ответил Хокудо. – И давайте тогда вообще без секретов. А то запутаемся, что уже соврали, а что еще нет.

– Может, тогда и прослушку из нашей каюты убрать? – предложил Кроссман. – А то вы сегодня руку Рихарду не подали, а завтра в кабинет нам запретите входить.

– Понятно. – Хокудо нахмурился. – Хорошо. Партнеры, значит, партнеры. Но спектакль ваш удался, признаю. Меня чуть не вытошнило, когда я услышал ваши реплики и придыхания.

– Мы старались! – с веселой искоркой в глазах сообщил Шнайдер. – Давайте, правда, без дураков. Что вы собирались сделать с заводом?

– Мистер Шерстюк способен внушать любые иллюзии любому числу людей на дистанции около двадцати километров, – сообщил Хокудо. – Он очень сильный суггестор.

– Шутите? – Кроссман сощурился.

Шнайдер тоже хотел что-то сказать, но не успел. Он ощутил себя падающим в серебристую пульсирующую бездну, зажмурился, снова открыл глаза, и с ужасом понял, что лежит на нарах в одиночной камере. Его тут же в холодный пот бросило. Он понял, что ему приснилась и записка, и невообразимый побег из тюрьмы, и совершенно немыслимый дирижабль с антигравитационным приводом, и десять минут, проведенных под душем с Кроссманом.

«Господи… – подумал он, понимая, что чуда не было и не будет. – Вот гадство!»

Шутка, которую выкинуло подсознание, создав подобное сновидение, показалась ему слишком жестокой. Впрочем, чего еще можно было ожидать? Бред ведь, с самого начала. Какой-то Хокудо, какой-то побег, какой-то дирижабль. И Кроссман в костюме с иголочки. Да. Бред.

Лязгнул, открываясь, электрический замок. Шнайдер вздрогнул, и снова зажмурился. Все повторялось. Ночь, бесконечные допросы…

– А ну подъем! – проревел охранник, заслонив собой проем распахнутой решетки. – Спать собрался? Не положено. Подъем!

Охранник с размаху шарахнул дубинкой по нарам. Шнайдер соскочил босыми ногами на ледяной пол.

– Выродок! – Лицо охранника побагровело от злости. – Все дерьмо из тебя вышибу!

И вдруг он словно с разбегу на столб налетел – замер на полуслове, а лицо его из бордового быстро стало чуть ли ни коричневым. Глаза закатились, изо рта пошла пена. Охранник сделал пару шагов назад, и рухнул на пол, дергаясь в конвульсиях. Послышался топот ног в тяжелых ботинках.

«Убьют», – с замиранием сердца подумал Шнайдер.

Но тут, совершенно неожиданно, прямо в стене, открылась непонятно откуда взявшаяся дверь. Не думая, Шнайдер проскользнул в темноту, и тут же зажмурился от яркого света.

– Все нормально! – услышал он голос мистера Хокудо. – Глаза можно открыть.

Шнайдер осторожно поднял веки. Через широкое окно в кабинете бил дневной свет, внизу клубились горы облаков, чем-то похожих на ярмарочную сладкую вату из детства. Рядом на диване сидел Кроссман, вид у него тоже был ошарашенный до предела.

– Достаточно достоверная иллюзия? – сухо спросил Шерстюк. – Это была, можно сказать, лайт-версия. Полную я продемонстрировал пилотам истребителей, которые собирались нас сбить. На всю жизнь запомнят, без всяких сомнений.

– Охренеть, – не без труда произнес Шнайдер. – Но как, черт возьми?

– Мистер Шерстюк пятнадцать лет назад стал жертвой воздействия аномалии, – ответил Хокудо. – Вроде той, которая породила реликт. Впрочем, «жертва» не очень подходящее слово. Скорее ему повезло. В результате он приобрел столь удивительную и очень полезную способность. Дело происходило в России, господин Шерстюк был молод, не очень дальновиден, и попал в руки спецслужб. К счастью, информацию о нем я получил раньше, чем произошла беда. Я приложил некоторые усилия для разрешения конфликта, после чего мистер Шерстюк с женой приняли мое приглашение, и гостят у меня пятнадцатый год. За это время мы подружились, много каких услуг оказали друг другу. Понятно, что без него мы не сможем решить поставленные перед нами задачи. А с ним справимся, думаю.

