Текст книги "Злобный демон Роберт Артиссон"

Дон Нигро
Злобный демон Роберт Артиссон

Действующие лица:

ДАМА АЛИСА КИТЕЛЕР, 39 лет

ПЕТРОНЕЛЛА, ее служанка, 35 лет

САРА ДЖЕЙН, дочь ПЕТРОНЕЛЛЫ, 16 лет

ЕВА, их подруга, 20 лет

СЭР ДЖОН ЛЕ ПОЭР, муж АЛИСЫ, 49 лет/ ТЮРЕМЩИК

ЕПИСКОП РИЧАРД ДЕ ЛЕДРЕДЕ, 45 лет

УИЛЛ АУТЛОУ, сын АЛИСЫ, 23 года/РОБЕРТ АРТИССОН

Декорация:

Графство Килкенни, Ирландия, год 1324. Одна простая декорация представляет собой дом дамы АЛИСЫ КИТЕЛЕР, сад ЕПИСКОПА, дом УИЛЛА АУТЛОУ, две камеры в тюрьме графства Килкенни. Картины должны плавно переходить из одной в другую, без пауз и смены декораций.

В 1324 г. в графстве Килкенни, Ирландия, Ричард де Ледреде, епископ Оссори, обвинил даму Алису Кителер в отравлении четырех мужей, колдовстве и сожительстве с инкубом и демоном, неким Робертом Артиссоном. Дама Алиса сумела сбежать и спаслась от наказания, но нескольких ее менее знатных сообщниц арестовали и допросили, и, по меньшей мере, одну сожгли на костре. Что произошло с остальными, неизвестно. Дом на Киеран-стрит в Килкенни, в котором дама Алиса жила со своей служанкой Петронеллой и ее дочерью, до сих пор сохранился, в нем теперь отель «Кителерс Инн». См. также поэму «Тысяча девятьсот девятнадцатый год» Уильяма Батлера Йейтса.

Картина 1

(Вечер. Дом дамы АЛИСЫ КИТЕЛЕР. АЛИСА, ПЕТРОНЕЛЛА, САРА ДЖЕЙН и ЕВА сидят лицами к авансцене, подсвеченные очагом).

ДАМА АЛИСА. Это так приятно, в холодный вечер, сидеть с кошкой и смотреть в огонь. Огонь зачаровывает. У него есть душа. Ты смотришь в него и теряешься.

ПЕТРОНЕЛЛА. Смотришь в огонь и видишь свою душу в адском пламени, говорила моя бабушка.

ДАМА АЛИСА. Кошка знает. Кошка видит.

САРА ДЖЕЙН. Что видит кошка?

ЕВА. Она не говорит.

ДАМА АЛИСА. Кошка видит, кто умрет следующим, в огне.

ПЕТРОНЕЛЛА. Чтобы это узнать, кошка нам не нужна.

ДАМА АЛИСА. Да. Мой муж совсем плох.

ЕВА. Не везет вам с мужьями, Алиса. Этот – четвертый, а вам не и сорока.

ДАМА АЛИСА. У каждого из нас своя ноша в этой жизни. Моя – выходить за мужей, которые долго не живут.

САРА ДЖЕЙН. Почему вы улыбаетесь, Алиса?

ДАМА АЛИСА. Я улыбаюсь? Нет, конечно. Это все отсветы огня.

САРА ДЖЕЙН. Я видела, как вы улыбались.

ДАМА АСЛИСА. Кошка улыбалась – не я.

САРА ДЖЕЙН. Если бы мой муж умер, думаю, я бы сошла с ума.

ДАМА АЛИСА. К счастью, у тебя нет мужа.

САРА ДЖЕЙН. Но если бы был.

ПЕТРОНЕЛЛА. Тебе всего шестнадцать, Сара Джейн. И нет нужды пока волноваться о таком.

