Текст книги "Поцелуй со вкусом манго"

Кларри оставила свои попытки разговорить Джеймса и подошла к Тилли. Джеймс последовал за ней.

– Я сказала твоему мужу, что он должен привезти тебя к нам, в Белгури, когда ты обустроишься в усадьбе Шевиот.

– Спасибо, я с удовольствием вас навещу, – с благодарностью улыбнулась Тилли. – Не правда ли, это мило?

Она обернулась к Джеймсу, но не смогла заставить себя назвать его по имени.

– От плантаций Оксфорда до гор Кхаси два дня пути, – проворчал Джеймс.

– Полтора, – возразила Кларри. – Так что, когда приедешь, Тилли, ты побываешь у нас. Адела тоже будет очень рада тебя видеть. Ну, мы еще об этом поговорим до твоего отъезда в Индию.

– Что ж, миссис Робсон, – пророкотал Джеймс, – нам пора уходить.

Тилли смущенно взглянула на Кларри. Переведя взгляд с Тилли на Джеймса, женщина рассмеялась.

– Полагаю, твой муж обращается к тебе, Тилли, а не ко мне!

Лицо девушки стало пунцовым.

– Ах да, конечно, какая же я глупая! Я еще не привыкла к этому имени.

– Скоро привыкнешь, – улыбнулась Кларри. – Мы с Уэсли счастливы, что ты теперь член нашей семьи.

Пропустив эти слова мимо ушей, Джеймс заставил Тилли подняться.

– Я заказал такси до Тайнмута. Фэарфакс поедет с нами.

Тилли сочла невежливым его внезапное решение уйти, но она знала, что он чувствует себя неловко среди людей, а познакомиться поближе с ее родственниками у него не было времени. Тилли всех расцеловала и обняла.

– Через пару дней ты снова их увидишь, – сказал Джеймс, не скрывая нетерпения.

Софи помогала Тилли придерживать кружева, чтобы не испачкать их в лужах, когда новобрачная забиралась в такси, а Уолтер тем временем прикрывал ее зонтом от усиливающегося дождя.

– Приезжай в Эдинбург, как только сможешь, – сказала Софи требовательно. – Я хочу подольше побыть с тобой до твоего отъезда за границу.

– Приеду, – пообещала Тилли, сквозь залитое дождем окно такси глядя на своих близких, столпившихся на крыльце «Чайной Герберта», и махая им рукой.

Всю дорогу до побережья Джеймс беседовал с Фэарфаксом о чайном бизнесе и Ассаме. Старик дергал себя за густой прокуренный ус и фыркал от смеха, вспоминая былое. Джеймс во время этой поездки повеселел и, когда они приехали в гостиницу, пригласил старого знакомого пропустить по стаканчику.

– Три больших виски с содовой! – распорядился Джеймс еще до того, как внесли их чемоданы.

Он повалился в удобное, обитое ситцем кресло.

– Боже мой, мне нужно выпить!

– И мне тоже, старина, – поддержал его Фэарфакс.

Он настороженно взглянул на Тилли. Она стояла в свадебном платье, чувствуя себя довольно глупо.

– Может, мы лучше закажем вам чаю? – спросил ее Фэарфакс.

– Нет, – возразил Джеймс, – миссис Робсон стаканчик нужен даже больше, чем нам. Давай, усаживайся поудобнее. Виски – это именно то, что надо, чтобы привести в порядок нервы невесты.

Тилли натянуто хохотнула и села. Когда принесли выпивку, она отхлебнула и скривилась от неприятного вкуса напитка. Отец выпивал «маленький глоток», как он это называл, только в особых случаях, таких как празднование Нового года. Тилли трудно было понять, как кто-то может находить этот вкус приятным. Тем не менее Джеймс и его друг-холостяк допивали свои стаканы и уже заказывали следующие. Тилли все же продолжила пить, и на этот раз ей понравилось, как пузырьки содовой щекотали язык, прежде чем она проглотила напиток, и как внутри нее распространялось тепло. Расслабившись, Тилли стала хихикать, слушая их рассказы об охоте на тигров и об обезумевших слонах, бегающих по плантациям. Через час она обнаружила, что ее нервное напряжение прошло.

