Текст книги "Летопись Чертополоха"

– Цацка принадлежала знатному одомиту, не иначе!

– Что не сделаешь для любимой женщины! – беззаботно тряхнул головой бастард.

– Ты сильно рискуешь, сынок!

– Недолго осталось… – нахмурился Марли. – Валтасар озвучил свою волю?

– Да. Осталось четыре дня. Бастардов они пощадят, так обещал король.

– Когда начнется настоящая рубка, вряд ли кто об этом вспомнит.

– Не думаю. Король держит слово. Но все можно еще изменить, если найти убийцу его сына.

– Боюсь, что те, кто убили Драгана, тщательно замели следы преступления.

– Есть одна улика… – медленно проговорил старик. – Валтасар младший в тот раз вышел на охоту в царской короне. Ночью ему предстоял обряд инициации. Труп нашли, короны рядом не было.

– Ты предлагаешь мне найти улику? – усмехнулся Марли.

– Я этого не говорил, – быстро ответил мужчина. Он запустил пальцы в густую бороду, огляделся по сторонам, и доверительно прошептал.

– Мальчик прошел через Ворота Домны. Он отправился в Нижний Мир. Если он принесет Летопись, мы сумеем предвосхитить историю.

– Я мало верю по подлинность этого документа. Прошло слишком много лет, с тех пор как он исчез в закоулках Нижнего Мира.

– Ратибор верит в успех!

Одноглазый с сомнением покачал головой.

– Это великий честный колдун с горячим сердцем, но он один выступает против нечистой рати!

– Он приведет Странника…

Марли неожиданно расхохотался.

– Вот тогда точно начнется заварушка! Представляю себе лица Эргена Сладкоречивого и Громмеля ван Остаде, когда Странник объявится в Зеленой Стране.

– Это значит, что начнется война! – жестко сказал старик. – А для презираемых бастардов, любая война заканчивается не в их пользу. Одомиты уже распускают слухи, что унтерменши убили королевского сына.

– Валтасара не обманешь, – покачал головой мужчина. – А пока разбираем гостинцы! Тень вашу топтать, ленивые бастарды! – он развязал тесьму рюкзака. – Налетай, подешевело!

Люди толкались возле объемного мешка, вытаскивая изнутри гостинцы. Между голыми детишками тотчас завязалась перепалка, за право обладания сладкими палочками. Засахаренные медовой патокой леденцы, пользовались большой симпатией у юных бастардов. Матери быстро навели порядок, при помощи звучных оплеух, в результате каждому ребенку достался персональный леденец. Марли сел в тень, прислонясь спиной к горячему камню, он с улыбкой наблюдал за тем, как ребятишки хвастаются друг перед другом, чей леденец оказался больше.

Марго вытащила из рюкзака кусок голубой материи, обвязала им голову, став похожей на очаровательную разбойницу, присела возле любимого мужчины, прижала его ладонь к груди, и не выпускала, словно боясь, что возлюбленный сейчас же исчезнет. Старик тяжело опустился на скамеечку.

– Кости ноют, быть буре…

– Там и есть и для тебя подарок, отец! – улыбнулся Марли.

– Ты очень добр, сынок… Но мне ничего не надо, слово в радость! – он с удивлением наблюдал за счастливыми бастардами. – До сих пор не могу взять в толк. Как ты умудряешься принести каждому ту вещь, что он больше всего хочет?!

– Вы – моя семья, и я люблю вас. – просто ответил мужчина.

К скале подбежал пьяненький розовощекий человек. Он бережно сжимал в руках кожаную флягу, наполненную крепким нектаром.

– Марли, круп тебе в дышло! Спасибо, дорогой бродяга! Это лучший нектар, что мне доводилось пробовать! – он залился счастливым смехом.

– Угощайся на здоровье, Кацо!

Старик проводил пьянчужку настороженным взглядом.

– Откуда ты взял настоящий нектар?!

– Позаимствовал у Тощего Рома, – усмехнулся человек. – Это зажиточный дон. – Он поднялся на ноги. – Я пойду отдохну, поход был нелегким. На закате хочу пообщаться с Валтасаром, если он не против.

– Я передам. Думаю, король согласится…

Рыжая Марго висла на руке любовника, весело шептала ему что-то на ухо.

Старик провожал сына затуманенными от слез глазами.

– Ратибор на нашей стороне! – выкрикнул он.

– Я это знаю, – устало кивнул Марли.

– Мы обязаны помочь ему, когда начнется война!