ДАМА АЛИСА. Первый раз я вышла замуж в шестнадцать. За Уильяма Аутлоу и родила сына Уилла. Из всех моих детей он до сих пор любит меня больше всех. Без остальных я могу обойтись, но он – мой первенец, и очень мне дорог.

САРА ДЖЕЙН. Он вырос красивым и сильным. Когда вы вместе, то больше похожи на мужа и жену, чем мать и сына.

ДАМА АЛИСА. Из него вышел бы куда лучший муж, чем тот, который сейчас у меня.

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр Джон был интересным, сильным мужчиной, когда вы выходили за него.

ДАМА АЛИСА. Да, но он как-то быстро стал стареть и слабеть. Должно быть, их убивает холодный ирландский дождь.

ЕВА. Вам этот дождь вреда не причиняет. Вы выглядите двадцатилетней девушкой. Вы не стареете, дама Алиса. Как вам удается не стареть?

ДАМА АЛИСА. Слабые мужья – мое проклятье, а хорошая кожа – благословение. Бог дает и берет, одной рукой и другой.

ПЕТРОНЕЛЛА. Что такое, Сара Джейн? Тебя всю затрясло.

ЕВА. Кто-то прошел по ее могиле.

САРА ДЖЕЙН. Вы подумаете, что я очень глупая. Я увидела мужчину в пламени. Темного мужчину. С темным лицом. Его красные глаза смотрели на меня. Совсем, как глаза той бедной безумной девушки, которая живет в лесу. Сегодня я снова ее видела. Пытаюсь с ней подружиться, но она убегает от меня.

ДАМА АЛИСА. Ты видела в пламени дьявола.

ПЕТРОНЕЛЛА. Что за глупое существо я родила. Она тревожится из-за мертвых мужей, которых у нее нет, и видит дьяволов в огне.

ЕВА. Это дурной знак.

ПЕТРОНЕЛЛА. Давайте не будем говорить о знаках. И держись подальше от леса, Сара Джейн. Эта безумная девица тебя покусает.

САРА ДЖЕЙН. Она не кусается.

ДАМА АЛИСА. Лицо в огне – к удаче. Он означает, что Сара Джейн благословенная. Демон придет, чтобы согреть ее, когда ночью она будет голой лежать в постели.

САРА ДЖЕЙН. Не говорите такого.

ДАМА АЛИСА. Ты не хочешь, чтобы темный мужчина из пламени пришел в твою постель?

САРА ДЖЕЙН. Не хочу.

ПЕТРОНЕЛЛА. Не нужно так говорить с девушкой. Ей будут сниться кошмары, и днем пользы от нее не будет. Она такая чувствительная.

ДАМА АЛИСА. Ей пора замуж. Все страхи разом уйдут. Но она не может выйти за моего сына Уилла, потому что в него влюблена Ева.

ЕВА. Алиса, вы заставляете меня краснеть.

ДАМА АЛИСА. Правда заставляет тебя краснеть. Но ты тоже его не получишь. Я оставлю его для себя. Он – моя единственная отрада, за исключением, естественно, темного мужчины в пламени. Но у темного такой классный стержень, что он может удовлетворить нас всех. Он приходит к нам одной за другой и заставляет содрогаться в ночи.

СЭР ДЖОН (голос за сценой). Алиса?

ДАМА АЛИСА. Голос нелепости. Мой жалкий муж вновь зовет меня. Целыми днями бродит за мной по дому, жалуется и стенает, как баньши. Мир станет гораздо счастливее, когда его уложат в гроб. Не выношу его запаха. И он постоянно визжит. Скажите ему, что я уже легла в постель. (Уходит).

ЕВА. Не любит она своего мужа.

ПЕТРОНЕЛЛА. У женатых свои отношения.

ЕВА. Ходят слухи, что есть причина, по которой он угасает.

ПЕТРОНЕЛЛА. На твоем месте я бы эти слухи не распространяла, девочка.

ЕВА. Но это же ужасно. Несколько лет тому назад он был крепким и красивым мужчиной, а теперь так сдал и на пороге смерти.

