Текст книги "Смерть, ритуал и вера. Риторика погребальных обрядов"

Впервые в истории человечества тысячи людей подверглись массовой, стирающей личное отношение кремации. Тот факт, что это уничтожение, направленное прежде всего на евреев, получило название «Холокост», имеет большое значение, поскольку именно это слово обозначало в Ветхом Завете жертвоприношение через сожжение на костре. Бесчеловечность Холокоста хорошо задокументирована не в последнюю очередь выжившими после лагерей. Один из них рассказывает, что в мае 1944 года сержант Отто Молл стал директором всех крематориев в лагерях Аушвице и Биркенау, которые разделяет всего несколько километров. Описывается, как он говорил новоприбывшим, что те будут работать в лагере после того, как их отведут в душ и проведут дезинфекцию145145
  Czech D. Auschwitz Chronicle 1939–1945. New York: Henry Holt and Company, 1990. P. 622.


[Закрыть]. На самом деле многие из них были убиты и кремированы. Также известно, что вокруг крематориев были вырыты канавы, в которые складывались новые тела, затем подлежащие сожжению. Согласно некоторым свидетельствам, солдаты СС клали детей в тачки и сбрасывали их в эти «огненные овраги», где «живые дети горели как факелы». Доктор Сара Номберг, которая и рассказывает об этом, задается риторическим вопросом: как получилось, что все, кто был свидетелем этого, не сошли с ума?146146
  Nomberg S. Auschwitz: True Tales from a Grotesque Land. Chapel Hill; London: University of North Carolina Press, 1985. P. 81.


[Закрыть]

Ее вопрос выражает ужас, вызванный событиями, в которых человеческая жизнь настолько обесценивается. Описанное представляет особенно важный кейс для нашей книги, поскольку здесь возникает теоретический вопрос, не противоречат ли подобные массовые убийства словам против смерти. Если говорить более широко, Холокост остается хулой – в религиозном смысле против Бога, а в секулярном против общества, – поскольку противоречит назначению человека. Никаких слов против смерти не произносится, но смерть насаждается, а это противоречит природе человеческой культуры.

Сказанное может быть одним из способов ответить Палги и Абрамовичу, которые утверждают, что «антропологи как будто тщательно избегали конфронтации с… нацистским режимом» и его планами по умерщвлению147147
  Palgi P., Abramovitch H. Death: a cross cultural perspective // Annual Review of Anthropology. 1984. № 13. P. 408.


[Закрыть]. Это одна из первых ситуаций в истории человечества, когда мир сообща пришел к общему мнению о действиях одной из групп в одной из наций и выставил его на обозрение как пример бесчеловечности. Из-за этого всякий раз, когда делаются попытки преуменьшить или в отдельных случаях вообще отрицать массовую бойню в подобных Аушвицу местах, возникают огромные скандалы148148
  Staeglich W. Auschwitz: A Judge Looks at the Evidence. Institute for Historical Research, 1986.


[Закрыть].

Сотни тысяч человек умерли во Второй мировой войне как во время боевых действий, так и из‐за болезней, но об этих смертях говорится патриотическим языком, прославляя войну. Они умерли «за короля и родину», или pro patria – за отчизну. Обычно добавляется оправдание из библейского текста, евангелия от Иоанна, которое является ключевым мемориальным заявлением, что солдаты обладали великой любовью и смогли положить жизнь свою за других. Говорится, что они «принесли максимальную жертву». Все это – слова против смерти, провозглашающие важность жизни в соответствии с общественной моралью, к вопросам которой мы вернемся в главе 4, когда будем говорить о «жертве» в результате смерти в бою.