– Лихие повороты, – прокомментировал Шнайдер. – Но чем нам может помочь его способность к внушению? Он внушит нам, что мы вернули себе источник, и купаемся в роскоши?

– Могу и это, если вам так будет легче… – пробурчал Шерстюк.

– Напрасно иронизируете, – ответил Хокудо. – Мы не знали, где точно расположен источник, и на какую глубину он уходит. Поэтому, поначалу, взяли за рабочий вариант самую худшую из возможных ситуаций – предположили самое поверхностное залегание. Мистер Шерстюк предложил построить рядом с вашим имеющимся заводом его копию, затем перевести туда охрану…

– Вы в своем уме? – Шнайдер глянул на мистера Хокудо, как на сумасшедшего, с опаской. – Как можно незаметно, под носом у противника, построить целый завод?

– Запросто, – спокойно ответил Хокудо. – Вы только что имели возможность убедиться в способностях мистера Шерстюка. Он может что угодно скрыть от любых глаз, даже полномасштабное строительство. И вынудить персонал перейти с одного места на другое. Причем, все будут уверены, что просто в туалет сходили, или съездили пообедать. Для него это не сложно. В общем, мы хотели построить второй завод, выдать его за настоящий, а настоящий, вместе с источником, скрыть.

– Но это потребовало бы от меня очень больших усилий, – признался Шерстюк. – Дело не в сложности иллюзий, а в длительности их удержания. Фактически, мне пришлось бы около месяца контролировать реальность большого количества людей. Но, поскольку реликт залегает глубоко, это очень упрощает нашу задачу. Мы не будем переносить завод, но выкопаем на приличной глубине тоннель, незаметно для всех, и будем черпать реликт из шахты. Так у меня уйдут силы только на время обустройства тоннеля, чтобы никто не заметил вибраций и шума, чтобы никто не наткнулся на горы вынутой породы. Потом будет проще. Мы замаскируем вход под частное домовладение, и сможем черпать столько реликта, сколько понадобится. Там есть ранчо, выставленное на продажу. Какое-то время назад его владелец пытался выращивать шампиньоны в штольнях под домом, но дело не задалось.

– Когда все будет готово, и мы получим доступ к реликту, в игру вступлю я со своей корпорацией, – сообщил Хокудо. – Мы с вами заключим договор, согласно которому я получу право производить реликт по вашей технологии. Точнее мы всех убедим, что вы передали мне право синтеза нового вещества. На самом деле мы будем делать детали из него прямо на месте, в штольнях под ранчо. Вы этим будете заниматься при содействии мистера Шерстюка. Американское правительство не сможет обойтись с моей корпорацией так же вульгарно, как обошлось с вами. За то время, пока они будут думать, как поступить, мы внедрим столько разработок, что от них человечество уже не сможет отказаться. Мировое сообщество поставит США перед фактом, что реликт является достоянием всего человечества, а не одной страны.

– Мы тоже тешили себя подобными иллюзиями, – без энтузиазма ответил Шнайдер. – Думали, сейчас дадим военным броню, и они нам обеспечат комфортные условия для работы и дальнейшего развития. Дудки. Они нас повязали, и решили тупо выбить секрет. Если бы не вы, им бы это, со временем, удалось.

– Но вы не думали, что между мной и вами есть существенная разница в социальном и финансовом статусе? Я решил ваши текущие проблемы, которые для вас казались неразрешимыми. Попробуем решить и другие, оказавшиеся вам не по зубам.

– Звучит хорошо, – согласился Шнайдер. – Есть смысл попытаться. Все равно терять уже нечего.

