Текст книги "Древнеславянские приключения"

23 июня

Грустное утро

Гуран взобрался на дерево. Вершина Лысой горы, освещённая розовыми лучами восходящего солнца, была видна очень хорошо.

– До неё совсем близко, сегодня дойдём! – крикнул он.

Алёнка плакала, обхватив руками шею Дракона. За ночь зверь совсем ослаб. Утром дети увидели, что он лежит, вытянув шеи по траве. В ответ на приветствие девочки он смог только открыть глаза.

– Дракошенька, миленький, вставай, – попросила Алёнка. Она попыталась поднять его голову, но смогла лишь на мгновение оторвать её от земли. – Пожалуйста, пойдём! Осталось совсем немного. Там тебя ждут друзья, Фесор и Дрюша.

Очень медленно, одну за другой, Дракон подтянул под себя лапы и встал. Затем так же медленно поднял головы и сделал первый шаг.

Дети быстро собрали вещи.

– Сюда, Дракоша, иди за мной. – Алёнка выбирала путь поровнее.

Зверя качало. Казалось, первый же слабый ветерок его перевернёт. Каждая кочка была сложным препятствием. Но путь был довольно ровным, и к Дракону скоро вернулась былая размеренность ходьбы, хотя и более медленная.

Постепенно они дошли до тропы, отмеченной цветами алхилин-травы, и свернули в лес.

На плоту

Серёжке снилась Уна. Она танцевала на пляже, почему-то одетая в тёртые джинсы и выцветшую футболку с надписью «Аквариум». Не прекращая танца, она отстегнула нижнюю половину тела вместе с джинсами и повесила её на дерево, при этом верхняя половина осталась висеть в воздухе. Затем она сняла с того же дерева зелёный рыбий хвост, приладила его к себе и нырнула в реку. Вылетела из воды она уже верхом на метле – превратилась в Бабу-ягу. Описав над Серёжкиной головой широкий круг, она приземлилась рядом и оскалила громадные зубы – это уже был Потап. Медведь схватил Серёжку за грудки и заревел:

– Подъём!

Серёжка брыкнул ногами и покатился в сторону. Если бы его не удержали, свалился бы с плота.

– Ты чего? – спросил Андрюшка.

– У-уф! Мне приснилось, что ты медведь. – Серёжка начал приходить в себя. – А где Иван Иваныч?

– Спит на боевом посту.

Профессор ещё лежал на краю плота, но уже открыл глаза.

– Ребята, кажется, я заснул, – сказал он виновато. – А который час?

Солнце стояло довольно высоко. Андрюшка взглянул на часы.

– Десять пятнадцать.

– Интересно, где мы находимся?

– На плоту, Иван Иваныч.

– А плот – на реке.

– Осталось выяснить, где находится река.

– В лесу.

– Спасибо, ребята, очень ценная информация. Из вас получатся настоящие учёные. Ну что ж, мы сидим, но движемся. Посмотрим, к чему это приведёт.

– Ого! – воскликнул Андрюшка, поднимая котелок. – Здесь полно рыбы!

– Ура! – завопил Серёжка и кинулся раскочегаривать примус. – Да здравствуют русалки, и да здравствует уха! Ха-ха-ха!

После завтрака причалили к берегу, и мальчишки забрались на дерево – оглядеться.

– Ну, что видно вокруг? – спросил профессор, когда они вернулись.

– Вон в той стороне, слева и сзади, видна довольно высокая гора с голой вершиной. Видимо, она и есть Лысая, – сказал Серёжка.

– Но река течёт куда-то не туда, – добавил Андрей.

– Значит так, – решил Иван Иваныч, – река очень извилиста. Русалки говорили, что она проходит мимо горы. Будем надеяться, что ещё не проскочили это место, и поплывём дальше. Но после обеда вам придётся ещё раз пойти на разведку.

– Не пойдём, а полезем, – сказал Серёжка.

– И не на разведку, а на дерево, – добавил Андрюшка.

– Как вам будет угодно, молодые люди, – усмехнулся профессор. – Мне важен результат.

Вскоре река резко повернула влево, и у туристов появилась надежда добраться до Лысой горы на плоту.

Приближалось время обеда. Сергей ковырял консервным ножом банку тушёнки, когда Андрюшка показал на левый берег:

– Там был костёр!

Причалили к берегу и вскоре, ко всеобщей радости, нашли следы Дракона.

