Текст книги "Одна лишь ты"

Глава 5

– Так… Давай, красотка, теперь встань правее. Так… хорошо! – командовал фотограф, щелкая затвором фотоаппарата. – Так, теперь иди на меня. Стоп! Вытяни ножку! Улыбочка! Еще раз! О'кей, снято! Молодец!

Дебра Диллон с отсутствующим видом и застывшей на губах улыбкой выполняла все команды фотографа, который интересовался лишь той частью ее тела, что была ниже талии. Дебра Диллон рекламировала нижнее белье, колготки и носки для объемного иллюстрированного журнала-каталога женской одежды.

Сегодня она явилась на работу не в лучшем виде: светлые, медового оттенка волосы растрепаны, ресницы не накрашены, на щеках – небрежные мазки румян, а пухлые выразительные губы едва тронуты помадой. У Дебры болела голова, и от этого настроение было хуже некуда. Вдобавок ее раздражали постоянный шум, назойливые указания фотографа и то, что его непрерывно теребили художественный редактор и администратор рекламного агентства, занимающийся счетами клиентов.

Дебра старалась не замечать сильной пульсирующей боли в висках и сосредоточиться только на командах фотографа, по это удавалось ей плохо. Господи, до чего же надоела эта каждодневная рутинная работа, как она устала от нее! Изо дня в день ходить туда-сюда, демонстрируя ступни, лодыжки и колени, то ложиться на спину, скрестив ноги, то вытягивать их вперед и удерживать в одном и том же положении долгое время… Хотя, в сущности, работа неплохая, и если бы Дебра не ленилась и заключила еще два-три контракта, то могла бы зарабатывать по триста долларов за часовой сеанс. Тогда и денег у нее оставалось бы больше, ведь она каждый месяц посылала сестре приличную сумму.

– Все! Перерыв на ленч!

Дебра с облегчением вздохнула и торопливо натянула трикотажную юбку, блузку, мягкие кожаные туфли и пальто. Администратор рекламного агентства пригласил ее на ленч, но она вежливо отказалась. Запив две таблетки аспирина водой, Дебра выбежала на улицу.

Ей хотелось немного побыть одной, отдохнуть и пообедать в каком-нибудь тихом недорогом кафе, где обычно собираются на ленч мелкие клерки и девушки – продавщицы жвачки из киосков. В таком обществе Дебре нравилось обедать, здесь она чувствовала себя комфортно и спокойно.

Заказав йогурт и кусок дыни, Дебра сложила руки на коленях. Она машинально крутила кольцо, подаренное ей женихом в честь помолвки. Это кольцо означало для Дебры многое – прежде всего то, что она очень скоро навсегда распрощается с ненавистным ей модельным бизнесом.

Дебре Диллон исполнился двадцать один год, но она в отличие от своих сверстниц была начисто лишена честолюбия и стремления к успешной карьере. Желание побольше заработать объяснялось не амбициями и не природной алчностью, а совсем иными причинами.

Дебра была седьмым и последним ребенком в бедной семье. Родители не уделяли детям никакого внимания, занимаясь лишь собой. В доме часто бывали застолья, звучала брань, а нередко вспыхивали и драки между отцом и матерью. Мир, окружавший маленькую Дебру, был скучен, уныл и безрадостен: пыльная бензоколонка на пустынной арканзасской дороге, ведущей в никуда.

К тому времени как Дебре исполнилось семь лет, старшая двадцатилетняя сестра уже покинула дом и жила с мужем и годовалым сыном в Уэст-Палм-Бич, во Флориде. Однажды родители позволили Дебре навестить сестру, и жить у Чарлин ей очень понравилось. Она помогала сестре по хозяйству, убирала в доме, занималась с маленьким племянником. Проведя у сестры месяц, Дебра наотрез отказалась вернуться к родителям, и те с облегчением приняли ее решение.

Внешне Чарлин и Дебра были совсем непохожи. Бесцветная старшая сестра не привлекала к себе внимания в отличие от юной Дебры – яркой, броской, заметной.

Незадолго до рождения второго ребенка муж Чарлин, Бад Милгрем, садовник в одном из поместий Палм-Бич, снова сильно запил и уже в который раз потерял работу. Дебре к этому времени исполнилось девять лет. Уже немного разбираясь в жизни, она ненавидела Бада за пьянство, безделье и грубое обращение с Чарлин, да и сама боялась его. А тот относился к Дебре весьма странно. Постоянно ухмыляясь, он поглядывал на нее, подмигивал и делал недвусмысленные намеки, особенно когда бывал сильно навеселе.

