Текст книги "Искры и химеры"

9 августа. Где-то в Центральной России. Орэф

Солнце едва-едва показалось над лесом. Траву и деревья осыпала крупная роса. Она стекала с листьев орешника, с глянцево-гладких дубовых, сияла россыпью драгоценного бисера на иглах молоденьких сосенок. Паутинки, вестницы скорой осени, оплетали высокие травы и кусты по обочинам тропинки, которую устилала старая хвоя вперемешку с мелкими шишками. Где-то очень далеко пели птицы, радуясь восходу солнца, на грани слышимости простучала по рельсам электричка.

Если смотреть на мир зрением сенса или через специальные очки, сквозь привычную реальность проступали древние легенды, в которых мир населяли духи, таинственные существа, а каждый стебель дышал жизнью и откликался на человеческий зов. Из земли красно-коричневыми ростками поднимались глубинные излучения. Они тянулись вверх на пару ладоней, извивались, распускались крупными цветами, чтобы потом раствориться в воздухе. Говорят, по их оттенку и интенсивности теперь ищут полезные ископаемые.

Биение жизни чувствовалось повсюду. В почве угадывалось копошение червячков, личинок. Деревья стояли сосудами мерцающего зеленого цвета с медвяно-желтыми прожилками, по которым текли соки. Огненно-красный зверек, видимо белка, прошуршал и скрылся в листве, оставляя медленно тающий энергетический след.

Люди – коконы света с горящими внутри искрами душ – разноцветных, переливающихся, мерцающих – собрались в стороне, терпеливо выжидая заключения важного гостя из столицы. За ними, сгрудившись, точно скот, маячили водянисто-желтые тени химер. После стольких усилий сенсов клоны могли мало-мальски стоять, слушаться простейших приказов. Командные коробки на спине каждой химеры уже отключили, сейчас подопытных выстроят в цепочку, привяжут к веревке и потянут сквозь аномалию – пробуждаться.

Захватив добрую треть поляны и старой просеки, дотянув до давно не хоженной тропинки, аномалия пылала синим пламенем, взмывала вверх и гасла, выплескивая над лесом желтые сигнальные огни. Отчего любопытным ученым захотелось назвать ее «пирамидой», Орэф не задумывался, он просто подпитывался силой.

Консультант Общества Зари протянул к этому пламени руки, купаясь в смертельных для обычных людей энергиях, потом погрузился в синий фонтан целиком, с наслаждением прикрыл глаза.

Сейчас невозможно представить, что всего месяц назад он был готов смириться с очередным провалом, уйти в другой мир, но тут случилось отключение метеоритов. Устроенное Робертом Ноэлем светопреставление вызвало столь сильные возмущения в магнитном поле Земли, что самого Орэфа едва не развеяло на атомы. А когда пилигрим пришел в себя, обнаружил невиданно щедрый дар: сотни аномалий в считаные дни – устойчивых, глубоко вгрызающихся в пространство и, самое главное, эволюционирующих. Идеальные условия для его задумки!

– Так мы верно вычислили, она нам подходит?

«И этот не уймется!» – с неприязнью подумал он, когда слишком услужливый болван-лаборант решился его окликнуть. О создании воинства могут знать лишь избранные. Надо будет потом попросить Вителеву дочку подчистить память всему персоналу. Нечего гонять Марину по пустякам.

– Подходит.

Чтобы выбраться на воздух, пришлось напомнить себе о всей важности собственного предназначения. Лаборанты уже готовили плотную веревку для химер.

– Не нужно, – остановил он их. – Я сам проведу.

Орэф приблизился к молодым парням и девушкам, слишком идеальным и красивым для обычных людей. Пожалуй, в этот раз генетики перестарались. Но для целей Ильи и Вителя внешний облик немаловажен. У этих еще и кожные покровы модифицированы, содержат вещество, сходное по прочности с паутиной.

Мысленно он позвал ребят, поманил набором простейших чувств: голодом, болью, усталостью. Химеры сделали первые неуверенные шаги по траве и дальше – в аномалию. Эти не рассыплются на атомы в первые минуты, выдержат, зато синее пламя напитает их, изменит химию тел, пробудит мозг.

