Текст книги "Тайны волков"

Дороти Херст
Тайны волков

Посвящается Джин Херст, с любовью и благодарностью. Спасибо тебе.

Dorothy Hearst

Secrets Of The Wolves

© Dorothy Hearst, 2007

© Перевод. В. Сергеева, 2012

© Издание на русском языке AST Publishers, 2015

* * *

Пролог

Я была не первым волком, который пообещал хранить человека. Такой обет прозвучал много лет назад, во время великого голода, когда волк по имени Индру повстречал племя умирающих от истощения людей. Это случилось давным-давно, когда волки только что стали волками, а люди еще не вполне сделались людьми. Они ходили на двух ногах, как и теперь, но их по-прежнему покрывала шерсть, и они не умели владеть огнем, строить прочные логова и бросать палки, с помощью которых можно убивать животных во много раз крупнее себя. Они далеко не так успешно переживали тяжелые времена, как Индру и его стая.

Люди, которых Индру встретил на краю великой пустоши, были так худы и голодны, что, казалось, им неизбежно грозила смерть. Они могли бы стать хорошей добычей для стаи, но в душе Индру не зазвучал зов охоты. Его влекло к людям, как к собственным сородичам. Он пожалел их и взялся защищать – а потому не позволил умереть, помог племени выжить. Индру и его стая научили людей волчьим секретам – охотиться, вместо того чтобы подбирать остатки чужой добычи, выслеживать лучшую дичь, действовать сообща, чтобы стать сильнее, чем поодиночке. И люди выжили.

Волки Индру и набравшиеся сил люди охотились вместе и спали бок о бок. Узы между ними крепли, пока не вошли в сердца волка и человека. Они могли бы стать одной стаей, одной семьей, но люди, обретя могущество и знание, возгордились. Усвоив приемы, которые показали волки, они не перестали учиться, а узнавали все больше и больше, пока не сделались сильнее многих других животных. Тогда они сочли себя лучше прочих и потребовали, чтобы волки им служили. Когда те отказались, люди так разозлились, что с помощью обретенных знаний уничтожили все вокруг. Они перебили тех, кто не сумел спастись, а потом, постигнув тайну огня, сожгли собственные земли.

Легенда гласит, что Древние – Солнце, Луна, Земля и праматерь Небо, – увидев опустошение, которое произвели люди, хотели уничтожить и людей, и волков. Так уже бывало. Некоторые животные становились чересчур сильными, и тогда Древние убивали их. Говорят, однажды они сбросили с неба огромный камень, и воцарилась ночь без конца, и погибло много живых существ.

Индру взошел на вершину высокой горы и обратился к Древним с мольбой. Он был так красноречив в своих просьбах, что убедил пощадить волков и людей. Взамен Древние потребовали от Индру дать обещание. Они сказали, что если предоставить людей с их новыми знаниями самим себе, то они и впредь будут думать, что отличаются от остальных животных, что они лучше всех, и тогда захотят истребить остальных. Индру поклялся, что волки станут хранителями человека. Они научат людей Равновесию, объяснят, что все живые существа – часть природы и никто не должен уничтожать то, что дает ему жизнь. Отныне они будут следить за людьми, чтобы те больше никогда не становились слишком гордыми и опасными.

Индру и его стая научили людей жить в мире с природой. Они сказали, что нельзя принимать Землю, Солнце, Луну, Небо и даруемое ими изобилие как нечто само собой разумеющееся. Они объяснили, что такое семья и как надлежит заботиться о сородичах. Научили быть частью всего, что вокруг них. Волки показали людям, как поддерживать Равновесие. Поколение за поколением они старались поддерживать связь между человеком и окружающим миром. Но люди, которые плодятся быстрее волков, возжелали большего. Они снова возгордились и попытались поработить волчий род. Волки, которые бывают горды ничуть не меньше людей, вновь отказались. И тогда началась великая битва, в которой прежние союзники убивали друг друга. Волки, обиженные и обозленные, позабыли свое обещание. Легенда гласит, что Древние послали зиму длиной в три года, чтобы положить конец и волкам, и людям. Видимо, их не заботило, что погибнут и другие животные. Повсюду волки и люди голодали. И умирали.

