Текст книги "Тайный мессия"

– Ну так скажи ей, чтобы держалась от всего этого подальше.

– Ух ты, а она сказала, что хочет туда отправиться, Ахмед. Что происходит?

Ахмед медлил с ответом, попивая свое пиво. Он всегда знал, что рано или поздно его дружба с Заком вступит в конфликт с его долгом. Он не должен был сближаться ни с кем из «Силвермен Алден», но, как только он познакомился с Данлопом, тот ему понравился. Понравился, как брат. Ахмед не мог рассказать ему, что произойдет с Полом Джозефом и с его друзьями из «Амер-кан». То, что остановит любые разработки возле Удугу навечно или, по крайней мере, на очень долгое время. Ахмед докажет Аджии, что ему не наплевать на эксплуатацию Африки.

– Я просто…

Ахмед подался вперед. Он терпеть не мог лгать своему другу.

– Я много путешествовал там в юности, поэтому кое-что знаю. Когда концерн, занимающийся разработкой полезных ископаемых, нацеливается на новое место, там могут начаться неприятности.

К несчастью, обычно такого не случалось, но он надеялся, что говорит убедительно. Если будет на то божья воля, последнее место, где в ближайшее время стоит находиться жене Зака, – это Удугу.

Зак пристально всматривался в его лицо. Он что-то подозревал?

– Ладно, Ахмед, – только и сказал он. – Спасибо. Я передам ей.

Глава 8

Данлоп проснулся, ощущая лишь легкое похмелье после вчерашней пирушки с Ахмедом. Они обошли бары на Стоун-стрит, а закончили развлекаться в таком месте, что Заку не хотелось бы, чтобы Зения об этом узнала. И Ахмеду не хотелось бы, чтобы кто-нибудь об этом знал. Истинный мусульманин, сказал он, не должен наблюдать, как раздевается чужая женщина.

Тем не менее они получили удовольствие. Как и другие знакомые Заку западные мусульмане, Ахмед молился пять раз на дню и твердо верил в ислам, не испытывая необходимости делать все, что эта религия предписывала. Не то чтобы Данлоп его в этом винил. Христиане были такими же. Вообще-то Зак не был уверен, что именно ставит перед мусульманами так много запретов: их религия или их культура.

Он зевнул, открыл глаза, посмотрел в сторону кровати Зении – и обнаружил, что она пуста. Зак почувствовал облегчение из-за отсрочки. Рассказать ей о стриптиз-клубе или нет? Они с Ахмедом не планировали туда идти. Они просто увидели клуб и вошли, сильно навеселе. Ни один из них не заказывал приват-танца, они только смотрели. Зак никогда не заходил в неверности жене дальше этого. Супружеские измены были не в его стиле.

Что ему требовалось – так это найти Зению и запланировать их уик-энд с возвещением о конце света. Мысль о конце не расстраивала Зака. Все когда-нибудь умрут и будут с богом. Но он знал, что Зению это расстроит.

Он услышал стук каблучков, что означало – она уже встала и готовится уехать. Куда она собралась?

Завязывая пижаму, Зак скатился с широкой кровати, точно такой же, как у жены.

– Зения?

Он прошлепал в ту сторону, откуда доносился стук каблуков.

– Зения?

Почему она не отвечает?

Он открыл дверь в одну из самых больших гардеробных округа Нассау. Зения сама обставила и декорировала ее в фиолетовых тонах (это был ее любимый цвет), с удачно сочетающимися вкраплениями серого, голубого и розового. В гардеробной было широкое оконное сиденье, шезлонг, мягкое кресло и туалетный столик, люстра и то, что казалось милями одежды на передвижных вешалках. Нажатие кнопки для ее летнего гардероба, еще одно нажатие – для осеннего, весеннего, зимнего. Обувь стояла на движущейся ленте, которая тянулась за деревянной филенкой. Зения могла вызвать повседневную обувь или вечернюю, с определенной высотой каблуков и определенного цвета. Зак подозревал, что в процесс одевания его жены вовлечено больше устройств, чем в некоторых универсамах.

Дважды в год она отдавала часть одежды и обуви благотворительным организациям, освобождая место для обновок.

– Зения?