Довольно. Одного за другим Орэф вытолкнул существ наружу, с сожалением выбрался сам и спросил у приставучего лаборанта:

– С «пастухом» для этих баранов определились?

– Есть на примете несколько парней, занимающихся бегом и боевыми искусствами.

– Хорошо, к вечеру доложите. – Орэф собрался уходить.

– Передавайте мое почтение Илье, – заискивающе попросил лаборант.

Орэф рассеянно кивнул. Он сам не помнил имени собеседника, а куда Илье утруждать себя.

Он не видел, как один из работников центра клонирования коснулся узла на галстуке. Спрятанная внутри камера закончила запись и автоматически отправила видеофайл на сервер, расположенный на стратосферном дирижабле, а через минуту самоуничтожилась. В то же самое время файл открыл Роберт Ноэль.

А путь консультанта Общества Зари лежал по тропе в молодой ельник, подальше от любопытных наблюдателей. Нечего им видеть, как их грозный босс рассеивается, распадается на атомы, чтобы материализоваться уже в Москве.

Он возник в крутящихся дверях магазина, прошел в торговый зал, постоял под кондиционером, съел трубочку сливочного мороженого, заодно вытянул эмоции у посетителей. Чужие тревоги, надежды, разочарования и моменты счастья позволяли чувствовать себя живым, даже сохранять выбранный облик. Орэф давно превысил лимит пребывания в одном мире, но уже скоро, скоро…

До рассвета он проверил приготовленные к взрыву аномалии: две в степи, одну в тундре. Вместе они образовывали равносторонний треугольник. Еще немного, и завершится возложенная на него миссия, он освободится.

Взгляд задержался на табло на спине робота-уборщика. Тот деловито полз мимо, втягивая в себя песок и мусор. Над вместительным пылесосом мигал и чуть слышно стрекотал круглый шар, а над ним крутилась в воздухе реклама шоколадного батончика.

Двадцать минут десятого, пора в офис к Илье. Витель поделился материалами о некой Императорской Пятерке, заинтересовавшем его Роберте Ноэле, метеоритах. Жаль, вчитываться было некогда. Но теперь, в преддверии решающих событий, любая информация не будет лишней. Он и так отвлекся от главной цели, позволил суете дел Общества затенить мысли, и вот результат: потеря контроля над центрами клонирования, провал и плен Чары Родимовны. Впрочем, химер и так в избытке – хватит и ему, и Илье с Вителем. А потом они победят…

Где-то по дороге из Барска к Москве. Дорофея

Вчера они легли поздно. Частный дом на окраине городка, где заночевала вся компания байкеров, до трех часов после полуночи превратился в музыкальную площадку. Ребята пели. Дора большей частью слушала. Песен она не знала, подпевала только припевы, зато радовалась, видя, как развлекается Машка. Та активно участвовала во всеобщем веселье, танцевала с Гошей, неумело пыталась повторить мелодию на синтезаторе, упрашивала научить ее играть на электрогитаре.

Дорофея ушла спать на чердак на раскладушку задолго до окончания вечеринки. И там, среди ставшей ненужной мебели, ящиков и коробок со старыми вещами, вязанок трав под потолком, ночь – скупая хранительница легенд ей исподволь рассказывала сказки из чужой жизни – вязкие, густые, словно настоявшийся мед.

Следующим утром собирались впопыхах. Оказывается, Кирилл с Вадиком раздобыли микроавтобус, недаром вчера хвастались хорошими друзьями в этом городке. Выехали на удивление быстро, сразу начали петь, читать стихи, шутить.

А Доре было неспокойно. Мысли возвращались к Лансу. Как он там, здоров ли? Руки сами потянулись к планшету. Девушка отсела подальше от шумных ребят, пробравшись на заднее сиденье за мотоциклы (как в микроавтобус запихнули три штуки – до сих пор в голове не укладывалось). Едва не свалила гитарный футляр, поцарапала ногу о брелок на чьем-то пыльном рюкзаке с черепами.

Неудобства были вознаграждены. Вот оно, послание Ланса! И от Роберта тоже есть. Нельзя получать все призы сразу, – решила девушка и кликнула первым на сообщение ученого.