– Смотрите, вот здесь он вышел из воды.

– А потом отправился вон туда, против течения.

– Точно. И с ним уже два человека. Один ходит босиком, а другой – в каких-то тапочках.

– В тапочках – это Алёнка, мы такие следы уже видели.

– Похоже, что они в этом месте ночевали.

– Я думаю, и нам пора устроить привал.

Туристы быстро пообедали, собрали вещи и отправились по Драконьим следам.

Они нашли место, где Дракон и его спутники свернули в лес, однако там следы быстро исчезли. Лес как будто мешал туристам идти сквозь себя. Они долго плутали, обходя густые заросли, и окончательно заблудились.

Волхв Алабор

Лошади спокойно паслись на берегу и пили из реки.

– Можно двигаться дальше, – сказал Чалдон.

Действительно, никаких сложностей при переправе не возникло.

Но на том берегу… Кони боялись заходить в Лес и топтались на песчаном плёсе у берега, а дорога, которая хорошо была видна вчера издали, исчезла.

– Вот здесь она была, я же её отлично видел! – говорил Булан, расплетая ногами густую траву. – И деревьев вот этих не было!

– Не хочет Лесной Народ, чтобы мы дальше шли, – сказал Чалдон.

– Это мы ещё посмотрим, кто кого, – сказал Булан. Он повернулся к своим людям: – Ищите дорогу, она должна появиться где-то дальше. Кто найдёт, получит лучшего коня из моего табуна!

Однако дорогу так и не нашли. Немного выше по течению обнаружили поляну, которая не вызывала у лошадей беспокойства. Булан приказал перевести туда всех животных.

Двое наблюдателей доложили, что в двух полётах стрелы от берега находится чьё-то жилище.

– Слышал я, что где-то здесь живёт волхв Алабор, – сказал Чалдон. – Старый совсем. Немного не в себе, но целитель хороший.

Вождь, переводчик и наблюдатели отправились туда.

На небольшом пригорке стояла ветхая, покосившаяся избушка. Возле неё грелся на солнышке такой же ветхий старик, устремив куда-то вдаль колючий взгляд из-под лохматых бровей. Дремучие седые космы, переплетаясь с бородой, терялись в траве. Гостей старик не замечал.

Булан вежливо поклонился:

– Здравствуйте, добрый человек. Не скажете ли, где здесь дорога на Новгород?

Старик вдруг повернул голову и внимательно осмотрел вождя.

– Я, ядрёна вошь, – произнёс он скрипучим голосом и надолго замолчал, двигая беззубым ртом, как бы пережёвывая что-то. При этом его картофельный, с синими прожилками нос глубоко погружался в бороду.

– Чудные прозвища встречаются у вас здесь, в лесу, – сказал вождь. – А моё имя – Булан. Так не скажете ли, уважаемый Ядрёна Вошь, где здесь дорога на Новгород?

Старик ещё некоторое время жевал бороду.

– Я, ядрёна вошь, давно здесь живу, – сказал он наконец. – А дорога на Новгород как была, так и осталась. Всегда на одном месте.

– А не укажете ли, где это место?

– Здесь, ядрёна вошь, только одна дорога, и она – на Новгород. Ежели, конечно, не идти в обратную сторону, к ковыльникам.

Он опять устремил взгляд вдаль и больше не сказал ни слова.

Булан огляделся по сторонам. С пригорка была видна вершина Лысой горы.

– Ну что же, не будем беспокоить старика. Дорога ведь должна проходить мимо той горы? – Вождь обратился к своим людям. – Оставьте двоих человек на поляне с лошадьми, остальные пусть идут сюда. Дальше пойдём пешком.

– Идти в ночь на Купалу к Лысой горе опасно, – сказал Чалдон. – Лесной Народ этого не любит.

– Это мы ещё посмотрим, кто кого, – повторил Булан свою любимую фразу.

Вскоре ковыльники широким фронтом двигались по направлению к горе, выискивая по пути следы дороги. Идти было трудно. Трава оплетала ноги, деревья росли всё гуще, и ветки хлестали по глазам.

Наступил вечер, а лес не кончался. Булан приказал зажечь факелы. Заночевать он намеревался под горой.

Ведунья

 
Помер, помер Коструболько,
Сизый, милый голубонько!
 

