Текст книги "Мод. Откровенная история одной семьи"

Глава 14

Когда на другое утро я проснулась, Джордж уже спустился на первый этаж. Я оделась и пошла проведать Лулу. Постель была пуста, но с кухни доносился ее звонкий смех, и я отправилась туда. Лулу сидела за столом и ела пирожки, испеченные на завтрак. Мать Джорджа стояла у плиты. Она повернулась, улыбаясь, но при виде меня в дверном проеме улыбка ее тотчас же исчезла.

Я же улыбнулась ей:

– Доброе утро, миссис Фоли.

Старуха вновь отвернулась к плите. Я села за стол и сделала глубокий вдох, затем, вновь обращаясь к ней, сказала:

– Вчерашний день, похоже, совсем меня измотал: не помню, когда я в последний раз вставала так поздно. Кстати, как нам к вам обращаться?

– Я буду звать ее бабушкой, – вставила Лулу. – Она разрешила.

Я подождала ответа, но его не последовало.

– Матушка Фоли, или матушка, или миссис Фоли? Как лучше?

Мать Джорджа переложила несколько пирожков со сковороды на тарелку, села и стала их есть, так и не произнеся ни слова. Лулу, похоже, тоже почувствовала странность ситуации.

– Бабушка, думаю, мама может звать тебя матушкой Фоли, а? – спросила она, склонив голову.

– Мне все равно, – с улыбкой ответила та ребенку, по-прежнему не глядя на меня.

Последнее, что я ела, был наш дорожный ужин прошлым вечером, и, кажется, для меня моя новая свекровь пирожков печь не собиралась. Поэтому я встала и подошла к плите.

– Это моя кухня, – сказала миссис Фоли.

Не знаю, откуда вдруг во мне явилась храбрость – совсем как с собаками прошлым вечером. Я повернулась и посмотрела ей прямо в глаза.

– Была. Теперь она либо ваша, либо моя, либо общая. Я довольно неплохо готовлю – во всяком случае, так мне говорили. Может быть, вам тут понадобится помощь. Наверное, в вашем возрасте нелегко тащить на себе такое хозяйство.

Я видела ее зубы – точь-в-точь как у ее собак.

– Я отлично с этим справлялась сорок лет, с тех самых пор, как муж привез меня сюда.

Я с трудом сдержалась, чтобы не сострить в ответ, но снова постаралась быть дружелюбной.

– А откуда вы?

Миссис Фоли села, выпрямив спину и выпятив подбородок:

– Я из Оклахомы, родилась в Биг Хилл Осейдж, в племени важажи. Когда-то мой народ владел территорией, на которой теперь помещаются три штата. Лошадей у нас было больше, чем у любого другого племени.

Я была удивлена: Джордж никогда не говорил, что он индеец.

– Во мне тоже течет немного индейской крови, – кивнула я. – Моя прапрабабушка была из индейцев чироки, из Восточного Теннесси, но я родилась уже после ее смерти и никогда ее не знала. А каким был отец Джорджа?

– Дурак он был, – хмуро отвечала миссис Фоли. – Белый, и из рода дураков. Наобещал с три короба, и все наврал. Нужно было за своего выходить.

Склонившись, она продолжила есть. Было видно, что разговаривать ей больше не хочется. При свете дня вид у нее был не менее устрашающий, чем накануне ночью. Кожа – словно высушенная шкура, изборожденная глубокими морщинами, особенно на лбу, будто бы с ее лица не сходило хмурое выражение; от крыльев носа к уголкам рта спускались глубокие борозды. Тонкие волосы заколоты в пучок на затылке. Я попыталась представить ее в молодости. Джордж и Бесси явно пошли в отца – должно быть, он был очень привлекательным мужчиной. Наверное, и миссис Фоли была когда-то симпатичной, иначе вряд ли она зацепила бы его.

Однако больше всего меня поразили ее руки – красивые руки. Пусть от работы они огрубели и покрылись мозолями, но пальцы были длинными, сужающимися к концу, совсем как у женщины, игравшей на фортепиано в нашей церкви.