На ужин они заказали копченую рыбу, вареные яйца и бутылку красного вина. Фэарфакса не нужно было упрашивать разделить с ними трапезу. Под конец ужина с Тилли приключилась икота и она уже не могла ходить, не спотыкаясь о подол своего платья. Она захихикала, представив, как бы осудили ее сестры и мать.

– Вы, миссис Робсон, сейчас отправитесь наверх, – приказал ей Джеймс, – и ляжете, а я тем временем провожу своего друга домой.

Тилли с трудом поднялась по лестнице и только с помощью горничной нашла свой номер.

– В-вы поможете мне р-раздеться? – спросила Тилли, икая.

Девушка рассмеялась и осталась помочь.

Потом Тилли лежала на двуспальной кровати в одном нижнем белье, и ее голова кружилась, как будто она каталась на карусели. Горничная ушла. В комнате царил полумрак, и Тилли чувствовала, что ее вот-вот стошнит. Она понятия не имела, где туалет, да и все равно было уже поздно. Тилли сползла с кровати и как раз вовремя нащупала под ней ночной горшок. Облегчив желудок, девушка забрызгала себе лицо и волосы.

Никогда еще она не чувствовала себя так плохо. Тилли ощущала одновременно боль и пустоту в желудке. От ее волос дурно пахло. Тилли испытывала отвращение к себе. Что подумает о ней Джеймс? И где он? Судя по угасающему свету в окнах, был поздний вечер. Она потеряла счет времени.

Стыдясь выйти в коридор в поисках туалета, где можно было бы помыть горшок, Тилли отнесла его в дальний угол комнаты и оставила там, прикрыв полотенцем. Возможно, Джеймс ничего не заметит. Она чувствовала себя слишком скверно, чтобы ее это заботило.

Подойдя к умывальнику, Тилли как могла отмыла лицо и волосы водой из фарфорового кувшина. Затем, надеясь заглушить неприятный запах, побрызгала на себя духами из маленькой склянки, которую ей подарила Софи. Цветочный аромат напомнил ей о кузине, и Тилли вдруг расплакалась.

Через полтора часа, хлопнув дверью, появился Джеймс. Его молодая жена, распространяя аромат духов и дрожа, сидела полуодетая в кресле и плакала навзрыд.

– Что случилось? – спросил он заплетающимся языком и, двинувшись вперед, едва не упал, зацепившись за разбросанные по полу кружевные наряды.

Джеймс схватил Тилли за плечи, чтобы не упасть. Она поморщилась от его прикосновения:

– Больно!

– У тебя мокрые волосы.

– Меня вырвало.

– Тилли, ты в порядке? Ты не больна?

Он неуклюже погладил ее по голове.

– Наверное, это из-за виски.

Джеймс упал перед ней на колени, сжимая ее ладони.

– Прости! Я думал, что так тебе будет лучше. Это наша первая ночь… Ну, ты понимаешь.

Тилли снова стало плохо при мысли о том, что сейчас ей нужно будет исполнить супружеские обязанности. Она не могла поручиться за то, что ее опять не вырвет, на этот раз от запаха, доносившегося от ее совершенно пьяного супруга.

– Фэарфакс добрался домой? Тебя долго не было.

– Да, он пригласил меня зайти и пропустить «на посошок». Прости.

– Я не против.

В эту минуту Тилли хотелось только одного: уснуть и спать до тех пор, пока она снова не почувствует себя хорошо. Девушка поклялась себе, что больше никогда не притронется к виски.

– Давай ляжем, – сказал Джеймс, с трудом поднимаясь на ноги.

Тилли с беспокойством наблюдала за тем, как он, спотыкаясь, пытается раздеться. Оставшись в подштанниках и жилете, в одном носке и башмаке, Джеймс в изнеможении повалился на спину.

– Сейчас, только минутку отдохну.

Затем воцарилась тишина. Поднявшись с кресла, Тилли подошла посмотреть на него. В ту же минуту Джеймс тихо захрапел. Его тело наполовину свешивалось с кровати, но Тилли не стала его трогать, чтобы не разбудить. Рядом с ней храпел совершенно чужой человек.

Улегшись на подушки, она задумалась о том, как ей удастся пережить следующие два дня и, если в эту ночь они не вступят в супружескую связь, смогут ли они все отменить, чтобы ей не пришлось ехать в Индию и жить с этим человеком.

