Текст книги "Голубка"

Осенние паутинки любви

Он ехал медленно, не обращая внимания на обгоняющие его машины, откуда слышались упругие ритмы музыки. Белые ледники на вершине Большого Чимгана то пропадали за очередным поворотом, то снова возникали на подъёме. Он специально ехал не спеша, потому что только так мог разглядеть мелкие плоды на кустах боярышника, искривлённые стволы туи, её корневища, вылезающие на обрывах из-под красной земли. Мог различить паутинки в ветках придорожных кустов, которые колыхались под порывами ветра. Сквозь ровное гудение мотора слышно было пересвист птиц, жужжание пчёл и стрё-кот кузнечиков на пыльной обочине, далёкий истошный крик ишака, шелест жёстких матовых листьев джидды с её сладким, дурманящим запахом. И это доставляло ему физическое удовольствие.

Он поднимался по серпантину всё выше и выше и чувствовал, как там, внизу, пусть на время, остаются суета и груз ежедневных забот. Он думал, как хорошо, что водитель отпросился: у него заболела жена, и надо было везти её в больницу. И портниха назначила примерку жене именно сегодня. Обычно в субботу он работал, но сегодня у него была важная отговорка – свадьба у родственников, а для родственников – срочная командировка.

Вчера, после долгого совещания у министра, он вернулся в свой кабинет.

– Из бюро пропусков звонили: к вам какой-то человек, – секретарша заглянула в блокнот. – Валиев Шакир… Хотите, я скажу, что вас нет? У вас усталый вид…

– Нет-нет, позвони, чтобы его пропустили.

С Шакиром вместе учились в Архитектурном. Когда-то тот работал руководителем одного из проектных институтов, а в смутные девяностые, когда институт развалился, Шакир Валиев ушёл на «вольные хлеба»: стал проектировать и строить богатые коттеджи и загородные дома.

Он вошёл в кабинет, широко улыбаясь и раскинув руки.

– Санжик, брат! – ринулся Шакир к Санжару, поцеловал и, схватив его в охапку, приподнял над ковром. – Ну здравствуй, дорогой ты мой!

Вошла секретарша и поставила на столик поднос со сладостями и чаем.

– Прелестная девушка! – глядя ей вслед, одобряюще кашлянул Шакир. – Да и кабинет тоже на уровне! – Шакир потрогал кожаную обивку дивана. – Просто апартаменты! Когда министром станешь?

Санжар только махнул рукой и стал разливать чай.

– Всё хорошо, только это не по мне, – сказал гость. – Каждый божий день сидеть здесь… как в клетке. В золотой, но клетке…

Это был больной вопрос для Санжара. Из своих пятидесяти пяти лет он проработал в министерстве двадцать восемь. И от начальника маленького отдела поднялся до заместителя министра. Он знал, что многие завидуют его положению. А сам все эти годы безуспешно пытался вернуться к профессии. Но отказаться от уже привычных вещей – персональной машины, правительственной поликлиники, отпусков в лучших санаториях, заграничных поездок и многого другого – было трудно.

– Ладно, времени в обрез, перехожу к делу… – сделав глоток чая, изменил направление разговора Шакир. – Хочу предложить тебе работу… У меня сейчас очень хороший заказ…Оч-ч-чень! Проект готов, надо только привязать его к местности…

Шакир вытащил из папки диск и направился к столу. Сев в кресло Санжара, включил компьютер.

– Иди сюда, посмотри, – поставил он диск в дисковод. – Помнишь, как мы мучились с этими эпюрами, чертежами, дурацкими рейсфедерами, отмывкой китайской тушью? А здесь – одно движение – и…

На экране монитора появился компьютерный логотип.