Несмотря на то что текст был вроде бы грустный, девушка в нарядной понёве пела песню весело, танцуя в воображаемом хороводе. Она даже не заметила разведчиков, пока те не окружили её со всех сторон. Впрочем, она и тогда не испугалась.

– Кто такая? Почему одна по лесу ходишь? – Бакула попытался выглядеть суровым начальником.

Девушка сверкнула лукавыми глазами:

– Добрый день, Бакула Силович!

Вода узнал девицу, которую видел пять дней назад в воротах детинца. Он смутился: эта встреча виделась ему совсем по-другому. Но помогла ловкость. Бакула упёрся в спину коня руками, кувырнулся через голову и лихо приземлился на ноги перед девушкой.

– Как же звать тебя, красавица?

– Бруня[18]18
  Брунеть – сверкать белизной.


[Закрыть].

– Далеко ли путь держишь, Бруня?

– К Лысой горе.

– Так ты ведунья?

– Да.

– Уж не тётки ли Обавы дочка?

– Точно так, Бакула Силович.

– Добрая кудесница, твоя матушка, такую мазь мне изготовила – никакой дегны[19]19
  Дегна – рубец от раны, струп.


[Закрыть] после неё не остаётся. Ну, садись ко мне, подвезу.

– Что ж, спасибо. Только что вам делать на Купалу у Лысой горы?

– Да уж есть дело.

– И у ковыльников этих тоже?

– Да.

– Ладно. Сейчас и я вам помогу. Без меня вам будет трудно пройти.

Бакула помог девушке сесть на коня впереди себя.

– Правь вон туда, где самая чащоба, – сказала она.

Лес впереди казался непроходимым, даже для пешего.

Бруня достала из сумы небольшой мешочек и насыпала на ладонь горку зелёного порошка.

– Это разрыв-трава, – объяснила она, сдула порошок в сторону Леса и что-то зашептала.

Деревья подняли ветви, кусты отползли в стороны, и открылась тропинка.

– Чудеса-а-а! – проговорил Бакула, трогая коня. – Не хотел бы я быть на месте того, кто тебя разозлит.

– Лес не любит злости. Разбойники, и те от него в скалы прячутся. А кто с ним ладит, с тем всё и ладно, – ответила Бруня. – Как доедем до места, вы не выходите на поле, к Чернобогу на глаза. Держитесь все вместе и не забывайте: Лесной Народ пугает того, кто его боится.

В поход!

Днём над Новгородом кружила птица Гамаюн, вестница богов. Город замер, слушая её торжественную песню.

– Ты что-нибудь понимаешь? – спросил князь Вячеслав советника.

– Странная песня, – ответил Балий. – Тревожная, но не грозная. Видимо, она предвещает поход, но вот какой… Что-то должно случиться сегодня или завтра.

В полдень прилетел голубь от Бакулы с сообщением о том, что в лесу появились ковыльники.

– Негоже нам более здесь отсиживаться, – сказал князь. – В поход!

Оими уже давно находились в полной готовности и только ждали сигнала – вскоре отряд из сотни воинов во главе с князем двигался к Лысой горе.

– Эти людишки совсем о нас забыли! Мой жертвенник уже три дня пуст! – гневался Перун. – И даже сегодня, когда они пошли воевать! Пора спалить их жалкий городишко!

– Ну-ну, успокойся, – сказал Белбог. – Ты зол на Велеса, а переносишь гнев на людей. Не настали ещё времена, когда люди будут нести богам дары из страха перед их гневом. Не вспоминают про тебя? Значит, сейчас гроза им не нужна, им вполне хватило шесть дней назад. Ты что, решил стать богом войны? У этого народа не было такого бога и не будет! И не забывай – мы существуем, пока они в нас верят. А веру нельзя навязать силой.

Ночь с 23 на 24 июня

У Лысой горы

Вместе с сумерками на окрестности Лысой горы опустилась тишина. Звери убрались подальше от этого места. Птицы умолкли. Те из них, у кого дети стали на крыло, улетели с ними за Лагоду, остальные затаились в своих гнёздах, над маленькими птенцами.

Ни ветерка, ни облачка в застывшем воздухе. Но неспокойно в Лесу вокруг Байканова поля. Что-то шуршит, что-то скрипит, мелькают неясные тени, и непонятно: или это сама Земля копошится и деревья шевелят ветвями, или кто-то движется меж ними.

Взошла луна, выхватив из темноты огромный чёрный трон на вершине Лысой горы.