* * *

Джеймс проснулся с тяжелой головой. В его висках словно ухали барабаны. Он поморщился от льющегося в открытое окно яркого утреннего света, причинявшего боль его воспаленным глазам. Занавески раздувались и хлопали, как паруса. В комнате стоял странный кислый запах, смешанный с соленым морским воздухом.

– Доброе утро, мистер Робсон.

Он слегка повернул голову, чтобы взглянуть на молодую женщину с зачесанными за уши рыжими волосами, которая сидела на стуле у кровати и смотрела на него. Ее лицо было белым как мел, за исключением розового кончика длинного носа. Тилли. Его молодая жена. Она была больше похожа на осужденную узницу. Джеймс принялся в панике копаться в собственной памяти, но так и не смог вспомнить, что было этой ночью. Он ведь не обидел ее?

– Доброе утро, – пробормотал он.

Джеймс попробовал сесть на кровати, но от этого уханье в его голове стало невыносимым.

Тилли вручила ему стакан воды.

– Мне вода тоже понадобилась.

– Правда?

Джеймс с благодарностью взял стакан и тут же осушил его.

– Я заказала чай с гренками. О более плотном завтраке нет сил даже думать. Все принесут сюда. Сидеть в столовой тоже выше моих сил. Нюхать там запах бекона… Я правильно поступила?

Кивнув, Джеймс простонал:

– Совершенно правильно.

На Тилли было летнее платье с геометрическим рисунком, от которого рябило в глазах. Джеймс зажмурился. Когда он вновь открыл глаза, она уже стояла у окна, глядя на серо-синее Северное море.

– Может, погуляем сегодня по берегу? – спросила Тилли. – Даже не знаю, чем еще занимаются в медовый месяц.

Джеймс фыркнул.

– Ну, мне известно одно занятие, миссис Робсон.

Она мельком взглянула на него, и ее бледные щеки порозовели. Джеймса снова охватила тревога. Он силился вспомнить, что же было прошлой ночью. Он помнил, как уходил от Фэарфакса, но дальше память отказывалась ему служить. В любом случае, что он делал дома у старого приятеля в свою брачную ночь? Какой же он трус! Джеймс из прихоти выбрал эту молодую женщину: только потому, что она не была такой независимой красавицей, как Софи, но зато была послушной, доброй и здоровой. Однако теперь мысль о том, что он будет жить с девушкой, которая была вдвое моложе его, пугала Джеймса. Он не знал, как с ней обращаться.

– Тилли, – сказал он, сглатывая, – в горле у него по-прежнему было сухо. – Мы это… прошлой ночью… Ну, ты понимаешь?..

Она покраснела еще сильнее:

– Нет.

Джеймс повалился на стул, заметив, что на нем все еще один башмак. Потерев щеки ладонями, мужчина вздохнул.

– Прости, я слишком много выпил. Больше этого не повторится.

Тилли внимательно посмотрела на него. Его жесткие волосы торчали в разные стороны, а вокруг голубых глаз было больше морщинок, чем обычно. Над мятым жилетом на широкой груди курчавились темные волосы. Массивные плечи казались странно светлыми по сравнению с загорелыми предплечьями. Ноги также поросли волосами. Это удивляло и пугало ее.

– Что-то не так? – нахмурился Джеймс.

– Я и не знала, что мужчины такие волосатые, – выпалила Тилли.

Он изумленно уставился на нее, а затем расхохотался, но тут же схватился за голову.

– Тилли, не смеши меня. У меня раскалывается голова.

Раздался стук в дверь, и вошла горничная с подносом. Тилли жестом распорядилась поставить завтрак на стол у окна и сунула ей шиллинг. Еще раньше девушка избавила Тилли от хлопот с ночным горшком и поэтому заработала эти деньги.

– Туалет дальше по коридору, через две двери направо, – сообщила Тилли Джеймсу. – Там есть вода. Вы можете сходить умыться, пока заваривается чай, мистер Робсон.

К ее удивлению, Джеймс так и поступил. Натянув на себя мягкий линялый халат, он ушел, прихватив принадлежности для бритья.

Вернулся он гладко выбритым и умытым, распространяя приятный аромат сандалового масла. Переодевшись за ширмой, Джеймс приступил к завтраку. Он съел гренки и выпил почти весь чай.

Заказав закуски для пикника, они вышли из гостиницы и отправились на север вдоль набережной.