Развеивание останков в воздухе, на земле и в воде

Возвращаясь к невоенной ситуации и к другим способам обращения с телами умерших, нужно упомянуть, что способы избавления могут включать помещение на платформы, на деревьях или в иных местах, а также размещение в воде. Все эти способы мы подробно опишем в следующих главах. Если говорить о более древней истории, можно упомянуть и болота, которые, как указывают историки, также использовались для сохранения тел. Один из наиболее известных примеров – это Человек из Линдоу. Тело этого древнего бритта было обнаружено в торфяном болоте, куда, предположительно, его поместили после убийства. У молодого человека на шее все еще была гаррота, которой его задушили, и перерезано горло, что, возможно, было сделано после его смерти. Тот факт, что его ногти были хорошо обработаны, свидетельствует в пользу того, что он мог обладать привилегированным статусом в обществе; некоторые даже полагают, что его убийство было совершено друидами в рамках ритуала. Определенно одно: его тело оказалось в болоте, где его отлично сохранили вода, земля и торф.

Пространство для тел

Что делает с телами умерших общество, во многом зависит как от верований относительно посмертного существования, так и от отношения к смерти как таковой. Быстрое уничтожение тела при кремации с последующим развеиванием пепла и отсутствием мемориальной таблички можно рассматривать как противоположность мумификации, проводилась ли она в скрытых гробницах чинчорро в Чили или в запечатанных пирамидах в Египте. Можно согласиться с Майклом Рейганом, что в кремации отрицается похоронная архитектура, но его философский стиль приводит к чрезмерно экспрессивной идее, что «пространство смерти более не ограничивается структурированным пространством. Оно становится самим пространством, всем пространством. Нематериальное тело становится таким же нематериальным, как и душа»149149
  Ragon M. The Space of Death / Transl. by Alan Sheridan. Charlottesville: University of Virginia, 1983. P. 287.


[Закрыть]. Он просто игнорирует возникновение постоянных крематориев как основной вклад ХХ века в историю смерти в человеческой культуре. Крематории такого же типа, как «Golders Green» в Лондоне, величественное строение, спроектированное Асплундом в Стокгольме, или гигантский крематорий в Сеуле, для многих современных городов выступают в том же качестве, что и пирамиды в Древнем Египте, став местом, где проводятся связанные со смертью ритуалы и где также могут располагаться места поминовения мертвых150150
  См. информацию о Сеуле в: Takamura R. Funerary sites in Seoul: a history marked by colonial experience // Invisible Population, The Place of the Dead in East Asian Megacities / Natacha Aveline-Dubach (ed.). Lanham: Lexington Books, 2014. P. 165–191.


[Закрыть]. Хилари Грейнджер написала авторитетное исследование на материале Великобритании, предложив огромный объем материалов о территориальном расположении этих переменчивых центров человеческих эмоций151151
  Grainger H. J. Death Redesigned: British Crematoria – History, Architecture and Landscape. London: Spire Books, 2005; Idem, ed. Cremation in Modern Scotland: History, Architecture and the Law. Birlinn Limited, 2017.


[Закрыть]. Петерссон и Вингрен также выдвинули интересные идеи относительно проектирования мемориалов, а Вингрен описал происхождение «ландшафтов перехода», которые воспроизводят переживание природы и скорости перемещения по разным местам, включая те, в которых случались происшествия152152
  Petersson A., Wingren C. Designing a memorial place: continuing care, passage landscapes and future memories // Mortality. 2011. № 16 (February 1). P. 54–69.


[Закрыть].

Оценить, каким образом эмоция запечатлена и выражена, конечно, непросто, хотя одно исследование конца ХХ века смогло показать эмоциональную заряженность крематориев, назвав их «священными местами» своего рода153153
  Davies D. J. The sacred crematorium // Mortality. 1996. № 1 (1). P. 83–94.


[Закрыть]. Линдсей Джонс154154
  Jones L. The Hermeneutics of Sacred Architecture, Experience, Interpretation, Comparison. Volume One, Monumental Occasions. Cambridge, MA: Harvard Centre for the Study of World Religions, 2000.


[Закрыть] авторитетно писал об обаянии, которое может исходить от архитектурных форм определенных мест. Что касается пространства и мертвых, оно стало гораздо более осмысленным благодаря понятию «ландшафты смерти» (deathscapes), а также иных пространственных контекстов и материальной культуры, посредством которых общества придают какой-либо смысл своим мертвым155155
  Maddrell A., Sidaway J. D. Deathscapes, Spaces for Death, Dying, Mourning and Remembrance. Farnham: Ashgate, 2010; Hockey J., Komaromy C., Woodthorpe K. The Matter of Death, Space, Place, and Materiality. Basingstoke: Palgrave Macmillan, 2010. P. 208–222.