Мужчина уже скрылся в пещере. Он что-то ответил, но слов было невозможно разобрать. Над пустыней поднялся сильный ветер. Он поднял золотую песчаную пыль в воздух, солнце превратилось в тусклый светящийся блин. Приближалась буря. Матери шлепками загоняли детей в пещеру, остальные бастарды поспешно забирали свою подарки, и бежали под защиту каменных стен. За пределами пещеры, остался только седой бородатый мужчина. Он сидел на своей скамеечке, сложив руки на посохе, и всматривался в затянутый седой пеной горизонт. Губы его шевелились, будто повторяя слова молитвы. Медленно пошатываясь, двигался пьяненький Кацо. Он ревел песню без слов, отчаянно отплевываясь от мелких песчинок, залетающих в рот весельчаку.

– Уважаемый дон! – он икнул. – Ты не подскажешь, где здесь ближайшая пещера? Меня слегка мутит, должно быть меняется погода, круп вам всем в дышло!

Старик молча встал на ноги, обнял бастарда за плечи, и увел его пещеру.

Буря усиливалась, стены содрогались от порывов ветра, но внутри было тихо и покойно. По периметру жилища стояли примитивные станки, люди занялись своим ремеслом, изготовлением побрякушек из дешевой платины, которая по внешнему виду мало отличалась от ценного серебра.

В отдельной нише ворковала Марго над своим замечательным любовником, по углам горели тусклые факела. Старик стоял у входа в пещеру, глядя на разбушевавшеюся стихию. Валтасар изрек свое слово. Четыре дня… Оставалось четыре дня…

ВОТЧИНА ОДОМИТОВ. Ночь.

Просторная зала была обставлена в аскетичном стиле, соответствующей духу истинного воина. Тусклые светильники отбрасывали черные кривые тени на низком потолке. В углу стояла простая кровать, стол, два стула и ящик для одежды. Укрывшись тонким шерстяным одеялом, на ложе спала девушка, темные локоны разметались по подушке. Единственным украшением жилища являлись многочисленные боевые штандарты, развешанные по стенам, и блестящие жетоны, с оттиском орла, сжимающего в когтях свастику. Каждый жетон – награда за боевые подвиги. Гауптман Кассель стоял возле стены, в бешенстве потрясая огромными кулаками. Один из гвоздей пустовал, хотя еще накануне на нем болтался памятный жетон за операцию в болотах Топной Чуни.

– Сытья кровь вам из печенок! Жилы вытяну, кишки сожгу, когда найду вора!!! Я тень его дважды топтал!

От крика трепетали огоньки свечей, девушка проснулась, забилась в угол, прижав к груди скомканное одеяло. Большими черными глазами, она смотрела на лютующего одомита. Вспышка ярости прошла также быстро, как и началась. Кассель налил себе нектара в кубок, залпом его осушил. В дверь робко постучали.

– Заходи! – кинул он через плечо, не обернувшись. В дверном проеме объявился слуга, он отвесил великоречивому дону поклон.

– Я услышал твой крик, уважаемый дон…

– Какой – то леший упер мой жетон. Если найдешь, получишь два кило серебра.

– Слушаюсь! – тусклые глаза прислужника чуни загорелись алчным огоньком. – Могу отправляться на поиски?!

– Можешь, милый, можешь… – дружелюбно улыбнулся гауптман. – Но если вместо моего жетона притащишь подделку, молись своей Сушенице Топяной. Я отрежу тебе уши, язык, и выставлю на целый день голяком на солнышко! Понял?!

– Яволь! – гаркнул побагровевший слуга, и пулей выскочил в коридор.

– Умница. – улыбнулся мужчина. Настроение у него явно улучшилось.

– Мне уйти или остаться? – робко спросила девушка.

– Как хочешь… – равнодушно ответил Кассель. Он высыпал пригоршню серебра на стол. – Возьми это себе.

– Но здесь слишком много! – воскликнула девушка.

– Через четыре дня, благородное серебро превратиться в мусор. Ступай!

Женщина забрала монеты, и неслышно покинула залу. Гауптман мерил шагами комнату, за окном дикими голосами орали павлины, ядовито терпкий аромат амориллисов, беладонны и цветущих гиацинтов втекал в распахнутое окно вместе с лучами прозрачного лунного света. Маленькие звезды украшали небосклон, как осколки разбитого хрусталя на черном покрывале. Несмотря на усталость, сегодня он не уснет. Вновь робко постучали в дверь.

– Открыто!

На пороге опять объявился слуга.

– Ты уже нашел мой жетон, круп тебе в дышло?! – весело спросил мужчина.

– Никак нет! Ты просил сообщить, когда объявится дон Громмель… Докладываю. Дон Громмель ван Остаде только что прибыл в замок Серая Лунь, и в настоящий момент направляется в апартаменты дона Эргена Сладкоречивого!