Однажды ночью Дебра в испуге проснулась. Сидя на кровати, Бад склонился над ней. Одной рукой он гладил грудь Дебры, а другая скользнула между ее ног. Закричав от ужаса, девочка с такой силой ударила Бада Милгрема, что сломала себе два пальца на правой руке.

В комнату ворвалась Чарлин, схватила пьяного мужа за плечо и швырнула на пол. На следующее утро разъяренная сестра Дебры выгнала мужа и осталась в старом: полуразвалившемся доме с двумя маленькими детьми и младшей сестрой. Чтобы как-то прокормить семью, Чарлин устроилась кассиршей в супермаркет, а по вечерам работала официанткой в ресторане для автомобилистов.

С этого момента девятилетняя Дебра ясно осознала: сестра держит ее в доме не только из родственных чувств. Она надеется, что красивая, яркая Дебра удачно устроится в жизни и отплатит добром за добро – поможет выбраться из нищеты самой Чарлин и се детям.

– Сестренка, с твоей хорошенькой мордашкой и стройной фигуркой ты не пропадешь! – часто повторяла Чарлин.

По субботам Чарлин наряжала Дебру и двух своих маленьких сыновей в лучшую одежду, сажала в старенький «чеви» и везла кататься по Палм-Бич – району местных богачей. Роскошная, полная удовольствий и развлечений жизнь в Палм-Бич была несбыточной мечтой сестер. Всякий раз, когда машина проезжала по разводному мосту, Дебре казалось, будто она приближается к небесам. На малой скорости они направлялись к бульвару Норт-Оушн или катались по Норт-Кантри-роуд. Сыновья Чарлин играли и возились на заднем сиденье, а она, зажав во рту сигарету, показывала пальцем на роскошные виллы и особняки, наполовину скрытые за высокими оградами. Дебра с наслаждением вдыхала тонкий аромат ухоженных садов, разбитых перед особняками, и пыталась представить себе необыкновенную и восхитительную жизнь за выкрашенными в бледно-голубые тона фасадами домов.

– Уверена, наступит день, Дебра, и ты тоже поселишься в одном из таких дворцов! – говорила Чарлин.

Потом они направлялись в деловую часть города, припарковывали машину на Уортс-авеню и долго бродили по улицам, любуясь яркими витринами дорогих магазинов и изредка заглядывая в них. Модная одежда и обувь восхищали маленькую Дебру, и она с огорчением думала о том, что се лучшие выходные наряды кажутся убогими в сравнении с выставленными в витринах этих дорогих магазинов. И она так же, как и старшая сестра, мечтала о том прекрасном дне, когда сможет покупать себе все, что захочет.

За годы упорного и изнурительного труда Чарлин удалось скопить приличную сумму, и она послала тринадцатилетнюю Дебру учиться в модельное агентство. Дебра, стройная и высокая для своих лет, была очень хорошенькой: шелковистые светлые волосы, ярко-голубые глаза и нежная белая гладкая кожа. В модельном агентстве она изо дня в день постигала непростую, сак выяснилось, науку: ее учили правильно ходить, сидеть, держать прямо спину, голову.

Будущая работа рекламной модели для журналов и каталогов не привлекала Дебру, скорее раздражала, однако выбирать не приходилось. Ей следовало зарабатывать деньги, чтобы помогать сестре и ее семье. А о том, что Чарлин выгнала мужа именно из-за нее, Дебра никогда не забывала. Да и как можно забыть то, от чего она долгие годы с криком просыпалась по ночам. Ей снилось, будто пьяный Бад Милгрем сидит около нее на постели и похотливо ощупывает ее. И два сломанных пальца на правой руке Дебры срослись неправильно.

В четырнадцать лет Дебра полностью сформировалась: при среднем весе у нее были пышные бедра и большая грудь. При моде семидесятых годов с такой фигурой в фотомодели не брали, тем более с немного деформированной правой рукой. Дебре предложили рекламировать бюстгальтеры, но она отказалась. И все же выход был найден: Дебра стала моделью, демонстрирующей нижнее белье, колготки и носки. Ноги у нее были длинные и стройные, и для подобной работы она подошла как нельзя лучше.

