Текст книги "Байки старого психиатра"

Пустые вызовы

Вот и наступила настоящая поздняя осень: холодно, промозгло и уныло. Ветер сыплет в лицо противную морось. В такую погоду сидеть бы дома, в тепле и уюте, но о такой роскоши остается только мечтать… Сегодня моя очередная смена. Конференции не будет. Да и вообще, сдается мне, что конференции отныне станут редкими. Теперь, все распоряжения руководства доводятся до нас через планшеты.

Главный частично сдержал свои обещания. Теперь в планшете разблокированы время вызова и оказанная помощь. А вот рукописные карточки, к сожалению, пока остаются.

Никаких повальных репрессий за долгое нахождение на вызовах, не случилось. На комиссии по стимулирующим, наказали рублем двоих коллег, но здесь все было по справедливости. Они действительно, необоснованно тянули время. Так что, страсти улеглись.

Сегодня двадцать девять бригад, из которых четыре задействованы на общеизвестную болячку. В сухом остатке – двадцать пять. А фельдшеры общепрофильных бригад так по одному и работают, бедолаги. Хотя, на следующей неделе, обещали им в помощь прислать студентов старших курсов из медицинского ВУЗа.

Мой коллега из предыдущей смены Михаил Борисович, которого я меняю, загадочно ухмыляясь:

– Иваныч, у меня для тебя две новости: хорошая и плохая. Начну с хорошей. Наш бригадный дефибриллятор, наконец-то, отремонтировали!

– Ну, отлично. А какая плохая?

– Нам его не вернут. Наталья сказала, что по стандарту оснащения нам только автоматический положен.

– Вот ведь засранка! А ты к Андрею Ильичу ходил?

– Так ведь его хрен застанешь на месте! Два раза приходил, у него заперто. А потом нас заездили, и так не я попал к нему.

– Ладно, Борисыч, сейчас я схожу, может, застану.

И отправился я на «разборки» к главному фельдшеру. Повезло мне, он был на месте и что-то сосредоточенно делал на компьютере.

– Приветствую, Андрей Ильич! Мне сказали, что Наталья не хочет нам дефибриллятор возвращать. Вместо него, нам оставляют эту несчастную «говорилку» автоматическую. Это что за дела-то?

– Ну, так правильно. По приказу триста восемьдесят восемь эн, вам положен только автоматический дефибриллятор. А если Росздравнадзор придет с проверкой, кто будет штраф платить? Не вы, а я и старший фельдшер! Зачем нам подставляться-то?

– Андрей Ильич, да знаю я этот приказ не хуже вашего. Вот только вызовы нам дают все подряд, как-то не особо считаясь с приказами. А на эту автоматику особой надежды нет. Ну, а если проверялки придут, так на время заменим и всех делов! Нет, Андрей Ильич, давайте решим этот вопрос прямо сейчас! Не подставим мы вас, не волнуйтесь!

– Ну ладно, Юрий Иваныч. Идите к Наталье, я ей сейчас позвоню.

– Вот и спасибо, Андрей Ильич! Я знал, что вы настоящий друг!

В общем, вернулся домой наш родной дефибриллятор, аки блудный сын. Аж на душе стало приятно.

Удивительно, но первый вызов нам дали аж в начале десятого. «ФИО, адрес такой-то, Ж. 78 л., ОНМК? Нарушена речь. Вызвала дочь, телефон такой-то». Аббревиатура «ОНМК» означает «острое нарушение мозгового кровообращения», а проще говоря, инсульт. Ладно, сейчас приедем, посмотрим, что там за инсульт.

Дверь нам открыла встревоженная женщина с заплаканным лицом.

– Здравствуйте, я вас к маме вызвала. Она мне утром позвонила, ну она всегда мне по утрам звонит, а у нее язык заплетается! Еле слова выговаривает! Я приехала, смотрю, а она вообще какая-то не такая. Глаза ненормальные, все чего-то суетится, по квартире бродит. У нее инсульт, что ли?

Больная, ухоженная пожилая женщина, выглядевшая гораздо моложе своего возраста, увидев нас, остановилась посреди комнаты.

– Здравствуйте! А вы ко мне приехали? – спросила она, с трудом выговаривая слова и глядя на нас замутненным взором.

– Да, Лидия Александровна, к вам. Пойдемте, вы в кроватку приляжете, и я вас посмотрю.