ПЕТРОНЕЛЛА. В итоге Бог пожирает нас всех.

САРА ДЖЕЙН. Когда у меня появится муж, я буду его любить.

ПЕТРОНЕЛЛА. Женщина не может любить реального мужчину, милая. Любить можно только иллюзию. Тот, кто рыгает и пердит, всегда разочаровывает.

СЭР ДЖОН (входит, мужчина под пятьдесят, когда-то пышущий здоровьем, теперь совсем больной). Алиса? Где эта женщина? Почему ее никогда нет там, где появляюсь я?

ПЕТРОНЕЛЛА. Она пошла спать, сэр. Жаловалась, что очень болит голова. Наверное, к перемене погоды.

СЭР ДЖОН. Это она велела тебе сказать? Но если я поднимусь в ее спальню, то найду дверь запертой, а на мой стук она не ответит. Как же глупо я поступил, женившись на красивой женщине. Но, разумеется, что-то за это получал, время от времени. Так что не должен жаловаться. Но я так ослабел.

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр, мне больно смотреть на происходящее с вами.

СЭР ДЖОН. Твоя боль не идет ни в какое сравнение с моей, заверяю тебя. И с этим ничего нельзя поделать. Мою врачи – толпа кретинов. Они осаждают меня, как оголодавшие вампиры, высасывают мои деньги. Что такое, Петронелла? Ты плачешь? Ты плачешь из-за глупости моих докторов?

САРА ДЖЕЙН. Мама, что не так?

ПЕТРОНЕЛЛА. Сара Джейн, возьми Еву и покажи ей кукол, которые ты смастерила для детей пекаря. Мне нужно поговорить с сэром Джоном наедине.

САРА ДЖЕЙН. Ева, у пекаря тринадцать детей. Мы называем их пекарской дюжиной. Я мастерю для них игрушки. Хочешь взглянуть?

ЕВА. Если сэр Джон нас отпускает.

СЭР ДЖОН. Да, да, идите. (САРА ДЖЕЙН и ЕВА уходят. СЭР ДЖОН садится, морщась от боли). Я захожу в комнату, и красивые женщины разлетаются, как воробьи. Не могу их винить. Я – не мужчина, а гротескная развалина. Болят все суставы. Каждый вдох – агония. Так в чем дело, Петронелла? Алиса опять обошлась с тобой грубо?

ПЕТРОНЕЛЛА. В последнее время одна мысль не дает мне покоя, сэр. Я боюсь говорить об этом, да только я и моя дочь видели от вас только добро, и я желаю вам лишь хорошего.

СЭР ДЖОН. Так в чем дело?

ПЕТРОНЕЛЛА. Вы должны пообещать, сэр, что никому ничего не скажете. Я никому не хочу доставлять неприятностей. Но не могу сидеть и смотреть, как вы умираете.

СЭР ДЖОН. Тревожащую преамбула. Ладно. Выкладывай.

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр, я знаю, почему вы болеете.

СЭР ДЖОН. Ты знаешь, почему? Мы все знаем, почему. Такова Божья воля.

ПЕТРОНЕЛЛА. Это колдовство.

СЭР ДЖОН. Колдовство? Чушь. В Ирландии колдовства нет. В Шотландии – да. В Англии – возможно. Ирландия – цивилизованная страна.

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр, вас травят.

СЭР ДЖОН. Колдовство на пару с ядом? Или что-то одно? Определись, женщина.

ПЕТРОНЕЛЛА. Вас травят посредством колдовства, сэр.

СЭР ДЖОН. Петронелла, я удивлен. Слышать от тебя такую глупость. Обычно ты здравомыслящая молодая женщина. Надеюсь, ты не прикладывалась к вину?

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр, это не шутка. Я пытаюсь спасти вашу жизнь. Я говорю только то, в чем уверена.

СЭР ДЖОН. И кто меня травит? Дьявол? М-м-м… Дьявол подсыпает паслен в мою овсянку? Да?