В животе у меня заурчало от голода. Я поискала в буфете и нашла кукурузную крупу и маленькую кастрюльку; на столике стояло ведро с водой. Огонь в печи пылал, поэтому я налила воды в кастрюльку и замешала крупу. Когда каша занялась, я налила себе чашку кофе из стоявшего на плите кофейника и отхлебнула. Кофе был таким крепким, что я поморщилась. Немного разбавив его водой, я спросила:

– А где Джордж?

– На работе. Сказал, если понадобится, попроси любого в городе, и тебя к нему отведут.

Я посмотрела на Лулу.

– Пожалуй, пойду посмотрю, где Джордж работает. Он сказал, идти всего пару миль. Не хочешь со мной?

Лулу доела и подскочила:

– Да, мы пойдем в настоящую тюрьму, вот здорово!

Мы обе ни разу в жизни не видели тюрьмы.

– Но сначала давай разберем вещи. – Затем я повернулась к матери Джорджа: – Вы носите Джорджу обед?

– Нет.

– Что ж, я спрошу, хочет ли он.

– Пойду кур покормлю! – С этими словами миссис Фоли подскочила и вышла за дверь, громко хлопнув ею за собой.

– Давай-ка осмотрим дом при свете дня, – сказала я Лулу.

Мы начали с первого этажа. В самом центре была лестница, прямо перед входной дверью. По одну сторону от нее – веранда, по другую – столовая. На веранде стоял диванчик и два стула, столики с масляными лампами; на стенах висело несколько фотографий. Я вгляделась в них. На одном желтеющем снимке была мать Джорджа в молодости. Я оказалась права: Бесси на нее не была похожа ни капельки, но миссис Фоли была довольно приятной внешности. На других фото были Джордж и Бесси, но вот снимков их отца не было и следа.

На противоположной стене был вход в столовую, она оказалась без мебели. В дальней части дома – большая кухня и маленькая комнатка с полками, служившая кладовкой. Еще была ванная со шкафчиком, на его полках были аккуратно сложены полотенца – довольно старые и местами дырявые. «Где же колодец?» – подумала я.

Стены были без обоев, они до середины были обшиты панелями и окрашены так давно, что трудно было с точностью определить, в какой цвет. Было бы здорово поклеить обои и выкрасить панели заново.

В доме было чисто, но все было потрепанное и изношенное. Похоже, за все эти годы не обновляли обивку мягкой мебели и отделку деревянных предметов.

– А теперь пойдем на второй этаж, – сказала я Лулу, и мы отправились туда. Там было четыре спальни: та, где спали мы с Джорджем; комната Лулу; еще одна совсем без мебели и с пустыми стенами, а в четвертую дверь была закрыта, и я решила, что это комната его матери.

В комнате Лулу, когда-то принадлежавшей Бесси, стоял большой платяной шкаф, где помещались все вещи Лулу. На окне висели чистые белые занавески с кружевной каемкой, на обоях в цветочек – милые картинки. Кровать была застелена белым покрывалом, аккуратно простеганным и таким широким, что края его с обеих сторон касались пола. На кровати еще лежало несколько мягких подушек. Пол устелен ковриками ручной работы. Пожалуй, это была самая уютная комната в доме.

– У тебя самая красивая комната, – сказала я дочери, крепко ее обняв. – Матушка Фоли вчера сказала, что раньше тут жила твоя тетя Бесси.

– Пойдем посмотрим твою? – предложила она.

Комната, доставшаяся нам с Джорджем, была совсем неуютной. Покрывало было чистым, но изношенным и тонким, как полотенце, и кое-где совсем обветшало. И никаких картинок на стенах.

– Как-то не очень, мам, – грустно протянула Лулу. Я улыбнулась ей.

– Не все придают такое значение вещам, как мы. Зато представь, как будет здорово привести комнату в порядок? Я спрошу у Джорджа разрешения купить ткани для нового покрывала и штор. Давай займемся вещами позже, а пока сходим в город и пройдемся по магазинам? Может, и обои подберем.

Выйдя из дома и пройдя немного, мы повернулись, чтобы посмотреть на него издалека. Видно было, что его просто необходимо перекрасить, да и ступеньки у крыльца просели. Нужно будет и об этом сказать Джорджу, решила я.