[Закрыть]. Некоторые исследователи, включая моего коллегу Джонатана Майлз-Ватсона156156
  Miles-Watson J. Ruptured landscapes, sacred spaces and the stretching of landscape capital // Raptured Landscapes, Landscape, Identity and Social Change / H. Soovali-Sepping, H. Reinert and J. Miles-Watson (eds). Heidelberg; New York: Springer, 2015. P. 149–165.


[Закрыть], также пользовались понятием «капитал», которое широко используется в смысле культурного капитала, и применяли его к «пространству и ландшафтам», получив в результате «ландшафтный капитал». Эту идею можно развивать в отношении кладбищ и других в ином смысле ничем не примечательных мест, которым мертвые и связанные с ними ритуалы добавляют культурной ценности.

Похоронные залы, мортуарии и дом

Может казаться, что Древний Египет и Чили, США и Великобританию разделяет громадный временной промежуток, однако если говорить о захоронениях, множество параллелей указывают на стремление человека выступать против и преодолевать смерть. До ХХ века большинство семей в Западной Европе и США самостоятельно заботились об умирающих членах семьи и об их телах после смерти. Начиная приблизительно с середины века, хотя здесь и наблюдаются значительные локальные особенности, забота об умирающих и телах после смерти переместилась в больницы. Можно сказать, что то, что раньше считалось делом семьи или локального сообщества, стало делом профессионалов157157
  Howarth G. Last Riles: The Work of the Modern Funeral Director. Amityville, NY: Baywood Publishing, 1996.


[Закрыть].

Одним из следствий этого изменения стало возникновение похоронных залов – мест, собственниками которых являются организаторы похорон. Здесь тела обычно подвергаются различным косметическим процедурам, перед тем как их выкладывают в гробах на обозрение семьи и друзей. В Великобритании слово «мортуарий» обозначает конкретное место, обычно на территории больницы, где тела хранятся в холоде и, возможно, происходят вскрытия; в США этот же термин эквивалентен британскому выражению «похоронный зал», где тела готовят к погребению и где члены семьи или даже любой желающий может посмотреть на тело. Некоторые мортуарии – большие и элегантные здания, которые могут находиться в престижных районах городов США. Интересная отличительная черта культуры мортуариев в том, что они предлагают домашнюю обстановку, обычно это несколько больших или не очень комнат, которые обставлены так же, как это делается дома. В этом смысле мортуарии предлагают дом вне дома или домашнюю обстановку вне дома. Здесь, таким образом, появляется возможность для членов семьи встретиться и поприветствовать друг друга, учитывая, что в комнате с умершим атмосфера более строгая, но рядом вполне может располагаться пространство для разговора. Может считаться, что умерший находится в «комнате сна» – этот разговорный термин используется в Северной Америке для описания смерти и мертвых.

Чрезмерная забота и подготовка тел в Северной Америке иногда вызывают критику, поскольку такая практика может приводить к отрицанию реальности смерти. Тело бальзамируют и проводят другие косметические процедуры, чтобы оно выглядело настолько живым и здоровым, насколько это возможно. В относительно дорогих и богато украшенных гробах они выглядят, как будто в данный момент спят. Родственники на самом деле предпочитают, чтобы казалось, что напудренный и хорошо одетый труп скорее спит. Эта имитация жизни в мертвом привлекала много внимания в конце ХХ века и считалась иногда избеганием факта смерти частью населения Северной Америки. Использование дорогих гробов, создание гробниц, которые зачастую строят под землей из кирпича, укрепляя металлическими конструкциями, а также мавзолеев, в которых гробы располагаются в помещениях на поверхности земли, кажется, предполагает сохранение тела вне земли, а не просто помещение его в среду, где естественным образом начнется разложение.