– Ты – гений доноса, уважаемый унтерменш чуня! – благосклонно кивнул Кассель. Он кинул слуге увесистый кошель, который тот поймал на лету. – Назначаю тебя первейшим стукачом Вотчины одомитов!

– Еще раз, яволь! – восторженно гаркнул слуга. Всем своим видом он демонстрировал крайнюю степень служебного рвения.

– Кругом! Шагом марш! – скомандовал гауптман. Он подождал, пока шаги ретивого фискала стихнут в коридоре, вышел в коридор, подошел к дверям дона Эргена, небрежно стукнул в дверь, и не дожидаясь отклика вошел вовнутрь.

– Честь донам! – преувеличенно бодро вскинул кулак офицер…

* * *

…Рассвет смазал небо перламутровыми красками юной зари. Мужчины осушили несколько емкостей крепчайшего нектара, но не ощущали опьянения. Грядущие события страшили, и будоражили кислую кровь стареющих воинов.

– Подведем итог нашей беседы. – дон Громмель теребил пальцами неизменный шарф, возле его ног сонно зевал Лука. Он не чувствовал заговора, а потому расслабился, положил морду на толстые лапки, и тихонько похрапывал. – Первый, вариант это отправить в Нижний Мир небольшой десант, во главе с доблестным Касселем, и навести среди фенов нехилый швах, – спокойно рассуждал колдун.

– У нас нет иного выхода, – кивнул офицер. – Валтасару наплевать на Камни. Он жаждет мщения. Зеленая Страна обречена, пора менять место дисклокации. Разнесем фенов, установим свои порядки. Проведем несколько войн, уничтожим двадцать процентов населения, или даже лучше сорок, организуем симпатичную диктатуру. Введем национальные и этнические ограничения. У них вроде бы много национальностей, – он мечтательно причмокнул губами. Как идейка?

– Возможно, ты прав… – уклончиво ответил Громмель. – Однако генерал считает, что разумно смешаться с местным населением, и постепенно захватить власть в Нижнем Мире.

– Идея труса! – презрительно покосился на конкурента гапутман. – Только падшие готовы скрещиваться с унтерменшами!

– И в том и ином случае, мы сдаем Вотчину без боя муравьям, не так-ли уважаемые доны?

– В одном я согласен с Касселем, – проворчал Эрген. – Битва с насекомыми обречена на поражение. Не исключено, что Валтасар уже делит наши земли между струнами и арахнидами.

– Не уверен… – покачал головой колдун. – Хитрый король преследует свои цели. Если бы у меня была Летопись, я бы в два счета просчитал возможные варианты.

– Каким образом? – с трудом подавил зевок оберст-генерал. – Знаменитая Летопись Чертополоха – не более чем миф!

– Ошибка, сладкоречивый дон! Летопись указывает не только состоявшиеся события, но и грядущие. Заполучив ее, можно угадать наше будущее, вплоть до часов.

– Вот сытья кровь! – ударил гауптман кулаком по столу. – Много бы я отдал, чтобы получить сей документ!

– Не ты один… – тихо прошептал колдун.

– Мы уже беседуем три часа, великорчечивые доны, а единого плана у нас так и нет! – воскликнул Эрген. – Идея Касселя неплоха, но ее можно использовать в самом крайнем случае, когда муравьи ворвутся в Вотчину, и солдаты начнут проливать кровь, сражаясь за каждую пядь Зеленой Страны.

– Это называется – дезертирство! – стиснул зубы гауптман.

– Не понимаю, чем твоя идея, лучше моей!

– Я предлагал развязать честную войну с фенами, а не подкупать их правителей!

– А не боишься, что тамошние рыцари надерут зад доблестному вояке?! Насколько мне известно, твои военные награды исчезают прямо из собственного дома!

– Ах, ты – сытья кровь!

Мужчины встали друг напротив друга, оберст-генерал побагровел, его пальцы сжали рукоять кинжала, гауптман напротив сохранял спокойное, даже благодушное выражение лица. Он провел ладонью по гладко выбритому черепу, и ласково улыбнулся.

– Ты разжирел за последние годы, милый Эрген, а я каждый день тренирую своих одомитов.

Едва ли ты успеешь достать кинжал из ножен.

Генерал издал дикий вопль, выхватил оружие, лезвие сверкнуло в лучах восходящего солнца, но Кассель оказался на долю секунды быстрее. Сильным ударом в челюсть, он опрокинул Председателя Совета на землю, подскочил, быстрый, как боевой пес, и припечатал ребром ладони по шее врага.