«Встречу вас под Тулой, – коротко писал Роберт. – Во сколько – созвонимся. Телефон ниже. Я занят исследованием аномалий. Раньше завтрашнего дня отмазаться от работы не удастся».

Забавно, ему все время некогда. Надо было Нике открыться! Прошлое письмо Ланса взбаламутило, испугало ее. Теперь она сама не понимала – почему сорвалась из уютного Барска втайне от самых близких людей.

Ланс писал, что соскучился, что волнуется, сыпал предостережениями. Осадок от письма был неприятным. Тени ложились на душу длинные, серые, недружелюбные. Сегодняшний сон про Дельту не прибавлял радости.

Но Таня с Ирой в две гитары играли веселую музыку (кажется, та называлась кантри), что-то напевали про ковбоев, лошадь, которая не любила, когда при ней курят, и красотку Долли, не способную выбрать себе достойного кавалера.

– Эй, отшельница, пробирайся к нам! – помахал ей Гоша.

Машка сидела рядом с ним, поджав под себя левую ногу и хитро-хитро улыбалась.

– В чем дело?

Проделывать обратный путь оказалось еще сложней. Наконец Дора плюхнулась на сиденье сразу за водителем – где уже уютно устроились Гоша с Машей. «А у них что-то намечается», – удивленно отметила девушка.

– Рассказывай, – просто приказал Георгий. – О две тысяча девяносто девятом годе. Все, что знаешь. Мне интересно. Как там, в будущем?

Понятно с ними. Машка проговорилась.

Пришлось начинать сначала, про информационные войны, про Российско-Китайско-Индийский союз, про центры миграции, макросеть, сообщества программистов и многое-многое другое. Автобус подпрыгивал на ухабах, ребята отложили гитары и прислушивались к ее истории. Одна Ленка старательно делала вид, будто разгадывает кроссворд, остальные внимали, разинув рты.

На середине рассказа Дора прервалась, прислушалась к проносящемуся за окнами миру.

– Маха!

Она оглянулась на ребят, те резко нашли себе занятия – смотреть в окно, настраивать гитару, читать. Лешка умудрялся читать журнал кверху ногами, но не подавал виду.

– Слежка приблизилась.

Она быстро поделилась с двойником своей идеей.

– А получится? – с сомнением нахмурилась Маша.

– Ника со своими это обсуждала. Вдвоем… Втроем. – Взгляд на заинтригованного Гошу, что уж природному психологу простаивать без дела. – Можем попробовать.

– Дай. – Машка первой уцепилась за Дорину и Гошину руки.

Гоша дернулся, напрягся, не освободился. Его смятение встрепенулось испуганным зайцем, ознобом передалось девушкам, едва слабый импульс эмоций потек от Маши по цепи. Дорофея чувствовала, как энергии тормозят на парне, темнеют, что ли, приобретают окрас. Впервые после взрыва, устроенного Лансом в Барске, она видела их цвет, ощущала на языке покалывающий терпкий вкус могущества и солоноватый – страха.

Получалось плохо, хотя догадливая Маша как могла помогала ей. Гоша, кажется, тоже втянулся, кое-как делился – неумело, неуклюже, но толика силы вливалась в общий обмен эмоциями.

– Дай я, – не выдержала Маха. – Опускай граблю, я лучше сделаю!

Мигрантка не возражала. Попытка увидеть отняла у нее много сил.

Мария Иванова, словно перископ над водами, подняла ладонь над головой, поводила ею, помахала.

– Bay, ва-ще! Жесть! – восторженно охнула девушка. – Йе-е-е, как я умею!

Гоша и Дора неожиданно стали частью ее сознания, гаджетами, подключенными к поисковому механизму. Вместе с Машкой они делили чувства и мысли. И видели, а это главное.

Пространство вокруг вдруг распахнулось необозримыми полями, словно у Дорофеи вытащили из тела нервные окончания и электропроводами растянули на километры во все стороны.

Точки эмоций людей, даже животных вспыхнули всей яркостью цветовой палитры. Чужие страхи, радости, спокойствие, стыд, ненависть, волнение рассыпались по полю живым переливающимся ковром.

