Текст книги "Вниз по Причуди. Продолжение бестселлера «Вверх по Причуди и обратно»"

Глава 2
Исход

Гномам, как и людям, нужен сон. В первой книге я уже упоминал о том, что гномы предпочитают выходить из укрытий и отправляться по своим делам ночью – по той простой причине, что при свете дня их могут увидеть. Это особенно важно в начале весны, когда на кустах совсем мало листвы, а трава, цветы и тростник ещё не начали расти.

Следует помнить, что дело было ранней весной, а в это время маленький народец обычно ещё только начинал готовиться к пробуждению.

Гномов пробудили из глубокой зимней спячки на неделю раньше положенного, и у них не было времени собраться с мыслями. Ужасное бедствие случилось неожиданно и страшно их расстроило. Ни с того ни с сего гномы были вынуждены покидать дом, в котором они прожили почти пять сотен лет, а всё из-за того, что каким-то людишкам было приказано копать для Причуди новое русло в нескольких милях[9]9
  Британская сухопутная миля равна 1,609 км. – Прим. ред.


[Закрыть] отсюда!

Гномам ещё повезло, что погода в те дни выдалась мягкой. Было начало марта, и если бы ещё лежал снег и случались заморозки, то я даже не знаю, чтó приключилось бы с Вьюнком и его собратьями. Возможно, они сгинули бы, как сгинули другие гномы, некогда обитавшие в полях и лесах средневековой Британии.

Весь день гномы трудились не покладая рук, и к тому моменту, когда «Джини Динс» была готова к отплытию, они сильно умаялись. Когда стемнело, водяные крысы и другие обитатели ручья отправились вниз по течению, и гномы остались одни. Они решили, что им нужно немного вздремнуть перед тем, как пуститься в путь, и Вьюнок попросил филина Бена, который жил над ними, в дупле дуба, разбудить их в полночь, чтобы гномы не проспали до утра. Должен заметить, что Бен ужасно расстроился, услышав от гномов дурные вести, но сказал, что собирается остаться жить в дупле дуба, что бы ни случилось. Он и его предки жили здесь с тех самых пор, как дубу исполнилось три сотни лет, и рацион их питания никак не зависел от состояния Причуди. Конечно, Бен любил этот ручей и однажды даже обмолвился о том, что не представляет себе жизнь без весёлого журчания воды, но, обсудив сложившуюся ситуацию со своей женой на семейном совете, они решили остаться.

Четверо усталых маленьких гномов вместе с Белкой прилегли на отдых в своём жилище под корнями старого дуба, чтобы в последний раз вздремнуть здесь, прежде чем они покинут свой дом.

Гномы были слишком расстроены, чтобы обсуждать случившееся. Конечно, Тысячелист постоянно шмыгал носом, но остальным удавалось скрывать свои чувства, а Морошик, как я уже говорил, казалось, не воспринимал происходящее всерьёз.

Время от времени он приговаривал:

– А вот мы, – говоря «мы», Морошик имел в виду диких гусей и себя, – мы вообще не стали бы переживать об этом, случись нечто подобное на Шпицбергене.

Затем он начал рассказывать длинную историю о том, как однажды полярная лисица (песец) выкрала из одного гусиного гнезда все яйца, после чего матери-гусыне пришлось искать себе новое место для гнезда, и он ей очень помог. Вскоре Вьюнок приказал ему помалкивать.

Гномы сгребли в кучу сухой папоротник, чтобы устроить себе лежанку, и через несколько минут уснули, позабыв о событиях последних часов. Когда, наконец, в дымоходе раздалось ýханье Бена, гномы пробудились отдохнувшими и были готовы отправиться в путь.

– Не расстраивайтесь, – утешал их Бен, – готов поспорить на трёх жирных полёвок, что в один прекрасный день вы вернётесь, и мы снова заживём здесь все вместе, а Причудь оживёт.

– Хотел бы я, чтобы так и случилось, – пробормотал Вьюнок, изо всех сил стараясь подавить дрожь в голосе. – До чего же не хочется покидать насиженное место, да и тебя, Бен. Ты был нам добрым другом, и мы многим тебе обязаны. Ты снабжал нас шкурками для одежды и сделал для нас много хорошего.