Стояла солнечная ветреная погода. Тилли и Джеймс остановились в Каллеркотсе посмотреть на рыбаков, починяющих сети. Затем, сидя на песке в Уитли-Бей, съели свои припасы. Здесь, на свежем воздухе, между ними легко завязался разговор, и Тилли забросала мужа вопросами об Ассаме и о том, чего ей там ожидать.

– Мюриэл Пэрси-Баррэт поможет тебе освоиться, – сказал ей Джеймс. – На чайных плантациях она пользуется большим авторитетом. Мюриэл расскажет тебе все, что нужно знать о ведении домашнего хозяйства. Она весьма польщена тем, что я попросил ее сопровождать тебя во время путешествия на корабле. Вы с ней обсудите вопросы, в которых я не силен.

Мысль о том, что у нее уже есть друг, вселила в Тилли уверенность.

– К тому же неподалеку будет Кларри, – произнесла она.

– Белгури очень далеко от моего дома, – сухо повторил Джеймс. – Мы почти никогда не встречаемся.

– Кларри говорила, что мы с ней можем видеться в Шиллонге, когда я буду ходить там по магазинам, – не сдавалась Тилли.

– По магазинам? – с сомнением переспросил Джеймс. – Если тебе что-нибудь понадобится, лучше заказать это в Калькутте или здесь. Впрочем, Мюриэл тебе все это растолкует.

Тилли оставила эту тему. Она не хотела вступать в препирательства по поводу Кларри. Она уже поняла, что у мужа Кларри, Уэсли, возникли какие-то противоречия с Джеймсом в деловых вопросах. Но это не помешает ей поддерживать отношения с Кларри, которая многие годы является другом ее семьи.

Они поговорили о питомцах Джеймса: о его охотничьих собаках, пони и говорящей птице по имени Синдбад. Теперь страхи и сомнения прошлой ночи казались Тилли нелепыми, они растаяли под ласковым солнцем на свежем морском воздухе. Джеймс напился, потому что волновался по поводу брачной ночи, так же как и она. То, что взрослый мужчина может чувствовать себя по-детски неуверенным, пробудило в ее душе нежность к нему.

В тот вечер они с большим аппетитом поужинали в столовой и рано отправились наверх. Джеймс задернул занавески, и они разделись под крики чаек, топчущихся на карнизе за окном. Оставив на себе нижнее белье, Тилли забралась под одеяла. Джеймс полностью разделся и нырнул следом за ней. От него пахло солнцем и песком. Нагретая за день кожа Тилли горела. Затаив дыхание, девушка ждала.

– Можно я распущу твои волосы, Тилли? – спросил Джеймс.

– Ах да, конечно.

Она потянулась, чтобы их освободить, но он остановил ее.

– Позволь мне.

– Если хочешь.

Он не спеша вытащил шпильки из ее локонов, и они рассыпались по плечам. От прикосновений мужских пальцев к ее лицу и шее по телу Тилли пробегала дрожь.

– Много шпилек, правда? Мать всегда сетовала, что мне нужна их целая уйма, а я постоянно их теряю.

Джеймс стал нежно целовать кудри, обрамляющие ее лоб, затем коснулся губами ресниц, щек, подбородка. Он провел языком по ее шее, груди, затем неуклюжими крупными пальцами развязал тонкие тесемки на ее сорочке.

– У тебя вкус моря, – сказал Джеймс неожиданно мягким низким голосом.

– Правда? Это, наверное, не очень приятно. – Сердце Тилли бешено забилось, и она ощутила в животе странное тепло. – Мне следовало принять ванну перед ужином.

Она старалась говорить ровно, несмотря на то что у нее перехватывало дыхание.

– Но мне очень хотелось есть после нашей прогулки.

Джеймс стянул с нее сорочку, высвобождая грудь. Взглянув на нее, он ахнул:

– Ты прекрасна, Тилли! Как спелый фрукт.

Девушка неожиданно прыснула. Он нахмурился.

– Что тут смешного?

– То, что ты говоришь, – пролепетала она.

Джеймс отстранился.

– Я не позволю, чтобы надо мной смеялись. Особенно моя молодая жена.

Тилли приподнялась на локтях.

– Я смеюсь не над тобой, честное слово.

– Но впечатление именно такое.