И где-то там, на краешке восприятия, теплился сигнальный маячок интереса к ним, не ослабевающий, негасимый. Он приближался в спокойной уверенности – девицы Ивановы будут пойманы.

Маша – единый мозг их трехликого организма – сосредоточилась на том маячке, приблизилась, точно зумм фотокамеры, присмотрелась. Даже сумела сосчитать до четырех – именно столько охотников пустили по их следу. Охотников спокойных, уверенных в своих немалых силах, мудрых.

«Спокойные – значит, либо пофигисты, либо профессионалы. С первыми проще», – передала эмоции Дора прежде, чем на другом конце их беспроводного телефона очнулись от спячки четверо, удивленно взглянули сквозь пространство на обнаглевшую молодежь…

Кто из троицы струсил первым? Наверно, Гоша. Он высвободился из рук девочек, отвернулся, закрыл глаза, тихо заскулил: «Что мы наделали-и-и!» Его била мелкая дрожь.

«Они знают о нас! Поймают?» – испугалась Дора. Не будет ощущения полета сквозь ночь, диадемы фонарей, сказок и баек в машине, остановок, огромных лучистых звезд в чистом поле над головой, встречи рассвета, новых незнакомых городов, чей воздух так хочется испробовать на вкус…

– Что это было? – обалдело уточнил Гоша, постепенно приходя в себя. – Вы одни так можете? Или многие?

В спину смотрели, боялись лишний раз вздохнуть. Солнце сквозь стекло упорно жарило Дорину коленку, а люк в душном «пазике» не открывался…

– Мы ничего не можем, – покачала головой Маша, щурясь от жгучих лучей.

Дора только сейчас разглядела, что лицо двойника обсыпали веснушки. И у нее тоже есть? В тот миг веснушки показались ей гораздо существенней погони.

– Надо в город, – решил неожиданно Гоша. – Эй, Соколиный Нос, поворачивай, дело серьезное. Когда народа много, я хуже людей чувствую. Вдруг те тоже?

Машина притормозила, дала задний ход и развернулась, чтобы отыскать пропущенную дорожную развилку.

– Прятаться не выход. – Кирилл развернул планшет и вызвал небольшой голографический экран. На нем змеились синие буквы новостных заголовков. И почти все они были посвящены пилигримам и клонам.

«Вторжение пилигримов: что скрывает от нас правительство».

«Ватикан назвал клонирование вмешательством в Божий замысел».

«В Париже прошли массовые акции протеста против опытов над людьми».

«Нами правят пришельцы!»

И много-много еще сообщений в том же духе.

– Нигде не спрячешься! – подытожил Руслан. – Кстати, цивилизация через полтора километра! – обрадовался он дорожному указателю.

Дорофея удивленно застыла. Как она раньше не замечала сходства Руслана с Бетой? Глаза хитрые, волосы темные, чуть вьются, изгиб бровей такой же. И на Борьку, ее первую любовь, похож слегка. Нос вон курносый, любопытный. На шейном шнурке болтается белый блестящий камешек, подчеркивая ярко-коричневый загар.

– Ты рисовать умеешь? – спросила она невпопад.

– Есть немного, – сознался парень.

С ума сойти! Точно, как Борька!

– Ага, немного, – ревниво фыркнула позади Таня. – Он уже год такие портреты на заказ ваяет, отбоя нет от клиентов. А еще аэрографию не только нам, а на все байки мотоклуба Барска! – Она очень гордилась своим другом.

Дора искренне похвалила разрисованные баки мотоциклов, потом прильнула к окну, разглядывая старый, прижимающийся к земле городишко. Потому не сразу расслышала Машку.

– Мы разделимся. Раз-де-лим-ся, – специально повторила для нее ее копия. – Я, ты, Гоша. У нас три мотоцикла. Это может запутать погоню. Встретимся где-нибудь за городом.

– Быть может, – автоматически повторила Дора и только потом очнулась. – НЕТ! Ланс запретил!