– Ерунда, ничего особенного, – угрюмо отозвался Бен, и его голос тоже дрожал от волнения. – Я буду очень скучать по вам, хотя порой вы и обкуривали меня своим дымом! Вьюнок, у меня есть маленький подарок для всех вас. Мы с женой не можем позволить вам уехать без подарка, который напоминал бы вам о нас.

Из тёмного дымохода к ногам Вьюнка упали четыре прекрасные бархатные кротовые шкурки.

– Они помогут вам пережить холода, – сказал Бен ещё более угрюмо и, резко повернувшись, исчез в своём гнезде наверху.

Гномы подобрали подарки. Это были замечательные шкурки, из них можно сделать отличные шубы, которым не будет сносу.

– Это очень мило с твоей стороны, Бен! – крикнул Вьюнок филину. – Они точно будут напоминать нам о вас каждый раз, когда мы будем их надевать!

На этой трогательной сцене я должен прерваться, чтобы кое-что пояснить. Гномы никогда не убивали теплокровных живых существ, ведь водяные крысы, мыши, птицы и четвероногие звери – за исключением разве что лесных собак (так гномы звали лисиц) и горностаев – были их добрыми друзьями. Но кожа была самым лучшим материалом для одежды, и ни одна кожа не могла сравниться с кротовым мехом, в котором гному и удобно, и тепло. Каждый раз, встречая мышь или крота, гномы видели, как те подозрительно косятся на их курточки и бриджи, и гномам приходилось объяснять, как они раздобыли материал для своей одежды. Что они будут делать теперь без Бена, главного добытчика шкурок? Гномов утешало лишь то, что эти прекрасные новые шкурки, подаренные Беном, прослужат очень долго. Нынешняя одежда гномов, сшитая из мышиной и кротовьей кожи, была очень старой и совсем износилась.

Бросив последний прощальный взгляд на свой дом под корнями старого дуба, гномы направились к «Джини Динс».

Теперь она стояла примерно в двух футах[10]10
  Шестьдесят сантиметров. – Прим. ред.


[Закрыть] от воды, но откос из песка и гальки под килем судна был довольно крутым, и с помощью Белки корабль быстро удалось столкнуть вниз. «Джини Динс» вошла в воды ручья кормой вперёд, как и приличествует кораблю, и вскоре гномы и Белка уже были на борту.

– До свидания, Бен! – закричали они, когда их корабль подхватило течение.

– До-о-свиду-у! – заухал Бен дрожащим от волнения голосом. – До-о-свиду-у! У-хуу! У-хуу!

Дрейфуя по течению ручья в полной темноте, гномы слышали, как затихает вдали голос Бена. Наконец наступила тишина. Вьюнок вздохнул.

– Старина Бен был хорошим другом, – произнёс он.

– Это точно, – отозвался Меум. – Прекрасным другом, лучшим из всех птиц, которые едят мышей.

– Бен – славный малый, не буду отрицать, – сказал Морошик, – но не думаю, что можно сравнивать такую птицу с…

– Знаю, с диким гусем! – взорвался Вьюнок. – Когда же ты уймёшься со своими рассказами о Небесных гончих? У старого Бена золотое сердце.

– И всё же я не понимаю, почему он решил остаться, – произнёс Морошик. – Видел бы ты полярных сов, они в два раза больше Бена и белые как снег. Однажды я…

– Ох, замолчи же, Морошик! – снова огрызнулся Вьюнок. – Меня уже тошнит от всех этих рассказов о твоих чудесных приключениях. Ступай вниз и помоги Тысячелисту с ужином. Я умираю от голода.

Морошик надулся и ушёл, что-то бормоча себе под нос, а Вьюнок тем временем начал вглядываться в темноту.

Над гномами чёрными тенями нависали вязы, ивы и густые заросли тёрна, что росли по берегам ручья. Даже будучи едва покрыты листьями, в сумраке они казались огромными.

Вьюнок тяжело вздохнул. Теперь он не испытывал того восторга, который обычно охватывал гномов на борту «Джини Динс». А потом у него возникло странное ощущение, что в любом случае все эти ужасные события – к лучшему, что всё это было предрешено. Если бы в прошлом году они не отправились вверх по Причуди на поиски Морошика, они бы не нашли «Джини Динс»! А если бы у них не было «Джини Динс», – пусть даже её мотор теперь не работает, – что бы с ними стало? Им пришлось бы отправляться в путь пешком, а в это время года гномов повсюду подстерегают серьёзные опасности. В любой момент погода может испортиться, а найти подходящее укрытие на берегах ручья не так-то просто. Возможно, Пан по-прежнему присматривает за ними. Возможно, он послал им корабль именно с этой целью. Вьюнок снова вздохнул.