Джеймс сел на кровати и потянулся за портсигаром. Тилли испугалась, что близость, делающая их брак законным, так никогда между ними и не произойдет. Тогда Джеймс уплывет в Индию и, передумав, отменит ее переезд, а она окончит жизнь старой девой на содержании у своей сестры в продуваемом всеми ветрами Данбаре. Сейчас как никогда Тилли понимала, что ей очень хочется, чтобы ее брак с Джеймсом Робсоном стал законным. Ей в душу закралось подозрение о том, что плотская сторона супружества может быть гораздо интереснее, чем это описала Мона во время короткой подготовительной беседы.

Потянувшись, Тилли забрала портсигар и зажигалку из мускулистых рук мужа.

– Прости меня, я часто говорю лишнее и смеюсь невпопад, но это только потому, что я нервничаю. Все мои родные злятся на меня за это. Вернись и отведай фрукт. – Она улыбнулась и залилась румянцем, смущенная собственной развязностью. – Мне понравилось.

– Правда? – спросил Джеймс с сомнением.

Она положила его ладонь на свою левую грудь.

– Чувствуешь, как бьется мое сердце? Оно не бьется так быстро даже тогда, когда я играю в теннис.

Хохотнув, Джеймс погрузил лицо в ложбинку между ее грудей.

– Какой пир меня ожидает, миссис Робсон! – воскликнул он.

Тилли сдавленно засмеялась, а он принялся пылко целовать и ласкать ее.

Оседлав ее с решительностью жокея-чемпиона, Джеймс заставил ее кричать от удовольствия и возбуждения. Пухлый живот и бедра Тилли пронзала дрожь изысканного наслаждения. Она металась по смятой постели, взмокшая и разгоряченная их любовью, не заботясь о том, что при этом растрепались ее волосы. Тилли чувствовала себя богиней, сжимающей рог изобилия. Возможно, она даже сказала это вслух в пылу страсти.

– О боже, Джеймс! – вздохнула она, когда они наконец успокоились на разоренной постели. – Никогда еще физические упражнения не доставляли мне такого удовольствия.

Джеймс хохотнул, лежа рядом с ней.

– И никогда они не сопровождались такими комментариями.

– Ах, господи, я так много болтала? В следующий раз постараюсь быть сдержаннее.

Он положил руку на ее мягкий живот.

– Не нужно меняться, миссис Робсон. Оставайтесь такой, какая вы есть.

Глава седьмая

Эдинбург

Уильям Бозуэлл позвонил в квартиру номер четыре по адресу Клерк-стрит, семьдесят один в четверть второго пополудни. Софи и тетя Эми уже облачились в теннисные юбки и кеды и были готовы к выходу.

Софи потянула на себя рычаг, открывающий дверь внизу, и, как только Боз вошел, крикнула в лестничный пролет, перегнувшись через перила:

– Мы спускаемся, можете не подниматься!

Девушка побежала вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньку. Тетя следовала за ней.

В дверях Софи и Боз пожали друг другу руки, широко улыбаясь.

– Вы помните тетю Эми, которая ехала в коляске? – спросила девушка.

– Конечно. Рад вас видеть, мисс Андерсон.

Софи заметила кого-то за приоткрытой входной дверью – нога в белых спортивных брюках и клуб сигаретного дыма.

– Тэм? – Улыбаясь, она шагнула за порог.

Улыбка увяла на ее лице, когда Софи поняла, что это не Тэм Тэлфер. Индиец, которого она встретила на поле для крикета, бросил окурок, втоптал его в землю и протянул ей руку.

– Здравствуйте, мисс Логан. Рафи Хан. Мы встречались с вами в лагере недалеко от перевала.

Софи растерялась.

– Да, конечно.

Она сдержанно пожала ему руку, стараясь скрыть разочарование.

Тетя поприветствовала его более радушно:

– Вы из Лахора. Ваша семья подвизается в строительном бизнесе.

– Совершенно верно, мисс Андерсон, – улыбнулся Рафи.

– А вы записались в Лахорский кавалерийский полк, потому что лошадей любите больше, нежели кирпичи, чем огорчили своего отца. Мне нравятся люди с независимым характером.

Польщенный Рафи рассмеялся.

– А я отдаю дань уважения женщине, угрожавшей своим зонтиком этому изворотливому политикану Черчиллю, который не хотел наделять вас правом голоса и не доверяет нам, индийцам, управление собственной страной. Вы победили в своей борьбе.

– Рафи, пожалуйста, только не надо сегодня говорить о политике! – взмолился Боз. – Леди обещана игра в теннис.