Они опять стали охотиться вместе. Молодая волчица по имени Лидда, жившая в Широкой Долине задолго до моего рождения, нашла голодного человеческого подростка, который плакал, прижавшись к камню. Она почувствовала жалость, точь-в-точь как когда-то Индру, и легла с ним рядом. Потом Лидда с юношей пошли на охоту и убили ослабевшего лося. Его мясо спасло и стаю Лидды, и племя юноши. Волки и люди Широкой Долины начали охотиться как одна стая, и два рода вновь сблизились. Древние, обрадовавшись, что волки вспомнили свое обещание, положили конец долгой зиме. Но вскоре волки и люди снова принялись ссориться.

И тогда в Широкую Долину пришли верховные волки – и, придя, они солгали.

Они спустились с Восточных Гор и увидели Лидду и ее юношу, всеми покинутых, которые смотрели, как их родичи сражаются друг с другом. Никто раньше никогда не видел таких огромных волков. Когда они сказали Лидде, что посланы с неба Древними, она поверила. Они вынудили ее покинуть Долину, внушив, что она несет опасность всему волчьему племени.

Потом они выдумали другую легенду – якобы, когда Индру говорил с Древними, он обещал не заботиться о людях, а во все времена держаться от них подальше, чтобы люди больше не учились у волков. Верховные волки сказали, что их послали Древние, чтобы издалека учить людей закону Равновесия, и что однажды, когда волков Широкой Долины перестанет по врожденной слабости тянуть к людям, верховные волки вновь поручат им эту обязанность. Лидда поверила, взяла юношу и покинула Широкую Долину. Лишь после смерти она узнала правду.

Лидда нашла способ вернуться в мир живых. И пришла ко мне.

Когда мы встретились, я была изгоем в своей стае. Моя мать спарилась с волком не из нашей Долины. Верховные тщательно следили за размножением малых волков, и лишь они могли позволить вожакам оставить щенка-полукровку в стае. Волки, в которых текла кровь чужаков, считались дурным предзнаменованием, и в раннем детстве меня из-за этого чуть не убили. Когда я, подрастая, начала интересоваться людьми, стало еще хуже. Мне сказали, что знаться с ними нельзя и что волк, неспособный держаться от них подальше, несет угрозу стае и всему волчьему роду, а значит, я опасна. Когда я спасла жизнь человеческому детенышу, то никому не проговорилась, решив, что я и впрямь преступница.

Лидда нашла меня и открыла правду: волки и люди должны держаться вместе – от этого зависит наше выживание. Благодаря ей я распознала ложь верховных и предотвратила битву между волками и людьми, которая могла привести к войне. Она придала мне уверенности, и я смогла убедить стаю, что наш долг – стать хранителями человека. Набравшись смелости, я дала обещание от лица волчьего рода. А потом Лидда оставила меня.

Она пришла в последний раз четверть луны спустя после того дня, когда я остановила битву. Я сидела, прижавшись к старому дубу, чтобы укрыться от внезапной бури. Лидда говорила поспешно, как будто боялась, что на нее вот-вот набросится какой-нибудь крупный зверь.

– Ты отлично справилась, Каала, – сказала она, касаясь своим носом моего. – Но я больше не могу здесь оставаться.

– Почему?

Я нуждалась в ней. Я пообещала взять на себя ответственность за людей отчасти и потому, что так сказала Лидда. Послушавшись ее, я поклялась, что выполню дело, которое не удалось завершить ей. И теперь она хотела оставить меня наедине с последствиями?

– Вожаки волков в царстве духов запретили мне приходить, и теперь они знают, что я ослушалась, – сказала Лидда, оглядываясь через плечо. – Они будут зорко наблюдать за мной. И не только это… Призрачные волки не должны возвращаться в мир живых. Мы не можем оставаться здесь надолго. Если я буду приходить к тебе и дальше, то не смогу жить ни здесь, ни там.

И тогда я заметила, какая она худая и слабая. Прошло меньше одной луны с нашей последней встречи, но тогда Лидда была здоровой и гладкой.