И тут мой взгляд почему-то зацепился за одиноко лежавший на столе блистер с мелкими белыми таблеточками. Взял, посмотрел и буквально обалдел. Это был дешевый антидепрессант первого поколения. Отпускается строго по рецептам, свободно его не купишь. Препарат крайне коварный для пожилых людей. Двух таблеток не хватает.

– Лидия Александровна, а вот эти таблетки ваши?

– Да, мои. Я сначала одну выпила, а через час другую. У меня головные боли очень сильные.

– А кто вам их назначил?

– Я передачу смотрела, там доктор сказал, что эти таблетки очень хорошо от головной боли помогают.

– А как же вы их купили-то? Ведь они только по рецепту продаются!

– Так меня в нашей аптеке знают, мне и продали без рецепта.

– Что вас сейчас беспокоит?

– Язык заплетается, и никак сосредоточиться не могу. Хожу, брожу, как дура какая-то. А сейчас спать хочется. И сердце сильно колотится.

На ЭКГ синусовая тахикардия. Давление 110/70 мм, при привычном 140/90 мм. Глюкоза в крови нормальная. Рефлексы повышены. Ну что ж, все понятно, откуда взялась эта симптоматика. Налицо передозировка лекарственного препарата. Делать промывание смысла нет, ведь последнюю таблетку она приняла около двух часов назад. Сделали препарат бензодиазепинового ряда для предупреждения судорожного припадка, покапали. А вот от госпитализации больная категорически отказалась. Уж мы с ее дочерью чуть ли не вприсядку плясали, уговаривая, но она ни в какую! Нет и все! Но радует одно: дозировка была не слишком большой.

Дочь больной поинтересовалась, будет ли все хорошо с ее мамой? Но это только киношные доктора жизнерадостно заявляют, мол, жизни ничего не угрожает, и больной теперь пойдет на поправку! А вот в реальной жизни мы от таких оптимистических прогнозов воздерживаемся. В общем, велел я ей сегодня неотлучно с мамой находиться, в случае ухудшения, опять вызывать скорую. Ну, а таблетки эти, все до единой в унитаз спустить!

Не понимаю я этого теледоктора: как можно всем без разбора рекомендовать такой серьезнейший препарат? Да, во многих случаях, он действительно помогает при хронической головной боли. Вот только назначается он строго индивидуально, после осмотра, сбора анамнеза, обследования. А в отношении пожилых пациентов нужна особая осторожность, поскольку даже в терапевтических дозах, он может спровоцировать у них острые психозы. И в моей практике уже было два таких случая. Правда, в одном из них, молодой человек накушался этих таблеток, чтобы необычные ощущения испытать.

Все, освободился. Теперь следующий вызовок прилетел: «ФИО, адрес такой-то, Ж., 34 г., третьи роды. Вызвал муж, телефон такой-то». Ну, зашибись! Кому же еще дать роды, как не психиатрической бригаде?! А спорить бесполезно: главный не так давно на конференции заявил, что я выбираю вызовы, как блюда в ресторане. Вот теперь диспетчерская и дает нам все подряд, без разбора.

– Ну, Юрий Иваныч, вы теперь психиатр-акушер! Поехали, ща рожать будем! – захохотал водитель.

– Володя, ну тебя наxер, смотри, сам-то не роди, вон какую пузень отрастил! Давай, включай «светомузыку»! – скомандовал я, внутренне передернувшись от такого «пророчества».

Да, на такой вызов нужно побыстрее ехать: третьи роды могут протекать стремительно, родит, как выплюнет. Ой, тьфу, не дай бог!

Нас встретили сама роженица и ее супруг. Оба с приятными, светлыми лицами и доброжелательными улыбками. У меня аж от сердца отлегло, значит, что прямо сейчас точно никто не родит!

– Здравствуйте! Вон какие гвардейцы за мной приехали! А почему вас трое? – поинтересовалась роженица.

– Мы бригада интенсивной терапии, всегда по трое работаем, – скромно ответил я.

Да, на непрофильных вызовах я всегда вру. А уж тут-то соврать, сам бог велел. Иначе родит еще прямо здесь, узнав, что в роддом ее повезет психиатрическая бригада. Мои опасения, к счастью, не сбылись. Увезли мы ее благополучно.