Санжар хорошо знал эту «левую», контрафактную, программу. В ней было несколько десятков проектов домов, коттеджей, вилл на любой вкус. Роскошные виртуальные строения можно было рассматривать с высоты птичьего полёта, снизу, с высоты человеческого роста. Одним нажатием кнопки на клавиатуре можно было «войти» внутрь дома, пройтись по всем этажам и комнатам. Сменить колер фасада, заменить одну люстру на другую. «Оглядеть» холл с двумя лестницами при ночном и дневном освещении из любой точки. К тому же к каждому проекту прилагалась подробнейшая смета, начиная с итальянской черепицы, джакузи «под мрамор», автономной системы отопления и кондиционирования, кончая последним светильником из Чехии. Заранее было известно, во сколько обойдётся тот или иной дом, правда, по ценам нью-йоркской строительной биржи.

Шакир «пролистал» файлы, остановился на одном из проектов.

– Вот… Из всех заказчик выбрал этот.

На экране красовался трёхэтажный дом с колоннами над широким крыльцом и четырьмя коническими башенками по углам.

– Питеру Келлю понравилось именно это…

– Он иностранец?

– И да, и нет… – Шакир нажал на кнопку мыши, и здание начало двигаться по оси, давая возможность увидеть его со всех сторон. – Сам он из Ташкента. Обрусевший немец… Лет двадцать назад с семьёй уехал в Германию… Родители умерли, а Питера потянуло на родину. Богатый человек, но мужик хороший… Примерно нашего возраста.

– И где он собирается строить этот замок? – глядя на экран, спросил Санжар.

– Он купил несколько участков в Чимгане… Место отличное, сам увидишь…

– Ты говоришь так, будто я согласился…

– Санжар, менеджер Питера, пожелал, чтобы, кроме меня, в проекте принимал участие специалист по ландшафтной архитектуре…

– При чём здесь я? Во-первых, я давно этим не занимаюсь… Во-вторых, – с некоторым раздражением начал Санжар, но Шакир перебил его:

– Всё понимаю, не вчера родился. Положение вам, Санжар Умарович, не позволяет… Да никто и знать не будет, что ты большая шишка! Тебе что, деньги лишние помешают? Взяток брать ты так и не научился… Прости… Но я верю, что ты сможешь придумать что-нибудь интересное, нестандартное…

– Я могу найти тебе молодых, талантливых ребят…

– Ну что ты артачишься, честное слово! Посмотри хотя бы! Мы едем туда завтра… Я за тобой заеду… Бери с собой Хуршиду, Камола с женой… В любом случае пообщаемся, воздухом подышим… Познакомишься с Питером. Шашлычки на природе… Водка под огурчик!.. Ты ведь здесь скис! – обнял он Санжара за плечи. – Как ты там читал? «В горах моё сердце, отныне я там!..»

– Завтра тем более не могу, – Санжар взял со стола пригласительные билеты с золотым тиснением на конвертах. – На свадьбу надо идти. Так что извини…

Шакир вытащил из компьютера диск, положил его в папку.

– Жаль… Хотел тебя вытащить, поболтать… Ну на нет и суда нет… Привет Хуршиде – он сухо пожал руку и направился к двери.

Санжар представил вдруг, как он сидит в огромном зале, наполненном по большей части незнакомыми людьми. Как доводит до одурения громкая музыка, как бойкий ведущий в бабочке отпускает заезженные шутки или, закатив глаза, читает нудные стихи про «два сердца, которые нашли друг друга», как ему предоставляют слово, называя все его реальные и мнимые регалии, а он толком не знает ни жениха, ни невесту…

– Постой, Шакир… К чертям эту свадьбу! Я ведь могу сказать родственникам, что уехал в командировку?!

– Конечно!

– Я сам туда приеду…

Они договорились, где и когда встретятся, и Шакир торопливо ушёл.

… Долина выплыла, как всегда, неожиданно. Когда-то её называли «Двенадцать ключей». И тогда ещё не было этих многочисленных домов и домиков, ларьков, заборов, рекламных растяжек, металлических опор канатной дороги и девятиэтажных зданий пансионата с нелепо перпендикулярными формами.

Вдоль дороги по обочине шли девушка с букетиком полевых цветов и парень с гитарой за спиной. Девушка заметно прихрамывала, опираясь на плечо своего спутника. Она оглянулась, приветливо улыбаясь, помахала рукой. Санжар остановил машину.