– Ты нужна здесь, – сказала я. – Я должна подружить волков и людей. Я не справлюсь одна.

– Я понимаю, Каала. Но ты уже сделала больше, чем я надеялась, и я тебя не оставлю. Говорят, есть такое место, где мир живых и мир мертвых соприкасаются. Найди его.

С тем же успехом она могла бы приказать мне в одиночку броситься на стадо лосей.

– Но как? – спросила я.

– Не знаю, Каала. Вожаки волков в царстве духов ничего не рассказывают, но я слышала, как они говорят об этом месте и о некоем существе, способном путешествовать между мирами. Может быть, ты сумеешь его разыскать.

Я услышала сердитый вой, эхом раскатившийся по Долине. Лидда вздрогнула.

– Мне пора. Пообещай, что постараешься найти это место.

– Обещаю, – сказала я, моргая на ветру.

– Хорошо. Значит, мы скоро увидимся вновь.

Она заговорила быстро, рассказав все, что было можно, прежде чем уйти, а потом лизнула меня в темя и исчезла в густом подлеске.

Я была не первым волком, который охотился с людьми, но вполне могла оказаться последним. Именно так сказала Лидда на прощание, возвращаясь в царство духов. На сей раз второго шанса не будет.

1

Я уловила слабый запах далекой добычи и остановилась, прочно упершись лапами в землю. Подняв морду по ветру, я вдохнула, позволяя отчетливому запаху льда и копыт проникнуть в глотку. Стадо северных оленей на нашей территории. Кровь внезапно прилила к чувствительному местечку за ушами, пасть увлажнилась, каждый мускул страстно желал погони. Аззуен стоял рядом со мной также неподвижно, только уши подергивались и начала покачиваться темно-серая голова. Он разрывался между зовом добычи и долгом.

– Мы не можем за ними гнаться, – сказала я. – Нужно добраться до Высокой Травы.

– Знаю, – ответил он, пыхтя. Мы пробежали почти всю нашу территорию полным ходом. – Уже иду.

Но мы оба не двигались. Я с трудом удержалась, чтобы не броситься на запах дичи, но и была не в силах от него оторваться. Аззуен тоже. Небольшая сосновая рощица, в которой мы стояли, заслоняла утреннее солнце, и шерсть Аззуена покрылась каплями влаги. Напрягшись всем телом, он смотрел в сторону добычи. Когда на нас очередной волной нахлынул олений запах, я закрыла глаза.

Кто-то больно дернул меня за шерсть на груди, так что я взвизгнула. Я опустила морду, увидела черную блестящую голову, два темных глаза и острый клюв, нацеленный мне в лапу, и отступила на шаг. Тлитоо расправил крылья, как будто собираясь взлететь, подошел и встал прямо перед носом, достаточно близко, чтобы дотянуться клювом. В зимнем оперении он казался крупнее, чем бывают годовалые вороны, хвост и спина у него были осыпаны снегом, в котором он катался. Тлитоо с вызовом устремил блестящие глазки на меня, потом на Аззуена, который отскочил в сторону, чтобы избежать щипка, и сунул нос в снег, отгоняя олений запах.

Тлитоо убедился, что привлек наше внимание, и негромко каркнул.

– Злюковолки в четырнадцати минутах ходу за вашей спиной, волчатки, и ноги у них намного длиннее. Они вас догонят.

У меня перехватило горло. Верховные волки правили Широкой Долиной с незапамятных времен, и остальные должны были им повиноваться.

Услышав злобный вой, мы, все трое, съежились. В голосе верховной волчицы Франдры явственно звучал приказ: «Остановитесь и ждите! Стойте в сосновой роще, мы к вам придем».

– Откуда они знают, где мы? – спросила я. – У них не настолько хороший нюх.

Говорят, верховные способны читать мысли. Но Аззуен утверждал, что они сами это придумали.

– Они чуют нас и сосны, – твердо сказал он. – Нетрудно догадаться.

– Какая разница, волки? – хрипло крикнул Тлитоо. – Чем дольше вы болтаете, тем ближе они подходят!