Теперь она сосредоточенно занималась своими ногами, ежедневно делала специальные упражнения и зарядку, включавшую тренировочную ходьбу на высоких каблуках и босиком. Девушка постоянно волновалась, как бы с ногами чего не случилось. Дебра даже боялась ходить на танцы – ведь какой-нибудь неуклюжий партнер мог отдавить ей ногу!

Свой первый настоящий контракт она заключила в Лос-Анджелесе и вскоре возненавидела эту многочасовую тяжелую работу. Как мечтала Дебра покинуть надоевший модельный бизнес! Но для того чтобы расстаться с модельным бизнесом, необходимо было познакомиться с каким-нибудь богатым человеком, который предложил бы ей выйти за него замуж. А где такого найти? До сих пор Дебра не встречала щедрого богача, мечтающего жениться на молодой красивой фотомодели.

– Не повторяй моих ошибок! – часто говорила Дебре старшая сестра. – Жди своего часа! Да с такой внешностью, как у тебя, я бы купалась в роскоши! Зарабатывай деньги, пока есть возможность. Никогда не знаешь, как повернется жизнь. Накопленные деньги всегда пригодятся. А что касается мужчин, то все они негодяи, так что надо учитывать только одно: богат он или беден.

Юная Дебра в полной мере усвоила незатейливую житейскую мудрость старшей сестры. Она придирчиво оценивала возможных избранников, «мистеров богачей», и редко ходила на свидания, поскольку состоятельные мужчины не попадались, а ждать, когда молодые юнцы сами пробьются в жизни и сделают карьеру, считала занятием долгим, скучным и утомительным. К тому же Дебра не слишком надеялась, что какой-нибудь удачливый кавалер захочет впоследствии жениться на ней.

Когда семнадцатилетняя Дебра работала по контракту за городом, у нее все-таки начался настоящий роман, но, к ее огромному разочарованию, так ничем и не закончился. С тех пор она стала особенно придирчиво относиться к возможным кандидатам в мужья.

Закончив ленч, Дебра вздохнула, закурила сигарету и покинула кафе. Обеденный перерыв подошел к концу, и надо было снова возвращаться на ненавистную работу.

После обеда продолжалось все то же самое. Она ходила туда-сюда, сидела, закинув ногу на ногу, опускала и поднимала ноги, даже позировала, лежа на ковре в ванной комнате, и игриво помахивала ногами, как того требовал фотограф.

Наконец рабочий день закончился, Дебра выбежала со студии и, поймав такси, поехала в отель «Карлайл», где жил ее жених. Они договорились встретиться у него и выпить по коктейлю.

Познакомившись с ним, она едва не убежала и чуть не фыркнула от смеха. Внешность Арнольда Броди, возможного претендента на ее руку и сердце, не впечатляла. Арнольд был на два дюйма ниже Дебры, носил темный, в тонкую вертикальную полоску костюм-тройку, в котором казался очень худым. Волосы у него были редкие, тонкие, неопределенного цвета, а малопривлекательное лицо всегда имело хмурое выражение. Жених выглядел лет на десять старше своих сорока пяти.

Подумав об Арнольде Броди, Дебра поморщилась, однако решила вести себя с ним любезно. Нельзя забывать о том, что Арнольд – мультимиллионер! Нет, упускать такую блестящую партию непростительно глупо. При таких огромных деньгах внешность не имеет значения.

Увидев Арнольда, Дебра соблазнительно улыбнулась и подставила щечку для поцелуя.

– У меня мало времени, – хмуро сообщил ее избранник. Голос у Арнольда Броди был низкий, гнусавый, а произношение безошибочно выдавало выходца из социальных низов Бруклина. – Я назначил важную деловую встречу, – добавил он.

– Арнольд, мы же договорились! – Дебра обиженно поджала губы. – А потом мы решили пойти ко мне домой и заняться «показом мод». Разве ты забыл? – И она игриво взглянула на жениха.

«Показом мод» они называли то, чем неизменно сопровождались их свидания в доме Дебры. Арнольду нравилось, когда она, надев черно-красное нижнее белье и черные колготки из крученой сетки, прохаживалась по комнате. Дебра с самого начала поняла, что у ее избранника весьма посредственный вкус и плохие манеры, а его сексуальный опыт ограничивается преимущественно «девушками по вызову», но… уж очень ей хотелось заполучить богатого мужа!

Услышав о «показе мод», Арнольд улыбнулся.

– Я бы рад, малышка, побыть с тобой, но у меня действительно назначена очень важная встреча!

– Но давай хоть пообедаем вместе! – капризно настаивала Дебра. – Обедать-то тебе все равно надо!