Он облокотился на фальшборт и посмотрел на звёзды. Какая прекрасная тихая ночь сегодня! На небе ни облачка, а сквозь тоненькие ивовые ветви, медленно проплывавшие мимо, просвечивал лунный серп.

Вьюнок услышал едва различимый шёпот и таинственный смех умирающей Причуди, омывающей какой-то корень, торчавший из воды. Где будут они к утру? Конечно, им придётся где-нибудь встать на стоянку. Будет ли уровень воды достаточным для того, чтобы «Джини Динс» могла двигаться дальше? Течение уже унесло их за пределы знакомых мест. Вьюнок замечал, что мимо проплывают деревья и кусты, которых он никогда прежде не видел. Причудь то и дело поворачивала и петляла, и все эти повороты были незнакомы гномам. Вьюнок надеялся, что впереди не будет ни водопадов, ни плотин.

Время от времени Вьюнок слышал плеск – это проплывала неподалёку водяная крыса, а один раз он увидел рядом с кораблём сразу трёх этих зверьков. Они, как и гномы, покидали родные места. Вьюнок тихонько окликнул их и спросил, плывут ли они вниз по течению, но водяные крысы только покачали мордочками и поплыли дальше.

«Джини Динс» продолжала плыть по течению, медленно вращаясь. Если бы у судна работал мотор, этого бы не происходило, но без двигателя корабль целиком находился во власти течения. Временами «Джини Динс» натыкалась на торчавшую из воды ветку или притопленную корягу, а один раз даже застряла в зарослях тростника, но течение Причуди всякий раз помогало судну преодолеть эти препятствия и несло его дальше.

Последний раз взглянув на звёзды, Вьюнок покинул палубу и спустился в кают-компанию. Там было очень уютно. Тысячелист зажёг над столом маленький светильник и задёрнул занавески на иллюминаторах. На столе был накрыт ужин: орехи для Белки, жареные грибы и рыба для гномов. В качестве деликатеса Вьюнок откупорил раковину с вином из ежевики, которое считал одним из лучших.

Удивительно, насколько лучше они себя почувствовали, поужинав. Вьюнок решил, что больше не будет беспокоиться: они под защитой Пана и должны ему довериться.

Все улеглись в маленькие койки и закутались в одеяла; вскоре все, кроме Вьюнка, уснули. Он долго не смыкал глаз – не из-за беспокойства, о нет, теперь он был спокоен и ощущал удивительное умиротворение, охватившее его. Он чувствовал плавное покачивание судна, слышал мягкое шуршание водорослей и стеблей тростника, задевавших корпус «Джини Динс», слышал журчание и тихий смех ручья, уносившего их всё дальше и дальше. К чему беспокоиться? Какой в этом прок? Койка напротив вдруг затряслась. Это чесалась Белка. Возможно, она поймала блоху. Старая добрая Белка! Хорошо, что она отправилась с ними… Я думаю, теперь вы понимаете, до какого отчаяния были доведены гномы, если они отдались на милость течения и даже перестали нести вахту на палубе. Конечно, нет ничего плохого в том, что они доверились Пану, но Пан помогает только тем животным и гномам, которые сами заботятся о себе.

Итак, всю эту длинную ночь Причудь несла их вперёд. «Джини Динс» плавно и торжественно покачивалась и поворачивалась туда-сюда, увлекаемая течением. Много раз она попадала в небольшие водовороты, застревала в них и несколько минут вращалась, стоя на одном месте. А в это время уровень воды в ручье падал всё ниже и ниже. Однажды фок-мачта судна зацепилась за ветку упавшего дерева, и «Джини Динс» остановилась, опасно накренившись. И всё это время обитатели кают-компании крепко спали.

Я не знаю, подняла ли эту ветку рука Пана, чтобы гномы могли продолжить плавание, или корабль высвободился сам из-за снижения уровня воды в ручье, но в конце концов «Джини Динс» выровнялась и снова медленно поплыла вперёд.