Глава 3

В которой армия США бросает вызов господину Хокудо, но тот не сдается, а принимает его, и ставит во главе обороны Ичина.

Войска национальной гвардии начали стягивать к нью-йоркскому офису корпорации примерно к трем часам ночи. Сначала дорожная полиция перестроила светофоры, и начала отводить транспорт от прилегающих кварталов, затем на грузовиках привезли турникетные ограждения, и перегородили ими часть улиц. В воздухе появилось два вертолета, кружащих над Манхэттеном. Несколько черных автобусов припарковались на огороженных улицах, из них слаженно высыпали бойцы национальной гвардии, облаченные в доспехи высшей степени противопульной защиты. Большинство гвардейцев были вооружены штатным стрелковым оружием, но часть имела при себе снайперские винтовки, крупнокалиберные штурмовые ружья и даже противотанковые гранатометы.

Командование операцией поручили молодому полковнику Бенджамину Гатлингу по прозвищу Бен Ган, который отличился при штурме захваченного террористами торгового центра два года назад. В отличие от большинства руководителей его ранга, он не сидел за пультом управления в одном из автобусов, а старался лично проконтролировать все позиции, подбодрить бойцов, показывая, что тоже таскает на себе такое же, как у них, снаряжение. Его помощник, капитан Диксон, сын генерала, погибшего двадцать лет назад при загадочных обстоятельствах, едва поспевал за начальником, мучаясь от летней жары, накрывшей город не смотря на темное время суток. Когда выйдет солнце, будет еще хуже, но, согласно плану Бена Гана, все должно было закончиться до рассвета.

– Если нарвешься на журналистов, тверди про контртеррористическую операцию, – на ходу объяснял полковник. – Только не про арабов говори, а про корейцев. Мало кто из обывателей отличит на вид японца от корейца.

– А бойцы? – с недоумением поинтересовался капитан. – Им же придется вступить в непосредственный контакт с противником…

– Они подписали ознакомление с приказом о неразглашении секретной информации, поэтому никаких комментариев давать не будут. Если кому и придется отвечать на вопросы, то либо тебе, либо мне. Тверди о захвате здания, об угрозе взрыва. Может, свалят, и не будут мешаться под ногами.

– Тогда не лучше ли сразу объявить об угрозе применения химического или бактериологического оружия? – осторожно предложил капитан. – Это позволит эвакуировать жителей, снять охрану офисов, и делать, что нужно, не боясь огласки.

– Молодец! – похвалил полковник. – Далеко пойдешь. Свяжись с Пентагоном, сообщи информацию от моего имени.

– В каком виде?

– Ну… – Полковник задумался. – Скажи, разведка заметила на этажах небоскреба людей в противогазах. Быстренько, пошевелятся.

– Ясно, сэр. Разрешите выполнять?

– Да. Чего морда такая довольная?

– Рад участвовать в операции, сэр! Рад надрать жопу япошкам за Перл Харбор.

– Ишь, ты! – Бен Ган рассмеялся. – За Перл Харбор… Ну, в общем-то, хорошая мотивация. А то угнездились тут, твари узкоглазые, пробашляли сенат, с самим президентом в гольф играют. На хер это все не нужно американскому народу. Так, капитан?

– Так точно, сэр! Пора заняться генеральной уборкой!

Охрана небоскреба объявила тревогу, едва на мониторах появилась легкая бронетехника и бойцы в тяжелой экипировке. К счастью, Ичин, занявший после выздоровления от ожогов должность начальника службы безопасности американского филиала, дольше обычного провозился с настройкой новой системы наблюдения, а потому не поехал домой. Он проснулся от телефонного звонка, открыл лишенные ресниц глаза, и, схватив с тумбочки трубку, ответил на вызов.