– Пообедаю с моим деловым партнером. Я много раз говорил тебе, что деньги не берутся из воздуха, их надо зарабатывать, и порой это весьма нелегкое дело, дорогая. Ты же знаешь, мне никто не оставлял наследства, и все, что имею, я заработал сам. Тяжелым, изнурительным трудом я…

– Да, да, я помню! – перебила его Дебра, не желая в сотый раз выслушивать, какой Арнольд деловой человек и как он упорным трудом сколотил миллионы.

Что ж, значит, сегодняшний вечер в компании жениха-миллионера отменяется, но это не огорчило Дебру. Дело есть дело, и с этим приходится считаться. Если она заарканит Арнольда Броди, как задумала, то очень скоро бросит ненавистную работу, заведет новых, состоятельных друзей и, возможно, даже перевезет старшую сестру с детьми в Нью-Йорк. Но чтобы планы осуществились, следует потерпеть и ни на что не обращать внимания. Так сказать, терпеливо дожидаться своего звездного часа.

Дебра распрощалась с Арнольдом и не в лучшем расположении духа поехала домой. Ей пришлось отменить очередной сеанс массажа, а встреча с женихом не состоялась. Ладно, тоже не страшно.

Дебра жила в весьма приличной, удобной, с одной спальней, хорошо обставленной квартире на Восточной Пятьдесят седьмой улице. Содержать такую квартиру было дорого, но Дебра справедливо полагала, что для осуществления ее грандиозного плана по заарканиванию мужа-миллионера очень важно иметь хорошее жилье в престижном районе. На то, как ей наскучила работа в модельном бизнесе, она не жаловалась Арнольду, боясь, что он разгадает ее намерение сесть ему на шею. Дебра ненавязчиво, исподволь подводила Арнольда к той мысли, что когда он женится на ней, то сам попросит ее оставить работу и сидеть дома.

Приняв горячую ванну, она приступила к ежедневным обязательным процедурам для ног: сделала двадцатиминутный гидромассаж, смазала ступни мягким кремом, присыпала специальной пудрой, а потом надела белые носки. Педикюрша Дебры часто пеняла ей на то, что она мало занимается ногами, хотя ступни особенно нуждаются в этом из-за напряженной работы.

Покончив с процедурами, Дебра заказала по телефону салат в ближайшем магазине, взяла свежий номер нью-йоркской «Пост» и удобно устроилась на диване перед телевизором. Ее внимание привлекла фотография в газете, и от удивления Дебра даже вскочила с дивана. На фотографии была запечатлена группа из пяти человек: трое мужчин и две женщины. А в короткой заметке под фотографией сообщалось, что, посмотрев мюзикл «Кошки», Тони де Пальма с женой, двумя компаньонами и рекламной моделью Мартой Сонд отправились ужинать в отель «Реджин». Марте Сонд предстоит сопровождать Тони де Пальма в Венецию и присутствовать там на открытии его нового бутика.

Дебра, нервно закурив сигарету, пристально вглядывалась в фотографию и внимательно рассматривала изображенных на ней людей. Ее особый интерес вызвали рекламная модель Марта Сонд – худая, стройная, с продолговатым лицом с высокими скулами и жена Тони де Пальма – привлекательная Дженнифер Райленд де Пальма, в элегантном платье от Карла Лагерфельда, с бусами и в норковом манто.

Дебра усмехнулась, взяла ножницы и, вырезав фотографию, положила ее в папку, где хранились подобные фотографии или газетные заметки о Тони де Пальма. Поддавшись внезапному порыву, она раскрыла эту папку и стала рассматривать ее содержимое. Настроение у Дебры упало, и она вдруг ощутила острый приступ тоски.

Впрочем, какой смысл тосковать и рассматривать фотографии Тони де Пальма, если Дебра, осуществив свой план, примерно через месяц станет миссис Арнольд Броди! А между прочим, Арнольд Броди значительно богаче Тони де Пальма. Значит, Дебра будет счастливее, чем эта миссис Дженнифер Райленд де Пальма! Хотя, к сожалению, Арнольд не идет ни в какое сравнение с блестящим красавцем Тони.

Дебра горестно вздохнула и быстро убрала папку. Она уже давно не та юная наивная и неопытная девушка, какой когда-то была. Теперь Дебра знала, что такое реальная жизнь, и неплохо в ней разбиралась. Все эти годы она старалась не думать о Тони, просто хранила воспоминания о нем в дальних уголках своей памяти. Но если ее комбинация с замужеством сорвется, она сделает так, чтобы Тони де Пальма вспомнил о ней. Дебра найдет действенный способ напомнить ему о себе.