– Извините, не могли бы вы подбросить нас к центру? Я ногу натёрла… – сказала она с едва уловимым акцентом.

– Конечно, садитесь…

Они устроились на заднем сиденье. Салон моментально наполнился терпким запахом пижмы, душистой мяты, тонким, смешанным ароматом жёлтеньких и голубых цветов. Машина покатилась под гору. Девушка, шепнув что-то парню, тихо засмеялась. Санжар невольно улыбнулся, глянув в зеркало на влюблённых. Девушка сняла бейсболку и поправила сбившиеся волосы. И Санжару на какой-то миг показалось вдруг, что он уже видел этот жест. Слышал этот счастливый смех. Видел эти смеющиеся глаза, эти ямочки на щеках…

Она заметила его взгляд и улыбнулась в ответ.

– У вас здесь очень хорошо! – подкрепила она улыбку словами.

– Да, я тоже люблю эти места.

Всю короткую дорогу влюблённые попутчики о чём-то шептались, склонившись друг к другу и переплетая пальцы рук.

Перед базарчиком девушка с парнем вышли.

На пятачке было многолюдно и шумно. Ржали лошади, на которых местные предприимчивые ребята предлагали отдыхающим прокатиться. Гудели машины, с трудом разворачиваясь на дороге у стоянки. Из динамиков продавца кассет ухала музыка. Тяжёлый рок эхом разносился над холмами за канатной дорогой. Бродили подвыпившие компании, бренча на гитарах. Дым от шашлычной висел над толпой.

– Спасибо, вы нас выручили… – девушка протянула деньги.

– Не надо…

Он смотрел им вслед до тех пор, пока они не затерялись в сутолоке праздной толпы. И снова Санжару показалась знакомой эта походка, эта манера поворачивать голову, несмотря на то что девушка прихрамывала… Такое с ним нечасто, но случалось. В редких снах и в реальности он словно заново переживал то или иное событие. Попадая в незнакомое место, обнаруживал, что когда-то, в тумане времени, он здесь уже был. Толчком к этому состоянию могла стать любая, самая неожиданная вещь: звук, слово, забытая мелодия…

Зазвонил мобильник.

– Санжик, привет, ты где? – послышался в трубке голос Шакира.

– Здесь, рядом с базарчиком…

– Не вижу…

– Под афишей, – Санжар прочитал: «Фестиваль бардовской песни».

– А, вот ты где! – услышал он и оглянулся. К нему сквозь автомобильное столпотворение торопливо пробивался Шакир. В первый момент Санжар не узнал друга. На голове красовалась смешная шляпа с опущенными полями, пол-лица закрывали тёмные очки, на ногах – кроссовки в цвет с длинными шортами.

– Ты что, один? – обняв Санжара, спросил он, оглядываясь по сторонам. – А где Хуршида, Камол?

– Они же сегодня на свадьбу идут… Это я убежал… – засмеялся Санжар. – Из-за тебя, змей-искуситель!

– Так, Питер нас ждёт… Езжай за мной, здесь недалеко…

Санжар завёл машину и двинулся следом за «Нексией»

Шакира.

Они выехали на дорогу, ведущую в сторону Юсупхоны, обогнули крутой склон Малого Чимгана. Съехали с асфальта на грунтовку, которая петляла посреди миндальной рощи. Поднимая брызги, проехали разлившийся ручей.

И снова, уже в третий раз за это утро, Санжару показалось, что он знает это место, эту рощу, этот ручей. Сейчас, за поворотом он увидит одинокую старую орешину с большими камнями в корнях… А затем пойдёт длинный дувал… Потом – красная крыша с флюгером у трубы… Штакетник, заросший малиной, калитка, похожая на грот… И никакое это не дежавю, он был здесь! В горле вдруг пересохло. Санжар глотнул из баклажки воды… и увидел орешину… и дувал… и красную крышу… Только дувал был уже почти разрушен, и маленький трактор с рокотом вгрызался в его останки.

У калитки стояли два джипа и старый «Москвич»-пикап, из которого парень выгружал пакеты и объёмистые сумки.

Санжар поставил машину рядом с «Нексией» Шакира.