От нашего крыльца до крыльца соседнего дома было всего несколько шагов. Джордж сказал, что его участок занимает около пяти акров[2]2
  Два гектара.


[Закрыть] и задней частью граничит с рекой; но дома были так близко расположены друг к другу, что я решила, что оба они построены по углам своих участков.

– Куда теперь? – спросила Лулу.

– Не знаю, – ответила я, уже было собираясь пойти к миссис Фоли, но передумала. – Сбегай к маме Джорджа, спроси.

Вернувшись, Лулу указала направо:

– Вон туда!

Пока мы шли через центр городка, я думала об отце Джорджа. Ни мой муж, ни Бесси никогда не говорили, что их мать – чистокровная индианка. Я знала, что многие постыдились бы признаться в том, что они наполовину индейцы, но на самом деле в жилах большинства моих знакомых была хоть капля крови чироки. Это племя было дружелюбно по отношению к белым – их дочери свободно выходили замуж за вчерашних колонистов. Среди самих колонистов женщин недоставало, а чироки были красивым народом.

Дом Джорджа располагался где-то в четверти мили от высоких зданий центра города. Кеннет был намного больше моего родного городка. По дороге мы с Лулу обсуждали, как украсим наш новый дом. Учебный год начинался после сбора урожая, и я надеялась отвлечь Лулу от грустных мыслей о расставании с друзьями. Мы прошли извозчичий дом, несколько участков, намного меньше, чем земля Джорджа, и баптистскую церковь. Вдалеке виднелись шпили другой церкви. Хоть бы это была Церковь Святости, подумала я. Может быть, Лулу найдет там новых друзей.

Центр города поражал множеством городских зданий и предприятий. Был там и банк, и ратуша, и лавка цирюльника, который одновременно служил дантистом, и пожарная часть, и гостиница, и ресторан, и по меньшей мере шесть магазинов.

Я поискала глазами, но вывесок типа «тюрьма» или «шериф» нигде не было. Тут из универмага вышла молодая женщина и улыбнулась нам. Вид у нее был дружелюбный, поэтому я спросила:

– Простите, не подскажете, где я могу найти шерифа?

– Ты, должно быть, Мод, а это, наверное, Лулу? – отвечала с широкой улыбкой женщина. – Какая ты хорошенькая! Я Сара Грэм. Мой муж – заместитель Джорджа. Весь город хочет с вами познакомиться. Джорджа здесь все любят, и мы так удивились, узнав, что он наконец женился! Сколько девушек в Кеннете останутся безутешными! Я провожу вас к шерифу, это в самом конце улицы.

Она шагнула к нам и взяла меня под руку. От такого приветствия на душе у меня потеплело. Она была вся такая опрятная и аккуратненькая, и одежда на ней была явно не ручной работы. По дороге я рассказала ей о том, что хочу отремонтировать дом, а Сара показала, где лучше всего покупать продукты, а также магазин тканей, кабинет врача и прочие важные места, попутно снабжая все это комментариями. У жены банкира – чахотка, а жена мэра на тридцать лет моложе своего мужа. На будущий год в школу придет новый учитель, потому что прежний женился и планирует переехать.

Дойдя до тюрьмы, мы увидели, что конь Джорджа привязан у крыльца, а сам он – внутри, за своим столом, как раз наливает себе кофе из большого кофейника. На Джордже была жилетка, которой я раньше не видела, а к ней приколот круглый значок со звездой. На верхней части красовалась надпись «Шериф», а по низу – «Кеннет, Миссури». Я почувствовала легкий прилив гордости.

– Смотри-ка, кто пришел, Джордж! – сказала Сара. Джордж подскочил и представил нас с Лулу своему заместителю, Дугу Грэму.

Сара с Дугом попрощались и отправились домой, обедать. Джордж указал мне на стул у стола.

– Как у тебя с мамой сегодня утром? – спросил он, и по его тону я поняла, что он догадывается об ответе.

– Нужно будет над этим поработать, – призналась я. – Двум женщинам нелегко ужиться под одной крышей. Надо просто разграничить пространство, вот и все. Я сегодня осмотрела дом. Ничего, если я немного приведу в порядок нашу спальню?

– Спальню? А что с ней не так? Что ты собиралась сделать?