Возникла Мора, словно выросла из земли, и села в кресло справа от трона. Лунный свет утонул в её ниспадающих одеждах, сшитых из бархатного мрака, остался лишь играть призрачными бликами в серебряных волосах.

Ведомый мавками, явился Вий и занял место слева.

Птица Сирин описала над вершиной круг и опустилась на высокую спинку трона.

Полночь. Мрачная тень на миг закрыла луну – явился Чернобог и проследовал на трон.

– Всё ли готово? – спросил он.

– Да, Боже мой, – ответила Мора.

– Подождите, Боже мой, дозвольте сказать!

Из зарослей у подножья Горы выскочил Анчутка; луна просвечивала сквозь его огромные уши. Он поклонился властителю Нави и приложился клювом к краю его чёрного плаща.

Чернобог кивнул, и он заговорил:

– Боже мой, в Лесу много людей, и это не ведуны.

– К нам и раньше забредали случайные путники.

– Но их очень много, это люди из степи. Мы им мешали, но они были очень упорны и всё же дошли сюда. – Он указал на цепочку огней в Лесу.

Чернобог перевёл взор на Вия.

Вий поднял левое веко и глянул в прошлое.

– Эти люди не знают наших обычаев и оказались здесь случайно, – сказал он.

Затем поднял правое веко, взглянул в будущее и добавил:

– Но волей случая цель их похода тоже придёт сюда.

Чернобог с улыбкой повернулся к Анчутке.

– Что ж, – сказал он, – они сами виноваты. А нам – хорошая возможность повеселиться. Но помните: мы не вправе отнимать их души.

Анчутка с поклоном удалился.

– Начинайте! – произнёс властитель Нави и хлопнул в ладоши.

Птица Сирин издала звонкий протяжный крик.

И началось.

…Перед Буланом вдруг появился маленький вертлявый подросток, то ли мальчик, то ли девочка, в простой длинной рубахе, с торчащими шишом волосами и перепачканным сажей лицом. Он скорчил страшную рожу и запрыгал в дикой пляске.

– Хи-хи-хо-ха-га-га-га! – заскрежетал он вдруг громким старческим голосом, от которого у ковыльников похолодело внутри.

– Кикимора! – сказал Чалдон.

Лес ожил. Замелькали неясные тени, возникли хрипы, стоны, смех и вопли, которые доносились до ковыльников в предыдущие ночи. Но теперь они звучали гораздо громче и со всех сторон сразу.

Кикимора прыгала вокруг старого осинового пня, доставая из-за пазухи ножи и вонзая их в его плоскую трухлявую лысину.

Из-за дерева выскочил человек, перекинулся через пень и обратился в громадного волка. Клыки его светились в темноте. Волк поднял морду вверх и завыл. Из разных концов чащи донёсся ответный вой.

– Ко мне! Сюда! – крикнул Булан.

Все, кто был поблизости, собрались в тесный круг возле вождя, ощетинив наружу копья и стрелы. Волк смотрел на них жёлтыми горящими глазами.

Пень вдруг зашевелился, растопырил корни и двинулся на людей, роняя ножи:

– Ох, и обниму я сейчас кого-то!

Две стрелы воткнулись в него.

– Ах-хо-хой, щекотно! Ещё хочу! – задёргался пень, продолжая двигаться вперёд.

– Нужен огонь, – сказал Чалдон. Он выхватил нож и очертил на земле линию вокруг людей.

Ковыльники выставили факелы перед собой. Пень остановился. Вокруг него суетился волк, отодвигая в сторонку упавшие ножи.

– Ко мне! Сюда! – послышалось с разных сторон.

И Булан узнал свой голос.

Ковыльники метались по лесу. Многие были обмануты ложными голосами, другие не смогли пробиться к вождю, третьи просто бежали куда глаза глядят. Они пытались влезть на дерево или спрятаться в какую-нибудь яму, укрывшись листвой, но везде их настигали визжащие, скрежещущие, хохочущие и плачущие существа самого разного облика.

Был здесь Полкан, родственник греческих кентавров.

Была Арысь-поле, с головой женщины и телом рыси.

Бесшумно, не касаясь копытами земли, скакал Индрик, белый конь-единорог, прародитель всех зверей. Там, где он появлялся, лес на время почтительно стихал, и даже людям было спокойнее.

А над ним, выше деревьев, распластав огромные крылья, парила Стратим, матерь всех птиц.