– Ну вот и приехали, – Шакир снял очки. – Слева и справа по двадцать соток… Этот дом, плюс совершенно бесхозный склон… Это тупик, можно сказать, полная автономия… Классное место, а?

Санжар только кивнул в ответ.

– Мы тут такое сотворим! Все ахнут! – потирая руки, строил планы Шакир. – Пойдём, я тебя с Питером познакомлю…

Пригнувшись, они вошли в калитку.

Всё было как много лет назад. Узкая дорожка, выложенная камнем, с проросшей в щелях травой вела в сторону приземистого кирпичного дома. С левой стороны, у забора, росла орешина. В глубине двора, на солнечной стороне, виднелся огород с подвязанными кустиками помидоров, краснели бока болгарского перца, зелёными стрелками поднимался чеснок. Но большая часть участка была в тени, и сквозь кроны старых деревьев пробивались в дыму лучи утреннего солнца. Заросший лопухами и крапивой двор всё так же обрамлял высокий малинник. «Вы там осторожнее… – вспомнился хриплый голос хозяина этого дома. – У меня там змеи водятся…» Санжар мучительно пытался вспомнить имя этого человека. Но время стёрло его.

Во дворе возилось несколько человек. Кто-то из местных подметал дорожки, кто-то накрывал на старый теннисный стол бумажные скатерти, кто-то распаковывал одноразовые тарелки и пластмассовые стаканчики.

Два человека, раздевшись до пояса, загорали на солнце, негромко переговариваясь по-немецки.

Подросток раздувал угли в мангале. Один из иностранцев навёл на него объектив фотокамеры. Мальчик с ещё большим усердием стал махать фанеркой над горящими углями.

– Барбекю? Кебаб? – проявлял любопытство немец.

– Кебаб, шашлык, джигар! – кивал головой маленький шашлычник.

– Дас ист зерр гут!

Пёс, взволнованный обилием гостей и манящими запахами, бегал, виляя обрубком хвоста, и словно улыбался.

Санжар оглянулся по сторонам в поисках хозяина дома, но его не было видно. Подошёл Шакир.

– Слушай, ты какой-то напряжённый, что с тобой? Давай, расслабься… – похлопал он Санжара по спине. – Вот и Питер… Пошли…

Он подвёл Санжара к человеку, который стоял спиной к ним у большого развесистого куста и ел ягоды спелой малины.

– Господин Келль! – кашлянул Шакир.

Человек оглянулся.

– Разрешите представить вам… Это Санжар Умарович Мансуров, тот, про которого я вам говорил… Специалист по ландшафту…

– Шакир, дорогой, мы же не на официальном приёме, – поморщился человек и вытер платком красные от малинового сока губы. – Пётр, можно и просто Петя…

– Санжар…

– Очень приятно… – Питер внимательно посмотрел на Санжара своими серо-голубыми глазами, улыбнулся и крепко пожал руку.

– Пойдёмте, передохните с дороги, пивка холодного… Тузик, Тузик! Иди ко мне! Собаченция!

Он потрепал загривок пса, который тут же ответно лизнул его в лицо.

– Константин Иванович! – крикнул Питер, когда они проходили мимо крыльца. – Где вы там?

– Иду-у-у! – послышалось из дома.

«Дядя Костя! Ну конечно! Как я мог забыть?» – Санжар замедлил шаг, с нетерпением глядя в темноту распахнутой двери.

Дядя Костя… Командир связной роты, он вернулся с фронта в свой посёлок. От дома осталась одна печка. Никто не знал, где его жена и пятилетняя дочка. Один человек сказал ему, что, может быть, они успели эвакуироваться в тыл, куда-то в Среднюю Азию. Десять лет он искал семью. А потом забился в этот уголок у подножия горы, построил дом с флюгером и жил один. Из всех ближайших кишлаков несли ему в дом перегоревшие утюги, сломанные примусы и остановившиеся часы. Всё мог починить и исправить дядя Костя. Но главное, он ремонтировал телевизоры: «КВНы», «Темпы», «Рекорды». Любой телевизор в те времена представлял большую ценность. Долгими зимними вечерами, особенно здесь, в горах, телевизор был единственным связующим звеном с остальным миром. И потому Константина Ивановича с уважением звали не иначе как «Телевизор-ака».