Глава 6

«Выходные дни прошли удачно», – думала Дженнифер в воскресенье вечером, собираясь лечь в постель.

Ей хотелось отдохнуть в тишине и еще раз все взвесить и продумать. Но спокойного ночного отдыха не получилось. Несколько раз поздно вечером и ночью Тони звонили партнеры из Европы, чтобы уточнить детали предстоящего открытия нового бутика.

Дженнифер всегда немного завидовала способности Тони спать ночью по четыре-пять часов. Сама она чувствовала себя отдохнувшей, только проспав не менее семи часов. Услышав, как Тони бесшумно зашел в спальню, Дженнифер улыбнулась и придвинулась поближе к краю постели. Он подошел, наклонился к жене и поцеловал в щеку.

– Я так благодарен тебе, дорогая, за прекрасные выходные.

– Да, все прошло как нельзя удачнее, – ответила Дженнифер и мгновенно уснула, как только Тони лег рядом с ней и положил руку на се плечо.

Через некоторое время она внезапно проснулась, ощущая необычайно сильное душевное волнение. Прекрасная музыка Патрика звучала у нее в ушах, а в голове сами собой складывались стихотворные строки. Осторожно, стараясь не разбудить Тони, Дженнифер встала с постели, подошла к столику, села, достала авторучку и бумагу и начала торопливо записывать стихи. Ей казалось, что слова и поэтические образы появляются спонтанно и с поразительной точностью передают настроение мелодий Патрика.

Потом она снова легла, закрыла глаза и сосредоточилась на своих ощущениях. Доверяя интуиции, Дженнифер по опыту знала, что если даже во сне мечтает о постановке нового спектакля, значит, ни в коем случае не должна отказываться от предложения Патрика. Это – знак свыше, и необходимо принять его во внимание. Перспектива возобновления совместной работы вдохновляла и радовала Дженнифер, но воспоминания о прошлом до сих пор отзывались в ее сердце болью.

Как она тогда, восемь лет назад, страдала, вернувшись в Сан-Франциско! Через неделю после ее приезда дедушка умер, и к горечи утраты примешивалось отчаяние, ибо Дженнифер не знала, как поступить: остаться дома, в Сан-Франциско, или вернуться к Патрику и Мередит. Вскоре она познакомилась с Тони де Пальма, вышла за него замуж и обосновалась в Сан-Франциско, поскольку Тони собирался открыть там магазин модной одежды.

Но очевидно, на ее решение остаться дома повлияло все-таки не замужество, а телефонный звонок Мередит О'Нил. Подруга радостно сообщила, что вышла замуж за Патрика Латтимора. Услышав эту ошеломляющую новость, Дженнифер едва сдержалась. Однако поздравила Мередит и пожелала ей супружеского счастья. Немного поговорив на общие темы, Мередит снова огорошила и без того расстроенную Дженнифер.

– Знаешь, Дженни, если у тебя появились какие-то стоящие предложения о сотрудничестве, соглашайся, поскольку Патрик уже подыскал себе нового соавтора.

Да, события восьмилетней давности развивались именно так, хотя во время встречи в кафе Патрик пытался представить все совсем иначе. Неужели он забыл, как все произошло, или тогда Мередит намеренно солгала, желая отдалить Дженнифер от Патрика?

Она тяжело вздохнула. Тони, услышав, проснулся и удивленно взглянул на жену.

– Не спишь, дорогая? Почему? Тебя что-то беспокоит? – участливо спросил он.

– Нет, все в порядке. Прости, что разбудила тебя. Утром я кое-что тебе расскажу, а сейчас спи, уже поздно.

– Нет, расскажи сейчас, что случилось, – встревожился Тони. – Ты же знаешь, я не засну, пока все не выясню.

– Ну… в общем, я встретилась с Патриком Латтимором. Помнишь Патрика, композитора, с которым я работала в юности? – Дженнифер старалась, чтобы ее голос звучал ровно и бесстрастно, но ей это плохо удавалось. – Так вот, он предложил мне возобновить сотрудничество.

Сев в постели и подложив под спину подушку, Тони внимательно слушал жену.