– Давно хотел это сделать, круп ему в дышло… – выдохнул он.

Лука проснулся, грозно тявкнул. Громмель равнодушно наблюдал за поединком. Он даже сладко зевнул, прикрыв рот ладошкой.

– Так мы пунша не сварим, люди добрые! – усмехнулся он. – Ваши идеи мне понятны, уважаемые доны. Позвольте мне высказать свое предложение.

– Валяй! – усмехнулся Кассель. Он нацедил остатки нектара в бокал, жадно выпил. Генерал очнулся, ожег недруга яростным взглядом, с трудом поднялся на ноги, болезненно морщась, потирал затылок.

– Я тень твою топтал, плебей… – злобно прошептал он.

– Слово в радость! – гуатман радостно оскалил серебряные зубы в ухмылке.

– Вы готовы меня слушать? – невозмутимо переспросил колдун.

– Говори, – буркнул Эрген. На противника он старался не смотреть.

– Благодарю. Итак. Побег в Нижний Мир можно рассматривать как крайнюю меру. Валтасар требует свои Камни. Очевидно, что мы не сможем собрать все амулеты, за оставшиеся три дня. Тем паче, один из них затерян в Нижнем Мире. Гораздо проще будет попытаться найти Летопись Чертополоха. Зная собственное будущее, мы втроем сможем управлять не только Нижним Миром, нам удастся предвосхитить действия короля Валтасара, и сохранить в целостности Вотчину…

– Сладкая речь, дон Громмель! – недоверчиво протянул генерал. – А как ты собираешься разыскать за три дня Летопись, которая сгинула тысячу лет тому назад!

– Попахивает блефом, великоречивый колдун! – неожиданно поддержал соперника гауптман.

– Скажу, как думаю. Вы отдадите мне два Камня, хранящиеся у одомитов, еще один я обменяю у горцев…

– Интересно знать, что им предложишь взамен? – усмехнулся Эрген. Даже самый тупой чуня знал, что горцы были истинными аскетами, изучающим волю Высших Сил. Им были совершенно чужды соблазны власти и денег. Они даже не страшились смерти.

– Рабов, – коротко ответил колдун. – Горцы любят честных рабов, а Камень им не к чему. У меня есть две кандидатуры. Унтерменши, готовы пожертвовать ради меня своей жизнью.

– Допустим, – протянул Кассель. – Но таким образом у тебя окажется всего пять Камней. Валтасар требует весь комплект.

– Конечно. Но отдав пять Камней Света, я сумею выторговать у короля отсрочку. Хотя бы еще неделю. Он не сможет устоять. А за неделю я постараюсь найти Летопись…

– Пахнет блефом! – повторил гауптман. – Муравей прочтет твои мысли!

– Вряд ли! – тонко улыбнулся колдун. – Это моя профессия, донны, не позволять читать собственные мысли.

– А на кой ляд вообще сдались эти Камни? – выругался Кассель.

– Со времен короля Чертополоха, существует легенда, что собранные воедино Семь амулетов способны исполнить любое желание.

– Детские сказки!

– Я того же мнения. Но Валтасар – ограниченное насекомое. У него свои принципы. Тем паче, согласно Летописи желание надо озвучивать вслух, муравьи не умеют разговаривать.

– Зато стручи болтают, пасть не заткнешь!

Генерал задумчиво смотрел в распахнутое окно. Солнечные зайчики играли на цветных витражах. Добротный дом, крепкий замок Серая лунь, хорошие слуги… Обидно будет терять все это на старости лет, и отправляться в неуютный Нижний Мир, населенный недоразвитыми фенами!

– Ладно. Идейка чахлая, но попытать счастья можно, – он достал связку ключей, открыл железный ящичек, и извлек оттуда два невзрачных камешка. – Держи!

Громмель с поклоном принял реликвии, и бережно положил их в сумку, к остальным Камням.

– И что особенного в этих булыжниках?! – недовольно повторил Кассель. Речь колдуна не внушала ему доверия.

– По раздельности ничего особенного, – вежливо ответил маг. – Если не считать зуда в ладонях от соприкосновения с ними, и неясных желаний. Есть еще одна загвоздка… – медленно проговорил он.

– Что именно?

– Мой племянник.

– Ратибор! – оживился Эрген. – Я его помню. Достойный юноша, храбрый одомит.

– Так было раньше. Теперь это могущественный колдун.

– Что в этом плохого?!

– Вроде бы ничего худого в этом нет… – криво усмехнулся Громмель ван Остаде, глаза колдуна сузились в две мелкие щелки, отчего он стал похож на приготовившегося к прыжку дикого кота. – Но я очень хочу знать, где сейчас находится этот паршивец, и что он замышляет. Хочу, но не могу…

ТОЩИЙ РОМ.