Зак потер глаза, удивленно увидев, что ее чемоданы от Хенка [47]47
  Дорожные чемоданы от голландского дизайнера Хенка ван де Меева из прочного и очень легкого углеродного волокна, древесины эбенового дерева. Каркас составляют тончайшие прутья из магния, алюминия, титана и даже конского волоса. Чемодан имеет 500 отделений, 22 из которых подвижны. Одни из самых дорогих чемоданов в мире.


[Закрыть] уложены. Он снисходительно отнесся к приобретению самых дорогих чемоданов в мире. Зения иногда без предупреждения уносилась по делам благотворительности или в путешествие с подружками. Он что, о чем-то забыл?

– А ты встал! – услышал он.

Вот и она – в одежде цвета хаки, как будто собиралась на сафари. За Зенией шла служанка Огонек с волосами огненного цвета, за которые она и получила прозвище. На самом деле служанка была матроной без огонька, превосходно заботившейся о супругах. Данлоп нанял ее, сделав свой первый миллион, еще когда они жили на Манхэттене.

– Доброе утро, мистер Зак, – сказала Огонек.

– Доброе утро, Огонек. Я что-то забыл? – спросил он, когда Зения подошла, чтобы поцеловать мужа.

– Я же говорила тебе, что собираюсь в Африку.

– В Африку? Сегодня?

Она шагнула назад, поправляя сережки, что делала, когда хотела чего-то избежать.

– Да.

– Ты не говорила, что отправляешься в Африку сегодня, Зения. Если бы ты сказала, минувшей ночью я бы ночевал дома.

Она перестала теребить сережки и сложила руки на груди.

– Ну, может быть, я не хотела, чтобы меня отговаривали.

Зак пораженно опустился в шезлонг.

– Могу я спросить, в каком именно месте Африки ты будешь?

– В деревушке под названием Удугу.

Где он слышал это название? Потом Зак вспомнил предупреждение Ахмеда.

– Зения, я не хочу, чтобы ты туда отправлялась.

Она сурово нахмурилась:

– Я лечу, Зак. Мне не требуется твое одобрение. Это важно.

– Почему важно?

– Потому что Полу Джозефу понадобится моя помощь.

– Ему нужна была твоя помощь пять лет, Зения. Почему ты внезапно собралась туда именно сейчас?

Она выдохнула.

– Тебе следовало бы явиться прошлым вечером в церковь.

– Я что-то пропустил?

Женщина усмехнулась:

– Всего лишь описание того, как Пол Джозеф посетил Белый дом!

– Ух ты! Что ж, он всегда хотел там побывать.

Зения посмотрела ему прямо в глаза:

– И я тоже.

– Так вот в чем дело! Ты проводишь кампанию с целью добиться приглашения в Белый дом, помогая Полу Джозефу?

Она посмотрелась в высокое зеркало, поправляя одежду.

– Я бы не назвала это «кампанией».

Зак встал:

– Ну так вот что – ты не можешь туда отправиться! Я не шучу. Я слышал, что там могут быть серьезные беспорядки из-за того, что затевает «Амер-кан».

Жена удивленно повернулась к нему:

– Ты знаешь об «Амер-кан»?

– Я знаю, что Пол Джозеф впутался в то, что может оказаться ему не по зубам.

Зения снисходительно улыбнулась мужу, подошла и похлопала его по щеке:

– Дорогой, сколько раз ты бывал в Африке?

– Один раз, когда мы ездили к пирамидам.

Она кивнула:

– А Пол Джозеф бывает там дважды в году уже пять лет подряд.

Она многозначительно приподняла брови:

– Поэтому я считаю, что он знает об Африке немножко больше твоего.

– Но…

Казалось, на том беседе пришел конец, потому что Зения взяла свою сумку и двинулась к двери. Огонек катила за ней дорожный чемодан.

– Мне нужно торопиться! – крикнула она через плечо. – Лимузин ждет.

Данлоп побежал за женой и схватил ее за руку:

– Зения, послушай меня!

Но она саркастически бросила:

– Зак, президент посылает туда кое-кого. Поверь мне, проблем не будет.