Вот и еще вызов: «ФИО, адрес такой-то, М., 54 г., аритмия. Вызывает сам, телефон такой-то».

Квартира хоть и опрятная, но давно не видевшая ремонта. Больной, худощавый мужчина с испуганным лицом, рассказал:

– Что-то у меня мотор неправильно работает. И вообще, как-то мне хреновато, башка покруживается.

– И давно у вас это?

– Позавчера началось.

– А почему сразу не вызвали?

– Да я тут… это… ну, забухал, короче. Думал, пройдет, а вот ни хрена что-то не проходит…

На ЭКГ – фибрилляция предсердий, нормосистолическая форма. Что и следовало ожидать. Это означает, что предсердия сокращаются, как им вздумается: хаотично, независимо от желудочков. Нормосистоличепская форма говорит о том, что желудочки сокращаются с нормальной частотой. С момента начала прошло уже более сорока восьми часов, а это значит, что нормальный ритм восстанавливать уже нельзя. Дело в том, что за это время, в ушке левого предсердия образуется тромб. При восстановлении нормального ритма, он оторвется «выстрелит» вверх и закупорит один из сосудов, кровоснабжающих головной мозг. И тогда инсульт неизбежен. Теперь больному придется постоянно жить с этой аритмией, пожизненно принимая препарат, предотвращающий образование тромбов. В общем, увезли мы бедолагу в кардиологическое отделение.

Кстати говоря, увидел я забавнейшие эпизоды в сериале «Скорая помощь». Эту глупость супруга смотрит, несмотря на мои протесты. А я, хочешь-не хочешь, тоже вынужден созерцать этот «киношедевр». Так вот, там больная заявила о непереносимости одного антиаритмического препарата и попросила заменить его на другой. Врачебная бригада сочла это нестандартной ситуацией. Доктор растерялся и стал звонить своему более опытному коллеге. Получается, что он вообще не знает клиническую фармакологию и стандарты. В реальной жизни это означало бы полную профнепригодность. При регистрации ЭКГ, вместо шести грудных электродов, прилепили четыре, два из которых – на живот. Главный врач лично руководит бригадами. Видимо, старшие врачи смен там вымерли, как динозавры. И он, почем зря, дергает бригаду, находящуюся на вызове, истерически вопрошая: «Что у вас там? Доложите обстановку!». Все выездные медики работают в дневную смену. Наверное, в оставшееся время, граждане не имеют права болеть и травмироваться. Ну, и в качестве вишенки на торте: главный врач включил в одну бригаду сразу двух врачей. Да, именно главный врач лично. Не врача и фельдшера, а именно двух врачей. Здесь, как говорится, без комментариев.

Все дописал. Освободился. Сразу пришел следующий вызов: «ФИО, адрес такой-то, М., 66 л., психоз. Больной учетный. Вызывает дочь, телефон такой-то». Понятно, больной нам уже знаком, были мы у него в прошлом году. При нас он смирный и послушный, а вот своих близких тиранит.

Дочь больного, бледная, с измученным лицом, рассказала:

– У него опять все по новой началось. Из своей комнаты только с ножом выходит. С нами не разговаривает, только на … посылает. Мы за детей боимся! Не моется, белье менять не дает, все кругом мочой провоняло!

– А не думали его в интернат отдать? Ведь у него есть инвалидность.

– Думали, да как-то жалко его… Люди осудят…

Больной, толстенький и плотно сбитый, одетый лишь в семейные трусы, лежал в постели с хмурым лицом. Вокруг была такая резкая вонь мочой, что аж глаза резало и в носу свербело. Фельдшер Герман быстренько убрал два кухонных ножа, лежавших на прикроватной тумбочке.

– Здравствуйте, Сергей Васильевич! Ну, рассказывайте, что случилось.

– Ничего не случилось, – нехотя ответил он.

– А зачем вам ножи? Почему вы по квартире с ножом ходите?

– Никуда я не хожу. Пошли они все на …

– Ну, а почему вас дочь и дети боятся?

– Пошли они на …

– Может, они вас чем-то обидели?

– Пошли они на …

– Понятно. Ну что, Сергей Васильевич, собирайтесь, в больницу поедем. Надо полечиться.

– Никуда я не поеду!

– Сергей Васильевич! Давайте по-хорошему, иначе все как в прошлый раз будет. Помните?