На короля Расстегая младшего невозможно было смотреть без смеха. Съехавшая на бок корона из фальшивого серебра походила на шутовской колпак. На плешивом черепе отпечатался красный круг, словно обведенная циркулем линия – тяжелая платина натирала кожу. Парчовая мантия, столь неуместная в жаркую погоду заляпана грязью, на сафьяновых остроносых сапожках налипли комья синей глины. На лбу короля жирнела черная свастика, фирменный знак одомитов. Злые языки утверждали, что для получения разрешения нанесения на царственном челе чужого логотипа, Расстегай пожертвовал дюжиной отменных рабов. И тем не менее, он смотрел на графа с вызовом, как павлин перед боем, сжимая в трехпалой рукой никчемный скипетр.

– Рад видеть у себя могущественного из королей, дон Расстегай! – Тощий Ром наклонил голову, чтобы скрыть улыбку.

– Предпочитаю старомодное обращение Ваше Величество! – напыщенно объявил монарх.

– Ты пересек границы графства без визы, Ваше Величество!

– На то были причины! – король держался чересчур нахально. Либо он окончательно рехнулся на своих болотах, либо блефовал, либо…

– Отставим формальности, – дружелюбно прогудел граф. – Будем считать твое появление дружеским визитом. – Тень его топтать! А паршивец не в меру самоуверен! Вот где нужны способности Громмеля, выворачивать людей наизнанку! – Как на болотах? – светским тоном осведомился ром. – Не досаждают ли пиявки? Много лягушек в нынешнем сезоне нерестилось? Удачно ли они мечут икру, и какова воля Матушки Сушеницы Топяной на год грядущий?

– Все нормально! – отмахнулся Расстегая, будто отгонял назойливого струча. – Я не склонен вести долгие беседы, мне этого не нужно, я – король! Болтовня – удел дипломатов и бастардов. Буду говорить начистоту. У меня имеется корона принца Валтасара, и я знаю имена его убийц.

Тощий Ром был великим лжецом и притворщиком! Но даже он не сумел сохранить благодушное выражение лица. Тонкие губы поползли вниз, отчего физиономия графа стала похожа на горелый блин, глаза округлились, скулы побледнели. Царственный чуня с удовольствием наблюдал за трансформациями собеседника.

– Вот так, уважаемый дон! – с издевкой в голосе произнес он. – Нельзя пренебрегать соседями, и держать их за железным занавесом словно прокаженных!

– Откуда… – ром быстро налил себе пахучего нектара, забыв угостить гостя, залпом выпил, закашлялся. – Откуда тебе это известно?!

– Неважно! – высокомерно протянул Расстегай.

– Ты блефуешь? – граф подался вперед всем телом, пальцы впились в рукоять меча.

– А ты проверь! – усмехнулся король. Он бесцеремонно налил себе нектара, с удовольствием выпил и причмокнул. – У тебя хороший нектар, граф! А мои молодцы пичкают своего короля отвратительным зельем. Оно отдает тиной и водорослями, – он натер куском мыла цветущий шишак на лбу. – Жалко будет все это потерять, не так ли? – король обвел трехпалой кистью роскошные барельефы, чучела животных, серебряные вазоны на консолях.

– Как к тебе попала корона принца?! – право слово, он был готов отсечь мерзавцу его поганую голову, с кукольной короной на уродливой башке!

– Это секрет. Важно, что она в любой момент может оказаться у Валтасара, с надлежащими комментариями.

– Ладно, – выдохнул Тощий Ром. – Предположим, твои слова меня заинтриговали, Ваше Величество. Что ты хочешь?!

– Для начала я требую отмены виз для меня и избранных подданных Топной Чуни.

– Сделано. Что еще?!

– Летопись Чертополоха, – коротко ответил Расстегай. Виночерпий поднес ему бокал с нектаром, монарх выцедил содержимое, и с деланным любопытством изучал игру света в прозрачном хрустале.

– Она утеряна тысячу лет тому назад! – прохрипел граф. – Откуда я возьму эту чертову Летопись?!

– Ты все сам знаешь… – мягко сказал король. Он поставил бокал на стол, поднялся с кресла, оправил мантию царственным жестом, и важно вышел из залы. Замешкавшись в дверях, обернулся и подмигнул. – Не надо меня провожать. Насколько я понял, вопрос с визами решен, остальное в твоей власти. Валтасар не любит шутить, осталось четыре дня, граф… – его шаги гулким эхом разносились под арками дворца. Ром стиснул кулаки, несколько минут напряженно размышлял, после чего решительно поднялся, и направился в подземелье… Здесь гудели стены пуще прежнего, в черных тоннелях мелькали расплывчатые тени. Граф надавил на камень, распахнулась стена, обнажая зеркальные Ворота Домны.