Свет в кают-компании погас (гномы использовали ореховое масло), всё здесь погрузилось во тьму, а маленький светильник чадил и покачивался туда-сюда, тихо поскрипывая. Корпус корабля то и дело сотрясался от лёгких толчков, но экипаж «Джини Динс» по-прежнему крепко спал.

Глава 3
Гибель Причуди

Вьюнок медленно открыл глаза. Его голова была затуманена сновидениями, странными тревожными снами, в которых их дом под корнями старого дуба с корнем вырвал из земли сильный ураган, и они лишились крыши над головой и стали совершенно беззащитными, словно жуки, укрывшиеся под камнем, который только что перевернули.

Что произошло? Где он? Вьюнок оглядел кают-компанию. Слабый свет, пробивавшийся через щели в проёме входной двери, падал на картины, висевшие на стене напротив. Вьюнок стал припоминать события предыдущего дня и ночи. Ну конечно! Это кают-компания «Джини Динс», а они лишились крова и стали беженцами.

Далеко ли унесло их течение за прошедшую ночь? Вьюнок вскочил и протёр глаза. Остальные спали беспробудным сном. Они накрылись одеялами с головой, и лишь из-под одного из одеял высовывался кончик пушистого хвоста Белки.

Корабль стоял на месте; не чувствовалось никакого движения. Вьюнок торопливо отдёрнул занавеску на иллюминаторе и выглянул наружу. У него замерло сердце. Они сидели на мели! Из иллюминатора был виден красный обрыв глинистого берега, усеянный норами, в которых гнездились береговые ласточки. На краю обрыва росли три маленьких ясеня, которые, казалось, вот-вот упадут в ручей.

В нескольких ярдах[11]11
  Один ярд равен 3 футам или 91,44 см. – Прим. ред.


[Закрыть] от корабля по-прежнему стремительно бежал ручеёк, но прямо под иллюминатором Вьюнок видел только гальку и песок. В этот момент, прямо на его глазах, «Джини Динс» неожиданно накренилась на правый борт так сильно, что тарелки и прочая посуда съехали со стола кают-компании и с оглушительным грохотом попáдали на пол.

Этот шум разбудил остальных. Меум, вытаращив глаза, вскочил с койки и схватился за нож. Морошик и Тысячелист скатились с коек прямо под стол и барахтались там среди посуды, запутавшись в одеялах.

Белке каким-то образом удалось ухватиться за койку, и она, сделав прыжок, выскочила из кают-компании. Вьюнок был готов к самому худшему. Он вцепился в край койки и удержался на ней.

– Ч-что это б-было? – заикаясь, спросил Тысячелист с округлившимися от страха глазами.

– Думаю, мы сели на мель, – ответил Вьюнок. – И сели плотно. Давайте поднимемся на палубу.

Пробравшись к двери по накренившемуся полу, гномы вышли на капитанский мостик, где их ждала Белка.

Вьюнок был прав. Они оказались на мели – на самой настоящей отмели прямо посредине русла ручья, у всех на виду. К тому же, занималась заря, и было ужасно холодно. Если бы ручей не обмелел, корабль свободно прошёл бы в нескольких дюймах[12]12
  Один дюйм равен 2,54 сантиметрам. – Прим. ред.


[Закрыть] над дном отмели, но теперь, когда вода убывала, у него не было ни малейшего шанса проскочить это место. Единственное, что спасало гномов от посторонних взглядов – это то, что их по-прежнему окружали луга, и по берегам ручья в изобилии росли кусты и деревья.

Ниже по течению, за галечной отмелью, ручей был ещё довольно глубоким. Если бы только им удалось сдвинуть «Джини Динс» с отмели, они смогли бы вывести её на глубоководье, добраться до какого-нибудь безопасного места и укрыться там.

Пока гномы стояли на мостике, мимо них вниз по течению проплыли несколько водяных крыс с узелками за спиной. Было видно, что крысы ужасно спешат и что сами они родом явно не из здешних мест – очевидно, они приплыли сюда из верховий ручья. Увидев севший на мель пароход, они приняли ближе к берегу и торопливо поплыли дальше, не обращая внимания на Вьюнка, который окликнул крыс на их языке.