– Да ладно, … с вами, поехали!

В стационаре мои парни помогли сопроводить его в отделение и положить на вязки. Да, долгим получился этот вызов, на все про все почти полтора часа ушло. Но справедливости ради, нашу бригаду ни разу не наказали за долгое пребывание на вызовах. Вот теперь можно и на Центр проситься, а то уже поесть охота.

Эх, лафа какая, после обеда в постельке полежать! Но очень долго разлеживаться не дали. Через час, вызов пульнули: «Остановка общественного транспорта «Улица Тургенева», со стороны сквера, М. 50 л., человеку плохо. Алкогольное опьянение. Вызов получен через 112». Наверняка, человеку в состоянии алкогольного опьянения, наоборот, очень хорошо. Но кто-то из бдительных прохожих решил обломать ему весь кайф. Хотя всякое бывает, за алкогольным опьянением могут скрываться и инсульт, и черепно-мозговая травма. Так что, поостерегусь я что-то утверждать раньше времени.

На скамейке в остановочном павильоне, повернувшись на бочок, лежал пьянецки пьяный, прилично одетый господин. Разбудили. Господин, приняв сидячее положение и сфокусировав мутный взор, сказал заплетающимся языком:

– Мужики, все нормально. Я с женой поругался. Я посплю и уйду… – ответил он

– Нет, тут спать нельзя. Тем более, что вместо нас может и полиция приехать. Протокол составят и оштрафуют. Зачем тебе это надо? Ты где живешь-то?

– Там-то. Но я домой не поеду.

– Да мы тебя туда и не повезем, уж больно далеко, на другом конце города.

– Чегооо?! А где я сейчас?

– На улице Тургенева.

– Ни… себе!!! А как я сюда попал-то?!

– А вот это тебе лучше знать. Давай-ка, лучше поедем в вытрезвитель? Там поспишь в тепле и потом пойдешь, куда тебе надо.

– А там нормально?

– Ну, не роскошные апартаменты, конечно, зато чисто и тепло.

– Ладно, поехали…

Но, когда подъехали к вытрезвителю, чуть протрезвевший господин, вдруг передумал.

– Не, не! Не пойду я туда! – И быстро ушел в неизвестном направлении.

А мы его и не удерживали. Не имеем мы права принудительно доставлять кого-либо в вытрезвитель. Тем более что господин вполне мог самостоятельно передвигаться. Ну что ж, как говорится, было бы предложено! Вот только зря время потеряли, почти час.

Освободился. Следующий вызов: «Неизвестная. Адрес такой-то, на парковке у гипермаркета «Притяжение», Ж., 30 л. Психоз. Вызывает Караваев И.А., телефон такой-то». Хм, да, завис этот вызовок. Разрыв между приемом-передачей, аж 37 минут. И не удивительно, ведь наша бригада единственная и неповторимая на весь город и прилегающий к нему район. За нас некому психиатрические вызовы отрабатывать. Ладно, вернусь на Центр, там поправим.

На парковке нелепо раскорячилась легковая иномарка с изрядно помятым передком и открытой водительской дверью. На водительском месте сидела молодая брюнетка со всклокоченными волосами. Двое мужчин не позволяли ей закрыть дверь. Неподалеку стояли несколько человек, видимо, владельцы поврежденных авто, а может и просто зрители, кто их знает.

– Че вам от меня надо?! Отпустите меня! Пустите, я сказала! Ща мой отец приедет, он вам бошки пооткручивает! – кричала барышня, безуспешно пытаясь закрыть дверь.

– Здравствуйте, что случилось-приключилось?

– Да она на своем «Форде» три машины протаранила! Мы из магазина вышли, увидели это дело, а она как раз остановилась. Я подбежал, дверь открыл, а она вообще невменяемая, какую-то пургу несет. Я сразу и вас и гаишников вызвал. А их нет до сих пор. Она уколотая, что ли? Сейчас, правда, в себя пришла, а была вообще никакая!

– Че вы врете?! Ничего этого не было! Не было ничего! Вообще ничего! – возмущенно вмешалась в диалог виновница торжества.

– Так, может, она случайно? Может, парковалась неудачно?

– Какой случайно?! Вон, места полно! Нет, она специально назад сдавала и таранила!