– Круп вам в дышло… – прошептал ром, и шагнул вперед.

САНКТ-ПЕТЕРБУРГ. Петроградская сторона. 13.15.

– Может быть, это дурацкий розыгрыш? – Рослов уверенно повернул на Малый проспект, пропуская грохочущий трамвай.

– Не думаю… – Надя проводила вагон задумчивым взглядом. – Мальчик очень хотел покататься на трамвае! – грустно улыбнулась девушка.

– Чертовщина какая-то! Я обежал дважды все отделение. Пацана словно след простыл. Капитан, что его допрашивал, впал в столбняк! Чудеса!

– Это как?!

– Не могу объяснить… Стоит на месте, никого не слышит и не видит. Давление, пульс, температура – все в норме. Приехала «скорая» – врачи не могут ничего объяснить. Нечто вроде лунатизма. Он спит, а рожа счастливая…

– Мальчика зовут Ратибор!

– Ты говорила, – усмехнулся Дмитрий. – Пришелец из леса ест сырое мясо, пьет французский коньяк как заправский алкоголик, и носит в ножнах кинжал, усыпанный драгоценными камнями. Похоже на фантастический роман!

– Я не лгу! – вспыхнула Надя. – Это… Это – необычный ребенок. У него коренные зубы, они отличной конфигурации от обычной челюсти.

– Ты ему лечила кариес? – пошутил Рослов.

– Мне не нравится, когда ты так шутишь! – насупилась девушка.

Мужчина бросил на нее короткий взгляд. Синее платье потрясающе гармонировало с голубыми, как весеннее небо глазами красавицы, и загорелой кожей. Чудо-женщина! А он ведет себя как ершистый подросток! Что мешает запросто пригласить ее в кафе, сжимать прохладную кисть в своих ладонях, и прижаться губами к этим чудесным, напоенным небесной свежестью глазам. Он тяжело вздохнул. Тюфяк неповоротливый! Тупой умелый боксер, и хитрый мент! На этом его достоинства исчерпываются. Да! Еще конечно он похож на Бельмондо!

– Извини… – он накрыл ее руку. Женщина тотчас ответила быстрым порывистым пожатием, у майора часто забилось сердце. Точно – мальчишка.

– Ратибор хотел встретиться с тобой. – виновато улыбнулась Надя. – Он говорил, что ты – Странник!

– Что?!

– Странник… Ну вроде как избранный. Такие люди меняют историю. И я в это верю… – чуть слышно добавила она.

– Куда он мог исчезнуть?!

– Ума не приложу. Никто его не видел, мимо дежурного он не проходил.

Раздался громкий телефонный звонок. Рослов с сожалением отпустил девичью ладонь, притормозил возле перекрестка, достал сотовый.

– Слушаю! Где?! Вознесенский… понял. А почему Реджепов не поехал? Отдыхает… Ясно! – на его лбу отпечаталась глубокая морщина. – А у меня есть выбор?! – он невесело усмехнулся, отключил трубку.

– Что случилось?

– Убийство на Вознесенском проспекте, дом 12. Антикварная лавка. Дежурный – полный осел. Утверждает, что похоже на ритуальное заклание! Начитался мистической чепухи.

– Я поеду с тобой?

– Обязательно! – Дмитрий широко улыбнулся, сходство со знаменитым французом усилилось. – Куда я без эксперта…

Они быстро заехали на Карповку, женщина поднялась к себе домой, захватила белый халат и рабочий чемоданчик. В квартире по-прежнему стоял запах жасмина, на тарелке подсыхал кусок сырого мяса, с отпечатавшимися на розовой плоти следами острых зубов. Скорее повинуясь интуиции, Надежда Петровна быстро натянула перчатки, сунула говядину в прозрачный пакет, убрала в свой чемоданчик, и вышла на улицу. Возле крыльца изнывала Семеновна.

– Наденька, голубушка, Вы уж простите, что так получилось! – частила вдова скороговоркой. Но такого страха ваш братик нагнал предсказаниями своими! Едва Богу душу не отдала!

– Ничего страшного! – женщина высвободилась из цепких объятий старушки, и побежала к припаркованному «ниссану».

– А собачки евоные, тут все лазают! Не уходят! – прокричала ей вслед соседка. – Наши то местные псы, все подевались куда-то! Словно людоеды, а не собаки, прости меня Господи! – причитала Семеновна.