Практически ничего не говорится о том, что бальзамирование сегодня – это временный акт, а запечатанный контейнер будет просто служить средой для разлагающегося тела, из которой химические элементы не смогут вернуться обратно в землю. В то время как разговоры о гробнице и гробе могут показаться чем-то вроде гарантии положения умершего, они также указывают на тот факт, что живые практически не задумываются о том, что на самом деле происходит после смерти.

Поскольку стало модным говорить о местах захоронения, дорогих гробах и украшениях на них как о свидетельствах отрицания смерти, некоторые рассматривают все это противоположным образом, как очевидное признание смерти, что указывает важность интерпретаций, когда дело касается очевидных наблюдаемых фактов. Дюмон и Фосс в опросе американских клириков обнаруживают, что те считают, что их собственные конгрегации довольно открыты по отношению к связанным со смертью вопросам158158
  Dumont R., Foss D. The American Way of Death. Cambridge, MA: Schenkman, 1972.


[Закрыть]. При этом многое зависит от контекста, географического положения и связей конкретного человека с религией. Например, Гаррити и Висс в работе, посвященной штату Кентукки в 1970‐е годы, утверждают, что связанные со смертью ритуалы были относительно открыты для сообщества159159
  Garrity T. F., Wyss J. Death, funeral and bereavement practices in Appalachian and non-Appalachian Kentucky // Death and Dying: Views from Many Cultures / R. Kalish (ed.). Farmingdale, NY: Baywood Publishing Co, 1980.


[Закрыть]. Это показывает, что необходима определенная осторожность в обобщениях. Для авторов, которые не обладают соответствующими способностями по обобщению, очень соблазнительно делать выводы, исходя из собственного ограниченного социального опыта или идеологических предпочтений. Например, известная позиция Эрнста Бэкера в книге «Отрицание смерти» состоит в том, что это отрицание основано на универсальности страха смерти или «ужасе», как он предпочитает его называть, и укоренено в его идее, что существование человека «в целом обеспечивается символами»160160
  Becker E. The Denial of Death. London: Souvenir Press, 1973. P. 15, 183.


[Закрыть]. В данном исследовании мы как раз и говорим о таких символах, которые конструируются и применяются в качестве слов против смерти.

Современное общество предполагает целую группу отношений, верований и мнений, когда соприкасается со смертью. Сегодня, наверное, в большей степени, чем когда-либо в истории, велика вероятность, что среди соседей кто-то верит в жизнь после смерти, а кто-то нет, некоторые хотят быть похороненными в земле, а некоторые будут выступать за кремацию. Схожим образом некоторые будут выступать за фактически непроницаемые захоронения в бетоне, а некоторые, и число таких людей растет, особенно в Англии, ратуют за картонные гробы и захоронения в лесу. Подобные захоронения предполагают не большое кладбище, а скромный участок земли, что соответствует стремлению многих британцев в конце ХХ века к заботе об экологии.

Тем не менее в большинстве случаев в Соединенном Королевстве и США именно похоронные дома, а не дома умерших, являются основным местом пребывания тела умершего перед похоронами. Хотя такое положение вещей может указывать, что идентичность умершего достаточно быстро меняется с домашней на какую-то иную, нужно понимать, что в современных обществах, где людям оказывается множество услуг, пока они живы, вне дома, возможно, смерть просто следует тому же шаблону, которому следуют здравоохранение, организация досуга или общественного питания. Но верен тезис о том, что общество в целом все меньше соприкасается со смертью. Раньше по всему миру соседи или дальние родственники были задействованы в течение всего периода, например, болезни человека до смерти: они могли подготавливать тело или навещать скорбящих и поддерживать их в горе, произносить с ними слова против смерти, а сейчас, по мере профессионализации связанных со смертью практик, уровень такого вовлечения снизился, арсенал слов сократился. Многие видят в этих изменениях отражение растущей приватизации жизни как в городском контексте, так и в более традиционном, как, например, в регионе расселения апачей, включающем штаты Теннеси, Вирджиния, Кентукки, Северная Каролина и Западная Вирджиния161161
  Crissman J. K. Death and Dying in Central Appalachia. Urbana; Chicago: University of Illinois Press, 1994.