– Одно другому не мешает, – сказала тетя Эми и пошла рядом с Рафи. – Я проезжала через Лахор двадцать лет назад, когда направлялась на свадьбу своей сестры в Мурри. Прекрасные здания времен империи Великих Моголов… А такой великолепной железнодорожной станции я больше нигде не видела. Настоящий дворец!

– Мой дед принимал участие в его строительстве, – улыбнулся Рафи. – Его начинающая строительная компания резко пошла в гору после этого подряда. Он заплатил за мою учебу в школе-интернате в Шимле[23]23
  Шимла – город в Северной Индии.


[Закрыть].

– В Шимле? Всегда хотела там побывать.

– Он не очень отличается от вашего Северо-Шотландского нагорья. И погода там похожа на шотландскую, – улыбнулся Рафи. – После лета в Шимле я был готов к вашим дождям и туманам. А зимой в Шимле тоже холодный ветер и снег.

– Почему же вы уехали из теплого Лахора в Шотландию, мистер Хан?

– Мне нравится шотландская погода.

Взглянув на него, тетя Эми поняла, что он шутит.

– Кроме того, в Шимле я полюбил деревья. В Эдинбурге одна из лучших школ лесоводства в империи.

Софи пошла рядом с Бозом, краснея от смущения из-за того, что решила, будто Тэм будет четвертым игроком. В обществе утонченного Хана она чувствовала себя не в своей тарелке. Боз, похоже, это понял.

– Тэм сейчас за границей. Он уехал во Францию сразу по окончании семестра.

– Ах да, я помню. Это заключительная практика, да?

– Нет, практика будет только в августе. – Боз мельком взглянул на нее. – Тэм в Париже со своей матерью и сестрой. Это их первая совместная поездка после войны. Идея принадлежит Тэму.

– Как это мило с его стороны, – улыбнулась Софи, радуясь, что отсутствие Тэма не связано с его нежеланием видеть ее. – Он отзывался о них с любовью и говорил о своей старшей сестре с особым почтением.

– Да, – согласился Боз. – Флора ему словно вторая мать. Она на десять лет старше него, поэтому Тэм не делает ничего без ее одобрения.

– Что ж, после того как он свозит ее в Париж, их отношения могут измениться, – сухо сказала Софи.

– Да, для того он это и затеял – чтобы произвести впечатление, – кивнул Боз. – Хвастается там своим плохим французским. И то, что он прошел войну и получил высшее образование, должно убедить его сестру, что он уже взрослый мужчина, способный принимать самостоятельные решения.

– Вас послушать, так она прямо-таки деспот.

– Так оно и есть, – проворчал Боз. – Каждого своего друга Тэм должен показать Флоре и получить ее одобрение.

– Я это учту, – сказала Софи.

Он с недоумением взглянул на нее. Возможно, он был огорчен тем, что ее интересует его друг, но ведь еще в лагере было очевидно, к кому она питает симпатию.

Они больше не говорили о Тэме и наслаждались оживленной игрой: Эми играла в паре с Рафи, а Софи – с Бозом. Хотя тетя Эми перемещалась по корту медленнее, чем Софи, удар у нее был мощнее, поскольку благодаря столярной работе у нее были сильные руки. Рафи также был умелым и опытным игроком – он заставил Софи побегать. Высокий длиннорукий Боз отбивал те мячи, которые были ей не по силам.

Обе пары выиграли по одной партии, и Софи с Бозом с трудом вырвали победу в третьем сете. В четвертом тетя Эми устала, и они с Рафи проиграли его почти без сопротивления.

– Достаточно, – задыхаясь, сказала тетя. – Простите, Рафи, у меня больше нет сил.

– У меня тоже, – согласился он.

Правда, Софи видела, что он вовсе не устал. Его красивое лицо едва ли покрылось испариной, в то время как по красной физиономии Боза катились градины пота. Рафи метнул взгляд на Софи.

– Поздравляю, вы хорошо играли.

Он пожал руку Бозу, не проявив стремления пожать руку также и ей.

– У вас прекрасный тандем.

Его замечание уязвило Софи: индиец явно насмехался над ней, и она оставила его слова без ответа.

– Спасибо, Рафи, вы тоже отлично играли, – сказал Боз, вытирая лицо большим носовым платком.