Катался по земле Баранец, полуягнёнок-полукапуста с клешнями вместо передних ног.

Рыскали повсюду ырки и опыри. В эту ночь они могли спокойно ходить везде, Лесной Народ их не трогал. Но силы своей они лишались и способны были только пугать.

Петлял меж деревьями Аспид с головой орла и телом змеи. Особенно он любил летать кольцом вокруг зазевавшегося человека, ухватив себя клювом за хвост.

Пищали, лаяли, рычали и выли, бегая, катаясь, ползая и летая вокруг, всевозможные оборотни и черти.

Вдруг стало светло. Будто осколок солнца порхнул над деревьями и увенчал собой большую ель на краю Байканова поля – прилетела Жар-птица.

– Все туда, к свету! – крикнул Булан. Люди вышли из круга и двинулись в сторону поля.

…Чернобог вершил суд. Навьи души, слабо мерцая в лунном свете, по очереди приближались к его трону. Вий рассказывал, не поднимая век:

– При жизни звался Мстислав. Был могучим и храбрым воином, но после битвы его тело не смогли отыскать и похоронить по обычаям предков. С тех пор он добросовестно прослужил мне пятьдесят пять лет. Достоин отправиться в Ирий.

– Да будет так, – произнёс Чернобог.

– При жизни звалась Ясна, – представил Вий следующую душу. – На седьмом году жизни хотела помочь матери постирать рубаху, поскользнулась и упала в реку. Тело её отнесло далеко, и его не нашли. Служит мне три года. – Вий поднял правое веко и вновь опустил. – Тут пришли ведуньи, в третий раз будут просить упокоить её душу.

– Что ж, пусть упокоится. Да будет так.

– При жизни звалась Забава. Когда узнала, что её возлюбленный избрал другую невесту, бросилась в омут. Служит тридцать лет.

– Мало. Трижды по тридцать три, потом пусть предстанет опять. Дальше!

…Гуран и Алёнка прятались между головами Дракона.

– Дракошенька, пожалуйста, быстрее! – просила девочка. – Иди туда, где свет.

Поначалу их пытались испугать, но Дракон не обращал на это никакого внимания, и их оставили в покое.

Зверь двигался очень медленно, задевая брюхом землю.

– Так мы можем не успеть, – решила Алёнка. – Идите к подножию горы, а я побегу вперёд.

…На Байкановом поле водили хороводы русалки, лешие и водяные.

Весь год они готовились к празднику, как люди готовятся к новогоднему маскараду. Один молодой леший умудрился отрастить себе корни вместо веток и ветки вместо корней. Танцевать ему было очень неудобно, но вид получился презабавный.

Другой обратился в огромный дубовый лист, без ствола и веток. Он просил собравшихся дунуть на него посильнее, подпрыгивал высоко в воздух, и его относило далеко в сторону.

Русалки хвастали новыми нарядами, вышивками и украшениями, собранными во время русальной недели.

Несколько водяных, построившись в линию вдоль берега реки, соревновались, кто дальше выплюнет лягушку. Для этого они дрессировали лягушек ещё с весны.

…К трону приблизились ведуньи и с поклонами сложили подношения.

– Я могу исполнить одну вашу просьбу, и это уже свершилось, – произнёс Чернобог. – Душа девочки Ясны отпущена в Ирий. Можете заняться сбором трав.

– Подождите! – Ведуньи расступились, и вперёд вышла Алёнка. Она ещё задыхалась от быстрого бега и страшно волновалась.

Чернобог нахмурил брови: второй раз за ночь его прерывали.

– Кто ты такая и что тебе нужно? – спросил он.

– Меня зовут Алёна…

– Это моя внучка, – сказала Баба-яга, вылезая из ступы и подходя к девочке.

Алёнка повернулась к ней и тихонько спросила:

– А где же Бог?

– Вот он, перед тобой.

– Такой маленький?

– Ты считаешь, что я должен быть больше? – спросил Чернобог.

– Да. Я однажды видела руку Бога. Она была огромная и выдернула из земли Старый Дуб.

– Так ты была возле того дерева, которым Дажбог Перуна приласкал? Хо-хо. Надо будет ему сказать, чтобы был поосторожнее. А я могу быть и большим, если потребуется. Ну, и чего же тебе нужно?

– Её друг умирает, – сказала Яга.

– Ещё ни разу ко мне не обращались с просьбой остановить Смерть, – сказал Чернобог. – Всё должно идти своим чередом.