Лишь последняя водяная крыса на мгновение притормозила и лапой указала вверх по течению, а затем, не сказав ни слова, принялась нагонять своих спутников.

Белка спрыгнула на отмель и попыталась сдвинуть корабль с места, однако это оказалось ей не по силам.

Меум и Морошик вброд перешли ручей и вышли на берег (вода здесь едва доходила им до колен) и прошли вниз по течению, чтобы разведать, что ждёт их впереди.

Вьюнок и Тысячелист остались на мостике, поёживаясь от холода и пытаясь согреть озябшие пальцы своим дыханием.

– Мы не сможем быстро сдвинуть корабль с отмели, если только не случится чудо, – произнёс Вьюнок. – Он плотно сидит на камнях. Если мы останемся здесь на день, нас кто-нибудь да выследит. Лучше всего будет покинуть корабль, укрыться неподалёку и попытаться вывести его на воду вечером.

– Но к этому времени Причудь обмелеет ещё больше, – возразил Тысячелист. – Вода убывает очень быстро. К вечеру ручей совсем пересохнет. Мы ничего не сможем сделать.

– Тогда придётся идти пешком, – мрачно ответил Вьюнок, – и оставить все наши запасы на борту. Печально, но другого выхода нет.

Поблизости не было видно ни птиц, ни зверей. Казалось, ручей покинули все его обитатели. Меум и Морошик ушли за поворот ручья и скрылись из виду. В трёх футах от корабля в промоине галечной отмели, куда их выбросило течением, бились и плескались два гольяна, а в другой маленькой заводи Тысячелист приметил около двадцати рыбёшек, отчаянно пытавшихся выбраться из западни.

– Во всяком случае, завтрак нам обеспечен, – сказал Вьюнок, спускаясь по перекинутой за борт верёвочной лестнице. – Мы вполне можем позавтракать свежей рыбкой. Приготовим завтрак, пока Меум и Морошик не вернулись.

Поймать несчастных гольянов было секундным делом. Гномы отнесли их на корабль, Тысячелист проворно разжёг огонь в очаге, и когда Меум и Морошик поднялись на борт, их уже ждал превосходный горячий завтрак.

Меум и Морошик вернулись с хорошими вестями. Всего в сотне ярдов[13]13
  Чуть более 90 метров. – Прим. ред.


[Закрыть] ниже по течению Причудь впадала в большой ручей. Меум уверял, что на самом деле его даже ручьём назвать нельзя – это была настоящая река, в три раза шире Причуди.

– Если бы нам только удалось проплыть дальше, мы бы оказались в безопасности, – сказал Меум. – Может, попробуем ещё раз вывести «Джини Динс» на воду?

Но Белка отрицательно покачала головой.

– И не надейтесь, – произнесла она. – Даже если бы мы все вместе стали толкать корабль, то не смогли бы сдвинуть его с места.

– Что ж, без толку волноваться, – сказал Вьюнок. – Давайте позавтракаем, а потом всё обсудим. Ещё довольно рано, солнце едва показалось, и, может быть, мы что-нибудь придумаем.

Они энергично принялись за еду, и вскоре все гольяны были съедены, а Белка, которая не любила рыбу, схрумкала невероятное количество орехов.

Трапеза уже подходила к концу, когда снаружи внезапно раздался стук: кто-то стучал по корпусу корабля. Вьюнок осторожно выглянул в иллюминатор и издал радостный вопль: он увидел знакомую мордочку выдры.

Гномы мигом выскочили из кают-компании на палубу. К их радости оказалось, что эта зверушка приходилась родственницей той самой Выдре, которая была добрым другом гномов и так печально закончила свои дни в Вороньем лесу, погибнув от рук жестокого великана Громобоя. Эта выдра была упитанной и рослой, но выглядела крайне обеспокоенной.

– Я направляюсь вниз по течению, – сказала Выдра. – Я увидела на отмели ваш корабль – дай-ка, думаю, постучусь и узнаю, есть ли кто на борту.

– Какая удача, что ты оказалась здесь именно сейчас! – воскликнул Вьюнок. – Нам нужна помощь. Корабль плотно сидит на мели, и мы не можем сдвинуть его с места. Прошлой ночью нам пришлось оставить наш дом под корнями старого дуба, потому что вода в Причуди очень быстро убывала. Откуда ты приплыла, Выдра?