[Закрыть]. В Великобритании роль распорядителя похорон как ключевого участника всего процесса даже подвергается определенной критике. Информативная полухудожественная и юмористическая книга одного остроумного автора, не понаслышке знающего похоронный мир Британии, обращается к широкому спектру традиций, изменений и стилей управления, критикуя некоторых связанных с похоронами профессионалов. Он даже говорит о «кровосмесительном мире организации похорон», в котором «кто угодно может стать распорядителем» «в иконической черной шляпе»162162
  West K. R. I. P. Off! Or The British Way of Death. Kibworth Beauchamp: Matador, 2013. P. 5, 9.


[Закрыть].

Нечистота, страх и фертильность: ценности трупа

До сих пор мы рассматривали многочисленные практические и ритуальные аспекты погребальных обрядов, но обратимся к еще одной важной теме, прежде чем перейдем от ритуальных факторов к более психологическому рассмотрению горя в следующей главе. Эта связующая тема охватывает три элемента: нечистоту, фертильность и страх. Хотя они не всегда рассматриваются вместе, наши знания прирастают, если рассматривать их как единое целое. Здесь мы предпримем такое рассмотрение, подчеркивая, что в разных культурах и в разные исторические периоды отличия могут быть крайне заметны и требуется детальный анализ каждого случая. Человеческий труп наделяется множеством значений; это не нейтральный объект. Эти ценности отражают социальные, а также личные отношения между живыми и их мертвыми; они устанавливаются в широких культурных рамках, касающихся смысла жизни, часто включающих убеждения о загробной жизни. В целом в идеях нечистоты, фертильности и страха сосредотачиваются многие из человеческих реакций на мертвых, и каждая заслуживает рассмотрения.

Нечистота

Слово «нечистота» часто используется в выражении «ритуальная нечистота», по смыслу противоположном выражению «ритуальная чистота», которое очень часто используется в отношении ритуального поведения. В самом простом смысле ритуальная чистота описывает статус индивида, который способен провести тот или иной ритуал или принять участие в каких-либо формах стандартных практик, несущих в себе значимые социальные ценности. Это состояние – квалификация для действия. Ритуальная нечистота, соответственно, – это состояние, в котором человек не может проводить ритуал или участвовать в той или иной социальной активности. Ритуальное поведение само по себе – это поведение, в котором ключевые ценности выражаются посредством символов, которыми манипулирует проводящий ритуал, чтобы достичь определенных благ для индивидов или общества в целом. Позитивные ценности, верования и опыт связаны с многими ритуалами, а объявление кого-либо ритуально нечистым – один из способов уберечь вовлеченные в ритуал ценности. Ритуальная нечистота, следовательно, – это сильное средство по охране границ.

Распространенная идея относительно мертвого тела состоит в том, что оно нечисто и делает нечистыми тех, кто его касается или каким-то образом взаимодействует, как это подробно описано применительно к иудаизму в главе 7. Одной из причин такого положения в символическом отношении может быть то, что труп представляет собой не только маркер границы между живыми и мертвыми, но и проводника, посредством которого живой индивид перемещается в загробный мир. Будучи такой динамической точкой изменений, он также обладает многими лиминальными чертами, о которых говорилось в главе 1, считающимися потенциально опасными. Труп является гораздо более динамической сущностью, чем представляется современному человеку, который маскирует или замедляет процессы разложения. Для большинства культур в истории труп был динамическим элементом как раз в своем изменении, в разложении. Хотя один из аспектов нечистоты тела напрямую возникает из факта разложения, изначально неприятного для человека, нечистота в социальном плане основывается на очевидных изменениях, тревожащих каждого человека. Неопределенность, отвращение, а также момент, когда разрушаются социальные отношения, а этот и потусторонний мир начинают соприкасаться, – все это привносит свою лепту в ситуацию потенциальной опасности. Обычный ход жизни с ее рутиной и балансом сил – все это подвергается большому стрессу в связи со смертью. Это время неопределенности и потенциального хаоса отчасти по психологическим причинам, о которых мы говорим в следующей главе. Тем не менее в социальном смысле умершего и его уход из мира живых тоже окружают потенциальные опасности. В связи со сказанным многие культуры создают ритуалы очищения для скорбящих или для проводящих связанные со смертью ритуалы, в которых часто используются вода, огонь или установленные периоды. Каждая субстанция выступает в соответствующей риторической форме против смерти, и благодаря им смерть и жизнь держатся на расстоянии друг от друга. Также возможно интерпретировать ритуальную нечистоту мертвого через идею насилия, о чем мы будем говорить в главе 4.