– Что твой Ланс?! – разозлилась Маша. – Вы с ним из другого мира. Слушайтесь и повинуйтесь, когда аборигены говорят.

Ребята все как один согласились с Машей, загнали «пазик» на парковку, вытащили мотоциклы, раздали шлемы. Руслан протянул Дорофее шлем. На другом мотоцикле пристроились Лена с Лешей.

– Ты ценнее, с тобой поедем втроем, – обрадовали они ее. – Отсюда до вокзала пять минут. Через десять минут отходит электричка до соседнего города. Там Иркин дядя живет, в аэропорту диспетчером работает. Думаю, решит вопрос с самолетом до Тулы.

Машу отправили с Джоном, то есть с Женей. А Гоше предстояло продолжить путешествие в автобусе.

Дора щурилась от слепящего солнца, поглядывала на редких прохожих, не обращавших внимания на сборы ребят. И все острее ощущала взгляд издалека – опасный, безжалостный, бездушный. Даже в Альфе с Гаммой было больше человеческого, чем в преследующих их незнакомцах.

На электричку они успели. Хорошо, что перрон оказался высоким, им удалось затащить мотоциклы в тамбур последнего вагона за пару минут до отправления. Леша еще билеты купил, шесть штук: им и мотоциклам, как багажу.

Поезд тронулся, покатился. Тудух – тудух – тудух…

Внутри он чем-то напомнил Доре вагоны метро с Земли-1. Разве что не было зеленой бегущей строки под окнами и под потолком и отгороженной приват-зоны для нежелающих, чтобы на них на протяжении всего пути глазели остальные пассажиры. Даже подвешенных под потолком экранов оказалось всего два, и по ним без звука транслировали мультики для очень маленьких.

Чужие эмоции ниточками скатывались в клубки, путались, выкладывали узоры несбыточного и пропущенного мимо, отболевшего и мучившего по сей день.

Вон едут дачники, заботы у них мелкие, точно молоденькие ростки. Старушка читает газету, превозмогая боль в суставах и нечто тяжелое в глубине души, мучающее до слез, но слишком личное, чтобы показывать другим. Молодой мужчина задумчиво вяжет узелки на желтой засаленной веревочке. Что-то обдумывает, переживает, не в силах принять верное решение. Ребенок играет в приставку – абсолютно счастливый и беззаботный. Компания молодых ребят, вряд ли старше Дориных спутников, собралась в поход. Разложили под лавками рюкзаки, вызвали в воздухе голографическую карту и самозабвенно обсуждали маршрут похода…

Было неуютно сидеть на скользком деревянном сиденье. Руслан караулил в тамбуре мотоциклы. Леша с Леной не были настроены на общение. И Доре пришлось созерцать однообразный пейзаж – слева лес, справа медленно исчезающий за дачными участками и полями город.

Вскоре город остался далеко позади, лес закончился, и смотреть стало вообще не на что – поля, поля, поля…

Электричка везла их часа полтора. Дора потеряла счет времени, прислушивалась к окружающему миру. Машка была далеко, с ней пока все в порядке.

Чувство опасности навалилось резкой тяжестью на плечи, резануло мгновенной темнотой в глазах. Поезд как раз остановился на перроне под уродливым пешеходным мостом. Люди двигались внутри его бледно-зеленой гофрированной трубы, точно рыбы в аквариуме. Приходивший к девушкам Руслан снова поменялся с Лешей, отправился караулить мотоциклы. В конце вагона заголосил ребенок…

– Тревога! – По спине пробежали мурашки, закололо в локтях.

Дорофея поднялась со скользкого лакированного сиденья, выглянула в окно. Лена успокаивающе положила руку на плечо.

– Выходим?

Некуда бежать. Их было шестеро. Четверо материализовались в дальнем конце вагона – молодые, высокие, отлично сложенные, точно сошедшие с обложек модных журналов. Мигрантка вдоволь налюбовалась яркими картинками в салоне красоты перед прибытием Левашова в Барск.

Они смотрели на нее, как смотрит на интересного жука энтомолог, будто пытались отнести к какому-то виду насекомых. Как изучают новый кибер-вирус работники лабораторий безопасности в макросети, разлагая на строчки программного кода. Такое отношение обезоруживало и унижало одновременно.