– Да вот хотела обои поклеить и купить ткани на шторы и покрывало.

– И сколько это все стоит?

– Схожу в магазин и узнаю.

Джордж задумчиво поскреб подбородок.

– Прежде, чем заказывать, сообщи мне. Мы не богачи, знаешь ли.

Тут меня взяла злость. Сначала рычащие собаки, потом миссис Фоли, теперь вот Джордж обращается со мной, как с ребенком. Все 26 лет своей жизни я делала то, что мне было велено. Хватит, решила я, теперь это в прошлом.

– Я просто смотрю вокруг, Джордж. У тебя хороший дом и много земли. У большинства этого нет. Я вовсе не транжира – всю свою жизнь я считала каждый пенни, и теперь не собираюсь меняться. Я лишь пытаюсь понять, что делать дальше.

Он положил руки на стол.

– Прости, Мод. Я вовсе не хотел сказать, что тебе нельзя привести комнату в порядок, только это нужно спланировать заранее. Маму никогда не волновал внешний вид – лишь бы было чисто. Только Бесси заботилась о том, чтобы в ее комнате было уютно. Узнай, сколько денег потребуется. Я получаю жалование каждый месяц. Если не уложимся за один раз, можно сделать что-то в этот месяц, а что-то – в следующий. Идет?

Я положила свою руку на его, и это прикосновение явно застало его врасплох.

– Отличное решение, Джордж. Я пройдусь по магазинам и посмотрю, что у них есть.

У дверей я остановилась и обернулась:

– Матушка Фоли сказала, что обычно ты не берешь с собой обед. Тебе как лучше: возвращаться домой к обеду или есть в ресторане?

– Я обычно до ужина не ем. Просто плотно завтракаю, выпиваю кофе и так держусь весь день, до самого дома.

– Так не пойдет. Хочешь, я буду приносить тебе обед? Мне несложно, а заодно нам с Лулу будет чем заняться.

– Было бы замечательно, но только если ты сама хочешь. Я привык обходиться без обеда.

Я улыбнулась.

– До скорого. – И выходя, услышала, как он тихо насвистывает какую-то мелодию.

Мы с Лулу обошли несколько магазинов, приценились к тканям и посмотрели образцы обоев. Казалось, все уже знали, кто я, и каждый встречный говорил мне, как они любят Джорджа. При этом, я обратила внимание, что никто не сказал ничего приветливого о его матери – впрочем, о ней вообще не упоминали. Я записала артикул понравившихся мне обоев, и хозяин магазина сказал мне, сколько понадобится для комнаты. Выбрав обои с большими столистными розами, я подобрала к ним светло-зеленую ткань, сочетавшуюся с цветом листочков на обоях. Славное выйдет покрывало!

Рядом был магазин, где продавалось готовое постельное белье, но я зашла туда лишь в поиске идей. У меня никогда не было фабричных вещей, и я не собиралась тратить деньги на то, что считала причудами богачей.

Мы вернулись в полицейский участок, чтобы сообщить, сколько денег понадобится. Когда я открыла дверь, Джордж крепко спал, положив ноги на стол. Проснувшись, он встал и сонно мне улыбнулся:

– В Кеннете не так много преступников.

Я рассмеялась:

– Это хорошо, не хотелось бы мне жить там, где их много.

Потом изложила ему, сколько денег потребуется на обои и ткань. Было видно, что он обрадовался, узнав, что многое я смогу сшить сама.

– Заказывай, Мод. Думаю, потянем. Давно пора навести порядок в этом доме.

Мы с Лулу вернулись в магазин, заказали обои и ткань и, довольные, отправились домой. По дороге нам встретились еще несколько человек, тепло нас приветствовавших. Было среди них и несколько девочек – ровесниц Лулу, и они тут же подружились. До школы оставалось еще несколько недель, и они договорись увидеться там. Этот городок казался мне самым дружелюбным местом на свете. У нас в Перкинсвилле обычно на приезжих смотрели искоса, пока не узнавали их хорошенько. Теперь нам с Лулу обеим стало легче.