– Это безумие! Ты ведь ненавидишь Африку. Ты едва могла вынести тамошний роскошный отель, когда мы останавливались в Каире. Неужели тебе так важно попасть в Белый дом? Почему, Зения? Что тебя гложет? Разве тебе мало того, что у нас есть?

Теперь жена превратилась в само обаяние и свет.

– Ты дал мне все, и я тебе так благодарна, Зак, но именно ты делаешь деньги. Я же просто никто.

Он обнял ее.

– Моя жена – не никто. Как ты можешь так говорить?

Она вздохнула, гладя его по спине.

– Твоя жена. Так вот кто я такая? Спасибо, что прояснил. Ты думал прицепить ко мне бирку со своей фамилией, чтобы, если я потеряюсь, меня не перепутали с женами других мужчин?

Он сделал шаг назад.

– Ну, и кем же ты хочешь быть?

Зения отвела глаза:

– Нэнси Рейган.

– Ты серьезно? Потому что я для этого должен стать Рональдом. Не можешь же ты этого желать.

Зения вздохнула и посмотрела на Зака так печально, что он ее поцеловал. Она ответила поцелуем и послушно длила поцелуй до тех пор, пока тот не прервал свой. Отодвинувшись, она улыбнулась и посмотрела на ступеньки лестницы. Невероятно! Она и вправду уезжала!

– Зения, боже мой! Сколько тебя не будет? Каким самолетом ты летишь? Где остановишься?

– Я написала все это в записке, которая лежит на столике у твоей кровати. Полу Джозефу требуются деньги на нужды деревни. Несколько фотографий для страниц светской хроники и несколько телефонных звонков от меня это обеспечат.

Зак отчаянно пытался припомнить, что же в точности сказал Ахмед. Все, что он смог вызвать в памяти, – это предостережение, чтобы Зения держалась подальше от Удугу.

Они спустились на нижний этаж, и в вестибюле с мраморными колоннами Зак снова схватил жену за руку:

– Зения, остановись! Послушай меня!

Она сердито повернулась:

– Что?

– Там что-то происходит. Я говорю – там небезопасно! Кроме того, я хотел поговорить с тобой насчет очень важных вещей. Насчет изменений в мире…

Она ответила испепеляющим взглядом:

– Ты собираешься меня отпустить, Зак Данлоп?

Он не мог закричать: «Надвигается конец света, Зения!»

Не в силах придумать ничего другого, Данлоп спросил:

– Когда ты вернешься?

– Ты и глазом не успеешь моргнуть.

Она поцеловала его в щеку и открыла переднюю дверь, решетка которой была замаскирована под декоративную. Зения купила решетку, чтобы чувствовать себя в безопасности. Зак последовал за ней по ступенькам и встал босыми ногами на коврик у двери из натурального кокосового волокна с изображением восходящего солнца – Зения выбрала его, чтобы на мраморе не оставались грязные следы. И эта женщина собирается в африканскую деревню?

Она помедлила минуту, глядя на деревья и цветы их дорогого лесистого участка в Хьюлетт Бэй-парк. Роскошной жизни, которую он ей дал, внезапно оказалось недостаточно, чтобы удержать ее здесь.

Зения помахала мужу, села в ожидающий лимузин и уехала.

Полный беспокойства, Зак смотрел вслед лимузину до тех пор, пока он не скрылся из вида. Потом взглянул на часы. Ему придется поторопиться, если он собирается попасть в гелипорт и не опоздать на чартерный рейс и на работу.

Вернувшись в дом, он принял душ и надел костюм, выложенный для него Огоньком, перекусил особым омлетом без яиц, который она готовила ему каждое утро, и прихлебнул свежевыжатого апельсинового сока и свежего кофе, сделанного их кофемашиной. Он помедлил, чтобы послать Зении эсэмэску: «Сообщи что ты в порядке когда сядешь в самолет и приземлишься», а потом сел в свой «Порше» и помчался на работу.

Во время короткого перелета до вертолетной станции на Уолл-стрит Данлоп не обращал внимания на удивительные виды рек и небоскребов. Он не болтал, как обычно, со своими компаньонами по чартерному рейсу, потому что беспокоился о Зении. Как только они приземлились, Зак ринулся из гелипорта к массивному зданию «Силвермен Алден». Если бы Большой Брат [48]48
  Большой Брат – персонаж романа Джорджа Оруэлла «1984», единоличный лидер государства Океания, воплощающий мощь тоталитарного режима.


