Текст книги "Безразличные матери. Исцеление от ран родительской нелюбви"

У психологически здоровых и успешных женщин не возникает желания конкурировать с собственной дочерью-подростком за ее парня или подавлять ее робкие попытки пробовать то, что нравится, и предпринимать первые смелые шаги к тому идеалу женщины, который она для себя выбрала. Они понимают, что девушки проходят самый уязвимый и напряженный период своей жизни, и, вспоминая собственные неудачи, стараются облегчить их путь.

Нарциссические же матери, как у Джен, не в состоянии задействовать чувство сострадания – не только из-за собственной неуверенности, но и из-за внутреннего, глубинного чувства пустоты и неутолимого голода, заставляющего думать, что они никогда не насытятся, а все, что достанется другим, даже если это собственная дочь, пройдет мимо них самих и не поможет заполнить зияющую пустоту внутри. В некотором смысле такие женщины напоминают «голодных духов», описанных в азиатской культуре: существа с огромным желудком, который постоянно требует наполнения, но с малюсеньким ртом и узким горлом, из-за которых живот постоянно остается пустым. Это прекрасная иллюстрация неутолимого голода подобных матерей: они хватают все подряд, отбирая у любого, кто посмеет покуситься на мужчин, деньги, уважение и симпатии, которые, по их мнению, должны принадлежать им. Если они однажды увидели в вас конкурентку, то вы всегда будете вызывать у них стремление к соперничеству.

Откуда появляется эта извращенная «ненасытность»? Скорее всего, из соревновательности и дефицита внимания в прошлом самой матери. Вероятно, ее собственная мать соперничала с ней, и девочка росла в заблуждении, что не сможет стать тем, кем хочет, или получить то, что хочет, не отбирая этого у матери или не вступая с ней в борьбу. Или же она могла расти в семье с большой конкуренцией между детьми, и ей приходилось соревноваться с братьями и сестрами, а также с двоюродными братьями и сестрами или с другими родственниками за любовь и поощрение.

Эта пустота и страх потери обычно хорошо спрятаны под маской внешней убедительности, когда женщина объясняет свои отчаянные попытки присвоить желаемое типично нарциссической логикой: «Я заслуживаю этого, потому что я лучше других». Такое утверждение не выдерживает никакой критики, и более точным будет следующее заявление: «Я заслуживаю этого, потому что мне нужно чувствовать себя лучше других». Но мать-нарцисс не будет тратить время на изучение мотивов своего поведения или сомнения в собственных словах.

Такие дочери, как Джен, достигают зрелого возраста, будучи окутаны противоречивым отношением и завистью своих матерей: это все, что те могут предложить вместо поощрения и поддержки. В детстве им повезло слышать слова одобрения, но, становясь старше, они перестают им верить, потому что заметили, как часто за ними следуют уничижительные замечания. И девочки усваивают странное мамино поведение в стиле «Сделай это! Но не очень-то надейся на успех, потому что ты недостаточно хороша».

Джен: «Я никогда не забуду, как получила свою первую роль в рекламе. Я так радовалась, что рассказывала об этом всем. А потом сделала ошибку, пригласив маму на ужин, чтобы сообщить ей радостные новости. И как только я закончила говорить, она сказала: “Это замечательно, дорогая, но не думай, что из этого что-то получится, ты не так уж фотогенична”. Однако поймите меня правильно, у мамы есть и хорошая сторона. Едва сказав, что я плохо смотрюсь в кадре, и убедившись, что я это усвоила, она на сто восемьдесят градусов разворачивает разговор и заявляет: “Но ничего, мы тебя исправим”. Достает ключи от машины и говорит: “Я видела один свитерок в Нордстроме, который подчеркнет зелень твоих глаз. Это заставит их обратить на тебя внимание”. И она накупила мне потрясающей одежды. Не понимаю, что с ней творится».

Несмотря на постоянные подначивания и язвительные замечания, иногда нарциссическая мать делает вид, что действительно хочет, чтобы вы получили что хотите. Ее подарки могут быть с шипами («Давай исправим тебя»), но она периодически подбрасывает их вам, возможно, чтобы вернуть себе роль учителя/кумира, которой она так наслаждалась, пока вы были маленькой. По крайней мере, в этот момент она с удовольствием наблюдает в вашем успехе отражение собственного триумфа. В конце концов, она ваша мать и может поставить себе в заслугу некоторую (а то и бо́льшую) часть ваших достижений. Ваш успех – это возможность отразить и ее собственные мечты о молодости, желанности, способностях и таланте.