– Пошла к черту! – буркнула себе под нос женщина, и села в машину.

ЛАВКА ДРЕВНОСТЕЙ. 14. 20. Вознесенский проспект 12.

– Сколько ему было лет?!

– Шестьдесят восемь.

– У него есть родственники? Кому теперь достанется весь этот хлам?! – Надежда Петровна деловито склонилась над распростертым телом. Она быстрым движением поправила спадающую на глаза белокурую прядь, и прищурилась – опущенные жалюзи пропускали слабый рассеянный свет с улицы, а электричество так и не восстановили.

– Это не хлам! – усмехнулся Рослов. На поясе мужчины уверенно покоилась кобура, а полотняной легкий пиджак он снял по причине жары. Он достал изящную керамическую фигурку из застекленного шкафа, поднес к глазам, удивленно присвистнул. – Милая, Надя, ты знаешь, сколько стоит эта безделица?!

– Сто долларов! – наугад ответила женщина. Она, не оглядываясь, извлекла из саквояжа блестящий пинцет.

– Ошибка! Восемьсот!

– Чушь какая! Ты меня разыгрываешь!

– Я бы не посмел! – майор бережно поставил статуэтку назад. – Здесь и ценник имеется. – он решительно шагнул к столу. – Ну! Что мы имеем?!

– Мы имеем труп! – в шутку ответила Надя. Десять лет работы суд мед экспертом, выработали профессиональную привычку рассматривать человеческую смерть, как рутинное событие, требующее сухой профессиональной оценки. Говорят, что большинство хирургов, приобретают с годами особое качество характера, их эмоции грубеют, словно кожа на солнце. Вероятно, поэтому во врачебной среде зачастую встречается алкоголики, наркоманы и извращенцы. А может быть, эти несчастные люди выбирают самую гуманную профессию, неосознанно желая залатать прореху в искалеченной душе.

– Труп! И что в нем такого необычного?! – майор специально подтрунивал над коллегой, пытаясь зловещее преступление обратить в заурядное дело. Тем самым, он самую малость облегчал задачу эксперту, снимая с Нади толику психологического пресса. Женщина это поняла, с благодарностью посмотрела на мужчину.

– Труп пожилого мужчины, смерть насильственная, наступила вследствие болевого шока, или обильной кровопотери, около четверти часа назад…

Рослов удивленно вскинул густые брови.

– Что значит «кровопотеря»?! Он оставался жив, после такого?!

Надя медленно кивнула головой.

– Трудно сказать наверняка… есть косвенные признаки. Под ногтями убитого запеклась кровь, мышцы сведены судорогой, они словно закаменели. Я считаю, несчастный не умер тотчас после того, как убийца вырезал сердце из его груди, некоторое время он оставался жив. Насколько долго, смогу ответить после тщательной экспертизы. Здесь очень темно… – она робко улыбнулась, но глаза оставались серьезными.

Мужчина передернул плечами. Он бросил короткий взгляд на изуродованное тело человека. Магия смерти… час назад оно было полно желаний, надежд и страхов. Оно любило, страдало и ненавидело, а сейчас это бесформенная груда дряблых мышц, костей, нервов и сухожилий.

Белые, как мел черты лица антиквара искажены дьявольской гримасой, растерзанная грудь выгнута дугой, ноги раскиданы по полу, брючина задралась, обнажив полоску белой кожи, с узловатой сетью выпуклых вен.

– Есть еще одно… – Надя протянула стеклянную колбу. На дне лежал маленький черный предмет, на первый взгляд, напоминающий засушенное насекомое.

– Что это такое?!

– Ноготь! – коротко ответила женщина.

– Какой, к дьяволу ноготь?!

– Обычный человеческий ноготь. Думаю, надо показать специалистам. Главное, ГДЕ именно он оказался.

– Боюсь догадаться… – Рослов бережно взял пробирку, поднес ее к глазам. Угловатый, со следами грязи загнутый ноготь, который мог принадлежать убийце.

– Именно так! Я извлекла его из раны на груди погибшего. Сердце, как ты понимаешь, обнаружено не было.

– Черт побери! – майор отдал колбу девушке. – Может быть сатанинский обряд, или культовое убийство. Неофашисты, например…

– При чем здесь неофашисты?

– Погибший, Байковский Марк Наумович. Неофашисты питают слабость к таким персонам. – он потянул носом. – Ты не чувствуешь никакого запаха?

Надя повела носом.

– Трудно сказать. Старые вещи пахнут нафталином, сыростью, и вековой пылью.