ПЕТРОНЕЛЛА. Я боюсь это произнести.

СЭР ДЖОН. Или это ты? Ты травишь меня? Варишь мне суп из мухоморов? Да?

ПЕТРОНЕЛЛА. Нет, сэр, я бы никогда в таком не участвовала.

СЭР ДЖОН. Тогда кто? Маленькие человечки? Они прокрадываются ночью в спальню и льют яд мне в нос? Да?

ПЕТРОНЕЛЛА. Вас травит сэр, та же рука, что отправила в мир иной первых трех мужей вашей жены.

СЭР ДЖОН. Женщина, ты повторяешь грязные сплетни о своей госпоже? Стыдись!

ПЕТРОНЕЛЛА. Я видело такое, от чего в жилах стынет кровь.

СЭР ДЖОН. Что? Что ты видела? Ох, какой бред. Думаю, мозги у тебя сгнили. Придется поискать тебе замену.

ПЕТРОНЕЛЛА. Загляните в сундук моей госпожи.

СЭР ДЖОН. В ее сундук? И что в ее сундуке?

ПЕТРОНЕЛЛА. Загляните и найдете доказательства.

СЭР ДЖОН. Не собираюсь я копаться в личных вещах моей жены.

ПЕТРОНЕЛЛА. Вы умираете, сэр.

СЭР ДЖОН. Скорее я умру, чем она поймает меня, роющимся в ее сундуке.

ПЕТРОНЕЛЛА. Вы не хотите жить, сэр?

СЭР ДЖОН. Ничего подобного.

ПЕТРОНЕЛЛА. Тогда, ради Бога, загляните, если только не боитесь того, что можете там найти. Вот ключ. (Протягивает ему ключ).

СЭР ДЖОН (колеблется, потом…) Нет. Это абсурд. Я доверяю своей жене. Собирай вещи и уходи.

ПЕТРОНЕЛЛА. Вы – дурак. Содействуете собственной смерти. Неужели даже не решитесь взглянуть? Мне это за вас сделать?

(Идет к сундуку, опускается на колени, вставляет ключ в замок).

СЭР ДЖОН. Эй. Что ты делаешь? Отойди немедленно. Даме Алисе это не понравится. Петронелла…

ПЕТРОНЕЛЛА. Загляните. Загляните в него. Вы заглянете?

СЭР ДЖОН. Да что это, черт побери? Какая вонь? Кто-то умер в этом мешке? Что там такое.

ПЕТРОНЕЛЛА. А вы загляните в него.

СЭР ДЖОН. Нет у меня желания смотреть на то, что так воняет. Ну, ладно. Я загляну. (Заглядывает в мешок). Святой Иисус на верблюде! Что это? Травы. Высушенные черви. Это отвратительно. Волосы. Обрывки истлевшей ткани.

ПЕТРОНЕЛЛА. Клочки саванов. Ногти мертвецов. Череп вора, ставший чашкой. Высушенные мозги умерших детей. Это и многое другое растирается в пыль и добавляется в вашу еду. До вас она убила трех мужей. Вы не протяните этот сезон.

СЭР ДЖОН. Это ужасно. Я не могу поверить, что она… Не могу… Ты подложила этот мешок.

ПЕТРОНЕЛЛА. Ничего такого я не делала.

СЭР ДЖОН. Ты затаила злобу на свою госпожу, и…

ПЕТРОНЕЛЛА. Злобу? Нет у меня никакой злобы.

СЭР ДЖОН. Сейчас я ее позову, и мы с этим разберемся. (Кричит в кулисы). АЛИСА! АЛИСА КИТЕЛЕР! СПУСКАЙСЯ СЮДА! НЕМЕДЛЕННО СПУСКАЙСЯ СЮДА, ЖЕНЩИНА!

ПЕТРОНЕЛЛА. Вы знаете, она не приходит, когда вы так ее зовете.

