Текст книги "Штурм бездны: Прорыв. Цикл «Охотник»"

Затем выдвинули трап, и тут у меня возникло подозрение насчет причины визита штабного начальства. Ну кому нужен трап? Все и всегда без затей спрыгивали на грунт с кромки люка. А тут трап. Церемония.

Стоило трапу коснуться грунта, по нему чинно сошел адмирал в сопровождении двух порученцев. Тут уж совсем стало ясно. Кому-то из нас, похоже, светила высшая награда отряда охотников – «Алмазный гарпун». Согласно положению о вручении этого ордена, его должен доставить к награжденному адмирал лично, и лично приколоть к мундиру. А мы все в пляжной форме одежды, кроме Чернухи. Она не успела переодеться после путешествия на материк.

Адмирал это заметил, что-то шепнул порученцу, тот подскочил ко мне и передал приказ о построении в повседневных мундирах. Переодеваться мне было лень, но тут уж ничего не попишешь.

Через десять минут мы снова собрались у «Трех сосен», на этот раз в форме, и я приказал построиться в шеренгу по росту.

– Сми-и-и-и-р-на! – скомандовал я. – Равнение на середину!

– Вольно! – ответил адмирал. – Проанализировав составленный вами рапорт об уничтожении группы биотехов, несущих повышенную угрозу, адмиралтейство приняло решение о награждении троих бойцов вашего взвода.

Он сделал паузу, обвел нас взглядом и продолжил.

– За проявленное мужество и смекалку при выполнении сложной боевой задачи, за действия, в результате которых были спасены жизни других бойцов, за пренебрежение страхом собственной гибели, высшей наградой отряда охотников, «Алмазным гарпуном», награждается охотник по прозвищу Дикий.

Чего угодно я ожидал, но не таких последствий отправленного со Шри-Ланки рапорта. Мы все с трудом сдержались от проявления крайней степени удивления.

Адмирал взял у порученца шкатулку с драгоценным орденом, сделанным из цельного бриллианта размером с фалангу пальца, подошел к Дикому и прикрепил награду ему на лацкан мундира. Затем сделал пару шагов назад и продолжил:

– За проявленный профессионализм в условиях тяжелого боя, почетным знаком «Кровавая капля» награждаются охотники Долговязый и Бак.

Баку и мне красные коралловые бусины прицепили на лацканы уже порученецы. После чего прибывшие погрузились обратно в гравилет, который поднялся в воздух и улетел в сторону штаба, оставив после себя запах озона.

В более глупой ситуации я не оказывался никогда. Было бы полным идиотизмом не поздравить Дикого с высшей наградой, какую только мог заслужить охотник, но у меня не было ни малейшего желания делать это.

Ситуацию спасла Рипли. Она бросилась Дикому на шею и звучно чмокнула в щеку. Дикий смутился, покраснел, и у нас появилась возможность похохмить, вместо серьезных пафосных поздравлений. Так, с шуточками и прибауточками мы пожали Дикому руку, поздравили, и разошлись переодеваться.

Конечно, вечером мы закатили знатную пирушку, ну, как бы не в честь Дикого, а в честь всех награжденных, включая меня. Но ясно уже было, что наши отношения не будут прежними. Стена отторжения, возведенная некогда между нами и Диким совместными силами, начала разрушаться, как кусок сахара в горячей воде.

Мне вдруг стало ясно, что это хорошо. Ведь доверие – штука чаще всего симметричная, и чем больше доверие с одной стороны, тем больше с другой. Чернуха права. Чем лучше мы будем относиться к Дикому, тем больше вероятность, что он к нам впрямую обратится за помощью. Все равно ему не справиться одному, да еще не привлекая нашего внимания.

Мы явно находились на пороге какого-то не вполне ясного мне прорыва, не совсем понятно куда. Но я привык доверять таким ощущениям.

Глава 8. «Общая тайна»

На следующий день, еще до обеда, Викинг доложил о полной готовности оборудования к проверке теории насчет возможности обмануть торпеды имитацией шума винтов. Но меня охватили сомнения. Нет, не по поводу испытаний, конечно, но я задумался, а следует ли пока вообще рассказывать ребятам про Поганку.

