Текст книги "Я все снесу"

ГЛАВА ВОСЬМАЯ

– Коннорс! – рявкнул поблизости чей-то голос.

Окрик был таким повелительным, что Стейсии Джим с виноватым видом отпрянули друг от друга, – из темноты возник Корд. Отсветы пламени выхватывали лишь часть его лица, но напряженный подбородок и глубокая морщина явственно выдавали его ярость. Он вперился черными глазами в юношу, при этом они угрожающе сузились.

– Вы обладаете уникальной способностью появляться в самый неожиданный момент, – упрекнула Стейси, которую бесила эта диктаторская манера поведения.

– Бесспорно, – прозвучало в ответ. Пронизывающий насквозь взгляд Корда скользнул в сторону Стейси и вновь обратился на Джима.

– Ну так что? – требовательно спросил он.

– Мне нечего сказать, сэр, – ответил Джим, который встретил осуждающий взгляд с гордо поднятой головой.

Стейси чувствовала, как закипает от возмущения. Корд непростительным образом унижал Джима у нее на глазах. Он оскорблял его самолюбие в ее присутствии. Неужели Корд не понимает, что терпение Джима может лопнуть? И почему он считает себя вправе вмешиваться в ее разговор с ковбоем?

Джим молча смотрел на Стейси. Наконец он пожелал ей спокойной ночи и удалился. Негодуя на стоявшего перед ней деспота, Стейси взглянула ему прямо в лицо – глаза ее сверкали от нараставшего гнева, ее била дрожь.

– Что вы себе позволяете, мистер Гаррис? – вскричала она. – Или вам доставляет особое удовольствие унижать мужчину перед женщиной? Хотите, чтобы каждый знал, кто здесь главный?

– Не понимаю, какое вам дело до моих побуждений, – сказал Корд – несмотря на то, что он пытался сдерживаться, голос его прозвучал грубо.

– Типичный для вас ответ, – с горечью произнесла Стейси. – Вы живете по собственным законам, вам на всех наплевать. А на самом деле вы ничтожество! Слышите, ничтожество! Да вы по сравнению с Джимом просто пародия на мужчину. Более того, если вы думаете, что вам удалось унизить его в моих глазах, вы глубоко ошибаетесь. До этого момента я воспринимала его как друга, но сравнение с вами помогло мне понять, что он единственный мужчина, предназначенный мне судьбой.

– Стало быть, вы признаете, что вам нужен мужчина, – язвительно заметил Корд, мускул на его щеке подергивался от нараставшего гнева. – Даже если вам и встретится настоящий мужчина, вряд ли вы его узнаете.

– Зато я наверняка знаю одно – того, кого я вижу перед собой, можно считать кем угодно, но только не мужчиной! – Она прекрасно осознавала, что переходит границы допустимого, но ей было уже все равно. Она с наслаждением попирала достоинство этого выскочки.

Тонкая нить, сдерживавшая его гнев, разорвалась – его лицо почернело от злости. Он грубо обхватил Стейси руками и притянул к себе так близко, что она видела, как на его щеке пульсирует жилка. Железные пальцы с силой впились ей в плечи, она упиралась руками в его могучую грудь, тщетно стараясь вырваться. Но где ей было с ним справиться! Одной огромной рукой он обхватил ее за талию, другой – за волосы оттянул назад голову, так что волей-неволей ей пришлось смотреть ему в лицо. Распластанная у него на груди, она в панике взирала в его ставшие черными как угли глаза.

– Во имя всего святого, – хрипло произнес Корд, – я не позволю тебе совращать моих парней. Если не можешь обойтись без любовного приключения, что ж, твоя потребность будет удовлетворена здесь и сейчас.

Он медленно приблизил к ней лицо, похоже, наслаждаясь тем страхом, который отразился в глазах Стейси, когда она поняла, что он собирается ее поцеловать. Она попыталась мужественно сопротивляться, но он легко с ней справился. Его рука сжала ее с такой силой, словно он собирался раздавить всякое проявление протеста. Когда его рот впился в ее губы, Стейси почувствовала, как все ее тело затрепетало от страстного желания. Щетина слегка царапала щеки; неистовый поцелуй, который должен был наказать, обидеть и унизить ее, полностью парализовал ее волю. От ощущения его близости у нее безумно кружилась голова, а стук сердца эхом отдавался в ушах, ей казалось, что и Корд его слышит. Этот поцелуй будет длиться целую вечность, подумала Стейси, но тут Корд отступил назад. Он так внезапно выпустил ее из своих объятий, что она потеряла равновесие и упала. Лишившись дара речи, она так и осталась лежать, глядя на возвышавшуюся над ней фигуру.