Приближаясь к дому, я увидела на заднем дворе мать Джорджа. На веревке было развешено белье, а сама она стояла у заднего крыльца и сворачивала голову курице. Для любого деревенского жителя это была обычная картина, но выражение лица старухи меня испугало: ей явно нравилось это занятие. Положив руку на плечо Лулу, я быстро повела ее к входной двери.

– Кажется, на ужин у нас будет курица, – сказала я.

Мы по очереди сходили в туалет. Выйдя, я увидела, что Лулу и матушка Фоли сидят на заднем крыльце. Перед ними стояла лохань с горячей водой, и они ощипывали курицу. Старуха то и дело останавливалась, чтобы окунуть тушку в воду. Рукава ее рубашки были закатаны до локтя, и я с удивлением увидела на предплечьях татуировки и едва заставила себя не пялиться. Лулу смеялась над чем-то, что говорила ей ее новая бабушка, но стоило мне подойти, старуха немедленно замолчала.

– Может быть, я пока почищу картошку или еще что-нибудь сделаю к ужину?

– Я почти все уже сделала, – холодно отвечала матушка Фоли. – Ужин еще нескоро.

– Хорошо. Тогда я, пожалуй, пойду приготовлю стирку на завтра.

– На завтра? Да ведь я только что постирала.

– Знаю, но я еще не разобрала наши вещи. Негоже, чтобы они лежали грязными.

Матушка Фоли коротко кивнула:

– Рада слышать. Я тоже люблю чистоту. Иди.

– Иду.

Уже подходя к кухне, я услышала, как свекровь снова вернулась к прерванной истории:

– В тот день мой дед украл у Кава двадцать лошадей. За одной из них до самого дома бежала собака. Она была очень привязана к этой лошади и никогда ее не покидала. Куда бы дед ни поехал, собака следовала за ними по пятам.

Лулу снова рассмеялась над бабушкиным рассказом о собаке и лошади. Я была благодарна хотя бы за то, что старуха прониклась симпатией к моей девочке. Ее нелюбовь ко мне я уж как-нибудь переживу, лишь бы Лулу было хорошо.

Я собрала белье для стирки и достала большую шкатулку со швейными принадлежностями. Эта шкатулка была моей сокровищницей, и за эти годы у меня накопилась огромная коллекция ниток и пуговиц, выкроек для меня и Лулу, сохранились даже те, что я использовала для Джеймса. Когда рубашка или другой предмет гардероба ветшал, я срезала пуговицы и крючки, чтобы их сохранить, а ткань шла на тряпки.

У меня вошло в привычку осматривать одежду перед стиркой, проверяя, не оторвались ли пуговицы и не разошлись ли швы. Этот ритуал успокаивал меня, и, закончив с нашей с Лулу одеждой, я решила осмотреть и вещи Джорджа в ящиках комода. Их было немного, но все чистые и аккуратно сложены. Некоторые стоило бы подлатать, а носки – заштопать. Я достала принадлежности для штопки и мягкую пряжу и села к окну, через которое в комнату проникали лучи солнца. Закончив, я с гордостью оглядела свою работу: носки были как новые. Надо будет связать ему несколько пар ко дню рождения, когда бы он ни был, подумала я. Внезапно меня осенило, что я не знаю, сколько ему лет, – наверно, чуть больше тридцати.

Когда Джордж пришел домой, мы поужинали на кухне. Беседа была приятной, но немного натянутой. Мы с Лулу воодушевленно обсуждали планы по обустройству спальни. Мать Джорджа была, как всегда, недовольна. Выражение ее лица смягчалось, лишь когда говорила Лулу. Интересно, почему, подумала я и решила спросить об этом Джорджа наедине.

Весь вечер я беспокойно ожидала приближения моей второй ночи в постели с Джорджем. Я была благодарна ему за то, что он решил не трогать меня накануне, и гадала про себя, как он поступит на этот раз.

Наконец мы поднялись на второй этаж. Я раздобыла собственный фонарь, чтобы опять не остаться в темноте. Выслушав молитвы Лулу, я подоткнула ей одеяло и поцеловала на ночь. Мое настроение не укрылось от нее, и Лулу постаралась меня утешить.

– Все будет хорошо, мамочка, – сказала она, поймав меня за руку, когда я уже собиралась уходить. – Миссис Фоли, кажется, очень славная, мне очень хорошо с бабушкой. Ты не представляешь, сколько всего она рассказывает о своем прошлом.