Еще вечером, с осознанием правоты Чернухи насчет Дикого, пришли ко мне и сомнения. Какой смысл поднимать кипишь, на одних моих предположениях? Мотивации ради? Так все и без того мотивированы по самое некуда убивать тварей а уж на такую, как Поганка, только натрави команду, тут же ринутся. Но если не ради мотивации, тогда зачем?

Если подумать здраво, то шила в мешке утаить не получится. Если кто-то, кроме нас с Чернухой узнает о выводах эксперта насчет научного доклада Дикого, если загорится идеей уничтожить Поганку, уже не получится утаить от Дикого, что мы завладели его секретной папкой. Раньше мне на это было бы наплевать, но вчерашний вечер многое в моих представлениях изменил. Допустив правоту Чернухи, я решил, что самым разумным будет подождать. По мере роста взаимного доверия, Дикий, скорее всего, сам расскажет о Поганке, и этим снимет с меня не слабый ворох проблем.

Из этого вытекало, что мне стоило начать работу по скорейшему установлению взаимного доверия между нашим отдельным взводом и Диким. Как именно это можно педалировать, я пока не имел представления, и, в любом случае, не собирался предпринимать ничего без совета с Чернухой. В принципе, если ситуации не мешать развиваться, она сама подскажет наиболее эффективные действия. Надо только клювом не щелкать, и все будет нормально.

Придя к таким оптимистичным выводам, я решил пока ребятам ничего не рассказывать, а приказал собраться всему взводу, включая «береговую команду» возле «Трех Сосен». После построения я велел Чернухе с Мышкой приготовить к отходу катер и тяжелое ракетное ружье.

Чернуха спустилась в подвал нашего дома за вооружением, а Мышка, взяв ключ-кристалл, бросилась к эллингу, спеша самостоятельно вывести катер. Пока они с этим справлялись, Викинг объяснил нам предполагаемую работу сделанных им буйков.

– Каждый работает как ретранслятор. Подаем сигнал с вычислителя, акустическая система его воспроизводит. Останется мониторить поведение торпед в разных участках акватории, и все.

– Так, сколько у нас носимых портативных локаторов? – спросил я.

– Три, – ответил Викинг.

– Тогда один оставим тут, на попечение Чучундры, – прикинул я. – Он предупредит нас, если твари ринутся с юга. Второй возьмем в катер для кругового обзора, а третий надо установить в северной части острова. Туда отправится Дикий. Ксюша отвезет его на гравилете, но вернется и будет на подхвате. Если нам понадобится помощь, в аварийную команду войдут Ксюша, как пилот, а Чернуха и Рипли, как стрелки и, возможно, боевые пловцы. Подвеску ставим боевую, плюс легкие и тяжелые карабины на борт, плюс ракетные ружья. Возможно, наш отход придется прикрывать.

Распределив боевые роли, я принял участие в снаряжении гравилета, тогда как Мышка весьма ловко и без посторонней помощи ошвартовала катер у пирса. Мы загрузили его необходимым оборудованием, облачились в костюмы для воздушного дыхания, на всякий случай, Бак занял место пилота и направил катер прочь от острова, к границе, очерченной сетью буев ограждения к востоку от острова. В теории, мы не собирались выходить за границы безопасной зоны, но когда имеешь дело с тварями, нужно быть готовым, что события примут непредсказуемый оборот.

Впрочем, когда мы добрались почти до самых буев и включили локатор, выяснилось, что проблема образовалась совсем иного рода. Биотехов в зоне обнаружения не было. Я вызвал Чучундру, и спросил, какова обстановка на юге. Тот скинул на вычислитель неутешительную картинку.

– Дожили, – пробурчал Викинг. – Тварей для проверки оборудования не найти в океане.

– Не за это ли боролись? – спросил я.