– Позвольте проводить вас домой, мисс Андерсон, – обратился к тете Эми Рафи, отвернувшись. – Мисс Логан с Бозом могут поиграть и без нас. Ваша племянница, похоже, еще полна сил.

Эми охотно приняла его предложение, а Боз, видимо, был рад продолжить игру.

– Да, поиграем еще, – согласилась Софи, стараясь не показать, что слова индийца ее раздражают.

Дело было даже не в словах, а в его насмешливой интонации.

– Нечасто появляется возможность поиграть, и погода сегодня чудесная.

Она испытала облегчение, когда этот утонченный молодой индиец удалился вместе с ее тетей. Нельзя было не признать, что он хорош собой и обладает прекрасным чувством юмора, но в его присутствии Софи было неуютно. Девушка и сама не понимала, в чем тут дело. А холодность, граничившая с презрением, с которой он на нее смотрел, говорила о том, что она ему не очень-то нравится.

Софи с Бозом поиграли еще с полчаса. К радости девушки, она разыгралась, в то время как он явно устал. Закончили они ничьей.

– В следующий раз я вас обыграю, – заявила Софи.

– Принимаю вызов, мисс Логан, – улыбнулся Боз.

Они условились встретиться и сыграть в среду вечером и отправились на Клерк-стрит, где Софи пригласила Боза подняться к ним и выпить лимонада, который готовила тетя Эми. Входя в квартиру, она с тревогой подумала о том, не обнаружит ли тут лахорца, рассевшегося в кресле с сигаретой и оживленно обсуждающего политические проблемы с тетей Эми.

– Ваш друг мистер Хан не пожелал остаться на чай, мистер Бозуэлл, – сообщила тетя Эми. – Сказал, что ему нужно заниматься.

– Это похоже на Рафи, – проворчал Боз. – Он хочет быть лучшим во всем.

– Похвальное стремление, – сказала тетя Эми. – Трудно ему, должно быть, вдали от дома и родных.

Она сурово взглянула на Софи, как она умела это делать, как будто ее племянница была виновата в том, что Рафи не остался у них.

– Да, пожалуй, это так, – пожал плечами Боз, – но Рафи не был в Индии с начала войны, так что едва ли он сильно скучает. По-моему, этот парень вполне способен обходиться без кого бы то ни было.

* * *

На следующей неделе Софи дважды после работы играла в теннис с Уильямом Бозуэллом. Во второй раз, закончив поединок, он застенчиво спросил ее:

– А не хотите ли прийти на танцы, которые будут у нас на кафедре лесоводства в следующий вторник? Все будет довольно скромно, в спортзале, но зато обычно там играют хорошие музыканты из студентов и навалом еды.

Софи не знала, что ответить. Она не желала давать Бозу надежду на то, что их дружба способна перерасти в роман. Ей нравилось общаться с ним, но не более того.

– Даже не знаю…

– Там будет много людей, – уверил ее Боз. – Вам не придется танцевать со мной весь вечер.

Софи внимательно посмотрела в его доброжелательное, открытое лицо.

– Но зато мне не придется все время подпирать стенку, – пошутил он. – Девушек всегда слишком мало. Профессор Грант, возможно, даже поставит мне высокий балл за то, что я вас туда приведу.

Софи прыснула от смеха.

– Ну, если это поможет вам сдать выпускные экзамены, я не могу отказать, правда?

Вечером во вторник Софи, задержавшись в офисе, примчалась домой, умылась, схватила чистую блузку и легкую юбку для танцев, быстро расчесала свои длинные волосы и собрала их на макушке в пучок.

– Тетя Эми, можно я возьму твой тонкий шарф? На улице тепло, и в плаще я вспотею.

– Женщины не потеют, – заметила тетя. – Они разгорячаются.

– Потеют, потеют. Когда танцуют регтайм, – с улыбкой возразила ей Софи.

– Не задерживайся допоздна, – сказала тетя Эми, стараясь говорить строгим тоном. – С утра тебе на работу.

– Да, а в полночь я превращусь в крысу, знаю.

Софи высунулась из окна гостиной и, увидев быстро шагающего по улице Боза, помахала ему рукой.

– Сейчас спускаюсь!

Обернувшись, она поцеловала тетю в мягкую щеку.

– Не жди меня, у меня есть ключ.

– Приятного вечера, дорогая.