СЭР ДЖОН. АЛИСА, НЕМЕДЛЕННО СПУСКАЙСЯ, А НЕ ТО Я ЗАДУШУ ТВОЮ ЗЛОБНУЮ СЛУЖАНКУ. Я СЕРЬЕЗНО! Я УБЬЮ ЭТУ СУКУ! УБЬЮ!

ПЕТРОНЕЛЛА. Сэр, я не сделала ничего плохого. Только пытаюсь вас спаси.

СЭР ДЖОН (хватает ПЕТРОНЕЛЛУ за плечи и трясет). Ты меня не проведешь, шлюха. Ты была с ней заодно, так? Ты была с ней заодно.

САРА ДЖЕЙН (возвращаясь). Сэр Джон, что вы делаете? Вы не должны этого делать. Отпустите ее.

СЭР. Я слишком слаб, чтобы задушить ее. Где нож? (Кричит в кулису). Я ВОЗЬМУ НОЖ И ПЕРЕРЕЖУ ЕЙ ГОРЛО, АЛИСА! Я ПЕРЕРЕЖУ ЕЙ ГОРЛО, ЕСЛИ ТЫ ТОТЧАС ЭЕ НЕ СПУСТИШЬСЯ!

САРА ДЖЕЙН. ДАМА АЛИСА, ПОЖАЛУЙСТА, СПУСТИТЕСЬ! СЭР ДЖОН СОШЕЛ С УМА!

(СЭР ДЖОН находит большой нож. Когда поворачивается с ним к ПЕТРОНЕЛЛЕ, появляется ДАМА АЛИСА).

ДАМА АЛИСА. Это мой муж так нежно зовет меня? И что ты собираешься делать? Подошло время забоя свиней?

СЭР ДЖОН. Что ты сделала со мной, женщина?

ДАМА АЛИСА. С тобой я ничего не делала.

СЭР ДЖОН. Ты отрицаешь, что травила меня? Накладывала на меня заклятья? Ты отрицаешь, что убила трех своих мужей, которые были до меня?

ДАМА АЛИСА. Ты позвал бедную вдову, чтобы опечалить воспоминаниями об ее ушедших мужьях?

СЭР ДЖОН. Ты убила только двоих? Это тебя печалит?

ДАМА АЛИСА. Этот человек рехнулся.

СЭР ДЖОН. Я потерял все волосы на теле. Я потерял ногти на руках и ногах. Белки моих глаз стали желтыми. И теперь я нахожу этот отвратительный мешок в твоем сундуке.

ДАМА АЛИСА. Кто сказал, что ты можешь рыться в моем сундуке? Как ты смеешь совать свои грязные руки в мой сундук?

СЭР ДЖОН. Почему у тебя череп в мешке? Зачем тебя вся эта мерзость? Ногти с пальцев рук и ног, кусочки мозга, обрывки савана?

ДАМА АЛИСА. Это всего лишь лечебные травы и естественные снадобья. Ничего больше.

СЭР ДЖОН (кладет нож и роется в мешке). Жабьи шкурки? Лапки летучих мышей? Высушенные глазные яблоки? Ты используешь все это для вызова дьявола.

ДАМА АЛИСА. Петронелла, это ты заполнила голову моего бедного, больного мужа всей этой дурью?

ПЕТРОНЕЛЛА. Я ничем его голову не заполняла.

ДАМА АЛИСА. Я вижу, вы отлично спелись. Может, и спите вместе?

СЭР ДЖОН. Спим? Спим?

ДАМА АЛИСА. Кувыркаешься в постели со служанкой, так? Мне следует раздеть эту шлюху догола и отхлестать кнутом.

СЭР ДЖОН. Кувыркаюсь в постели? У меня это в далеком прошлом, женщина, как ты прекрасно знаешь. Я едва хожу. Алиса, скажи мне, что я ошибся. Скажи мне, что это совсем не то, чем кажется.