После событий в Северной Африке выглядел он ужасно – обожженную кожу на лице и руках полностью пришлось заменить субстанцией, выращенной из его собственных стволовых клеток. С жизненно важными функциями этот биотехнологический протез справлялся прекрасно, но его эстетический вид был далек от совершенства. Поверхность головы и рук Ичина стала похожей на поверхность силиконовой маски темно-красного цвета, волос не осталось нигде, из-за чего Ичин стал похож на огромного злобного инопланетянина, какими их рисуют в дешевых комиксах. Если добавить к этому от природы суровый нрав, полное отсутствие страха, невероятную физическую силу, ловкость и скорость, то лучшего командира для корпоративных боевиков трудно было придумать.

После неудачи с Ганнибалом Мэтью, Ичин был готов сделать себе сеппуку, но, к его удивлению, Хокудо-сан не только принял его извинения, но и щедро вознаградил верного сотрудника корпорации, рисковавшего жизнью и пострадавшего за ее процветание. В результате у Ичина отпала всякая необходимость заботиться о своем будущем в плане материального достатка, а его самурайская верность милосердному господину теперь и вовсе не знала границ. Это делало его незаменимым сотрудником, когда доходило до щекотливых дел, где важно было и результат получить, и огласки избежать, насколько это возможно.

– Да! – ответил Ичин в трубку. – Черт бы побрал этих долбанных гоядзинов! Всех, кто находится в офисе, вниз! Закрыть все двери на запоры из реликта! Уязвимые места блокировать реликтовыми щитами! Вооружить всех, кто может держать оружие! Немедленно! Главное, заблокировать первый этаж, чтобы не дать им возможность сходу ворваться в здание. Потом уже будем разбираться. Сообщите господину Хокудо. Нет, ему я сам позвоню. Все, работайте! А, нет! Еще часть людей на крышу отправьте, вооружите доспехами с напылением из реликта, и портативными зенитно-ракетными комплексами. Но без команды ракеты не применять!

Он ткнул пальцем в иконку отбоя, и тут же набрал номер Таидо Хокудо. Дождался, когда на другом конце ответят, и тут же произнес с поклоном, хотя его никто не мог видеть:

– Приветствую вас, Хокудо-сан! Простите за ночной звонок, но у нас чрезвычайная ситуация! События пошли по наихудшему сценарию из возможных. Да, национальная гвардия. Я уверен, что они готовятся к штурму. Что? Вы здесь? Понял! Буду незамедлительно!

Отложив телефон, Ичин быстро, по-военному, оделся в черную униформу с эмблемой «Хокудо» на рукаве, покинул комнату, и быстрым шагом направился к лифту. Набирая номер главы корпорации, он и предположить не мог, что тот находится в небоскребе на Манхэттене, а не в своей загородной резиденции. Возможно, это было случайным стечением обстоятельств, возможно, нет, но, в любом случае, присутствие первого лица компании меняло всю картину.

Дождавшись лифта, Ичин шагнул в кабину, и, достав из кармана специальный ключ, активировал секретную программу управления, позволяющую лифту попасть в жилой сектор здания, надежно укрытый от посторонних глаз и от внешних воздействий.

Благодаря усилиям Шерстюка и финансовой мощи Хокудо, удалось всего за два месяца пробить почти трехкилометровый тоннель от ранчо на берегу реки до источника с реликтом. Проходческий щит гнали на убой, и после достижения расчетной отметки разобрали на утиль. Но этот аврал принес куда больше, чем на него было потрачено. Он принес жидкий реликт, который кардинально поменял многое.

В первую очередь, не без давления со стороны Ичина, реликт бросили не на коммерческие разработки, а на усиление собственной безопасности корпорации. Одной из мер стали несколько помещений небоскреба, со всех сторон защищенных реликтом. Перепланировка велась тайно. Тонкие полимерные щиты покрывались напылением из реликта в штольнях под выкупленным ранчо, потом доставлялись из Северной Дакоты в Нью-Йорк, и собирались внутри небоскреба при помощи крепежа, так же покрытого тонким слоем реликта. Испытания показали, что даже микронная пленка ведет себя как реликтовый монолит, а потому не было никакого смысла возиться с формами для отливки. Детали можно было штамповать хоть из пластика, хоть из бумаги, затем окунать в жидкий реликт и получать конструкцию, не отличимую по свойствам от цельного материала. В результате никаким воздействием снаружи капсулу вскрыть было невозможно. Даже термоядерный взрыв был бы полностью поглощен копеечными панелями, толщина которых не превышала пяти миллиметров.