Он только пожал плечами и приуныл. Меня так и подмывало ему сообщить о Поганке, мол, есть еще твари, да такие, что закачаешься, но воздержался. В данной ситуации это могло оказаться чрезмерной мотивацией, а они, как показывает практика, порой могут довести до беды.

Я прикинул, что Дикий уже добрался до места, вышел с ним на связь и велел скинуть нам на вычислитель данные радара.

– Сейчас, включу, – ответил Дикий. – Канал есть, как радар запустится, поймаете.

Но то, что мы поймали, всех нас шокировало. На данных радара отчетливо виднелось двенадцать биотехнологических меток, все они относились к классу «ГАТ-120», но все они были не в океане, а на берегу.

Я-то сразу понял, что именно засек радар. Это были метки личинок в программаторах, оставленных обитателями древней базы, которую мы взорвали, чтобы погрести сохранившихся с войны тварей в личиночной стадии развития. Но Бак и Викинг не были в курсе этой истории, они прибыли на остров намного позже драматичных событий, которыми закончился переход через Атлантику небольшой команды, состоявшей из меня, Ксюши, Чернухи, Бодрого и Чучундры. Мы были первыми, кто добрался на Тринидад со стороны Метрополии после войны. Но, как оказалось, тут уже находилась база, причем, очень давно, с войны. И на этой базе жили потомки ее основателей, а так же находились военные и довоенные артефакты, включая важные видеоматериалы о давно минувших событиях, и личинки торпед.

Мы были уверены, что взорвав вход в базу после эвакуации ее обитателей, мы навсегда погребем эти страшные находки под землей. Но вышло не навсегда.

«Дьявол нас дернул провести это дурацкий эксперимент! – подумал я. – Теперь придется ребятам что-то внятное объяснять».

– Это что? – осторожно спросил Бак. – «Гадины»? На берегу? Живые?

– Наблюдаю метки, дистанция километр, – сообщил Дикий.

– Отставить доклад в эфире! – прервал его я, пока он не ляпнул, что метки видит не в океане.

– Есть, отставить доклад в эфире! – ответил Дикий.

– Жди команды, – добавил я. – Конец связи.

Викинг и Бак уставились на меня.

– Спокойно, я знаю, что это, – попробовал я их успокоить.

– Ну, поделись, – с легким нажимом попросил Викинг.

– Это личинки торпед. В программаторах, – ответил я, как можно спокойнее. – Здесь была база, еще с войны. Когда мы сюда прибыли на батиплане, прорвавшись через Атлантику, базу занимал контингент. Не военный, а такой, условно военизированный. Потомки военных, дожившие до наших дней. Какое-то время мы с ними взаимодействовали, и они нам показали подземное помещение совсем неглубоко под землей, топливный танк, в котором находились оставшиеся после войны программаторы с личинками. В процессе взаимодействия мы заключили контингентом соглашение, взялись уничтожить две донных платформы, мешавшие покинуть остров на гравитационных платформах. Мы выполнили свою задачу, и контингент эвакуировался через пролив. После их убытия мы взорвали вход в подземные помещения базы. Я был уверен, что этого достаточно, ведь когда твари прячутся в расщелинах дна, радар их не берет. Но тут, видать, слишком тонкий слой земли.

– Хреновая была идея, взрывать базу, предварительно не уничтожив программаторы, – прокомментировал Викинг.

– Ситуация так сложилась. На базе, внутри, уже произошел взрыв, устроенный саперами контингента. Мы не могли прорваться в хранилище. Там целые уровни были уничтожены.

– Понятно, – произнес Бак. – Но оставлять это так нельзя. Никогда не знаешь, какой дурак окажется с радаром на юге острова, и что он сделает, найдя личинки. Я представить не могу, сколько дюжина программаторов потянет на черном рынке.

– Надо решать, – согласился я. – Возвращаемся. Хрен бы с этими испытаниями. Тварей все равно нет поблизости, не на ком испытывать.

– Твари слишком поблизости, – пробурчал Викинг.

– Ну, а ты волновался, что на наш век не хватило, – попробовал я отшутиться.