– Я пока еще не решила, следует ли принять его предложение, – взволнованно продолжала Дженнифер. – Он хочет, чтобы мы вместе написали музыкальную комедию. Патрик женат, у него есть дочь. Ей почти семь лет…

Дженнифер умолкла на полуслове, и Тони понял, что она с горечью подумала об их умершей дочери. Он обнял жену, крепко прижал к себе и нежно поцеловал.

– Я очень рад, что ты встретилась со старым другом. И по-моему, это великолепная идея – снова сотрудничать с Патриком. Я же чувствую, как тебе хочется снова окунуться в творческую жизнь, дорогая.

Она никогда не рассказывала Тони об истинных причинах разрыва с Патриком, и он был уверен, что Дженнифер отказалась от карьеры в театре только из-за замужества. Ну и потому, что хотела все свободное время посвящать маленькой дочери Мелиссе.

– Да, это так заманчиво – снова писать либретто, видеть, как на твоих глазах рождается музыка… Но, Тони, я хочу поговорить с тобой и кос о чем еще. Нам нужен ребенок, время уходит, а в нашей жизни ничего не меняется…

– Дорогая, все будет хорошо! – перебил ее Тони. – Уверен, все образуется, и врачи тоже делают оптимистичные прогнозы.

– А может, лучше не ждать и усыновить ребенка?

– Дорогая, я тебе уже неоднократно повторял: у нас еще много времени, поэтому не стоит спешить с усыновлением!

– Ты хочешь сказать, что, усыновив чужого ребенка, мы как бы предадим память нашей Мелиссы?

Тони поцеловал Дженнифер в лоб и ласково улыбнулся.

– Сейчас для тебя самое важное – снова включиться в работу, дорогая. Сквозь сон я слышал, как ты вставала и что-то записывала. Ты сочиняла стихи?

– Да, на ум пришло несколько строчек.

– Ну, вот видишь! Значит, ты уже активно включилась в творческий процесс! И это прекрасно! Вы уже придумали название мюзикла? Кто будет исполнять главную роль? Наверное, жена Патрика?

Дженнифер, обрадованная доброжелательной реакцией мужа, с воодушевлением начала рассказывать о своих планах, и они обсудили подробности. Она даже напела Тони несколько мелодий, уже сочиненных Патриком к новому спектаклю. Увлеченные, они не заметили, как пролетели полчаса.

– А теперь пора спать, дорогая. – Тони поцеловал жену.

– Я совсем не хочу спать! Давно уже у меня не было такого душевного подъема и вдохновения.

Тони лукаво улыбнулся и, ласково проведя кончиками пальцев по обнаженной груди Дженнифер, прошептал:

– В таком случае, быть может, подаришь мне частичку своего вдохновения?

Дженнифер порывисто обняла мужа, и они занялись любовью. В эту ночь она крепко и спокойно спала и даже во сне ощущала себя любимой и счастливой. А главное, решение снова работать вместе с Патриком Латтимором было принято ею твердо и окончательно.

Тони тихо поднялся с постели, накинул халат и пошел в гостиную. Плеснув в стакан бренди, он остановился у окна и начал пить медленными глотками. Разговор с Дженнифер по поводу усыновления не давал ему покоя. Когда она заговорила об этом, Тони постарался перевести беседу в другое русло. Ему не хотелось расстраивать Дженнифер и отказывать ей, но решиться на усыновление чужого ребенка он пока не мог. За последние два года Тони тайно от жены консультировался с врачами, проходил исследования сам, и врачи обнадеживали его, советуя еще немного подождать.

Тони искренне любил жену, восхищался ее умом, прекрасными манерами и несомненным поэтическим даром. Когда она сообщила о своем желании опять работать с Патриком Латтимором, Тони очень обрадовался. Творческая жизнь подбодрит Дженнифер, она снова окунется в чарующую атмосферу театра, и это поможет ей справиться с горем – потерей дочери.

А что касается будущих детей… Тони считал, что все у них с Дженнифер получится. Если был один ребенок, значит, появится и второй.

У Тони де Пальма было три брата и две сестры, все они имели свои, притом многодетные, семьи. Стало быть, и у Тони тоже скоро появятся дети. А об усыновлении чужого ребенка нечего и думать!

Странная мысль вдруг пришла ему в голову: может быть, Бог наказывает его за то, что он много грешил в жизни? И это – возмездие за неправедное поведение? Но Тони тотчас же постарался отогнать от себя эту тревожную мысль. Все обойдется, да, в сущности, у него и так жизнь складывается замечательно.