[Закрыть] существовал, он бы работал именно в таком месте, с гигантскими пропорциями и скульптурами, на фоне которых входящие, выходящие, работающие здесь люди казались карликами. В бесшумном серебристом лифте, который поднимался и опускался на огромные расстояния, не заставляя все переворачиваться в животе, Зак поднялся на этаж, где работало руководство. Едва устроившись, он поспешил по коридору с окнами к кабинету Ахмеда. Вид из коридора не предназначался для страдающих боязнью высоты.

Данлоп открыл дверь и увидел, что на месте нет ни Ахмеда, ни его помощницы. Она взяла выходной. Он собирался позвонить Ахмеду по мобильному, но тут заглянул чиновник из соседнего кабинета:

– Привет, Зак.

– Привет, Джон.

– Если ты ищешь Ахмеда – он сказал, что берет двухнедельный отпуск.

Данлоп уставился на Джона, полный дурных предчувствий.

– Я тоже! – объявил Зак.

– А… Ну, хорошо, – отозвался Джон. – Куда отправишься?

Зак не ответил. Он ринулся вон, чтобы сказать Крестному Отцу, что уезжает.

Глава 9

Ариэль Фабини сидела на белой лошадке венецианской карусели в торговом центре Данбери. Солнечный свет струился через стеклянный купол крыши, играла каллиопа [49]49
  Каллиопа – клавишный музыкальный инструмент.


[Закрыть]. Ариэль уже исполнилось шестнадцать; вообще-то она была слишком взрослой для карусели, но не смогла удержаться и не прокатиться в последний раз, прежде чем уехать из дома.

«Чоат недалеко, кроме того, ты ведь ездишь туда уже три года», – сказала ее мать Аделина, но для девушки разница между тем, чтобы просто ездить в Чоат на учебу и остаться там жить в общежитии, была огромной.

С восьмилетнего возраста она ни единого дня не прожила вдали от отца. Он отвозил ее в школу. Он привозил ее домой. Он возил ее в кино и обратно… Возил ее к парикмахеру и маникюрше. Если она отправлялась куда-то с друзьями, он вез их всех, терпеливо дожидался рядом с домом, где была вечеринка, или рядом с рестораном, театром, бассейном, или внутри торгового центра, пока они веселились. Ее друзья воспринимали его как часть обстановки. «Это просто папа Ариэли», – говорили они. Или, если им было не на чем ехать: «Папа Ариэли нас подбросит». Потому что он всегда так поступал, кроме очень редких случаев… Например, как сегодня, когда она отправилась в поездку вдвоем с мамой.

Ариэль едва помнила, как ее похитили, когда ей было восемь лет. В то время она почти не чувствовала, что ей грозит беда. Только позже, подслушав беседу, которую вели полушепотом родители, она осознала, что случилось, и некоторое время ей снились кошмары.

С тех пор папа охранял ее сам. Технически то, что она в этом году будет жить в пансионе Чоата, даст ей лишь немножко свободы. Полное название школы было Чоат Розмари-холл, потому что в 1971 году Чоат, частная мужская школа, объединилась с Розмари-холл – частной женской школой.

Средние показатели SAT [50]50
  Scholastic Aptitude Test – тест способностей к обучению. Тест для абитуриентов и студентов младших курсов, решивших дальше учиться в вузах США и Канады. Экзамен оценивает общее знание литературы, истории и математики. Колледжи, университеты и программы предоставления стипендий используют эти результаты академической успешности (баллы по экзамену SAT) для понимания того, насколько хорошо ученик подготовлен для продолжения обучения, а также помогают сравнивать академические достижения студентов из разных учебных заведений.


[Закрыть]? Высокие. Атмосфера? Крайне консервативная. Другие школы, может, и не заменяли своим учащимся родителей, но Чоат – другое дело. Эта школа прикрывала учеников в случае предъявления им обвинений, направляла каждый их шаг. От чего Ариэль будет свободна, так это он постоянного общества доктора Феликса Фабини, своего папы.