Я глубоко вздохнула, чтобы успокоиться. Верховные волки рано или поздно нас догонят – и тогда будут очень злы. Но я намеревалась добраться до равнины Высокой Травы раньше, чем мы столкнемся, и не важно, какой ценой. Утренний ветер принес еще один запах, гораздо сильнее, чем аромат северного оленя. Запах пота и плоти, дыма и сосен, мяса, обожженного на огне… запах людей, которые охотились вместе с нами. Земля под нашими лапами оттаивала, а ветер, ероша шерсть, пел, что зима отступает. Ледяная Луна сузилась до крошечного серпика и скрылась в темноте на три ночи. С приходом весны волки и люди Широкой Долины снова могли подружиться.

Прошли три луны с тех пор, как мы в последний раз видели людей, – холодным осенним утром, когда волки и люди Широкой Долины собирались начать битву. Если бы это произошло, верховные волки истребили бы их. Я остановила войну с помощью сородичей и упросила вожака верховных пощадить нас. В обмен я пообещала, что в течение года волки и люди Широкой Долины не станут ссориться. Если у меня получится – они будут жить. Если нет – верховные убьют всех.

Следующей ночью в Широкой Долине завыла метель, предупреждая, что близятся голодные зимние дни. Волкам и людям, как и другим обитателям Широкой Долины, предстояло бороться за выживание суровой зимой. Поэтому верховные волки дали нам три луны, чтобы приготовиться, прежде чем приступить к выполнению обещания – хранить мир между волком и человеком, при условии, что в течение этих трех лун мы не будем ходить к людям. Сегодня настал день, когда мы должны были приступить. Но две ночи назад верховные волки приказали нам прийти, как только Ледяная Луна пойдет на убыль. Вместо этого, послушавшись предупреждения Тлитоо, мы бежали.

Я встретила взгляд Аззуена и вдохнула холодный утренний воздух. Верховные волки слишком часто лгали. Бросив последний взгляд в сторону северных оленей, я перепрыгнула через влажную спину Тлитоо и понеслась к равнине Высокой Травы, прижав уши, чтобы не слышать яростного воя верховных.

Достигнув сборной поляны на краю леса, в нескольких шагах от того места, где заканчивались заросли и начиналась равнина Высокой Травы, мы увидели Марру, беспокойно ходившую туда-сюда. Ее светло-серая шерсть была покрыта грязью, на которую налипли сухие листья. Она бросилась сначала ко мне, потом к Аззуену, чтобы ткнуться носом. Морда у нее дрожала от нетерпения.

– Рууко и Рисса идут сюда с Тревеггом, – быстро сказала Марра. – Остальные гонят оленей.

Я послала Марру вперед, чтобы предупредить вожаков, что за нами гонятся верховные волки. Мы не хотели рисковать, передавая сигнал воем. Тлитоо мог долететь до них быстрее, чем быстроногая Марра – добежать, но он отказался. Он был взволнован с тех пор, как разбудил нас на рассвете. Даже теперь он расхаживал туда-сюда между мной и Аззуеном, нетерпеливо щелкая клювом.

Марра, должно быть, бежала быстрее зайца, чтобы поскорее вернуться на равнину. Она даже не отдышалась. Едва успев перевести дух, она снова заговорила:

– Миклан и Брелан там. – Так звали двух человеческих самцов, с которыми она охотилась. – И твоя девочка тоже, Каала.

Она могла бы этого и не говорить. Людьми пахло просто ошеломляюще, но один запах выделялся особо. Я ощутила глубоко в груди знакомую тоску. Мы с Тали вместе охотились и спали бок о бок. Для меня она была таким же членом стаи, как и любой волк, и ее запах стал частью моего существа, наподобие собственной кожи.

– Рууко и Рисса хотели, чтобы мы их подождали? – спросил Аззуен, двинувшись в сторону равнины и оглянувшись на нас. Он слегка завилял хвостом. Рууко и Рисса возглавляли стаю Быстрой Реки. Воле вожаков должны повиноваться все волки, особенно такие, как Аззуен, Марра и я. Нам было девять с половиной лун от роду, и мы еще не считались вполне взрослыми.