Константин Иванович появился на крыльце с тремя банками. В одной из них виднелись маринованные огурчики с пупырышками, в другой – грибы. Третью банку с помидорами он зажал под мышкой.

– Здравствуйте, Константин Иванович, – приветствовал хозяина Санжар.

– Здравствуйте, гости дорогие… – подслеповато щурясь, ответил старик и добавил, обращаясь к Санжару: – Помоги-ка мне…

Банки поставили на стол, и хозяин принялся открывать их. Искривлённые артритом пальцы плохо слушались старика.

– Давайте я… – Санжар взял из рук Константина Ивановича открывашку.

«Сколько же ему сейчас? Восемьдесят?.. Девяносто?.. Прошло столько лет…»

Почти не изменился, только лицо потемнело и сморщилось, словно яблоко на солнце, стало маленьким.

– Вы меня не помните, дядя Костя? Мы у вас два года подряд жили. У вас тогда и альпинисты базировались…

Хозяин дома сощурил глаза, взглянул на Санжара и перевел взгляд на банку.

– Нет, не помню… Ты уж извини…

– Вы ещё ножи глотали… – попытался оживить его память Санжар.

– Глотал, было дело… Теперь одни вот таблетки глотаю… – старик закашлялся.

Санжару хотелось спросить о племяннице его, Рите. Она жила где-то на Севере. И родители каждое лето отправляли её к дяде Косте: «В Ташкент, на фрукты и на солнце».

Старик выловил из банки огурец, попробовал его на зуб.

– Ух ты!.. Ядрёный! Эй, Петя! – закричал он. – Зови свою немчуру!

Вскоре у импровизированного стола собрались все гости.

– Огурчики, грибы, пожалуйста! А-ля фуршет, как говорится! Шнапс!

– Водка! Гут! Раша водка! Зерр гут!

– Э-э-э! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – Константин Иванович налил и себе. – Петя, как ты теперь будешь меня называть? Каким шкипером?

– Хаускипером, дядя Костя… Управляющим… – Питер подошел к нему, обнял за плечи.

– Короче… Хочу выпить за наших… Это… германских товарищей… Как говорится, рот-фронт! Но главное, за тебя, Пётр… – на глазах старика блеснули слёзы. – С приездом… Поехали…

Откинув по-гусарски локоть и резко выдохнув, он опрокинул стопку с тыльной стороны ладони так ловко, что немцы восхищённо переглянулись.

– Что-то мне все это не нравится… – шёпотом сказал Шакир, закусывая водку грибком. – Поговорить не успеем. – Он посмотрел на Санжара, тревожно спросил. – Да что с тобой сегодня? Бледный… Заболел, что ли?

– Нет… Всё в порядке… – Санжар произнёс это почти механически.

Как с резким порывом ветра, сквозь толщу дней, годов, десятилетий, Санжар вспомнил, как они спустились по незаметной тропе в «беседку». Так Рита называла свое заветное место на крутом склоне, под густым кустом шиповника, где на утоптанной площадке стояла скамейка… Оттуда было видно далеко-далеко. А их никто не видел. Он явственно услышал её шёпот: «Ты самый хороший… самый красивый… самый добрый… Если б ты знал, как я тебя люблю!.. А ты?» И одно воспоминание, как ненадёжный камень на склоне, вдруг потянуло за собой второе, третье, десятое! Он вдруг увидел себя будто со стороны. Как вырезал ножом дурацкую надпись на скамейке: «Рита + Санжар = Любовь!», поранив в самом конце из-за неловкого движения палец. Как Рита быстро надёргала листья подорожника, отсосала кровь и замотала порез. Как начался дождь, но они остались сидеть на скамейке, прижавшись друг к другу. Капли дождя, смешиваясь со слезами, стекали по её лицу. «Скоро домой… Дядя Костя взял билет на двадцать восьмое…Ты ещё приедешь?» – «Да, конечно… Обязательно приеду…» – «Я тебя буду ждать…»

– Ну что, обсудим наши дела?