– Хреновая шутка, – ответил он. – Проблема не менее серьезная, чем баралитол или термоядерные боеголовки.

Тут он был прав. Любые пираты многое бы отдали за личинки с программаторами. Да и не только пираты.

– Ну, извини. – Я развел руками.

Викинг запустил турбину, развернул катер и погнал его обратно, к Змеиному Мысу. Я связался с Ксюшей и попросил ее забрать Дикого, объяснив возвращение отсутствием биотехов в зоне обнаружения. В эфире, конечно, обсуждать реальную ситуацию было недопустимо.

Мы ошвартовали катер у пирса, скинули гидрокостюмы и всем составом собрались в «Трех соснах». Я понимал, что ситуацию придется объяснить и Дикому. Хотя бы потому, что если не дать ответы на вопросы, он сам начнет копать, что может привести к непредсказуемым последствиям.

«Он уже часть взвода, как ни крути, – подумал я. – Рано или поздно придется это признать».

В общем, начал я с повторения рассказа о нашем прибытии на Тринидад, о том, с чем нам пришлось тут столкнуться и чем все закончилось.

– Странно, что раньше ни у кого локатор ничего не показал, – задумчиво произнесла Рипли, которая тоже впервые услышала рассказ о событиях, произошедших до ее появления на острове.

У меня чаще забилось сердце от этой фразы, и мурашки по спине побежали. Крупные. Величиною с кулак. У меня возникло настолько нехорошее предчувствие, что я посчитал необходимым тут же его озвучить.

– Вот дьявол! – произнес я. – Рипли права.

– В чем? – она удивилась.

– Странно, что на базе, где постоянно пользуются локаторами, никто раньше не засек этих меток, – пояснил я.

– К чему ты клонишь? – насторожился Викинг.

– Что-то могло измениться в условиях обнаружения. Вы же знаете, что биотехи прячутся в трещинах дна, и локатор их там не берет. Хранилище под землей, да еще и в стальном топливном танке. Локатор не должен брать подобные цели.

– Провал… – побледнев, произнесла Чернуха.

Я кивнул. Воцарилась гнетущая тишина.

– Да. – Я ее нарушил. – Вполне возможно, что за прошедшие годы, без ухода изнутри, верхняя поверхность танка проржавела, и грунт осыпался. Именно поэтому радар зафиксировал метки.

– Охренеть, – пробурчал Викинг. – Ты хочешь сказать, что неподалеку от штаба в земле зияет дыра, ведущая в помещение с живыми личинками?

– Это предположение. – Я пожал плечами.

– В жопу предположения, – спокойно произнес Бак. – Надо осмотреть место, но не привлекая к нему внимания.

– Значит, гравилет в качестве транспорта не подойдет, – заключила Ксюша.

– Грузимся в катер! – приказал я. – Со мной только девчонки, чтобы не вызывать подозрений, и Дикий, как самый молодой, чтобы создать колорит курортной компании. Форма одежды – купальники, плавки. Мышка с нами, типа, семейная прогулка.

Минут через двадцать мы отчалили, прихватив альпинистское снаряжение и монтажный привод Шерстюка для поднятия и транспортировки тяжестей. В состав разведывательной команды вошел я, Дикий, Чернуха, Мышка, Рипли и Ксюша. Чтобы вызывать минимум подозрений, пришлось обойти Змеиный мыс, выйти в пролив, и обогнуть остров вдоль западного берега, где полно было курортной инфраструктуры. Там наш катер с пляжной компанией органично смотрелся среди десятков таких же катеров с такими же экипажами, состоящими из отдыхающих. Так мы миновали Порт-оф-Спэйн, прошли через узкий северный пролив и оказались в открытом океане неподалеку от взорванной базы.