– Я плыву из Яффы, – ответила Выдра. – Хорошо, что вы всё же покинули Дубовую заводь прошлой ночью. Воды там теперь так мало, что и гольяну не проплыть, а пороги вообще пересохли. Вы вовремя ушли. Что до моей норы под ивой, то она тоже пересохла, вот почему я отправилась вниз по ручью. Гномы, на вашем месте я не стала бы терять ни минуты. Давайте попробуем сдвинуть корабль с места. Ниже по течению ручей впадает в большую реку; если вы сможете до неё добраться, то будете в безопасности.

Гномы спустились на гальку по верёвочной лестнице. Вьюнок, оставшись на носу, бросил вниз канат, который взяла в зубы Выдра. Остальные гномы вместе с Белкой встали у кормы и по команде Вьюнка разом навалились на лежавший на боку корабль.

«Джини Динс» пришлось несладко. Её немилосердно толкали и тащили по камням, и доносящиеся из кают-компании тревожный грохот и звон говорили о том, что экипаж судна опять лишился части корабельной посуды.

Это была та ещё морока! Выдра тянула канат изо всех сил, гномы и Белка толкали судно, поскальзываясь, задыхаясь и увязая в песке и мелкой гальке. Выдра была сильным зверьком, и это сказывалось на результате. Тяжёлый корабль медленно, рывками, двигался вперёд, оставляя на гальке и песке глубокую борозду, и в конце концов его корпус коснулся воды. Ещё раз взмахнув своим мощным хвостом, Выдра вытянула корабль на воду, и вскоре гномы и Белка уже стояли на палубе, хватая ртами воздух и пытаясь отдышаться.

Вьюнок был в восторге. Он радостно помахал своим колпаком Выдре, которая теперь, когда работа была сделана, отправилась дальше, вниз по ручью. Совсем скоро они достигли большой реки, о которой рассказывал Меум.

Причудь резко повернула вправо, и за этим поворотом гномов ждало спасение: глубокая тёмная река, протекавшая среди зарослей тростника и ивовых кустов, глубина воды в которой была достаточной для прохода кораблей гораздо более крупных, чем «Джини Динс».

Неподалёку росла огромная ива, чьи корни образовали естественную пещеру; туда-то гномы и направили корабль – нелёгкая задача без двигателя даже при медленном течении. Белка и Меум, ловко орудуя длинными жердями, в конце концов завели корабль прямо под корни ивы и пришвартовали его там.

– Уф-ф-ф, – выдохнул Вьюнок, когда дело было сделано. – Если бы Выдра не подоспела к нам на помощь, мы бы ни за что не сдвинули корабль с места. А теперь, – добавил он, – после стольких трудов вы, должно быть, страдаете от жажды. Как вы смотрите на то, чтобы откупорить раковину с вином из бузины урожая 1905 года?

Это предложение было принято с энтузиазмом. Все направились в кают-компанию, и там Вьюнок вытащил из раковины деревянную пробку.

– За Выдру, – произнёс он, поднося раковину ко рту, и остальные один за другим присоединились к этому тосту, передавая раковину из рук в руки. Передохнув и выкурив трубку, Вьюнок отправил всех на уборку.

После того, как «Джини Динс» столь грубо и бесцеремонно тащили по галечной отмели, в кают-компании воцарился неописуемый беспорядок. Две фарфоровые тарелки разбились вдребезги, а всё остальное было раскидано по полу. Каким-то чудом сохранились картины, зато помялась медная кастрюля, и её починка стоила Меуму немалых трудов. Но в целом всё обошлось и закончилось благополучно. Они добрались до глубокой реки, нашли безопасное укрытие, хоть и временное, и, по крайней мере, могли передохнуть и оглядеться.

Когда «Джини Динс» вновь привели в порядок, а её пассажиры восстановили свои силы, гномы и Белка спустили на воду одну из шлюпок и, взявшись за вёсла, поплыли на ней обратно, к устью Причуди, или, скорее, к тому, что от неё осталось.

Было совершенно очевидно, что, задержись они немного дольше, их положение и вправду стало бы безнадёжным. Вытащив шлюпку на берег, гномы во главе с Вьюнком прошли вверх по ручью почти до той самой отмели, где едва не окончилось их плавание.