Не то чтобы она не любила его, не ценила или не понимала его беспокойства, хотя, по мнению Ариэли, беспокойство это было слегка собственническим. Если бы кто-нибудь спросил у других, почему ее папа всегда поблизости, они бы просто ответили: «Ее похитили, когда ей было восемь» – вот и все. Все это понимали, но это не означало, что такое положение дел было легко принять. Отчаянно стараясь избавиться от надзора отца, Ариэль вместе с друзьями несколько раз прибегала к конспирации – с самыми невинными намерениями. Иногда девушка боялась, что никогда не пройдется по людной улице одна, никогда не вырастет, никогда не влюбится.

Карусель остановилась, но Ариэль, помахав маме, осталась на спине белой лошади на второй заезд. Мама помахала в ответ – она сидела за одним из столиков за низкой оградой карусели вместе с другими покупателями и прихлебывала кофе. Девушка гадала – узнает ли она когда-нибудь правду о том, кто ее похитил и почему. Ее родители вели себя так, словно то был их личный секрет – нечто столь опасное или столь огромное, что было бы немыслимо с ней этим поделиться. С ее точки зрения, такое поведение было, мягко говоря, невежливым.

Когда карусель остановилась, Ариэль спрыгнула с лошади и присоединилась за столиком к маме. Незнакомые люди никогда не догадывались, что они мать и дочь. Ариэль пошла в отца, а не в свою светловолосую сероглазую мать.

– Проголодалась? – спросила мама.

– Не-а, – ответила Ариэль. – Давай уже покончим с этим.

Мама засмеялась:

– Вот как ты относишься к покупке обновок?

Ариэль усмехнулась. Она знала, что ей повезло.

Мама встала, готовясь двинуться в «Аберкромби» [51]51
  «Аберкромби энд Фитч» (Abercrombie & Fitch) – фирма, выпускающая спортивную и повседневную одежду, ориентированную на обеспеченную молодежь.


[Закрыть] на нижнем этаже. Это был самый большой отдел с одеждой, насчет которой они, скорее всего, сойдутся во мнениях.

– Мам, подожди, – сказала Ариэль.

Аделина снова села и положила ладонь на руку дочери, серые глаза были полны внимания. Ариэль знала, что для обоих родителей она – самый важный человек на свете.

– Мам, я просто…

– Да, милая?

– Я просто не думаю, что будет правильным уехать в Чоат, не зная…

– Не зная чего, дорогая?

Ариэль выпалила:

– Не зная полностью той истории с похищением, вот чего!

Минуту была слышна только музыка, доносившаяся от карусели, и голоса ближайших собеседников. У Аделины был такой вид, будто она попала в ловушку, словно со стороны Ариэли было нечестно загнать ее в угол таким вопросом, когда отца нет поблизости.

– Ладно, мама, неважно, – сказала девушка и встала. – Я знаю, что мне повезло быть единственным ребенком Феликса и Аделины Фабини из Роксбери, штат Коннектикут, здоровых и воспитанных агентов ЦРУ, русских шпионов, наемных убийц или кто вы там такие на самом деле.

Она двинулась прочь, но мама схватила ее за руку:

– Подожди, Ариэль. Это тебя беспокоит?

– Нет, просто… Ну, если я не знаю, кто это сделал и почему, как я могу быть уверена, что они не придут за мной в Чоат?

Ей не нравилось признаваться, что ей в голову пришла такая мысль.

Мама вздохнула:

– Ты имеешь право знать, но ты должна услышать это от отца, от нас обоих.

Ариэль едва поверила своим ушам.

– Ты имеешь в виду, что вы и вправду мне все расскажете?

– Да, думаю, пора.

– В таком случае забудь про одежду.

Тридцать пять минут спустя, когда «Мерседес» подрулил к дому, Ариэль выпрыгнула из него, побежала к двери, открыла своим ключом и вошла. Услышав звук включенного телевизора, она ринулась в гостиную, окликая:

– Папа, мы дома! Папа!

– Я здесь.

– Привет, пап.

– Что ж, вы быстро обернулись.

Ариэль плюхнулась на кушетку напротив отца и села, скрестив ноги.