Я улыбнулась ей и снова поцеловала и пожелала спокойной ночи.

Придя в спальню, я села на край кровати, пока Джордж раздевался – снова попросту сбрасывая одежду на пол. Затем он улегся спать в кальсонах.

– Я тут подумала насчет твоей матери, Джордж. Я ей безразлична, а вот Лулу сразу понравилась. Почему так?

– Ее народ любит детей. Такие уж они.

– Ее народ? А, ты об индейцах.

– Надеюсь, ты не против, что я наполовину осейдж. Надо было рассказать тебе до свадьбы.

– Мне все равно. Во мне и самой есть немного индейской крови – чироки.

– Думаю, как и у большинства, – с облегчением заметил он. – Но кто-то считает это недостатком.

– Я таких не встречала. У нас в городке все были христиане – мы ко всем относились с тем уважением, с каким относились к нам.

Какое-то время он с удивлением смотрел на меня.

– Я всегда думал, что не все христиане соблюдают свои заповеди. В детстве, когда церковники тебя обзывают, это очень обидно.

Я задумалась над его словами.

– Знаешь, я думаю, есть «так называемые» христиане, а есть настоящие.

С этими словами я взяла ночную сорочку с крючка за дверью, куда накануне ее повесила. Джордж взял меня за руку.

– Я хочу посмотреть на тебя, Мод.

Я почувствовала, как кровь прилила к лицу, но кивнула, положила сорочку на кровать и принялась раздеваться.

Как и Джеймс когда-то, Джордж смотрел, как я раздеваюсь, и я сделала вид, что меня это не волнует. Закончив, я легла рядом с ним, и он сказал:

– Я не хочу причинить тебе боль, Мод. Если ты не готова, я могу и потерпеть.

Я не думала, что Джордж сделает мне больно: он выглядел таким внимательным и обходительным. Если со мной он будет обращаться так же, как со своей лошадью, все будет хорошо.

После Джеймса прошло столько времени, и мне хотелось, чтобы Джордж приласкал меня, но он сразу же перешел к делу, даже не поцеловав меня. Он делал все очень осторожно, но я чувствовала себя не в своей тарелке.

– Все нормально, Джордж, – приободрила я его.

– Я не хочу сделать тебе больно, – повторил он.

– Я и не думаю, что ты сделаешь.

Он вошел резче, и у меня перехватило дыхание. Я ахнула, и он отпрянул.

– Все в порядке?

– Десять лет прошло, Джордж. Давай пока потихоньку.

Он начал снова, но я чувствовала, что он сдерживается. Я пыталась расслабиться, но не получалось. Через несколько минут все закончилось, он перекатился на свою сторону, испустил долгий вздох и через минуту заснул.

Я почувствовала облегчение. Пока ему не удалось меня удовлетворить, но он был добр и заботлив, и я была уверена, что скоро мы все уладим.

На следующее утро я проснулась, когда он уже встал. Я села в постели и улыбнулась ему.

– Я сегодня буду стирать. Давай ты наденешь чистое белье, а я брошу это в стирку вместе с остальными вещами.

– Я надел их только в воскресенье.

– Ничего страшного.

Он расстегнул свои кальсоны и сбросил на пол, оставшись голым. При виде его члена я постаралась сдержать удивление, но не вышло: он был в три раза больше, чем у Джеймса, почти до середины бедра. Должно быть, он ждал моей реакции, и теперь пришел его черед краснеть.

– Потому я и боялся сделать тебе больно, Мод. И впредь буду стараться.

– Знаю, Джордж, – ответила я. – Все будет хорошо. Скоро мы все уладим.

Он достал из комода чистое белье и надел его.

– Маме не понравится, что я меняю белье среди недели.

– Я всегда стирала два раза в неделю – так белье не накапливается.

Тут я задержала дыхание и задала ему вопрос, который волновал меня с самого приезда:

– Я вижу, что твоя мать мне не рада, Джордж. Мне не хочется начинать с ней войну. Может быть, я могу как-то ее порадовать, не сдавая своих позиций?