Стоял тихий тёплый вечер. Солнце почти скрылось на западе, и повсюду начали сгущаться тени. Не было видно никаких животных, все беженцы ушли дальше, вниз по течению; Великое переселение с верховий Причуди завершилось. Вьюнок, ковыляя по ещё влажной гальке, вышел на середину ручья. Некоторое время он стоял, погруженный в размышления, глядя на ещё влажное русло Причуди, где речные улитки и гольян тщетно пытались найти хоть какое-нибудь убежище в последних каплях драгоценной влаги.

Потом он повернулся к остальным; его морщинистое лицо было омрачено глубокой печалью.

– Мы пришли вовремя, – произнёс Вьюнок, – мы стали свидетелями гибели нашего любимого ручья. Много тысяч лет он тёк здесь для нас, много тысяч кукушечьих лет. Больше течь он не будет!

И все гномы, даже Морошик, склонили головы, и на глаза у них навернулись слёзы. Так они и стояли в сгущающихся сумерках, глядя на последнюю иссякающую струйку ручья, пока выше по руслу Причуди не показались два тёмных силуэта. Словно огромные мотыльки, подлетели они к гномам и уселись на ветку старого вяза прямо над ними. Это были филин Бен и его жена.

– Итак, это, наконец, свершилось, – упавшим голосом произнёс Бен. – Пророчество обитателей ручья исполнилось!

Вьюнок поднял голову; слезы всё ещё текли по его бороде.

– Да это же Бен и его жена! А мы думали, что вы решили никогда не покидать дупло на вершине старого дуба!

– Свершилось, – повторил Бен, торжественно глядя на гномов, – исполнилось пророчество обитателей ручья.

– А что это за пророчество? – спросил Вьюнок так тихо, что только филин с его тонким слухом мог расслышать эти слова.

– Было сказано, – ответил филин, – что когда Причудь прекратит нести вдаль свои воды, маленький народец уйдёт из этих мест и навсегда оставит берега ручья!

– Но почему? – спросил Вьюнок. Ком застрял у него в горле, но после некоторой паузы он овладел собой. – Почему вы оставили наш дуб?

– Дуба, увы, больше нет. Вскоре после вашего отъезда, когда наступил день, пришли люди с пилами и топорами и срубили его, срубили наш дуб, который долгие годы был нашим домом, в котором выросло столько поколений нашей семьи!

– Это ужасно, – простонал Вьюнок. – Мало того, что Причудь сгинула, так ещё и дуб!

Но Причудь не умерла. Даже человеку не под силу убить ручей. Его чистые воды, струящиеся из глубин земли словно её кровь, по-прежнему текли вдаль, хотя и по другому руслу, сделанному человеком, – по рукотворному каналу из железных труб, скреплённых болтами, без берегов, где могли бы расти деревья и могли бы жить водяные крысы и гномы. Ручей был заключён в темницу и упрятан под землю, подальше от солнечного света и свежего воздуха. В его водах больше не отражалось бледно-голубое весеннее небо, в них больше не могли с весёлым щебетанием плескаться ласточки, но всё же ручей по-прежнему тёк вдаль, хотя и в полудрёме.

Над тёмными полями пронёсся скорбный крик: «У-ху-у-у! У-ху-у-у!», и две птицы, похожие на огромных мотыльков, улетели прочь, а гномы тем же путём вернулись к шлюпке.

Не произнося ни слова, преисполненные печали, они сели в шлюпку, поплыли обратно к «Джини Динс» и вскоре исчезли в темноте под корнями ивы.

Не только гномы и совы меняли место жительства. Позднее, той же ночью, когда Вьюнок курил трубку возле корней ивы, он услышал в небе прямо над головой шум множества крыльев. Но эти птицы летели вовсе не с берегов умершей Причуди; то был передовой отряд могучей армии весенних перелётных птиц, которые теперь многими тысячами ежечасно возвращались в Британию после зимовки. И тогда Вьюнок понял: какое бы будущее ни уготовила им судьба, по крайней мере, зима закончилась.