– Мама сказала, что тебе пора мне рассказать.

Феликс озадаченно взглянул на Аделину, когда та вошла в комнату.

– Рассказать что?

Аделина села рядом с ним и похлопала его по руке:

– Рассказать насчет похищения. Ариэль права. Она должна все узнать перед отъездом.

Папа посмотрел на маму с таким видом, будто та его предала.

– Пора, Феликс, – сказала Аделина. – Расскажи ей.

Видя затравленное выражение папиного лица, девушка уже не была так уверена, что хочет знать.

– Она боится, что ее похитят в Чоате, – сказала Аделина.

– Ах вот как? Тебя не похитят, я обещаю, – отозвался папа.

– Расскажи ей, Феликс, – настаивала мать.

Он поколебался, опустив голову на руку. Потом посмотрел на дочь:

– Ариэль, то, что я собираюсь сказать, будет… ну, странным. Думаю, очень странным.

Ей захотелось его утешить.

– Я уже сама догадалась.

– За два, почти за три года до твоего рождения…

Он снова помедлил, качая головой.

– Иногда я все еще не верю, что это действительно произошло. В общем, я взял ДНК с Туринской плащаницы и с помощью ее изготовил клона.

Ариэль заморгала. Она не ослышалась? Клон? С Туринской плащаницы? А разве эта плащаница – не погребальное облачение Иисуса?

– Что ты сделал?

– Я клонировал то, что, как я надеялся, было ДНК Иисуса из Назарета.

Ариэль откинулась на спинку кушетки, закрыв лицо руками. Потом стала дико жестикулировать:

– Вот это да, папа! И ты беспокоишься обо мне? Господи, пап! Нет, в самом деле! Это совершенно невероятно, чувак! Ой, прости… Я не хотела так тебя называть.

– Ничего. Мы понимаем, что ты удивлена, – сказала Аделина. Она посмотрела на Феликса: – Я тоже была удивлена.

– Ну ни фига себе! И что же случилось? – спросила дочь.

– У меня получилось.

Ариэль вскочила:

– Господибожемой! Ты имеешь в виду – клон Иисуса Христа жив?

– Нет.

Папа посмотрел на экран телевизора.

– По крайней мере, я уверен на девяносто девять процентов, что нет. Сядь, Ариэль, будь добра.

Она села.

– Ты имеешь в виду – он умер?

– Да, когда ему было десять лет. Тебе тогда было восемь. Вот тогда тебя и похитили. Его звали Джесс. Могущественный человек нашел его в Италии. Теперь этот человек мертв, но он похитил тебя, чтобы убрать меня с дороги и уничтожить Джесса.

– Ух ты! Современный Ирод! То есть Джесса убили?

– Да. Но… Не тот человек, а кое-кто другой. Когда тебя похитили, я вернулся в Нью-Йорк, чтобы тебя найти. В мое отсутствие сосед стал кидать в Джесса камнями и убил его… По крайней мере…

Феликс посмотрел на Аделину, словно принимая некое решение.

– Вы обе должны знать, что, возможно, кое-что происходит.

– Господи, Феликс, что именно? – спросила Аделина.

Мужчина включил телевизор и выбрал записанную им передачу. Ариэль смотрела с открытым ртом, как итальянец рассказывал о беспорядках на субботнем рынке в каком-то местечке под названием Порлецца. Когда он описал, как чернокожая женщина упала в обморок, отец выключил телевизор.

– Ты же не думаешь… – начала Аделина.

– Не думаешь – что? – спросила Ариэль, пытаясь уложить в голове услышанное за последние десять минут.

– Женщина, которая выносила клона, была чернокожей, – сказал отец. – Она была нашей служанкой и вызвалась на это добровольно.

– Ты же не имеешь в виду Шармину, папа? Не может быть, чтобы ты говорил о Шармине!

– Ты ее помнишь? – спросил Феликс.

– Конечно, помню.

– Это была лучшая подруга Шармины, Мэгги. Она была нашей служанкой еще до Шармины. Мэгги Джонсон. По крайней мере, так ее тогда звали. Она вышла замуж за Сэма Даффи, нашего швейцара, но он уже умер.