– Никогда впредь не загоняйте мужчину в угол, – сказал Корд, глаза его опять смотрели холодно. – Я уже говорил вам однажды: прежде чем затевать игру, надо изучить правила.

– Я вас презираю! – прохрипела Стейси, встав с земли и набросившись на него.

Он без труда поймал ее запястья, равнодушно глядя на слезы, струящиеся по щекам. Она пыталась пинаться и царапаться, но он отражал ее атаки до тех пор, пока она окончательно не выбилась из сил.

– Вы одержали верх, – наконец вымолвила она, сражаясь с подступившим к горлу комком, – вам всякий раз удается заставить меня повиноваться, но никогда вы не сумеете побороть мое отвращение!

Корд смотрел на нее – в его взгляде не было и намека на раскаяние. Он выпустил руки Стейси, продолжая молча изучать ее лицо – она недоумевала, что он в нем выискивает.

– Знаю, – наконец вздохнул Корд. – Знаю, лучше пойдем присоединимся к остальным.

– Это все, что вы можете сказать? – спросила Стейси сдавленным от удивления голосом. – И никаких извинений? Если вы так же обращались с вашей дамой сердца, неудивительно, что она наставила вам рога.

При этих словах лицо Корда окаменело, а взгляд как будто пронзил ее насквозь. Стейси устыдилась того, что она вторглась в его интимную жизнь; она безмолвно стояла, гордо вскинув голову, с не просохшими на щеках слезами.

– Я не намерен просить прощения за свои действия. Какие бы слухи о нас с Лидией до вас ни дошли, вас это совершенно не касается, – проговорил холодный, жесткий голос. – То, что произошло сегодня вечером, пусть послужит вам уроком – вам следовало преподать его давнымдавно. Вы не лишены привлекательности. Вам повезло, что я не подпал под ваши чары, иначе сегодняшний вечер мог бы закончиться по-другому. К счастью, я вижу вас насквозь и могу распознать ваши дешевые уловки, которые вы пускаете в ход ради удовлетворения своей ненасытной жажды мужского внимания и обожания. – Каждое слово было пронизано сарказмом. – Разговор окончен.

Стейси не могла вымолвить ни слова. Она взглянула ему в лицо и ужаснулась написанной на нем неприязни. Она пребывала в таком смятении, что даже не сопротивлялась, когда Корд взял ее под руку и повел к костру. Она несколько раз спотыкалась о бугорки и кочки, он же шагал твердо и уверенно. Он ни разу не взглянул в ее сторону; лишь ладонь, поддерживавшая ее локоть, служила подтверждением тому, что он помнит о ее существовании.

Когда они подошли к костру, он выпустил ее руку и один, без нее, сел в круг. Радуясь, что наконец-то она от него избавилась, Стейси скользнула в свой спальный мешок; она молила Бога, чтобы никто с ней не заговорил и не заметил следов слез в мерцающем свете костра. Тихонько всхлипывая, она завернулась в одеяло. Ругая его за такую обидную несправедливость, она поудобнее устроилась под одеялом, но ее тело и мозг все еще сохраняли силу и тепло его рук, жестокую страстность поцелуя. Напрасно она терла губы тыльной стороной ладони – ощущение не исчезало. Сон незаметно подкрался к ее уставшему телу.

Под яркими лучами утреннего солнца Стейси скакала верхом на маленькой рыжей лошадке, той же, что и в первый день. Она продвигалась вперед по правую сторону стада. Красота окружавшей ее природы оставляла ее совершенно равнодушной. Она вяло подпрыгивала в седле, уставившись в гущу стада.

Минувшей ночью во сне она вновь видела себя в объятиях Корда, только на этот раз их обоих обуревало страстное желание. Она с жаром отвечала на его поцелуй. Сон встревожил ее еще больше, чем вчерашняя явь. Потом она прижалась к нему, приходя в отчаяние при мысли – вдруг он ее оттолкнет. Она чувствовала, что в этом сне предала сама себя. Она ненавидела Корда Гарриса и все, что было с ним связано. Стыд и чувство вины, вызванные воображаемым поцелуем, значительно превосходили то унижение, которое она пережила в реальности накануне вечером.