Одним из таких защищенных помещений стал жилой сектор небоскреба. И, как теперь стало ясно, усилия оказались потрачены не зря. Теперь достаточно привести в действие шлюз со створками из реликта, заблокировать ими лифтовую шахту, чтобы в убежище можно было укрываться, пока не иссякнут запасы пищи. Но никто не собирался этого дожидаться. Суть фортификации состояла лишь в том, чтобы безопасно дождаться прибытия Олега Шерстюка, который был способен создать любую иллюзию для противника, под покровом которой можно было эвакуировать хоть весь персонал корпорации.

Ичин не раз думал, как бы развивались события, сели бы мистера Шерстюка привлекли к операции против Ганнибала Мэтью. Смог бы Ганни устоять перед подобным воздействием? Так или иначе, Хокудо-сан тогда не стал рисковать столь ценным и невосполнимым ресурсом. Ведь, никто не знал, чем оно могло закончиться. В результате пострадал Ичин, но разве не в этом состоит путь самурая? Разве не должен он жертвовать жизнью ради безопасности и процветания господина?

Двери лифта открылись, выпустив Ичина в защищенное пространство жилого сектора. После недавней перепланировки тут многое изменилось – бетонные стены, в которых больше не было нужды, сменили традиционные японские перегородки из дерева и рисовой бумаги. В пространстве лифтовой зоны разбили сад из вишневых и персиковых деревьев, освещенных специальными фитосветильниками. Они зажигались и гасли по специальной программе, имитирующей смены суток и сезонов, так как с возобновлением производства реликторов, которое в кратчайшие сроки наладил мистер Кроссман, недостатка в энергии не было.

За парком располагался защищенный офис главы корпорации, предназначенный для экстренных ситуаций, вроде сложившейся. Ичин остановился у двери и прижал клавишу переговорного устройства.

– Входи, – раздался из динамика голос мистера Хокудо.

Ичин отворил дверь, и переступил порог. В этом помещении, не смотря на свою должность, он бывал всего раза три. Да и сам Хокудо им редко пользовался, предпочитая вести дела в старом кабинете, расположенном ниже защищенной зоны.

– Садись, – велел Хокудо, указав на диван у стены.

Напротив дивана, на стене, висел плазменный экран с двухметровой диагональю. На нем, без звука, шел телевизионный репортаж. Судя по освещению и нестабильной картинке, это был прямой эфир. Показывали здание небоскреба с вертолета, бронемашины национальной гвардии, тяжело экипированных бойцов, снайперов на крышах соседних зданий. Титры внизу экрана сообщали, что небоскреб захвачен корейскими террористами, а национальная гвардия готовится к штурму. Выступали эксперты, журналисты что-то объясняли, показывали трехмерные схемы, но и без звука было понятно, что все несут чушь.

– Придумали они складно, – с усмешкой оценил Хокудо. – Террористы нынче в тренде, на них что угодно можно списать. И причину для них выдвинули гениальную. Мол, они требуют отменить технологические санкции против Кореи. Как по нотам. Готовились.

– Но почему корейцы, а не арабы? – удивился Ичин.

– Стрелять-то бойцам нужно в нас, – рассмеялся Хокудо. – А мы на арабов не очень похожи.

– Не вижу в этом ничего забавного, – хмуро заметил Ичин. На его изуродованном лице эмоции читались с трудом, но они и так были очевидны. – Надеюсь, мистер Шерстюк не далеко?