Дальше, чтобы не шуметь, я выключил турбины, и нас начало уверенно сносить к берегу дневным бризом. Чтобы не попасть в зону обнаружения батарей, прикрывающих бухту, я рассчитал курс по ветру таким образом, чтобы оказаться чуть к западу от базы. Берег тут был скалистым, можно было без труда повредить катер, если попытаться причалить, поэтому мы не стали рисковать, без затей попрыгали вводу, оставив в катере Мышку, а сами вплавь добрались до берега. Обрыв был невысокий, все мы неплохо справлялись с альпинистским снаряжением, так что подъем занял минут десять, после чего мы оказались за штабом, примерно в паре километров к западу от нужной точки.

После небольшого марш-броска мы оказались возле провала. Я надеялся, что он небольшой, можно просто заделать, но провал оказался внушительным, метра три в диаметре. Заделать такое казалось совершенно немыслимым.

– Надо спуститься и тупо уничтожить программаторы, – сказал я. – Пойдем мы с Диким. Девочки имитируют пикник на берегу.

– Ты хоть раз видел программаторы для торпед? – огорошил меня Дикий совершенно неожиданным вопросом.

Да что там огорошил, я с трудом удержался, чтобы не подскочить на месте.

– Ну, с некоторого расстояния, – сглотнув, произнес я.

– А я видел. Очень давно, примерно на такой же базе на Шри-Ланке. Я их даже трогал. Это почти монолит из толстого слоя конструкционного полимера. В крышке панель программатора, но крышка – это условность. Ее не открыть, и личинку изнутри не вытащить. Контейнер, как матка, если его опустить в воду, тогда сработает система перевода жизнеобеспечения личинки на «внематочный» режим, контейнер открывается, выпускает личинку, снова закрывается, она может кормиться какое-то время, потом вернуться, контейнер ее впустит и снова вернет в гибернацию.

– Откуда такие познания? – спросил я, уже не скрывая нажима.

– Я же сказал. В детстве мне удалось побывать на подобной базе. Это не важно. Важно, что я видел людей, которые работали с программатором, и знаю, как это делать.

– Так, стоп. Ты говорил про гибернацию и «маточный режим». Значит, можно его просто выключить, и личинка сдохнет?

– Да. Ничего не придется ломать, взрывать, и шуметь, – подтвердил Дикий.

Чтобы спуститься в дыру, мы использовали антигравитационный привод для монтажных работ, выставив на вычислителе наш суммарный вес и желаемую скорость спуска. Пристегнулись, и спрыгнули вниз.

Стоило оказаться внутри, медленно спускаясь на подвеске, я сразу понял, что это не тот резервуар, в который нас водили, пока на базе жил контингент. Тут не было воды на дне, а стопки контейнеров с личинками стояли по кругу на полу из чего-то похожего на строительный композит, только серого цвета. Меня охватил ужас, я со всей отчетливостью осознал, что резервуар не один, а несколько, неизвестно сколько, и в каждом по сотне, а то и больше смертоносных ящиков. Мы просто не справимся, не сможем выключить их все, и даже, наверное, не сумеем их все найти.

Фактически, уничтожение партии в этом резервуаре вообще ничего не даст. Надо или все найти и уничтожить, либо вообще непонятно как. Мы опустились на пол, выключили привод и я поделился этими соображениями с Диким. Мой голос, хотя я говорил почти шепотом, все равно эхом отдавался от стенок стального цилиндра, в котором мы находились.

– Хреново, – согласился он. – Можно, конечно, попробовать обследовать ходы и найти все контейнеры, но часть может быть завалено после взрыва.

– Если завалены, значит, до них не доберутся, – прикинул я.

– Хрена по колено, – пробурчал Дикий. – Если так же крыша резервуара прогниет, грунт осядет, то доберутся. Мы же внутри.

Он был прав. Нужно было какое-то то нетривиальное решение.

И тут меня осенило. Я вызвал Чернуху через гарнитуру.

– На связи, – тут же отозвалась она.

– Тут сложная ситуация, потом объясню. Но мне, прямо сейчас, нужен центнер строительного композита и четыре стандартных кровельных щита.

– Шутишь? – осторожно уточнила Чернуха. – Щит два на два метра, как его припереть?