– Швейцар? Господи, папа, швейцара тоже кто-то убил?

– Да, но другой человек, и, как я думаю, по другой причине.

– Папа, я была права! Ты секретный агент! Безумный ученый, секретный агент!

Аделина нахмурилась:

– Дорогая, пожалуйста, отнесись к этому серьезно.

– Серьезно? Да ты шутишь!

Тут Ариэль вспомнила, что говорил человек в телеинтервью.

– О господи, папа! Ты думаешь, есть шанс, что Джесс… Ты думаешь, что это он был на рынке в Порлецце и что упавшая в обморок женщина – Мэгги, его мать. Да?

– Я очень надеюсь, что это не так. Все это дело почти уничтожило наши жизни.

Ариэль встала:

– Папа, ты должен выяснить наверняка.

– Я никак не могу это сделать. Я рассказал тебе лишь толику того, что случилось. На самом деле было куда больше…

– Папа, ты должен туда поехать! Если ты не поедешь, я поеду! Это может быть Джесс, папа. Ты можешь начать Второе пришествие, папа! Ты просто должен-должен-должен туда поехать!

Мама и папа смотрели на нее с ужасом.

– То есть как это – «если ты не поедешь, я поеду»? – спросила Аделина.

– Мама, очнись! Это может быть самым важным, что происходит сейчас на земле!

Отец встал:

– Дай мне твою кредитку, Ариэль.

– Что? Почему?

– Дай ее мне. Ты впадаешь в раж. Клон не был Иисусом, господи боже ты мой. Как он мог им быть?

Ариэль сердито покопалась в поисках бумажника и протянула его отцу.

– Почему же ты соизволил рассказать мне это, если продолжаешь обращаться со мной, как с ребенком?

Не успел он ответить, как девушка вышла, взбежала по лестнице, захлопнула дверь своей комнаты и бросилась на постель, плача так, что вскоре ей пришлось броситься в туалет, где ее вырвало…

– То есть как это – на этот рейс нет билетов? – завопил Зак в мобильник.

– Приносим свои извинения, сэр. На рейс двести четыре Южноафриканской авиакомпании до Йоханнесбурга больше нет ни одного билета. Даже резервный список уже весь полон. Однако вы можете улететь завтра…

Зак дал отбой. Как может не быть билетов на пассажирский самолет? Потом он сообразил, что, наверное, до Йоханнесбурга не так уж много прямых рейсов. Может, это единственный. Самолет улетал из аэропорта Кеннеди в 10.40, меньше чем через два часа. Зения летела на нем вместе с Полом Джозефом и бог знает с кем еще, и все они безумно стремились навстречу неведомой опасности. Зения улетела, чтобы не дать себя отговорить?

В Йоханнесбурге она пересядет на рейс до Дар-эс-Салама в Танзании, на восточном побережье Африки. Зак надеялся добраться самолетом до аэропорта Кеннеди и полететь туда же – без багажа, но ему на это было плевать.

Он решил попытаться сделать это с помощью своего турагента.

– Мне нужно срочно попасть в Дар-эс-Салам. Что есть в наличии?

Дожидаясь, он молча молился: «Господи, даруй мне рейс!»

Он выслушал подтверждение турагента, что самолет на 10.40 полон. Лучшим вариантом был рейс, который доставит его в Дар-эс-Салам в 22.25 послезавтра, потому что он пересечет линию перемены даты [52]52
  Линия перемены даты – условная линия на поверхности земного шара, примерно соответствующая меридиану 180°, по разные стороны которой местное время отличается на сутки. При пересечении линии с востока на запад следует прибавить единицу к календарной дате и наоборот, при пересечении ее с запада на восток отнять единицу.


[Закрыть]. Он прибудет почти через восемь часов после прибытия Зении. Вылет этим вечером из Ньюарка в 17.50. Полное время в пути – двадцать часов тридцать пять минут.

Потом он кое-что вспомнил.

– Мне нужна виза?

– Да, но вы сможете получить ее в аэропорту.

– Спасибо. Забронируйте мне билет на этот рейс, – сказал Зак.

Он дал отбой, чувствуя уныние и беспокойство. Но по крайней мере он успеет уложить вещи.