– Нет, – ответила Марра, отводя взгляд. – У Риссы разболелись ребра, поэтому стая движется медленно.

Три луны назад Рисса пострадала в стычке с разъяренным лосем – всего в нескольких шагах от того места, где мы теперь стояли. Раны до сих пор беспокоили ее, когда погода менялась.

– Рууко сказал, нужно поговорить с людьми, прежде чем здесь появятся верховные волки. – Марра лизнула лапу, по-прежнему избегая моего взгляда. – Ты, Каала, могла бы и не просить меня предупреждать стаю, ведь от верховных столько шума…

Я прищурилась, не вполне уверенная, что Марра говорит правду. Время от времени она была не прочь приврать, и я сомневалась, что Рууко и Рисса хотели, чтобы молодняк бросил вызов верховным без поддержки старших. Я всю зиму старалась завоевать доверие вожаков стаи и не хотела вновь его утратить.

– Мы можем подождать, – сказала я. – Стая скоро будет здесь.

– И верхозлюки тоже! – возразил Тлитоо, хлопая крыльями. – Вы бежали что есть духу не затем, чтобы стоять и ждать. Какой смысл злить верховных без всякой причины?

Он подхватил клювом сосновую шишку и швырнул в меня. Она отскочила от моего плеча.

– Слизняк! – пронзительно прокричал Тлитоо.

– Именно мы знаем людей лучше всех, Каала, – напомнил Аззуен, ощутив мои сомнения.

В этот момент яростный и пугающе близкий вой верховных волков сотряс воздух. Ноги приняли решение сами собой. Я бросилась бежать, прежде чем осознала это, и понеслась прочь от безопасной опушки, а Аззуен и Марра поспевали следом. Мы миновали купу елок и оказались на равнине Высокой Травы, где наконец снова увидели наших людей.

Шестеро стояли вокруг кучки из грязи и снега, тыча в нее тупыми концами длинных и смертоносных острых палок, с которыми они охотились. Мы двинулись неспешным шагом, не желая их пугать. На огромной равнине Высокой Травы мы часто охотились на лошадей и других травоядных. Люди находились примерно посредине и были так увлечены своей кучкой грязи, что сначала не заметили нас. Запах Тали разносился по равнине сильнее, чем прежде, но я не могла различить девочку среди других. У всех трех самок росла на голове прямая темная шерсть, как у Тали, все они от холода закутались в медвежьи и росомашьи шкуры. Впрочем, по росту ни одна из них не могла быть Тали. Может быть, я ошиблась запахом? Я замедлила шаг. Тлитоо потерял последнее терпение, когда Аззуен и Марра тоже остановились.

– Улитки вы, а не волки! – закричал он, пронесся над моей головой, царапнув уши острыми когтями, и полетел к людям, что есть сил хлопая крыльями. Тлитоо скользнул низко над ними. Некоторые в испуге отскочили и подняли головы. И тогда я увидела Тали.

Она стала выше, хотя прошли всего три луны. Руки и ноги у нее сделались длинными и очень тонкими, как будто кто-то их нарочно вытянул, и она двигалась неуклюже, как будто балансировала на скользком камне посреди реки. Аззуен выглядел примерно так же в начале зимы, когда вдруг обогнал остальных щенков и еще не успел привыкнуть к своему росту. Я издала негромкий удивленный возглас, поняв, что Тали недолго будет оставаться ребенком. Когда я вытащила ее из реки шесть лун назад, она была гораздо меньше и казалась намного крепче.

Брелан – юноша, который охотился с Аззуеном, – заметил нас и радостно вскрикнул. Больше ничего не требовалось, чтобы Аззуен и Марра полным ходом бросились к людям. Я внезапно заколебалась и помедлила. Многие люди ненавидели и боялись волков. Тревегг, старший в стае Быстрой Реки, предупреждал: даже если наши друзья сейчас хорошо к нам относятся, они могут передумать, как только повзрослеют. Я невольно задумалась: может быть, Тали, теперь уже почти взрослая, больше не захочет со мной охотиться? Я крадучись двинулась вперед, наблюдая за ней и ища признаки страха или неприятия. Тали подняла руку, чтобы заслонить глаза от утреннего солнца, широко улыбнулась, обнажив зубы, отложила острую палку и побежала ко мне.