ДАМА АЛИСА. Кажется это тем, что болезнь превратила твои мозги в хлебный пудинг. Я не собираюсь больше об этом говорить, и тебе советую держать рот на замке, если ты не хочешь, чтобы этот позорный скандал отравил твои последние оставшиеся дни на земле.

СЭР ДЖОН. Алиса, я не могу жить здесь с такими сомнениями.

ДАМА АЛИСА. Тогда живи где-то еще. Это мой дом. Если ты не чувствуешь себя в безопасности под этой крышей, скатертью дорога. Только не жди, что тебя пригласят обратно или кто-то будет рыдать, когда ты, наконец, протянешь ноги.

СЭР ДЖОН. Следи за тем, что говоришь, ведьма. Если ты выгонишь меня отсюда без убедительного объяснения, ты за это заплатишь, я тебе обещаю.

ДАМА АЛИСА. Я тебя не выгоняю. Если ты уходишь, так из-за собственной трусости и раздражительности. Делай, что тебе вздумается. В любом случае, меня от тебя тошнит.

СЭР ДЖОН. Я подумаю над тем, сообщить ли обо все этом властям. В любом случае, худшее наказание тебе вынесет Бог.

(Уходит, возвращается, забирает с собой мешок).

ДАМА АЛИСА (с усмешкой). В этом случае волноваться мне не о чем. (Поворачивается к ПЕТРОНЕЛЛЕ). Что касается тебя, предательница, мне, конечно, следует скормить твой язык кошке на ужин. Но по натуре я женщина отходчивая, поэтому списываю случившееся на временное помешательство. Но если ты вновь разозлишь меня, я не отвечаю за то, что случится с твоей сладенькой дочкой. Подумай об этом перед тем, как у тебя вновь возникнет желание показать моему мужу мешок с мозгами. (Уходит).

САРА ДЖЕЙН. Мама, я не понимаю. Что все это значит?

ПЕТРОНЕЛЛА. Ничего это не значит.

САРА ДЖЕЙН. А убийство мужей? И почему у нас в доме мешок с мозгами?

ПЕТРОНЕЛЛА. Тебя это совершенно не касается. Вопрос закрыт.

САРА ДЖЕЙН. Но почему сэр Джон набросился на тебя?

ПЕТРОНЕЛЛА. Мы больше не будем об этом говорить. Если кто спросит, мы ничего не знаем. Ты поняла?

САРА ДЖЕЙН. Да, но…

ПЕТРОНЕЛЛА. Тогда закрой рот. И больше ни слова об этом. Где Ева?

САРА ДЖЕЙН. Она ушла.

ПЕТРОНЕЛЛА. Когда она ушла? Вы обе подслушивали под дверью? Что она слышала?

САРА ДЖЕЙН. Она не услышала ничего, кроме ссоры.

ПЕТРОНЕЛЛА. Будем на это надеяться.

(Они смотрят в огонь. ПЕТРОНЕЛЛА прижимает САРУ к себе и целует в маковку).

Картина 2

(Поют птицы. Сад епископа. Епископ возится в саду, слушает птиц. Появляется Ева).

ЕВА. Прошу извинить, сэр.

ЕПИСКОП. Да, дитя? Какое у тебя дело?

ЕВА. Я ищу епископа.

ЕПИСКОП. Ты его нашла.

ЕВА. Вы не епископ.

ЕПИСКОП. Мне говорят, что он самый.

ЕВА. Вы надо мной смеетесь. Епископ – старик в смешной шляпе.

ЕПИСКОП. Действительно, прошлый епископ был стариком в смешной шляпе. У меня есть такая же шляпа, но я предпочитаю надевать ее по особым случаям. И я знаю, что работать в саду в ней крайне неудобно.

ЕВА. Вы действительно епископ?

ЕПИСКОП. Сказать тебе что-нибудь на латыни?

ЕВА. Извините, сэр. Я не знала.

ЕПИСКОП. Надеюсь. Я тебя не разочаровал?

ЕВА. Нет, сэр. Ни в коем случае.