– Хорошо сказано! – мужчина насильно растянул в улыбке губы, дружески сжал руку женщины. Кисть была сухая и теплая. Но прикосновение отличалось от давешнего в машине. Теперь они были коллегами, увлеченными решением сложной задачи. Ни намека на романтизм. – Неплохо бы этот коготок проверить на микрочастицы.

Женщина быстро кивнула, заткнула колбу ватным тампоном, и убрала ее в свой чемодан.

– Я пришлю Сорокина, а сейчас надо поговорить с людьми на улице, они видели отъезжающий джип от парковки. – Рослов быстро набирал короткий номер.

– Игорь?

– Слушаюсь! – В микрофон бодро отвечал молодой румяный лейтенант Сорокин. Парень только что после училища, в нотках звонкого голоса искрился задор и ретивость, как у молодой овчарки.

– Зайди в магазин, пожалуйста!

– Слушаюсь! – крикнул полицейский, и спустя несколько секунд объявился в дверном проеме. Создавалось впечатление, что он стоял возле ворот, дожидаясь приказа. Розовые щеки были покрыты слоем ровного загара, в голубых глазах светилась горячая казарменная дурь. Надя невольно улыбнулась.

– Игорь, останься, пожалуйста, в магазине, с Надеждой Петровной, пока она не закончит!

Девушка благодарно посмотрела на мужчину. Ей было не по себе в темном магазине, наедине с изуродованным трупом.

– Есть! – гаркнул Сорокин. – На улице ждут свидетели! – напомнил лейтенант. Это было его первое дело, и юноша выглядел как шафер на свадьбе.

Майор топтался еще минут секунд возле запыленного прилавка, ему очень не хотелось расставаться с хорошенькой Надей. Наконец он снял пиджак с вешалки, и решительно вышел на улицу.

* * *

Солнце стояло в зените. Самое жаркое время в Северной столице-два часа пополудни. Рослов нажал кнопку кондиционера в машине. Выглядевшее поначалу простым дело об ограблении и убийстве антиквара, становилось все более сложным и запутанным. Опрос свидетелей закончился быстро, безрезультатно, и если бы не труп человека, то выглядел он весьма комично. Начиналась какая-то чертовщина! Если вначале очевидцы достаточно четко описывали крепкого мужчину в куртке военного образца, который якобы, направлялся к старенькому джипу, в сопровождении полуобнаженной девицы, то теперь усталые граждане мололи несусветную чушь! Так, например, симпатичный чистенький дед, с пышными седыми усами заявлял, что никакого парня не было вовсе, а из дверей магазина вышел щеголь с серьгами в ушах, и бритой макушкой, а в руках он держал пакет, обвязанный вощенной бумагой, а сквозь обертку проступали пятна крови. И поджидала этого щеголя коляска, запряженная двумя лошадьми, наподобие тех, что возят туристов по Дворцовой площади. Молодая усталая женщина с темными кругами под глазами, видела юную чернявую красотку, которая выскочила из дверей салона в чем мать родила, и как была нагая, прыгнула в салон новенького «бэнтли»! А вот в сумочке у обнаженной девицы, вероятно, находился кусок вырезки потому, что свежая кровь капала на асфальт. Сухопарый мужчина в дорогом костюме, уверенно заявил, что на месте автомобиля стоял припаркованный «мерседес с-класса, и сел в него очень состоятельный по виду господин. Свидетель значительно поднял палец к небу, на котором сверкало золотое кольцо с голубым кабошоном, и одарил следователя красноречивым взглядом. И никакого свертка, либо сумочки в руках этого господина не было вовсе, но на поясе висел меч, а горло обмотано толстенным шарфом, что странно в этакую жару. И если показания всех троих можно было принять за бред сумасшедших, и выслушав усатого деда, следователь тотчас предложил последнему вызвать скорую помощь, от помощи которой тот категорически отказался, то парень с девушкой в одинаковых джинсах говорили чуть ли не хором. С их слов по улице ползло огромное насекомое, отдаленно похожее на гигантского жука. Оно тащило в челюстях кусок кровоточащего мяса, и быстро скрылось за углом. Мальчишка утверждал, что успел сфотографировать чудовище на камеру сотового телефона, но жук с фото чудесным образом куда-то исчез. Вместо него на размытом снимке красовалась пустынная, залитая утренним солнцем улица, и мрачные жалюзи антикварного салона. По асфальту ползли серые тени, и несмотря на жару, у следователя по спине пробежала струйка ледяного пота. Вопреки протестам молодых людей, он убедил их оставить сотовый на экспертизу, в благодарность, пообещав снять с мальчишки штрафы за преувеличение скорости на трассе, и плохо соображая, как сумеет это сделать, отпустил всех восвояси… простое дело становилось все запутаннее и сложнее…