Глядя в окно, тетя Эми с грустью в сердце думала о том, что ее племянница из несчастного, беспомощного ребенка превратилась в энергичную молодую женщину, которой, похоже, все нипочем. Софи шла рядом с высоким рыжеволосым сыном фермера, глядя на него снизу вверх и болтая. Видимо, осталось уже недолго ждать того дня, когда она выйдет замуж и покинет дом, как и ее кузина Тилли. Тетя Эми со страхом подумала о том, что однажды Софи не взбежит, громко топая, по лестнице и не влетит в квартиру, на ходу выкладывая скороговоркой события дня.

Даже если бы Софи была ее родным ребенком, вряд ли Эми могла бы любить ее больше. Сердце женщины сжималось от боли при мысли о том, что Джесси не дожила до этого дня и не увидела, как расцвела ее дочь. Когда Эми думала о трагедии, постигшей ее сестру, ее начинали одолевать мрачные предчувствия. Она молилась, чтобы Софи не повторила ошибку своей матери, выйдя замуж за недостойного человека. Джон Логан, чайный плантатор, пленил Джесси привлекательной наружностью и обаянием, но оказался ревнивцем и собственником. Эми с первого взгляда испытала к нему недоверие. Как ни странно, такое же интуитивное неприятие вызвал у нее Тэм Тэлфер, хотя никаких оснований для этого не было.

Эми смотрела вслед молодым людям, пока они не перешли на другую сторону улицы и не скрылись из виду. Долговязый Уильям добродушный малый, но, по мнению Эми, едва ли он подходил Софи с ее страстной натурой и жаждой приключений.

* * *

Оказалось, что Софи знает еще одного студента – Яна Макгинти. Они вместе посещали воскресную церковную школу, он бывал там с двумя младшими сестрами, которые тоже пришли на танцы. Рафи появился в сопровождении немолодой женщины богемного вида, облаченной в цыганские юбки, с множеством браслетов на руках и ярко-красной помадой на губах. Они вместе курили, стоя у стола с выпивкой. Рафи помахал издали рукой, но не подошел.

– Это супруга одного художника, – счел необходимым объяснить Боз. – Из этих, пуантилистов, или как их там. Рафи водит дружбу со странными людьми.

Софи с трудом заставила себя не пялиться на Рафи и экстравагантную женщину и с удовольствием принялась танцевать. Самодеятельный оркестр исполнял шотландские народные танцы. Джаза, к сожалению, не было, но Софи знала все танцы по вечеринкам, устраиваемым прихожанами их церкви, а также по благотворительным собраниям суфражисток, на которые все эти годы брала ее тетя Эми. Девушка танцевала с Бозом, Яном и еще двумя студентами, вписавшими свои имена в ее карту.

Время уже подходило к перерыву для ужина, и Софи почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд. Когда музыканты объявили «Лихого белого сержанта» и попросили танцующих разбиться на тройки, девушка заметила знакомую стройную фигуру. Засунув руки в карманы, молодой человек стоял у дверей зала и беседовал с Рафи и женой художника, но при этом не отрываясь смотрел на нее.

– Тэм вернулся! – ахнула Софи.

Боз помахал рукой другу и крикнул:

– Эй, Тэлфер! Нам нужен еще один человек.

У Софи перехватило дыхание, когда Тэм, оставив своих собеседников, направился к ним через зал, чтобы поздороваться. Хлопнув Боза по спине, он пожал Софи руку.

– Я бы явился раньше, если бы знал, что самая привлекательная во всей Шотландии мотоциклистка пришла сегодня на танцы. Обычно здесь кроме бабушки профессора и ее подруг никого нет, правда, Боз?

– Да, вот именно, – прыснул Уильям. – Как Париж?

Улыбка сошла с лица Тэма.

– Разочарование.

Боз поднял брови:

– Флора не одобрила его?

– Позже расскажу. Идемте, все уже становятся.

Тэм крепко схватил Софи за руку и потащил к танцующим. Боз взял ее за другую руку, и девушка оказалась между ними, взволнованная неожиданным поворотом событий.

Они кружились в стремительном танце. Сердце Софи заходилось каждый раз, когда она сжимала ладонь Тэма и они, склонившись, пробегали под поднятыми в виде арки руками противоположной пары. Он был так же привлекателен, как и раньше: подтянутое благодаря физической работе тело и голубые глаза, выделявшиеся на загорелом лице.