«Звучит так, будто вы получаете противоречивые установки от своей матери, сказала я Джен. Например: “Я помогу тебе решиться на то, чтобы я смогла жить опосредованно тем, чем ты занимаешься. Но прошу, провали все или дай мне возможность затмить тебя, чтобы повысить свою самооценку”».

Джен: «Боже, точь-в-точь как моя мама. Я прямо вижу, как она мечтает делать то, чем занимаюсь я, и хочет помочь мне преуспеть. Она думает, это гламурно и весело. Но в то же время она не хочет, чтобы у меня что-либо получалось или вообще мне выпал шанс на что-то особенное. Я думаю, из-за этого она почувствует себя неудачницей. Это странно. Она критикует меня, но завидует».

Нерегулярная щедрость матери усилила разрушительную нерешительность Джен, которая в итоге повлияла на работу. Если она успешно проходила прослушивание, то тем самым угождала матери, покупавшей ей дорогую одежду. В такие моменты та очень напоминала хорошую мать, которая поддерживала дочь в детстве. Но настоящий успех Джен вызывал ревность матери во всех возможных проявлениях. Взрослая дочь, желающая возобновить близкие отношения со своей нарциссической матерью, часто сталкивается с подобными вариантами развития событий и мнется у порога, не понимая, почему она откладывает серьезные проекты или набирает лишний вес перед важным событием. Такое поведение нерационально и по большей части лежит вне сферы осознанного восприятия. Это ситуация «тяни-толкай», когда хочешь добиться успеха, но тебя сдерживает невидимая сила, которой часто оказывается глубокое чувство вины. Ваша мать научила вас тому, что вы не можете и не должны идти к тому, чего хотите. Вы усвоили важный урок: не затмевайте свою мать.

Существует еще одно хорошо известное следствие взросления в атмосфере ревности: вы сами начинаете ревновать. Часто дочери наследуют неутолимый голод матерей к тому, что есть у других, а также принимают эстафетную палочку, которую им тихонечко передают.

Джен: «Я увлеклась мальчиками лет с четырнадцати. Я переключилась на парней, чтобы сбегать из дома. В отношениях я находила себя. Но если случалось так, что у подруг были парни, а у меня нет, то я чувствовала злость и уныние: как они смеют иметь то, что так нужно мне! Такое до сих пор может произойти, если у меня нет парня, а у подруги есть».

Джен добавила, что ее мать даже сейчас активно раздувает искры ревности, сравнивая ее с другими.

Джен: «Мама любит посылать мне вырезки из газет или журналов о браках и успехах других женщин. Однажды она звонит и говорит: “Слышала новость о двоюродной сестре Эми? Говорят, ее новый парень везет ее на юг Франции на три недели…” Я, естественно, не хотела об этом говорить, поэтому сказала: “Рада за нее”, – надеясь, что это завершит диалог. Но мама ответила: “Да, очень… Почему же ты не можешь найти такого же парня?” Из-за нее мне стало плохо, и я уже не могла радоваться счастливой встрече двоюродной сестры. И от этого было противно».

У нее не было необходимости говорить это прямо. Сам посыл был более чем ясен: ты проиграла гонку, даже не зная, что принимаешь в ней участие. Ты не такая красивая и сексуальная, как твоя двоюродная сестра. Что с тобой не так?

Если у вас есть братья и сестры, то ориентированная на соперничество мать вынудит вас всю жизнь конкурировать между собой. Это даст ей чувство превосходства и контроля над результатом и, соответственно, над победителем этого напряженного соревнования за ее одобрение.

Одной ее прихоти будет достаточно, чтобы кто-то из детей, не допускающий в своей жизни ошибок, был признан любимчиком, а остальные стали козлами отпущения. Если вам часто доставалась такая незавидная роль, то вы, конечно, можете когда-нибудь обнаружить себя в фаворе у родительницы, как в детстве, – но ненадолго. Стоит ей вдруг решить, что для нее представляет угрозу что-либо, связанное с вами: ваш новый ухажер, ваша улыбка, ваша сольная партия в хоре, – и вы быстро поменяетесь местами с другим ребенком.