Гномы всегда внимательно наблюдали за птицами в ожидании наступления этой ночи – ночи Весеннего возвращения, как они её называли, – и, сильно приободрившись и разволновавшись, Вьюнок позвал остальных на свежий воздух. Гномы стояли на берегу реки вместе с Белкой, вглядываясь в серое ночное небо и навострив свои длинные уши. У гномов самый острый слух среди всех живых существ, и благодаря такому слуху они знали обо всём, что происходило в небе над ними. Они ничего не могли разглядеть, но, внимательно вслушиваясь, различали слабый шелест и тихий шёпот, которые показались бы нам одной из самых волнующих мелодий в мире, если бы мы только могли их услышать. Гномы провели так несколько часов, и лишь донельзя утомившись, вымотанные напряжённым слушанием, они вернулись под корни ивы. Засыпая, они по-прежнему слышали шелест крыльев множества птиц, бесчисленными стаями пролетавших в небе высоко над ними.

Едва рассвело, гномы уже были на ногах; они вылезли из-под корней ивы, чтобы поприветствовать своих друзей, которых не видели шесть долгих месяцев. Вскоре они услышали голос пеночки-теньковки, одной из тех изящных певчих птиц с тоненькими лапками и ухоженными пёрышками цвета увядшей листвы, которые весной первыми возвращаются домой. Она очень устала после долгого перелёта через Бискайский залив, где стояла скверная погода. Остальные прилетели из Алжира и Марокко.

Птичка перекусила маленькой зелёной гусеницей и залилась мелодичной трелью.

– Кажется, ты совершенно счастлива, Пеночка! – сказал ей Вьюнок. – Жаль, что этого нельзя сказать о нас.

– А что вас печалит? Да не расстраивайтесь вы из-за этих людишек! Они никогда особенно нас не тревожили, хотя и бывают иногда чересчур любопытными. Одного из птенцов моей сестры в прошлом году окольцевали.

– Окольцевали? – лицо Вьюнка перекосило от ужаса. – Какое чудовищное испытание!

Пеночка рассмеялась.

– О, малышу было совсем не больно, но с их стороны это очень неучтиво – просто так взять и надеть ему на лапку кольцо. Не вижу в этом никакого смысла. Но не будем больше говорить о людях. Как поживаете вы сами?

Бедный Вьюнок рассказал Пеночке об их бедах, но эта весёлая и беззаботная птичка отнеслась к его рассказу очень легкомысленно.

– Посмотрите на нас! – сказала она в ответ. – Посмотрите на пеночек, посмотрите, как мы путешествуем, это совсем не сложно! Я хочу сказать, найдите себе место для зимовки, а потом, когда придёт весна, отправляйтесь куда-нибудь ещё! Я проводила лето в других странах, но ни одна из них не может сравниться с вашим островом[14]14
  Речь идёт о Великобритании, крупнейшем из Британских островов (и крупнейшем острове в Европе), на территории которых расположено одноимённое государство. – Прим. ред.


[Закрыть].

Морошик, слушавший этот разговор во все уши, энергично закивал.

– Именно об этом я им и говорю! Зачем всю жизнь торчать на одном месте? Надо путешествовать, надо повидать мир!

– Но у нас нет крыльев, – возразил Вьюнок и пристально посмотрел на Морошика, – поэтому не мели языком как воробей.

– Вы и представить себе не можете, как приятно возвращаться назад, – продолжала Пеночка. – Неделями мы не видели ничего, кроме пустыни, песка, голубого неба и солнца, солнца, солнца, пока нас не начало воротить от него! Мы присели передохнуть прошлой ночью, после заката, и как же здóрово было снова почувствовать запах этого края, запах зелёной травы и лесов! Однажды вы обязательно должны испытать Весеннее возвращение, – добавила птичка, – этого вы никогда не забудете.

– Я уже пережил нечто подобное, – с запалом сказал Морошик, шагнув вперёд. – Я летал на…

– Морошик! – угрожающим тоном произнёс Вьюнок, пытаясь осадить товарища, – довольно!

Пеночка зевнула (птицы делают это, широко открыв клюв и покачивая высунутым язычком; если вы мне не верите, понаблюдайте, как зевает канарейка) и продолжила:

– На обратном пути мы обогнали множество пеночек-весничек; все они скоро будут здесь. В самом деле, мне кажется, я уже слышу одну из них, послушайте!

Птичка была права: из ближайшего перелеска донеслись трели пеночки-веснички.