– Серебряная Луна! – завопила она, как завязший в болоте лось. Так она меня называла – из-за белого полумесяца на моей груди.

Я тоже бросилась бегом и оказалась рядом, прежде чем она успела хотя бы десять раз переступить своими нелепыми ногами. Я осторожно поставила лапы ей на плечи, стараясь не поранить и не испугать. Тали обняла меня и навалилась всей тяжестью. Я позволила девочке одержать верх, и мы упали вместе. Рыча от радости, я перекатила ее на спину, и мы возились на земле, пока я не встала, тяжело дыша и поставив лапы на грудь Тали. Знакомый запах переполнял меня, воскрешая в памяти тот день, когда мы познакомились. Тогда она боролась за жизнь в жестоких водах Быстрой Реки, а я ее спасла. Древние законы Широкой Долины запрещали волкам общаться с людьми, и мне следовало оставить девочку на берегу. Но я не смогла. Взглянув в темные глаза Тали, я поняла, что бросить бедняжку на смерть было бы все равно что оставить в речной грязи часть самой себя. Мы с Аззуеном проводили Тали до дому, и в Долине поговаривали, что именно этот наш поступок привел к осенней битве.

Я прижалась носом к мягкой коже Тали, изо всех сил втягивая ее запах.

– Серебряная Луна, ты воняешь, – сказала девочка, отталкивая меня и садясь.

Я не вполне поняла, что она имела в виду. Накануне мы с Аззуеном и Маррой выкопали из укромного местечка остатки конины и поели, поэтому я не сомневалась, что пахну приятно. Но с людьми никогда не угадаешь. Я склонила голову набок, задумавшись над словами Тали.

– От тебя пахнет, как будто ты вывалялась в падали, – упрекнула та.

Я счастливо запыхтела. Я действительно вывалялась в падали. В старой конине из захоронки. Мы это сделали, чтобы сородичи поняли, что мы поели и кое-что оставили для них. Конина – отличная еда. Я снова прижалась к Тали, чтобы поделиться с ней запахом.

На лице девочки мелькнуло выражение ужаса.

– Серебряная Луна, от тебя воняет! Отойди! – Она снова с силой оттолкнула меня. Ее тощие ручки были сильнее, чем казались.

– Она хочет сказать, что ты плохо пахнешь, – объяснил Тлитоо, усаживаясь рядом и проводя клювом по перьям. Он выдернул одно перышко, рассмотрел его и отбросил в сторону. Теперь, когда мы встретились с людьми, он успокоился, а я пришла в ярость. С утра, когда Тлитоо разбудил нас, он был вне себя. Он твердил, что мы должны убедить людей скрыться, пока он не выяснит, чем заняты верховные волки. Он не объяснил причин – только сказал, что и мы, и люди будем в опасности, если не послушаемся.

– Я знаю, что она хочет сказать! – огрызнулась я, хотя и сомневалась. Некогда люди и волки разговаривали так же запросто, как нынешние волки говорят друг с другом, но те времена минули. Большинство животных способны понимать друг друга хотя бы немного. Мы разговариваем с воронами как с сородичами, и со степными собаками, и с горными медведями, и даже с некоторыми травоядными. Но почти все люди утратили способность слышать других животных. Кое-кто умеет общаться на древнем наречии – языке, на котором некогда говорили все живые существа, – но мало кто понимает нас, когда мы разговариваем как всегда. Бабушка Тали знала и древнее наречие, и наш обычный язык, но она всю жизнь училась у волков. Мы с Тали учили древнее наречие, но получалось плохо. Я почти всегда понимала Тали, а она меня – почти никогда. А нужно было сделать так, чтобы она поняла. Потому-то мы и рискнули прогневать верховных волков. Я обошла Тали кругом, ища способ донести до нее свои слова.

– Слишком поздно, волчишка! – каркнул Тлитоо и круто повернул голову, чтобы посмотреть назад.