Санжар вздрогнул, поднял голову. Питер смотрел на него.

– Да-да, – засуетился Шакир. – Пойдёмте, я все приготовил…

Они расположились в тени орешины, у забора. Дядя Костя расстелил прямо на траве палас и курпачи, вместо стола поставил боком безглазый корпус от телевизора «Горизонт». Словно чувствуя нового хозяина, Тузик лёг рядом с Питером, положив голову ему на колени. Помощник Питера установил штатив с видеокамерой. Шакир открыл ноутбук, разложил бумаги, разноцветные фломастеры.

– Хочу представить вам разработанный мной комплексный план строительства… – Шакир тронул мышь, и на экране монитора появился знакомый дом с башенками.

На фоне виднелись горы, вершина Чимгана, по голубому небу плыли компьютерные облака. «Красиво… И когда это он успел? Шустряк!» – подумал Санжар и посмотрел на реакцию Питера. К его удивлению, Питер даже не смотрел в сторону компьютера, он увлечённо возился с Тузиком.

– Сам проект как бы утверждён, и я перехожу к конкретному плану и расположению дома на местности… – Шакир взял в руки фломастер и уверенными, быстрыми движениями нарисовал план. – Вот гора… Шоссе… От шоссе до нашего участка полтора километра, я предлагаю провести асфальтированную дорогу. Чтобы спрямить повороты, придётся срезать вот этот склон, вырубить десяток деревьев, включая орешину… Через ручей надо будет построить мост и коллектор для подвода воды к центральному участку… Сам дом я предлагаю поставить вот сюда, на край склона, предварительно укрепив берег бетонным массивом…

Санжар сидел, опустив голову. Его раздражало всё. И этот набитый деньгами Питер, и его спутники со своим «Зерр гут», и этот Шакир, готовый снести всё на своем пути ради жирного гонорара… И даже этот Тузик, быстро сориентировавшийся, кто здесь хозяин…

– Всё? – спросил Питер. И в одном коротком слове, в его интонации, Санжар уловил холод и недовольство.

– О ландшафтной разработке расскажет Санжар Умарович… – Шакир, видимо, тоже почувствовал неожиданно ухудшившееся настроение Питера и с надеждой взглянул на Санжара. – Так… Хотя бы предварительные намётки… Но я предполагаю, что здесь можно было бы построить целый каскад водопадов, постепенно переходящих в фонтан… Стену бетонированного склона можно будет использовать для бассейна… Отделочные материалы – газганский мрамор, туф из Армении… На третьем участке можно устроить теннисный корт… Сауну, тренажёрный зал, солярий… Ну, в общем, по высшему разряду…

Питер сказал что-то помощнику. Тот поднялся и пошёл в дом.

– Послушай, Шакир… – Питер ласково потрепал загривок пса. – Спасибо за проделанную работу, но я решил ничего не строить здесь… Пусть всё остаётся как есть…Ну, разумеется, полный ремонт…

– И крышу, крышу… – торопливо добавил Константин Иванович. – Течёт, зараза!

– И крышу, естественно… – улыбнулся Питер.

– Но… Но как же так? – Шакир нервно закрутил в руках фломастер. – Мы ведь договорились, Питер… Ничего не понимаю… Что произошло?

– Ничего, – спокойно ответил Питер. – Просто я так решил.

– Но я… Мы работали… – фломастер в руках Шакира сломался.

– Только, ради бога, не волнуйся… Ваша работа будет оплачена…

К нему подошёл помощник и передал два конверта.

– Вот, это тебе… – протянул он Шакиру увесистый конверт. – А это вам…

– Мне ничего не надо, – поднимаясь, отказался Санжар. – Я ничего не сделал…

– Как знаете… – Питер вернул конверт помощнику.

Шакир как-то сразу успокоился, даже улыбнулся. Аккуратно закрыл свой ноутбук, уложил в сумку-футляр, конверт с деньгами спрятал в боковом кармане.