Двое других подобрались сзади, войдя в ближайшие двери. На вид ровесники Ники, лет по тридцать, не больше. Невысокий брюнет в простой синей рубашке навыпуск и полноватая женщина в желтом сарафане и соломенной шляпе.

– Заставила ты нас побегать, уважаю. – Женщина плюхнулась на сиденье напротив и принялась обмахиваться шляпой. Коротко стриженные светлые волосы прилипли к высокому лбу, на проборе обнаружились неприкрашенные темные корни. Запахло потом и духами.

– Поднимете шум, пожалеете, – предупредил мужчина, почесал переносицу и надел очки, разработанные Робертом.

Четверо остались стоять, перекрывая мигрантке пути к отступлению. Кто они? Мужчина и женщина психологи. А ребята наверняка сенсы, не ее умишка уровень, она их даже не ощущает. Надменные, прекрасные, будто статуи греческих богов. Лишь отстраненное любопытство сочилось из пор их идеально ровной кожи.

– Поговорим? – призвав все самообладание, решилась Дора. Страх ее они увидели, пусть увидят и намерение бороться. – Я вас не звала. Зачем пришли?

– Девочка, такие, как ты, должны быть под присмотром. – Женщина покачала головой, положила шляпу на колени. – Твоя наставница расстроена вашим побегом и прислала за тобой. На следующей станции ты тихо попрощаешься со спутниками и поедешь с нами.

– За такими, как ты, охотятся, девочка, – добавил мужчина в очках, игнорируя рассерженные взгляды Дориных друзей. – Побег был глупостью. Съемки фильма подходят к концу, Ника отвезет тебя к Лансу в Москву потом в Барск.

Звучало правдоподобно. Будь эти двое без сопровождения, Дора бы наверняка поверила, еще и извинилась за собственное поведение. Но колючие взгляды (Кого? Солдат? Наверняка солдат!») не давали почувствовать себя в безопасности.

Мужчина с женщиной переглянулись. Точно – в связке с Машей и Гошей она обнаружила именно эту парочку! Значит, за Машей отправились еще двое. А с ними едут и нелюди. Именно нелюди! Девушка подобрала подходящее слово к застывшей четверке. Пассажиры вагона на них никак не реагировали – значит, солдаты отводили взгляды. Кричи, моли о помощи – люди не услышат, не подойдут.

– Эти ребята тоже клоны и специально едут сниматься в фильме, – попыталась исправить положение женщина. – Ты тоже можешь поучаствовать, я Нику уговорю.

«Клоны, значит. Ну-ну».

– Знаете, я не фотогенична, – возразила мигрантка. – Ника меня утомила, Барск тоже. У меня документы полноценного гражданина. Так что шли бы вы лесом-полем!

Электропоезд прогромыхал по мосту над речушкой, замедлил ход перед очередной станцией. Пассажиры стали подтягиваться к выходам, хлопнули двери в конце вагона.

Женщина нахлобучила шляпку на прилизанные волосы и промурлыкала:

– Не пойдешь по доброй воле, так по принуждению. И наставница твоя давно с нами, и Ланс. Он по нашей просьбе тебя из города выманил, программу слежения к письму подсоединил. Едва ты выходишь в Интернет, твой планшет сообщает нам о твоем местонахождении с точностью до сантиметра.

Она встала, мужчина следом. Лена с Лешей не знали, как себя вести, что делать, выжидающе смотрели на мигрантку. Дорофея ощущала их смятение, еще горше – собственную досаду – надо же, она прокололась! Она, выросшая в макросети! Пропустила программу слежения! Позор!

– Хорошо, я иду с вами. Спасибо, ребята, за помощь, – обернулась она к своим спутникам.

И тут мигнула вспышка фотоаппарата. Яркая, неожиданная. Парни и девушки с рюкзаками спешили запечатлеть каждый шаг на пути к приключениям, судя по опрятной одежде, еще только предвкушаемым.

Вспышка! Дора призвала свои хамелеонские силы, только что стояла напротив женщины – и уже растаяла в воздухе, поднырнула под руку одного из солдат и… Оказалась пойманной за волосы – грубо, всей пятерней.