Я проследила его взгляд. На краю леса, на расстоянии примерно двухсот волков от нас задрожали кусты. В следующее мгновение на равнину Высокой Травы ступили два огромных косматых волка. Даже издалека я увидела, как они высокомерно скользнули взглядом по нам и по шестерым людям. Яндру и Франдра были верховными волками, которым подчинялась стая Быстрой Реки. Это они выли утром. Я знала их с тех пор, как они спасли мою жизнь в раннем детстве. Я понятия не имела, хотят ли они помочь мне или припугнуть, но не сомневалась, что они наверняка в ярости, поскольку я не подчинилась приказу. И я не хотела, чтобы они подходили близко к нашим людям.

Я встала. Аззуен и Марра подбежали ко мне. Мы стояли между людьми и разгневанными верховными.

– Что теперь? – спросила Марра.

– Не знаю, – ответила я.

– Рууко и Рисса у кромки леса, – сказал Аззуен, высоко подняв морду, чтобы уловить запах. – Надо отвести верховных подальше от людей, к стае. Рууко и Рисса найдут, что им сказать.

Я-то не была так уверена, но сочла это неплохой идеей. Верховные волки могли долго бежать, не уставая, зато молодняк перегнал бы их на коротком расстоянии. Я хотела отвести Франдру и Яндру как можно дальше от людей. Добравшись до опушки, мы бы уж как-нибудь сумели оправдаться. Я зарысила к Франдре и Яндру, Аззуен и Марра последовали за мной. Мы покрыли расстояние не больше чем в сорок волков, когда услышали крик Тлитоо. Брелан, Миклан и еще кое-кто пытались следовать за нами. Тали приказывала им остаться: она прекрасно понимала, что не следует приближаться к разъяренным верховным. Все знали, что по Долине бродят гигантские волки, но лишь немногим была известна подлинная роль верховных в жизни людей. И верховные хотели, чтобы так оставалось и дальше.

Остальные не слушали Тали, а ей не хватало сил, чтобы удержать сородичей. Тлитоо бил людей крыльями по головам, отгоняя назад, и я им не завидовала. У воронов сильные крылья, и в размахе они достигают размеров волка. Мне достаточно часто доставалось от Тлитоо, чтобы понять, как это больно. Ворону удалось стронуть людей с места, но они шли слишком медленно. Верховные волки приближались.

– Помогите ему, – сказала я Аззуену и Марре.

Мы остановились, чтобы проследить за людьми.

Марра кивнула и побежала к ним, но Аззуен помедлил, явно не желая оставлять меня наедине с верховными.

– Все в порядке, – нетерпеливо сказала я. В последнее время Аззуен с его опекой стал несносен. – Иди же!

Я больше не могла ждать – верховные волки подошли слишком близко. Аззуен сделал еще несколько шагов вслед за мной.

– Живее! – рыкнула я. Он помедлил и обернулся. Его приятель Брелан пытался идти за нами, как Тлитоо его ни бил.

– Будь осторожна, – велел Аззуен, ткнув меня головой в плечо. Он оглянулся на ходу и крикнул: – Я приду, если будет нужно!

Я фыркнула, услышав тревогу в его голосе, развернулась и быстро побежала. Когда Франдра и Яндру увидели, что я направляюсь к ним, они остановились и выжидающе сели. Я опустила уши и хвост, как будто прося прощения за неповиновение, и заметила, что выражение их морд слегка смягчилось. Но примерно на полпути между ними и людьми я круто повернула и бросилась к опушке леса. Не нужно было оборачиваться, чтобы убедиться, что верховные волки бегут следом. Я поняла это, как только услышала сердитый рык Франдры. Пригнув голову, я выбрасывала ноги как можно дальше, так что из-под задних лап разлеталась грязь.

Теперь, когда я осталась одна, во мне зашевелился страх. Я сосредоточилась на беге, сознавая, что моя задача – сделать так, чтобы верховные не погнались за людьми. К своему облегчению, я почуяла, что наша стая действительно на опушке леса. Когда я уловила ободряющий запах вожаков, в моей груди словно распустился узел, – а я до тех пор и не ощущала его.