Пока вы, ваши братья и сестры растете, мать часто вовлекает вас в борьбу за преданность семье, удерживая и распределяя на поле напряженного сражения деньги, подарки и общее имущество. Подобные конфликты могут послужить объяснением причин глубинного чувства обездоленности, которое движет вашей матерью. Очень может быть, что, манипулируя вами и другими своими детьми, она вновь и вновь проживает старые модели поведения собственных братьев и сестер. С той только разницей, что теперь она не участвует в этих стычках непосредственно, а находится выше их – пока ее собственные дети ревнуют друг друга. В этот раз она побеждает.

Несмотря на все это, многие взрослые дочери чрезмерно нарциссических женщин все равно цепляются за надежду на то, что им удастся восстановить отношения с матерями и те каким-либо образом вдруг станут более любящими.

Вам хочется верить в то, что она печется о вашем благополучии. И сила этого желания может застать вас врасплох.

Джен: «Как-то я зашла к маме, и после обеда она сказала, что нашла в шкафу старый альбом. Она положила его на журнальный столик, и мы стали его листать. Там было много фотографий, на которых я была совсем маленькой, в том числе из путешествия в Нью-Йорк… Я давно их не видела. Мы очень долго сидели и рассматривали эти фото, и на нас нахлынули воспоминания. Не могу поверить, но я так скучаю по той маме. Я просто хочу, чтобы она была счастлива».

Грустно признавать, но это вряд ли произойдет. Нарциссическим матерям невозможно угодить.

И дочери не хотят признавать этот факт. Они продолжают искать какие-то идеальные слова или идеальный поступок, которые вынудили бы мать, скупую на выражение настоящей любви и благодарности, сказать «спасибо» и «я люблю тебя». Дана, дочь «королевны», с которой мы познакомились в начале этой главы, рассказала мне душераздирающую историю:

Дана: «Я решила устроить маме вечеринку по поводу ее 65-летия. Я собиралась устроить что-то особенное: заказать еду, украсить дом шариками. Думала, ей очень понравится, ведь она будет в центре внимания, и я смогу ей угодить. Я позвала родственников и друзей.

Я несколько дней искала идеальный подарок. Я знала, что она любит азиатский антиквариат, и в конце концов нашла изысканную древнюю китайскую статуэтку. Мне пришлось залезть в копилку, чтобы оплатить ее, но я подумала: “Почему бы нет?” Однако как только мама открыла упаковку, по ее лицу стало понятно, что ей не понравилось, и она даже не пыталась это скрыть. Все ушли, а я была как в воду опущенная. Следующим утром она позвонила, и я, конечно, подумала, что она хочет поблагодарить меня за отличную вечеринку, но вместо этого первое, что она сказала, было даже не “Привет! Как дела?”, а “Почему ты всем рассказала, сколько мне исполнилось? Некоторые гости были не в курсе. Ты специально сделала так, чтобы унизить меня?”

Мне хотелось разрыдаться. Ей никогда не нравится то, что я делаю».

Любое ваше слово или действие, даже продиктованные самыми лучшими побуждениями, могут быть искажены вашей матерью через линзу нарциссического восприятия себя и неутолимого желания выглядеть хорошо. Если она усмотрит в ваших поступках хотя бы намек на то, что вы хотите опозорить или унизить ее, то она обязательно предъявит обвинения в ваш адрес. Связь между нарциссизмом и паранойей еще не изучена полностью, но вы можете заметить их схожесть, когда мать-нарцисс воспринимает ваш щедрый жест как умышленную попытку унизить ее.

Матери с НРЛ иногда вселяют в вас надежду, соглашаясь на сеансы психотерапии, но они редко подходят к процессу серьезно. Им не хватает двух важных факторов для перемен: самосознания и самоанализа, что делает консультации абсолютно бесполезными. Пока они обвиняют всех вокруг в том, что никто не может утолить их ненасытное желание внимания и поклонения, им удается успешно избегать ответственности за собственное разрушительное поведение. Они преуспели в этом, и поскольку такая тактика помогает им чувствовать себя лучше, у них нет причины менять себя.