Он отступил назад и поднял руки, как будто признавая поражение:

– Тут я тебе ничем помочь не могу, постарайся просто не злить ее. Она не из тех, кто потерпит пререкания. – Он поскреб подбородок. – Пусть она побольше времени проводит с Лулу. Я вижу, как она рада, что в доме снова появился ребенок. После отъезда Бесси она была сама не своя. Просто будь сама собой, пока вы не разграничите пространство, но не позволяй ей себя задавливать.

– Сделаю все, что смогу, Джордж. Я почти всю жизнь делала то, что мне говорили, но теперь я взрослая женщина и не позволю собой командовать.

– И правильно, Мод.

Он ушел на кухню, а я оделась. Заглянула в комнату Лулу: ее не было, а постель уже была застелена. Придя на кухню, я увидела, что она сидит за столом и смотрит, как ее новая бабушка делает кофе. Старуха как раз рассказывала Лулу одну из своих историй, но, как только я вошла, тут же замолчала и в ответ на «доброе утро» лишь невнятно хрюкнула.

В руках у нее был большой кофейник, в котором помещалось, наверное, полгаллона[3]3
  1,9 литра.


[Закрыть] воды, и она насыпала туда кофе. Не веря своим глазам, я смотрела, сколько кофе она сыплет прямо в воду. Затем она достала большую чугунную сковороду и положила на нее копченый бекон.

Я сходила в кладовку, принесла тарелки и чашки и сервировала стол. Лулу встала и без лишних слов помогла мне. Дома она всегда расставляла посуду и убирала ее после еды, и ей нравилось это взрослое занятие. Это не укрылось от бдительной старухи, и она погладила Лулу по голове.

– Ты мой ангелочек, ну какая умница!

От этой похвалы Лулу просияла. Я тоже улыбнулась ей и обратилась к матушке Фоли:

– Могу я чем-нибудь еще помочь?

– Сядь и смотри. Вот помру я, а ты и знать не будешь, что Джордж любит есть на завтрак и как это приготовить.

Я сжала губы, но послушалась. Джордж промолчал. Я наблюдала за тем, как старуха жарила бекон, пока он почти не обуглился. Затем она сняла сковороду с плиты и поставила в центр стола, а рядом – тарелку с тонко нарезанным хлебом и вылила пару чашек кофе прямо в сковороду с жиром из-под бекона. Кофе был густым, как патока, и по дну сковороды тут же расплылись черные пузырьки. Джордж заметил мой ошарашенный взгляд.

– Соус «Черный глаз», – пояснил он. – Мой любимый!

Он наколол на вилку ломтик хлеба, обмакнул обоими концами в смесь жира и кофе и поднес к своей тарелке. Мы с Лулу смотрели.

Джордж съел несколько кусков хлеба с жиром и выпил несколько больших чашек кофе. Я восхитилась его здоровым аппетитом, но не могла не задаться вопросом, как он умудряется сохранять фигуру при этом. Я отхлебнула кофе, но он был таким крепким, что пить было невозможно. Тогда я добавила воды, но он стал слишком холодным.

– Джордж, у вас есть чайник? – спросила я. В кладовке я его не заметила, но, может быть, просто невнимательно смотрела.

– Был где-то, да, мам? Бесси тоже разбавляла себе кофе. – Он расхохотался. – Говорила, что нормальные люди такой не пьют.

Его мать отправилась в кладовку, принесла обычный чайник со свистком и с шумом поставила его на печь. Доев, Джордж встал и потянулся.

– Что ж, мне, пожалуй, пора в тюрьму. Если понадоблюсь, ты знаешь, где меня найти.

С этими словами он отправился на конюшню. Мать Джорджа не ела с нами, и я спросила ее:

– Вы не будете завтракать, матушка Фоли?

– Позавтракаю, когда захочу, – хмуро ответила та.

– Можно, мы вымоем посуду?

– Мы с Лулу ее вымоем, а ты иди – ты же стирать хотела?

– Хорошо. Пойду займусь стиркой, – ответила я, сдерживая улыбку.

Я поднялась на второй этаж и взяла грязное белье. Колодец был прямо у заднего крыльца. На задней стене дома висели стиральная доска и две лохани – большая для стирки и маленькая для полоскания. Для старой цинковой ванны понадобится много воды, подумала я. Вскипятив первое ведро воды в большом горшке в печи, я вылила ее в лохань, затем отрезала кубик хозяйственного мыла «Фелс-Нафта» и бросила туда же.