Шипя от боли, она возвратилась в реальность, наконец с ошеломляющим ужасом поняла – эти не пропустят. Они хуже рентгена, хуже всех, вместе взятых, сенсов. Они видят все и всех. Идеальные солдаты, шпионы, палачи.

– Все-все, отпустите, поняла, раскаиваюсь!

Палач разжал руку дисциплинированно – только по сигналу женщины.

– Выходим!

Дорофея чувствовала, как под сандалиями скрипят песчинки на полу вагона. Как послеполуденное солнце, льющееся сквозь мутные стекла, поблескивает на сгибах соломинок в плетеной шляпе дамы впереди.

– Дора! – окликнул ее в тамбуре Руслан.

– Все в порядке, до свиданья, – как можно спокойней ответила она. Главное, чтобы ребята не наделали глупостей.

Обернувшись на перроне, она увидела, как они сгружают из вагона мотоциклы, как им помогает мужичок. Где-то она его видела, причем, совсем недавно. Дора чувствовала взгляды ребят, досаду и нотку удивления в эмоциях. Но какая разница теперь, что они подумают?

А потом на нее навалилась пустота – тяжелая, холодная, равнодушная. Вспомнились минуты перед первой миграцией. Сейчас было похожее чувство – будто лежишь в металлическом саркофаге, лишенная возможности пошевелиться. Нет, она шла позади пары психологов, а за ней неутомимые и неподкупные, словно рекламные агенты или кредиторы, следовали ОНИ.

Спуск по бетонным ступеням перрона, желтый колпачок автобусной остановки справа, за ней невысокие дома в два этажа, стеклянный магазин, аптека, в притулившемся к остановке киоске продают цветы, рядом бабки торгуют семечками и яблоками… Сознание подмечало детали пейзажа, запах разогретых солнцем шпал, автомобильных выхлопов, голоса людей. На станции вышло так много народа!

«Что-то происходит, – неожиданно отметила она про себя. – Важное».

Смутно знакомый мужчина: немолодой, широкий в кости, с залысинами на висках поравнялся с их сплоченной компанией. Ах да, он только что помогал ребятам!

Позади взревели моторы мотоциклов. Внутри Дорофеи туго сжалась пружина, уперлась в позвоночник. Мимо промчались Лена с Лешей, резко развернулись, пугая людей. «Что они делают! – ужаснулась пленница. – Нелюди за спиной раздавят их, точно пресс – отработанный металл!»

Лешка вывернул руль, пролетев мимо, в нарушение всех правил дорожного движения выписал восьмерку на проезжей части, дразня психологов и сенсов. Что тем стоит «заклинить» его мозг, отвлечь от управления? Миг – и нет хорошего парня Леши с татуировкой кондора на шее, нет юной крановщицы, любительницы кроссвордов Ленки. Есть только два трупа на асфальте и покореженный мотоцикл.

Солнце светило в глаза, заставляло щуриться. Мужчина, идущий по тротуару в двух шагах от Доры, начал что-то доставать из висящей через плечо сумки. Вслед за умчавшимся первым мотоциклом появился второй. Загорелый Руслан пролетел рядом, помахал Доре рукой, тоже заложил вираж на прощание.

Дора прозевала, когда под ногами что-то зашипело. Мужчина, идущий рядом, толкнул ее в сторону, повалил на землю, зажимая нос и рот мокрой тряпкой. И в тот же миг гулкая пустота в голове девушки исчезла, словно распахнули окно. Коленка и локоть саднили, мужчина сопел, вставая, люди в стороне возмущенно кричали и галдели. А подруливший на мотоцикле Руслан протягивал ей шлем.

– Залезай скорее, пока они не очнулись!

Думать было некогда. Дорофея послушно поднялась, мужчина подал ей руку, помог усесться позади Руслана и помахал на прощание. На асфальте, бесчувственные, лежали шестеро ее врагов и еще пара человек, попавших под действие газовой бомбы.

А в памяти девушки вспыхнуло имя ее спасителя! «Не может быть, просто похож!» – остановила себя Дора.