ЕПИСКОП. Ладно. Так что ты хочешь? Одолжить мою смешную шляпу?

ЕВА. Нет, сэр. Мне нужно вам кое-что сказать, сэр.

ЕПИСКОП. Слушаю тебя.

ЕВА. Не уверена, что мне следует, но… Это ужасно. Я молилась из-за этого. Я боюсь говорить об этом. Но голос в моей голове сказал: «Иди и расскажи все епископу. Он – хороший человек и близок к Богу. Он знает, что нужно сделать».

ЕПИСКОП. Ты поступила правильно, дитя. Так о чем речь?

ЕВА. Это темное дело. Очень темное. Отравление и колдовство.

ЕПИСКОП. О ком ты говоришь?

ЕВА. О даме Алисе Кителер и ее муже, сэре Джоне ле Поэре. У нее был мешок с мозгами и волосами, и она отравила трех своих мужей. И он ушел из ее дома с мешком мозгов. Я подслушала их разговор. Может, не следовало мне приходить к вам.

ЕПИСКОП. Три мертвых мужа и мешок с мозгами, значит? Они – очень влиятельные люди в этой части света, дитя.

ЕВА. Так может, мне не следовало приходить.

ЕПИСКОП. Ты проявила смелость. Мы с этим разберемся. Не дрожи так, дитя. Тебе бояться нечего. Ты – очаровательная девушка, и очень решительная. Послушай птиц. Они – божий хор. Бояться нечего, дитя. Бояться нечего.

(Епископ обнимает дрожащую Еву, она причет лицо на его груди. Свет меркнет под пение птиц).

Картина 3

(УИЛЛ АУТЛОУ дома, ест курицу и пьет вино. Появляется САРА ДЖЕЙН).

САРА ДЖЕЙН. Уилл Аутлоу, мне нужно поговорить с вами.

УИЛЛ АУТЛОУ. Может, подождешь, пока я поем, девочка?

САРА ДЖЕЙН. Нет, сэр. Трое мужчин пришли в наш дом. Они искали даму Алису, но не нашли и вместо нее забрали мою мать.

УИЛЛ АУТЛОУ. Не волнуйся, Сара. Если твоя мать не делала ничего плохого, ей ничего не грозит.

САРА ДЖЕЙН. Но почему они забрали ее? Это люди епископа. Что они хотят от моей матери? И где дама Алиса?

УИЛЛ АУТЛОУ. Моя мать подумала, что лучше уехать в Дублин, пока буря не уляжется. Там епископ до нее не дотянется.

САРА ДЖЕЙН. Но что будет с моей матерью?

УИЛЛ АУТЛОУ. Если она виновна, тогда она сознается. Если невиновна, ее отпустят.

САРА ДЖЕЙН. Виновна в чем?

УИЛЛ АУТЛОУ. В колдовстве, полагаю.

САРА ДЖЕЙН. Моя мать – не колдунья.

УИЛЛ АУТЛОУ. Сэр Джон отослал мешок с мозгами и волосами епископу, и сказал, что получил его от твоей матери.

САРА ДЖЕЙН. Но это не ее мешок. Он принадлежал даме Алисе.

УИЛЛ АУТЛОУ. Мне трудно в это поверить.

САРА ДЖЕЙН. Но это правда. Так сказала моя мать.

УИЛЛ АУТЛОУ. При определенных обстоятельствах человек может сказать, что угодно. Ну действительно, что моей матери делать с мешком мозгов?

САРА ДЖЕЙН. Я точно не знаю.

УИЛЛ АУТЛОУ. И я о том же. (Пьет).

САРА ДЖЕЙН. Сэр, пожалуйста, вы должны мне помочь. Обратиться мне больше не к кому. Сэр Джон уехал в свой загородный дом и не захочет меня видеть.

УИЛЛ АУТЛОУ. Я тебе помогу, Сара. Я дам тебе ценный совет. Скоро у епископа возникнет желание поговорить с тобой.