Этими матерями полностью завладело глубоко укоренившееся расстройство личности. И такое поведение не зависит от единичных ситуаций – оно является самой их сутью.

Не забывайте, что мы исследуем сейчас чужую территорию, и ваша суть сильно отличается от сути вашей матери. Вам не обязательно продолжать тащить за собой то разрушительное поведение, которому вы у нее научились, и ту боль, что вы несете с собой так долго. В ходе повествования я буду постоянно напоминать вам: независимо от того, что она вам обычно говорила, из вас двоих здоровая именно вы. И вы можете измениться.

Глава 3. Излишне вмешивающаяся мать

Вы, скорее всего, слышали об известной гуманитарной организации «Врачи без границ». В этой главе вы познакомитесь с гораздо менее благородной группой женщин – «Матери без границ». Вмешивающаяся мать следит за тем, чтобы дочь удовлетворяла ее потребность в компании, отвечала за ее полноценное самовосприятие и обеспечивала необходимым эмоциональным подъемом. Вы для нее – все.

Иногда душевная близость, которую предлагает излишне вмешивающаяся мать, кажется пределом мечтаний любой дочери. Между вами возникают теплые отношения, в которых есть место для искренней оценки по достоинству ваших успехов. Однако вы можете обнаружить еще в достаточно юном возрасте, что в ее определение «душевной близости» входят также притеснение, назойливость и односторонность. На подобной близости она настаивает, не обращая внимания, нравится вам это или нет. Типичная мать, которая не дает свободы, навязывается, влезает в ваши планы и помещает себя в центр вашей жизни, полагая, что тем самым выражает свою любовь. И она вряд ли ослабит хватку без борьбы, даже когда вы становитесь старше и пытаетесь сформировать собственный образ жизни, давая ей понять, что у вас есть собственные потребности и желания и она в них не входит.

Как и другие нелюбящие матери, она ставит себя на первое место. Даже если у вас полноценная собственная жизнь, она хочет, чтобы вы оставались ее маленькой девочкой и всегда были рядом. Ее обещания и похвалы исчезают, как только вы даете понять, что у вас своя голова на плечах. Она пытается лепить из вас что-то по своему разумению, заставляя чувствовать вину за несоответствие ее желаниям и потребностям.

Триш: как близость превращается в рабство

Триш, двадцатишестилетняя помощница учителя, позвонила мне, потому что после рождения первенца в ее семье начали возникать трения. Я спросила, что может вызывать напряжение.

Триш: «Я много думала о том, что маме следует дать мне немного личного пространства, а Даг, мой муж, жаловался, что она постоянно хочет участвовать во всем, что мы делаем, вне зависимости от того, что мы запланировали. Я-то привыкла к ней, мы всегда были неразлучны, в радости и в горе. Но после того, что произошло, когда родилась наша малышка Лили… Не хотелось бы признавать, но он прав: она себя не контролирует».

Я попросила рассказать об этом подробнее.

Триш: «Я была в родильном отделении. Я хотела, чтобы только Даг был со мной, и он попросил моих родителей, оставаться в приемной. Мама обиделась и сказала, что должна быть рядом со мной. Даг ответил ей очень вежливо, но строго, что этому не бывать. На двери родильной палаты был звонок, и, к моему ужасу, она нажимала его каждые две минуты. Когда медсестра открыла дверь, мама потребовала, чтобы ее впустили. Медсестра сказала, что я не хочу, чтобы кто-то заходил ко мне, и мама заплакала. “Я должна быть с моей девочкой, – повторяла она. – Моя девочка нуждается во мне”. Медсестра закрыла дверь, но мама продолжила звонить. Моему мужу в конце концов пришлось выйти и физически ее сдерживать. Она не могла вынести разлуку со мной, что вроде звучит неплохо. Но я не хотела, чтобы она была со мной. Я хотела видеть только Дага. Его расстроило случившееся, мама со мной не разговаривает, а меня гложет чувство вины».