– Гравилетом, – ответил я. – Надо пройти над материком, затем, на малой высоте, почти брюхом по океану, сюда. Даже если засекут, у нас с опознаванием все нормально, машина легальная. В эфире лишнего не говори, скинь информацию на коммуникатор Чучундры, он у нас гений, сообразит, что делать.

Ясно было, что быстрее, чем часа за полтора, необходимый груз не добудут и нам не доставят, поэтому я предложил Дикому обследовать ведущую из резервуара штольню и попытаться найти другие хранилища. Я вспомнил, что Айрен рассказывала не только о хранившихся на базе личинках, но и об икре, которой тут могли найтись тонны.

Однако обследование штольни оптимизма мне вообще не добавило. Мы нашли еще три хранилища, одно, действительно, с заводской расфасовкой икры, в специальных «садках» для установки минных заграждений. Но штольня вела дальше, казалось ей конца нет. Я впервые за все время охоты осознал масштаб, с которым уцелевшее человечество собиралось использовать биотехов. Это было нечто из ряда вон выходящее, настолько колоссальное, что мысль об этом не помещалась у меня в голове, как при попытке вообразить бесконечность вселенной.

– Это не уничтожить, – уверенно заявил я. – Есть только два пути. Либо передать все это хозяйство адмиралтейству, с риском, что часть всплывет на черном рынке, либо замуровать все к дьяволу, барракуда его дери.

– Адмиралтейству передавать стремно, – признался Дикий.

– Вот, и я о том. Значит, заделаем эту дыру, а дальше видно будет. Интересно, почему меток на локаторе было всего двенадцать, а контейнеров в хранилище больше сотни?

– Провал не очень большой. Сколько меток попало в проекцию, столько и отразилось.

Объяснение меня удовлетворило. Дикий был совсем не дурачком. Приятным собеседником его трудно было назвать, но башка у него варила не хуже, чем у Чучундры.

Я глянул время на коммуникторе, оказалось, мы провели в штольнях больше сорока минут. Надо было возвращаться, а то сюда может не пробивать сигнал гарнитуры.

Так и вышло. Когда мы вернулись в резервуар, я услышал монотонное бормотание Чернухи в эфире:

– Долговязый, Чернухе на связь. Долговязый, ответь Чернухе.

– На связи! – отозвался я.

– Куда вы пропали?

– Полазили по штольням, – ответил я, зная, что сигнал моей гарнитуры из-под земли далеко не улетит. – Что с доставкой?

– На месте.

– Отлично. Ждите нас. Конец связи.

Мы с Диким пристегнулись к приводу и поднялись наверх. Там нас встретили Бодрый и Бак с листами кровельного полимера и четырьмя мешками гелевого двухкомпонентного композита.

– Такую дыру композитом решил заделать? – удивленно спросил Бодрый.

– У меня есть идея.

Объяснять было дольше, чем показать. Я просто вытащил из ножен глубинный кинжал, проделал в листе дыру и прицепил к нему трос привода. Затем я ребром просунул лист в провал, распрямил его там, дал тягу приводу, тот потянул вверх, и лист застрял, заблокировав треть ширины провала.

– Заваливайте его композитом, – велел я. – Затем повторим три раза, и дыра замурована.

Парни взялись за дело. Композит застывает быстро, если отвердителя не жалеть, так что через десять минут мы так, с антигравитационной опалубкой, заделали две трети провала, затем, уже сверху наложили третий лист, и наглухо заваляли все композитом. Получился надежный свод, толщиной сантиметров пятнадцать. За это время девчонки, орудуя кинжалами, нарезали квадратами дерн и уложили сверху. После первого же дождя все это зарастет, и сам дьявол не догадается, что тут кто-то проводил земляные работы.

– Похоронили, – с удовольствием произнес Бак. – Надеюсь, эта тайна навсегда останется тайной.

«Да уж, – подумал я. – Теперь у нас есть еще одна общая тайна. На это раз, общая с Диким, барракуда его дери».

Но с этим уже ничего нельзя было поделать.

– Рипли с Мышкой, отгоните катер, – приказал я. – Остальные в гравилет, и ходу отсюда.