Стук приближающихся копыт вывел ее из состояния задумчивости. Стейси подняла голову и узнала Джима Коннорса, мчавшегося галопом. Он махнул ей рукой и подскакал к Хэнку. Они перекинулись несколькими словами; вообразив, что они могут говорить о ней, Стейси стыдливо зарделась. В любой другой день она бы замедлила ход и присоединилась к ним, но сегодня она боялась, что по ее лицу они прочтут о событиях вчерашнего вечера. Через несколько минут к ней подъехал Хэнк.

– Еще час, и будем на пастбище, – сказал он. – Сегодня утром хозяин велел Джиму передать вам, чтобы вы возвращались на ферму, как только мы доберемся до летнего выгона.

– А почему? Он не сказал? – спросила Стейси, холодея при мысли, что ей вновь предстоит встреча с Кордом Гаррисом.

– Нет. Один из работников приедет туда на пикапе и отвезет вас обратно. Хозяин хочет, чтобы сразу по приезде вы явились к нему в кабинет. – Хэнк сопроводил свой ответ пристальным взглядом. – Вы, сдается мне, опять крепко поругались с хозяином вчера вечером, а?

Стейси начала было отрицать, но поняла, что зоркого погонщика не проведешь, и утвердительно кивнула.

– Вы друг друга гладите против шерстки, – усмехнулся он, тряхнув головой. – Джим сказал, что вчера вечером хозяин застукал вас вдвоем.

– Наверно, сегодня утром Джиму влетело? – горестно спросила Стейси.

– Джим этого опасался, но хозяин слова не сказал, наоборот, назначил его старшим одной из бригад, которые будут клеймить скот. – Старик улыбнулся, вглядываясь в лицо Стейси, чтобы увидеть, как она отреагирует.

– Правда? – на ее лице отразилось изумление. – Вероятно, он хотел загладить свою вину, – решила она.

– Не подумайте, что я старый сплетник или что-то в этом роде, но вам что, Джим приглянулся?

– Нет, – сказала Стейси, едва улыбнувшись. – Мы друзья. Он знал моего отца, во всяком случае, слушал его лекцию.

– Вот и славно. – Старый ковбой широко улыбнулся, довольный ответом.

– Славно. Почему? – Столь неожиданное замечание возбудило ее любопытство.

– Он вам не подходит. Вам нужен ктонибудь посильнее, чтоб держал вас в ежовых рукавицах. Из двух костров всегда получается большое пламя.

– Вот уж не думала, что сводничеству можно придать философское обоснование, Хэнк, – засмеялась она. – И кто же у вас на примете?

– Есть кое-кто, но не скажу. Скоро сами узнаете, – загадочно произнес Хэнк. Ударив лошадь в бока, он добавил, перекрывая шум: – Давайте-ка лучше займемся делом.

Стейси бодро поскакала за ним, ее утренняя подавленность исчезла после разговора с прозорливым погонщиком. Когда последнего быка загнали на пастбище, Хэнк указал на ожидавший пикап, сказав, что на нем Стейси и поедет обратно на ферму.

Около трейлера с лошадьми она спешилась. Укорачиваясь от снующих повсюду лошадей и верховых, она направилась к пикапу. Водитель открыл дверцу и жестом пригласил ее сесть. Стейси обменялась с ним несколькими общими фразами, но вскоре, в преддверии встречи с Кордом после вчерашнего эпизода, умолкла. Ее разыгравшееся воображение подсказывало ей самые разные причины, по которым Корд желал ее видеть. Если ей посчастливится, то он положит конец их уговору.

Во дворе перед домом Стейси заметила незнакомый автомобиль – «кадиллак» золотого цвета. И хотя она не знала всех марок соседских машин, этой машины она точно раньше не видела. Ею овладело какое-то странное, дурное предчувствие, когда пикап подкатил к воротам дома и надо было выходить.