Давление, напряжение и вина – чувства, очень знакомые Триш. Ее мать, Дженис, забеременела ею, когда училась на курсах для медсестер, и ей пришлось оставить учебу, чтобы растить дочь. «Мама от всего отказалась ради меня», – сказала Триш, повторяя историю, знакомую мне по опыту многих семей. По словам Триш, Дженис разочаровалась в браке и, не имея специальности, чувствовала огромную пустоту внутри. Но у нее все-таки была дочь. Триш стала ей другом, поверенным и причиной, чтобы жить.

Триш: «Помню, мне было восемь, и мы ехали в метро. Мы только что сходили в кино. Она обняла меня и сказала: “Ты моя самая лучшая подруга. Ты умница и отличная компания, а отцом твоим я недовольна”.

Я очень гордилась собой, но какая-то часть меня испытывала неловкость. Все-таки, когда тебе восемь, тебе не очень хочется быть маминой лучшей подругой. Ты хочешь, чтобы они с папой были близки и чтобы у нее были свои друзья. Ты просто хочешь быть маленькой девочкой».

Триш рассказала, что мамино замужество никогда не было безоблачным. Дженис вышла за молодого человека, от которого забеременела, но они не подходили друг другу. Вскоре после женитьбы он начал оставаться допоздна на работе и заводить романы на стороне, создавая тем самым атмосферу, в которой Дженис пришлось искать заботу у кого-нибудь другого. Тогда она обратилась к Триш. Она спасалась в компании маленькой девочки, чья безраздельная и доверчивая привязанность была чувством, самым близким к бескорыстной любви, которое она смогла найти в жизни.

Так Дженис окружила свою маленькую дочку тем, что выглядело и чувствовалось как обожание. Мама говорила, что лучше быть с дочкой, чем с кем-то другим: разве это плохо? Но даже в восемь лет Триш понимала, что это неправильно.

Такие матери, как Дженис, очень привязаны к дочерям, не игнорируют их, когда те маленькие, однако могут висеть над душой, настроенные защищать свою малютку (кстати, так она будет ее называть в любом возрасте) от разочарований и трудностей. Она будет помогать дочке получать хорошие отметки, доставать приглашения на день рождения или покупать статусные вещи, которые хотят иметь все. Ни одно из этих проявлений не является свидетельством нелюбви. Но они оказываются чрезмерными, когда дочь пытается покинуть это окружение, разобраться в собственных желаниях и воплотить их в жизнь. Именно в этот момент то, что мать считает близостью, любовью и привязанностью, оказывается изощренной формой рабства.

В здоровых отношениях связь между матерью и дочерью должна быть гибкой и приспосабливающейся, способной выдержать расстояние, споры и разногласия – во мнениях, чувствах, требованиях и желаниях. Желательно, чтобы двухлетний ребенок, впервые высказывая свое «нет!» и тем самым проверяя на прочность эту связь, обнаруживал, тем не менее, что отстаивание своих интересов и бросание вызова маминым отнюдь не вынуждает любовь исчезнуть. Вполне возможно быть независимым и при этом уверенным, что связь остается крепкой.

Дочь растет, делает самостоятельные шаги навстречу миру, падает и ошибается. Если повезет, то мама будет служить убежищем, в которое можно вернуться, даже совершив какой-нибудь глупый или возмутительный поступок. Это особенно важно в подростковом возрасте, когда дочь пытается понять, что она представляет собой в жизни, учится общению со странными существами под названием «мальчики» и решает, какой женщиной хочет стать. Отношения между матерью и дочерью, построенные на любви, могут иногда быть натянутыми, нестабильными и беспокойными, но подспудно в них всегда будет проявляться благосклонность, придающая дочке храбрости, без которой невозможны рост, развитие и формирование отдельной личности.

Это не входит в планы вмешивающейся матери. Многие из них не только оправдали материнством свою суть и ценность, но и использовали его, чтобы утихомирить собственный, очень распространенный страх быть брошенной. При этом у некоторых есть партнеры, карьера, круг своих друзей, но все это затмевается ролью матери зависимого ребенка, нуждающегося в ней и являющегося элементом, необходимым для целостности ее портрета. «Близость», к которой они стремятся, настолько всеохватна, что дочь часто не знает, где заканчивается она сама и начинается ее мать.

Вмешиваясь, мать перекладывает бремя своего счастья на вас, и вместо того чтобы учить вас строить собственную жизнь, она надевает на вас психологические наручники и держит при себе.