Все это время, поглядывая в сторону кухни, я видела, как старуха наблюдает за мной. Должно быть, хотела убедиться, что я все делаю правильно.

День был теплый и солнечный, и я знала, что через несколько часов одежда будет сухой. Обе собаки также следили за мной и, когда я закончила стирать и взяла корзину, побежали за мной к веревкам.

Уже развешивая последнюю партию темных вещей, я увидела, как из соседнего дома вышла стройная молодая рыжеволосая женщина и направилась ко мне. В руках у нее было блюдо, а следом за ней шла девочка с такими же огненно-рыжими волосами, как у ее мамы, примерно возраста Лулу. Я была так рада тому, что соседи пришли меня поприветствовать, что едва сдержала слезы. С того момента, как я попрощалась с Бесси и матушкой Коннор, прошло всего несколько дней, но мне уже не хватало приятельских отношений с другими женщинами. Я сомневалась, что мне удастся когда-нибудь сойтись с матерью Джорджа.

Я бросила рубашку, что держала, обратно в корзину и искренне улыбнулась соседке. Та в ответ одарила меня такой же теплой улыбкой.

– Добро пожаловать, соседка! – поздоровалась она. – Я – Клара Тэйлор, а это моя дочь, Мэгги. Это сокращенно от Маргарет, но ей это имя не нравится, поэтому она просит всех звать ее Мэгги. Наверное, потому, что ее любимую учительницу тоже звали Маргарет, но она предпочитала имя Мэгги. Моего мужа зовут Альфред Тэйлор, он держит в городе продуктовую лавку. – Она вручила мне тарелку. – Я тут испекла яблочный пирог.

Я приняла его.

– Ты и представить себе не можешь, как я рада познакомиться с тобой и Мэгги. На плите – кофе, давай посидим и поболтаем?

Клара посмотрела в сторону дома и нахмурилась. Я невольно рассмеялась:

– Вижу, ты знакома с моей свекровью.

Тут уж захихикала и Клара.

– Ничего не хочу сказать, но дружелюбной ее не назовешь. Как у вас с ней?

– Не очень, но я с первой встречи решила, что не позволю собой командовать. Мы приехали среди ночи, а она такая стоит на крыльце в лунном свете, как призрак, с этими своими собаками. Я всегда была спокойной и со всеми ладила, но тогда сразу поняла, что если не отстою свои права, то вместе нам не ужиться.

– Смотрю, ты и с собаками подружилась. Я всегда их побаивалась.

– Просто им нужно показать, кто тут главный. В первую ночь я рыкнула на них, и с тех пор они присмирели. А вот Лулу, моя дочка, им нравится, как и матери Джорджа.

– Мэгги не терпится с ней познакомиться. Учебный год еще не скоро, и она скучает по подружкам. В город мы ходим редко.

– Ну, входите. Я вас в обиду не дам.

Клара снова рассмеялась, и они с Мэгги прошли за мной на кухню. Матушки Фоли и Лулу не было видно. Я поставила пирог на стол и позвала:

– Лулу, иди-ка сюда, у меня для тебя сюрприз!

Послышались ее шаги, и вот она уже появилась на кухне. При виде Мэгги лицо Лулу озарилась. Я была так рада за нее!

– Это Мэгги Тэйлор, наша соседка. Мэгги, это Лулу.

Та улыбнулась Лулу.

– Пойдем к нам, поиграем с моими куклами?

Лулу закивала так часто, что я испугалась, как бы у нее не закружилась голова. Она схватила Мэгги за руку, и девочки выбежали через заднюю дверь, даже не спросив разрешения. Я едва не разрыдалась, видя ее такой счастливой. Взяла чашки и все, что было нужно для кофе, и мы с Кларой сели за стол. Сквозь дверной проем я видела, как мимо идет мать Джорджа. Услышав наши голоса, она остановилась, бросила на меня ненавидящий взгляд и пошла дальше. Мне было все равно. Теперь у меня появилась новая подруга. Жизнь налаживалась!