Уставшая и томимая страхом Стейси вошла в дом, держа спальный мешок и шляпу в одной руке и замшевую куртку – в другой. Когда она открыла дверь, ее первым желанием было пойти привести себя в порядок и переодеться, прежде чем она предстанет перед злосчастным Кордом Гаррисом, но он ждал ее сразу по приезде. В голове пронеслась мысль – он хочет, чтобы у него было над ней преимущество, и сразу волной поднялась обида. Разве может человек сохранять выдержку и самообладание, если он выглядит как грязный уличный мальчишка? Когда она шла по прохладному коридору, из кабинета до нее донеслись голоса. Она в нерешительности остановилась перед закрытой дверью и прислушалась, пытаясь узнать говоривших, но сквозь толстую дубовую дверь долетал лишь приглушенный шумок. «Может быть, он занят и не захочет принять меня сейчас», – подумала она. Нет, она все же решится и войдет. Отогнав сомнения, она положила свою ношу на скамью перед дверью, несколькими быстрыми движениями отряхнула пыль с джинсов и кофточки, пригладила длинные волосы, схваченные на затылке, распрямила плечи и постучала в дверь.

– Войдите, – раздался глухой голос.

Стейси с уверенным видом – хотя он не вполне соответствовал ее состоянию – открыла тяжелую дверь и вошла в комнату. Корд стоял прямо перед ней около письменного стола. Он держался легко и непринужденно, что только усилило ее нервозность.

– Пожалуйста, проходите, мисс Эдамс, – сказал Корд, сделав приглашающий жест рукой, в котором было что-то повелительное. Он насмешливо оглядел ее с ног до головы – пыльную, мятую одежду, непричесанные волосы – и добавил: – Вы, я вижу, только что прибыли.

– Если я правильно поняла, вы хотели меня видеть сразу по приезде, – обороняясь, ответила Стейси, глядя великану в глаза. – Если вы заняты, я могу зайти позже.

– Нет-нет, в этом нет нужды. – Он, как бы между прочим, перевел взгляд на стул с высокой спинкой, стоявший напротив письменного стола. – Подождешь несколько минут?

Только теперь Стейси вспомнила, что из коридора она слышала два голоса, и обвела глазами комнату. Она так разнервничалась при виде Корда, что тут же забыла и о «кадиллаке», и о вызванном им любопытстве. Движение на стуле привлекло ее внимание. Спинка огромного, обтянутого кожей стула скрывала от Стейси сидевшего на нем человека. Сейчас она заметила стройные, в чулках ноги, высокие каблуки и женскую руку с маникюром. Изящная дама поднялась со стула, и Стейси содрогнулась от недоброго предчувствия. Женщина была ослепительно хороша. Волосы цвета воронова крыла были забраны в пучок, что подчеркивало высокие скулы и оттеняло белизну кожи. Глаза, обращенные к Стейси, были такими же черными, как волосы, и излучали затаенный огонь. Она была на несколько дюймов выше Стейси, отчего создавалось впечатление, будто она смотрит на Стейси сверху вниз – ниже кончика своего правильного носа. В черных глазах отразилось злорадство при виде испачканной одежды и растрепавшихся волос девушки.

– Корд, милый, представь нас, пожалуйста, друг другу, – пропела незнакомка чистым, мелодичным голосом.

– Непременно, – он не сводил глаз с пылающего лица Стейси. – Познакомься, Лидия, это мисс Стейси Эдамс. Как видишь, она помогала мне на ферме. Мисс Эдамс, это Лидия Маршал, мой давний друг.

Стейси кивнула, еле слышно пролепетав «здравствуйте». Лидия – да ведь это та самая женщина, с которой Корд был помолвлен! Стейси поняла, что Лидия явилась сюда неспроста, и бросила недоумевающий взгляд на Корда. Его лицо имело все то же насмешливое выражение, к которому она так привыкла за последние несколько недель. Блеск его глаз, в котором она только что видела иронию по поводу своего растрепанного вида, отражал и нечто другое. Может быть, они решили воссоединиться, но ведь у Лидии есть муж. Стейси пыталась вникнуть в то, о чем они говорят, но ей мешали тысячи вопросов, роившихся в голове, – единственное, что осталось в памяти, после того как Лидия вышла из комнаты, был бархатный голос этой темноволосой женщины.

Стейси уставилась на закрытую дубовую дверь, отчаянно пытаясь прогнать леденящий душу страх.

– Я предложил вам сесть, Эдамс, – чуть громче повторил глубокий голос.

– Ах да, простите, – пробормотала Стейси, еще сильнее смущаясь из-за своей рассеянности.

Она подошла к одному из стульев с прямыми спинками, стоявших вокруг стола, и села. Корд уже восседал за письменным столом и перебирал бумаги.