САРА ДЖЕЙН. Но я ничего не знаю.

УИЛЛ АУТЛОУ. Епископу нужно, чтобы ты сказала что-то ужасное о моей матери. Ему нужно, чтобы ты подтвердила все гадости, которые уже говорят о ней. Но мы с тобой точно знаем, что к чему, так? Мы знаем, что моя мать ни в чем не виновна, правда?

САРА ДЖЕЙН. Я знаю, что моя мать невиновна.

УИЛЛ АУТЛОУ. И ты знаешь, что моя мать тоже невиновна. Сара, ты и твоя мать жили с дамой Джейн с тех пор, когда ты была маленькой девочкой. Конечно, ты знаешь ее достаточно хорошо, чтобы понимать, что все эти обвинения – чушь.

САРА ДЖЕЙН. Да.

УИЛЛ АУТЛОУ. Но епископ этого не знает. Вот ты и должна это ему сказать. Скажи ему, что моя мать невиновна. (Он ест. Она молчит). Что такое, Сара? Идея, что моя мать невиновна, не ложится тебе на душу?

САРА ДЖЕЙН. Если на то пошло, да, сэр. Я ассоциирую невиновность с детьми, или с животными, если слишком не приглядываться. Но сердцем задаю вопрос, а так ли все просто?

УИЛЛ АУТЛОУ. И что, по-твоему не просто?

САРА ДЖЕЙН. Все. Иногда я чувствую, что никакая алхимия не сможет создать что-то совершенно чистое. Чистое – это ничто. Все смешано с тенями. Или вы так не думаете?

УИЛЛ АУТЛОУ. Именно это тебе не следует обсуждать с епископом. За такие разговоры тебя поджарят, как свиную печень. Мы хотим, чтобы все было просто и ясно. Все должно быть простым и ясным. О колдовстве ты ничего не знаешь. Ты ничего не знаешь об отравлении и занятиях магией. Это тебе ясно?

САРА ДЖЕЙН. Нет. Не ясно. Очень даже мутно.

УИЛЛ АУТЛОУ. Мутный ад. Мы должны быть чистыми. Думающая молодая женщина – мертвая женщина. Мы все рассчитываем на тебя.

САРА ДЖЕЙН. Рассчитываете. Счет тоже должен быть ясным. Но даже счет мутный. Я постоянно пытаюсь что-то сосчитать: овец, людей на поле, цветы, звезды, и не могу получить одно и то же число дважды. Всегда появляется кто-то еще. Кто этот дополнительный человек на снегу? Я не знаю.

УИЛЛ АУТЛОУ (встает, берет ее за плечи, смотрит в глаза). Сара, ты хочешь, чтобы твою мать сожгли?

САРА ДЖЕЙН. Нет, сэр.

УИЛЛ АУТЛОУ. Ты хочешь сгореть на костре?

САРА ДЖЕЙН. Нет.

УИЛЛ АУТЛОУ. Тогда ты должна говорить с епископом ясно и просто. Моя мать невиновна. Твоя мать невиновна. Ты сама совершенно невиновна. Ничего больше. Ты сделаешь это для меня, милая? Только для меня?

САРА ДЖЕЙН. Я сделаю для вас все, сэр.

УИЛЛ АУТЛОУ. Я тебе верю. (Смотрит на нее, легонько целует в губы. Вновь смотрит прямо в глаза). Хорошая девочка. Теперь иди. (Она по-прежнему смотрит на него). Иди. Иди.

САРА ДЖЕЙН. Да, сэр.

УИЛЛ АУТЛОУ. Помни. Ясно и просто.

САРА ДЖЕЙН. Ясно и просто.

УИЛЛ АУТЛОУ. Невиновна.

САРА ДЖЕЙН. Невиновна.

(Улыбается и уходит).

УИЛЛ АУТЛОУ (глядя ей вслед). Эту девочку сожгут, как опавшие листья.

(Качает головой, садится, вновь принимается за курицу).