– Жаль, конечно… – вздохнул он. – Но, как говорится, хозяин – барин. Разрешите откланяться…

– Гутен таг! – послышался весёлый голос.

Санжар оглянулся. Во двор вошли девушка и парень, которых он подвозил.

Питер подошёл к ним, что-то сказал, показывая на часы, недовольно качая головой. Девушка поцеловала его.

– Папочка, ну извини… Мы с Эрихом так хорошо погуляли… На лошадях покатались, с хорошими ребятами познакомились… Здесь же фестиваль бардовской песни… Эрих даже спел! Правда, вне конкурса…

Она перешла на немецкий и спросила о чём-то Эриха. Тот закивал головой, стал оживленно рассказывать своим землякам, показывая большой палец: «Гут!»

– Дядя Костя, я вам купила ваши ужасные, противные сигареты! – девушка вытащила из сумки несколько пачек дешёвых сигарет. И в этот момент увидела Санжара.

– Ой! – изумлённо воскликнула она. – А вы как здесь?.. Так вы к нам ехали?!

– Выходит, так… – Санжар улыбнулся.

Питер удивлённо посмотрел на дочь, перевёл взгляд на Санжара.

– Знала бы, поехала с вами… Хотя нет! Хорошо, что вы нас там оставили! – она засмеялась и обернулась к отцу. – Этот человек подвёз нас до пансионата! И денег не взял…

– Это у него привычка такая – денег не брать, – усмехнулся Шакир.

– Моя дочь Аня… Анна… – представил девушку Питер, – а это её жених, Эрих.

– Приятно познакомиться, – девушка протянула руку.

Санжар и Шакир тоже представились.

– Анечка, ты оказалась абсолютно права, – сказал Питер дочери. – Господа архитекторы полностью согласились с твоей идеей ничего здесь не менять…

– Ну и правильно! Сейчас в моде английский сад… Никаких ровных линий, полная асимметрия, камни, дерево – ближе к природе! Но цветы я здесь посажу!

– Ну что, поехали? – с нетерпением спросил Шакир.

– Куда же вы? – Аня покачала головой. – Я никуда вас не отпущу… Вы – наши гости…

– Нет, у меня сегодня важная встреча… – вежливо отказался Шакир и обернулся к Санжару. – Если хочешь, оставайся…

– Конечно, оставайтесь… – расставляя в банки цветы, сказала Аня.

…Вечером отключили электричество. Хозяин дома вытащил «летучую мышь». Немцы разожгли костёр на площадке у дома. Эрих играл на гитаре, помощник Питера – на губной гармошке. Обнявшись за плечи, они распевали свои песни, раскачиваясь в ритм мелодии.

Питер молчал, задумчиво глядя на огонь.

– Вот тебе и фрицы… – то ли с недоумением, то ли с завистью тихо сказал Санжару Константин Иванович.

– Давай по маленькой… Что-то захолодало…

Вокруг костра суматошно летали мотыльки. Опаляли свои крылышки и пропадали в пламени.

– Петя, будешь? – разливая водку, спросил Костя.

– А?.. – рассеянно откликнулся Питер. – Нет, спасибо…

Он поднялся, подошёл к дочери, что-то ей сказал. Аня отрицательно покачала головой. «Я тебя очень прошу…» – услышал Санжар.

Аня взяла в руки гитару. Тронула струны.

Запела негромко:

 
Я бы сказал тебе много хорошего
В ясную летнюю ночь у костра…
В зеркале озера – звёздное крошево
И голубые озёра-глаза…
 

С первого аккорда, с первого такта, с первой строчки Сан-жар узнал эту песню!

Её пела когда-то Рита…

Это было в первый день их знакомства. Они, пятеро друзей, направлялись в берёзовую рощу, располагавшуюся в седловине между Большим и Малым Чимганом. Рита попросила взять её с собой. Дядя Костя нашёл для неё рюкзак, положил туда сухари, макароны и банку тушёнки. «Вы уж берегите её там… Она по горам не ходила никогда». Так получилось, что весь день они были рядом. И поднимаясь по склону, она шла с Санжаром, и наверху, в роще, ставили палатку вместе, вдвоём готовили в казанке макароны с тушёнкой, промывали в ручье миски.

– Вот видишь, и я пригодилась! – говорила Рита, а глаза её смеялись. – Ну что ты на меня так смотришь?

– Хочу и смотрю!

– Смешной!

Санжар нечаянно выронил из рук миску, и она поплыла по течению. Пока они её вылавливали, промокли до нитки в ледяной воде, от холода пробирала дрожь. И он вдруг обнял её… А в следующее мгновение испугался. Но девушка, дрожа всем телом, доверчиво приникла к нему. Потом резко отстранилась и быстро пошла вверх по тропке, гремя алюминиевыми мисками.

Вечером у костра пели Окуджаву, Визбора, Кима. А потом гитару взяла Рита:

 
Я бы сказал тебе много хорошего
В ясную летнюю ночь у костра…
 

На гитаре она играла ещё неуверенно и поэтому всё время смотрела на гриф. Лишь один раз бросила она короткий взгляд на Санжара…

… Немцы молча слушали песню, не понимая слов.

Питер сидел, отвернувшись от костра.

Песня закончилась.

– Петя, Анечка… – Константин подошёл к ним с рюмками. – Давайте…. За Маргариту… За её светлую память… – губы его задрожали, и он заплакал, не стесняясь своих слёз. – Царствия ей небесного…

Выпив, он обнял и поцеловал Аню.

– Ты так похожа на мать…

Питер резко встал и ушёл в темноту, низко опустив голову.

Санжар хотел подняться. Но ноги не слушались его.

Утром, когда все ещё спали, Санжар вышел во двор. Трава, листья, забытая ночью гитара – все было в росе. Он нашёл проход в сетке, заросшую тропинку, стал спускаться вниз по склону. Тузик увязался за ним. Склон был крутой, земля скользкой, пару раз он еле удержался на ногах, чтобы не сорваться вниз. Остановился, вытер мокрое от росы лицо, не зная, куда идти дальше. Тузик обогнал его, и Санжар пошёл следом.

Потемневшая от снегов и дождей скамейка стояла на прежнем месте. Санжар провёл рукой, сметая слой почерневших листьев и сморщенных ягод шиповника, под которым открылась еле различимая надпись…

Тузик вдруг радостно залаял. Санжар оглянулся.

Сверху стоял и смотрел на него Константин Иванович.

– Не садись… Совсем сгнила… – грустно произнёс он. – Хотел новую сколотить… Рука не поднимается… – Он полез в карман. – Вот, возьми, у меня их две.

И протянул Санжару фотографию с фигурно обрезанной кромкой…

На снимке дядя Костя в тельняшке, стоя на одном колене, глотает нож. Рядом – ребята и он, Санжар. Все смотрят на дядю Костю, и только Рита – в кадр. Глаза её смеются.

– Ты же обещал, что приедешь!

– Обещал… – Санжар пытался справиться с комом в горле.

– Она тебя ждала… И на следующее лето всё спрашивала… И так три года подряд… Она тебя очень любила… – старик закурил сигарету. – А потом появился Петя. Влюбился в Ритку с первого взгляда и увёз с собой…

– Что… Что с ней случилось?

– Авария… Лобовое столкновение… На Пете и Анечке – ни царапины, а Маргарита и водитель погибли… Уже пять лет как… Там, в Германии ихней.

Тормоза скрипели на крутых поворотах чимганской дороги. Санжар ехал быстро. Словно убегал от кого-то.

Хуршида готовила завтрак.

– Зря ты на свадьбу не пошёл… – говорила она, стоя у плиты. – Удивительно, но было очень прилично… Все тебя спрашивали… Передавали привет…

Она оглянулась.

– Что с тобой? – спросила она с тревогой, вытирая руки. – На тебе лица нет… Ну конечно, лекарства забыл… И пили, наверное?

Она подошла к нему, протянула руку к волосам.

– Ты весь в паутине… Где это тебя носило?

Санжар молча поцеловал её и пошёл в ванную.

Январь 2008 г.