– Очень красивая женщина. Ее муж тоже приехал? – выпалила Стейси и только потом спохватилась.

– Нет, – ответил Корд, глаза его слегка улыбались, а на губах поигрывало самодовольное удовлетворение. – Миссис Маршалл, похоже, разводится.

– А-а, – почти шепотом откликнулась Стейси. Почему ее так огорчало то, что они наверняка опять будут вместе?

– А теперь – к вопросу о том, зачем я вас позвал, – начал он деловым тоном. – Совершенно очевидно, что наша прежняя договоренность должна быть аннулирована – она себя не оправдала.

– Я не отказываюсь от своих обещаний выписать чек, чтобы компенсировать убытки, которые вы понесли по моей вине, – предложила она, нервно ерзая на краешке стула. – Я прекрасно понимаю, что вы хотите как можно скорее от меня избавиться, и уверяю вас, наши желания совпадают.

– Боюсь, вы меня неправильно поняли, – сказал он, вскинув одну бровь. – Я настаиваю на том, чтобы вы отработали свой долг. Однако же вы, конечно, не можете выполнять мужскую работу – даже наполовину. Поэтому я предлагаю вам взять на себя более женские обязанности.

– Пока до меня не доходит, к чему вы клоните.

– Как-то раз я сказал вам, что каждую весну провожу аукцион, с тем чтобы продать определенное число зарегистрированных лошадей американской породы – техасской разновидности. Сюда же входит организация приема и пикника. – Глаза Корда заблестели, когда на лице Стейси отразилось понимание. – Вы посещали сельский клуб, и я не сомневаюсь, что с вашим опытом вы сумеете организовать аукцион нынешнего года, а у меня будут развязаны руки для того, чтобы заниматься фермой.

– Сколько будет приглашенных? – спросила Стейси, не замечая скрытого сарказма последней фразы. – И когда это событие состоится?

– По моим подсчетам, в течение дня здесь побывают семьсот человек. Дата назначена – девятое июня, почти через четыре недели, – ответил он, внимательно изучая ее лицо. – Однако если вы считаете, что не в состоянии справиться…

– Вовсе нет, – возразила Стейси. – Но, честно говоря, я не понимаю, почему бы вам не попросить миссис Лидию Маршалл выступить в роли хозяйки и организатора?

– Хотя причины, по которым я решил прибегнуть к вашей помощи, вас не касаются, повторяю, я хочу, чтобы вы отработали долг, и это дело представляется мне единственным способом. – Он заговорил холодно после ее бесцеремонного заявления. – Что до миссис Маршалл, она переживает трудный период и находится в сильном эмоциональном напряжении, поэтому от нее нельзя требовать, чтобы она взвалила на себя организацию и подготовку к такому крупному событию. Кроме того, Лидии не пристало выступать сейчас в этой роли. Хотя я сомневаюсь, чтобы вы это поняли.

– Я и не подозревала, что чужое мнение может иметь для вас какое-то значение, – огрызнулась она, уязвленная тем, как виртуозно он отстаивает интересы своей бывшей невесты.

– Смотря о ком идет речь, – ответил Корд ледяным тоном. – Есть люди, чью репутацию я оберегаю, а есть такие, кто оказался здесь случайно, и о них не стоит беспокоиться.

– Если этот тонкий намек был сделан в мой адрес, то я бы предпочла, чтобы вы высказались прямо, – запальчиво сказала Стейси. – Вы вбили себе в голову нелепое представление, будто я кокетничаю и заигрываю с каждым встречным. Но я по крайней мере не унижаю гостей, живущих у меня в доме!

– Я думал, у вас хватит ума не затевать этот разговор, – произнес Корд угрожающе тихим голосом. Мускул на его щеке начал подергиваться – знакомый предупредительный сигнал. – О вчерашнем вечере лучше не вспоминать. Как правило, гордость удерживает женщин от подобных выяснений.

– А я вот не вписываюсь в ваши правила! – парировала Стейси, вскочив со стула и с силой ухватившись руками за спинку. – Вы, видно, думаете, что я способна забыть такое в два счета.

– Мне, честно говоря, все равно, – сказал Корд, гладя на тоненькую фигурку. – Если, разумеется, вы не желаете повторить это еще разок.

– Ну уж только не с вами! – Она залилась краской стыда при воспоминании о том, с каким жаром отвечала во сне на его поцелуй.