– Мистер Шерстюк нам не поможет, к сожалению. В ближайшие два дня я не смогу его вызвать, он обеспечивает маскировку при погрузке большой партии реликторов и деталей на ранчо в Северной Дакоте.

– Два дня? – Ичин вздохнул. – Эти гребанные гвардейцы за два дня разнесут все, что не защищено реликтом.

– Я потому тебя и вызвал, что не знаю, как поступить. Понимаешь, если мы сейчас вызовем мистера Шерстюка, чтобы он обеспечил нам возможность безопасной эвакуации, мы поставим под угрозу тайну реликта. Не забывай, что Шнайдер и Кроссман ведут производство всего в двух километрах от завода, контролируемого АНБ. Стоит агентам что-то заподозрить, увидеть колонну грузовиков, услышать подозрительный шум, или что-то, в таком роде, они нагрянут, найдут тоннель, а потом и источник. От нашей легенды о производстве реликта по технологиям Шнайдера не останется камня на камне. И вся наша затея полетит к демонам в преисподнюю. Я не могу убрать оттуда мистера Шерстюка. Не могу! Так же, как не мог отдать тебе его тогда в помощь, с непредсказуемым результатом. Его надо беречь, понимаешь?

– Безусловно. – Ичин кивнул. – Я буду счастлив сгореть за вас заживо хоть еще десять раз.

– Поэтому я тебе и доверяю, – спокойно ответил Хокудо. – В общем, ситуацию я обрисовал. Что посоветуешь?

– Надо продержаться два дня? – Ичин пожал плечами. – Попробуем. Другого выхода просто нет.

– Почему же нет? – Хокудо хмыкнул. – Можно сдаться. Точнее, спрятаться и пересидеть. Я вообще-то хотел твоего совета именно в выборе из этих двух стратегических решений. Если ты считаешь, что мы можем тягаться с национальной гвардией, армией и ВВС США, то это одно. Если не потянем двухдневную оборону, лучше тогда всех сотрудников переместить в защищенные реликтом помещения, и сидеть, два дня, подобно улиткам на склонах Фудзи. С первой же колонной приедет мистер Шерстюк и выведет нас.

Ичин задумался.

– Есть ряд аспектов, – произнес он после паузы. – С одной стороны, спрятаться – это простое и максимально эффективное решение. Никто не пострадает. Гвардейцы возьмут небоскреб штурмом, все тут разнесут, но никто не погибнет, не попадет в заключение. Пока они будут искать способы взломать реликтовую броню, вернется мистер Шерстюк, и покажет им русскую маму, этого…

– Кузьмы, – подсказал Хокудо.

– Да. Кузькину маму. Вы когда мне рассказали, как он летчикам летающий хер показал, я потом неделю хохотал, при каждом воспоминании. Но если брать стратегический, а не тактический аспект, то нам лучше ввязаться в драку.

– Обоснуй. – Хокудо удивленно вздернул брови.

– Драки все равно не избежать, – уверенно заявил Ичин. – Американцы честно играть не будут. Они будут максимально долго стараться избежать широкой огласки самого факта открытия реликта и создания основанных на нем технологий. Огласка никому не выгодна, кроме нас. Для нас это реклама, да. Но представьте, что станет с нефтяным рынком, когда мы заявим о наличии у нас неисчерпаемого, безопасного, компактного источника безграничной дармовой энергии, черпаемой из физического вакуума посредством реликторов. В любом случае будет война.

– Если это война со всем миром, то нам ее не выиграть. – Хокудо покачал головой. – Даже мистер Шерстюк не поможет.

– Наоборот. Весь мир окажется на нашей стороне, если мы крепко покусаем бешенного койота, в которого превратились Соединенные Штаты. По всему миру уже на американцев возлагают ответственность за дестабилизацию Ближнего Востока, за финансирование и поддержку организаций, которые, получив такую поддержку, тут же становятся террористическими. Недавно Европа обвинила Америку в давлении по поводу миграционной политики, и не только отказалась принимать у себя мигрантов, но и стала депортировать их. От великой страны мало что осталось. Осталась только легенда о величии США.