Страх мертвых

Страх – это в большей степени психологическое понятие, и в контексте смерти оно соотносится с теми же проблемами, которые социологически описывает категория ритуальной нечистоты. Страх в целом часто связан с неопределенностью, которая является угрозой обычному течению жизни и которая ставит вопрос о том, как справляться с проблемой в будущем. Если говорить о смерти, возникает неопределенность относительно произошедшего, относительно того, что будет с мертвым. Если умершие становятся предками, то как они будут обращаться с живыми? Они будут наказывать или благословлять? Существуют свидетельства, что просто вид мертвых или обездвиженных и не реагирующих ни на что членов группы приводит к напряжению в группе, которое напрямую связано со страхом163163
  Frijda N. H. The Emotions. Cambridge, UK: Cambridge UP, 1986. P. 197, 274.


[Закрыть].

Фертильность

Эти негативные аспекты ритуальной нечистоты и страха имеют и позитивную сторону, которую наилучшим образом можно обозначить как фертильность. Для многих культур совершенно ясно, что, несмотря на смерть, жизнь продолжается как часть какого-то большего процесса. В главе 5 эта связанность рассматривается на примере индуизма, и не только как переселение душ и реинкарнация, но и как «оплодотворяющая» сила костей, помещенных в реку Ганг, или дым погребального костра, возвращающийся на землю дождем, «оплодотворяющим» землю, превращающимся в растения и производящим семена вновь. В главе 4 мы также обратимся к практике сати: известно, что места сожжения вдов становились локальными центрами, которые посещали бездетные индусы в поисках благословения на деторождение. В христианстве также, как мы покажем в главе 8, могилы мучеников привлекали верующих. Реликвии и центры паломничества активно посещались до времен Реформации, а католические центры и до сегодняшнего дня. Считалось, что тела святых способны исцелять болезни, особенно если они не были подвержены разложению. Святой Кутберт Линдисфарнский, как считалось в средневековом Даремском соборе и одноименном монастыре, например, не только не разложился, но и его тело источало сладкий запах, когда его гроб был вскрыт. Это позитивно оцениваемое «благоухание святости» представляет оппозицию негативно оцениваемому запаху разложения. Морис Блох и Джонатан Пэрри164164
  Bloch M., Parry J. Death and the Regeneration of Life. Cambridge, UK: Cambridge UP, 1982.


[Закрыть] привели множество примеров того, какое отношение эти негативные и позитивные ценности имели к исследованию смерти и возобновлению жизни.

Один аспект «фертильности» во время похорон связан с пищей и относящейся к ней позитивной ценностью как символом выживания и интеграции сообщества. Главный ответ смерти принимает форму поминальной еды. Часто случается так, что после основных похоронных обрядов или кремации присутствующие принимают участие в особого рода торжестве, предполагающем наличие еды и питья. В античной классической литературе Ахиллес, оплакивающий смерть Патрокла, позволяет своим компаньонам «вкусить приятное сердцу погребение»165165
  Burkert W. Homo Necans. London: University of California Press, 1983. P. 50.


[Закрыть]. Кроме того, существует множество свидетельств о подношении мертвым еды, которая будет поддерживать их в призрачной жизни на том свете166166
  Erasmo M. Death, Antiquity and its Legacy. London; New York: I. B. Tauris, 2012. P. 121–132.


[Закрыть]. Практика вкушения еды на могилах была хорошо известна в Древней Греции, и ее придерживались ранние христиане в Средиземноморье. Они, по крайней мере первоначально, не только хоронили своих мертвых рядом с язычниками, но и организовывали похожие мемориальные застолья167167
  Colvin H. Architecture and the After-Life. New Haven, CT: Yale UP, 1991. P. 105ff.