– Вот и хорошо, – заключил он и занялся кипой бумаг, лежавшей перед ним. – Кое-какие приготовления к распродаже уже сделаны, вам следует с ними ознакомиться. Этот кабинет в вашем распоряжении – отсюда можете руководить всей работой. Я вас беспокоить не буду, поскольку занимаюсь документацией в конторе. Вероятно, вам понадобится моя консультация для прояснения некоторых деталей. Обращайтесь по мере необходимости. Пожалуй, все.

Он положил конец разговору столь холодным тоном, что сердитые слова застыли у Стейси на языке. Минуту-другую она постояла возле своего стула, но он так и не поднял глаз от бумаг. Она резко повернулась и зашагала вон из комнаты, с силой захлопнув за собой дубовую дверь. Собрав свои пожитки, оставленные в холле, она поднялась по лестнице к себе в комнату, где швырнула вещи на пол и уставилась на свое метавшее молнии отражение в зеркале на туалетном столике.

Через час, когда Стейси приняла душ и переоделась, она столкнулась с Кордом в холле.

– Я забыл отдать вам ключи от вашей машины, – сухо проговорил Корд. – Вам понадобится транспорт, поэтому я попросил одного из моих людей пригнать сюда машину. Она в гараже.

– Какая трогательная забота, – не без ехидства произнесла Стейси.

При этом замечании его глаза сузились, и он добавил:

– Я также попросил перенести в кабинет пишущую машинку. Полагаю, я все предусмотрел.

– Более чем, – бросила она и двинулась дальше. Но он выставил вперед свою мускулистую руку, преградив ей путь. Стейси вперилась горящим взглядом в потемневшее лицо.

– Потрудитесь придать другое выражение своей физиономии, – угрожающе промолвил Корд. – Хорошая порка способна сотворить чудеса с такой избалованной девчонкой.

– По-вашему, силой можно решить все проблемы? – сказала она, не дрогнув под его сверлящим взглядом. – Будьте любезны, освободите проход и пропустите меня.

И хотя у нее тряслись поджилки, она оттолкнула его руку и быстро стала спускаться по лестнице. Внизу стояла темноволосая красавица Лидия Маршалл; когда Стейси проходила мимо, ее черные глаза были холодны как лед. Однако при виде Корда, спускавшегося следом, лед растаял.

– Вот ты где! – сладким голоском промурлыкала Лидия. – А я уже начала думать, что ты про меня забыл. Я приготовила нам выпить. Надеюсь, твои вкусы не изменились.

Голос Лидии окутал Стейси, подобно красному шелковому потащу, но она не стала дожидаться ответа Корда. Ничего не видя перед собой, Стейси влетела в кабинет и прислонилась к закрытой двери – надо было унять дрожь в коленках и дать колотившемуся сердцу успокоиться. Почему она допускает, чтобы Корд доводил ее до такого состояния? Он всякий раз вел с ней себя по-иному. То добродушно подшучивал, например у реки, то был оскорбительно груб, как тогда, когда так неистово ее целовал. Сегодня он изображал из себя эдакого профессора, снисходительного и в то же время властного, – мол, знай свое место, детка. По мнению Стейси, Корд был достоин античной красоты Лидии Маршалл, ее тошнотворно-чарующей прелести. Господи, как не хватало Стейси уравновешенного Картера Миллса. Быть барометром настроений Корда становилось уже невмоготу.

Подавленная и обессиленная после трех дней, проведенных в седле, она с удрученным видом села за письменный стол и занялась бумагами. В голове мелькнуло воспоминание о смуглых руках, перебирающих эти самые бумаги. Она продолжала рассеянно их просматривать, постепенно вникая влетали, пока наконец размах предстоящего мероприятия полностью не завладел ее мыслями.

Сидя на большом вращающемся стуле, она еще раз проглядела бумаги, не веря своим глазам. Если бы он не был так враждебно настроен, она бы объяснила ему, что ни разу в жизни даже на ужин не приглашала больше двенадцати человек. Что же ей теперь делать? Она живо представила себе его ироничную, насмешливую улыбку в ответ на ее оправдания.

«Он был бы в восторге, – подумала Стейси. – Он был бы по-настоящему счастлив провезти меня физиономией по столу. Ну так этого не будет. Придется попотеть больше, чем я предполагала».

Она вновь энергично принялась за бумаги, и в голове ее стал складываться план.