– Её друг не человек. – Старушка указала на поле.

Дракон уже вышел из леса и был хорошо виден в свете Жар-птицы.

– Этот странный зверь?

– Его немощь исходит не от меня, – сказала Мора.

– Вот видите, он не в моей власти, – произнёс Чернобог. – Мы можем только заглянуть в его будущее.

Вий поднял правое веко.

– Этот зверь будет исцелён на рассвете, – сказал он.

– Ура! – Алёнка хотела броситься Богу на шею, но вовремя остановилась и отвесила низкий поклон.

«А ведь я сожалею, что она сдержалась, – с удивлением отметил про себя Чернобог. – И почему такие простые, но главные в жизни радости, как дети и внуки, не для меня? Надо будет поговорить с Ладой».

– Постарайся не попадать ко мне ещё лет сто, – сказал он.

– Не получится, Боже мой, – сказала Баба-яга. – Она моя ученица и будет здесь каждый год на Купалу.

– Ты знаешь, что я не это имел в виду.

– Ну когда же кончится этот кошмар?

Профессор стоял, прислонившись спиной к дереву и обняв мальчиков за плечи. Те светили в разные стороны фонариками – это немного отпугивало страшилищ, выскакивающих из леса.

– А вы заметили – они нас не трогают, только пугают, – сказал Серёжка, но тут же ойкнул: огромные жёлтые кошачьи глаза прыгнули с дерева и пролетели сквозь него.

– Уф, я же говорил – не трогают, – добавил он не так уверенно.

– Мальчики, у вас ещё есть конфеты? – Перед туристами появилась девочка.

– Уна! – обрадовались мальчишки.

Андрюшка машинально направил фонарик вниз – из-под рубашки девочки были видны обычные босые ноги.

– Конечно, есть, – сказал Серёжка и полез в рюкзак. – На, бери все. Мы тут такого натерпелись…

– А я видела вашего зверя.

– Где он?

– На поле. Видите свет? Это Жар-птица, а зверь там рядом. Идёмте, я вас провожу. И не бойтесь, вас никто не тронет.

…Гуляния на поле приостановились – все с удивлением рассматривали Дракона. Но чего только не увидишь в ночь на Купалу! Вскоре хороводы возобновились.

Зверь полз к подножию горы.

– Вот он! – сказал Бакула, выглядывая из-за дерева.

– А возле него… Это же Гуран, сын нашего вождя! – воскликнул Мерген. – Что он здесь делает?

– Подождём – увидим, – сказал Бакула. – Не будем пока выходить. Похоже, мальчику ничего не угрожает. А зверь-то действительно сильно болен.

– Гуран, сыночек мой! – донеслось с другого края поля на языке ковыльников. – Держись, мы тебя спасём!

На поле выбежали ковыльники во главе с Буланом. В сторону Дракона полетели стрелы.

– Дракоша, стой, – сказал Гуран. – Отец, не надо!

В общем шуме его никто не услышал. Мальчик обхватил бок зверя, пытаясь закрыть его своим телом.

– Подлое чудовище! Оно спряталось за моим сыном! – Булан побежал вокруг животного. – Окружите его и пускайте стрелы с тех сторон, где Гурана не видно!

– Похоже, нам пора вмешаться, – сказал вода.

Бакула, Мерген и их товарищи бросились к Дракону и обступили его тесным кольцом.

– Мерген?! Что вы делаете? Почему вы защищаете его?

– Он не сделал мальчику ничего плохого. Наоборот…

– Где Гуран? Где мой сын?

Мальчик исчез.

– Он его проглотил! – Булан схватил булаву и в ярости обрушил её на левую голову Дракона. Глаз животного брызнул в разные стороны.

– Стойте, не бейте его!

Вдали показались толстый бородатый человек и два мальчика в странных одеждах. Они бежали изо всех сил и размахивали руками, но вряд ли успели бы помешать расправе.

Вождь замахнулся ещё раз и совсем было собрался ударить, но замер с поднятой рукой: над Байкановым полем полилась красивая, спокойная песня. Руки вождя опустились, он зевнул, глаза сами собой стали слипаться. Остальные люди тоже не могли бороться с неожиданно навалившейся дремотой. Скоро все они спали спокойным, глубоким сном.

То прилетела за освобождёнными навьими душами птица Алконост, посланница Ирия.