Я не замедлила бега, достигнув опушки, а нырнула в узкий проход, как раз размером с волка, в низких зарослях можжевельника, выскочила на сборную поляну в урагане веточек и пыли и рухнула у ног вожаков. Задыхаясь, я поднялась на ноги, прижала уши, опустила хвост и быстро поприветствовала Рууко и Риссу, вожаков стаи Быстрой Реки, и Тревегга, старшего волка. Они приняли мое приветствие. Рууко холодно осмотрел меня, так что я ощутила каждую веточку, каждую соринку в своей шерсти.

– Что ты учинила на сей раз, Каала, чтобы рассердить верховных волков? – негромко поинтересовался он. – Мы слышали их вой всю дорогу от Ольховой Переправы. Чтобы прийти сюда, мы пропустили хорошую охоту.

Рууко был огромным широкогрудым волком, покрытым светло-серой шерстью. Хотя он говорил невозмутимо, губы у него напряглись от беспокойства, и от вожака пахло тревогой. Рууко стоял, напружинив мускулистые плечи, словно готовился к бою.

Я взглянула в его темные, обведенные кругами глаза. Даже если бы я сравнялась возрастом с древним тисом на холме Волкоубийце, то и тогда не забыла бы, как Рууко пытался прикончить меня вскоре после рождения. Он убил моих братьев и сестер и изгнал мать, предоставив мне в одиночку бороться за место в стае. Если бы не вмешательство верховных волков, я не прожила бы и одной луны. Никогда не забуду, как он вынудил меня покинуть стаю, когда узнал, что я провожу время с людьми. Изгнание почти наверняка равносильно смертному приговору для волка, не достигшего еще семи лун. Не проходило и дня, чтобы я не думала о матери и о том, как обернулась бы моя жизнь, останься она со мной. Поскольку три луны назад я спасла жизнь Риссы, Рууко разрешил мне вернуться в стаю и даже был благодарен. Но я все равно никогда не забуду. Я вынужденно слушалась его и поддерживала как вожака, но никогда не любила.

– Тлитоо прилетел к нам на рассвете, – сказала я, стараясь договорить прежде, чем появятся Яндру и Франдра. – Он сказал, что верховные волки передумали. Я хотела предупредить людей…

«На тот случай, если верховные снова решили их убить». Я увидела, что старый Тревегг смотрит на меня, и выпрямилась. Он всегда твердил, что я должна верить в собственные силы.

– Что значит «передумали»? – уточнила Рисса, подходя ближе и становясь рядом со своим спутником. Она была лишь немногим меньше Рууко, с ярко-белой шерстью, столь необычной для волка Широкой Долины. Хотя в пору моего детства Рууко меня избегал, Рисса обращалась со мной как с собственным щенком. Я часто забывала, что мы с Аззуеном и Маррой не из одного помета. Когда три луны назад Риссу чуть не растоптал лось, я, повинуясь инстинкту, прыгнула на него, схватила за нос зубами и отвлекла, чтобы Тали и моя стая смогли его убить. С тех пор Рисса обращалась со мной почти как с равной. Как с сестрой, а не как с подчиненной. Однажды она даже назвала меня именем матери – Нееса. Она была сестрой Риссы, и они всю жизнь провели вместе, пока Неесу не изгнали.

– Не знаю, – признала я. – Тлитоо сказал, что случилась неприятность, что верховные волки идут сюда и что нужно поскорее добраться до людей и предупредить их.

– И ты поверила ворону, не спрашивая? – удивилась Рисса. – Ты достаточно взрослая, чтобы не делать таких глупостей. И мы ведь велели Марре передать, что ты должна нас дождаться.

– В любом случае как ты собиралась предупредить людей? – ехидно поинтересовался кто-то, стоявший справа. – Ты ведь не умеешь с ними разговаривать.

Краем глаза я взглянула на Уннана, от всей души жалея, что Рууко и Рисса не послали его на охоту. Я даже не удосужилась поздороваться с ним. Он был братом Аззуена и Марры – и моим главным врагом в стае. Маленькие, как у хорька, глазки оглядели меня. Не удостоив Уннана ответом, я сказала Риссе: