Текст книги "Песня Темного кристалла. Книга вторая"

Кайлан пожал плечами на случай, если идея им не понравится. Они оба были ведущими, а он – ведомым, но они не видели картины в целом. К его удивлению, в комнате воцарилась тишина. Найя, в глазах которой блеснуло уважение, кивнула Кайлану.

– Именно так, – сказала она. – Это решает проблему. Райан пойдет в Ха’рар, чтобы встретиться с Аль-Модрой, а мы с Кайланом найдем мать Огру и попросим ее о помощи. Должен же быть способ, как рассказать о скексисах всем гельфлингам, и мы его найдем. Возможно, ей что-то еще известно о скексисах. Мы положим конец наводимой ими панике и сделаем так, чтобы случившееся в Чащобе Сами больше нигде не повторилось.

– Прекрасно, – произнес Райан, больше не желая спорить. Он спокойно махнул рукой. – Как скажете. Это все равно не имеет значения. Как только Аль-Модра увидит флакон, она поймет, что нужно делать.

– Значит, ты расскажешь нам, как пройти на Высокую Возвышенность? – Найя приподняла бровь.

– Я даже немного провожу вас туда, если это поможет мне избавиться от вашей компании.

Найя приняла его приглашение, проигнорировав дерзкую колкость. Она посмотрела на Кайлана и ощутила уверенность, словно умылась холодной водой из лесного ручья.

– Когда выходим? – спросила она.

Ему не хотелось покидать тепло каменного дома и уходить в холодный дикий лес, но он понимал, что так будет правильно. Ему хотелось отдохнуть, но отдых становился роскошью, которая появлялась все реже и реже. Знание о том, что, по мнению модры Фары, они ставили под угрозу жизнь всех гельфлингов в Камне-в-Лесу и что им было велено покинуть деревню, ощутимо умаляло уют теплого дома.

– Так безопаснее и нам, и стоунвудцам, – ответил он. – Предлагаю выйти прямо сейчас.

Глава 6

Под покровом ночи вместе с Райаном и Митрой они дошли до окраины Камня-в-Лесу. За деревьями едва виднелось мягкое сияние деревни, а от камня на возвышении осталась лишь тонкая, подсвеченная лунным светом полоска.

– Желаю удачи! – сказала Митра. – Когда я вырасту, то примкну к вам. Я не боюсь лживых скексисов!

Райан по-дружески подтолкнул сестру, отчего она шлепнулась попой на мох. Он был уже готов отправиться в путь: с рюкзаком на спине и походным копьем в руке.

– Вырасти настолько, чтобы тебя нельзя было съесть за один присест, вот тогда я с радостью возьму тебя с собой.

Это были первые шутливые слова, услышанные Кайланом в речи воина, и они его порадовали. Митра вскочила на ноги, обняла брата и поцеловала в щеку.

– Только не умри, прошу тебя, – сказала она. – К вам это тоже относится!

– Мы очень постараемся, – ответил Райан. Затем вся троица повернулась спиной к ней и к деревне и, не оглядываясь, вошла в лес.

Первую часть пути на север они почти не разговаривали. Райан шел твердым шагом, без признаков нерешительности, за ним шел Кайлан, за которым следовала Найя. Они инстинктивно выстроились в таком порядке: первым шел опытный страж, а замыкающим – опытный воин. Кайлан, сказитель песен, пошел между ними, обещая себе, что от него тоже будет польза, хоть он пока и не знает, какая именно.

Спустя некоторое время Кайлан ощутил, что беспокойство исчезло. Под ногами похрустывала невысокая поросль, и он, утратив чувство направления, доверчиво шел за Райаном.

– Я думаю, скексисы давно этим занимаются, – прошептал Кайлан, адресуя свою реплику больше Найе, чем Райану, который прислушался, вывернув уши назад. – Помнишь тот вечер, когда ты пришла в Чащобу Сами? Это был день переписи: тогда прибыли лорды скекЛак и скекОк. Они приезжали дважды в трайн и подсчитывали всех наших жителей.

– То же самое они делают в Камне-в-Лесу, – произнес Райан. – И в Ха’раре тоже, насколько мне известно. Вероятно, и на сифанском побережье. Разве в Заболоченном лесу Сог не так?

– Нет. До ухода из Сога я никогда не видела скексисов.

– Ты думаешь, они проводят перепись ради своего… – Кайлан оборвал предложение, не зная, как назвать предполагаемый план скексисов.

– Урожая? – прямолинейно спросил Райан. Слово прозвучало кошмарно, но лучшего Кайлан придумать не смог. Он старался не думать о письме модры Меры и о плененных гельфлингах из его клана.

Плененных, – подумал он. – А не собранных как урожай… но разве «плененных» звучит лучше?

Райан ударил походным копьем по заблудшему кустарнику.

– Каждую весну мы пересчитываем персиковые деревья и срываем с них половину цветков, чтобы они расцвели летом. Так мы точно знаем, что все они буду плодоносить, и предполагаем размер урожая. Этому давным-давно научила гельфлингов мать Огра, и со времени Века Невинности мы каждый год подсчитываем деревья и срываем половину цветения… однако мы не увидели, что скексисы у нас на глазах точно так же поступают с нами, гельфлингами.

– Ты слишком много об этом думаешь, – сказала Найя.

– У меня было много времени на раздумья.

– А как же другие кланы? – спросил Кайлан, не обращаясь ни к кому конкретно. – Клан Дусан и клан Гроттан? Как думаете, скексисы посылали к ним Переписчика скекЛака?

– В замке был лишь один страж из клана Дусан и ни одного из пещер Грота. Неизвестно, существуют ли еще гроттаны. Может, скексисы давно уничтожили их незаметно для остальных.

Сложно было определить, насколько депрессивное состояние Райана было связано с пережитым им кошмаром. Когда они сновиделись, Кайлан увидел Райана другим: не тем серьезным и обозленным воином, который шел впереди. Тогда он гордился своей работой стражем, был очень чувствительным. Он был влюблен и беззащитен перед страшной травмой от случившегося в Замке Кристалла.

Кайлан знал, что уже ничем не может помочь Мире. Мог лишь знать о случившемся и понимать, почему Райан ведет себя именно так. Это было трагедией, но Кайлан видел в ней красоту… в виде песни-для-слез, созданной, чтобы петь ее опечаленному сердцу.

Возможно, в этом что-то было. В Райане чувствовалась скрытая доброта. Кайлан видел мгновения ее проявления рядом с Шони и Митрой, видел ее в сновидении. В общении с другими гельфлингами Райан стал держаться сухо и жестко, но, возможно, есть другой способ облегчить его страдание. Возможно, Кайлан все-таки мог помочь.

– Я тут подумал… На камнях на холме я прочел песню о Джарра-Джене. Хотите, я вам ее расскажу?

Райан не ответил, а Найя сказала:

– Да, расскажи. С удовольствием отдохну от историй из нашей реальной жизни.

С этим он мог справиться. А может, и не мог, но попытаться стоило. Кайлан успокоил себя, сосредоточился, прокашлялся и запел:

 
Много песен известно о молниерожденном герое.
Эти истории основаны на мужестве и смекалке,
Но ни одна не ранит так глубоко в сердце,
Как песня о Древе Росы и храбром Джарра-Джене.
 
 
Джарра-Джен был известен повсюду
Как храбрый герой с добрым сердцем и очень проворный,
Но мало рассказано о первой истинной любви Джарра-Джена:
Воспевающей Росу Амирис из Темного леса.
 
 
Смуглая кожей, зеленоволосая, с ясными голубыми глазами,
Амирис пела Сестрам Лунам сладостные колыбельные,
А по утрам, чтобы скорей ушла ночь,
На каждой травинке заботливо оставляла дождинку.
 
 
Джарра-Джен любил Амирис так же, как певец любит песни,
И часто навещал ее в Саду Утренней зари.
Вместе они танцевали до проблесков утреннего света,
Когда Амирис уходила воспевать росу.
 
 
Сад Утренней зари наполнял землю жизнью,
И его мелодия очаровала Каула, Темного короля Песков,
Чья жажда власти была неутолима.
Он похитил Амирис, унес ее в дюны, где жил сам.
 
 
Следующим вечером пришел Джарра-Джен на свидание
И увидел, что Сад Утренней зари едва жив
Без Воспевающей Росу: вся зелень окрасилась в бурый цвет,
Ветви и корни деревьев ссохлись, зачахли.
 
 
В Дюнах Каула Темный король приказал Амирис встать на колени
И призвать зеленую жизнь из пересохшей золотоцветной земли.
Она попыталась, но в песках ни одно семя не могло пустить корни,
Даже посаженное руками Воспевающей Росу.
 
 
Разъяренный ее неудачей Король
Вывез ее в пустыню на горячий и белый песок
И наказал, повернув лицом к солнцам:
«Если Сад не станет моим, то не станет ничьим».
 
 
Там он оставил ее, и пески вытянули жизнь из ее глаз.
Упав на колени, Амирис запела прощальную песню.
Три ночи и три дня молилась она,
И на четвертый рассвет из дюн появился ее Джен.
 
 
Подбежав, он обнял ее, и ей захотелось расплакаться,
Но даже слезы радости уже были выжжены из ее глаз.
Хоть он нашел ее, она знала, что пора на отдых.
Она дала расцвести голубому огню и достала из груди своей семечко.
 
 
Джарра-Джен умолял и просил, криком кричал, чтобы она не уходила,
Но она положила в его руку семечко, поручила его прорастить
И растаяла в звездной пыли. Ветер забрал ее.
Джарра-Джен остался в полном одиночестве – с семечком.
 
 
Горевал он в пустыне, но семечко лопнуло в его ладони,
Джарра-Джену следовало торопиться. Времени было мало,
И он посадил его там же, в пустыне, хоть затея казалась напрасной,
Ведь в пустыне ничем семечко не полить.
 
 
Он взывал к земле. Взывал к небу,
Но никто не ответил. Семечко росы могло умереть,
И без надежды Джарра-Джен упал на колени
И заплакал…
 
 
Внезапно из песков проросло огромное дерево
С темной корой, сильными ветвями и изумрудными листьями.
От его корней заволновалась земля, а крона прочесала небо,
Пока Джарра-Джен изливал из себя все слезы, которые только мог выплакать.
 
 
Дюны Каула и их Темный король погибли от шторма.
В пустыне родился новый Сад Утренней зари.
Древо Росы вскрыло пески дюн —
Сильное, грациозное, умиротворенное и с подобными серебряным каплям цветами.
 
 
И с тех пор на протяжении целого трайна,
Когда Сестер утомлял смех перемигивающихся звезд,
В Саду Утренней зари цветение росы появлялось
На каждой травинке
С нектаром в виде слезы.
 

Казалось, будто его слушал весь притихший лес, и, закончив песнь, Кайлан немного задумчиво помолчал. Шедшая позади Найя издала одобрительный звук.

– Мне понравилось, – сказала она. – Я считаю, это хороший урок… Мы всегда будем сталкиваться со сложностями, и важно помнить, что наша печаль может позднее стать нашей силой. Ощущать печаль и скорбь – это не слабость.

Шедший впереди все тем же мерным шагом Райан ничего не сказал. Кайлан подумал было, что песня не впечатлила стража – или, может, он ее не слушал, – как вдруг Райан шмыгнул носом и поднял руку, чтобы вытереть щеки. Прокашлявшись, он сказал:

– Мы пришли. Здесь наши пути расходятся.

В темноте, погруженный в наблюдение за реакцией Райана, Кайлан не заметил, что они шли вдоль берега Черной реки, чернильной и широкой, журчащей по другую сторону полосы прямоствольных деревьев и тростниковых зарослей. Тропинка привела их к маленькой деревянной пристани с двумя привязанными к ней лодочками. Река текла на север, где по соседству с Ха’раром, столицей гельфлингов, впадала в Серебряное море.

Райан указал наверх, почти на самих Сестер.

– Идите сутки на северо-восток в сторону скал. Мох в лесу растет на северной стороне. Ночью спуститесь по склону, а на второе утро увидите Высокую Возвышенность – не ошибетесь. Там и найдете Огру. Река донесет меня до Ха’рара. Если мне повезет, я даже смогу заснуть, а проснусь уже во владениях Аль-Модры.

Пришла пора прощаться, но никому не хотелось начинать. В столь катастрофической обстановке слишком высока была вероятность, что они больше никогда не встретятся с Райаном. Найя и Райан пожали друг другу запястья, а когда настал черед Кайлана, он чуть дольше подержал руку другого гельфлинга.

– Ты не один, Райан, – твердо сказал он. – Может, мы не родные по крови, но мы семья по оружию. Прошу, доверяй нам, как доверял Гурджину.

Найя отсалютовала.

– Да. Если понадобимся, мы постараемся помочь.

Райан отреагировал не сразу, но мгновение спустя почерствевшие черты его лица смягчились, и он вздохнул. В этот момент Кайлану показалось, что он увидел настоящего Райана, каким он был до случившегося в замке кошмара.

– Мне очень не хватает Гурджина и остальных, – признался Райан. – Не хочу, чтобы еще кто-то оказался в опасности. Каждую ночь мне снится, что за мной гонятся скексисы и убивают всех, кто мне близок… Гурджина, Миру. Митру, Тимтри, матушку… Лишь в одиночестве я могу отдохнуть. Может, после разговора с Аль-Модрой я перестану с опаской смотреть вокруг себя, но до тех пор… Мне было бы невыносимо видеть вас в опасности, после того как Гурджин умер, защищая нас.

Они помогли ему отвязать лодочку и подержали ее, пока он в нее забирался. Кайлану было жаль, что приходилось прощаться с Райаном, едва познакомившись с ним. Страж, как будто ощутив то же самое, коротко печально улыбнулся.

– Я доверяю вам обоим, как доверял Гурджину. Я только боюсь, что моей печали не хватит, чтобы что-нибудь вырастить.

– Только если затмишь ее угрызениями совести, – произнес Кайлан. – Доброго путешествия тебе, Райан. Мы еще встретимся в Ха’раре, расскажем о помощи, предложенной матерью Огрой, и о наших приключениях на Высокой Возвышенности.

Они подтолкнули его лодку прочь от причала. Райан достал лежащее у ног весло и направил им лодку вдоль по течению.

– Значит, до встречи в Ха’раре! – бросил им он. – Безопасного вам пути… Ох! Я забыл кое-что рассказать о Высокой Возвышенности!

– Что именно? – крикнула ему Найя.

Черная река уже подхватила лодку своим течением и с удивительной скоростью уносила ее прочь. В ночной темноте голос уносившегося все дальше и дальше стража показался бесплотным.

– Остерегайтесь пальцевидных лиан!

И лодка с Райаном исчезла во тьме.

– Меня очень впечатлила песня о Джарра-Джене, – сообщила Найя, когда они отвязывали вторую лодку, на которой им предстояло пересечь реку, слишком широкую для перехода вброд. – Думаю, она взволновала его. Я бы с удовольствием встретилась с написавшим ее сказителем песен. Тем, чья песня успокоила душу юноши, первым увидевшего предательство скексисов!

Они залезли в лодку, и Найя веслом оттолкнулась от пристани. Кайлан предоставил ей грести самой, поскольку она намного лучше него ориентировалась в воде.

– Тебе не придется долго ждать встречи с этим сказителем песен, – ответил ей Кайлан. – Ты уже встретилась с ним в Чащобе Сами, когда он сбежал из дома.

– Когда он… – Сообразив, на что он намекнул, от удивления Найя закашлялась. Затем звонко рассмеялась. – Ах ты негодный! Ты сочинил ее специально для Райана?

– Я подумал, он не стал бы слушать, если бы знал, что я сочинил ее для него!

Светясь от гордости в лунном свете, Найя гребла в сторону другого берега реки. Кайлан пользовался возможностью насладиться ее эмоциями. Он сделал что-то нужное. Работая веслами, Найя тихонько подмурлыкивала.

– Я совершенно не жалею, сказитель песен, – произнесла Найя, когда в темноте появился противоположный берег, – о том, что взяла тебя с собой. Глупо было бы так не сделать. Надеюсь, ты это понимаешь так же хорошо, как и я.

Это были, наверное, самые прекрасные адресованные ему слова, и Кайлан наконец позволил себе улыбнуться.

Глава 7

Джунгли по другую сторону Черной реки казались совершенно иным миром по сравнению с тем, который они совсем недавно покинули. Буйно растущие деревья были пышными и округлыми, с суккулентными листьями и струящимися щупальценосными ползунами. В воздухе тянулся запах, который Кайлан не смог определить: терпкий и крепкий, словно сразу за береговыми скальными породами росла роща фруктовых деревьев.

Найя привязала лодку к корневищу на берегу, и Кайлан, щурясь, покосился в сгущающуюся тьму. Из трех лун лишь одна была видна полностью, а лесной полог был очень плотным. Противоположную сторону реки было едва видно, а Камень-в-Лесу был надежно сокрыт лесом и ночью.

– Дальше я могу понести сумку. – Найя протянула руку. В ответ Кайлан надел ее себе на плечи. Ноша была тяжелой, но посильной.

– Пойдем! – произнес он.

Найя собралась возразить, но вместо этого просто пожала плечами. Даже в сумерках Кайлану были видны ее недавно проросшие крылья, которые пока еще набирали объем. Если она будет носить заплечную сумку, крылья не смогут как следует вырасти, и Кайлан был готов помочь с ношей. Пока она не передумала, он подошел к ближайшему дереву и изучил ворсистую часть его ствола.

– Как Райан и говорил. – Кайлан указал на густой, как шерсть, зеленый и ворсистый мох с одной стороны дерева. И они вошли в лес.

– Чувствуешь сладковатый запах воздуха? – спросила Найя, не особо рассчитывая на ответ. Аромат был настолько крепким, что его ощутил бы любой, способный ощущать запахи. – Знаешь, что это?

– Мне этот запах совершенно незнаком. Но пахнет вкусно. Может, так пахнут какие-то растущие на возвышенности фрукты?

Найя погладила себя по животу.

– Возможно, там перекусим.

У Нича не было недостатка в пище из-за обилия насекомых и прочих мелких существ, которые порхали в воздухе, жужжали или проносились мимо. Время от времени по пути Кайлан прикасался к камням и оставлял на них маленькие, размером с отпечаток пальца, снооттиски на случай, если им придется возвращаться к месту, где они оставили лодку. Сразу после появления маленькие изображения сияли горячей и голубой влийайа – магией гельфлингов, но до утра они уже остынут. Найя и Кайлан прокладывали себе путь через заросли кустарника и ручейки с медленно текущей водой, пальцами проверяя направление по мшистым стволам деревьев. На их пути было много шевеления, однако лес жил своей жизнью, не обращая внимания на двух путешествующих гельфлингов.

– То, что пахнет так вкусно, уже где-то рядом, – спустя время произнесла Найя. – Похоже… на сладкий нектар идеально спелого фрукта. Я хочу знать, что это такое!

Кайлан хотел было возразить, что нельзя сходить с пути, но, оглядевшись по сторонам и увидев лишь кусты, деревья, мох и растения, промолчал. Четкого пути у них не было, а загадочный фрукт уже раздразнил его аппетит. И они пошли в ту сторону леса, откуда доносился чарующий запах.

– Ты когда-нибудь слышала песни о рыбах, которые размахивают перед другими рыбами приманкой в виде чего-нибудь вкусного, а когда рыбешки подплывают поближе, большая рыба… – Кайлан двумя руками изобразил пасть большого существа, пожирающего тело более мелкого. Найя посмотрела с подозрением.

– Намекаешь на то, что это может быть ловушкой?

– Предлагаю быть осторожнее.

– Ты совсем забыл о правиле «всегда доверяй нутру дренчена»?

Найя раздвинула тяжелые лапы листьев, и перед ними открылась залитая лунным и звездным светом прогалина со стоящим посередине крупным растением с толстым и гладким стволом, разбухшим, словно мешок с камнями. Корни растения были видны: растопырены, словно ножки под одутловатым телом. Длинные и хлипкие ветви, выступавшие из верхушки, изгибались к земле под весом расположенных на концах кластеров блестящих голубых фруктов, настолько крупных, что пришлось бы держать двумя руками. Они выглядели сочными и сладкими, а снизу на каждом фрукте виднелся шестилепестковый цветок, с которого капал нектар.

Несмотря на любопытство, Найя продолжала стоять на краю прогалины, и Кайлан стоял рядом с ней.

– Что-то тут не так, да?

Кайлан посмотрел на подругу, а потом перевел взгляд на странное растение. Оно было большим, словно дерево, но не имело коры, и что-то подсказывало, что это не дерево. Обычно деревья неподвижны, а это растение в центре прогалины не ощущалось укорененным.

– Это твое нутро говорит или?…

– Обрати внимание, вокруг него нет других растений. Послушай, как тихо в этой части леса. Давай лучше уйдем отсюда.

В животе у Кайлана заурчало, но он согласился. Фрукты выглядели заманчиво, но растение почему-то вызывало тревогу. Пока они стояли и смотрели на него, подул ветер, растение наклонилось и опустило одну из обремененных фруктами ветвей поближе к ним.

– Согласен, – сказал он, отпрянув назад. – Давай уйдем.

Они чуть попятились назад и развернулись спиной к прогалине. В этот момент за спиной Кайлан услышал тихий скрип. Он схватил Найю за запястье и показал на что-то. Они молча посмотрели вверх, и в этот момент сверху к ним спустились две ветви. С лепестков одного цвета скатился голубой нектар и упал Кайлану на нос. Не подумав, он слизнул его – невероятно липкий и сладкий.

Он оглянулся, и это было ошибкой. Всем своим весом растение тянулось к ним, а его щупальцевидные ветви одна за другой рассекали воздух по направлению к ним.

– По-моему, надо бежать, – прошептал он.

– Согласна, – сказала Найя. – На счет «три». Раз… два…

Они оба рванули вперед, но на них с размаху опустились ветви с фруктами, покрыв руки и одежду липким нектаром и фруктовой мякотью. Кайлан вскрикнул и упал, телом приклеившись к сумке и веткам. Найя частично увернулась, но спастись не успела. Из верхушки растения выстрелили щупальца и обхватили их за ноги. Кайлан с Найей цеплялись за землю и корни деревьев – за что угодно! – пока растение подтаскивало их поближе к себе. Найя достала нож Гурджина и воткнула его в землю, одной рукой держась за рукоятку, а другой – за Кайлана.

– Райан сказал остерегаться только пальцевидных лиан! – прокричал Кайлан – А это не пальцевидные лианы! Почему он не предупредил об этом растении?

Нож бороздил землю. Кайлан с трудом ухватился за его рукоятку и обернулся назад.

Лучше бы он туда не смотрел. Растение всем телом наклонилось к ним, и стали видны расположенные сверху зубастая пасть и шесть черных глаз, жадно следящих за своей добычей. Внутри ужасающей пасти Кайлан заметил останки других существ, и растение громко, тошнотворно рыгнуло, извергая запах всего, что погибло внутри его.

Из растения змеились десятки щупалец, набрасывались на них и толстыми узлами обвивались вокруг лодыжек. Как он ни отбивался и ни отбрыкивался, появлялись все новые и новые. Одно особо толстое щупальце подлезло снизу и подняло Найю повыше, разорвав их с Кайланом хватку.

– Найя! Найя!

Мелькнуло что-то серебристое и огненно-красное, и растение – это правда растение? – пронзительно завизжало. В воздухе взорвались избитые щупальца, и Найя упала. Растение вновь закричало и избавилось от укоренения, для чего вытащило из сухой земли шесть древесных отростков. Оно отшатнулось от размахивающей мечом и факелом фигуры перед ним. Кайлан сбил обрубки щупальцев со своих ног и подполз к Найе, чтобы помочь ей встать. Держась за него, Найя поднялась, стараясь не опираться на вспоротую шипами щупалец ногу.

– Прочь! Пошел вон, толстый сорняк! Я сказала, прочь!

Голос спасительницы звучал благородно и знакомо. Она подошла и помахала факелом, от которого разлетелись искры. Кайлан подхватил с земли палку, живо поджег ее от факела сереброволосой девушки-гельфлинга, и вместе они стали оттеснять плотоядное растение прочь с прогалины. У края поляны растение развернулось и полезло в ночной лес, в котором постепенно растаяли крики его поражения.

Кайлан остановился, чтобы восстановить дыхание. Хромая, к нему подошла Найя и похлопала по плечу. Вместе они уставились на спину своей спасительницы с полускрытыми под складками серебристой накидки прозрачными призматическими крыльями. Она сняла капюшон и повернулась, и Найя удивленно вскрикнула:

– Тавра!

Воительница и Найя обнялись. Кайлан мало виделся с дочерью Аль-Модры, но в свете факела ее вапранское лицо трудно было не узнать. Она выглядела усталой – с темными кругами под глазами, но это была, несомненно, она.

– Ты жива, – произнесла Найя. – Даже после того как скексисы заставили тебя посмотреть на Кристалл. Я думала, ты умерла!

– Надеюсь, ты рада, что я жива? – спросила Тавра. – Я искала вас и рада, что наконец нашла.

Найя отряхнула с себя грязь и остатки лиановых щупалец и пошла за ножом Гурджина, который все еще торчал из земли. Тавра проткнула мечом один из голубых фруктов и ковырнула его.

– Можешь выходить, – сказала она кому-то в лесу. – Мы нашли ее.

Сердце Кайлана едва начало успокаиваться после стычки с синей пастью, как он увидел шагнувшую из лесной тьмы тощую, придерживающуюся за деревья фигуру. При виде коричнево-зеленой кожи, толстых темных косичек и круглого, такого же, как у нее, лица Найя охнула и расплакалась.