– Ты предлагаешь открытый конфликт с целым народом? – поразился Хокудо.

– Нет. Американский народ тоже будет на нашей стороне, если мы отменим, к примеру, плату за электричество, начнем раздавать бесплатно остатки бензина, а имеющиеся автомобили, за разумную плату, переводить на питание от реликторов.

– Революцию предлагаешь? – заинтересовался Хокудо.

– Почему бы и нет? Сейчас ситуация для этого самая подходящая. И никто, кроме вас, Хокудо-сан, не способен ее реализовать. Воевать все равно придется. Но не с народом, а с правительством и армией. Они тупые, как бараны, они не понимают ничего, кроме права сильного. Придется накормить их этим правом по самые брови. Раз они сообщили, что здание занято террористами, а никого, кроме нас, внутри нет, значит, они нам не оставили выбора. Мы будем вести себя, как террористы.

– В чем-то ты прав. Знаешь, почему я сегодня ночевал здесь, а не в загородном доме?

– Наверное, предполагали нечто подобное.

– Верно. После вчерашней пресс-конференции, когда мы заявили о наличии у нас переданной Шнайдером технологии получения реликта, нас могли либо принять, в качестве монополиста, либо попытаться оспорить наше право. Соединенные Штаты – страна лицемеров, лжецов и трусов. Поэтому я готовился ко второму. Пойми, страна, гордящаяся победами дронов, а не солдат на поле боя, не одержавшая со времен Вьетнама ни одной военной победы, кроме как над Югославией, не способна ни на что, кроме удара кинжалом в спину.

– Ни одной? – Ичин удивился. – А Ирак?

– Ирак – это не военная победа. Это просто террористический акт в масштабах государства. Покидали бомбы, все взорвали, уничтожили инфраструктуру, государственность, тысячи мирных людей… И что в результате? Результатом военной победы, Ичин, является контроль над территорией, над экономической и политической структурой страны. В Югославии это произошло, в Ираке нет. Ни во Вьетнаме, ни в Ираке, ни в Ливии, ни в Афганистане, американцам не удалось этого сделать. Они не заняли там территорию, не установили на ней никакого контроля, не смогли создать нужную им политическую систему. Они просто все разнесли, к чертям, и ушли. А контроль над территорией там установили террористы, а не армия США.

– С этим трудно не согласиться… – Ичин кивнул. – И это облегчает нашу задачу. Если потомки самураев сталкиваются с толпой трусливых пастухов, кто победит?

– Ответ очевиден, пожалуй. К тому же, все имеющиеся у них средства они на Манхэттене применять не станут. Даже если проведут масштабную эвакуацию, что я вполне допускаю. К примеру, не думаю, что они будут нас бомбить на своей территории. Ты прав, социальная обстановка и так накалена. Многие уже знают об открытии реликта, из презентации Шнайдера и из моего вчерашнего выступления. Журналистам только дай возможность растащить жаренные факты…

– На журналистов я бы не стал надеяться на вашем месте, – произнес Ичин. – Тут свобода слова есть, только когда поносят русских, арабов или корейцев. Стоит накатить баллоны на огрехи собственной власти, их хваленая свобода слова тут же заканчивается. Вспомните выступления чернокожих. Все поверят только в версию СМИ, так всегда было. А СМИ не встанут на нашу сторону, им власть этого не даст сделать физически.

– Конечно, не даст, – Хокудо улыбнулся. – Но ты сейчас навел меня на очень продуктивную мысль. Сейчас все верят в чушь про террористов, потому что верят информации из телевизора. Но когда в эфире выступлю я, и расскажу, что атака на наш небоскреб является попыткой рейдерского захвата реликторных технологий со стороны государства, все поменяется. Это уже не шутки. Я покажу им ряд известных экспертов, и они подтвердят мою версию. Я ударю по ним их же оружием – ложью. Не зря говорят, что война – путь обмана.