[Закрыть]. В Новое время, особенно в Ирландии, после смерти родственника организовывались поминки, на которых члены семьи и соседи могли есть и пить и выражать соболезнования, будучи в относительно веселом настроении. До сих пор широко распространен обычай после похорон организовывать собрание, на котором подают еду и напитки, и этот обычай продолжает существовать, несмотря на меняющиеся внешние обстоятельства.

Как-то обобщая факты, связанные с такими торжествами после похорон, можно сказать, что они знаменуют изменение настроения. Похороны сами по себе неизбежно порождают негативный опыт переживания горя, беспокойства и страха. Очевидный акт финального прощания с тем, кто похоронен или кремирован, – это сильный эмоциональный момент в жизни семьи. Однако сильные негативные эмоции не могут поддерживаться долгое время, кроме того, это плохо сказывается и на обществе, и на индивидах; именно в этот период торжество как время изменения настроения в позитивном ключе становится важным168168
  Yoder L. The funeral meal: a significant funerary rite // Journal of Religion and Health. 1986. № 25 (2). P. 149–160.


[Закрыть]. Негативное настроение часто сфокусировано на месте похорон, а в конце негативного периода в доме умершего, когда все снова возвращаются в него, происходит сдвиг на позитивное. Такое положение вещей отражает факт, что «жизнь должна продолжаться». Продолжаться она должна в этом доме, по этой причине важно, что торжество должно пройти именно здесь. Так происходит не всегда. Так, в современной Голландии может проводиться более публичное мероприятие в дополнение к домашнему. Например, в одном из амстердамских крематориев есть зал, в котором принимающие участие в похоронах могут поесть и выпить с семьей и друзьями после кремации. Эту практику перенимают и некоторые крематории в Британии. В этом случае место негативных эмоций может по большому счету совпадать с местом позитивных. Наступает время утверждения жизни, когда могут звучать истории об умершем и воспоминания о счастливых временах. Будет делаться акцент на позитивных аспектах жизни умершего, а не, например, на его страданиях перед смертью.

Пища против смерти

Не существует лучшего способа выражения позитивных эмоций и продолжения жизни, чем оказаться на совместной трапезе, сообщая этим, что жизнь продолжается и человек устремлен в будущее, таким же образом как воздержание от еды или уменьшение рациона – это способ поддержания корпоративной дисциплины перед лицом потенциально деструктивного влияния жизни. Возлияния алкоголя, как это часто происходит во многих частях света, приводят к росту позитивных чувств. Торжества часто сопровождаются шумом и длительными разговорами, а общая суматоха противопоставляется ограниченной и тихой атмосфере дома во время траура перед похоронами. Шум – это еще один знак жизни, так же как молчание, смертельная тишина, обычно является знаком смерти.

Более того, следуя теории Блоха об отраженном завоевании, изложенной в главе 1, и применяя ее к похоронным ритуалам в целом, можно сказать, что «потребление еды, которое следует после отраженного завоевания… может быть не просто восстановлением утраченной витальности. Восстановление триумфально, направлено вовне и действительно может приводить к легитимному росту витальности»169169
  Bloch M. Prey into Hunter. Cambridge, UK: Cambridge UP, 1992. P. 37.


[Закрыть]. Блох придавал большое значение словам силы, особенно говоря о классическом исследовании Годфри Лиенхардта170170
  Lienhardt G. Divinity and Experience. Oxford: Clarendon Press, 1961.


[Закрыть], посвященном живущим в Судане динка, но их можно еще более усилить в деле преодоления смерти, и не в последнюю очередь, когда они связываются с таким позитивным актом, как совместное вкушение пищи.

Итак, в этой главе мы начали рассматривать вопрос, каким образом обращаются с трупом как непосредственным следствием смерти в различных древних и современных культурах и каким образом идентичность мертвого и построенная им социальная сеть среди живых меняются. Далее будут представлены другие примеры того, как люди отвечают на вызов смертности. Следующая глава обращается к личному и общественному измерениям горя.