– Уважаемая, пойдемте к нам в машинку, там я вас посмотрю, давленьице померяем, – обратился я к девушке.

– Зачем?! Никуда я не пойду! Сейчас за мной приедут.

– Ну, хорошо, вас как зовут?

– Марина, а что? Чего я сделала-то?! Что вы до меня докопались?

– Марина, я до вас не докапываюсь, а просто хочу понять, что случилось? Вот говорят, что вы чужие машины побили. Зачем вы это сделали? Может, случайно?

– Да ничего я не делала! Вообще ничего этого не было! Вы обалдели, что ли? Я вообще домой ехала!

– Марина, а почему же у вашей машины передняя часть помята?

– Да откуда я знаю?! Чего вы ерунду-то говорите?!

– Марина, ну вы же сами отсюда видите помятый капот. Как же так получилось-то?

– Да не знаю я! Никак не получилось!

– Марина, вы что-нибудь употребляли?

– Да ничего я не употребляла! Вы с ума, что ли, сошли?! Дайте я уже поеду!

– Нет, Марина, подождите, сейчас должна ГИБДД подъехать.

– Марина, значит, вы отказываетесь от осмотра? А может все-таки я вас посмотрю?

– Не надо меня смотреть!

– Хорошо, тогда давайте мы запишем ваши данные.

– Пишите.

О, вот, наконец-то, доблестная ГИБДД приехала. Инспекторы пообщались с гражданами и подошли к нам.

– Здравствуйте! Что с ней случилось? – спросил инспектор.

– От осмотра она отказалась. Возможно, что чего-то употребила, но это всего лишь предположение.

– Понятно. Ладно, спасибо. Мы ее на освидетельствование повезем. Так что, можете ехать. А, нет, сначала скажите мне свои ФИО, должность и номер бригады.

Зрачки широкие, взгляд блуждающий. Речь быстрая. Не усидчива, ерзает на сиденье. Поставил под вопросом отравление неизвестным веществом. За отказ от осмотра она расписалась. Вот и снова мы зря потратили время. Тридцать девять минут пролетели напрасно.

Освободился. Велено следовать в сторону Центра. Ну что ж, следуем, без особой надежды на то, что дадут доехать. И точно. Вызов пульнули: «ФИО, адрес такой-то, М., 43 г., психоз. Больной не учетный. Вызвал сам, телефон такой-то». Ну, прям любопытство разбирает, что там за психоз такой, если вызывает сам? Может, критика к своему состоянию сохранена? Ладно, чего гадать, сейчас приедем, увидим.

Приехали. Опаньки, красота-то какая! Пред нами предстал пьяный господин с голым торсом и спущенными до колен штанами.

– А че, девчонок нет, что ли? – разочарованно спросил он, шевеля толстыми, слюнявыми губами.

– Так, уважаемый, говори, чего хотел? Зачем вызвал?

– А сделайте мне морфий, ну или что-нибудь, чтобы хорошо стало!

– Чего? Послушай, чудище, сейчас мы тебя положим мордой в пол и сдадим в полицию! Хочешь?!

– Не, не, все, я все понял, ничего не надо!

– Ну, смотри, если вызовешь еще раз, то вместо нас приедет экипаж полиции!

Хорошо еще, что он про психические нарушения сказал, когда вызывал. А если бы он назвал другой повод, и к нему бы приехала девушка-фельдшер? Да, все фельдшеры теперь по одному работают. Страшно представить, что могло бы случиться!

И вновь впустую потраченное время: двадцать шесть минут с учетом оформления документации.

Вновь дана команда двигаться в сторону Центра. Оставалось всего метров триста, как прислали вызов: «ФИО, адрес такой-то, Ж., 76 л., психоз. Вызывает соседка, телефон такой-то».

У подъезда «хрущевки», нас встретила весьма поддатая дама с опухшей физиономией, в бордовом болоньевом пальто нараспашку.

– Здрасьте, это я вас вызвала! У нее совсем крышу снесло, короче! Сегодня в одной ночнушке бегала по улице, кого-то искала! Заберите ее на …! – сказала она прокуренным, грубым голосом.

– Сейчас посмотрим, – сухо ответил я.

Не открывали долго. Наконец, из-за двери послышался настороженный женский голос:

– Кто там?

– Скорая!

– Какая скорая?

– Обычная. Откройте, пожалуйста, нас к вам вызвали.

Два раза щелкнул замок, и дверь слегка приоткрылась. В узкой щелочке появилось встревоженное лицо пожилой женщины в белой косынке. Убедившись, что мы действительно скорая, она открыла дверь и пустила нас в квартиру.

– А зачем вас вызвали-то? – с недоумением поинтересовалась женщина.

– Сказали, что вы в ночной рубашке по улице бегали.

– Господи Иисусе! Да это что такое-то?! Ой, позорище какое! Это Ольга, сволочуга, пьяница поганая! Она у меня деньги несколько раз занимала и не отдает. А сегодня опять пришла: «Теть Шур, дай двести рублей». Ну, я и выгнала ее, говорю, вот когда долги отдашь, тогда и поговорим. Как они надоели вместе с Пашкой, с ее сожителем! Пьют оба, как прорвы, вся шантрапа у них собирается. Уж мы и к участковому ходили, чтоб меры какие-то принял, а все без толку! Весь подъезд от них стонет!

Ну что ж, женщина полностью ориентирована, с сохранным интеллектом, бреда и галлюцинаций не обнаруживает. Понятно, что вызов не обоснован.

В подъезде нас ожидала госпожа в бордовом пальто.

– Дык вы ее не забрали, что ли?

– Сейчас – говорю, – мы тебя саму заберем и сдадим в полицию! И только попробуй еще хоть слово визгнуть!

И ушла она восвояси, что-то недовольно бубня. Вот и еще один пустой вызов.

Все оформил. Освободился. Новый вызов: «ФИО, адрес такой-то, М., 34 г., психоз. Вызывает сам, телефон такой-то». Ну-ну, опять сам вызывает. Посмотрим, что там за психоз.

Малюсенькая однокомнатная квартирка в малосемейке. Обстановки, собственно, никакой и нет: лишь кровать, старенькая прикроватная тумбочка и стул. Ну и матрас с подушкой на полу. Сам больной… Хотел написать «молодой мужчина», но это было бы неправильно. Так вот, больной выглядел намного старше своего возраста. Худой, с желтоватой, дряблой кожей, небритый, со взлохмаченными волосами.

– Мужики, помираю, …! Я на ломах конкретных[12]12
  Быть на ломах (жарг.) – испытывать «ломку», т. е. состояние абстиненции.
  Быть на измене (жарг.) – находиться в состоянии беспокойства, растерянности, неудовольствия, страха, дискомфорта. – Прим. авт.


[Закрыть]. Все кости болят, уснуть не могу, я ващщще весь на измене, …! Блюю то и дело. Сделайте чего-нибудь, пожалуйста!

– Что употреблял?

– <Название наркотика>. Я переломаться решил, дозу снизить.

– А почему в наркологию не обратился?

– Не дойду я туда. Может, завтра, если отпустит немного.

– Последний раз когда колол?

– Позавчера вечером.

– А общий стаж какой?

– Шесть лет.

– ВИЧ, гепатит?

– Да, и ВИЧ, и гепатит С.

– Ладно, сейчас покапаем.

– Только у меня на руках вен нет, в ногу капайте.

– А трамадол не сделаете?

– Нет, не имеем права.

– Ладно, делайте, что есть…

Фельдшер Анатолий подкололся в вену на тыле стопы. Покапали с препаратом бензодиазепинового ряда и еще кое с чем, разумеется, не наркотическим. Полегче стало болезному. Нет, никуда мы его не повезли. В наркологии с абстинентным синдромом, по скорой не принимают.

Не понимаю, как они вызовы принимают? Где там психоз усмотрели? Неужели нельзя выяснить у вызывающего конкретные жалобы? Ладно, вернусь на Центр, разберусь.

Вот и еще вызов втюхали: «ФИО, адрес такой-то, М., 36 л., психоз. Больной учетный. Вызывает мать, телефон такой-то». Понятно. Знакомый больной. Бывали мы у него. Этакий богатырь, добродушный, совершенно не агрессивный, даже когда «голоса» его достают.

Дверь открыла мама больного, высокая, моложавая, энергичная женщина.

– Здравствуйте! Ой, как хорошо, что опять вы приехали! Слушайте, какой-то он возбужденный сегодня, все чего-то ходит-бродит, на месте не сидит.