– Вам не дадут выйти в эфир, – Ичин покачал головой. – У нас нет передатчика должной мощности, а если бы был, его бы все равно заглушили. К тому же, вы не сможете выйти к экспертам, а экспертов не пустят сюда.

– Ты узко мыслишь. – Хокудо широко улыбнулся. – Поэтому ты работаешь на меня, а не я на тебя. Нам не нужен передатчик, чтобы выйти в эфир. Нам не нужны эксперты, чтобы показать их на главном канале в прайм-тайм. Нам нужен только мистер Шерстюк, который в радиусе двадцати километров создаст у половины города иллюзию, будто они смотрят нужную нам телепередачу. Видят боги, я хотел все решить по-хорошему. Но, раз нет, значит, нет. Я им устрою такой эфир, что вся страна погрузится в панику и хаос. А мы будем висеть над страной, на высоте десяти километров, и ждать, пока нас станут готовы выслушать. И примут наши условия. Но до этого времени нам надо продержаться. Два дня. И это твоя работа.

– Да! – Ичин воодушевился. – Мы справимся. У нас есть небольшой арсенал, легкие зенитные и противотанковые средства. У нас есть броня, покрытая слоем реликта.

– И у нас есть десять экзосклетов, покрытых реликтом, работающих от энергии бортовых реликторов, – напомнил Хокудо. – Техника непривычная, я понимаю. Но сейчас для нее самое время. Ты молодец, что отговорил меня от продажи реликта военным. Пока ситуация не уравновесится, ключевые военные технологии, такие как броня и компактные реликторы, должны быть только у нас. Иначе сегодня нам бы самим пришлось столкнуться с этим по другую сторону баррикад. Но благодаря твоей настойчивости преимущество реликта есть только у нас. Ты молодец. Но должен знать еще об одной важной вещи, которую пока не учел.

– Слушаю!

– В тайне ото всех мы с Кроссманом несколько модифицировали наш дирижабль. Раньше он не мог в воздух подняться без мистера Шерстюка. Точнее мог без него двигаться только по согласованным маршрутам, а любое отклонение могло стать последним, если бы нас атаковали с дистанции более двадцати километров. По счастью, до такой атаки дело не дошло, но могло.

– Вы покрыли все детали дирижабля реликтом?! – догадался Ичин.

– Да, закончили всего два дня назад. Но не только. Мы там еще устроили орудийную палубу, оснащенную десятью рельсовыми орудиями, по пять с каждого борта.

– Рельсовыми? – Ичин рот раскрыл от удивления. – Впрочем, почему бы и нет? Они ведь давно разработаны, как и экзоскелеты. Просто они требовали очень мощных источников энергии, которых не было до создания реликторов.

– Вот именно. Эти рельсовые пушки, мы их испытали при пролете над Антарктидой, разгоняют снаряд весом сто граммов, до скорости пятнадцать километров в секунду. Можно прицельно лупить на сто километров по баллистической траектории, и на пятьдесят прямой наводкой, если с воздуха. И взрывчатка не нужна, так как на такой скорости материал снаряда и мишени превращается в раскаленную плазму при попадании. Говорю, я предполагал, что наше вчерашнее выступление приведет к серьезным событиям. В общем, дирижабль тоже учитывай. Он полным ходом движется из Антарктики к нам. Сейчас он примерно над Южной Каролиной, и к полудню уже будет над Манхэттеном.

– Ну и ну! Еще бы мощные лазеры! Тогда бы и снаряды не кончались никогда!

– С лазерами не так просто, – Хокудо развел плечами. – Но токийский отдел над ними работает. Просто там надо подобрать максимально эффективное рабочее тело, которое бы не изнашивалось, и систему фокусировки, тоже долгоиграющую. Иначе смысла нет. Источник энергии вечный, по сути, а линзы на десять выстрелов. Так что пока пользуйся рельсовыми орудиями. К каждому по десять тысяч стограммовых снарядов и компьютерная система наведения.