– Сейчас посмотрим.

Больной ходил по комнате взад-вперед, лицо тревожное, как будто испуганное.

– Здорова, Иван! – поприветствовал я его. – Давай присядем, поговорим. Что случилось? «Голоса» появились?

– Нет, нет, никаких голосов нет, я бы вам сразу сказал, вы же знаете! Просто я чего-то весь на нервяке, ни сидеть, ни лежать не могу. И не спится нифига.

– Ладно, Иван, сейчас полечим, все нормально будет!

Сделали мы ему волшебную внутримышечную инъекцию. Начал успокаиваться. Ну, вот и ладненько, значит, можно отчаливать. И этого больного никуда не повезли. Бреда и галлюцинаций он не обнаруживает, не агрессивен.

Вот и еще вызовок, надеюсь, что последний на сегодня: «ФИО, адрес такой-то, Ж., 56 л. Психоз. Больная не учетная». Ладно, как говорится, будем посмотреть.

В прихожей нас встретили молодые мужчина и женщина с разгневанными лицами.

– Здравствуйте! Я ее дочь. Она уже до «белки» допилась, скотина! Белье с постели стащила и бросила посреди комнаты! Нас обматерила по-всякому! Суп в унитаз вылила, целую кастрюлю!

– Она выпивала сегодня?

– Да она пьет, как лошадь! С утра пораньше куда-то уходила, пришла нажратая, а теперь все добавляет и добавляет! Заберите ее куда-нибудь, пусть ее полечат!

Госпожа с помятым, обрюзгшим лицом, сидела в кресле и была изумительно пьяна.

– Здравствуйте, Наталья Николаевна!

– И че? – поинтересовалась она, прищурив один глаз.

– Что случилось-то? Почему на вас дочка жалуется?

– Да и … с ней, пусть жалуется. Я их вообще выгоню на …! … они меня в доску! Это моя квартира!

– Много ли выпили-то сегодня?

– До …! – гордо ответила госпожа и расплылась в довольной улыбке.

– А полечиться не пробовали?

– На … мне лечиться?! Я че, алкашка, что ли?

Все предельно ясно. Никакого психоза здесь нет, а есть алкогольное опьянение у хронической алкоголички с токсической энцефалопатией.

– Так вы ее не заберете, что ли?! – возмущенно поинтересовалась дочь.

– Нет, не заберем. У нее никакой не психоз, а обычное алкогольное опьянение.

– А ничего, что у нее крыша едет?! – не отступала она.

– Это проявление алкогольного опьянения. Но пьяных хулиганов мы не успокаиваем и никуда не увозим. Уговаривайте ее, чтоб она сама добровольно пошла к наркологу. Больше никаких вариантов нет.

– Да как ее уговоришь-то?! Вы соображаете вообще?! – подключился зять пьяной госпожи.

– Так, я вам все объяснил.

– Мы на вас жалобу напишем!

– И вам всего хорошего! До свидания!

Да что ж за смена-то сегодня? Ведь только один единственный психоз подтвердился! Даже у Ивана, страдающего хроническим психическим расстройством, был не психоз, а ухудшение состояния.

И вновь переработка получилась больше часа. Теперь уж всегда, что ли, так будет? Когда вернулись на Центр, сразу пошел в диспетчерскую.

– Здравствуйте, девушки! А скажите мне, пожалуйста, кто из вас принимал вызов с психозом на Горьковскую?

– Я принимала, – отозвалась молоденькая фельдшер по приему вызовов.

– Вас как зовут?

– Татьяна.

– Татьян, на этом вызове – наркоман в абстиненции. Никаких признаков психоза у него не было. Он вам что по телефону сказал?

– Он на бессонницу жаловался, говорил, что ни лежать, ни сидеть не может, что у него все болит.

– Ну и где тут психоз? Вот, например, если вы уснуть не можете, вам что, психиатрическую бригаду нужно присылать?

– Я поняла, извините… – она виновато опустила глаза

– Танюш, на будущее, если сомневаетесь, то посоветуйтесь с более опытными коллегами.

– Хорошо.

– Вот и умница!

Ну и все, смена моя окончена, теперь можно и домой собираться. И ушел я в этот раз без чувства исполненного долга, ведь целых пять вызовов пустыми были…

Все фамилии, имена, отчества изменены.